ПИСЬМО СЕМНАДЦАТОЕ. И, ПОКА ЧТО, ПОСЛЕДНЕЕ

Мы стояли и смотрели им вслед.

— Ужас!.. — вздохнула мама. Всё это время она и тётя Катя держались чуть поодаль, чтобы не мешать, и ни слова не проронили. — Прямо не знаю, за что браться… Иван! Марш домой, наконец! Хочешь все каникулы проболеть? Ещё и без шарфа выскочил!

Ванька покорно поплёлся домой.

— Не горюй, — сказал я ему. — Сейчас мы к тебе поднимемся.

— Дела! — покачал головой Гришка. — А я-то вам, мальцам, сперва не очень поверил, что такое возможно. Ну и денёк!..

— Словно вихрь пронёсся, — сказала тётя Катя.

— В общем-то, так оно и есть, — заметил дядя Серёжа.

— Давайте я всем кофе сварю, — предложила мама.

— Кстати, насчёт кофе, — сказала тётя Катя. — Не надо ли прибраться у министра? Столик вытереть, и вообще?

— Я бы не стал этого делать, — сказал дядя Серёжа. — Ведь и пролитый кофе, и многое другое является уликами, и может ещё понадобиться для следствия. Не хочется, чтобы нас обвинили в уничтожении улик.

— Это точно! — живо согласился Гришка. — Менты жутко не любят, когда им вещдоки портят!

Взрослые отправились пить кофе и обсуждать все произошедшее, а мы с Фантиком поднялись наверх.

Ванька сидел у окна, пригорюнившись и подперев кулаком подбородок.

— Эх, если бы я следил, не отрываясь, я бы увидел, что этот секретарь сам подкидывает письмо! И, может, догадался бы, в чём дело — и успел предупредить охранников!

— Ничего бы ты не увидел, — успокоил я его. — Я уверен, что секретарь просто отдал запечатанный конверт министру и сказал, что нашёл это странное послание под дверью.

— Если бы Топа был на месте, мы бы твёрдо могли сказать, что никто посторонний не мог подойти близко к дому, и что письмо подбросил кто-то из своих! — сказала Фантик.

— Это бы и министр сообразил! — усмехнулся я. — Разумеется, секретарь подстерегал время, когда Топу возьмут на прогулку. Но если бы Топа был на месте — мы бы вовек не распутали эту историю с ружьями, а Гришка и его дружки так бы до сих пор и сидели на деревьях!

— Расскажите наконец толком, что с вами было! — взмолился Ванька.

И мы стали подробно рассказывать ему, а мой братец охал и переживал, что его не было с нами.

— Так что всё-таки произошло, как по-вашему? — спросил он, когда мы закончили рассказ.

— По-моему, все предельно ясно, — ответил я. — Смотрите, что получается. Мафии надо устранить министра. Она находит слабое звено в его окружении — секретаря. Вспомните, что полковник рассказывал о секретаре отцу Василию. Что рекомендовал его взять из-за родителей, которые были какими-то важными шишками и которых полковник охранял и которых уважал. Вполне возможно, что сама мать этого Анатолия просила полковника — а полковник не мог отказать жене бывшего начальника. Секретарь министра — неплохое начало карьеры, как я понимаю. Но, видно, Анатолий очень высокого мнения о себе, и ему, с его претензиями, этого казалось мало.

— Да ещё, наверно, его избаловали! — сказала Фантик. — Вы бы видели этих детишек всяких «бонз», как их папа называет! У нас в классе учится сын референта депутата, а в секции фигурного катания вместе со мной занимается дочка крупного банкира — и оба так нос дерут, что тошно становится!

— Ну, это, наверно, от человека зависит, — сказал я. — Я уверен, что хоть Степан Артёмович и министр, но сын у него — нормальный парень, и если он когда-нибудь приедет сюда с сыном, то мы подружимся… Но сейчас мы говорим о секретаре. Это, конечно, прокол полковника. Он рекомендовал Анатолия «по родословной», заранее веря в его порядочность — и, конечно, убеждённый, что молодой парень, которому выпала везуха начать карьеру с такого ответственного поста, не подведёт, будет честным и будет стараться изо всех сил.

— Вот, наверно, он сейчас локти кусает! — злорадно сказал Ванька. Неприязнь к полковнику укоренилась в нём очень глубоко.

— Я бы не стал слишком злорадствовать, — сказал я. — Как бы мы ни относились к полковнику, но к своим обязанностям он относится очень добросовестно, и, мне кажется, по-своему предан министру. Если б с министром что-то стряслось по его вине, он бы мог и пулю в лоб себе пустить. Он из таких людей. — Я понял, кого он мне напоминает! — Ванька хлопнул себя по лбу. — Этого сыщика из «Отверженных», который отпустил Жана Вальжана, а потом пошёл и утопился, потому что не мог вынести, что нарушил свой долг!..

Я был не совсем согласен с Ванькой, но спорить мне не хотелось. Спор увёл бы нас слишком далеко.

— Не позавидую Анатолию, когда полковник его поймает! — заметила Фантик.

— Если поймает, — уточнил Ванька.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказала Фантик. — А ты? — она повернулась ко мне.

— Я тоже, — ответил я. — В общем, этот Анатолий оказался ещё тем фруктом. И на деньги падкий, и очень самолюбивый. Вы заметили, как его корёжило, когда министр его подначивал? Охранники относились к подначкам министра нормально, потому что они ведь понимают, что Степан Артёмович просто незлобно подшучивает и не хочет никого обидеть… Но у Анатолия сразу становился такой угрюмый вид, и мне даже казалось, что его лицо на долю секунды дёргается от злобы. То в баню волокут, то ковёр выбивать заставляют… Он считал, что его унижают и что он достоин большего.

— Он вообще, наверно, считал, что министр должен ему свой пост отдать… на блюдечке с золотой каёмочкой! — сказал мой братец.

— Очень возможно, — допустил я. — Во всяком случае, он взял и продался мафии. Какой был первоначальный план? Через Анатолия мафия знает о всех замыслах и передвижениях министра. И решает, что удобней всего будет подстроить несчастный случай на охоте. Так всё будет шито-крыто! Анатолий получает порченые патроны, которыми он заменяет часть хороших. Может быть, он даже вызвался бы сам заряжать ружья — это не возбудило бы никаких подозрений! Министр любит приобщать людей к охоте, он даже мне позволил зарядить ружьё, когда был здесь в прошлый раз! А учитывая, что министр пойдёт на кабана один в один — можно почти стопроцентно гарантировать, что план сработает. И если даже министр не погибнет, то всё равно будет сильно искалечен и изранен, ему придётся долго лежать в больнице и уйти со своего поста — а значит, и с пути мафии он будет устранён. Но этот замечательный план лопнул — из-за нас и из-за воров! Из-за нас машина засела в канаве, а воры уволокли ружья… Однако, как мы знаем, мафии надо так или иначе устранить министра не позже десятого января — и в действие вступает запасной вариант.

— Секретарь затевает фейерверк, чтобы подать свой сигнал, да? — спросил Ванька.

— Разумеется! Выходит, его сообщники находились в это время где-то неподалёку. Наверно, подъехали на машине в условленный час поближе к заповеднику. Полковник прав: поэтому Анатолий и заёрзал, когда отец Василий попросил его начать фейерверки пораньше. Ведь те, кому предназначался сигнал, могли ещё не доехать! Но отказывать священнику было нельзя, поэтому секретарь положился на судьбу. Конечно, он мог бы запустить свои сигналы и так — мол, нравится ему пускать разноцветные ракеты, и все тут! — но, конечно, спрятать условные сигналы внутри фейерверка было для него намного спокойнее и безопаснее. Ведь даже у полковника, который симпатизировал секретарю, могли возникнуть подозрения: а чего это ему приспичило выпустить три ракеты над тем местом, в котором прячется министр? И секретарь находит момент, чтобы абсолютно естественно запустить три одиночных огня подряд: два красных и жёлтых. Наверно, у него были и другие цвета, если бы понадобилось сообщить что-то другое. А эти, судя по тому, что было дальше, означали: «Затея с ружьями провалилась. Завтра постараюсь вывести министра в город под каким-нибудь предлогом. Будьте наготове.»

— А потом он подделал это письмо и отдал министру — мол, кто-то подкинул, пока собака гуляет! — подхватила Фантик. — Министр, разумеется, решил ехать за ружьями — тем более, что, судя по записке, какой-то местный пьяница сам перепугался, когда понял, чьи ружья спёр, и готов был вернуть их без всяких, лишь бы выпить дали! Но охранники ни за что не отпустили бы министра одного. И министр сделал то, на что и рассчитывал секретарь: попросил секретаря помочь ему обмануть охранников. И секретарь согласился — якобы только из желания угодить начальнику! Ну, а как они все инсценировали, чтобы совершить побег — это понятно…

— Четверть четвёртого, — задумчиво сообщил Ванька, глядя на будильник. — Наверно, все уже позади. И всех убийц взяли. Я одного не понимаю — при чём тут Степанов? И о приезде министра он знал, и отец ему позвонил, потому что Степанов всех, кого надо, знает в лицо…

— «Исполнителей» он знает, — поправил я. — И должен был «прикрыть барахолку», то есть, среди большой барахольной тусовки опознать тех, кто может попытаться убить министра, и обезвредить их. А отец ещё обронил странную фразу, что, мол, Степанову ничего в ответ дарить не надо, потому что не тот случай, и это он сам оказывает Степанову услугу, принимая его подарки… Ведь как-то так было сказано, верно? И, кстати!.. Помните, мы обсуждали, почему он в этот раз прислал такие богатые подарки, как никогда? И почему отец принял эти подарки без всякой опаски — да ещё и Михаила явно успокоил насчёт Степанова? Мы, в общем, предположили, что Степанов предлагает помощь, но только не знали, какую… Теперь я знаю!

— Ну? — в один голос спросили Фантик и Ванька.

— Ведь такое мы тысячу раз встречали и в книгах, и в газетах, и во всяких фильмах про гангстеров и мафию! Вот есть бандюга, хозяин какого-нибудь там крупного района Чикаго или Москвы. На своей территории он полный хозяин, и сам следит за порядком, чтобы всё было тихо и чтобы ему не мешали делать его дела. Без его ведома и разрешения совершить крупное заказное убийство на его территории — это и оскорбить его, и навлечь на него лишние неприятности, потому что милиция — или, там, полиция, или кто ещё там будет вести следствие — наверняка решит, что он причастен к этому убийству, и его начнут трясти как грушу, и спокойной жизни у него долго не будет. А он давно начал вкладывать деньги в законные дела — во всякие там рынки, банки и строительство домов — и все это теперь оказывается под угрозой закрытия… Уж он постарается по высшему счёту отомстить тем, кто его так подставил! Настоящая война начнётся!

— С автоматными очередями и всем остальным? — не без надежды спросил Ванька.

— Вот именно! Поэтому, естественно, те, кто задумал убить министра, идут на поклон к Степанову. Мол, так и так, разрешите шлёпнуть министра, пока он будет в ваших краях, а то и сами за это возьмитесь, мы вам хорошо заплатим…

Фантик рассмеялась.

— Представляю себе эту сцену! И, ты думаешь, Степанов послал их куда подальше?

— Разумеется! И от любых денег отказался. Он ведь сообразил, чем это для него пахнет — если министра шлёпнут в его краях. Весь налаженный бизнес потерять можно! И не только отказался, но и запретил устраивать любой шурум-бурум в наших местах. Мол, хотите убить министра — убивайте за пределами моей территории, а иначе я восприму это как личную обиду! Но Степанов и на этом не успокоился — он позвонил отцу и сообщил, что в заповедник едет министр, что отцу надо быть начеку, потому что на министра готовится покушение, и что он, Степанов, не только не причастен к этому покушению, но и сделает все, чтобы его предотвратить — во всяком случае, пока за министром охотятся на его территории. Он думает, как бы убедить отца в серьёзности и искренности своих слов — и решает послать подарки подороже. Такое вполне в характере человека типа Степанова: многие прыгнувшие из грязи да в князи убеждены, что чем дороже подарок, тем больше он служит доказательством хорошего отношения. Отец это тоже понял — поэтому и сказал, что оказывает Степанову услугу, принимая его подарки. Ведь теперь Степанову не надо мучиться, поверил отец в его честность или нет… Если бы отец послал ему в ответ что-нибудь дорогое и хорошее — Степанов решил бы, что отец не верит в его искренность! Так уж мозги устроены у этих людей… И, кстати, теперь понятно, почему убийцам позарез было надо, чтобы убийство выглядело как несчастный случай. Не только для следствия, но и для Степанова. Они, конечно, могли прокрасться в заповедник и попробовать застрелить министра во время прогулки — но Степанов велел бы поймать их, едва бы до него дошли известия, что министр убит. У них бы и времени не хватило удрать подальше из наших мест… А что бы Степанов с ними сделал за то, что они нарушили его запрет орудовать на его территории и подкладывать ему свинью, мне даже подумать жутко…

— Но ведь теперь они решились действовать напролом… — заметила Фантик.

— Ставки слишком высоки. Если министр не исчезнет с их пути до десятого января — у них летит такая махинация с лесом, на навар с которой можно купить десять Степановых! Поэтому они пошли ва-банк. И что делает отец? Он звонит Степанову и говорит: «Слушай, эти люди, которые приходили к тебе на поклон, чтобы ты разрешил убить министра в твоих краях, будут сегодня, начиная с трёх, ошиваться на барахолке, чтобы подстрелить министра, как только он там появится. Ты их видел, знаешь в лицо — так что прими меры, чтобы не произошло беды, которая всем нам аукнется!» Степанов звереет и посылает своих мордоворотов схватить «гостей» и доставить к нему. Я думаю, их уже покрутили, и теперь Степанов решает, что с ними делать: отпустить подобру-поздорову, напоследок прочитав назидание, чтобы не ссориться вдрызг с крупными московскими бандитами, или всё-таки наказать их покруче, чтобы всем был урок, как его не уважать!

— Ты думаешь, так всё и было? — спросил заинтригованный Ванька.

Я пожал плечами.

— В фильмах все бывает именно так. Может, на самом деле всё было немножко иначе. Отца и не стоит спрашивать, он нам не расскажет всего, потому что такие дела считает слишком взрослыми, о которых нам лучше не знать до поры, до времени.

В это время внизу зазвонил телефон. Мы выскочили на лестничную площадку. Я услышал мамин голос:

— Да… Неужели?.. Ну, слава Богу!.. Вы уже из машины?.. Но хоть час у нас есть, чтобы приготовить праздничный стол по такому случаю? Замечательно! Ждём!

Она положила трубку.

— Всё в порядке? — крикнул я сверху.

— Да! — ответила мама. — Возвращаются вместе с министром, целым и невредимым! Так что спускайтесь все сюда! Нам надо за час приготовить красивый стол, и основная работа ляжет на вас, потому что я собираюсь испечь быстрый торт!

Мы стремглав спустились вниз, и весь следующий час провели в запарке. Всем нашлось дело, включая Гришку — он очень ловко нарезал хлеб и окорока, пока мама пекла торт, тётя Катя делала салаты, дядя Серёжа жарил мясо, а мы накрывали стол и перетаскивали на него из кухни готовые, красиво оформленные блюда.

Мы едва-едва успели всё приготовить, когда Топа возбуждённо залаял и в ворота въехали две машины: министра и Гришкина, за рулём которой был Влад.

— Ух ты! — ахнул министр, когда вошёл и увидел стол. — И это все ради меня? Ну, знаете, я не достоин — столько переживаний вам доставил по собственной глупости! Но этот… Но этот… — министр вдруг расхохотался и махнул рукой. — Нет, честное слово, стоило увидеть, как Юрий вышел из себя!.. Прости, Юрий, — он крепко хлопнул по плечу вошедшего в комнату полковника, — но я считал тебя роботом, пока не увидел, как ты брызжешь слюной от ярости! «Сволочь! Стервец! Подонок! Я к тебе всегда как к сыну!..» Еле вырвали несчастного Анатолия из его лап!..

— Гм… И на старуху бывает проруха… — виновато пробормотал полковник.

— Не надо казниться! — пробасил министр. — Все хорошо, что хорошо кончается! И ружья нашлись, и от предателя избавились!

— А почему Михаил с вами не приехал? — спросила мама. — Я думала…

— Может, подъедет попозже, а сейчас весь в делах, — ответил министр. — Договаривается с этим вашим местным бандюгой, Степанов, да? Степанов сцапал тех молодчиков, которые должны были напасть на меня по наводке Анатолия, и теперь Михаил договаривается, чтобы тот отдал стервецов ему, а не вздумал судить «по совести»!.. — министр оглянулся на Юрия. — Я, что, секрет какой раскрыл, которого нельзя разглашать? Так ведь и так все знают. Этот секрет — из «секретов всему свету».

Тут в комнату вошёл Влад.

— Вот, пожалуйста, — сказал он. — Окончательные доказательства. Я обыскал сумку секретаря и нашёл в ней хорошие патроны, которыми он должен был заменить те липовые, что могли остаться в коробке, и ещё несколько сигнальных ракет разных цветов. А ещё — фломастер того самого цвета, разводы которого остались на кофейном столике.

— Молодец! — коротко похвалил Юрий.

— Прошу, садитесь за стол, — обратилась мама ко всем присутствующим. — Не стойте в дверях!

— Я с удовольствием! — сказал министр. — И стопарик водки мне! Во-первых, не помешает после всего пережитого, а во-вторых, я хочу тост сказать!

Мы расселись. Фантик села между мной и Ванькой, а с другой стороны от меня оказался отец. Он тихо проговорил мне:

— Кстати, Степанов нашёл того мясника, который заказывал мясо браконьерам. И сдержал слово: не стал «разбираться» сам, а тихо оповестил милицию. Теперь этому негодяю не поздоровится!

Я удовлетворённо кивнул.

Министр уже стучал вилкой по краю стакана.

— Прошу внимания!

Стол притих.

— Я хочу поднять тост за моих маленьких спасителей! — торжественно начал министр, повернувшись к нам. — Всё, что в жизни ни происходит — всё к лучшему, и справедливость этого закона оказалась доказанной ещё раз! Казалось бы, как неприятно и нескладно начинается отдых: дети выскочили под колёса, и машина оказалась в канаве. А потом ещё и ружья украли! Но ведь если бы мы благополучно доехали, если бы не было всех этих неприятностей, то ещё вчера мы отправились бы на охоту — и кто знает, вернулся бы я с неё живым или нет! Отец Василий сказал бы, что сам Бог направил трёх замечательных сорванцов под колёса машины, и я им очень благодарен! Я уж не говорю о том, что они сделали и многое другое, что и ружья ко мне вернулись, и предатель был разоблачён не без их непосредственного участия! Но я хочу поднять этот бокал за то, чтобы они всегда оставались самими собой, потому что, оказывается, все их проказы и выходки оказываются, в конечном итоге только к лучшему!

— Ура! — закричали все. Даже полковник.

Ванька и Фантик покраснели от смущения как раки. Я, наверно, тоже.

Министр опрокинул стопку и перевёл дух.

— А завтра мы все равно отправимся на охоту!.. — сказал он.

Да, подумал я, у нас будет замечательное завтра, и послезавтра, и вообще все каникулы должны быть замечательными, мы будем гонять с холма на снегокате, и складывать «паззл», и придумаем тысячи других игр, а иногда я буду забираться в тихий уголок и читать Фенимора Купера, и вообще жизнь будет такой прекрасной!..

На этом я и заканчиваю рассказ о нашем приключении. Конечно, я и дальше буду писать письма, рассказывая о чем-нибудь ещё — приключений в нашем заповеднике хватает — но что касается «Тайны Неудачного Выстрела», как мы с Ванькой и Фантиком решили назвать эту историю, то это письмо — последнее. Так что ждите других рассказов.

До скорой встречи,

Борис Болдин.