Дженнифер не к месту захихикала, зажимая ладошкой себе рот.

— Извините, — прохрипела она.

— Чёрт побери, что это было? — воскликнул Георг Демпси.

Ошеломлённый, Хаким поспешил ознакомиться со свежим химическим анализом состава планеты и её атмосферы.

— Чисто аргоновая, беспримесная атмосфера. Поверхность представляется, в основном, силикатной — прекрасный песок, возможно, небольшие скалы. Зелёные куски поверхности очень холодны, намного холоднее, чем на других планетах — всего четыре или пять градусов по Кельвину.

— Я надеюсь, Джакомо тоже видит это, — сказала Дженнифер. Она никак не могла справиться со своими руками, которые безостановочно касались то плеч, то локтей, то колений. Дженнифер выглядела сильно испуганной. — Если Ганс ищет доказательств, что все это иллюзия…

— Давайте не будем делать преждевременных выводов, — перебил её Мартин.

Дженнифер снова захихикала.

Следующая планета, — та, что занимала тот же квадрант системы Левиафана, что и предыдущая, имела орбиту чуть менее ста пятидесяти миллионов километров от звезды. Температура поверхности позволяла предполагать на ней наличие жидкостей. Неяркая, красновато-коричневая, окружённая тонкой атмосферой, эта планета имела бугорчатую структуру. Несмотря на диаметр более двадцати одной тысячи километров, очертания планеты были замечательно неровными.

— О, посмотрите, сейчас они снова вырисовываются в выгодном свете, — сказала Паола, — Как высоки эти… Какой они высоты?

— Несколько сотен километров, — ответил Хаким. — Десятки тысяч их. Может быть, это станции обслуживания?

— Мы обнаружили какие-нибудь признаки того, что планеты обмениваются информацией? — поинтересовалась Дженнифер.

— Искусственной радиации не обнаружено, — сказал Хаким. — Те незначительные вспышки, которые можно различить в межпланетном пространстве, очень похожи на солнечные, хромосферные. На протяжении нескольких световых месяцев эта богатая планетами система оставалась абсолютно спокойной.

Итак, они и не прячутся, но в то же время и не привлекают внимание. Действительно, интересно, что за общение между мирами?

— Я мы видим множество кораблей, что как зерна в прибрежном фрукте, — заметил Небесный Глаз. — Десятки миллионов кораблей поднимается, и столько же падают вниз. Возле каждого мира — движение кораблей, кроме двенадцатого. Его орбиты пусты. Четвёртая планета наиболее посещаемая.

— А заметили ли вы ещё какую-нибудь связь, кроме передвижения кораблей? — спросил Мартин.

— Таких следов нет, — ответил Небесный Глаз. — Но если они пользуются «ноучем», конечно, мы мы не можем обнаружить этого.

Мартин задумчиво потёр нос.

— Давайте отправим два послания, одно зо другим, видео, сопровождаемое речевым комментарием людей и Братьев. Закодированные картинки в полярной и прямоугольной системе координат: изображения нашего корабля, Братьев — в смонтированном и размонтированном виде, людей — обнажённых мужчин и женщин. Необходимо показать нашу реальную связь с ближайшими звёздами. Нашу фиктивную похожесть, конечно…

— Послание «путешественников», — улыбнулась Паола. Она все объяснила Братьям. Шелковистый уже изучил всю эту историю.

Когда послания были составлены, Мартин ознакомил всех с их содержанием. Шелковистый и Паола быстро перевели все на язык Братьев. Небесный Глаз предложил:

— Давайте добавим полный набор символов каждого языка.

Они прождали двенадцать часов. Первый ответ пришёл от четвёртой планеты, когда дистанция между «Двойным Семенем» и Левиафаном составляла шести миллиардов километров. Это было десять картин на видео с координатной сеткой. Мом быстро раскодировал одно за другим.

Картины показывали пять различных существ. Команда рассматривала портреты — один за другим. Первым типом были существа четырёхногие, грациозные и привлекательно выглядящие, с длинными изящными шеями, на которых располагалась коротконосая голова с двумя выпученными глазами. При некотором допущении, они могли сойти за более уменьшенную версию сауроподов с корабля «Беглецы Красного Дерева».

— Где у них руки? — спросила Эйрин Ирландка.

Никто не ответил ей. Второй тип стоял на двух массивных, почти слоновьих ногах, с бочкообразными телами, снабжёнными двумя комплектами многопальцевых рук.

— Они все нам уже знакомы по кораблю «Беглецы Красного Дерева», — сказала Эйрин.

— Возможно, они просто похожи на них, — возразил ей Эндрю.

Третий тип, казалось, был водоплавающим — эти существа не имели, как таковых, ни ног, ни рук. Своей удлинённой формой они напоминали акул — с широкими крылоподобными плавниками, с узкими, остроконечными «головами» с неявно выраженными глазками.

Четвёртый тип напоминал ночной кошмар: беспорядочное гнездо дюжины щупальцев или ног, раскиданных по всей поверхности квадратного, тёмного цвета тела. У одних щупальца были небольшими, у других — клешнями трёхкратной длины.

Изображение пятого типа вызвало удушье у детей. Рептилии, с гребнем на голове, с короткими туловищами, с загибающимися назад конечностями. Пятые были намного меньше, чем предыдущие.

Эйрин схватила за руку Ариэль. Люди застыли в ужасе, не веря своим глазам.

— Дьявол их побери, — только и мог произнести Георг Демпси.

— Они не знают, откуда мы пришли, — заметил Чэм. — Видимо, они по-царственному спокойно приглядываются к нам.

Мартин кивнул. Паола начала объяснять Небесному Глазу. Братья шуршали и издавали сильный запах роз — запах сострадания.

— Мы мы знаем, — сказал Небесный Глаз. — Они — из вашего последнего путешествия.

— Да, именно их мы нашли , — кивнул Мартин.

— Не спеши с заключением, — мягко остановила его Ариэль.

— А что тут иного предположить?

— К примеру, они могли просто изучить до этого обитателей найденного нами корабля и позаимствовать их форму. Мы же до сих пор не можем ничего точно знать.

Мартину захотелось, чтобы все так и было, захотелось получить удовлетворение от быстрого раскрытия обмана, лично наблюдая, как убийцы делают ошибку, демонстрируя собственную слабость.

— Да, хотелось бы, чтобы так оно и было, — произнёс он тоже самое вслух, однако с большим сомнением в голосе.

— Подумайте хорошенько , — Ариэль нервно поглядывала на других, как если бы её одолела внезапная волна антипатии к окружающим. — Ведь по какому-то дьявольскому замыслу это действительно может быть украденным оригиналом.

— Нет, всё-таки не похоже, — покачал головой Мартин. — Для этого убийцы должны знать их достаточно хорошо, чтобы скопировать… их тела, их облик… А ведь они мертвы сейчас, я уверен в этом… — Он повернулся к мому и спросил, — как вы думаете, они не принадлежат к тем, кого спасли Благодетели? Не являются обитателями какого-нибудь другого мира, который вы знаете?

— Нам не с кем их сравнить, — был ответ.

Мартин повернулся к Ариэль.

— Есть другие теории? — спросил он.

Сдаваясь, Ариэль подняла руки:

— Но я до сих пор уверена, что не стоит спешить с заключениями.

— Я уверен только в одном, — подчеркнул Мартин. — что эти существа один к одному похожи на тех, что мы обнаружили на разрушенном корабле в Долине Смерти. Я точно знаю это.

Чэм положил руку на плечо Мартину:

— Давайте на этом и остановимся сейчас. Не будем менять наши планы. Изменим только тогда, когда получим другие доказательства.

— Хорошо, — согласился Мартин, давя в себе эмоции. — Свяжемся по «ноучу» с «Борзой» и «Дятлом». Перешлём им все изображения.

— Давайте для начала прекратим их рассматривать сами, — спокойно предложил Чэм, не отпуская руки с плеча Мартина.

Мартин с силой оттолкнул его.

— Извини, — смущённо сказал он спустя некоторое время.

— Мы все переживаем то же, что и ты, Мартин, — тихо напомнила ему Эйрин.

— Да, ты права, каждый из нас, — кивнула Ариэль. Глубоко вздохнув, она присела на корточки у двери.

На следующих двух картинах были изображены орбитальные пространства, связанные со всеми пятнадцатью планетами, в сопровождении астрономических расчётов, произведённых в двоичной системе — подсказывающих оптимальные маршруты следования.

— Очень дружелюбно. Они предлагают нам начать торможение при пяти g, — Чэм водил пальцем по плану, — и выйти на орбиту четвёртой планеты.

— Сможем мы уцелеть там? — поинтересовался Эндрю.

— Непонятно, — задумчиво произнёс Хаким. — Там достаточно холодно, твёрдая поверхность и тонкий слой атмосферы, состоящей из десяти процентов кислорода, семидесяти процентов нитрогена, пятнадцати процентов аргона и иных инертных газов и пяти процентов двуокиси углерода. Давление окружающей атмосферы равно примерно одной шестой нашего — внутри корабля. Наверняка, возникнут трудности с дыханием. Поверхостная температура прекрасная, от десяти до двадцати градусов по Цельсию. Гравитационное притяжение, однако, велико, около двух g.

— Момы не смогут оградить нас полями, — напомнил Эндрю Ягуар. — Ведь мы не знаем всех тонкостей, не знаем их технологий.

— Мы мы можем не приспособиться, — заметил Небесный Глаз. — При таком гравитационном притяжении косы не смогут контролировать верёвки.

Мартин поднял руку, прервая дискуссию:

— Не думаю, что у нас возникнут подобные проблемы. Если они примут нас, как гостей, они, вероятно, найдут способ устроить нас комфортабельно. Если нет… — Оглядевшись, он почувствовал что-то неладное, — Что такое?

— Но мы же ещё не знаем, будем ли мы вообще приглашены на поверхность планеты… — напомнила Паола.

— Если они нас не пригласят, это будет не по — добрососедски, — пробурчала Эйрин.

— В конце концов, они могут просто убить нас, — сказал Эндрю Ягуар. — Я подозреваю, что эти миры, как сладкий леденец для любознательных мух.

— Эндрю, — предостерегающе воскликнула Дженнифер.

— Но ведь никто не будет отрицать, что мы выглядим очень и очень аппетитно! Эдакий медовый пряник!

Паола начала объяснять происходящее Братьям, но Небесный Глаз расканием верёвок на голове дал понять, что объяснения в данном случае неуместны и нежелательны. Они не еврят больше в наши сказки о справедливости насилия, — подумалось Мартину.

Он повернулся к Небесному Глазу:

— Ну что, мы входим в систему?

— А каково ваше мнение? — вопросом на вопрос ответил Небесный Глаз. Некоторые из братьев пахли чесноком и гвоздикой.

Мартин кивнул:

— Непременно. Ведь мы здесь именно для этого. — Дженнифер, эта диаграмма достаточно ясна?

— Да, достаточно, — откликнулась Дженнифер. — Шелковистый и я сможем объяснить кораблю, куда идти.

Мартин повернулся к мому:

— Я имею смелость напомнить вам, что мы договаривались, что, когда придёт время, вы исчезните, растворившись в стенах.

— Да, когда придёт время, я так и сделаю, — согласился мом и, не говоря больше ни слова, издал звук, похожий на звук трубы и, мягко опрокинувшись на сторону, растворился в полу. Все присутствующие застыли в изумлении, но прежде чем кто-либо успел среагировать, раздался тот же звук, и мом вновь предстал перед их глазами. — Имейте в виду, что обитатели планет способны производить поиски высокоэффективного вооружения оборудования корабля на большом расстоянии. Проверка может быть произведена «ноучем».

— Как они ищут «ноучем»? — от волнения у Дженнифер сорвался голос.

— Они могут отобрать сомнительные атомы и частицы внутри нашего корабля для оценки их характеристик.

Дженнифер выглядела так, будто бы она получила рождественский подарок. Сияя, она повернулась к Мартину, — её работа и её теория получили своё подтверждение.

Мартин был поражён тем, что действительно очень многое выглядело так, как до того и предсказывали испуганные дети, включая его самого.

— Им известно, что корабль замаскирован? — спросил он мома. — Могут они знать, что вы находитесь здесь?

— Я могу и ошибиться, что возможно, но маловероятно, но такая «ноучевая» проверка обнаруживает только чрезмерно плотные массы.

Дженнифер начала похлопывать себя по бедру, ей явно не терпелось поработать с момерафом, чтобы обработать вновь полученные данные.

— Дженнифер, — одёрнул её Мартин, — у тебя есть работа?

— Не поняла?

— Если есть, иди и займись ею. Ты меня нервируешь.

Дженнифер вышла, усмехаясь.

— Итак, они уже знают, что мы не вооружены ничем смертоносным, — подвёл итог Мартин. — Это мы можем сказать точно? — спросил он у мома.

— Не уверен, — ответил тот.

Мартин несколько секунд пристально смотрел на робота, затем перенёс внимание на спроектированное изображение.

— При мягком торможении в пять g мы будем на орбите через пять дней, тридцать часов и двадцать минут, — сообщил Хаким.

Шелковистый выполнил те же расчёты, пользуясь математикой Братьев, сообщил результаты Небесному Глазу, затем повернулся к Мартину:

— Мы наши результаты не совпадают только на несколько секунд.

— Пошлите по «ноучу» наши расчёты и планы «Дятлу» и «Борзой» — приказал Мартин.

На борту «Троянского Коня» кабина Мартина была примерно в пять раз меньше его предыдущей и могла вместить только гамак для сна. Команда ещё не закончила оформлять маскировку; Мартин внимательно посмотрел на стены и представил на них панно, изображающее потомков Братьев и людей, резвящихся на берегу моря под голубым небом. Что ж, не так уж и плохо. Он передал свою идею Донне Изумрудное Море и Продолжительному Скольжению, которые занимались переоборудованием корабля.

Затем Мартин погрузился в гамак и закрыл глаза. Последнее время ему постоянно хотелось спать, но не было времени. Но только он лёг, заверещал жезл. Его вызывала Дженнифер. В напряжённой тишине он сполз с гамака, принял позу лотоса, плотный воздух позволял это сделать, и пригласил Дженнифер войти.

— Их «ноуч» лучше, чем наш, — сказала она с порога. — Уровень намного выше, более мощный, — чем у момов, я имею в виду.

— Это неудивительно, — сонным голосом пробормотал Мартин.

— Я только что имела продолжительную беседу с Шелковистым. Мы обменялись своими мыслями. Мартин, впереди у нас намного больше трудностей и опасностей, чем это было на Полыни. Те обитатели вокруг Полыни обладали жестокой ловушкой, эти же — атомной бомбой.

— Чем конкретно, ты думаешь, они обладают?

— Они обрушатся на нас чем-то… нет, не правильно, обрушатся — неправильная идея, неправильное слово. Они осведомлены о материи и частицах нашего корабля за шесть миллиардов километров. Мы не в состоянии обработать всю полученную за последнее время информацию, а если всё-таки окажемся способны, на это нам понадобится не меньше нескольких недель.

— Да, впечатляюще. И всё-таки, что заставило тебя сделать такое заключение?

— Если момы правы, и эти обитатели действительно не знают о нас всего — правда, я не вижу причин, мешающих им узнать о нас все досконально — за исключением, может быть, ширины полосы пропускания…

— Дженнифер, я не могу сейчас мыслить так же логично, как и ты. Ты разбудила меня, а ведь я не спал с самого начала торможения.

— Я — тоже, — моргая, ответила Дженнифер.

— Ну ты же у нас суперженщина — это известно всем.

— Лесть не поможет получить ответы быстрее, — прочеканила Дженнифер, её лицо залилось краской. — Извини. Я знаю, что немного взбалмашная. Короче, я хочу сказать, что они уже сейчас могут превратить нас в антиматерию. Или разнести наш корабль на мелкие кусочки.

— Ты уверена?

— Нет, я не уверена. Скорее всего, они этого не сделают. Но…

— Но мы не в состоянии что-либо изменить.

— Да, — прошептала Дженнифер. — Я знаю это.

— Можешь ты мне дать совет, что мы можем сделать?

— Конечно же, мы не можем позволить им узнать, что мы понимаем «ноуч».

— Ну, это будет легко. Но я не понимаю, почему?

— И даже то, что мы подозреваем о его наличии. Шелковистый работает сейчас над другими выводами, и один из них… Ты собираешься натравить на меня Ганса? — задала она неожиданный вопрос.

— Не понял?

— Я собираюсь рассказать тебе действительно важное, действительно пугающее. Признайся честно, ты не собираешься втягивать в это Ганса? Или сам спрятаться в раковину самца?

— Я обещаю, что не сделаю этого.

— Мы предполагаем, что двенадцатая планета сейчас меняет свой характер, цвет, — и это более, чем достаточное доказательство того, что части этой системы — обманчивы, что это камуфляж. Ну, спроектированные или что-нибудь в этом роде… Мартин, если они способны сделать то, что я предполагаю… это ужасно… Они могут сделать раковину из фальшивой материи вокруг планеты, и даже вокруг звезды, такую же твёрдую, как наш корабль. Они могут смоделировать любое представление о своей системе, какое только желают.

— Они имеют энергию для этого?

— Думаю, да. Они могут перехватывать её у звезды. Из того, что мы видели, мы можем сделать вывод, что система не испытывает недостатка в газообразных веществах. Может быть, они держат свои источники в запасе, ожидая главной атаки.

— А есть ли у тебя хорошие новости? — поинтересовался Мартин.

Дженнифер нахмурилась:

— Рассказать что-нибудь из сказочек о Давиде и Галиафе?

— Ну хотя бы.

— Обойдёмся без этого. Я не придумываю возбуждающих задницу идей для ободрения. Я хочу связаться по «ноучу» с Джакомо и вместе с ним поработать над момерафом. Так же я хочу связаться с мозговым центром корабля. Надеюсь, мы сможем сотрудничать. Братьям, момам и людям необходимо объединиться.

— Я предоставлю тебе личное время для разговора с Джакомо. Но чтобы никаких лишних слов, никаких сюсюканий и воркований, — проворчал Мартин.

— Только о деле, — уверила его Дженнифер.

Мартин представил «Троянский Конь — Двойное Семя» ползающим в кухне муравьём, с изумлением таращившимся на незнакомые гигантские приспособления, рабочие инструменты неизвестного предназначения, технологии которых невозможно было понять его скудненьким умишком…

Вокруг слишком много того, что трудно осмыслить.

Двенадцатая планета изменялась каждый час, принимая по очереди три различные формы — одного и того же размера, во всех случаях оставаясь каменистой, но различной по остальным параметрам.

Девятая планета имела орбиту. эксцентричную по отношению к десятой планете. Она была небольшой и напоминала луну Солнечной системы, хотя без её поверхостных особенностей. Альбедо девятой планеты равнялось единице — зеркало, идеально отражающее сигналы всех частот.

Восьмая планета — ярко-оранжевый газовый гигант с диаметром семьдесят пять тысяч километров, с тремя большими орбитальными лунами. От лун к газовой поверхности планеты тянулись кабели, диаметром в два-три километра, создающие вокруг себя спутную вихревую зону, подобно миксеру в фантастической пекарне.

Шестая планета, восемь тысяч километров в диаметре, представилась их взору покрытой одуванчиковым пухом, правда, каждое семя было около тысячи километров в высоту. Прибывающие космические суда вряд ли рисковали проходить ниже короны одуванчика. При приближении можно было различить, что пространство между столбами семян, содержащее кислород, нитроген и водные испарения, бурлило, как при шторме. Хаким высказал предположение, что это гигантское хозяйство для создания каких-то невообразимых форм или растений. Но Мартину его гипотеза показалась несколько архаичной. Его же самого необычайно интересовало, сколько же пищи потребляет этот поразительный гигант.

— Да, любопытно, какое же применение находят этим созданиям? — у Хакима возбуждённо заблестели глаза.

— Мы можем о нём и догадываться, — предостерёг его Георг Демпси.

— Позволь нам хоть немного порадоваться, — проворчала Эйрин.

В глубине системы Левиафана располагалась пятая планета, девять тысяч километров в диаметре, с шестью лунами; размеры трёх из них превышали земные. Тёмная, красновато-коричневая поверхность планеты непрерывно излучала тепло в космос. Она была покрыта акваториями океанов и узкими лентами материков, вид сверху на эту планету ассоциировался с размеченной баскетбольной площадкой.

— Площадь тридцать два миллиардов квадратных километров, — удивилась Ариэль. — Если суша составляет хотя бы десять процентов — это все равно более трёх миллиардов квадратных километров. Земля тоже имела три миллиардов квадратных километров суши. Интересно, сколько людей могли бы разместиться здесь?

— Нет, эти два g — не для меня, — покачал головой Чэм.

— Наука физика говорит нам, что жизнь на этой планете невозможна, — сказал Хаким. — Здесь недостаточная плотность для поддержания твёрдой поверхности… Для создания твёрдой оболочки плотность должна быть меньше, чем полтора грамма на один кубический сантиметр. Как это сделать?

— А как все тут сделано? — вопросом на вопрос ответил Георг Демпси.

Вся информация была послана по «ноучу» «Борзой» и «Дятлу». Голос Ганса отвечал:

— Мы почти достигли планируемой орбиты. Скоро на время выйдем из зоны общения. Как вы?

— Думаю, им придётся обращаться с нами, как школьным медсёстрам с детьми. В голову ещё приходит сравнение с отбившимися от стаи насекомыми.

— Мы рассматриваем сейчас физиономии жителей Левиафана, — сказал Ганс. — Те, что с гребнями уж слишком наглые. Но они повторяются, не так ли? Ну как, вы готовы принять решение?

— Думаю, мы близки к этому.

— Что вам ещё нужно?

— Поставить точки над i.

Ганс захихикал:

— О, я тоже ждусь не дождусь, когда можно будет убраться из этого ада.

— Ну, до этого ещё далеко, — заметил Мартин. — Нас пригласили на орбиту четвёртой планеты, и мы уже поменяли курс. Через двадцать семь дней мы будем там.

— Желаю успеха, — сказал Ганс.

— Как бунтари-политиканы? — спросил Мартин.

— Это моё дело, а не ваше, Мартин.

— Это простое любопытство.

— Мы приготовили всё, о чём вы просили нас.

— Есть предположения, кто убил Розу?

— Для следствия будет достаточно времени после того, как выполним Работу.

— Дженнифер хочет поговорить с Джакомо. Она думает, что сможет узнать что-то полезное, войдя в контакт с мозговым центром корабля.

— Я не могу ждать, — сказал Ганс. — В мире не существует супер-физических законов и задач, в которых невозможно разобраться, по крайней мере, я надеюсь на это. Мы и здесь обрабатываем достаточно количество информации, каждую минуту мы, не отрываясь, глазеем на эту чёртову планету.

— Дженнифер говорит, что могут быть хорошие новости.

— Тогда позови её. Джакомо со мной, в носовом отсеке.

Подошедшая Дженнифер неожиданно твёрдо заявила, что она хотела бы, чтобы все вышли из помещения командного пункта, когда она будет говорить с Джакомо. Все вышли, за исключением Шелковистого, которого эти проблемы касались непосредственно.

— Мне кажется, с Гансом не всё в порядке, — сказала Эйрин Мартину, когда они вышли в холл.

Ариэль кивнула в знак согласия, но добавила:

— Надеюсь, он не показывает этого на людях.

— Я думаю, он в депрессии из-за предстоящего и уже не может этого скрывать, — заметила Эйрин. — И его чувства понятны мне.

— Может быть и так, — не стал возражать Мартин. Сам он не испытывал никаких эмоций — ни оптимизма, ни уныния. Явное преимущество в весе мира Левиафана затрудняло дыхание, но и освобождало от необходимости думать.

Шелковистый и Дженнифер покинули кабинет «ноучевой» связи только через три часа. Дженнифер с трудом могла говорить. Она упала в гамак в общем для всего экипажа помещении и с жадностью накинулась на утоляющий жажду джус. Когда рядом появился Мартин, Дженнифер бессильно подняла руку и покачала головой.

— О пожалуйста, — сказала она, — Моя голова совершенно не работает. Джакомо…

— Не говори, если не хочешь, — остановил её Мартин.

— Прибегнув к математическим методам Братьев, Джакомо нашёл путь понять физику «ноучевой» связи Левиафана. Шелковистый и мозговой центр корабля помогли ему в этом… О, это быстро не объяснить… Мы кое-что поняли. Кажется, мы можем объяснить теперь, почему изменяется двенадцатая планета, и почему восьмая имеет такие кабели… Шелковистый представил гипотезу… Джакомо сейчас рассматривает её… Я лишь бегло ознакомилась. О боже… Как я устала…

Дженнифер слабо взмахнула рукой, закрыла глаза и моментально уснула.

— Думаю, мы прорвёмся, — сказал Хаким. — Я предоставил им всевозможные кредиты. В свою очередь, они выслали нам основные математические формулы, — а это означает, что они понимают символы… символы людей.

— Есть что-нибудь интересное в их математике? — поинтересовался Шелковистый.

— Все выглядет очень невинно, так… детские игрушки, — заметил Хаким. — Ближе скорее к математике людей, а не Братьев.

Шелковистый издал звук, похожий на шорох падающих на асфальт листьев.

Небесный Глаз знакомился с записанными сигналами с четвёртой планеты. Дженнифер, до сих пор не пришедшая в себя после четырёх часов сна, стояла рядом с Братом и всматривалась в информацию.

— Они повторяют многое из того, что мы послали им, но есть и различия, некоторые… усовершенствования, не так ли? Система обозначения изменена немного… вот здесь… и здесь, — она указала на уравнение неэвклидовой геометрии. Мартин не смог понять, что она имеет в виду.

— Они обучаются очень быстро, — заметил Небесный Глаз. — Мы мы можем бросить семена в почву сейчас.

— Пришло время узнать, каким языком они пользуются, — сказал Мартин. — Передайте им лексикон Братьев и английский словарь, и аудиозаписи с разговором на том и другом языке.

— Мы раскрываем наши книги перед ними, — заметила Ариэль.

— Нет, скореет насаживаем наживку на крючок, — возразил Мартин. Он повернулся к мому и Матери Змей. — Сможем мы сымитировать на «Троянском Коне» несколько повреждений — будто бы полученных при взрыве суперновой?

— Да, можем, — ответил мом.

— Чэм, ты и Эйрин сделайте эскизы повреждений и, когда всё будет готово, сообщите Небесному Глазу.

— Хорошо, — откликнулся Чэм, и они с Эйрин покинули командный пункт.

— Она выглядит странной, непонятной, — задумчиво произнесла Ариэль, рассматривая изображение четвёртой планеты. — Я придумала ей имя, если вы, конечно, не возражаете.

— Какое? — спросил Мартин.

— Спящая. Другие планеты… Ощетиневшаяся выглядит, как Гриб-дождевик. Меняющийся мир…

— Маска, — предложил Мартин.

— Лучше Занавес, — сказала Эйрин. Спустя десять минут каждая из планет получила имя, соответствующее своим характеристикам:

Проститутка — белый диск, диаметром семьсот двадцать километров, быстро вращающийся по орбите в полмиллиона километров от Левиафана, её окружность была обрамлена спутанным клубком развевающихся «волос» — неизвестного предназначения и содержания.

Большой Город — окружённый красноватым кислотным атмосферным облаком, с богатой архитектурой на глубине четырёх сотен километров.

Газон — покрытая голубовато-зелёной растительностью, разделённая искусственными реками, похожими на земные с той разницей, что средняя температура поверхности была около трёхсот градусов Цельсия, русла глубоководных рек были заполнены фальшивой жидкой материей (так, по крайней мере, считали Джакомо и Небесный Глаз), атмосфера планеты содержала избыток двуокиси углерода и пары.

Спящая — похоронный букет чёрных увядших роз, упакованных в шар в сто две тысячи километров диаметром…

Биллиардный шар — бесформенная серость.

Гриб-дождевик — с зёрнами, тысячекилометровой высоты.

Горный Хрусталь Первый — с серыми скалами и льдом а ля натураль.

Миксер — с висящими кабелями от трёх лун, с бурлящей газовой поверхностью, прекрасная абстракция водоворота и вихрей.

Зеркало — идеально отражающая поверхность.

Гофре — напоминающая огромную лаву из вулкана, освобождающуяся через скважину невообразимой глубины и ширины. Зелёные огни подмигивали как манящие, зовущие к верной гибели глаза.

Горный Хрусталь Второй — очень похож на Первый, — фактически, точная копия.

Занавес до сих пор щёлкал, как часы на атомной бомбе, поочерёдно трижды изменяя свой характер.

Горный Хрусталь Третий — дубликат Первого и Второго.

Газовый Насос — голубовато-зелёный, жидкий шар из метана, аммиака, водорода и гелия, его жаркое топло каждый час выбрасывало на орбиту отбрасывал миллиарды тонн газообразных веществ.

И наиболее удалённая — Магический Фонарь — с океанами, застывшими абсолютно гладким льдом, с разбросанным то тут, то там кусками отшлифованного железа и кристаллических масс. Суша и застывшие океаны на сотни километров были усеяны чёрными сводами.

Но процесс присвоения имён планетам системы Левиафана не принёс ни чувства удовлетворения, ни чувства большего контроля над ними.

Мартин висел в гамаке и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за изображением Спящей. Каноэ дикарей с Гудзона подходят к Нью-Йорку. Взгляните на линию горизонта. Лапы в мокасинах вступили на асфальт. Угрозы разрушить город луками и стрелами. Посмеиваясь, правители пригласили их в офис.

Дженнифер, Хаким, Чэм и Ариэль, летающие, как ангелы, в помещении командного пункта одновременно повернули головы в сторону вошедшего Мартина. Все до единого они бросили на него тот полуиспуганный выжидательный взгляд, которым постоянно встречали его вот уже несколько дней.

— Они ответили, — сообщил Чэм.

— Десять минут назад, — добавил Хаким.

Переведённый голос звучал ровно, безэмоционально, — невозможно было определить, мужской он или женский, немного хрипловатый, но тщательно выговаривающий слова.

— Здравствуйте, — начал он. — Вы вступили на территорию объединившихся разумных существ звёздной системы и приглашаетесь встретиться с её обитателями.