Чикагский вариант

      Тут ее голос потонул в звуках одобрения, и Джулия мгновенно взяла новый тон:
      - Говоря серьезно, господа, я полагаю, что мой муж поднял вопрос, глубоко волнующий каждого. Я, конечно, не специалист, но уверена: если Чарлз Манчестер будет выдвинут кандидатом в президенты, народ поблагодарит вас за это.
      Под звуки бурной овации Джулия повернулась и вышла из номера, сопровождаемая восхищенными взглядами.
      - Вот это профессионалка! - шепнул один из функционеров своему соседу.
      - Арчи, - сказал кто-то, когда дверь закрылась. - Если ты сегодня же не продемонстрируешь ее делегатам съезда, то будешь последним дураком.
      Наконец все занялись текущими делами. Обсудили тактику работы перед голосованием. Арчи назвал имена тех, кто вечером должен был выступить с поддержкой министра финансов. Каждому из трех ораторов по регламенту отводилось пять минут.
      Один из устроителей кампании спросил, стоит ли принять особые меры предосторожности в отношении зрителей. Все десять тысяч мест в зале уже были заказаны и поделены между сторонниками Манчестера и Робертса, однако существовала опасность распространения фальшивых билетов. На это Арчи ответил, что Джо Терьюн, председатель национального комитета республиканской партии, уже обещал принять самые действенные меры. Терьюну верили, и ответ удовлетворил всех.
      - Главная трудность состоит в том, что на нас оказывают давление ракетостроители, - произнес один из выборщиков. - В моей делегации от них прямо спасу нет. Не представляю, как с этим бороться.
      - Надо уличить их в попытках шантажировать делегатов и передать материалы прессе, - предложил кто-то.
      - А для этого нам нужна информация хотя бы об одном верном случае, согласился Арчи. - О таком случае, благодаря которому мы могли бы хоть что-то доказать журналистам. У вас есть что-нибудь на примете?
      - Да, - картаво заговорил рыжеусый здоровяк, делегат Теннесси. - Вчера звонил мой банкир из Чаттануги и требовал голосовать за Робертса. "С чего бы?" - спросил я. "Да так тебе лучше будет", - отвечает, но я-то знаю, что у этого парня есть акции военных заводов. Вот какие пироги! И не подкопаешься. Стоит заявить обо всем этом публично - притянет за поклеп. Только не на того напал: у меня против этого банкира фактов больше, чем блох у бродячего пса. Робертса тебе подавай? Ишь чего захотел!
      - А мне звонил сам Марк Дэвидсон из "Юнифордж", - заявил Губерт Жермен, глава делегации Миссури. - Начал с общих друзей, а потом будто невзначай предложил отдать голоса Робертсу. Просил "все взвесить". Я занимаю пост директора по сбыту в фирме "Витрионикс". На сегодняшний день три четверти нашей продукции - детали, которые мы поставляем по контракту "Юнифордж". Разве не понятно, что я в зависимости у Дэвидсона? И все же, несмотря на угрозу потерять контракты, остаюсь с Манчестером.
      - Совершенно очевидно, что без доказательств мы не можем предать огласке слова мистера Жермена, - произнес Арчи. - Позвольте также выразить восхищение вашей смелостью, сэр.
      Остальным выступавшим тоже нашлось что рассказать, но все эти истории не могли помочь в главном. Не было прямых улик. Собрание кончилось, функционеры разошлись, остались только делегаты от Теннесси и Миссури, которых Арчи решил не откладывая представить Манчестеру.
      Они прошли прямо к кандидату и пересказали ему все, о чем только что говорили Дю-Пейджу. Манчестер принужденно расхохотался, но сразу оборвал смех, посерьезнел и сказал:
      - Господа, мне кажется, мы можем выпустить в свет эту информацию, не раскрывая ее источников. Что, если подключить Кэла Бэррауфса, взяв с него клятву не называть имен? Бэррауфс имеет здесь огромный вес.
      Арчи покачал головой.
      - Это не годится, - проговорил он. - Газеты Бэррауфса выйдут из типографии только завтра утром, и неизвестно, сколько делегатов соизволят прочесть статью до голосования. Надо вызвать взрыв негодования немедленно и в национальном масштабе.
      - Но это невозможно, - констатировал Манчестер.
      Оставалось только позвонить Бэррауфсу. Это было единственное, что они могли сделать.
      - Сахару? - спросила Пэтси, глядя на Джейка как на протухшую под лучами солнца макрель.
      - Когда это я клал в кофе сахар? - буркнул он. - Или ты так шутишь?
      - Какие мы сегодня ядовитые. - Пэтси раздраженно встала и вышла на кухню. - Ты позвонил своему Джиму Стэдэлу, не так ли? - крикнула она оттуда.
      - Позвонил, - коротко бросил он. Пэтси вернулась к столу.
      - Все-таки президент поступил низко, когда отрекся от старика, сказала она. - Да и остальные не лучше. Побежали к этому жирному Робертсу, словно муравьи на сладкое. Надо как-то вдолбить в их головы, за кем пойдут рядовые американцы.
      - Можно подумать, ты это знаешь.
      - Еще как знаю! Вчера я обошла чуть ли не всех женщин в городе. За твоего отца - сто процентов.
      Джейк, не ответив, поднялся со стула и прошел к двери без обычного прощального поцелуя.
      - Джейк! - горько воскликнула Пэтси. - Ну сделай же что-нибудь, позвони кому надо. У тебя ведь и помимо Стэдэла есть знакомые политиканы.
      Он остановился на пороге.
      - Слушай, если в тебе взыграли такие страсти, если все тебя так волнует, то почему же ты не позвонишь своим знакомым?
      - И позвоню. Думаешь, нет? Он молча шагнул за порог.
      - И позвоню, - повторила Пэтси, задумчиво глядя на закрывшуюся за мужем дверь. - Еще как позвоню!
      Кэлвин Бэррауфс постучал для убедительности по часам и сказал:
      - Беда в том, что у вас нет времени. Я верю тому, что услышал, и завтра утром все будет напечатано, однако эти статьи почти не помогут вам, если мы не назовем имен.
      - Это отнюдь не все, мистер Бэррауфс, - веско произнес Арчи, обменявшись взглядом с Манчестером. - Вы ни разу не слышали здесь имени Оскар?
      Бэррауфс пожал плечами.
      - Оскар - это название компьютера, - пояснил Арчи. - Люди Робертса используют его для слежки за делегатами. Они собрали о каждом из них гораздо больше сведений, чем можно предположить. Судя по нашим данным, они предоставили машину в полное распоряжение Дэвидсона и Гэса Мэгуайра. Это понадобилось затем, чтобы "Юнифордж" и другие ракетостроительные концерны могли шантажировать делегатов конвента.
      Бэррауфс, казалось, никак не мог поверить его словам. Тогда Арчи начистоту рассказал ему все, что узнал от Кей Оркотт, и поведал о своем ночном походе в таинственный дом на Кларк-стрит.
      - Если хотя бы половина всего этого соответствует действительности, разразится один из самых больших скандалов в истории съездов республиканской партии, - проговорил Бэррауфс. - Вы не возражаете, если я немедленно отправлю репортеров с проверкой?
      - Это наш вам подарок, Кэл, - сказал Манчестер.
      - Я сам прочту статью, прежде чем она уйдет на телетайп, - пообещал Бэррауфс.
      - Что больше всего тревожит меня, - заговорил кандидат, меняя тему, так это отсутствие поддержки общественности. На моей стороне нет ни одного человека, наделенного ответственными полномочиями. Я знаю, что прав в ракетном вопросе, знаете это и вы, Кэл, и миллионы других людей. Однако среди государственных деятелей пока не нашлось открытых союзников.
      - Отчего же? - возразил Арчи. - За нас Жермен и остальные...
      - Они прекрасные люди, не спорю. Но я говорю о личностях национального масштаба, о тех, кого знает и уважает народ. Не обязательно им должен быть политик. Никто из знаменитостей до сих пор не подал голоса, и их молчание пугает меня.
      - Стоп! - воскликнул Бэррауфс, щелкнув пальцами. - Такой человек есть. Уэс Шоу. Уж его-то знает каждый американец!
      - Вы говорите о генерале Уэсли Шоу? - спросил Манчестер.
      - Именно о нем. Я разговаривал с ним в воскресенье утром. Уэс - мой давний друг. Он всецело на вашей стороне.
      - Не может быть. Он в совете директоров "Юнифордж"!
      - То-то и оно! Представляете, как взорвется дворец "Мак-Кормик-Плейс", когда директор "Юнифордж" публично станет на вашу защиту?
      - И пойдет против своей же фирмы? - усомнился Арчи. - Не верится...
      - Однако "Дафна" вовсе не дело жизни и смерти для "Юнифордж", возразил Манчестер. - У этой фирмы и так полон мешок различных заказов. Хватит им лопать государственный бюджет.
      Бэррауфс согласно кивнул.
      - В любом случае попытка не пытка, - сказал он, подходя к столику с телефонами. - Наверное, Уэс еще дома.
      Вскоре их соединили.
      - Уэс? Это опять Кэл, привет.
      - Ты прервал мой завтрак, - буркнул генерал Шоу. - Чем могу служить?
      - Слушай, Уэс, Манчестеру приходится туго.
      - Знаю из газет. Жаль парня. Манчестер - настоящий гражданин.
      - Уэс, я звоню от министра, если тебе интересна эта подробность. Я рассказал ему о нашем разговоре, и он хотел бы сам переговорить с тобой. Ты не против?
      - Господи, конечно, нет. Давай его сюда.
      - Кэл сказал, что вы на моей стороне, генерал, - произнес Манчестер после сердечного, но несколько церемонного обмена приветствиями.
      - Я рад, что вы вынесли ракетный вопрос на обсуждение съезда, - сказал Шоу. - Давно пора. Жаль, конечно, что козлом отпущения стала наша "Дафна". Ну да переживем. Надо же с чего-то начинать.
      - Скажите, генерал, проект стоит своих денег?
      - Если честно, то нет. Пару сотен миллионов на научные разработки еще стоило выделить, но начинать серийное производство нет необходимости. Это мое конфиденциальное мнение.
      - Генерал, спрошу прямо, не согласились бы вы высказать свои взгляды всенародно?
      - Господин министр, - не сразу ответил Шоу. - Я солидарен с вами, но не уверен, что готов к публичному выступлению. Политика не моя епархия.
      - Генерал, речь идет не об игре в политику. Ставки куда выше. И вы, конечно, думаете так же. Если я не выиграю сугубо политическое сражение здесь, на съезде, то бесполезную гонку вооружений нельзя будет обуздать. Военные заказы съедят весь национальный доход.
      - Хорошо, что от меня требуется? Манчестер повернулся к Бэррауфсу.
      - Он согласен.
      - Дайте-ка мне трубку, - попросил издатель. - Уэс, слушай, почему бы тебе не прилететь сюда и не дать пресс-конференцию?
      - Ну, ребята, вы требуете слишком многого, - заартачился генерал. Одно дело написать статью и совсем другое - выступать перед телекамерой. Боюсь попасть впросак.
      - Уэс, ты же изучил ракетную проблему вдоль и поперек...
      - Кэл, в Чикаго я не поеду. Напишу свою статью и продиктую тебе по телефону. Идет?
      - Хорошо, только учти, что тебе начнут трезвонить и просить подтверждений.
      - Ничего, уж это я как-нибудь выдержу.
      Бэррауфс разочарованно повесил трубку.
      - Он согласен только на публикацию. Я сделал все, что мог.
      - Знаете, у меня идея, - неожиданно подала голос Джулия Манчестер. Почему бы не вытащить сюда генерала Шоу не для пресс-конференции, а для того, чтобы он произнес одну из трех речей в твою поддержку, Чарли? Можно даже отменить остальные две и дать Шоу все пятнадцати минут.
      - Речь? - вскричал Бэррауфс. - Это невозможно.
      - А я уже знаю, как сделать невозможное возможным!
      - А регламент? - усомнился Арчи. - Не уверен, что Тер; юн разрешит выступать не делегату, да еще заменить три короткие речи одной длинной.
      - Джентльмены, занимайтесь своими делами, - сказала Джулия, взяв телефонный аппарат и направляясь в спальню. - Дайте мне четверть часа.
      Прошло не меньше тридцати минут, прежде чем Джулия вернулась в гостиную и уселась на стул.
      - Ну, что? - спросил ее муж.
      - Потерпите, сейчас.
      Зазвонил телефон.
      - Кэл, возьмите трубку.
      Беррауфс прижал трубку к уху.
      - Черт бы побрал всех политиков на свете, - услышал он хриплое ворчание генерала Шоу, - и тебя вместе с ними, Кэл.
      - Спасибо на добром слове. Какая муха тебя укусила?
      - Он еще спрашивает! Или ты считаешь, что натравливать даму на беспомощного старика вроде меня - это по справедливости? Бессердечный вы народ! Ясно ведь, что военному не устоять перед прекрасной женщиной. Да, Манчестер прав, я с ним согласен. Но речь в поддержку - это чересчур. Я все-таки директор "Юнифордж".
      Бэррауфс прикрыл микрофон ладонью.
      - Он колеблется. Может, рассказать все про махинации Дэвидсона?
      Манчестер утвердительно кивнул.
      - Уэс, выслушай меня. Твой Дэвидсон торчит тут с воскресенья и выкручивает руки всем подряд. Знаешь, кто помогает ему в этом? Гэс Мэгуайр... да, да, тот самый, что поклялся четыре года не здороваться с Дэвидсоном. Они играют без правил, Уэс. Тут такое творится, что у тебя волосы дыбом встанут.
      - А именно? Только без дураков. Бэррауфс рассказал ему о том, как Дэвидсон открыто шантажировал Губерта Жермена, субподрядчика "Юнифордж". Не забыл упомянуть и об Оскаре.
      - Гнусность, - с дрожью в голосе произнес генерал. - Но я все же не уверен...
      - Уэс, слушай, пусть тебя не тревожит этическая сторона. Посмотри на президента своей собственной фирмы. Коль скоро он не брезгует грязными методами, то почему ты должен стесняться помочь человеку, который прав на сто процентов?
      - Да... ну, дьявол с вами, - наконец решился Шоу. - Только помогите мне составить речь.
      - Обязательно. Набросаешь черновик в самолете. О Манчестере ничего не пиши, просто честно изложи свои взгляды.
      - Хорошо, Кэл, сделаю, как ты сказал.
      - Ждем тебя в "Хилтоне". Свободных номеров нет, но кровать для тебя найдется. Собирайся и лети самолетом.
      Бэррауфс повесил трубку и облегченно вздохнул.
      - Ну, миссис Манчестер...
      Кандидат просиял. Мужчины вскочили на ноги и обступили Джулию. Она попыталась сохранить равнодушную мину, но все-таки не смогла сдержать торжествующей улыбки.
      - После того как вам дали от ворот поворот, я поняла, что тут необходима женская рука, - сказала она.
      - Джентльмены, - воскликнул Арчи, - а того ли из Манчестеров мы тянем вверх, кого надо?
      - Конвент продолжает работу! - возвестил председатель национального комитета республиканской партии Джо Терьюн. - Наша прекрасная миссис Спрэг из Мичигана, секретарь съезда, сейчас проведет перекличку штатов. Миссис Спрэг, одетая в розовое платье, под аплодисменты публики прошла вдоль помоста, поблескивая жемчужным ожерельем. В ближайшей к трибуне ложе, неподалеку от зрителей, сидела миссис Джулия Манчестер, чуть поодаль устроились Робертсы - модно одетая супруга губернатора и трое его детей-подростков.
      Арчи Дю-Пейдж расположился на помосте за маленьким столиком с телефонами. По другую сторону прохода за точно таким же пультом сидел Карл Флейшер. Кандидатов в зале не было: они оставались в своих штаб-квартирах. Флейшер взглянул на Арчи сквозь свои дымчатые очки и снисходительно улыбнулся.
      Миссис Спрэг положила на трибуну листок и стукнула молоточком. Аудитория чуть притихла.
      - Ала-ба-ма! - послышался из репродукторов голосок секретаря чикагскою конвента.
      Спикер делегации уже стоял наготове возле микрофона.
      - Госпожа секретарь, - произнес он, - Алабама решила поддержать губернатора Калифорнии.
      В зале поднялся торжествующий рёв.
      - Аляска!
      - Аляска присоединяется к своей южной сестре Калифорнии!
      - Аризона!
      - Госпожа секретарь, Аризона пока воздерживается.
      - Арканзас!
      - Арканзас выдвигает в кандидаты лучшего за всю историю страны министра финансов!
      - Калифорния!
      - Калифорния предоставляет право выступить с речью в поддержку губернатора Робертса доктору Хью Роллинсу, президенту университета Южной Калифорнии и бывшему олимпийскому чемпиону в десятиборье!
      Перекличка продолжалась.
      Пенсильвания сообщила о своём решении выдвинуть своего кандидата губернатора Бенджамина Уилкокса.
      Короткое царствование мичиганской дамы кончилось, и она вновь уступила место Джо Терьюну, который с видом патриарха вышел к рампе, чтобы представить публике президента университета Южной Калифорнии.
      Хью Роллинс, стройный загорелый атлет, говорил четко и ясно, короткими фразами.
      - Мой кандидат, - закончил он свою речь, - человек большой души и мудрости. Он олицетворяет все добродетели нашей нации. Дамы и господа, я выдвигаю в кандидаты на пост президента США от республиканцев будущего победителя - губернатора Брайана Робертса!
      Вторым оратором, произносившим речь в поддержку Робертса, оказался делегат от Нью-Йорка, шеф строительного профсоюза, некто Джон Колсак. Выслушав его, зал вновь разразился громким ревом одобрения.
      В это время в номере отеля "Хилтон" Чарлз Манчестер и Кэлвин Бэррауфс не отрывались от экрана телевизора.
      - Не очень-то тепло меня там принимают, Кэл, - сказал кандидат.
      - Терпение, - ответил журналист. - Может быть, это и к лучшему.
      Формальности подходили к концу, когда делегаты заметили, что на помосте поднялся легкий переполох. Терьюн стоял у трибуны, прикрыв ладонью микрофон, и слушал Арчи Дю-Пейджа и Карла Флейшера, старавшихся перекричать друг друга. Наконец Терьюн велел обоим спорщикам занять свои места. Наступила тишина.
      - Национальный комитет информировали о том, что речь в поддержку Манчестера произнесет только один оратор, - объявил председатель. - Он просит все пятнадцать минут. Мы считаем, что такая просьба не нарушает регламента, и предоставляем слово верному сыну нации, кавалеру двух орденов Пурпурного сердца, бывшему начальнику штаба ВВС генералу Уэсли Шоу.
      Одобрительные и осуждающие выкрики потонули в изумленном гуле. Делегаты и зрители с любопытством поглядывали на помост. Ввысь взметнулось канзасское знамя, и Терьюн взмахнул молоточком.
      - Говорит старейшина канзасских республиканцев Роджер Аббот, послышалось из динамиков. - Господин председатель, даже принимая во внимание героизм и плодотворную деятельность генерала, я вынужден заявить, что он не имеет права выступать на съезде, поскольку не является официальный членом какой-либо делегации.
      Терьюн вновь посоветовался с членами национального комитета. Арчи и Флейшер резко вскочили со своих мест. Все склонились над бумагами, которые кто-то положил на трибуну, и разгорелся шумный спор. Наконец Терьюн объявил:
      - Согласно второму параграфу четвертого пункта правил проведения конвента республиканской партии генерал Шоу действительно не имеет права выдвигать своего кандидата перед съездом. Однако правила могут быть изменены при условии, что две трети делегатов проголосуют за их изменение.
      - Господин председатель! - закричал в микрофон Губерт Жермен из Миссури. - Учитывая долгую и беззаветную службу генерала Шоу, я предлагаю изменить правила!
      - Поддерживаю! - донеслось из рядов делегации Теннесси.
      - Предложение выдвинуто и поддержано, - заявил Терьюн. - Всех, кто за изменение правил, прошу сказать "да".
      В ответ раздалось мощное: "Да!"
      - Против?
      Ответное "нет" прозвучало гораздо тише.
      - Принято, - произнес Терьюн и стукнул своим молоточком. - Представляю съезду генерала Уэсли Шоу.
      В полной тишине генерал взошел на трибуну. Его лысая голова поблескивала в ярком свете люстр. Генерал улыбался, и эта улыбка была так хорошо знакома и делегатам, и миллионам телезрителей, видевших многочисленные фотографии героя в журналах.
      Хлопали недолго. Очень скоро вновь воцарилась тишина.
      - Сегодня я приехал сюда не в качестве делегата, - деловито начал генерал речь, - и не как член республиканской партии или политический авантюрист-одиночка. Я нахожусь тут как рядовой гражданин Соединенных Штатов, который ни разу в жизни не произносил речей политического характера.
      Я прилетел в этот город несколько часов назад, прилетел потому, что счел это своим долгом. Меня глубоко взволновал ход съезда. Не далее как в прошлую субботу один известный вам американец, человек чести и твердых убеждений, высказал свои мысли по самому животрепещущему вопросу национальной политики, по вопросу, который не на шутку тревожит сердца и умы всего человечества.
      Как вы знаете, я - один из директоров "Юнифордж", фирмы, являющейся главным исполнителем контракта на постройку ракет "Дафна". Компания процветает, это я говорю как человек, прекрасно осведомленный в ее финансовых делах. Мы имеем возможность заключить и новые контракты в интересах национальной экономики. Каждый, кто скажет вам, что с приостановкой работ по "Дафне" фирма потеряет виды на будущее, бессовестный лжец. Даже если этот человек как-то связан с "Юнифордж".
      Делегаты! Я полностью согласен с министром Манчестером, иначе не пришел бы сюда. Я верю в нашу надежную оборону, ибо посвятил всю жизнь ее созданию. Но стоит ли развивать оборонную промышленность ради нее самой? Бессмысленно приковывать экономику страны, словно якорной цепью, к производству совершенно ненужного оружия. Говорю это как военный. Мы уже достаточно сильны, чтобы противостоять кому угодно. Я глубоко в этом убежден. Я видел наши склады ядерных боеголовок. У нас их гораздо больше, чем нужно, и уж наверняка достаточно для смертоносного удара по всему земному шару. Я видел наши ракетные базы на равнинах Дакоты, в Скалистых горах, на юго-западе. Каждый из вас знает, сколько у нас практически неуязвимых подводных лодок. Все, кому не лень поднять глаза к небу, без труда увидят белые шлейфы наших стратегических бомбардировщиков, которые летают у нас над головами и пребывают в полной боевой готовности.
      Сограждане! Наш оборонный потенциал действительно достаточно высок. Мы должны поддерживать его мощь, но того смертоносного груза, что у нас есть, хватит с лихвой на все времена. Разговор идет начистоту. Манчестер прав. Не нужна народу эта "Дафна"!
      Делегаты! На ваших плечах - огромная ответственность. Вам решать, кто станет президентом США, вам выбирать одного из двух. Поэтому вы должны голосовать как свободные граждане, оставив в стороне даже мысли о личной выгоде. Не слушайте тех, кто в корыстных целях пытается повлиять на ваше мнение, не дайте страху потерять деньги двигать вашими помыслами и делами, ибо ничто, сотворенное на основе страха, не устоит перед правдой.
      На этой неделе силы своекорыстия разбушевались здесь вовсю. Вы это знаете. Я не могу точно сказать, как именно они действуют, но знаю, что этим силам уже удалось запугать многих неплохих, неглупых людей, превратить их в трусов. Те, в чьих руках находятся капиталы, сделали все, чтобы разнюхать побольше о каждом из вас, о ваших семьях и денежных делах, о ваших личных трудностях и доходах, кредитах и долгах, о том, кто ваши кредиторы и куда вы вкладываете средства. Как же используются эти сугубо личные сведения? Я обвиняю некоторых промышленников и профсоюзных деятелей, главным образом ракетостроителей, в том, что они используют коммерческие данные для оказания политического давления на возможно большее число делегатов чикагского съезда! И они еще называют шантаж "политикой"! То, что творят эти лица, безобразно и возмутительно!
      Делегаты, завтра вы выскажете свою волю. Моя собственная позиция ни для кого не секрет. Я - за Чарлза Манчестера. Он обладает всеми задатками выдающегося деятеля, и вы сможете гордиться таким человеком, когда он появится в Белом доме, гордиться его достоинством и честностью. И более всего - его мужеством.
      Поддерживая Чарлза Манчестера, я предлагаю вам лозунг, который должен стать боевым кличем всех выступающих против мировой катастрофы. Делегаты, американцы: надо знать меру!
      Зал наполнился голосами. Казалось, воды могучей реки устремились во внезапно открывшийся шлюз. Шоу приветственно помахал руками и быстро покинул трибуну. На галерке, где собрались зрители, вспыхнула потасовка, и полиция бросилась разнимать драчунов. Газетчики вскочили на свои стулья, стараясь рассмотреть толпу и запечатлеть в памяти ее реакцию, пишущие машинки застрекотали пуще прежнего, теле- и радиокомментаторы сбивчиво кричали что-то в свои микрофоны. Делегация Огайо попыталась было устроить демонстрацию в проходе. Джо Терьюг тщетно колотил своим молотком, стараясь восстановить тишину. Наконец делегаты и зрители повалили из зала, даже не дождавшись речи в поддержку Уилкокса. Кей Оркотт бросилась к столу, за которым сидел и махал ей рукой Арчи. Орган вдруг заиграл марш ВВС. Зал целиком утонул в шуме и грохоте.
      Чарлз Манчестер оторвал взгляд от экрана.
      - Ну что, Кэл? - спросил он.
      - У вас появился шанс, - ответил Бэррауфс. - Конечно, вся борьба еще впереди, но, по крайней мере, вы уже не политический труп.
      Арчи провел пальцами по рельефному золотому тиснению на обложке большого красного билета и вопросительно посмотрел на Кей.
      - Ничего не понимаю, - сказал он. - Где их взяла Грейс Оркотт?
      Было 2 часа 30 минут ночи. Арчи и Кей сидели возле письменного стола в одном из номеров "Хилтона". На Арчи навалилась усталость: за пять последних ночей он спал в общей сложности не больше шестнадцати часов.
      - Как должна была использовать билеты твоя мать?
      - Милый, - ответила Кей, - это фальшивка. Кто-то из людей Флейшера напечатал целую кучу таких билетов, и пятьсот штук принесли моей матери, чтобы она их раздала. Другие делегаты, должно быть, тоже получили по объемистой пачке. Мама окончательно вышла из себя. Сначала компьютер, потом вот эти билеты. Вчера она ходила к Робертсу...
      - Ты уж рассказывала об этом. И все же я не понимаю, какая роль отведена дубликатам билетов.
      - И сама не знаю. Мама пришла в ярость, швырнула их на столик и заявила, что больше пальцем не прикоснется к этой мерзости. Вот я их взяла и принесла тебе. - Кей усмехнулась. - Я же агент-двойник.
      Арчи посмотрел номера на билетах и сверил их со своим списком.
      - Ну, теперь все ясно, - сказал он. - Оргкомитет разделил места для зрителей поровну между штатами. Те, что за Манчестера, будут иметь на галерке своих людей. Сторонники Робертса - тоже. Сегодня днем сектор Калифорнии окажется забитым до отказа публикой.
      - Наверное, фальшивые билеты раздадут людям Робертса. Они явятся туда загодя, пока еще не пришли обладатели подлинных.
      - Какой смысл заменять одного сторонника Робертса другим? Нет, тут дело сложнее. Смотри, вот в этих рядах первые двадцать мест отведены зрителям из Айдахо. А Айдахо - колеблющийся штат. Значит, на галерею Айдахо посадят людей Робертса, которые будут орать так, что делегаты не смогут этого не заметить. А теперь умножь все это дело на 15 или 16, ибо таково количество колеблющихся штатов. Представляешь, что за буря восторга будет подниматься в зале всякий раз, когда такая-то делегация отдаст голоса Робертсу?
      - Это нечестная игра, - поморщившись, произнесла Кей.
      - Твоя мать еще не разочаровалась. в Робертсе? - спросил Арчи.
      - Должно быть, да. Скорее всего она пока не знает, что и думать. Мама поддерживала Робертса, а слова своего она никогда не нарушает и гордится этим. Правда, речь Шоу потрясла ее. То, что Манчестер прав, она понимает, но боится в этом сознаться.
      - Слушай, Кей, - сонно проговорил Арчи, - перетащи ее в наш лагерь и считай, что медаль тебе обеспечена.
      Он простился с девушкой возле лифта и вернулся к себе. Зазвонил телефон.
      - Арчи? - послышался в трубке хорошо знакомый голос Оби О'Коннела.
      - Да, Оби. - Арчи так устал, что у него не было сил оторвать глаз от своих ботинок.
      - У меня есть кое-что для тебя.
      - Откуда ты звонишь?
      - Из бара на северной Кларк-стрит. Слушай, ты хочешь, чтобы Манчестер победил?
      Арчи не ответил.
      - Если да, - продолжал Оби, - то приходи сюда немедленно. Ты должен сам поговорить с одним парнем. Возможно, он даст тебе лучший шанс, какой только может быть.
      - Оби, выходит, ты не обижен на Манчестера?
      - Как сказать. А теперь, мальчик, оставь, бога ради, психологию и спеши сюда.
      - Хорошо.
      Арчи быстро завернул в бумагу пачку фальшивых билетов...
      О'Коннел сидел в дальней кабинке в обществе худого человека, в котором Арчи сразу же признал Скелета. Завидев своего преемника, Оби подвинулся и освободил место.
      - Ты знаком с Крамером, не так ли? Арчи кивнул.
      - Конечно. Как поживаете, мистер Крамер?
      Скелет ответил ему лишь кривой усмешкой и поправил свой слуховой аппарат.
      - Арчи, Крамер оказал нам огромную услугу. Но давай договоримся: ты его не видел и меня тоже.
      О'Коннел извлек из кармана лист плотной хрустящей бумаги и развернул его.
      - Арчи, тебе знакома фамилия Колсак?
      - Слышал где-то. Кажется, этот парень произносил вчера одну из речей в поддержку Робертса.
      - Правильно. Однако в Чикаго он прикатил, будучи сторонником Манчестера, и к Робертсу переметнулся только вчера. А теперь прочти вот это.
      Отпечатанный на машинке документ гласил:
      "Чикаго, 16 августа. Добровольное заявление Генри Роста.
      Я, Генри Рост, клятвенно заявляю, что:
      1) Я являюсь делегатом национального республиканского съезда от Нью-Йорка.
      2) Джон Колсак - также делегат съезда от Нью-Йорка.
      3) 15 августа в Чикаго, около трех часов дня, когда Колсак находился в моем номере в отеле "Дрейк", нас посетил некто Джекоб Шеффлин, функционер профсоюза ракетостроителей,штаб-квартира которого находится в Лос-Анджелесе, штат Калифорния.
      4) Мистер Шеффлин привел различные доводы в пользу губернатора Брайана Робертса и покинул мой номер в 5 часов вечера, оставив на столе два конверта, помеченные буквами К и Р.
      5) Я вскрыл конверт с буквой Р, а мистер Колсак - с буквой К. В каждом из конвертов лежало по 1000 долларов наличными в купюрах по 20 долларов.
      6) Мистер Колсак заявил, что Шеффлин - щедрый человек и что такого рода щедрость должна быть вознаграждена.
      7) Мистер Колсак покинул мой номер в четверть шестого, и конверт в это время был при нем, во внутреннем кармане пиджака.
      8) Мне стало ясно, что имел место факт взяткодательства, что является нарушением федеральных законов. Я взял конверт с инициалом Р и отнес его в католическую церковь святого Франциска.
      9) Я рассказал преподобному отцу Кэлли о том, что произошло, и передал ему свою тысячу долларов на церковные нужды.
      10) Приведенные факты соответствуют действительности в тех пределах, в каких они мне известны.