— К сожалению, и на этот раз мой визит во дворец весьма короток, ваше высочество. Я должен вернуться в мои подвалы.

— Глупости! Час-другой ничего не изменит. Пойдемте со мной, присядем. — Принцесса взяла Мейра под руку и увлекла его к ближайшему дивану.

Обезоруженный очарованием молодой женщины, Мейр молча повиновался. Они сели — девушка тут же повернулась к архивариусу лицом.

— О чем это вы говорили с отцом? — спросила она очень живо.

Мейр растерялся:

— При всем моем уважении к вам, ваше высочество…

— Ах да, я понимаю, — с нетерпеливым взмахом руки перебила его принцесса. — Государственная тайна. Но я все равно знаю, о чем вы беседовали. О папочкиных планах в отношении язычников. — Девушка придвинулась к архивариусу ближе, ее глаза заблестели от восторга — Предстоит большая битва в страте? Огромные перемены времени?

— Боюсь, что так, ваше высочество, — с тяжким вздохом ответил Мейр.

Принцесса Майра откинулась на спинку дивана, изобразив удивление:

— Ну, не будьте вы таким мрачным. Посмотрите туда — вот капитан Врин. — Девушка указала рукой на высокого, стройного офицера-хрононавта, затянутого в мундир — блестящий китель, фуражка цвета сливы, высокие сапоги с раструбами голенищ. Капитан оживленно разговаривал с обступившими его красавицами. — Он из Третьего Хронофлота, только что вернулся из боя .возле Пятого узла. Правда, здорово?

Мейр отвернулся в сторону, чувствуя, что если попытается сказать хоть слово, то голос выдаст его.

Заметив реакцию архивариуса, принцесса обиженно надула губки.

— Знаете что, если вы будете таким серьезным и дальше, то вам лучше начать общаться с моим братом Филиппом, — заявила она. — Вон он стоит.

Проследив за взглядом девушки, Мейр заметил старшего из многочисленных отпрысков Наместника. Наследник Филипп, которому было около сорока, уже начинал очень походить на своего отца и к тому же отпустил такую же. остроконечную бородку. В будущем ему предстояло стать Наместником Филиппом Вторым, хотя о дате коронации было запрещено знать кому-либо в Первом узле, а в особенности нынешнему Наместнику. Рассматривая наследника престола, Мейр позволил себе на несколько секунд задуматься об удивительных перипетиях времени, один из примеров которых находился сейчас перед ним. Где-то далеко в межузловом пространстве, в будущем от Первого узла, жид сейчас Филипп Младший — не Наместник Императора, но сын Наместника, коим он и останется вплоть до своего смертного часа. В Первом же узле, безостановочно движущемся вперед, после неизбежной смерти Филиппа Первого, Наместником станет Филипп Второй. Душа Филиппа Старшего возвратится во времени назад и родится вновь; однако в том цикле вечно повторяющейся жизни, в цикле, следующем по порядку за настоящим, он уже не будет Наместником, а просто отцом. Наместника Императора Филиппа Второго.

Точно так же и сам Мейр в следующем жизненном витке окажется в межузловом пространстве перед Первым узлом, ушедшим к тому времени далеко вперед. Он проведет свои годы вдали от кипучего центра Империи, и, как ему хотелось надеяться сейчас, гораздо более мирно.

Бесконечность череды перерождений души с повторением одной и той же жизни была одним из немногих догматов Церкви, доказанных научно. Это, а также узловая структура предоставляло в распоряжение Империи форму течения времени, в некотором смысле высшую, чем обычное последовательное время. В то же время система узлов была чрезвычайно удобна для средних умов, как у принцессы Майры, например, которая сидела сейчас рядом с Мейром. Такие люди автоматически пропускали загадки и парадоксы перемещений во времени мимо сознания, предоставляя их заботам Департамента Истории, Ордена Хронотической Софистики и Ахронального Архива.

Имеют ли люди из круга Майры хоть какое-то представление о том, что означает изменчивость времени? Ясно, что сама Майра такого представления не имеет. Она, как и подавляющее большинство людей, считала свой дворец вековечным, надежным и неизменным. От хронотических войн ее отделяли столетия. Мейр безнадежным взглядом окинул Искусные своды и купола потолков. «Если бы они только понимали, — подумал он, — что все это может вдруг исчезнуть, что этого может никогда не быть».

Принцесса Майра вдруг хихикнула:

— Смотрите-ка! Нарцисс!

В зал легкой небрежной походкой вошли, обнявшись, два молодых человека. В них, если всмотреться, проглядывали родовые черты Иксианов. Вероятно, так выглядел в молодости их отец-наместник: продолговатый овал лица, точеный прямой нос. Но свойственная телам юношей гибкая женственная осанка и чистая гладкая кожа придавали этому сходству нечто извращенное.

Если всмотреться еще пристальней, можно было заметить, что один из этих с виду одинаковых близнецов на самом деле на несколько лет старше другого. Мейру эта история была хорошо известна. Нарцисс, младший сын Наместника Императора, своенравный и капризный гомосексуалист, в нарушение всех законов Империи отправился на несколько лет в будущее, где встретил самого себя и влюбился. Более того, он склонил свое будущее «я» вернуться вместе с ним в Первый узел. С тех пор парочка только и занималась тем, что бродила в обнимку по дворцу, беззастенчиво выставляя напоказ свою непозволительную страсть.

Встречаясь с Нарциссами, архикардинал Ремуар всегда показывал им знак проклятия, на что блудливые принцы отвечали радостным смехом. Однако при нравах династии Иксианов подобная любовная интрижка отнюдь не вызывала в семье такого возмущения, с каким была бы воспринята во внешнем мире. Иксианы ради сохранения чистоты крови вступали в брак только с Иксианами. Очень давно, на рассвете Империи, это означало необходимость разрыва не менее чем в несколько веков, когда мужчине разрешено было жениться, скажем, на собственной прапрапраправнучатной племяннице. Но постепенно все ограничения были забыты. Браки между братьями и сестрами, родителями и детьми никого больше не смущали. Превыше всего была чистота крови.

А что касается греха «удвоения» — сожительства с самим собой будущим, — к нему юные представители семьи Иксианов относились более чем спокойно. В мире, где запрещено даже говорить человеку, что его ждет в будущем, представители правящей династии не ощущали хронотические законы как нечто для себя обязательное.

Принцесса Майра махнула рукой своему удвоенному брату. Принцы Нарциссы повернули в ее сторону.

— Добрый день, главный архивариус, — приветствовал Мейра Нарцисс I.

— Добрый день, ваше высочество.

Когда юноши подошли ближе, стало слышно легкое гудение ортофазера на поясе Нарцисса II. Этот прибор позволял ему жить вне собственного времени.

— Идите сюда, поговорите с архивариусом, — попросила принцев Майра. — Кажется, его нужно развеселить.

Нарцисс I, нежно поглаживающий сзади шею своего спутника, окинул Мейра туманным взглядом.

— Он слишком стар, — отозвался он равнодушно. — Старики говорят только о скучном — о войнах, политике или религии. Мы же живем для любви — правда, Нарцисс?

— Да, Нарцисс.

Улыбнувшись друг другу, молодые люди двинулись дальше.

Тем временем в другом крыле внутренних покоев дворца, в его глубине, брат Нарцисса, принц Вро Иксиан слушал отчет Перло Ролца, хозяина и руководителя Детективного Бюро Ролца.

Апартаменты принца Вро были едва освещены и меблированы кое-как. Прислуга крайне редко допускалась сюда для уборки, и пыль лежала повсюду. Для постоянного напоминания о великой печали одна из стен комнаты была заменена огромным трехмерным голографическим экраном, изображавшим интерьер мавзолея, находящегося примерно в миле от дворца, и казалось, что этот интерьер — продолжение апартаментов Вро. Саркофаг, стоящий в центре усыпальницы, был раскрыт настежь и пуст.

Плотно усевшись на стуле с прямой спинкой, крепко сбитый детектив вел доклад Принц стоял в другом конце комнаты, небрежно опираясь на стол и глядя в пространство. Принц Вро был на несколько лет старше Нарцисса и похож на него лицом, только глаза у него были острее.

Ролцу причуды императорского семейства были не в новинку. Он не впервые исполнял поручения высочайших особ. Сейчас он говорил коротко и прямо, без обиняков:

— Со времени последней нашей встречи, ваше высочество, я расследовал некоторые обстоятельства, свидетельствующие о возможной причастности к делу секты травматиков. Сейчас я могу заявить категорически: именно члены секты травматиков выкрали тело принцессы Веа из усыпальницы

Вро бросил полный муки взгляд на распахнутый саркофаг:

— Но для какой цели?

Ролц откашлялся:

— Мотивы этого преступления весьма неприятны, ваше высочество. Травматики, как вам, должно быть, известно, практикуют весьма извращенные ритуалы. Отрицая учение Церкви, они поклоняются богу, которого называют Хулму. Они считают, будто он обитает в самых глубинах страта. Хулму, в соответствии с учением секты, питается энергией травмы, испытываемой душой человека при отделении от тела в момент смерти. В обычных условиях бог травматиков оказывается лишен этой добычи, потому что душа возвращается сквозь время и снова находит убежище в прежнем теле. Поэтому секта практикует ритуалы, кончающиеся человеческим жертвоприношением, при помощи которых, как они полагают, душа жертвы отдается богу Хулму.

— Какое это имеет отношение к моей возлюбленной Веа? — хрипло спросил Вро. — Она уже и так мертва.

— Ваша сестра умерла от мозгового кровотечения и была впоследствии бальзамирована процессом Муркесена, который сохраняет неизменными все жизненно важные ткани, — объяснил детектив. — По всей видимости, кто-то в секте травматиков полагает, что эти два фактора оставили душу в подвешенном состоянии, то есть душа не отправилась в прошлое.

— Так вы хотите сказать, что Веа все еще жива? — пораженно воскликнул принц Вро.

— Нет, ваше высочество, — поспешно отозвался Ролц. — Не стоит обращать внимания на суеверия еретиков.

Заметив, как сжались губы принца, детектив добавил:

— Но даже по верованиям травматиков, ваша сестра скончалась. Они лишь верят, что душа ее все еще может быть передана их богу. Путем ритуалов или медицинских экспериментов они надеются высвободить душу принцессы из этого латентного состояния и отдать Хулму. Лицо столь возвышенного ранга для них, разумеется, огромная добыча.

Глухой стон сорвался с губ принца Вро. На его лице отразился мертвенный ужас. Принц отвернулся и дал выход сдавленным рыданиям. Ролц сидел неподвижно, бесстрастно глядя в стену.

В своей профессиональной деятельности Ролц повидал куда более жуткие ситуации. Отчаяние принца Вро не вызвало у него никаких мысленных комментариев.

Когда-то принц был страстно влюблен в свою сестру, принцессу Веа. Сам Наместник собирался дать согласие на их брак. И тут невесту постигла внезапная смерть. В пылу траура принц Вро сам спроектировал мавзолей, собственными руками положил в саркофаг забальзамированное тело велел установить в своей комнате большой экран, чтобы никогда не забывать о любимой.

К сожалению, несчастья принца на этом не кончились. Тело принцессы Веа было похищено из мавзолея, и причины этого были совершенно необъяснимы. Продолжительное и всестороннее полицейское расследование оказалось безрезультатным. В конце концов принц Вро обратился к Ролцу.

Иногда детектив Ролц спрашивал себя, почему принц не последует примеру собственного брата Нарцисса и не отправится в прошлое, туда, где принцесса Веа была еще жива (хотя это могло повлечь за собой некоторые сложности личного характера). Впрочем, это были бесплодные рассуждения. Похоже, принц Вро сильнее влюбился в труп, чем был влюблен в живую женщину.

Принц с трудом овладел собой.

— И что стало с ней теперь? Ролц нахмурился:

— Здесь мы вступаем в область догадок. Большую часть информации мне удалось собрать, внедрив своего человека в одну из ячеек секты. К сожалению, недавно мой человек был раскрыт и его убили. После этого, чтобы отыскать следы тру… принцессы, я решил действовать более прямыми методами и установил, что она была вывезена из Первого узла на межузловом хронолайнере. Однако…

— Они смогли это сделать?

Детектив покачал головой:

— Секта очень мощная. У нее хорошие связи в службе гражданских межузловых сообщений.

— Понятно, — тихо отозвался принц Вро. — И как скоро будет найдена моя возлюбленная?

Детектив бросил на принца обеспокоенный взгляд:

— След на этом потерялся, ваше высочество. Откровенно говоря, я не могу этого понять. Ни разу в жизни я не натыкался еще на такую глухую стену. Даже если от тела каким-то образом избавились — в чем я серьезно сомневаюсь, — методы, которыми я пользуюсь, должны были дать мне какую-то информацию. Любое событие оставляет за собой след, который опытный детектив может обнаружить.

— Что вы несете, Ролц? — Принц резко повернулся к детективу, навис над ним, упираясь руками в бока. — Вы просто ничего не делаете! Вам что, гонорара мало?

— Это не так, ваше высочество! — запротестовал детектив. — Все мое бюро — а это заметные силы — занято только этим расследованием. До сих пор у нас не было ни одного нераскрытого дела. Но сейчас творится что-то очень странное.

Впервые за время разговора Ролц показал признаки замешательства и заерзал на стуле.

— Мы захватили и держим под надзором человека, который вывозил тело принцессы Веа, — сказал он. — Мы уверены, что это он. Некоторое время назад мы изучили его мысли при помощи детектора биополя.

— И что же?

— Оказалось, что он ничего о принцессе Веа не знает. Он не помнит, как покинул Хронополис в установленный нами день.

— Вероятно, его память стерли или исправили.

— Это могло бы все объяснить, если бы мы ограничились только физическими мерами исследования. Этот травматик ничего не знает о принцессе Веа, за исключением того, что она член императорского семейства, — однако и это он помнит смутно. В то же время у нас имеются неопровержимые доказательства того, что в течение нескольких дней тело принцессы находилось в его руках.

— И что вы предполагаете?

— Ваше высочество, мы живем в неспокойные времена. Время играет шутки…

— Ролц, что вы предполагаете?

Детектив быстро взглянул принцу Вро прямо в глаза, чего раньше не делал никогда.

— Я не знаю, ваше высочество. Я простой детектив, а не хроноцист. Но у меня начинает появляться чувство какого-то внешнего вмешательства, которое мешает расследованию. — Он запнулся, потом заговорил дальше: — Мне приходилось встречаться с подобным явлением. За последние годы у нас было несколько таких случаев. Детали расследования странным образом перестают соответствовать друг другу: то причина не имеет ожидаемого следствия, то следствию не предшествует обычная причина. Это заметно лишь людям вроде меня, обученным подмечать детали. Я думаю, это война с Гегемонией начинает сказываться, даже здесь, в узле Первом. Ткань времени под напряжением.

Принц задумался.

— У меня создается впечатление, что вы ищете предлог, — сказал он ледяным тоном.

— Ваше высочество, я уверяю вас в своей искренности. — Так что же, вы хотите отказаться от работы?

— Бюро Ролца никогда не бросает дел на полпути, — твердо ответил Ролц. — У нас еще есть в запасе один ход. Мы достали ортофазер, и сейчас я веду переговоры о подпольном использовании устройства перемещения во времени.

— Вам нужно было обратиться за этим ко мне, — бросил Вро.

Ролц пожал плечами:

— Решено, что один из моих агентов отправится в прошлое и установит там наблюдение за травматиком, которого мы сейчас держим под стражей. Нас интересует момент похищения сектой тела принцессы Веа и перевозки его на лайнер времени. Если будет установлено, что наш узник не причастен к факту похищения — а мы знаем, что он в похищении участвовал, — это будет означать, что время мутировало каким-то странным образом, оставив часть прямых последствий без изменения.

— Очень странным образом, — недоверчиво сказал принц. — Разве вы не знаете, Ролц, что изменение времени не оставляет неизмененных последствий, и после события вообще необнаружимо?

— Я знаю это, ваше высочество, но мне приходится считаться с фактами. — Детектив встал и передал принцу пакет. — Здесь мой письменный отчет о проделанной работе со всей имеющейся на данный момент информацией.

— Благодарю вас, друг мой. Надеюсь вскоре снова вас увидеть.

Детектив откланялся и ушел, а принц Вро еще долго стоял с нераскрытым конвертом в руке, задумчиво глядя в пространство.

Докладывать высшему начальству о поражении никогда не бывает делом приятным. Адмирал Хайт с каменным лицом бесстрастно отвечал на пытливые вопросы Наместника о попытках спасти Гирреад.

Наконец Филипп I испустил долгий прерывистый вздох.

— Вашей вины здесь нет, — сказал он, к величайшему облегчению Хайта. — Вы действовали так, как следовало солдату. Сегодня вечером будет заседание Военного Совета. Будут обсуждаться действия, которые следует предпринять до выступления армады. Несомненно, найдутся желающие бросить это дело и попытаться заключить с Гегемонией мир. — Наместник пристально посмотрел на адмирала. — Каково ваше мнение о ситуации?

— Армада должна выступить в поход как можно скорее, ваше величество, — намного раньше, чем планировалось. Искривитель времени — ужасное оружие. Я не могу гарантировать отражение силами обороны всех атак, которые может предпринять противник.

— Мы можем выставить барьеры времени?

— Чтобы барьеры времени работали постоянно, необходимы годы подготовки, ваше величество. Насколько я знаю, наш главный Барьер, обращенный в прошлое, потребляет почти треть бюджета Империи. Наша единственная защита — сокрушить Гегемонию без промедления. В противном случае я предвижу катастрофу.

Наместник презрительно поморщился:

— Вы что, тоже считаете, что Империя может пасть?

— Естественно, нет, ваше величество! — откликнулся Хайт, ошеломленный подобным предположением. — Я лишь говорю, что могут произойти такие разрушения, от которых Империя будет оправляться столетиями. Более того, Гегемония знает о строящейся в Хронополисе армаде и готовящемся нападении. Эта армада станет их главной целью. Противник попытается уничтожить наши суда раньше, чем они будут построены.

В лице Наместника Императора мелькнул испуг.

— Так вы считаете, что они сумеют проникнуть так далеко — даже в узел Первый?

— Даже такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Вероятнее всего, противник будет атаковать косвенно. Гегемонцы попытаются внести изменения в наше будущее таким образом, чтобы эффект последствий распространился на прошлое, задержав строительство армады или вообще предотвратив его. Это возможно, если они достаточно хорошо знают историю Империи.

— Что вполне вероятно, — согласился Филипп обеспокоенным тоном. — Я слыхал о сношениях между агентами Гегемонии и сектой еретиков, известных под именем травматиков. — Наместник с раздражением мотнул головой, и правая рука у него затряслась сильнее.

— Строительство армады ускорить просто невозможно, — объявил он. — Мы и без того бросили туда все силы — больше у нас ничего нет.

— Ваше величество, если мы оставим все, как есть, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

— Вы позволяете себе рассуждать как министр, а не простой адмирал Хронофлота, — отрезал Филипп Иксиан со зловещей ноткой выговора.

— Прошу у вашего величества прощения. Лишь тревога, вызванная настоящей ситуацией, заставила меня это сказать.

— Похоже, сегодня все решили мне дерзить. Тем не менее вы лично были свидетелем боя, и вы знаете, как обстоят дела на границе. Что вы предлагаете сделать для усиления передовых постов? Мы можем, — добавил Наместник после недолгого размышления, — выделить на это уже построенные корабли армады.

— Это стоит сделать, ваше величество, но главной задачей должно быть достижение паритета с противником — я имею в виду их новое оружие. Для этой цели я предлагаю организовать рейд в тыл Гегемонии, направив силы, достаточные для подавления сопротивления местных войск, и поставить этим силам задачу захвата искривителя времени в качестве образца.

— Вы считаете, что такая операция возможна?

— Возможна, если у нас есть агенты, которые могут определить место, где держат искривитель, и навести нас точно на цель. Гегемония занимает только один узел, что упрощает нашу задачу.

Наместник Императора открыл лакированную коробочку, достал оттуда щепотку красноватого порошка и втянул одной ноздрей. Вид у него был задумчивый.

— Агенты в Гегемонии у нас есть. В основном это те, кого наши первые миссионеры сумели обратить в истинную веру. Излишне говорить, что они уже заняты поисками искривителей, но информация доходит до нас медленно из-за невозможности передавать сообщения сквозь страт.

Наместник вдохнул порошок в другую ноздрю.

— Сегодня вечером вы будете присутствовать на заседании Военного Совета. Там мы обсудим ваше предложение.

— Это честь для меня, ваше величество.

Архивариусу Иллюсу Тону Мейру пришлось задержаться во дворце на пару часов. Принцесса Майра была настойчивой хозяйкой и, вопреки мрачному настроению Мейра, вовлекала его в разговор с различными светскими персонами, которых в зале было множество. Он поговорил даже с капитаном Врином и выслушал из первых уст рассказ участника недавней битвы — рассказ, как подозревал Мейр, отшлифованный многочисленными повторениями, хотя подбитые корабли вернулись только на рассвете.

Однако беспокойное желание поскорее укрыться в своих подвалах пересилило удовольствие светского общения.

Мейр уже приготовился распрощаться с принцессой, когда к ним подошел слуга в ливрее.

— Его высочество принц Вро желает переговорить с вами, архивариус, по личному делу, если вы не возражаете, — сказал он.

Просьба, исходящая от принца, хоть и выраженная самыми вежливыми словами, была приказом. Изрядно озадаченный, Мейр проследовал за человеком в ливрее и вскоре уже предстал перед принцем в его мрачноватых покоях.

При виде архивариуса принц с горячностью бросился ему на встречу.

— О, главный архивариус! — приветливо воскликнул он. — Я пытался искать вас в Архиве, но там сказали, что вы во дворце.

Мейр украдкой рассматривал комнату, стараясь не проявлять невежливого любопытства.

— Его величество ваш отец почтил меня аудиенцией.

— Снова изменения во времени — я прав? — Глаза принца Вро впились в лицо архивариуса.

— Боюсь, что да.

Мейр несколько успокоился. Он всегда считал принца Вро наиболее разумным представителем семейства Иксианов. Конечно, история с телом принцессы Веа была ему известна… но это полностью личное дело принца.

Тщательно стараясь не смотреть на обширный голографический экран с пустым саркофагом, архивариус спросил:

— Чем я могу служить вашему высочеству?

— Что ж, перейдем к делу. Быть может, в ваших руках смысл моей жизни.

Принц Вро, ничего не утаивая, рассказал архивариусу о расследовании похищения тела принцессы Веа, проведенном для него бюро Ролца. Он постарался полностью передать разговор, происшедший между ним и детективом час назад. Когда принц стал рассказывать о странных затруднениях и аномалиях, с которыми столкнулся Роли, Мейр живо заинтересовался.

— Может ли время быть искажено так, какговорит

— При естественных изменениях — нет, — категорически ответил Мейр. — Естественные колебания субстрата согласовывают причинно-следственную связь в направлении как прошлого, так и будущего. Но в принципе нет ничего, препятствующего возникновению подобных явлений при искусственных искажениях. Прошу простить меня, сир, но могу я присесть?

Принц Вро с готовностью кивнул. Мейр тяжело опустился на жесткий стул с прямой спинкой, на котором только недавно сидел Перло Ролц. Архивариус чувствовал слабость и головокружение.

— Частный детектив — ну конечно же! — воскликнул он хрипло, осененный внезапной идеей. — Все логично. Только детектив может заметить несоответствие деталей столь мелкого масштаба. Даже Ахрональный Архив не в состоянии уследить за незначительными будничными событиями.

— Но что это означает?

— Это означает именно то, о чем говорил Ролц. Что война с Гегемонией оборачивается плохо. Что всему виной этот их проклятый искривитель. В порядке вещей появляются изъяны — небольшие изъяны, но это только начало. Со временем эти изъяны увеличатся. — М-да, заманчивая перспектива. Мейр вопросительно взглянул в лицо принца: — Что ж, архивариус, привыкайте к этой мысли. Так все и будет. Войну не остановить. Не сомневаюсь, вы уже заметили, что мой отец — религиозный маньяк. Подстрекаемым этим неимоверным тупицей Ремуаром, он решительно настроен обрушить свою армаду на наших потомков в далеком будущем. Одной эскадрой велено командовать мне! — Губы Вро изогнулись в циничной усмешке. Он отвернулся от Мейра и посмотрел на пустой саркофаг. — Конечно, весь этот идиотизм скоро обрушится на наши же головы. Однако меня все это мало волнует. Я думаю только об одном — о спасении возлюбленной Веа.

Последние слова принца Мейр не расслышал. С усилием подняв руку, он оттер со лба холодный пот.

— Мы живем во сне, — проговорил он устало. — Весь наш мир — иллюзия. И только страт существует на самом деле…

— Любопытная точка зрения. — Принц Вро снова повернулся к архивариусу.

— В моем Архиве хранятся записи о народах, культурах, целых цивилизациях, стертых из времени, — продолжал Мейр. — Миллионы людей — не более чем вымысел, остывший след которого мы сумели уловить лишь благодаря техническим ухищрениям. Как может быть настоящим нечто исчезающее и переменчивое? Вот почему я говорю, что только страт существует на самом деле, — а что такое страт? Мы не знаем. Путешествия во времени — всего лишь способ перейти из одного сна в другой.

— Ваша точка зрения очень близка к моей, — мягко отозвался принц Вро. — Нет ничего настоящего; нет вещи, которая была бы важнее любой другой. Так говорил я себе, когда разум корил меня за страсть к моей прекрасной Веа.

Принц протянул архивариусу толстый конверт:

— Поскольку вы способны серьезно отнестись к подозрениям Ролца, я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-какую работу. В конверте отчет Ролца. Завтра я пришлю его к вам, чтобы он лично дал необходимые пояснения.

— Работу, ваше высочество? — Мейр благоговейно принял конверт.

Вро кивнул:

— На основании информации Ролца и накопленных вами данных можно будет составить — как это у вас называется? — карту изменений, так кажется? Я хочу, чтобы вы помогли Ролцу найти принцессу. Раз поисков в ортогональном времени недостаточно, возможно, вам удастся отыскать что-нибудь во времени страта.

С горящей как в лихорадке головой, покинув комнаты, занимаемые принцем Вро, бережно прижимая к себе пакет с отчетом частного детектива и пробираясь через коридоры дворца к выходу, Мейр оказался в приемной, где не так давно имел беседу с Наместником.

Из покоев Наместника появился адмирал Хайт. С мрачным каменным лицом он прошел мимо Мейра, не проронив ни слова.

Вслед за Хайтом вышел Наместник, опираясь на руку слуги. Заметив Мейра, который ему низко поклонился, Наместник остановился.

— Вы все еще во дворце, архивариус?

— Ваше величество, я хотел просить вас выслушать меня еще раз.

План, который зрел в голове Мейра в течение нескольких месяцев, за последние два часа наконец оформился. К плану прибавилась решимость. Недовольный тем, что его посмели остановить прямо в коридоре, Филипп Иксиан нахмурился, однако сделал Мейру знак продолжать.

— Вопрос касается безопасности Архива, ваше величество. Не так давно я пришел к заключению, что теперешнее положение Ахронального Архива небезопасно.

Недовольство Наместника перешло в раздражение.

— Установка барьеров времени, защищающих ваш Архив, стоила Империи колоссальных денег, — напомнил он тоном выговора. — Вы тогда их одобрили. А теперь вы же говорите, что они не годятся?

— Я понял, что ситуация меняется очень быстро, ваш» величество. Мое новое предложение обойдется дешевле. Барьеры обеспечивают безопасность до определенного предела, но если враг сумеет зайти нам в тыл, а такое уже бывало, и атакует тот год, когда были установлены барьеры, сами барьеры рухнут в забвение и Архивы утратят смысл.

Ярость сошла с лица Филиппа. Не поднимая глаз, он спросил: — Итак?

— Единственный по-настоящему надежный способ обезопасить Архив от мутаций ортогонального времени — это разместить его внутри страта. До сих пор это не было возможно из-за трудностей связи — необходимо иметь постоянный компьютерный доступ к записям Имперского Регистра, чтобы отслеживать аномалии, а способов для организации такого доступа не было. Эта проблема технического характера теперь решена. Архив может плавать внутри страта на якоре, соединенный с компьютером Имперского Регистра кабелем.

— Кабелем?

— Эта новая технология называется непрерывной постепенной фазировкой, ваше величество. Внутри страта Архив будет защищен от всех мутаций ортогонального времени.

— Что ж, прекрасно, я одобряю. Готовьте проект, потом я его утвержу.

Секретарь, стоящий за спиной наместника, мгновенно сделал в своем блокноте пометку. Мейр с поклоном удалился.

Возвратившись в свои покои, Филипп Иксиан отпустил всю свиту, кроме камердинера, и послал за своим любимым утешителем. С хриплым глубоким вздохом Наместник опустился на узкое ложе и принял дозу лекарства, которое слегка унимало дрожь.

Утешитель пришел, и начался любимый отдых Филиппа, в мире и тишине, и свет притушен, чтобы дать отдых ноющим глазам.

Утешитель сел у кровати Наместника так, чтобы его не было видно, раскрыл книгу и начал читать негромким, певучим голосом:

— «Есть тело, есть душа. Тело принадлежит ортогональному времени. Душа же — сущность незримая — вечна; но не преступит она назначенный ей период…»

Где-то в глубине дворца, на ложе много более мягком и роскошном, в окружении орхидей и запахов тонких духов, пропитавших будуар, лежали рядом Нарцисс I и Нарцисс II.

Они глядели друг другу в глаза, улыбаясь удовлетворенно.

— Настанет скоро день, когда случится нечто странное, — печальным, сонным голосом проговорил Нарцисс И. — Нечто очень, очень грустное.