- Так как насчет сегодняшнего вечера, Наташа?
      До чего же настойчив! Приятно, но, по закону всеобщего свинства сейчас проснется Андрей, выйдет на кухню и... Конечно, мой друг не страдает ревнивыми пережитками и не станет допытываться, с кем это я кокетничаю по телефону, но все равно... Береженого Бог бережет, а рисковать я не собиралась.
      - Ничего не получится. Я по-прежнему завалена работой и просвета пока не вижу. Со вчерашнего дня в моей жизни ничего не изменилось.
      - Я надеялся...
      - Увы... А вообще, Александр, я, конечно, страшно признательна вам за то, что вы тогда отогнали от меня этих жутких цыганок, потому что они бы меня точно обокрали, но...
      - Но не давали мне повода рассчитывать на большее, - понятливо закончил мою фразу собеседник. - Но все-таки я вам ещё позвоню, можно? Вдруг у вас настроение изменится или мне просто повезет.
      - Звоните, - милостиво согласилась я, потому что флиртовать на самом деле люблю и даже очень. - Но настроение у меня, как правило, стабильное. А засим позвольте мне проститься - дела.
      Я положила трубку, из которой напоследок донеслось что-то типа "Ах, какая женщина!". И сделала это очень вовремя, потому что через секунду на кухне появился Андрей. Не обратив на меня особого внимания, он налил себе большую чашку очень крепкого чая, насыпал туда ложек пять сахара, перемешал и залпом выпил этот, прямо скажем, приторный коктейль. И лишь после этого обратил прояснившийся взор в мою сторону.
      - Мне никто не звонил?
      Я покачала головой, испытав некоторое чувство вины за то, что так долго занимала телефон. Но потом сообразила, что в случае чего Павел мог бы кинуть сообщение Андрею на пейджер, а эта игрушка вроде бы ни разу не заверещала, ни пока я работала, ни пока трепалась в телефон. Андрей, по-видимому, тоже подумал об этом, потому что вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:
      - Вот растяпа! Я же оставил пейджер в машине! И ты хороша - не могла напомнить...
      Ну, слава Богу, нашли крайнего!
      Андрей пулей вылетел из квартиры и так же стремительно вернулся. На пейджере ничего важного не оказалось, так что настроение у моего друга значительно улучшилось, он посмотрел на меня уже почти добрыми глазами и спросил:
      - А кроме чая в доме что-нибудь есть?
      Путь к сердцу мужчины...
      - Ты вообще поосторожнее с пейджером, - посоветовала я своему драгоценному, когда мы сели за стол. - Тут один мужик купил пятьдесят штук и повез куда-то в другой город. А они вдруг как заверещат все сразу. Так мужик с перепугу в столб въехал. Остался цел, только машину помял. А игрушки эти завопили потому, что с фирмы, которая ими торговала, прислали поздравление всем покупателям: то ли с Днем независимости, то ли с Днем благодарения, точно не помню.
      - Только что придумала? - спросил Андрей, отсмеявшись.
      - Только что вспомнила. То ли кто-то рассказал, то ли по телевизору увидела. А что, правда, здорово?
      - Необычайно. Особенно для того мужика, который машину разбил.
      Нас прервал телефонный звонок. Я потянулась к трубке, но Андрей меня опередил.
      - Слушаю вас внимательно. Наташу? Здравствуйте, Алексей, я вас не сразу узнал. Сейчас узнаю, может ли она подойти.
      Ага! На ловца и зверь бежит! Сейчас я попробую прояснить хотя бы часть этой прелестной картинки. Я буквально выхватила трубку у Андрея, который начал делать мне какие-то странные знаки и корчить рожи, но мне некогда было вникать в смысл этой пантомимы.
      - Да.
      - Натали, когда ты вернешь мне фотографии?
      - А поздороваться для начала тебе не хочется?
      - Ну, здравствуй. Так - когда?
      - Тебе же мой... муж прошлый раз объяснил, что я сейчас очень занята, а он готов передать тебе фотографии в любое время.
      Я горячо понадеялась на то, что ни мой телефонный собеседник, ни Андрей не заметили крохотной заминки перед словом "муж".
      - Ты все ещё замужем, - буднично констатировал Масик. - Не хочу я встречаться ни с какими мужьями. Я хочу видеть тебя и получить мои фотографии. Могу зайти через двадцать минут.
      - Где логика, солнце мое? Ты не хочешь встречаться с мужьями, а я сейчас, между прочим, не одна. Кстати, как поживает Анна?
      - Понятия не имею, я её несколько дней уже не вижу. Даже заходил к ней домой, но там какая-то тетка меня даже на порог не пустила.
      - И правильно сделала, потому что это - её свекровь. А когда ты видел её в последний раз? Анну, разумеется.
      Андрей крутил пальцем у виска так, что рисковал прокрутить в нем приличную дырку. Но я уже закусила удила и мне было решительно наплевать на все, кроме намерения сейчас же, не сходя с места, добыть истину.
      - Что за допрос! - оскорбился Масик. - Когда видел, тогда и видел. Почему тебя это волнует?
      - Потому что...
      - Ты сошла с ума. Причем от ревности, - не без удовольствия констатировал Масик. - Я тебе как-нибудь попозже позвоню, когда ты будешь нормальна. И не волнуйся, сегодня я не приду. У меня масса других дел, более важных. Ну, пока.
      В трубке раздались гудки отбоя. Ничего вытащить из Масика мне не удалось. Плохо, обычно я от него достаточно быстро добивалась необходимой информации. Старею, теряю квалификацию... Или он - не такой уж сумасшедший, каким прикидывается.
      - Надеюсь, ты завтра не помчишься к нему на свидание? - с деланным смирением поинтересовался Андрей.
      - Не помчусь, - отозвалась я, не принимая предлагаемой мне игры. - Я завтра хочу съездить в клуб любителей детектива, посмотреть на знаменитую писательницу. А одного развлечения в день вполне достаточно, по-моему. Ужинать будем? Или отдадим врагу?
      - Врагов у нас с тобой нет, придется самим стараться. А в клуб почему бы и не съездить? Развейся. Отдохни. Я тебя благословляю.
      На самом деле мне надо было бы благоразумно отказаться от похода в клуб - я и так запустила работу до безобразия, и кончится все это тем, что мне придется действительно сидеть несколько суток напролет, чтобы успеть к назначенному сроку. Но я слабовольна до безобразия, особенно если речь идет о каких-то моих прихотях и развлечениях. Ну, ничего. Завтра ещё только четверг, а с понедельника я обязательно начну новую жизнь: буду чистить зубы два раза в день, утром и вечером, делать гимнастику и бегать трусцой по парку в выходные дни. А зимой - ходить на лыжах. Каждое воскресенье, как минимум. А то ещё и каждую субботу.
      Как известно, благими намерениями выложена дорога в ад. К сожалению или к счастью - люди, как правило, не обладают даром предвидения и поэтому плохо представляют себе, что их ожидает в будущем, даже в самом что ни на есть ближайшем. Кто знает, пролила уже Аннушка постное масло или ещё только собирается это сделать. Наверное, хорошо, что в тот вечер я не представляла себе всех тех событий, которым предстояло произойти со мной и моими друзьями в следующие несколько дней. Иначе вряд ли бы я могла грезить о прогулках по зимнему лесу и прочих приятных вещах. Скорее всего, я бы просто лишилась и сна, и аппетита.
      Но я ни о чем не догадывалась.
      Глава одиннадцатая.
      Вернувшись домой из армии, Максим был полон радужных надежд и планов. Он знал, что в его отсутствие мать вышла замуж, но воспринял это известие совершенно спокойно и даже не без удовольствия. Хотя отчима своего он ни разу не видел, Максим очень любил свою мать, и поэтому с уважением отнесся к её выбору и уже заранее готов был подружиться с незнакомым человеком. Уж если мать, думал он, прожив столько лет одна, решила связать с кем-то свою судьбу, значит избранник её - человек необыкновенный. Но... но ему сразу и активно не понравился человек, с которым ему теперь предстояло делить родной кров. Он даже не мог четко сформулировать, чем конкретно не угодил ему этот Александр Николаевич, но он сразу заметил, что у него с бабушкой отношения, мягко говоря, натянутые, если не сказать враждебные. Кроме того, отчим показался Максиму каким то скользким и жестким, хотя внешне все было наоборот - шумный, обаятельный, выпивоха и рубаха-парень, готовый стать лучшим другом для своего пасынка. То есть внешне все было бы замечательно, но...
      А потом Максим - не без раздражения - понял, что отчим как бы заискивает перед ним. То есть не впрямую, а как-то очень завуалировано, пытаясь добиться расположения пасынка. То приглашал посидеть с ним, попить пива, поговорить "за жизнь", то интересовался планами на будущее и давал советы, о которых его не просили. Например, обстоятельно доказывал, почему не стоит гробить пять лет на изучение юриспруденции, а лучше окончить краткосрочные курсы телеоператоров и зарабатывать колоссальные деньги, не рискуя при этом абсолютно ничем.
      - Ты подумай, - убеждал он Максима, - юрист - это чистая лотерея. Ты можешь на всю жизнь застрять в какой-нибудь консультации и получать там сущие гроши, да ещё непрерывно общаться со всяким сбродом. А если работать следователем - это вообще профессия для потенциальных самоубийц, рано или поздно какой-нибудь "клиент" пожелает свести счеты, таких случаев сейчас не меряно. Да и вообще - охота тебе копаться в человеческих отбросах? А на телевидении работа чистая, с моими связями я тебя мигом устрою в престижную программу...
      Не то, чтобы Максиму не хотелось чистой работы или хороших заработков, не то, чтобы он отрицательно относился к телевидению, но после таких разговоров у него всегда возникало чувство, будто его заманивают в какое-то не слишком приличное дело.
      Настроение у Максима в тот вечер было отвратительное, он сидел надутый и односложно отвечал на вопросы о службе в армии, а Александр Николаевич, казалось, вовсе этого не замечал, сыпал анекдотами, подливал вино, предлагал все новые закуски, и это злило юношу ещё больше. Он было подумал, что хорошенького понемножку, нужно под благовидным предлогом сматываться отсюда, как вдруг...
      - Добрый вечер, - раздался над ним тихий низкий женский голос.
      Максим вздрогнул. Почему-то от этого контральто дрожь прошла по всему телу, дошла до сердца и оно учащенно забилось. Он поднял голову - у стола стояла высокая смуглая девушка с огромными серыми грустными глазами, великолепную тонкую фигурку обтягивало очень короткое платьице. Такой красавицы Максиму встречать ещё не приходилось.
      - А вот и наша Мари, - произнес Александр Николаевич.
      - Марианна - она протянула ему руку, сверкнули длиннющие ногти с серебристым лаком и несколько колец с блестящими камушками.
      Нельзя сказать, что этот вечер прошел в теплой дружественной обстановке. Максим так до конца и просидел уставившись в тарелку, почти ничего не ел и не пил, односложно отвечая на все вопросы, боясь поднять глаза, внутренне кляня себя за свою скованность, завидуя и одновременно ненавидя Александра Николаевича, который был как рыба в воде. К тому же он постоянно чувствовал на себе взгляд девушки, сидящей напротив него, она тоже почти ничего не ела, зато много пила, но совершенно не пьянела и тоже почти все время молчала, а если и произносила несколько слов, то её тихое глубокое контральто отзывалось в его голове набатным колоколом. Она явно изучала его весь вечер и даже не пыталась скрыть это, но когда он отваживался поднять глаза и встречался с ней взглядом, то не мог пенять, что выражает этот взгляд.
      Наконец этот тягостный вечер закончился и Максим был счастлив, что Александр Николаевич вызвался сам отвезти Марианну домой, он боялся остаться один на один с этой загадочной красавицей, потому что совершенно не представлял себе, о чем можно с ней говорить и как себя вообще вести.
      Ночь он провел без сна, стоило ему закрыть глаза, как он снова видел перед собой её спокойное смуглое лицо, слышал её волнующий голос. День он провел в тоске и мученьях, не зная, что предпринять, как найти её. Обратиться к Александру Николаевичу он почему то стеснялся. Вдруг за ужином тот сам заговорил о ней.
      - Как тебе понравилась Мари? Правда красавица? Совершенно необыкновенная девушка. Ты ей, кстати, тоже приглянулся, она расспрашивала о тебе, хотя вел ты себя не самым лучшим образом, дикарь дикарем.
      Максим густо покраснел и не нашелся, что ответить.
      - Это та девушка с которой ты его вчера знакомил? - заинтересовалась мама. - А сколько ей лет, чем она занимается, кто её родители? Ты знал её отца, да, Санечка? Чем он занимался? А с кем она теперь живет, с матерью?
      - Господи! Сколько сразу вопросов! - Александр Николаевич шутливо поднял руки. - Сдаюсь, сдаюсь. Родителей у неё нет, умерли. Отца знал плохо, когда-то делали вместе одну работу на телевидении, знаю только, что он был кубинец, а мать русская, но чем занималась просто не представляю. Марианна живет одна, снимает комнату, подрабатывает манекенщицей, но работа эта сама знаешь какая, - он выразительно помахал рукой, - она девушка строгая и очень этой работой тяготится. Ну хватит, хватит расспросов, пусть молодые сами между собой разбираются.
      Следующий месяц пролетел как один день. Когда, много позже, Максим вспоминал это время, то всякий раз ему представлялась зажигательная русская пляска в исполнении ансамбля Моисеева - все несется в лихом хмельном водовороте, все ярко, шумно, весело и если стоять в центре этого водоворота, то начинает кружиться голова.
      Максим быстро нашел работу: таких как он, здоровых, сильных, только что прошедших армию, охотно брали охранниками в различные фирмы. Работал он сутки через трое, и казалось бы имел идеальные возможности для осуществления всего задуманного, но какое там!
      Все свободное время он ходил тенью за Марианной, а она любила днем прогуляться по большим магазинам, рассматривая витрины так, как другие рассматривают картины великих мастеров, а вечером обязательно, как она выражалась, "оттянуться" в кафе или на дискотеке. Еще месяц назад Максим озверел бы за один день такого растительного существования, но сейчас ничего не замечал вокруг, пьянея от одной близости к ней. А она играла им как кошка с мышкой: то притянет его к себе, то оттолкнет. И очень часто жаловалась: как ей одиноко, какая у неё ужасная работа, как дорого платить за комнату, как тоскует по семье.
      У Максима сердце заходилось от жалости при таких разговорах. Наконец он набрался храбрости и сделал ей предложение. Она приняла его как то удивительно легко, точно он предложил ей посетить очередное кафе, а не изменить свою жизнь.
      Дома сообщение Максима, что они с Марианной решили пожениться вызвало такую бурю, что если бы не активная поддержка Александра Николаевича, неизвестно, чем бы вся эта история кончилась. Как только в два голоса Елена и Татьяна Георгиевна стали объяснять всю глупость такого скороспелого решения, Александр Николаевич просто увел жену в их комнату, закрыл дверь и когда они вышли оттуда через полчаса, Елена, стараясь не смотреть на мать, дала согласие и на этот брак, и на то, что молодые поселятся в их доме. Бабушка только руками всплеснула, повернулась и ушла в свою комнату хлопнув дверью так, что бокалы в буфете зазвенели.
      Свадьбу справили скромно, у Марианны не было ни друзей, ни подруг, ни родственников. Максим тоже не хотел никакой пышности, его безумно огорчало, что с бабушкой они так и не помирились и она демонстративно уехала жить на дачу, а жену своего внука, что называется, "в упор не видела", хотя при каждом удобном случае подчеркивала, что опять в её доме появился "человек не нашего круга".
      Марианна бросила работу, и когда Максим был на службе, просто валялась на кровати слушая музыку или раскладывала бесконечные пасьянсы, смотрела по телевизору все сериалы подряд, а когда он был свободен, то все продолжалось как и до свадьбы - магазины, кафе, бары, дискотеки.
      Но и появилось нечто новое. Она стала требовать денег все больше и больше, ни с кем, кроме Александра Николаевича не общалась, смотрела сквозь мужа как сквозь стенку, а Елена частенько ловила на себе её взгляд, полный ненависти. Ну, может быть, и не откровенной ненависти, но какой-то тяжелой неприязни. Впрочем, отношения свекрови и невестки редко складываются идеально.
      - Мне кажется, - сказала как-то Елена мужу в один из тех редких вечеров, когда они остались дома вдвоем, - Маша ревнует меня к Максиму. Смотрит на меня, будто я что-то у неё собираюсь украсть или уже краду...
      Александр Николаевич скептически хмыкнул:
      - Ревнует? С чего? Она с Максимом проводит практически все время, если он не на работе. Мы с тобой его почти не видим...
      - Нет, тут что-то не так. Иногда мне становится в её присутствии не по себе.
      - Ты, наверное, переутомилась, дорогая, - заметил муж, разворачивая газету. - Мари, конечно, взбалмошная девочка, но добрая. И Максима она, кажется, любит. По-моему, тут все дело в прописке. Она ведь живет здесь на птичьих правах, ей обидно.
      - Но ты же знаешь, моя мама...
      - Я знаю, что твоя мать очень хотела бы руководить всеми в этом доме, - сухим и жестким голосом отчеканил Александр Николаевич, раздраженно отбрасывая газету. - Не получается со мной - она отыгрывается на Марианне. Моей дорогой теще, между прочим, довольно трудно угодить. Даже я ей не по вкусу, хотя, кажется, не милиционер и даже получил неплохое воспитание...
      Елена промолчала. Любая попытка поговорить с мужем "по душам" оборачивалась намеками на невыносимый, деспотический характер её матери и на то, что Александр Николаевич прямо-таки осчастливил Елену, женившись на ней - немолодой уже женщине со взрослым сыном. Сначала она обижалась, даже плакала, а потом как-то привыкла, сказав себе, что Санечка, конечно же, ревнует её и к сыну, и к матери. Значит, нужно быть ещё большим дипломатом и искусно лавировать между ним, невесткой, матерью и любимым сыном, чтобы в доме были мир и покой. Но как же она иногда уставала от этого бесконечного "лавирования" - куда больше, чем от своей напряженной работы.
      События, между тем, разворачивались стремительно и совсем не в том направлении, какое было бы оптимальным. Однажды, к концу смены, Марианна зашла к Максиму на работу. Эти сутки дежурства для Максима выдались особенно тяжелыми и он мечтал только об одном: прийти домой и лечь спать. Но Мари решительно прошла в дежурку, грациозно опустилась на стул, закинула ногу за ногу, вытащила сигаретку, закурила и пуская дым к потолку, не замечая усталости и удрученного состояния мужа, сказала:
      - Сегодня на Горбушке в ДК классная тусовка, закругляйся, поймаем тачку и поехали.
      - Машенька, я сегодня очень устал, мне бы поспать хоть часочек, а там дым коромыслом, музыка грохочет... Ну пожалуйста, давай хоть сегодня домой поедем, у меня просто нет сил.
      - Во-первых, я тебя сто раз просила не называть меня этим пошлым именем. Во-вторых, что ты за мужик такой, если после твоей не пыльной работенки ещё и спать надо. В-третьих, если ты со мной не поедешь, то уж не обессудь, я поеду одна и найду там себе кавалера покруче тебя.
      - Хорошо - голос у Максима вдруг стал ровный и спокойный - поезжай. Но, во-первых, денег я тебе на твои увеселения больше не дам. Во-вторых, не тебе судить о моей работе. В-третьих, работаю и деньги зарабатываю, все-таки, я, и отдыхать мне тоже иногда надо, а вот от чего ты только и делаешь, что отдыхаешь? Чем это ты так себя утомила?
      Марианна молча сорвалась со стула, вылетела в коридор, с силой шарахнув дверью в дежурке. Одновременно, выше этажом, где размещался кабинет хозяина конторы, тоже шарахнули дверью и чьи то каблучки дробно застучали по лестнице. Плавно покачивая бедрами и гордо вздернув голову, Марианна вышла на лестничную площадку, где её чуть не сшибла с ног какая-то женщина, спустившаяся по лестнице сверху. Марианна уже собралась как следует обложить нахалку, но что то заставило её вовремя прикусить язык.
      Налетевшая на неё женщина была чуть старше её, одного с ней роста, с длинными, почти до талии каштановыми волосами и удивительными зелеными как у кошки раскосыми глазами. Она была не только очень красива, в ней чувствовалась скрытая сила, властность, умение повелевать, заставляющая всех окружающих говорить шепотом и ходить на цыпочках. Она явно была в ярости и из глаз её сыпались зеленые молнии. Но Марианна спокойно выдержала её взгляд и та начала потихоньку успокаиваться, пылающие щеки приобрели нормальную окраску нежного румянца, зеленые искры погасли, а на лице появилось надменное и немного удивленное выражение.
      - Ты кто такая? Что на дороге стоишь?
      - К мужу приходила, он здесь охранником работает - своим обычным тихим голосом ответила Марианна.
      Женщина посмотрела более заинтересованно, ей явно понравился её голос.
      - К мужу, значит. Тебя звать-то как?
      - Марианна.
      - А меня Ирина, но все меня зовут Императрица, ты тоже можешь меня так звать. А чего приходила?
      Она не без удовольствия разглядывала дискотечный наряд Марианны красные кожаные шорты в обтяжку, черные колготки, черный короткий свитерок, больше похожий на рыболовную сеть, надетый на красное боди, и яркий красно-черный платочек на шее.
      - Что, повеселиться собралась, а он продинамил?
      - Хочет ехать домой спать. Не со мной, просто спать - уточнила Марианна.
      - Ха! Все мужья - дерьмо. Да и вообще все мужики. Мой меня тоже послал. Работать ему нужно. Зачем тогда, старый козел, на молодой женился? Ну и что думаешь теперь делать?
      - Не знаю. Надо бы завалиться куда-нибудь, да денег нет - она прямо посмотрела Императрице в лицо.
      Та усмехнулась.
      - Ну, у меня этого добра с избытком, денег дает сколько надо, одно условие - никаких мужиков что бы рядом не было, а так делай что хочешь. Может составишь мне компанию? Пошли в мою машину.
      И она двинулась к выходу даже не оглянувшись, уверенная, что девушка идет за ней. И Марианна пошла, чувствуя, что наступает новый поворот в её жизни.
      Повеселились они в ту ночь славно, побывав чуть ли ни в десятке злачных мест. Императрица была явно довольна, новоприобретенная подруга ей нравилась - тихий голос, пьет не пьянея, танцует без устали, не задает никаких вопросов, покорна, но без подобострастия, знает свое место, но гордости не теряет. Именно такого человека ей всегда не хватало рядом.
      Уже рассветало, когда они вышли из очередного кабака, уселись в роскошный "Порше" Императрицы, где её ждал шофер, он же телохранитель, пожилой молчаливый громила и буквально растеклись по сиденьям.
      - Давай домой - скомандовала хозяйка - поехали ко мне, посмотришь как люди живут, а к мужу тебя потом отвезут.
      Марианна промолчала. Машина мчалась по пустынной в этот час Москве, вскоре они выехали за кольцевую дорогу, буквально через десять минут свернули на какой то проселок, потом ещё раз и оказались перед могучими воротами. При этом асфальт тоже кончился, хотя дорога уходила дальше. Шофер гуднул, тихо зажужжала маленькая телекамера над воротами, они распахнулись и машина въехала на территорию, окруженную каменным забором трехметровой высоты. Проехав по аллее, обсаженной с двух сторон старыми разросшимися туями, машина, наконец, остановилась под козырьком высокого крыльца. Дамы вышли и машина, с тихим шелестом, уехала. Они поднялись по ступенькам, уставленными кадками с диковинными растениями, огромные стеклянные створки сразу распахнулись, как будто их поджидали.
      За дверью оказался ещё один пожилой громила, колючими проницательными глазами внимательно оглядев Марианну, запер за ними дверь и тут же молча удалился.
      - Люблю молчунов - сказала Императрица и усмехнулась - специально ведь вокруг меня одних уродов и старперов держит. А с другой стороны, боится значит ценит. А тебя твой ценит?
      - Раньше вроде ценил, а теперь не знаю.
      По широкой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж, прошли по просторному коридору и вошли в просторную комнату, уставленную необъятными мягкими диванами с множеством ярких подушечек и думочек. Перед каждым диваном располагался столик с причудливо изогнутыми ножками, на котором стояли вазы с живыми цветами.
      - Моя гостиная - сказала Императрица, опускаясь на один из диванов, располагайся. Чаю хочешь? Хотя лучше сначала в ванну, потом чай с травками и спать.
      Она встала, подошла к мебельной стенке с множеством зеркальных дверок, занимавшей весь торец комнаты, открыла один из шкафов и оказалось, что это дверь в спальню. Пройдя её насквозь, она открыла ещё одну дверь, там была гардеробная с множеством шкафов и огромным трюмо и, наконец, открыла дверь в ещё одно помещение, которое оказалось ванной.
      Подобную роскошь Марианна видела только в кино, в фильмах про арабских шейхов. Посередине большой комнаты, в которой могла поместиться почти вся квартира Максима, была утоплена в пол даже и не ванная, а маленький бассейн. Пол и стены были выложены темно-синей плиткой, имитирующей лазурит, стояло несколько кресел и несколько этажерочек на колесиках. Чаша бассейна, кожа кресел и полочки этажерок были темно-зеленого цвета, кругом свисали и стояли на полу растения с пышной зеленью и нельзя было сразу определить - настоящие они или искусственные; здесь и там поблескивали золотыми искрами краны, крючочки, каркасы мебели, обрамление большого зеркала, вделанного в стену, мягкий свет лился из бра в виде раковин и из невидимых светильников на потолке, и все это зелено-синие великолепие оживляло множество раковин самых экзотических форм и расцветок лежащих вокруг в хорошо продуманном беспорядке. Но больше всего Марианну поразило то, что бассейн упирался в стеклянную стену, за которой был небольшой пруд. Одна из створок этой стены была открыта и из неё дуло утренней свежестью, чувствовался запах воды и каких то цветов.
      Императрица сидела в кресле и с явным удовольствием наблюдала за произведенным эффектом.
      - Раздевайся, поплаваем - сказала она.
      Чувствуя на себе пристальный взгляд хозяйки этого великолепия, Марианна стала медленно раздеваться, а та включила тихую музыку, пододвинула к краю бассейна одну из этажерочек, на которой лежали стопками полотенца. Раздевшись, Марианна вошла в воду. Императрица тоже быстро скинула с себя одежду и вошла в бассейн.
      Как две русалки они резвились, расплескивая вокруг целые фонтаны брызг и весело хохоча. Наконец, дамы вышли из воды, накинули на себя роскошные купальные халаты и Императрица повела Марианну в спальню.
      Подойдя к кровати, она сбросила на пол халат, улеглась обнаженная прямо на шелковое покрывало, подперев голову рукой, и в упор молча стала смотреть на Марианну. Та тоже молчала, стояла спокойно, не отводила взгляд, как будто ждала дальнейших указаний.
      Наконец, Императрица громко зевнула, встала, прошла в гардеробную и вышла оттуда уже в ночной рубашке. Правда, рубашкой это можно было назвать условно, скорее казалось, что тело молодой женщины местами прикрывали совершенно прозрачные кусочки ткани. В руках она несла постельное белье, теплый плед и ночную сорочку.
      - Держи, оденься и иди спать в гостиную. Утром, если проснешься раньше, не вздумай меня будить, твой туалет и ванная по коридору направо, если приспичит. Когда я проснусь, позову, позавтракаем, потом шофер отвезет тебя.
      Марианна постелила на одном из диванов и провалилась в сон без сновидений в тот же миг, как только коснулась подушки.
      Утром, скорее уже днем, она проснулась от голоса Императрицы, звавшей её. Она вошла в спальню и остановилась в дверях.
      - Ну и дрыхнешь же ты. Никак тебя не докричусь, ворчливо сказала Императрица. Залезай сюда, сейчас завтракать будем.
      Она нажала на кнопку у кровати, через минуту открылась дверь и заглянула горничная.
      - Завтрак. На двоих - отрывисто скомандовала Императрица и та мгновенно скрылась.
      Марианна села на кровати поджав о себя ноги и облокотившись на подушки поодаль от хозяйки, благо размеры ложа вполне позволяли это и постаралась незаметно сквозь ресницы рассмотреть женщину, с которой так неожиданно её столкнула жизнь.
      Теперь, при дневном свете, без макияжа и после бурно проведенной ночи, было видно, что она, как минимум, лет на десять - пятнадцать старше и что при наличии самых лучших массажисток, косметичек и прочее, жизнь она ведет буйную и отнюдь не праведную. Но что было совершенно бесспорно, это то, что она была до сих пор очень красива.
      Вошла горничная, катя перед собой столик с едой, комната сразу наполнилась ароматом прекрасного кофе и свежевыпеченного хлеба. Горничная привычным движением поставила поднос на кровать между женщинами, на него водрузила чашки, кофейник, корзиночку с рогаликами, вазочки с джемом и маслом и быстро вышла. За все время в комнате не было произнесено ни слова, а лицо горничной было бесстрастно как маска.
      - Налей - скомандовала Императрица.
      Марианна налила в чашечку дымящейся ароматный кофе и подала.
      - На меня не смотри, ешь, - руки у Императрицы заметно дрожали и она жадно не отрываясь стала пить. Поставила пустую чашку рядом с собой прямо на простыню и взяла сигарету из вычурного ларчика, стоявшего возле кровати. Щелкнула изысканной и явно дорогой зажигалкой, жадно затянулась и закрыла глаза.
      Марианна не торопясь налила себе кофе, взяла рогалик, разрезала его пополам, густо намазала маслом и джемом, снова сложила половинки и начала аппетитно есть.
      Императрица открыла глаза и с любопытством стала смотреть на нее. Потом вдруг неожиданно хрипло засмеялась и смяла сигарету в пепельнице.
      - Глядя на тебя и сама есть захочешь, сделай мне так же и налей ещё кофе. Ты, я смотрю, девочка без комплексов, это хорошо, это я люблю, сама такая, потому может и живу сейчас вот так - и она широко повела рукой, словно приглашая полюбоваться спальней.
      Полюбоваться действительно было чем. Огромная комната была выдержана в перламутровых тонах, на темном лакированном полу лежал пушистый ковер в розовато-лиловых, кремовых и сапфировых тонах, роскошно контрастирующий с шелковыми занавесками на окнах и таким же балдахином над поистине царской постелью. Всюду стояли карликовые японские деревья, а одна из стен представляла собой огромное - от пола до потолка - зеркало, где отражалась комната и красивый вид за окном.
      - Нравится? - лениво спросила Импертрица. - Три раза переделывали, пока меня все устроило... более или менее. Камин нужно новый устроить, антикварный. Этот новодел только для торгашек с рынка годится.