Одинокая волчица

      - Я, кстати, хотел тебя спросить, - вдруг оживился Костя, - а правда, то ты сама детективы пишешь?
      - Правда, - со скромной гордостью отозвалась я. - И не только пишу, но даже печатаюсь. Причем как бы за деньги.
      - Почему - как бы?
      - Потому, что деньгами это можно назвать с большой натяжкой. То есть никто не спорит: то долларов - они сто долларов и есть. Но за полноценную книжку маловато получается.
      - Это что, всем так платят? - изумился Костя. - Во всех издательствах.
      - Похоже на то, - пожала я плечами. - Два издательства я попробовала именно с таким результатом. Сейчас посмотрим, что будет в третьем. Но лично мне известен только один автор, которому действительно платят по две-три тысячи долларов за книгу. Есть у нас такой Похлебкин, пишет о вкусной и здоровой пище. О не совсем здоровой - тоже. Но с этим шутки плохи, он всех издателей в кулаке только так держит.
      - Держал, - коротко ответил Костя.
      - То есть как - держал?
      - Убили. Зарезали в собственной квартире несколько дней тому назад. Двери открыл сам, то есть знал - кому открывает. Кстати, тревогу подняли как раз издатели: он должен был приехать за гонораром и не приехал. Они и забеспокоились...
      - Удивительное - рядом, - покачала я головой. - Обычно авторы за ними бегают, умоляют заплатить, а тут вдруг такая чуткость. Ты не думаешь, что они сами и...
      - Думаю. И не только я. Но доказать ничего невозможно. Так что радуйся: тебя убивать не придут. Не за что.
      - У нас, между прочим, и за сто долларов вполне могут грохнуть, вздохнула я. - Могут и вообще просто так. Все-таки лучше быть богатым и здоровым...
      - Богатые тоже плачут, - философски заметил Костя. - Я на них насмотрелся, точно знаю.
      Н-да, и так плохо, и так - нехорошо. Не знаю, насколько лучше нам сейчас стало жить, но веселее - это уж точно. Загадочная русская душа помноженная на столь же неисповедимое русское "авось" и невероятно распространенный пофигизм, дает такие результаты, что лучше об этом просто не думать. Только тогда сохраняется призрачный шанс уберечь психику от непоправимой травмы. Хотя - как бы тоже не гарантия.
      Андрей с Павлом выглядели ничуть не более жизнерадостными, чем Костя, а когда он вкратце пересказал им то, что я уже слышала, и вовсе загрустили. Последнюю надежду они возлагали на чемодан, который забрали из камеры хранения. Открыть его там, прямо на месте, они не могли не только потому, что стеснялись окружающих, а ещё и потому, что чемодан был заперт. Теперь же, когда выяснилось, что хозяйка чемодана вроде бы жива и здорова, дело представлялось и вовсе неэтичным. Ну, скажем так - сомнительным.
      Я оставила мужчин в комнате осмысливать проблему, а сама отправилась на кухню выполнять святые женские обязанности: готовить пищу. Разумеется, с куда большим удовольствием я бы примкнула к процессу осмысливания, но меня скорее всего неправильно бы поняли. Утешением могло служить лишь то, что мне всегда лучше думается отнюдь не в позе Роденовского мыслителя, а, так сказать, в процессе, причем процесс может быть самым разным: мытье пол или посуды, глажение, та же готовка. Так что я принялась чистить картошку и думать. Благо, пищи для размышлений было предостаточно.
      Если Юлия жива и здорова, более того - благополучно вышла замуж не далее как несколько часов тому назад, то почему её чемодан так и остался в камере хранения? Более того, зачем он вообще там оказался, то есть зачем Императрица приказала Ольге чемодан выкинуть? Возможно, конечно, Юлия в лице вдовы-миллионерши обрела надежную покровительницу и в старых тряпках не нуждалась. Тогда теоретически Императрица могла отдать соответствующий приказ. Но... зачем было менять всю прислугу в доме, включая охрану? И почему Юлия не позвонила Галке, чтобы сообщить о благоприятных переменах в своей жизни? Назовите меня сумасшедшей, но я, в принципе, могла поверить и в совпадение со сменой обслуги, и в забывчивость Юлии, но в эту картинку никак не влезало странное поведение кота Марса. К тому же я склонна была доверять Алине больше, чем даже каким-то хотя и нелепым, но очевидным фактам.
      Если загадочный Музыкант - поклонник (или любовник?) Императрицы, то Юлия тут вообще не при чем. То есть была бы при чем, если бы миллионерше понадобилось заморочить голову богатому поклоннику, Костиному шефу, и выдать своего хахаля за чужого мужа. Логично? Очень, только богатый поклонник умер аккурат накануне и весь этот камуфляж уже никому не нужен.
      Если застрелили действительно того, кого хотели, то есть начальника охраны Императрицы, то для этого должны быть свои причины. И его осведомленность относительно истиной картины смерти хозяина тут не при чем: пикантно, но не криминал. Скорее всего, он знал что-то гораздо более важное, причем этим знанием с кем-то неосторожно поделился. Или даже не поделился, а просто намекнул на свою информированность. И тут же получил пулю в лоб, причем постановка этого спектакля была достаточно громоздкой и дорогостоящей. Возникает уже два вопроса: почему и зачем? Что такое знал злополучный охранник и почему его нельзя было убить просто, по-человечески, без театральных эффектов?
      Ну, на несчастную Ольгу действительно рухнула автобусная остановка тут все чисто, не подкопаешься, хотя и абсолютно неправдоподобно. Но ведь и её кто-то хотел убрать, спасла её лишь лирическая дружба с рядовым охранником, который, по-видимому, тоже пострадал во всей этой истории. В общем, с какой стороны ни подойди - концы найти невозможно. Единственное, что можно проверить, это гипотезу о забывчивости Юлии. Если в анамнезе у девушки имелись ранний склероз или обыкновенное разгильдяйство, то хоть что-то получит нормальное обоснование.
      Я взяла телефон и набрала номер Галки. Как и я, она - человек свободной профессии, так что вероятность застать её дома в конце рабочего дня составляла примерно пятьдесят процентов. И на сей раз мне повезло, поскольку именно в этот процент я и попала.
      - Слушай, - выпалила я вместо приветствия, когда Галка сняла трубку, а могла твоя Юлия просто забыть тебе позвонить и предупредить, что у неё изменились планы?
      - Исключено! - безапелляционно отрезала Галка. - Юля порядочна и пунктуальна до маниакальности, она предупреждала даже в том случае, если опаздывала на пятнадцать минут.
      - А если бы она вдруг влюбилась?
      - Ты спятила? - ответила Галка вопросом на вопрос.
      - Трудно сказать. А ты случайно не знаешь, что было у неё в чемодане? Что она взяла с собой в Уральск.
      - Знаю, причем не случайно. Я помогала ей собираться. Кое-что свое дала, у неё было очень мало вещей.
      - Что именно было в чемодане?
      Надо отдать должное Галине: она не стала занудно расспрашивать, зачем мне понадобилась опись Юлиных вещей, а подробно все перечислила. Настолько подробно, что мне пришлось взять карандаш и записывать: запомнить это не было ни малейшей возможности, особенно если учесть, что Галка не просто называла вещь, но и давала её подробное описание, включая цвет пуговиц и фасон, простите, бюстгальтера. Описала она и то, что было надето непосредственно на Юлии в день отъезда.
      - Я так думаю, что ты допрашиваешь меня не из чистого любопытства, закончила она. - Есть какие-то новости?
      - Как только будут, сообщу, - ответила я, не рискуя раскрывать сразу все карты. - Это Андрей просил меня узнать о чемодане.
      - Ах, Андрей! - произнесла Галка таким тоном, как если бы ей совершенно все сразу стало ясно. - Если понадобится что-то ещё - звони. В ближайшие дни мы с Тарасовым в Москве.
      - Обязательно позвоню, - заверила я.
      В этот момент в кухню заглянул Андрей. Легок на помине!
      - Ты куда пропала? - поинтересовался он. - Неужели столько времени по телефону трепалась?
      - Я готовкой занималась! - запротестовала я. - Картошку чистила, то-се. Вы же наверняка есть хотите.
      - Обязательно хотим, - усмехнулся Андрей. - А ты решила приготовить еду сразу на неделю? Чтобы потом не отвлекаться на пустяки?
      Я взглянула на кастрюлю с картошкой и ахнула: трехлитровая емкость была заполнена практически до краев. Задумалась, называется. И что теперь с этим прикажете делать?
      - Варить, - прочитал Андрей мои мысли. - Что сможем, съедим сегодня, остальное будем постепенно разогревать. Судя по всему, разговор у тебя был содержательным.
      - Обидеть художника может каждый, - отозвалась я, размещая корнеплод по трем разным кастрюлям и заливая его водой. - Я говорила с Галкой. Вот список того, что было в чемодане.
      - Молодец! - сказал Андрей на сей раз искренне. - Тогда пошли открывать. Мы там посовещались и решили...
      Правильно говорят: дело мастера боится. Костя вскрыл чемодан виртуозно, я даже не поняла, как это ему удалось сделать с помощью обыкновенной канцелярской скрепки. Было похоже, что чемодан кто-то тщательно обыскивал, а потом кое-как запихал все вещи обратно. Если верить Галкиной описи, не хватало одного платья: какого-то полотняного, защитного цвета с погончиками. А вот за подкладкой обнаружились какие-то бумаги, которые при ближайшем рассмотрении оказались чем-то вроде векселя, выданного покойному мужу Юлии покойным же мужем Императрицы. На двести тысяч долларов. Правда, только ксерокопия, а не оригинал.
      - Убивают и за меньшие деньги, - заметил Павел, которому явно не терпелось завершить это рабочее совещание и уехать домой к любимой жене. По-моему, все ясно. В лучшем случае, состряпали фиктивный брак, чтобы не платить. Думаю, Императрица подсунула ей с этой целью своего любовника...
      - Очень уж затейливо, Паша, - поморщился Костя. - Такие проблемы там решают гораздо проще: не человека, нет и долга. Нужно узнать, что это за Музыкант такой. Ты бы пошуровал по своим каналам.
      - Обязательно, - кивнул Павел. - А ты все-таки поищи ещё подходы к Императрице. С ней обязательно надо поговорить, чует мое сердце, она - ключ ко всей этой головоломке.
      - Странно только, что платье пропало, - задумчиво сказал Андрей. - Все остальное на месте, а платья нет. Очень, между прочим, знакомого платья. Где-то я такое видел, если судить по описанию. Наташенька, у тебя такого случайно нет?
      - Случайно нет, - отмахнулась я. - Послушайте, неужели записи рассказа Ольги недостаточно для того, чтобы добиться официального допроса Императрицы этой самой? Ведь человек пропал! Павлуша, а ты куда собрался? Я сейчас вас кормить буду.
      Павел, который уже направился к выходу, остановился и покачал головой:
      - Наташа, спасибо, но мне пора. Милочка в таком положении... Я стараюсь побольше быть вместе с ней.
      - Когда ждете? - спросил Андрей.
      - Со дня на день.
      - Волнуешься?
      - А ты как думаешь? - огрызнулся Павел. - Хотя Милочка совершенно спокойна. После того, как ей Натальина гадалка чего-то наговорила, она абсолютно уверена в том, что все будет прекрасно.
      - Это о пользе суеверий, - ввернула я. - Ты не веришь - и нервничаешь, а она совершенно спокойна. И это правильно.
      - Наталья, - вдруг сказал Костя, - у меня идея. А что если тебе попытаться встретиться с Императрицей. Вроде бы по поводу этого заемного письма...
      Я посмотрела на Костю с интересом: похоже, он все-таки принимает меня всерьез и считает не просто женщиной, а как бы даже полноценным человеком. Которому можно доверить деликатное дело замаскированного допроса подозреваемой. Но, к сожалению, идея эта поддержки у остальных присутствующих не встретила. Павел только пожал плечами, а Андрей тут же этот жест озвучил:
      - Идея с дыркой. Во-первых, совершенно необязательно Наталье соваться в это змеиное гнездо. В лучшем случае, её убьют, а в худшем - найдут какого-нибудь мужа, пусть и фиктивного. Это меня не устраивает.
      - Первое или второе? - поинтересовалась я. - Что тебя не устраивает конкретно?
      - Конкретно я против участия дилетантов в серьезных делах. Не хочу показывать пальцем, но кое-кто из присутствующих уже пытался однажды лично общаться с преступником. Напомнить, что было?
      - Не надо, - быстро сказала я.
      - А что было? - одновременно поинтересовался Костя.
      - Созвонимся, - махнул рукой Павел и ушел.
      - Наташка подарит тебе свою книжку - прочтешь, - сказал Андрей. - Так что эксперимент отменяется. Надо придумать что-то еще. Пока я вижу только один путь подхода к Императрице: через этого самого Музыканта. Или найдем на него что-то или...
      - Или придумаем, - подхватил Костя. - Наталья, я не хочу быть наглым, но ты что-то говорила насчет еды...
      Ужинали мы в комнате под телевизор: если Андрей пропускал вечерний выпуск новостей, то считал день вычеркнутым из полноценной жизни. Внезапно Костя замер с картошкой на вилке и уставился в экран. Там показывали какое-то очередное задержание на таможне. И что, интересно, Костю так заворожило?
      - Ребята, - приглушенным голосом сказал он, - а ведь эту бабу я у шефа видел, ей-богу! За несколько дней до его смерти. Значит, ещё и контрабанда...
      Глава шестнадцатая.
      - А может быть, я напрасно отказалась встретиться с этим охранником? спросила Императрица у Музыканта, который рассеянно перелистывал какой-то яркий журнал. - Может, он хотел сообщить что-то важное...
      - Чем меньше знаешь, тем лучше спишь, - отозвался Музыкант, не прерывая своего занятия. - Что такого интересного он мог тебе сообщить? От чего помер его шеф? Так мы с тобой это и так знаем.
      Императрица нервно передернула плечами и бросила на своего новообретенного супруга взгляд, совершенно лишенный приязни. Прошло очень немного времени со дня их скоропалительного бракосочетания, а она уже почти жалела о том, что пошла на такой шаг. Немного успокаивало лишь то, что на самом-то деле она по-прежнему оставалась вдовой, а Музыкант был женат на бесследно исчезнувшей Юлии. Мысль использовать сохранившийся паспорт осенила невесту в самый последний момент. Но сам он об этом не знал, а рассказывать ему об этом Императрица вовсе не собиралась.
      "Любви тебе захотелось, да? - в который уже раз мысленно обратилась она к себе. - Не жилось свободной и независимой женщиной, понравилось с молодым мужиком в постели кувыркаться, не решилась ему впрямую отказать? Ну, и что ты в результате получила? Новую докуку - только и всего. Двадцать четыре часа в сутки вместе... Вместе с кем? Давай называть вещи своими именами: вместе с законченным наркоманом, который становится более или менее сносным в общении только тогда, когда принимает очередную дозу. А теперь, как бы став мужем, он даже не дает себе труда притворяться милым и обходительным. Оно тебе надо?"
      Самое, пожалуй, неприятное было то, что Музыкант оказался ещё и патологически ревнивым. Получив (как он считал) статус законного супруга, он не отпускал Ирину ни на шаг от себя и пресекал все попытки даже самого невинного флирта с любым представителем мужского пола. Две поездки в ночной клуб закончились унизительным разбирательством и сценами ревности, да такими, по сравнению с которыми все прежние выступления Босса казались просто утренником в детском саду. И если с Боссом Ирина без труда справлялась, используя свою привлекательность и сексуальность, то с Музыкантом эти номера не проходили: он просто откровенно над ними потешался, чем приводил Императрицу в состояние бешенства. А выход из этого состояния был только один - очередная таблетка или укол.
      "И ради этого нужно было убить двух человек? Ну, допустим, один бы и так помер, только чуть позже, но второй-то... И если я ошиблась, если жениться на мне, а потом отправить меня на тот свет хотел вовсе не Лев Валерианович, а Олег? Та гадалка ведь сказала: человек водяного знака. Это с таким же успехом может быть Рыба, а не Скорпион. А значит, ничего я от себя не отвела, угроза по-прежнему остается, я только все испортила. Жить так, как сейчас, я не хочу, а по-другому Олег мне не позволит... Не позволит? Мне? Да кто он такой, чтобы что-то позволять или не позволять? Не родился ещё человек, который мог бы мною командовать!"
      - Пойду-ка я покормлю своих рыбок, - заявил Олег, поднимаясь с кресла. - Они такие забавные, когда жрут. Ты со мной?
      - Нет уж! - резко ответила Императрица. - Меня это совершенно не забавляет. Знала бы, ни за что бы не позволила тебе покупать эти твари. Как подумаю, что они за стенкой бассейна плещутся... Б-р-р!
      - Вольному воля! - пожал плечами Музыкант. - Между прочим, завтра сорок дней, как твой поклонник приказал долго жить. На похороны ты не пошла, так может на кладбище съездишь, могилке поклонишься. Все-таки это ты его туда уложила...
      - А ты тут не при чем? - вскипела Императрица.
      - Докажи, - усмехнулся Музыкант.
      - Докажи и ты, что я имею отношение к этому делу.
      - Зачем? Достаточно того, что я об этом знаю. Доказывать что-то мне просто невыгодно. Знаешь, муж и жена - одна сатана.
      - Тогда зачем ты меня все время этим дразнишь?
      - А просто так. Ты очень забавно реагируешь: прямо заходишься от бешенства. Или - от страха? Чего ты боишься, красавица? Все нормально. Мы с тобой провернули два исключительно чистых убийства. Элегантных, я бы сказал. Ни следов, ни свидетелей. Так что перестань психовать и расслабься.
      - С тобой расслабишься, как же! - бросила Императрица, постепенно все-таки остывая. - Смотри, доведешь меня...
      - И что? Отравишь? Телефона Химика ты не знаешь. Ладно, я пошел к рыбкам.
      "Телефона Химика я действительно не знаю. Но его знает Лариска. И она его мне даст... или продаст, как только вернется в Москву. Олега она, по-моему, терпеть не может, так что с удовольствием поможет мне эту крысу отравить. Ага, а потом заложит... Нет, не заложит, потому что сама будет сообщницей, молчать ей выгоднее. А что, идея неплохая. Олег свое дело сделал, помог мне избавиться от двух стариков, теперь может и сам исчезнуть. Лекарства я и без него любые достану через ту же Лариску, следить за каждым моим шагом никто не будет. А его смерть никого не заинтересует. Кто он такой? Да никто!"
      Эти мысли оказались настолько приятными, что у Императрицы заметно улучшилось настроение. Настолько улучшилось, что даже аппетит появился, что в последнее время бывало крайне редко. Она позвонила горничной и приказала подать тосты с икрой и соответствующую выпивку: в одной из немногих книг, которые она за свою жизнь прочла, именно так выглядела изысканная трапеза героя: поджаренный черный хлеб с маслом, черная же икра и водка с мартини. Это она запомнила, равно как и имя героя - Джеймс Бонд. Императрица не подозревала только о том, что вся серия приключений суперагента была написана как пародия на соответствующий жанр. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
      - Красиво жить не запретишь, - ехидно заметил вернувшийся Музыкант. Икра, мартини... А нормальная еда в этом доме бывает?
      - Нормальная - это что? - надменно поинтересовалась Императрица. Картошка с квашеной капустой, что ли? Или селедка?
      - Картошечки я бы поел, - согласился Музыкант. - Жареной, с лучком, со шкварочками. Но ты ведь выше этого, правда, красавица? Кстати, должен тебе заметить: ты вообще никогда не ешь, а только закусываешь. И то не всегда.
      - В моем доме как хочу, так и живу, - огрызнулась Императрица, снова начиная испытывать раздражение.
      - Да? - ехидно прищурился Музыкант. - Да что ты говоришь? Почему же тогда ты не живешь во всем доме? Как при муже твоем, царствие ему небесное, сидела в своих, с позволения сказать, покоях, так и сейчас носа из них не высовываешь. Есть-то нужно в столовой, красавица? Слышала о таком порядке?
      - Давно ли ты получил возможность есть в столовой, а не на кухне? Хотя на твоей кухне вряд ли это можно делать: соседи помешают. Ты же сам говорил, что у тебя комната в коммуналке. Вот уж точно: красиво жить не запретишь.
      - Мне что - прописаться в этом особняке? - огрызнулся в свою очередь Музыкант. - Вот смеху-то в милиции будет! Тем более, что ты сама, кажется, прописана в какой-то хрущобе у черта на рогах.
      - Кто это тебя пропишет? Размечтался...
      - Я твой муж.
      - Муж объелся груш, - фыркнула Императрица. - Тоже мне, близкий родственник! Сегодня ты муж, а завтра я с тобой разведусь и ты уже - никто. Понятно?
      - Кто это тебе даст развод? Размечталась...
      В глазах Музыканта мелькнул опасный огонек. Императрица поняла, что от подобной перепалки ничего не выиграет, а выдать себя в полемическом задоре очень даже сможет. Предсказать же реакцию Музыканта она не бралась: он был в равной степени способен и придушить её, и сдать правоохранительным органам, наплевав на все последствия для себя. Если она хочет избавиться от этого человека, спасти её может только терпение. Терпение и выдержка. Вот вернется Лариска... Тогда посмотрим, кто кого.
      - Да не собираюсь я разводиться, - промурлыкала она так нежно, как только могла. - Последнее время ты совсем не понимаешь шуток. По-моему, мы слишком много времени сидим дома. Поедем сегодня в какой-нибудь ресторан, а? Потанцуем...
      - Только не сегодня, - ответил Музыкант и бросил на неё внимательный взгляд. - Тебе нужно отдохнуть, красавица. Шутки шутками, а нервы у тебя явно шалят. Давай поступим по-другому: проведем сегодняшний вечер вдвоем. Послушаем музыку, покурим, выпьем что-нибудь легкое. Потом я сделаю тебе массаж, как ты любишь. И пораньше ляжем спать. А вот завтра... Завтра можно будет оттянуться уже по полной программе. А послезавтра, по моим подсчетам, должна вернуться Ларка. Вот тогда дела и закрутятся совершенно по-новому.
      - По-новому - это как? - спросила Императрица, хотя ответ её совершенно не интересовал.
      "Лариска вернется послезавтра. Она сразу же приедет сюда. Или сунется ко Льву? Но его уже нет, значит, без нас ей опять же не обойтись. Конечно, она вполне может вообще исчезнуть, если получит за этот порошок приличные деньги. Нет, она слишком жадная, чтобы ради небольшого кусочка отказаться от большего. Так что в любом случае через два дня она будет здесь. На это время Олега нужно куда-нибудь отправить. Куда? И как? Он хитрый, да и чутье у него просто звериное. Подсыпать что-нибудь в питье - и вырубить на полсуток..."
      - ... весь мир, а не только модные курорты. Красавица, ты меня слушаешь? О чем таком приятном ты задумалась?
      - Почему ты решил, что о приятном? - изумилась Императрица.
      - А у тебя вид, как у кошки, которая сливками объелась, - охотно пояснил Музыкант. - Еще кого-нибудь отравить задумала?
      Императрица непроизвольно вздрогнула и уронила на колени столбик пепла с сигареты. Вместе с пеплом на шелковую полу халата попала искра, которая тут же прожгла хоть и небольшую, но очень заметную дырку.
      Эта мелочь вызвала у Императрицы совершенно неадекватную реакцию: она залилась слезами. Прекрасно понимая, что не произошло ничего не то что страшного - вообще заслуживающего внимания, остановиться она не могла. Музыкант какое-то время молча наблюдал за ней, потом покачал головой и сказал:
      - Вот уж действительно, как все запущено. По-моему, красавица, тебе нужно серьезно лечиться. Нервы у тебя ни к черту.
      Она продолжала плакать, машинально разглаживая испорченный халат. Эта истерика в конце концов Музыканту изрядно надоела.
      - Я поеду в город по делам, - отрывисто сказал он, поднимаясь. - Если хочешь, позову тебе горничную, пусть она с тобой возится. Вот уж не было печали...
      - Да убирайся ты хоть совсем! - выкрикнула Императрица. - Прекрасно жила без тебя и проживу не хуже. Тут из желающих утешить меня очередь выстроится, можешь не волноваться.
      - А я и не волнуюсь, - пожал плечами Музыкант. - Это ты должна беспокоиться о том, кто тебя всякими лекарствами снабжать будет. Привыкла все получать на блюдечке...
      Императрица схватила со столика хрустальный бокал и запустила им в Музыканта. Тот чудом увернулся, и бокал со звоном разлетелся, ударившись о стену.
      - Посуда бьется - это к счастью, - иронично заметил Музыкант. Побереги темперамент, вечером, может быть, пригодится. Пока, красавица.
      - Гадина! - выкрикнула Императрица ему вслед. - Сутенер поганый! Альфонс!
      - Я тебя тоже очень люблю, - бросил через плечо Музыкант, закрывая за собой дверь.
      Теперь уже Императрица рыдала по вполне конкретной и уважительной причине: в первый раз за все время её отношений с Музыкантом между ними произошла такая крупная размолвка. Даже не размолвка - самый настоящий скандал. Горше всего для Императрицы было сознание того, что её слезы не вызвали никакого сочувствия, а уж мысль о том, что от неё можно вот так просто уйти, была совершенно непереносима. Простить все эти переживания она не могла, да и не собиралась.
      "Был бы пистолет - точно застрелила бы. Вот когда пожалеешь о том, что Николая Дмитриевича больше нет. Ему достаточно было намека - и ни проблемы, ни человека. И Льва уже не вернуть... А он тоже мог глазом мигнуть, чтобы человека не стало. Какая же я дура! Собственными руками лишила себя такого защитника. Подумаешь - старый, занудный, ревнивый. Пережила бы как-нибудь. Зато все остальное... Нет, нужно от Олега избавляться, причем быстрее. Обнаглел совершенно. Хорошо, что я в последний момент сообразила тот, другой паспорт подсунуть. По документам он мне вообще никто. Вот вернется, а я вызову милицию и скажу, что он забрался в дом, чтобы меня ограбить. Муж? Да вы посмотрите, на ком он на самом деле женат... Ага, а он тут же скажет, что я Юлию убила, а труп поручила вывезти начальнику охраны. Иди, спрашивай у покойника... Нет, не годится".
      Императрица вытерла слезы и пошла в спальню. По дороге взглянула в зеркало и ахнула: опухшие глаза, покрасневший нос, какие-то морщины вокруг рта. Так за месяц старухой станешь! Точно ведь: хорошую вещь браком не назовут. Даже если брака как такового нет, удовольствие все равно ниже среднего.
      В спальне Императрица порылась в ящике тумбочки и нашла несколько благоразумно припрятанных таблеток. Именно то, что ей сейчас было нужно: успокоиться, ни о чем не думать, расслабиться. А там видно будет. Да и не пойдет Олег сегодня на дальнейшее обострение отношений. Слишком умен для этого.
      "Умен-то умен, только нет дурака, глупее умного. Зачем ему нужно было сегодня устраивать это представление? Захотел показать свою власть надо мной? Или считает, что уже всего добился, теперь можно с законной супругой не считаться. Может быть, очень может быть... Он же сам объяснял, что по нашим российским законам супруг или супруга автоматом наследует своей лучшей половине, если других наследников нет. А у меня действительно нет других наследников... Если он задумает... Похоже, шутка зашла слишком далеко. Нужно все-таки ему сказать, что женат-то он на самом деле на покойнице, так что ничего ему не светит... Нет, не решится он меня убить, слишком уж труслив... А если решится? Ох, скорей бы Лариска возвращалась! Пока Олег жив, покоя мне не будет, это уж точно. Киллера нанять? Где? Как? А если все-таки встретиться с этим самым начальником охраны Льва Валериановича? Деньги все любят... А этот самый Костя выглядит так, что за тысячу долларов родную бабушку зарежет. Попробовать что ли, пока Олега нет дома? Опять же за спрос денег не берут..."
      Императрица сняла прожженный халат, швырнула его в угол спальни, открыла огромный, во всю стену шкаф и стащила с вешалки первое, что подвернулось под руку. Это оказалось вечерним платьем, которое последовало за халатом. В конце концов, она прошла в ванную и завернулась в огромное махровое полотенце. Захватила из спальни таблетки и вернулась в гостиную, где налила себе щедрую порцию водки с мартини. Лед уже растаял, но вызывать прислугу и ждать, пока принесут новый, было лень. Точнее, не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать.
      Она попыталась вспомнить, приняла она уже таблетку или только собиралась это сделать. Кажется, их было пять штук. Или шесть? Нет, похоже, все-таки пять, значит, только собиралась. Очень хорошо, со спиртным эти штучки действуют быстрее и лучше. А если принять сразу две? Эффект должен быть потрясающим, она сразу успокоится. Именно то, что нужно. Она успокоится и тогда позвонит этому самому Косте. Объяснит ему, что ей нужна помощь, что она готова щедро заплатить. Все очень просто.
      Императрица положила в рот две таблетки, сделала большой глоток из бокала и откинулась на спинку дивана. Через несколько минут она почувствовала, как голова слегка закружилась, а сердце стало биться очень ровно и, кажется, даже медленнее, чем обычно. Это было приятно, во всяком случае, куда более приятно, чем портить себе нервы из-за таких пустяков, как прожженный халат или чье-то равнодушие. Ушел - ну и скатертью дорога. Вернется - будет поспокойнее и полюбезнее. Еще прощения будет просить, как все мужчины. Они же терпеть не могут, когда женщины дуются несколько дней подряд.
      Он вернется - и все будет по-прежнему. Его ласки, его поцелуи, его нежность... Еще несколько дней она сможет этим наслаждаться, а потом... Потом она будет вспоминать обо всем этом с тихой грустью. Возможно, время от времени она даже будет приезжать на его могилу и там плакать. Почему бы и нет? Это, пожалуй, единственный мужчина в её жизни, которого она согласна оплакивать. Но жить с ним... нет! И больше она такой ошибки не сделает: никого не поселит в своем доме. Самое дорогое, что у неё есть - это свобода. После денег, разумеется.
      Пожалуй, теперь можно позвонить. Она уже совершенно спокойна и точно знает, чего хочет. Прежде всего, нужно предложить Константину место начальника охраны. Он остался без работы, так что наверняка согласится. А на этом месте он должен будет заботиться прежде всего о безопасности своей хозяйки. И позаботится. За хорошие премиальные, разумеется. При таком раскладе вполне можно обойтись и без Ларисы... пока. Отравить Олега никогда не поздно, только зачем самой стараться, если можно кому-то поручить.
      Какой номер телефона у Льва Валериановича? Господи, звонила по нему десятки раз, а так и не запомнила. Что-то очень простое, а все время ускользает из памяти. Сначала три семерки - это точно. А потом? Двадцать пять пятьдесят два или пятьдесят два двадцать пять? Вот морока... Проще найти карточку и посмотреть.
      Она попыталась встать с дивана, но ноги её не держали, и она плюхнулась обратно. Ну и ладно, в принципе, она помнит номер, можно будет попробовать обе комбинации. Может, ей повезет, и она дозвонится с первого раза. Только встречу нужно будет назначить на завтра, сегодня у неё будет день отдыха. Полного отдыха.