Глава 6

Венди кинула свирепый взгляд на солнце, заглядывающее в окно ее кухни. Небо было нежно-голубым, почти безоблачным, и даже сейчас, хотя еще не пробило и восьми утра, она ощущала его жар — прекрасный день для пикника. Только она не собирается на пикник. Она вообще никуда не собирается. Спасибо Майклу и, разумеется, мамочке тоже.

Внизу появился направляющийся к дому почтальон. Садовники, нанятые, чтобы содержать в порядке крохотные садики перед домом, уже приступили к работе. Ящички с рассадой, которые они выгружали из своей машины, напомнили Венди, что растущие на ее маленьком балконе и на подоконниках растения тоже требуют внимания. Во всяком случае, у нее будет чем заняться и помимо работы.

Услышав звук падающей в почтовый ящик корреспонденции, она босиком вышла в холл, чтобы вынуть ее. Адрес на большом квадратном конверте был написан почерком отца. Венди насторожилась. Вид у конверта был подозрительный, как будто в нем находилось официальное приглашение. Неужели очередная свадьба, сардонически подумала она, ведь даже ему пора бы уже устать от постоянной смены партнерш?

Это действительно было приглашение на свадьбу, правда, на свадьбу Грейс, ее сводной сестры, а не отца.

Грейс, собственно, была не родным ребенком отца, а старшей дочерью его второй жены. Но даже после того, как он развелся с ее матерью, и несмотря на то что он не был ее настоящим отцом, Грейс осталась с ним в близких отношениях. Гораздо более близких, чем она сама, подумала Венди, вспомнив, какую обиду и горечь испытывала в детстве при виде близости Грейс и отца. Было ясно, что и по сей день связь между ними крепка, ведь он устраивал ее свадьбу в своем доме и наверняка будет посаженным отцом.

Ее совсем не .удивила краткая приписка на изготовленном печатным способом приглашении, в которой он уведомлял, что Венди должна будет остаться у них на весь уик-энд и что он снимет номера в местном отеле для нее и ее друга, если она, конечно, захочет привести кого-нибудь. Это было так похоже на ее отца. Приписка также гласила: «К несчастью, мы не сможем поместить тебя в доме, поскольку Грейс с женихом должны, разумеется, разместиться у нас. Кроме того, из университета приедут близнецы, и каждый хочет привести с собой подружку. Я знаю, что ты поймешь меня…»

Ее отец владел прекрасным грегорианским особняком, в котором было семь спален, он купил его лет пятнадцать назад почти за бесценок, но Венди прекрасно понимала, что при таком количестве родных детей, не говоря уже о неродных, для нее место вряд ли найдется. Да и когда оно находилось?

Ей живо припомнился самый первый визит к отцу, когда ему пришлось пойти в магазин и купить ей спальный мешок, а ей — проглотить унижение и спать на полу лестничной площадки маленького домика, в котором он жил вместе с матерью Грейс. Та, разумеется, спала в своей комнате, но Венди не позволили разделить ее с ней, ведь она могла напугать ребенка.

Венди швырнула приглашение на кухонный стол. Принимать его она не собиралась, да и зачем? Чтобы вновь почувствовать себя нежеланной гостьей, чужой? Пусть Грейс играет роль обожаемой и обожающей падчерицы, если уж ей так угодно, но лично она не собирается быть в числе зрителей этого спектакля…

Внезапно ярко светящее солнце вызвало у нее вспышку раздражения, и Венди рывком опустила жалюзи…

Она прекрасно представляла, как воспримут ее отсутствие на свадьбе Грейс, но ей это было безразлично. Впрочем, разве кому-нибудь из них, не говоря уже об отце, было до нее дело?

Докончив утренний кофе, Венди задумалась. Теперь, когда Майкл стал ее соседом, вероятность того, что Эйлин узнает о ее лжи насчет визита к матери, весьма возросла. Если, конечно, Венди останется в квартире. Вот почему она решила посетить широко разрекламированный садоводческий торговый центр, находящийся в добром часе езды на машине. Там она купит рассаду, компост и кое-что по мелочи — для озеленения балкона и квартиры. В общем, соединит приятное с полезным.

Когда Венди вернулась домой, было уже восемь часов вечера. Беглый осмотр автомобильной стоянки перед домом показал — как и следовало ожидать, — что автомобиля Майкла там нет. Выгружая из машины покупки, она старалась не думать о том, насколько расстроила ее эта поездка. Прекрасная погода привлекла в центр массу народа. В основном приезжали целыми семьями — дружными, поглощенными друг другом, замкнутыми в своем мирке группами из отцов, матерей и их отпрысков.

Со времени ее детства отцы явно изменились к лучшему, теперь они гораздо больше занимались своими детьми, были гораздо сильнее привязаны к ним. Поэтому зрелище всколыхнуло всю боль и горести ее собственной безотцовщины — чему, без всякого сомнения, немало способствовала отцовская приписка на полученном сегодня приглашении. Вопреки мнению Майкла, ей не нужен был советчик — да и никто другой — для истолкования собственных эмоций, она и сама прекрасно разбиралась в них.

Сейчас, наверное, пикник, устроенный Эйлин и Биллом, в разгаре и небольшой сад полон их общими друзьями. Компания была хорошая, общительная и гостеприимная, с широким кругом интересов и весьма космополитическим взглядом на вещи. Венди знала, что ей доставило бы удовольствие пообщаться с ними. Но, спасибо Майклу, это оказалось невозможным.

Он, без сомнения, сейчас очаровывает женщин, попутно успевая завоевывать уважение мужчин. А Эйлин — тоже без всякого сомнения — уже успела представить его Бетти. Она, разумеется, была совершенно права — Бетти подходит Майклу в самый раз.

Интересно, станет ли Майкл, заглядывая в глаза Бетти, говорить ей, что секс без эмоций все равно что цветок без запаха? Венди хорошо представляла себе, какое впечатление произведет это на ее слишком впечатлительную подругу. А когда он отвезет Бетти домой и она пригласит его на чашку кофе, обнимет ли он ее, поцелует ли, скажет ли потом?..

Прекрати это, сердито приказала себе Венди, втаскивая горшки с рассадой на второй этаж. Какое тебе дело до того, что Майкл скажет Бетти и как та отреагирует на это. А такое, что они с Бетти друзья, возразила она своим мыслям. Гнев и горечь, плотным обручем сжимающие грудь, она ощущает не за себя, а за подругу.

Для того чтобы перетащить все покупки в квартиру, ей понадобилось несколько заходов. Затем она открыла застекленные двери, выходящие на ее часть балкона, и начала переносить оттуда в комнату горшки с анютиными глазками. Когда она покончила с этим делом, уже начало темнеть, хотя воздух оставался по-прежнему теплым. Венди продолжала работать. А какой смысл, собственно говоря, прекращать?

Наконец все горшки были готовы. На этот раз ее выбор пал на белые цветы — подобный дизайн Венди увидела в одном из уголков центра. Белые… Цвет невесты… Грейс была бы в восторге. Но разве в некоторых странах белый цвет не является цветом скорби?

Стоявшая на коленях Венди села на пятки и прикрыла глаза. О чем, черт побери, ей скорбеть? Совершенно не о чем. С мудрой предусмотрительностью она позаботилась о том, чтобы не попасться в ловушку, которой не избежали остальные представительницы женского пола, и не позволила ни одному мужчине похитить сердце — и разрушить ей жизнь.

К одиннадцати часам Венди установила на место последний горшок. Надо бы подмести балкон, кое-где на пол просыпался компост, но это можно оставить на утро, устало подумала она. Оставив балконную дверь приоткрытой, чтобы впустить в гостиную побольше свежего ночного воздуха, она сняла запачканную одежду и пошла принять душ.

Остановившись возле дома, Майкл заметил свет в окнах квартиры Венди и нахмурился. Ведь, по словам Эйлин, она должна была уехать на весь уик-энд к матери.

Выйдя из машины и увидев, что ее балконная дверь открыта, он нахмурился еще сильнее. Для любого грабителя не составит никакого труда влезть на второй этаж и через открытую дверь проникнуть в квартиру. Он уже начал было думать о том, что предпринять, как вдруг заметил автомобиль Венди. Значит, она все же дома? Может быть, неожиданно вернулась и наткнулась на грабителя?

Прыгая через две ступеньки, Майкл взбежал наверх и громко постучал в ее дверь. Венди услышала стук, только-только выйдя из ванной. Нахмурившись и потуже затянув пояс халата, она пошла открывать. Вероятно, это был кто-то из соседей. Скорее всего Полли — не может уснуть, вот и пришла поболтать.

Мокрые после душа волосы Венди были обвязаны полотенцем на манер тюрбана, а лишенное косметики лицо выглядело, хотя она и не подозревала об этом, скорее лицом ребенка, чем взрослой женщины. Открывая дверь, она меньше всего ожидала увидеть за ней Майкла. По ее понятиям, он должен был сейчас удобно располагаться в доме Бетти Форрест и предлагать ей утешение и поддержку особого рода.

Но Майкл был не там. Сейчас он стоял в дверях ее квартиры. Да нет, уже в ее прихожей, опомнилась она, когда он захлопнул за собой дверь и торопливо спросил:

— С вами все в порядке?

— Разумеется. А что со мной могло случиться? — с вызовом спросила она.

— Эйлин сказала, что вы собирались провести уик-энд у матери. Когда я подъехал к дому и увидел светящиеся окна и открытую балконную дверь, то подумал, что сюда могли проникнуть грабители…

— Поэтому вы и постучались в мою дверь в надежде на то, что они вам откроют, — насмешливо сказала она. — Вы это хотите сказать?

— Нет. Я знал, что вы должны быть здесь, потому что увидел вашу машину, но подумал… — Майкл замолчал, ероша рукой волосы. Какова будет ее реакция, если он выскажет то, что было сейчас у него на уме? Женщина одна в доме… беззащитная… прекрасная… и с темпераментом, способным толкнуть пару негодяев на…

— А что вы здесь делаете? — спросил он вместо этого. — Эйлин сказала мне, что ваша мать живет на южном побережье.

— Да, это так, — неохотно согласилась Венди. Жаль, конечно, что Майкл все-таки узнал о том, что она никуда не уезжала. Но она и сама способна объясниться с Эйлин. Скажет, что узнала о предстоящем отъезде матери, когда было уже поздно менять планы. Ну, а Майклу она вообще не обязана давать какие-либо объяснения. Совершенно не обязана.

— Я собиралась лечь в постель… — начала было Венди и замолчала, увидев красноречивые следы женской помады на его подбородке… Следы помады на подбородке и… Раздув ноздри и пододвинувшись немного поближе, она уловила слабый запах духов —

духов Бетти.

Внезапное ощущение, что судьба сыграла ей на руку, раздав все нужные для выигрыша карты, вселило в нее такую дерзкую уверенность, что у нее даже чуть закружилась голова. Вот он — ее шанс доказать другим то, что она и так уже знала. Он пришел сюда, к ней в квартиру, прямо из объятий другой женщины, ее подруги, с которой провел — насколько она могла судить, а она имела на то основания — интимный вечерок… Весьма интимный вечерок, с горечью решила Венди, заметив еще один след помады, на этот раз рядом с ухом.

Как это не претило ей, но пришло время использовать кое-какие маленькие хитрости. В конце концов, на войне как на войне, напомнила она себе и, понизив голос, пробормотала с притворно-скромным видом:

— Очень мило, что вы пришли проверить, все ли со мной в порядке. — На губах ее появилась покаянная улыбка. — Я как раз собиралась ужинать, не хотите ли составить мне компанию, или после пикника вам ничего не полезет в горло?

На мгновение Венди показалось, что Майкл разгадал ее тайный замысел — уж очень пристально он смотрел на нее. Затаив дыхание, она молча ждала его ответа.

— Чашечка кофе мне совсем не помешала бы.

Балконную дверь пора было закрыть. По пути к ней Венди намеренно стряхнула со своих влажных волос скрывающее их полотенце. Халат у нее был из тонкой хлопковой ткани; при некоторой удаче падающий сзади свет должен дать ему весьма ясное представление о том, что под этим халатом скрывается.

Лишенная ложной скромности, Венди знала, что у нее очень привлекательное тело — крепкое, соблазнительное, по-женски округлое и нежное, с узкой талией, мягко скругленными бедрами и упругими высокими грудями, соски которых от прохладного воздуха с балкона внезапно отвердели. Это уже чересчур, решила она и направилась на кухню… Не стоит перебарщивать.

Если Майкл хотя бы на одну десятую тот человек, за которого себя выдает, то он не имеет морального права ответить на ее сексуальные авансы — ведь совершенно очевидно, что он только что занимался любовью с Бетти. Но таких мужчин вообще нет, она это точно знает.

Грациозной и соблазнительной походкой Венди прошла на кухню, зная, что, идя вслед за ней, он не отрывает взгляда от любезно предоставленного ему зрелища. Наполняя чайник водой, она улыбнулась и промурлыкала:

— Почему бы вам не устроиться поудобнее?

Не глядя на нее, он сел, но она понимала, что соблазнительные округлости ее грудей, находящиеся сейчас почти на уровне глаз Майкла, не ускользнули от его внимания. На кухне было не так уж много свободного места, но все-таки ему было совсем не обязательно поджимать под себя ноги, а тем более, сняв пиджак, класть его к себе на колени.

Приглашение от отца все еще лежало на столе, и, подав кофе, она взяла его в руки.

— Это приглашение — долг вежливости. Еще один способ моего отца подчеркнуть тот факт, что он предпочитает иметь в качестве дочери Грейс — само воплощение милой уступчивости и желания услужить…

— Грейс? — Майкл нахмурился, и Венди пожалела, что вообще упомянула о письме. Пришло же ей в голову… — Ваша единокровная сестра? — попробовал догадаться он с обычной для американцев непринужденностью.

— Нет, — ответила Венди. — Она падчерица моего отца. Ее мать, Дженифер, была второй женой моего отца, сейчас они разведены, но Грейс никогда не теряла с отцом контакта. Она уверяет, что считает его родным. Бог знает почему, ведь он прожил с ними только четыре года, после чего сменил жену на новую, более свежую модель. Прожил как раз столько, сколько понадобилось, чтобы она произвела на свет близнецов Джейда и Джейкоба, а он начал лезть на стенку от скуки.

— После Дженифер наступила очередь Ноэль, она продержалась пять лет и родила Дэвида и Кристиана, а потом… Подождите, дайте подумать… Вроде бы Сьюзен, не могу точно припомнить.

— Разумеется, к тому времени частота моих визитов уменьшилась до одного или двух в год. На всех не хватало комнат. Понимаете… слишком много было детей, которые нуждались в отце гораздо больше, чем я. Кроме того, я была трудным ребенком, плохо контактировала с маленькими детьми, не то что Грейс, которая всегда была с ними добра и приветлива. Они все любили ее, все его жены… Правда, они были так похожи друг на друга… и все — лучшие друзья… Ужасно похоже на комедию в стиле черного юмора, не правда ли?

— Теперь пришла очередь Мэриголд. Они с Грейс близкие друзья. По-моему, я как-то слышала, что они вместе учились в школе, хотя, подозреваю, Грейс была классом старше. Видите ли, Мэриголд только на три года старше меня, а папа тогда как раз начал предпочитать невинных юных созданий.

— Мне кажется, сейчас он начал немножечко сдавать, ведь они вместе вот уже три года. К тому же тройня отнимает у него много сил — несколько утомительно для мужчины под шестьдесят, хотя он старается этого не показывать.

— Вряд ли он будет в восторге от роли отца невесты, хотя Грейс постарается убедить его в том, что самый главный мужчина в ее жизни — именно он. И уж совсем ему не понравится, когда она сделает его дедом…

— Значит, вы не поедете на свадьбу? — спокойно спросил Майкл.

— Свадьбы — не мое амплуа, — резко ответила Венди и с жаром добавила: — Нет, я не поеду — и вряд ли по мне там будут тосковать. Меня пригласили только из вежливости. Не сомневаюсь, что кто-то, может быть, даже сама Грейс, должен был напомнить ему о моем существовании.

— Мой отец хотел бы вообще забыть, что я существую на белом свете. Я никогда не отвечала его понятиям о том, какой должна быть дочь, понимаете… Меня нельзя было демонстрировать друзьям в качестве хорошенькой, обожающей его маленькой девочки. Грейс подходит для этой роли гораздо лучше, чем я.

— Позднее, стоило мне приехать, как начинались разговоры о том, что я не выполняю традиционной женской обязанности и не украшаю собой особу какого-нибудь импозантного мужчины. Не столь импозантного, разумеется, как мой отец.

Внезапно Венди заметила, что не только подняла голос гораздо выше обычного для нее ровного и холодного тона, к ее стыду, он еще и звучал откровенно эмоционально. Что это с ней такое происходит? Что на нее нашло, что заставило ее рассказать — вернее, выдать — о себе так много?

Майкл наблюдал за тем, как сменяются эмоции на ее лице — гнев, смущение, тревога, недоверие и, самая красноречивая из всех, боль, и ему хотелось обнять ее, помочь ей найти себя, излечить все ее раны, показать, что она не права, что без всяких оговорок достойна быть любимой такой, какова она есть. Но Майкл также знал и то, как отреагирует Венди, если он покажет ей, что знает, насколько уязвима она под этим своим щитом из колючей гордости и ядовитого цинизма.

— Если хотите, я могу поехать с вами на эту свадьбу, — сказал он.

Предложение застало Венди врасплох. Она и так была зла на себя и совершенно сбита с толку своим, столь не свойственным ей, поведением. Слова Майкла привели ее в полное замешательство, лишили присущей способности находить быстрые, остроумные, едкие ответы. Все, на что оказалась способна Венди, это спросить внезапно охрипшим голосом:

— Почему?

У Майкла, понятно, не было никакого желания сообщить ей истинную причину. Вместо этого он просто пожал плечами и ответил:

— А почему бы и нет?

— Я не поеду, это не имеет никакого смысла, — с жаром выпалила Венди.

— Имеет, еще как имеет, — возразил Майкл. — Это ведь ваш отец, ваша семья…

— У меня нет отца, — решительно сказала она. — И семьи тоже нет, да я в них и не нуждаюсь. Никуда я не поеду.

— Так же, как вы не пошли на вечеринку к Эйлин. Странно, — начал он с обманчивой мягкостью, — не думал, что вы относитесь к типу людей, избегающих ситуаций, в которых они могут почувствовать себя уязвимыми…

— Ничего я не избегаю, — сердито возразила Венди. — Никто и ничто не может заставить меня почувствовать себя уязвимой.

Взгляд Венди предостерегал его от продолжения, но Майкл, не обращая никакого внимания на яростно-вызывающее выражение ее глаз, продолжил:

— Если вы действительно так считаете, то лжете, Венди, не только мне, но, что гораздо важнее, и себе, претендуя…

— Претендуя! — С нее было достаточно. — Я не из тех, кто на что-то претендует, — набросилась она на него. — Вы просто…

Внезапно, к своему ужасу, Венди почувствовала, что не может продолжать: в горле — комок, глаза наполнились слезами. Слезами… Она никогда не плакала. Никогда!

Увидев на ее лице сперва выражение недоумения, а потом и паники, заметив, что глаза ее наполнились слезами, а мышцы горла конвульсивно напряглись, Майкл решил, что настал момент, когда любой мужчина должен перестать прислушиваться к внутреннему голосу, призывающему его к осторожности, и следовать инстинкту.

Сквозь завесу слез Венди видела, что Майкл встает, но не поняла его намерений до тех пор, пока вокруг нее не сомкнулись сильные мужские руки. Одной он нежно поддерживал ее тело, а другой начал ласково поглаживать по плечам и спине. Никогда еще мужчина не обращался с ней подобным образом, не убаюкивал и не успокаивал, как ребенка. Она тоже вела себя так в первый раз — плакала, льнула к нему, ей хотелось, чтобы ее обнимали, хотелось чувствовать себя в безопасности… хотелось быть утешенной…

Майклу, до этого момента почти убедившему себя, что он держит сейчас в руках не желанную и чувственную женщину, а несчастного и жаждущего утешения ребенка, само тело Венди быстро напомнило обратное. Эти теплые, по-женски округлые груди, которые он мог чувствовать и почти видеть под тонкой тканью, никак не могли принадлежать ребенку. Ему пришло на ум множество причин, по которым он не мог позволить себе поддаться чувствам. Но когда Венди подняла ему навстречу свое лицо и открыла губы, готовясь произнести слова, которые, как он знал, непременно будут содержать едкую и яростную критику его теперешнего поведения, все эти причины сразу стали ему безразличны.

Почему смесь беззащитности и силы на лице женщины, когда ее лицо мокро от слез, а глаза сверкают яростью, всегда вызывают эту старую, как мир, ответную мужскую реакцию? — беспомощно подумал он, переводя взгляд на мягкие, полуоткрытые губы и пытаясь преодолеть искушение.

И поцеловал ее. Неожиданность этого поступка заставила Венди недоуменно распахнуть глаза и замереть в неподвижности. Оторвавшись от ее губ, он коснулся их кончиком языка. Почувствовав головокружение, она перевела затуманенный взгляд на его губы, потом посмотрела ему в глаза, потом — снова на губы. Майкл не был уверен, понимает ли она, что делает и какое действие это оказывает на него, но ему не надо было даже слышать хриплого шепота Венди, чтобы угадать, что ей от него нужно, да его и не надо было просить об этом.

— Целуй меня…

Не успела она еще произнести эти слова, как он уже впился в ее губы, и все началось сначала. Когда, откинув голову на поддерживающую ее сзади руку Майкла, Венди подставила под его губы напряженную линию горла, все ее тело содрогнулось в экстазе, грудь поднялась, соски напряглись и отчетливо выделялись теперь под тонкой тканью халата.

Потом она целовала его сама — голодными, жадными поцелуями, перемежающимися хриплым, прерывистым дыханием, и Майклу нестерпимо хотелось сорвать с нее халат, почувствовать под руками горячее нежное тело. Оторвавшись от его губ, она хрипло прошептала:

— Не здесь… В постели… Я хочу… хочу тебя в постели, Майкл… Всего тебя, а не только…

Он, казалось, понял это еще до того, как услышал ее слова, потому что уже повернулся к двери, позволяя Венди направить себя в нужную сторону, и взял инициативу в свои руки только тогда, когда она открыла дверь спальни. Вновь заключив ее в свои объятия, Майкл крепко поцеловал ее, одновременно снимая с нее халат и исследуя тело Венди нежными прикосновениями пальцев, заставившими ее содрогнуться от нетерпения и теснее прильнуть к нему.

Однако, когда она потянулась, чтобы раздеть и его тоже, Майкл нежно отстранился и прошептал:

— Нет, подожди… Я хочу посмотреть на тебя… увидеть тебя… узнать тебя, Венди.

Она не стеснялась своего тела и не имела никаких комплексов по поводу своей сексуальности и своих желаний. Но сейчас, когда он отошел назад и молча, долгим взглядом окинул ее тело, поняла, что значит испытывать в подобной ситуации неуверенность и неловкость. У нее перехватило дыхание, она ждала… Но стоило ей заглянуть в его глаза, как все опасения были смыты бурной волной прорвавшихся эмоций.

— Венди… — услышала она его хриплый, дрожащий голос, сказавший ей обо всем — о его благоговении и преклонении перед ее безупречной женственностью.

К Венди вернулась уверенность в себе, она ждала только того момента, когда он наконец подойдет к ней и возьмет в свои объятия. Мучительно медленно Майкл поцеловал ее, взял на руки и понес. К тому времени, как он достиг кровати, его губы уже целовали маленькую ямку в основании ее горла. Кладя ее на покрывало, он добрался до шелковистой округлости груди, а когда, отпустив руки, коснулся губами возбужденного, отвердевшего соска, она застонала от удовлетворения. Ничего не видя перед собой, Венди потянулась к нему, ее нетерпеливые руки уже тянули с Майкла его рубашку — и тут она вновь почувствовала запах… запах духов другой женщины.

Это было похоже на свободное падение без парашюта, когда знаешь, что впереди тебя ждет только боль, избежать которой нет никакой возможности. А вместе с ожиданием боли пришли потрясение и гнев. Не было никакой нужды заходить дальше, она уже получила все необходимые ей доказательства. Так почему же в голове вереницей проносились нежеланные, непрошеные мысли?..

Сделав героическую попытку вновь обрести почву под ногами, Венди попыталась уверить себя в том, что все случившееся было лишь частью ее плана, что все это время она прекрасно осознавала, что делает, и просто имитировала страсть, что ей вовсе не грозила потеря контроля над собой.

Почувствовав, как напряглось уже не желающее его ласк тело Венди, Майкл поднял голову и взглянул на нее.

— Благодарю вас, — сказала она, — но заходить дальше вовсе незачем. Вы и так уже доказали… подтвердили, что я была права насчет вас…

— Правы насчет меня? — Майкл видел сверкнувшую в глазах Венди неприязнь и слышал нотки презрения в ее голосе, но никак не мог понять, в чем провинился.

— Вы обманщик, Майкл. — В ее голосе звучал триумф. — Лжец… врун… Вы ничем не отличаетесь от других мужчин… Вы говорили, что вам не нужен голый секс, секс без эмоций, помните?

Майкл закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Сострадание помогло ему понять стремление Венди отказаться от эмоций, которые — он был в этом совершенно уверен — она испытала. Отказаться в пользу более понятной ей альтернативы — чисто физического влечения, а попросту говоря, похоти…

— Венди, — твердо сказал Майкл, — то, что мы испытали… никоим образом нельзя назвать «голым сексом». Я понимаю, что вам трудно…

— Нет? — язвительно прервала его Венди. — Значит, это был не секс? Тогда что же? Любовь? — спросила она с издевкой.

Резкий тон, нарочитая грубость ее слов действовали раздражающе, но он решил не позволять ей втягивать себя в перебранку.

— Не знаю. Но зато я точно знаю, что между нами было нечто гораздо большее, чем просто физическое влечение…

— Неужели? Что ж, вам должно быть видней. Полагаю, что Бетти вы говорили то же самое?

— Бетти?

Отличный актер, надо отдать ему должное, подумала Венди. Но что ему остается, кроме как держаться прежней линии поведения?

— Да, Бетти, — язвительно повторила она. — Помните ее?.. Та самая, помадой которой вы были перепачканы, когда вошли сюда… духами которой вы до сих пор пахнете.

Она коснулась кончиками пальцев его горла и расстегнутого ворота рубашки — расстегнутого ею самой в стремлении коснуться его, обнять его… Не желая признаваться себе в этом, она попыталась найти облегчение в том, что вонзила ногти в его кожу и, брезгливо скривившись, сказала:

— От вас пахнет ее духами… И ею самой… — Последнее было неправдой, но Венди хотела, чтобы он понял, насколько она его презирает. — И еще к вашему сведению, — добавила она, решив расставить все точки над i, — мне никогда не хотелось вас по-настоящему… даже ради одного только секса. Все, что мне было нужно, — это показать, насколько вы жалки в своей лжи.

С него было довольно. Сострадание состраданием, но нельзя же оставить без ответа всю эту паранойю.

— Я не лгал. Мне нет нужды лгать, как нет нужды создавать для себя фантастический мир, населенный одними негодяями. Мне не нужно цепляться за веру в то, что все женщины походят на мою мать, которая не смогла стать мне настоящей матерью, якобы, по моей собственной вине. Ваш отец отказался от вас потому…

— Моей вины тут нет, это неправда… Я старалась быть как можно лучше, такой, какой он хотел меня видеть! — выкрикнула Венди, побелев как мел.

— Да, верно, — мягко согласился Майкл, — вашей вины здесь нет, но в глубине души вы не верите этому, не так ли? Так же, как отказываетесь поверить, что я искренне могу желать вас как физически, так и эмоционально… что я вовсе не лгал вам…

— Идите к черту! — выкрикнула Венди. — Как вы можете желать меня, если только что вылезли из постели Бетти?

— Не верите? — резко спросил Майкл, терпение которого наконец лопнуло. — Попытайтесь все же поверить…

Он бросился к ней, схватил за сопротивляющиеся руки и заглушил возмущенный возглас протеста яростным поцелуем. Это вызвало в теле Венди такой отклик, что, мгновенно потеряв над собой власть, она прильнула к нему, ответив огнем на огонь, вернув ему поцелуй с такой же яростной страстью.

— Я не занимался любовью с Бетти… И никогда, никогда в жизни не переходил из постели одной женщины в постель другой!..

— Я мог бы довести сейчас дело до его логического завершения — мог бы взять тебя, — грубо сказал он, — и доказать, что ты не права и насчет меня, и насчет себя. Бог видит, как мне этого хочется. Но если я поступлю так, то нарушу одно из установленных мною правил — никогда не касаться женщины в гневе. Да ты ведь и не женщина, Венди. Ты просто обиженная, рассерженная девочка, набрасывающаяся с оскорблениями на каждого оказавшегося поблизости мужчину, потому что единственный мужчина, от которого ты жаждешь любви, не дает ее тебе.

С этими словами Майкл отпустил ее и поднялся. Его губы кривились в улыбке, но глаза не улыбались, взгляд был абсолютно лишен каких-либо эмоций.

Гордость не позволяла Венди прятать свое обнаженное тело. Не накидывая халата, она с гордо вскинутой головой проводила его до двери. Перед тем как выйти в коридор, он обернулся. Может быть, ей это просто кажется? Но нет: на его щеке бешено билась жилка…

— Если уж на то пошло, единственной женщиной, которую я… которой могло бы пахнуть сегодня мое тело… это ты. Мне хотелось уснуть, окунувшись в твой запах. Ощущать во рту твой вкус. Ты это понимаешь? — тихо спросил он, потом неожиданно шагнул к ней и нагнув голову, поцеловал в сосок. — И мне хотелось попробовать тебя не только здесь, но и здесь.

Прежде чем Венди успела что-либо сделать, он быстрым, но явно намеренным жестом коснулся самого ее интимного места, все еще влажного от пережитой вспышки желания. Шокированная, она не смогла скрыть своей реакции, на щеках заалели яркие пятна, тело напряглось еще больше.