Черный дракон - Превращение (Рей-Киррах - 1)

      Александр подошел ко мне и снял с меня капюшон, склонив набок голову.
      - Она не просто знакомая? Не только твоя повелительница? Наверное, родственница, да? Я слышал, что про тебя болтали, что ты королевский бастард. Она не может быть твоей матерью, даже магия не помогла бы ей выглядеть так молодо. Она была твоей возлюбленной? Хотелось бы послушать эту историю. Как...
      - Она была моей женой.
      - Дерьмо Атоса! - Забавно, что принц выразил свое сочувствие ко мне в таких богохульных словах.
      Мы еще не успели пожениться, но для дерзийца была непонятна такая хрупкая вещь, как предопределение. Мы с Исанной были в паре с пятнадцати лет, потом, в семнадцать, мы впервые сражались вместе, после чего я прошел испытание и стал Смотрителем. Мы были самой молодой парой, одолевшей демона. Мы были почти одним существом, наши таланты тесно сплетались, я с легкостью пользовался ее воротами для выхода из мира, где мы по-настоящему существовали, где она создавала для меня поле битвы. Там я искал демонов, чтобы изгонять или уничтожать их. Исанна чувствовала мои страхи и колебания, прежде чем я сам замечал их, она передавала мне свою силу и твердость рука. Никогда еще не было Смотрителя и Айфа, столь тонко чувствовавших друг друга. Мы были предназначены друг для друга, как говорили. Мы выиграли сотни сражений и прожили три года в такой близости друг к другу, какой не могло быть и между мужем и женой. Я знал, что она выйдет замуж, если осталась жива. Я ведь был мертв. Она должна была стать королевой.
      - А этот с рыбьим взглядом?
      Это было неожиданностью для меня.
      - Один мой друг - мой лучший друг едва ли не с пеленок. В день, когда Эззария пала... когда стало ясно, что все оборачивается плохо для нас, я послал его за подкреплением, за мастерами заклинаний, которые смогли бы отвлечь неприятеля, чтобы мы сумели перегруппироваться, передохнуть, дать возможность укрыться большей части жителей. Он сказал, что не приведет подкрепление только в одном случае - если погибнет. Он не привел, так что... все эти годы я был уверен, что он мертв.
      - А вместо этого он заполучил твою жену. Очень по-дерзийски!
      Его слова отвлекли меня от печальных мыслей.
      - Нет, конечно. Что-то произошло. Он не смог вернуться. А она была свободна с того самого мига, как меня захватили в плен. Я просто удивлен тому, что они вместе. Они всегда спорили, раздражали друг друга, так что я никогда не мог наслаждаться их обществом одновременно. Не знал, что они смогут ужиться.
      Александр снова улегся на кровать, свесив с нее длинные ноги:
      - Просто ты не замечал. Ты такой доверчивый, Сейонн. Думаю, ты был единственным, кто не видел правды.
      Я постарался избавиться от тяжести в душе. Нужно радоваться тому, что два самых любимых мною человека живы и нашли друг друга. Они счастливы вместе настолько, что тот из них, кто не верил в свои способности создавать прекрасное, стал музицировать. Я и радовался. Эззарийцы совсем другие, дерзийцам этого не понять. Исанне нужен был партнер, чтобы она могла выполнять свое предназначение, и любовник, чтобы жить полной жизнью. Рис был прекрасным человеком. Ни о каком предательстве речи не шло. Александр ничего не знал об эззарийцах. Ничего.
      Глава 22
      Весь конец дня я просидел на пороге дома, прислонившись к дверному косяку. Я одновременно прислушивался к стонущему во сне Александру и наблюдал за жизнью поселка, это помогло мне выбросить из головы всякие мысли о Исанне и Рисе. Так же уверенно, как солнце, идущее на закат, из леса возвратился встреченный нами утром человек. Теперь он толкал перед собой пустую тележку и, пройдя мимо домов, скрылся за холмом. Какая-то пожилая женщина пригнала с поля небольшую отару овец, ей помогал вертящийся у нее под ногами щенок. Единственное, что взволновало меня, были двое мальчишек, которые ехали на лошади; они специально гнали ее по центру дороги, по лужам, и заливались счастливым смехом каждый раз, когда из-под копыт вылетал фонтанчик брызг. Из домика Архива высунулась девушка, она побранила мальчишек, и те поворотили в сторону леса. Я улыбнулся. Как только сердитая девушка скрылась в дверях, мальчишки снова принялись за свое. Некоторые вещи в жизни не меняются никогда.
      Прошел час. Из школы выбежала стайка детей, человек пятнадцать, может быть, двадцать. Они разлетелись в разные стороны. Некоторые спустились к реке, другие ушли в лес. Две малышки направились к дому Ткачихи. Возможно, одна из них станет потом Ткачихой, душой эззарианского общества. Моя мать была Ткачихой в нашем селении, пока не умерла от лихорадки. Мне тогда было двенадцать лет. Еще две девочки и мальчик - они были постарше остальных сидели на камнях у школы и что-то горячо обсуждали. Они размахивали руками, оставляя в воздухе следы - серебряные дорожки. Беседы о мироздании, понял я, вспомнив сотни подобных разговоров, в которых сам когда-то принимал участие. Попытки понять, почему из множества народов только эззарийцы были призваны спасать души людей от демонов. Вера в то, что в один прекрасный день все другие осознают это, и тысячи незнакомых людей, существующих, не зная зачем, и не понимающих, что было сделано для них, станут жить достойно и осознают красоту своей души. Я позавидовал на миг наивности и невинности этих детей.
      Ведунья пришла за нами сразу после заката, как и обещала. К этому времени дорога опустела, и я заметил ее зеленый, сливающийся с тенями деревьев плащ только тогда, когда она уже стояла у дверей нашего дома.
      Странно, что она пригласила нас к себе. Чужаков. Просителей. Жители этой страны были искренни, когда сердечно приветствовали пришедших за помощью, и великодушны сверх всякой меры. Но дома эззарийцев являлись их собственным убежищем, теплым, уютным углом тех, кто жил слишком близко к ужасу и безумию. Какой-то циничный голос в моей голове твердил, что эта женщина тоже стала жертвой обаяния Александра и его высокого положения. Но я быстро отогнал недостойную мысль и строго сказал себе, что все обстоит именно так, как и должно. Она пригласила его из сочувствия и природной доброты, еще, возможно, из желания поговорить с новым для нее лицом.
      Сколько помню, Эззария отделена от остального мира. Это просто необходимо. Мы не позволяли другим знать о нашем служении, что могло бы привлечь к нам внимание демонов или агрессивных людей, которые попытались бы помешать нашей работе. В былые времена существовало множество отрядов Ловцов, которые выходили в большой мир и приносили новости, информацию, книги. Теперь, когда эззарийцев так мало и все они вынуждены скрываться, таких отрядов наверняка совсем чуть-чуть, поэтому общение с незнакомцами могло сделаться интересным и полезным.
      Я встал, когда ведунья подошла, поклонился и открыл ей дверь.
      - Добрый вечер, - произнесла молодая женщина, снимая с головы капюшон. Она старалась не смотреть на меня.
      - Добрый вечер, - отозвался я, так и не произнеся готовые сорваться с языка извинения. Я должен был избегать интереса с ее стороны, равно как и дружеского участия. Я должен держаться особняком, чтобы она продолжала смотреть на меня как на живое человеческое существо, пусть и очень грубое.
      Александр сидел за столом, уставившись в чашку с назрилом. Когда я разбудил его на закате, он жаловался, что проспал не больше часа. Действительно, у него под глазами залегли темные круги, лицо поблекло. Но при виде ведуньи принц мгновенно приободрился. Он снял с крючка плащ и завернулся в него драматическим жестом.
      - Наконец-то! Я уже начал сомневаться в эззарианском гостеприимстве. Ведите меня, прекрасная госпожа. Куда угодно.
      Она не смогла скрыть своего изумления под маской серьезности и официальности:
      - Я думала, наша деревня кажется вам скучнейшим местом после того, к чему вы привыкли. Я могу предложить всего-навсего приятную, несмотря на холод, прогулку, простой ужин и беседу. Совсем не то, что могло быть при дворе в Загаде.
      - Не важно - где, главное - с кем.- Александр предложил ей руку, она кивнула и оперлась на нее. Когда они выходили, принц усмехнулся мне и позвал: - Пойдем... Пайтор. Ты же не хочешь, чтобы все удовольствия достались только мне.
      Я потащился за ними, проклиная дерзийских принцев и повороты судьбы. Подобные беззвучные проклятия стали моей привычкой в последнее время.
      К несказанному изумлению Александра, наша хозяйка освещала нам путь собственной рукой. Серебряные лучи, похожие на свет луны, указывали дорогу. Узкая тропинка все время разветвлялась, уводя в лес, где в темноте под деревьями светились огоньки. Оттуда тянуло дымом костров.
      Я - изгой! - вот что терзало меня с того момента, как мы вышли из дома для гостей и пошли в сторону леса, вслед за ведущими нас лучами. Это мучение становилось невыносимым. Когда я вдыхал чистый воздух, воспоминания шевелились во мне: я помнил каждое нечистое прикосновение, каждую ночь, которую я был вынужден проводить рядом с незнакомыми мне мужчинами или женщинами, каждый глоток грязной воды, пищу, которая никогда не была святой, а только полусгнившей, или взятой от нечистых животных, или же выращенной на удобренных навозом полях... Чужие люди проливали мою кровь, я касался руками их нечистот, мое тело, призванное служить справедливости и чести, было изранено, покалечено и брошено к ногам тех, кто считал себя богами. Очевидно, что это не моя вина. Я не сделал ничего, чем мог бы заслужить подобное мучение, хотя многие мои соплеменники не поверили бы мне. Но этот довод, тот самый, что я приводил Ллиру, не помогал мне самому. Пока я шел за Александром и эззарианской женщиной, я желал только одного бежать из этого места как можно дальше, бежать не останавливаясь.
      - Пришли, - произнесла ведунья, сворачивая влево и переходя по узенькому мостику через ручей. Из окон большого дома лился приятный желтый свет, напоминая об уюте, дружелюбии и тепле. Быть Смотрителем означало отделить себя от остальных, полагаться только на себя и того, кто будет ждать тебя у Ворот. Остаться навсегда одиноким и погруженным в себя. Эти умения и привычки помогли мне сохранить мою жизнь и разум в бесконечном рабстве, но годы страданий не прошли бесследно. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким.
      - Входите, погрейтесь. - Она толкнула дверь и вступила в дом. Александр шагнул за ней. Я остановился на пороге и замер, тупо уставившись внутрь.
      Комната была довольно велика, дощатый пол застелен ткаными половиками в коричневатых и зеленых тонах, на стульях лежали подушки, темный сосновый стол был покрыт вышитой скатертью. Теплые цвета ранней осени царствовали кругом. Бросалось в глаза множество книг, бумаг, по углам стояли корзины с рукодельем, орехами и сосновыми шишками. На одном конце длинного стола я заметил три прибора. На другом стояла ступка с пестиком и возвышалась стопка небольших холщовых мешочков. Наверное, ведунья раскладывала сушеные травы, оставшиеся с прошлого сезона: пучки трав висели на стене, несколько связок лежало рядом со ступкой. В комнате пахло тимьяном, розмарином и жареным мясом. На стенах висели коврики, мастерски вышитые. На некоторых были простые изображения, только контуры, на других - объемные картины из жизни Эззарии.
      Хозяйка сняла плащ и повесила его на деревянный крючок рядом с дверью.
      - Входите же, - обратилась она ко мне. - Весна поздно приходит в эти края, а по ночам здесь всегда холодно.
      - Я не могу. - Мой ответ прозвучал глупо. - Я подожду на улице... или вернусь в тот дом. Я не могу... есть за одним столом с принцем. - Я нес чепуху, лишь бы не оставаться, лишь бы не входить внутрь. Как я могу остаться в плаще с капюшоном в такой комнате?
      - Войди, - мягко попросил меня Александр. - Мой слуга очень плохо переносит холод, - пояснил он женщине. - Если он останется в капюшоне, это очень оскорбит ваши традиции?
      - Он может оставаться как захочет. Подойди к огню, погрейся, повернулась она ко мне. - Мне понадобилось три года, чтобы привыкнуть к холодам. Ты тоже с юга?
      - Да, - невнятно пробормотал я и шагнул внутрь. Она закрыла дверь и взяла у принца плащ, потом извинилась и вышла в дверь слева.
      - Ты должен с чего-то начать, - негромко сказал Александр. - Она не из твоих знакомых, так что с ней тебе будет легче. Может быть, они изменили свои правила.
      - Может быть, дерзийцы стали самым миролюбивым народом...
      - Ты же человек. Скажи им, что они не правы. Ты ведь сумел убедить меня в существовании таких вещей, о которых я и помыслить не мог.
      - Вы сами сказали нужное слово. Я раб, а не человек. Они не услышат меня, если я заговорю.
      Он не знал, что ответить.
      Хозяйка вернулась и начала накрывать на стол. Она принесла горячий хлеб, печеную на углях картошку, миску с сушеными фруктами, тарелку с тонко нарезанным мясом. Потом налила три стакана вина и пригласила нас к столу.
      Александр пошел к столу, но я схватил его за руку и кивнул в сторону расписного таза и кувшина, стоящих на маленьком столике возле камина. Он был несколько озадачен. Я показал ему, как следует вымыть руки, и подал небольшое льняное полотенце, лежавшее рядом с тазом. Женщина была приятно удивлена.
      - Ни слова о делах за едой, - сказала она, передавая Александру тарелку с мясом. Принц неловко ерзал на стуле, он привык, что его обслуживали за столом, и не знал, что делать с предложенной тарелкой.
      - Могу я помочь вам, мой господин? - Я взял тарелку с лежащей в ней вилкой и положил принцу мяса. Потом положил себе.
      Женщина не обратила внимания. Она умела не замечать неловкость других.
      - Расскажите мне, - обратилась она к принцу, когда мы начали есть, что вы любите в жизни больше всего?
      Это был простой вопрос, но заданный серьезным тоном. Но не для поддержания разговора. Она действительно хотела знать, чтобы сравнить с тем, что она уже знала. Александр почувствовал это и задумался, прежде чем ответить. Если бы дело было в Кафарне, он сразу сказал бы что-нибудь ничего не значащее.
      - Лошадей, - ответил он наконец, потом весело рассмеялся: - Странно, правда? Я никогда не думал об этом. У меня в жизни было все, о чем только может мечтать человек, но больше всего я ценю возможность скакать на самой лучшей в мире лошади.
      - Лошади действительно чудесные создания, - отозвалась она, ее темные глаза смотрели на него с пристальным вниманием. - Такие умные, выносливые. Вы не сможете приручить лошадь, если будете недооценивать ее. Чтобы лошадь служила вам, вы должны убедить ее, что в самом деле достойны сидеть на ее спине.
      Она вовлекла его в беседу, которая продолжалась не меньше часа. Удивительно, что эта живущая отшельницей девочка так свободно разговаривала с блистательным принцем. Они говорили о лошадях и скачках, потом они коснулись пустынь, и Александр рассказал, как он любит горячие пески своей родины. Она же повествовала о травах и способах их применения, о погоде и деревьях. Она несколько раз старалась вовлечь и меня в их разговор, но я ограничивался короткими репликами.
      Вскоре обнаружилось, что я смотрю на нее, вместо того чтобы есть. Она раскраснелась, слушая Александра, который - необычное дело! - не утяжелял свою речь бранными словами. Он даже опустил ту часть истории о скачках, в которой затащил к себе в постель победительницу, прекрасную манганарскую девушку. Похоже, наша хозяйка получала истинное наслаждение от беседы.
      - Вы изумительный рассказчик, - обратилась она к Александру. Потом обернулась ко мне. - Но вы... я не припомню, чтобы мне стоило такого труда расположить к себе человека. Возможно, вы не находите удовольствия в разговорах.
      - Иногда гораздо приятнее слушать тех, кто действительно умеет говорить.
      Ее удивил мой ответ.
      - Тем не менее у него не ощущается нехватки в словах, когда он отчитывает меня за какой-нибудь проступок, - буркнул принц негромко, ни к кому не обращаясь.
      - Правда? - В глазах ее горело любопытство.- Должно быть, вы любимый слуга, если принц слушает вас. Скорее друг, чем слуга.
      Александр густо покраснел.
      Я совсем не желал обсуждать эту тему.
      - Вы позволите мне помочь вам убрать со стола? После такого прекрасного ужина хозяйку следует освободить от возни с посудой.
      - Вы очень любезны. - Она поднялась со стула. Потом показала мне, куда отнести тарелки, и попросила принести воды для мытья.
      Я взял ведро и вышел за дверь на морозный воздух. Было ужасно жарко в тяжелом плаще, поскольку ведунья развела большой огонь, чтобы согреть меня как следует. Я нашел бочку и наполнил ведро. Наверное, на меня подействовал лес или же хотелось хоть как-то облегчить свои душевные муки, но, набирая воду, я произнес слова благодарности воде: "Сих вар де навор, каине анвир" - "Дар земли и небес, очисти нас".
      Развернувшись, чтобы войти в дом, я увидел, что она стоит за моей спиной. Молодая женщина взглянула и вздрогнула, словно я нес ведро, полное змей. Я проследил за ее взглядом. Опуская ведро в бочку, я закатал рукав, чтобы он не намок, и теперь был виден мой железный браслет.
      - Ты его раб, а не слуга.
      - Да.
      - Это он запретил тебе показывать лицо?
      Я хотел ответить ей утвердительно, чтобы отвлечь внимание от себя. Но она сразу бы распознала ложь, голос ее и без того уже звучал недружелюбно. А Александр нуждался в ее помощи.
      - Нет. Я сам. - Я опустил рукав. Слишком поздно. - Давайте войдем, на вас нет плаща.
      - Я вышла показать, где вода для мытья, но, похоже, это и так было известно тебе.
      - Хоффид рассказал о ваших традициях и показал такую же бочку за домом для гостей. Я подумал, что здесь все так же. - Я с трудом подбирал слова.
      Она медленно пошла к дому и остановилась у двери:
      - Еще он назвал тебе свое имя и рассказал, с какими словами мы обращаемся к воде?
      Она вошла, не дожидаясь моего ответа, и повернулась к принцу, сверкая глазами:
      - Я привела вас сюда, чтобы побольше узнать о том, кто несет в себе феднах. Я не могла поверить, что дерзийский принц может быть отмечен таким светом. Вы сказали, что вас направил сюда раб, и постарались убедить нас, что это был юноша, который, как мы знали, мог ошибиться. Вы солгали мне, но эта ложь была незначительна по сравнению с тем, что вы сообщили нам о заклятии и демонах. Однако эта ложь смущала меня. - Она поджала губы и покачала головой. - Я решила, что вам следует поговорить с кем-то другим, с кем-то, кто мудрее меня и сумеет распознать суть. Теперь же я обнаружила еще одну ложь, и, прежде чем мы пойдем дальше, я должна быть уверена в том, что вы не обманете меня больше.
      Она взглянула в лицо Александру, закрыла глаза, прижала сжатые в кулаки руки к груди и произнесла: "Лис на Катрин". Потом она сделала то же самое для меня. И стала ждать, не открывая глаз. Слушая.
      - Что она хочет? - прошептал принц. Я вздохнул, поняв, что выхода у меня нет. И ответил ему громко:
      - Она предлагает вам высший дар, мой господин. Свое имя, доверие и дружбу, это принято среди эззарийцев. Вы ее гость, если вы хотите ответить ей тем же, вы должны сделать так же.
      - Но я же уже называл свое имя. Ничего нового я ей не скажу.
      - Повторите его и мысленно поклянитесь, что вы никогда не используете ее имя, чтобы предать ее. Сделайте это сейчас, так, как я сказал, тогда она будет уверена в вас. Сделав это однажды, вы уже не сможете солгать ей.
      Он спросил, должен ли он повторить ее жест. Я кивнул. Он сжал кулаки, сложил руки на груди, закрыл глаза и произнес:
      - Меня зовут Александр Эниязар Айвонши Денискар.
      Настал мой черед. Она все еще не двигалась. Я снял капюшон, закрыл глаза и сжал кулаки до боли в суставах:
      - Лис на Сейонн. Прости меня.
      Не было нужды перечислять все, за что я просил прощения. Я принес в ее дом свою нечистоту, ел ее пищу, касался ее вещей, солгал ей. Не было никакого смысла каяться. Она не услышит меня. Когда я открыл глаза, Александр выглядел удивленным. Она скрылась за ведущей внутрь дома дверью. Мое сердце окаменело.
      - Я должен уйти, прежде чем она вернется.
      - Ты ошибаешься, - сказал принц. - Она смотрела на тебя без ненависти или отвращения. Ничего, о чем ты говорил.
      - Это шок. Изумление. Она не посмотрит на меня больше. Единственное, на что я надеюсь, что я не испортил все и они помогут вам. Я должен уйти.
      Александр покачал головой:
      - Это был не такой шок. Я думаю, тебе стоит остаться.
      За дверью послышались шаги, я был готов бежать.
      - Прошу вас, господин, я не могу остаться.
      - И куда ты собираешься идти, такой мальчишка как ты, невежественный, невнимательный, невосприимчивый и плохо подготовленный к своему исключительному дару... Вердон, сжалься над ним.
      В дверном проеме, опираясь на руку Катрин, стоял старик. Белые волосы обрамляли квадратное лицо с самым упрямым подбородком, какой я когда-либо видел. На нем были длинные красные одежды. Он сильно постарел, но глаза по-прежнему молодо блестели.
      - Мастер Галадон, - прошептал я, потом закрыл лицо руками, растопырив пальцы, словно мог укрыться за ними. Не хотелось, чтобы мой любимый учитель увидел, во что я превратился.
      - Это ты, мальчик? Подойди. - Катрин подвела его к стулу у камина.
      - Гэнад зи, - произнес я, отводя глаза.
      - Ты, как всегда, непослушен, но только я буду решать, чист ты или нет. Подойди.
      Я посмотрел на Катрин, словно прося помощи, но ее взгляд, полный любви, был устремлен на старика. Катрин. Внучка Галадона. Черноглазый бесенок, следивший за каждым шагом моего обучения. Она приносила мне воду и сласти, когда я был не в силах пошевелиться. Она сказала мне, что я прекрасный и сильный, после того как я три дня подряд не мог правильно выполнить ни одного задания. Ей было всего одиннадцать, когда меня схватили. Как эта прелестная молодая женщина может быть Катрин?
      Галадон указал на коврик возле камина:
      - Вот тут будет хорошо.
      Я опустился на колени перед ним, держа руки с растопыренными пальцами перед своим лицом:
      - Учитель, я счастлив снова видеть вас, но я должен уйти. Я больше не принадлежу вам.
      Его лицо изменили годы и пережитые горести, но его молодые глаза, полные жизни и теплоты, растопили мое замерзшее сердце. Он коснулся клейма на моем лице и браслетов на запястьях, потом взял мои руки в свои теплые морщинистые ладони:
      - Тьенох хавед, Сейонн. Васид дисиин.
      Глава 23
      Мы обменялись с Галадоном только несколькими фразами. Я не хотел рассказывать ему о годах, проведенных мною в нечистом, развращенном месте, а он, со своей стороны, не собирался напоминать мне о том, что время и рассудочность уже излечили: о смерти моего отца и сестры, захвате Эззарии и переселении сюда, в дикое место, а также о том, что предназначенная мне судьбой женщина стала женой моего лучшего друга. Я намекнул было, что хотел бы узнать, все ли благополучно у Исанны, но он ничего не ответил.
      На самом деле никакие слова не могли сравниться с его приветствием. Оно согревало мне сердце, я хотел, чтобы эта мелодия звучала в ушах как можно дольше... Но я все-таки боялся, что наш закон окажется сильнее желаний Галадона.
      - Учитель, - произнес я, вынимая из его ладоней свои руки, - я должен уйти, прежде чем кто-нибудь увидит меня здесь. Простите, что я пришел.
      Он поднял мою голову, и я увидел бегущие по его лицу слезы. Ни один ученик никогда бы не подумал, что такой человек способен плакать.
      - Ты не совершил никакого преступления, только заставил слишком долго ждать своего возвращения.
      - Закон не изменился, - ответил я, зная, что он не станет возражать, как бы горячо мы оба ни желали того.
      - Что стоит тот закон, который обвиняет...
      - Прошу вас, мастер Галадон. Если вы можете оказать мне одну-единственную милость в память о прошлом, я умоляю вас выслушать историю принца и объяснить всем остальным, что это значит. Катрин рассказала вам о келидцах?
      Старик откинулся на спинку кресла и усмехнулся:
      - Я должен поверить россказням дерзийца? Презренному сосуду демона, считающему, что он может обладать другими человеческими существами? Того, кто сделал с тобой такое? - Он с гадливостью посмотрел на Александра, потом перевел горестный взгляд на меня.
      - Сейчас речь не обо мне. Вы должны поверить ему. Мы ошибались, Галадон. Все это годы мы считали, что Пророчество предупреждает нас о приходе дерзийцев. Мы думали, что у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться к борьбе с демонами. Но я убежден, что завоеватели с севера это келидцы, а не дерзийцы. Я видел Гэ Кайаллета и то, как он заставляет других демонов сотрудничать между собой. А этот принц.... - Пока я говорил, мои смутные догадки внезапно окрепли, - учитель, он и есть Воин с Двумя Душами.
      - Этого не может быть! - Время ничего не смогло поделать с зычным голосом Галадона.
      Катрин тем временем водила Александра по комнате, показывая ему коврики на стенах. Принц внимательно слушал ее, сцепив руки за спиной. Они не обратили внимания на вопль Галадона.
      - Посмотрите внутрь него, учитель. - Сам я говорил почти шепотом. Даже лишенный силы, я едва не ослеп от сияния феднаха. Даже если поглядеть на него теперь, после того как он провел жизнь в нечистом месте, видно, чем он может стать. Я понимаю, что в такое сложно поверить, но тем не менее это так ясно видно! Если у человека и может быть две души, то только у Александра.
      Но разрушить давнее убеждение Галадона было непросто.
      - Ты Воин из пророчества, Сейонн. Я знал это с тех пор, когда ты был еще мальчишкой. Мелидда распространялась вокруг тебя уже тогда, когда ты понятия не имел, что это такое. Дерзийцы пришли с севера, как и предсказывали Смотрители, Первая Битва была проиграна. Я знаю, что будет Вторая Битва, когда демоны покажут себя в полный рост, и ты должен быть готов к ней. Все мы должны быть готовы. Мы готовились, ждали, надеялись... Именно поэтому я знал, что ты жив, хотя многие думали иначе. Все эти годы я молил святого Вердона привести тебя обратно. Он не мог оставить нас без Воина. За эти годы я успел обмозговать многое: законы, предсказания, наши представления о силе и чистоте...
      - Учитель, меня провели через Обряды. У меня нет ничего...
      Он обратил на мои слова не больше внимания, чем обращает гора на зудящего комара.
      - Мой план готов, основы заложены, тайны тщательно оберегаются, ожидая тебя. Ожидая, когда ты вернешься и ступишь на путь, открывшийся перед тобой, когда ты был еще юн. Считаешь, что твоя сила умерла? Но я уверен, ты приобрел новую силу за годы страданий. Ты поймешь, что прошлое было лишь тенью твоей истинной славы.
      - Ах, учитель. - Я был бы рад и дальше слушать его, но слишком долго жил, осознавая истину. - Прошу вас, почитайте в душе принца и скажите мне, что вы видите.
      В этот момент Александр рассмеялся чему-то, Катрин засмеялась вместе с ним. Их молодые голоса звучали гимном молодости и красоте.
      - Сжалься, Вердон, - воскликнул Галадон. - Ты беспокоишься за него. Как такое возможно?
      - Посмотрите в него, учитель.
      Старик взглянул на меня так, словно я положил ему на колени гнилые потроха:
      - Катрин, приведи ко мне просителя.
      Если бы я все еще был студентом, я спрятался бы за ткань услышав эти особые нотки в голосе Галадона. Александр ничего не понимал в ликаях.
      - Так о чем вы спорили? Я-то думал, что вы хотите чтобы я тоже порадовался вашему славному воссоединению, а вместо этого старый коршун вывернул меня наизнанку и вытряс всю душу, так что я ощутил себя растертым плевком. А потом вы стали орать друг на друга.
      - Я не орал.
      - Ну, значит, он орал за двоих, а орал он на тебя.
      Мы с Александром шли через заснеженный лес обратно к реке. Катрин хотела проводить нас, но ее дедушка был совсем обессилен, и она осталась с ним. Галадону было сейчас не меньше восьмидесяти, и, хотя его упрямый дух отказывался признавать этот факт, тело знало лучше. Путь нам освещала полная луна - заблудиться мы не могли.
      Я очень хотел вернуться в отведенный нам домик, где мог бы посидеть в тишине и темноте и подумать. Мне необходимо было разобраться в том сумбуре, который произвел в моей голове разговор с Галадоном. Начал он с того, что заставил меня читать наизусть то, что я читал ему в десять лет: стих о кораблях, слова из песен, заговор для созревания плодов, второе пророчество Меддрина и еще несколько сотен отрывков, которые, казалось, давно выветрились у меня из головы. Я мучительно вспоминал строки, запинаясь на каждом слове, стараясь ни в чем не отказать тому, кто старался дать мне все. Это заняло немало времени. Я очень устал, но он не давал мне передохнуть. Еще он не давал мне ни секунды, чтобы я смог задать ему вопросы, на которые хотел бы получить ответы. Его план был готов, и он не считал необходимым посвящать меня в его детали.
      - Так о чем вы спорили?
      - Это все было связано с пророчеством, - ответил я не дожидаясь, когда он в очередной раз задаст мне этот вопрос. - Много столетий назад наши Смотрители начали предупреждать о том, что придет раса воинов с севера, чтобы разрушить мир. Произойдет два сражения. Первое заставит людей погрузиться в пучину страха, и мир захлебнется в крови. Вторая Битва будет еще хуже, поскольку воины с севера объединятся с демонами. Единственной надеждой на спасение станет Воин с Двумя Душами, предназначенный судьбой вернуть свой народ к прежнему величию. Он вызовет на бой Гэ Кайаллета, Повелителя Демонов, и в их поединке решится судьба мира.
      - И вы верите во всю эту чепуху?
      - Мы видели, как с севера пришел народ воинов. Нехватки в страхе и крови тогда не было.
      Принц замер посреди освещенной луной дорожки:
      - Думаешь, ваше пророчество говорило о нашем приходе, о завоевании дерзийцев?
      - Все мы верим в это, - устало ответил я и пошел, мечтая скорее увидеть наш очаг и завернуться в теплые одеяла дома для гостей. Я видел огоньки под деревьями, горящие костры. Ветер доносил до меня смех и звуки голосов. Огоньков было много, я решил, что эззарийцев здесь даже больше, чем рассказывал Ллир.
      Принц догнал меня и снова остановил, взяв за локоть:
      - Но ты веришь во что-то еще, - ну как можно быть таким любопытным и настойчивым после утомительного дня?
      - Не обижайтесь на меня, мой господин.