Квилан сидел молча и не шевелился до тех пор, пока старик не отошел наконец от окна и не присел рядом с ним.
      - Одной смерти?
      Старик посмотрел прямо в глаза майору:
      - Одной. Но очень значительной смерти. От этого будет зависеть многое.
      Старик опустил голову и начал насвистывать. Он насвистывал мелодию Махрая Циллера.
      ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
      ОТСУТСТВИЕ ГРАВИТАЦИИ
      - Вопрос таков: что происходит на Небесах?
      - Непознаваемые чудеса.
      - Нонсенс. Ответа на этот вопрос не существует. На Небесах ничего происходить не может, поскольку, если там что-либо происходит, если там что-либо может происходить, то Небеса, фактически, не будут представлять никакой вечности. Наши жизни находятся в развитии, в процессе мутации и есть возможность изменений; наличие таких изменений - это почти определение любой жизни.
      - И вы всегда так считали?
      - Если вы неспособны к переменам, если вы останавливаете время, если вы вынуждены принимать превентивные меры, чтобы исключить возможности изменений ваших обстоятельств - тогда жизни после смерти вы не увидите, вы просто умрете и все.
      - Есть такие, которые считают, что после смерти душа возрождается к иному бытию.
      - На мой взгляд, это консервативная и несколько ограниченная точка зрения, хотя и не совсем идиотская.
      - А есть и те, которые утверждают, что после смерти душе позволено создавать свой собственный универсум.
      - Маниакальная и смешная идея, а главное - совершенно ложная.
      - А есть те, что верят, будто душа...
      - Да, есть множество разных верований, но меня в данный момент интересует сама идея Небес. Это идиотизм, который раздражает меня гораздо больше других.
      - Разумеется, но вы просто можете быть неправы.
      - Не будьте смешным.
      - В любом случае, даже если никаких Небес первоначально и не было, люди их создали. И теперь они существуют. На самом деле существует множество различных небес.
      - А! Технологии! Эти так называемые небеса находятся в состоянии войны или чего-то там еще в этом духе.
      - А сублимированные?
      - Они вне небес. И к несчастью, практически бесполезны. Но это начало. Или лучше - конец. Нет, все-таки начало другого рода жизни. Но это только доказывает мою точку зрения.
      - Но вы потеряли меня.
      - Мы потеряли все. Мы мертвы.
      - А вы действительно профессор богословия?
      - Разумеется! Вы хотите сказать, что по мне этого не видно?..
      - Мистер Циллер, а встречались ли вы еще с какими-нибудь челгрианцами?
      - Вы имеете в виду, встречались ли мы уже с вами?
      - Да, именно это.
      - Нет. Кажется, нет.
      - В таком случае, меня зовут Трелсен Скоффорд. Мы встречались на Джидхутане.
      - Неужели?
      - Вы говорили, что я назвал вас "единственным" или "уникальным".
      - А я думал, что сам это слышал где-то.
      - Великолепно. Так вы уже встретились с этим чучелом?
      - Нет.
      - Нет? Но он тут уже дней двадцать. Но кто-то говорил, что он живет...
      - Вам действительно все равно, или вы только стараетесь изобразить безразличие, Трелсен, и все это некая бравада?
      - Простите?
      - Наверное, это все-таки бравада.
      - Я просто действительно слышал, что здесь есть еще один челгрианец...
      - Хорошо. Этот "другой челгрианец" есть пережиток феодализма, профессиональный громила. Он, видите ли, собирается уговорить меня вернуться в общество, которое я презираю. И я не имею никакого желания встречаться с этим выродком.
      - О, я не знал.
      - Тогда вам действительно все равно. Поздравляю.
      - Так вы не собираетесь встречаться с ним вообще?
      - Вот именно. Вообще. Мой план таков: пробыв тут несколько лет без всякого результата, он или устанет ждать и вернется домой, где подвергнется ритуальной каре, или постепенно привыкнет к тому привлекательному, чего так много на Мэйсаке и в Цивилизации вообще, и станет простым здешним гражданином. Тогда я, может быть, и встречусь с ним. Отличная стратегия, не так ли? Как вы считаете?
      - Это вы серьезно?
      - Я всегда говорю серьезно. Даже когда шучу.
      - И вы всерьез думаете, что ваш план сработает?
      - Не знаю и даже не собираюсь об этом думать. Просто я ненавижу этого урода - вот и все.
      - А зачем они так хотят вашего возвращения?
      - А затем, что я подлинный император. При рождении я был похищен ревнивой божьей матерью и заменен моим злым братом-близнецом Фиммитом.
      - Как? Действительно?
      - Нет, конечно, шучу. Он здесь, чтобы вручить мне вызов на дуэль.
      - Да вы меня обманываете!
      - Угадали. На самом деле суть в том, что каждый клан челгрианцев имеет в каждом поколении одного-двух мужчин, продуцирующих его суть. Без таких производителей мужчины клана становятся бесплодными. Если они хотя бы раз в месяц не... Впрочем, это слишком интимные подробности. К несчастью, мой кузен Кехенаханаха Третий Младший попал в аварию, лишившую его возможности производить эту жизненную секрецию - и потому я нужен им, иначе все мужчины моего клана бесславно помрут. Конечно, есть хирургическая альтернатива, но, к сожалению, лицензия на эти врачебные действия хранится у клана, о котором мы ничего не слышим уже более трех столетий. Но, вообще, мы не любим обсуждать такие подробности.
      - Надеюсь, это тоже... шутка?
      - Ах, никак вас не проведешь!
      - Зачем вы меня все время разыгрываете? Вы, наверное, действительно, не знаете, зачем они хотят вернуть вас домой?
      - Да, действительно не знаю. А зачем?
      - Только не спрашивайте меня!
      - А я так на это надеялся!
      - А почему бы вам просто не спросить об этом самого их представителя?
      - Так вы, которому это столь интересно, и спросили бы у этого представителя, вашего так называемого другого челгрианца, зачем вы, мол, так хотите заполучить назад господина Циллера?!
      - Нет, я имел в виду, спросить у Хаба.
      - Ах, он-то, конечно, все знает. Вот, его аватар тут как тут!
      - Ах, точно! Давайте-ка... Да вы опять шутите.
      - Верно подмечено...
      - И что в действительности делает эта женщина?
      - Она слушает меня.
      - Слушает? Неужели?
      - Да. Я говорю, а она слушает, что я говорю.
      - Как? А мне казалось, что сейчас вас слушаю я. Что же такого специального она делает?
      - Она просто слушает, не задавая глупых вопросов, какие задаете вы, уж простите.
      - Что вы имеете в виду? Я просто спрашиваю...
      - Ладно, неужели вы не видите? Вы уже становитесь агрессивным, вы не хотите понять, что кто-то может просто слушать.
      - А она только слушатель?
      - Да! Да! Но именно это и есть настоящее слушание!
      - У вас нет здесь друзей?
      - Разумеется, есть.
      - Так они вас не слушают?
      - Не всегда и не все.
      - А ваш дом?
      - У меня есть привычка разговаривать с домом, но потом я вспоминаю, что обращаюсь лишь к машине, которую даже другие машины не считают разумной.
      - А ваша семья?
      - Я мало чем делюсь со своей семьей. Они немного понимают в тех вопросах, о которых я говорю.
      - Неужели? Какой ужас! Мне жаль вас. Но есть еще Хаб, он прекрасный слушатель.
      - Понимаю, но, скорее всего, это обман. Его внимание ко всем кажущееся.
      - Как? Но он ведь создан для осуществления внимания.
      - Нет, он создан для того, чтобы казаться внимательным. С живым же существом общаешься на некоем животном уровне.
      - На животном уровне?
      - Да.
      - И вы считаете, это хорошо?
      - Да. Это некое общение на уровне инстинктов.
      - Так вы считаете, что Хаб не обладает таким свойством?
      - Хаб просто машина.
      - Но ведь и вы...
      - Только в самом широком смысле. Я всегда предпочитаю говорить с человеком. Некоторые, кстати, считают, что Хаб слишком контролирует наши жизни.
      - Вот как? А мне казалось, что если ты ничего не хочешь делать, то и не делаешь.
      - Да, но ты продолжаешь жить на Орбите.
      - То есть?
      - Играть по ее правилам.
      - Так вы хотели бы жить на какой-нибудь другой, маленькой скромной планете?
      - Нет, я считаю их слишком тесными и неудобными.
      - Но не опасными? Метеориты и тому подобное?
      - У них есть системы безопасности.
      - Словом, я понял, вы хотите вернуться к каким-то старым варварским временам или что-то в этом духе?
      - Нет, просто есть ощущение, что общаться все-таки надо не с домами, и не с Хабом, и не с дронами, а с себе подобными.
      - Но с ними очень сложно общаться. И таких, как вы, много?
      - Не очень много, но есть.
      - У вас партия? Собрания? Самоназвание?
      - И да, и нет. Насчет названия было много идей. Были предложения называться привередами, или келейниками, или пещерниками, или молчальниками, или антагонистами бесед, или окраинниками, или планетистами, - но не думаю, что мы примем какое-нибудь из этих названий.
      - Почему?
      - Потому что все их предложил Хаб.
      - Извините...
      - Кто это был?
      - Посол Хомомдана.
      - Немного похож на чудовище, но... Что? Что!?
      - Они очень хорошо слышат...
      - А, мистер Циллер, забыл спросить! Как вещичка?
      - Трелсен, если не ошибаюсь?
      - Да, конечно.
      - Какая вещичка?
      - Ваша музыка, разумеется!
      - Музыка? Ах, да. Я ведь уже написал ее столько...
      - Не скромничайте! Как продвигается дело?
      - Вы имеете в виду вообще или что-то конкретно?
      - Я имею в виду ваше новое произведение!
      - Ах да, конечно, конечно.
      - Итак?
      - Вы говорите, в какой стадии работа над симфонией?
      - Да, конечно, как она продвигается?
      - Прекрасно.
      - Прекрасно?
      - Да. Она продвигается прекрасно.
      - Великолепно. Отлично. Жажду услышать. Воистину замечательно.
      - Да пошли вы на хрен, кретин! Надеюсь, я употребил не слишком крепкое выражение?..
      - О, привет, Кэйб! Ты все еще здесь? Как ты?
      - В порядке. А вы?
      - А я - беспрерывно осаждаем идиотами. Хорошенькая у них работенка.
      - Но что поделаешь...
      - Ах, Кэйб, если я когда-либо и получаю наслаждение от общения с дураками, то, уверяю, только от разговоров с тобой.
      - Хм. Ладно. Надеюсь, это все-таки комплимент. Надежда вообще очень приятная эмоция.
      - Твои бездонные запасы галантности потрясают меня, Кэйб. Как там наш эмиссар?
      - Квилан?
      - Вроде, он.
      - Он настроился на долгое ожидание.
      - Я слышал, вы таскались с ним на прогулку?
      - Да, по берегу Вильстера.
      - Ага. Километры горной тропы, и везде надо быть начеку, так?
      - Он оказался весьма приятным спутником и очень вежливым существом. Может, только излишне суров.
      - Суров?
      - Закрыт и сдержан, очень серьезен. Что-то в нем есть такое... стальное.
      - Стальное?
      - Да, как в третьей части "Бурной ночи", где ветры вдруг умолкают, и звучат только ударные.
      - А, в симфоническом смысле. И это сравнение с одной из моих работ говорит о его симпатии ко мне?
      - Это лишь мое предположение.
      - Ты совершенно бессовестный, Кэйб.
      - Я?
      - И тебе совершенно не стыдно исполнять их подобные просьбы?
      - Чьи просьбы?
      - Хаба, Департамента контактов, Цивилизации в целом, не говоря уже о моей драгоценной родине и замечательном правительстве.
      - Не думаю, чтобы ваше правительство о чем-то меня просило.
      - Кэйб, но ведь ты не знаешь, какой помощи они просят или требуют от этой встречи!
      - Да, но...
      - Извини...
      - Кого я вижу! Дорогой Циллер! Посол Ишлоер! Счастлив видеть вас, дорогие друзья!
      - Терсоно, ты выглядишь блестяще.
      - Благодарю.
      - И собрал вокруг, как всегда, дивную компанию!
      - Кэйб, вы ужасный любезник, только вы досконально знаете все тонкости политеса, и потому мне всегда так важно ваше мнение!
      - А Кэйб рад твоей радости. Кстати, я только что расспрашивал его о нашем челгрианском дружке.
      - Ах, о бедном Квилане!
      - Бедном?
      - Да, вы знаете, жена...
      - Нет, ничего не знаю. Что, уродлива до отвращенья?
      - Нет, она умерла!
      - Смерть - состояние, которое порой делает существо воистину прекрасным!
      - Циллер, Циллер, как не стыдно! Бедняга потерял жену во время Кастовой войны, разве вы не знали?
      - Нет.
      - Мне кажется, Циллер самым тщательным образом избегает любой информации о майоре Квилане, которую я с таким терпением собираю.
      - А вы не делитесь с ним этой информацией, Кэйб? Камой позор!
      - Кажется, мой позор - самая модная тема сегодняшнего вечера. Но я действительно не делюсь. Хотя бы потому, что подошел за минуту до вас и еще не успел сделать этого.
      - Да, так это была настоящая трагедия. Они поженились совсем недавно.
      - Но они же могут надеяться на воссоединение в том абсурдном месте, которое называют рукотворными Небесами.
      - Увы. Ее имплант оказался не включенным в момент гибели или был не способен... Словом, она ушла навеки.
      - Какая беспечность! А что имплант самого майора?
      - Какой из них вы имеете в виду?
      - Так их много? Ну, значит, я говорю о тех, которыми пользуются всякие спецагенты, шпионы, убийцы. Так что насчет них?
      - Все обстоит совсем тихо. Может быть, они сломаны?
      - А я думаю, что они прекрасно функционируют.
      - Но дело в том, что эмиссар Квилан несколько раз был сканирован самым тщательным образом еще на пути сюда. Без предварительного сканирования пассажиры на корабль не допускаются.
      - Ты уверен?
      - Мой дорогой Циллер, он летел сюда на военном судне Цивилизации, и не на одном. Вы даже не представляете себе, какому детальному обследованию подвергаются там пассажиры, тем более представляющие потенциальную опасность?!
      - А что насчет его Хранителя душ?
      - Его нельзя сканировать непосредственно, поскольку там могут содержаться крайне невежливые вещи.
      - Ха-ха!
      - Что "ха-ха"?
      - Циллер беспокоится, что майор прибыл, дабы похитить или убить его.
      - Это невозможно.
      - Тем не менее.
      - Циллер, дружище, неужели вы серьезно так думаете? Оставьте свои страхи. Похищение совершенно невероятно. А убийство... О, нет! У майора нет с собой никакого более серьезного оружия, чем церемониальная дага.
      - А! Значит, я могу погибнуть церемониально! Это меняет дело. Давайте-ка встретимся завтра. Можно отправиться за город. Полежим под одним зонтиком. Он, случайно, не голубой? А то можно будет потрахаться... пока Хаб спит.
      - Перестаньте смеяться, Кэйб, вы только его подзадориваете! Циллер, дага это просто дага. Ничего больше.
      - Не граната, не бомба, не уничтожитель памяти, это просто серебро и сталь. Конечно! Можно даже попросить, чтобы он убрал ее...
      - Да оставьте вы в покое эту глупую дагу!
      - Ну, тогда какой-нибудь вирус, зараза.
      - Хм...
      - Что значит "хм"!? Восемьсот лет назад наша медицина добилась небывалых успехов и победила все болезни, - зато изобрела генетический ключ к разрушению мозга, этакий вирус, работающий настолько быстро, что весьма подходит к нашему случаю. Достаточно всего лишь пяти минут с того момента, как убийца чихнет с вами в одной комнате, и мозги жертвы, - если только они есть, - превратятся в кашу.
      - И?
      - Мы проверяли его и на это. Майор Квилан чист, как младенец.
      - Значит, он представляет собой только систему клеток.
      - Да, если не считать Хранителя душ.
      - Да, так что Хранитель?
      - Это самый простой Хранитель душ, обычного вида и размера.
      - Обычного, говорите? А вы уверены?
      - Но...
      - А тебе известно, мой хомомданский наивный друг, что мой народ не зря заслужил репутацию самых изобретательных лжецов во всей галактике? Им решительно нельзя верить ни в чем.
      - Изобретательность? Я бы сказал, эксцентричность.
      - Циллер, позвольте рассказать вам одну историю.
      - Вы должны мне ее рассказать?
      - Наверное, все-таки действительно должен. Однажды некто придумал способ обмануть безопасность контрразведки.
      - Серийные номера вместо нелепых названий для кораблей?
      - Нет, контрабандой протащить туда бомбу.
      - Я бывал на паре таких кораблей, и, надо сказать, эта мысль тоже приходила мне в голову.
      - Способ этот заключался в том, чтобы создать гуманоида, у которого был бы физический дефект под названием гидроцефалия. Слышали о таком?
      - Вода в мозгу?
      - Вода заполняет середину, и мозг расползается тонкой пленкой по внутренней стороне поверхности черепа. Ну, и гуманоидон должен был пронести маленькую бомбу антивещества в такой своей черепушке.
      - И она грохнула, как только он помотал головой?
      - Отнюдь нет. Просто они думали, что под черепом, окруженная мозгом, она будет недоступна для сканеров Цивилизации, поскольку мы принципиально не заглядываем в мозг никому.
      - Так значит, все удалось, корабль разворотило, и все остались довольны?
      - Нет. Честно говоря, я тоже так не думаю.
      - И правильно. Устройство было обнаружено, и корабль преспокойно спасся.
      - Но как?
      - Стандартный мозговой сканер сканирует содержимое головы из гиперпространства, из четвертого измерения. Непроницаемая сфера выглядит, как прозрачный круг. Даже закрытые комнаты полностью доступны этому сканеру. Вы и я в нем будем казаться плоскими.
      - Плоскими? Хм. Вероятно, я общался с некоторыми критиками, которые тоже смотрели из гиперпространства. Прошу прощения.
      - И корабль не стал считывать мозги несчастного урода, - в этом просто не было нужды, - но то, что он несет бомбу, было столь же ясно, как если бы она была просто в руках.
      - Я чувствую, что вся эта история - несколько занудный способ убедить меня, чтобы я ни о чем не беспокоился.
      - Прошу прощения за занудство, но я действительно хотел вас успокоить.
      - Смею вас уверить, что на самом деле я никогда и не думал, что этот мешок дерьма всерьез собирается меня убивать.
      - Так вы увидитесь?
      - Ни за что и никогда...
      - Хаб!
      - Циллер! Добрый вечер. Вы довольны собой?
      - Нет. А вы?
      - Разумеется.
      - Разумеется? Может ли настоящее счастье быть настолько... уверенным в себе? Это как-то угнетает.
      - Циллер, я - Мировой разум. Мне приходится приглядывать за огромной и сложной Орбитой, не говоря уже о пятидесяти миллиардах ее жителей.
      - Л и не собирался о них говорить.
      - Непосредственно в данный момент я наблюдаю звезду, угасшую в галактике два с половиной миллиарда лет назад. Ближе к нам вижу умирающую планету, летящую по орбите красного солнца-гиганта и по спирали приближающуюся к его ядру. Так же я прослеживаю последствия разрушения солнца этой планетой сквозь гиперпространство, которое произойдет позже тысячу лет спустя. Я фиксирую миллионы комет и астероидов, исправляю десятки тысяч их орбит, используя одни для изменения ландшафта Орбиты, другие просто отводя с ее пути. На следующий год я собираюсь допустить в нашу атмосферу достаточно большую комету - и это будет по-настоящему увлекательное зрелище. Несколько сотен тысяч небольших осколков уже двигаются в нашем направлении, обещая создать удивительное световое шоу в ту ночь, когда впервые прозвучит ваша новая симфония о конце периода Новых Близнецов.
      - Так, значит...
      - Разумеется! Но я не закончил. Я связан с сотнями других разумов, с разумными кораблями всех типов, одни из которых мои давние друзья, другие приятели, так сказать, по интересам или просто похожи на меня. Плюс другие орбиты. Я имею одиннадцать персональных воплощений, перемещающихся в огромной галактике, также контактирующих с другими разумами, кораблями и орбитами. О том, как изменюсь я сам, когда эти мои близнецы вернутся и поделятся своим опытом, я могу только догадываться.
      - Все это звучит...
      - Кроме того, у меня есть и прямой обмен с другими разумами...
      - ...обворожительно. А теперь...
      - Кроме того, существует множество подсистем и подсистемных комплексов, которые находятся в постоянном и плодотворном диалоге. Вот, например, в данный момент мне сообщают, что в течение этого часа в пещере под Буцаном рождается новый разум. А вот через одну из планетарных систем я вижу пару циклонов, которые обрушатся на Наратрадьян и создадут сильный атмосферный феномен, который будет иметь влияние на экосферу всех обитателей. А здесь, на Мэйсаке, например, я вижу серию лавин в горах Пилтангуон на Хилдрае. Вижу торнадо, мчащийся через саванны Шэбана на Акроуме, исчезающий остров в море Пича, лесной пожар на Молбене, сейш* [Сейши (франц. seiche) - с периодом от нескольких минут до десятков часов на закрытых водоемах; при этом происходит колебательное движение всей массы воды, причем поверхность водоема приобретает уклон то в одну, то в другую сторону; возникают под влиянием разности атмосферного давления, сгонов и нагонов воды.], зарождающийся в реке Грейдинс, наводнение в Джунцре, сломанный деревянный дом в деревушке Ферл, две пары любовников, занимающихся сексом на вершине горы...
      - Прекрасно, но...
      - ...Окути. А есть еще и дроны, и другие автоматы, способные непосредственно осуществлять быструю связь, плюс люди с имплантами и другие живые организмы, способные вступать в непосредственный контакт. Кроме того, существуют и миллионы аватаров, которые невидимо ходят меж людей, слушая и наблюдая...
      - Так вы закончили?
      - Да. Но только еще представьте себе следующее: весь объем информации, собираемый на всех собраниях, концертах, танцах, церемониях, вечеринках и обедах! Подумайте обо всех этих разговорах, идеях, остроумии!..
      - О, я очень хорошо представляю себе и это дерьмо, и все прочее. Всю ту чушь, непоследовательность, эгоизм, осуждение всего и вся, утомительную тупость, жалкие попытки произвести впечатление, затеять интригу, мозги в маразме, недальновидность, непонимание, короче, все. Всю эту тоску окружающей повседневности, от которой и в малых-то дозах хочется повеситься!
      - Это все мякина, Циллер. Я не обращаю на нее внимания. Я могу вежливо общаться с любым идиотом, и это не стоит мне совершенно никаких усилий. Это так же легко, как игнорировать всякую космическую мелочь, вроде планет, звезд и судов - всей этой пыли. Однако, говоря откровенно, ничего утомительного и скучного я здесь не вижу.
      - Я не могу выразить, насколько я рад тому, что какой насыщенной жизнью вы живете, Хаб.
      - Благодарю.
      - А теперь можно немного поговорить обо мне?
      - Сколько хотите.
      - Мне приходят в голову ужасные мысли.
      - И что это за мысли?
      - Например, первое исполнение "Испытания светом".
      - Ах, так вы уже придумали название своей симфонии!?
      - Да.
      - Я тут же дам знать кому нужно. Как только покажется упоминаемый мной ранее метеорит, мы включим подходящий лазер и начнем свое световое шоу, плюс танцы и всевозможные голографические эффекты.
      - Да, да, я не сомневаюсь, что музыка будет сыграна в соответствующей обстановке и на должном уровне.
      - О, Циллер, надеюсь. Вы понимаете, что все будет сделано превосходно и удовлетворит самый изысканный вкус. Финал как раз совпадет со временем появления звезды!
      - Но я беспокоюсь отнюдь не об этом. Что касается симфонии, я уверен, все пройдет блестяще, но...
      - Так в чем же дело?
      - Ведь вы непременно собираетесь пригласить туда этого сукина сына Квилана?
      - М-да....
      - Вот и "м-да". Конечно! Я так и знал! Я так и чувствовал! Но я ведь никогда не давал своего разрешения на его переезд в Акьюм! Никого не интересует, что я думаю!
      - Зато я скажу вам, что я думаю: не пригласить его будет совершенно неприлично. Концерт, возможно, будет последним культурным событием в этом году на целой Орбите!
      - Что значит "возможно"?
      - Определенно. Он уже вызывает огромный интерес. Даже такой вместительный зал, как Штульен, не в состоянии обеспечить местами всех желающих. Я вынужден объявить конкурс среди поклонников на звание самых знающих ваших поклонников и распространять билеты только таким образом. Для кого-то это станет событием всей жизни. За места уже началась драка. Это только одна сторона. Плюс - та аудитория, которая услышит вашу музыку в прямой трансляции - это тоже около десяти миллиардов! У меня у самого есть всего три билета! И, боюсь, ажиотаж таков, что придется оставить всего один!
      - Вот вам и прекрасный повод не приглашать Квилана.
      - Только вы и он - единственные челгрианцы здесь, Циллер. Вы известный композитор, а он почетный гость. Как я могу я не пригласить его?
      - А так, что я просто не хочу этого.
      - То есть вы намекаете, что в таком случае не придете сами?
      - Именно так.
      - Вы не будете дирижировать?
      - Абсолютно точно.
      - Но на первом исполнении вы всегда дирижировали!
      - А в этот раз не буду. Не буду, если он будет приглашен.
      - Но вы должны!
      - Ничего я не должен.
      - Но кто же тогда будет за пультом?
      - Никто. Эта вещь вообще не нуждается в дирижере. Композитор встает за пульт лишь для того, чтобы удовлетворить собственные амбиции и поучаствовать в спектакле, а вовсе не для пользы дела.
      - О, раньше вы говорили совсем другое. Вы говорили, что существуют нюансы, незапрограммированные тонкости, необычные решения, которые дирижер создает по вдохновению, как ответ на реакцию зала, а это требует сильной индивидуальности, анализа, быстрой реакции...
      - Я морочил вам голову.
      - Тогда вы казались гораздо более искренним.
      - Ерунда. Дело лишь в том, что я не встану за пульт, если в зале будет это ничтожество, этот ублюдок. Меня вообще не будет поблизости! Я останусь дома или уеду куда-нибудь подальше.
      - Это будет ужасным сюрпризом для всех собравшихся!
      - В таком случае уберите подальше этого вашего почетного гостя.
      - Но как реально я могу это сделать?
      - Вы мировой разум, как вы только что объясняли мне с весьма утомительными деталями. Ваши возможности бесконечны.
      - Но почему нельзя просто развести вас по разным концам зала?
      - Потому что из этого ничего не выйдет. Найдется какая-нибудь зацепка, и на виду у всех... Потом, конечно, начнут извиняться, да что толку. Встречу легко устроить.
      - Но что, если я дам вам мое слово в том, что вы с Квиланом не встретитесь этой ночью лицом к лицу? Он будет там, но вы его не увидите!?
      - И вы хотите сделать это, имея лишь одного аватара? Вы, что, окружите нас звуковыми полями?
      - Хотя бы и так. Они прекрасно работают, и волноваться вам нечего.
      - Предположим. А дальше?
      - В конце концов, я постараюсь и снабжу зал несколькими аватарами. Пусть у них не будет серебряной кожи. К тому же, есть дроны.
      - Громилы?
      - Лучше крошечные, но мощные.
      - Ничего хорошего. Толку от них будет мало.
      - И гранаты.
      - Все равно.
      - Но почему? Не могу же я подумать, что вы мне не доверяете! Мое слово - это мое слово. Я никогда не нарушаю его.
      - Вам я верю. Но дело в том, что кроме вас, есть еще уйма народу, которые хотят этой встречи.
      - Кто же?
      - Терсоно. Консульство. Этот Скорбящий. Блядские обстоятельства. Все!
      - Хм...
      - И если они хотят, чтобы мы встретились, - я имею в виду, хотят по-настоящему, - то можете ли вы поручиться, что этого не произойдет?
      - Ваш вопрос приложим к любому моменту времени, начиная со дня прибытия майора Квилана в наши края.
      - Да. Но до сей поры возможность встречи была слишком искусственной, слишком специально устраиваемой. Все знают, как я отреагирую на это, и правильно делают, что не лезут на рожон. Но они втихомолку считают, что наша встреча должна выглядеть как результат действия неотвратимой судьбы, как неизбежность, которую создали моя музыка, мой талант. Моя личность, наконец.
      - Вы и на концерте сможете уклониться от встречи так же, как вам удается это делать сейчас.
      - Ну нет. На этот раз мне это вряд ли удастся. А я не хочу его видеть, просто не хочу.
      - Я даю вам честное слово, что сделаю все для предотвращения этакой возможности.
      - В таком случае ответьте мне на один вопрос: если консульство сделает все, чтобы устроить эту встречу, в состоянии ли вы будет остановить их?
      - Нет.
      - Именно так я и думал.
      - Да и как это будет выглядеть!?..
      - Ясно. Тем не менее, есть одна вещь, которая могла бы изменить мою точку зрения.
      - И что это?
      - Загляните в сознание этого выродка.
      - Я не могу сделать этого, Циллер.
      - Почему?
      - Это одно из более или менее ненарушаемых правил Цивилизации. Это почти закон. И если бы у нас существовал кодекс, то эта статья стояла бы в нем на первом месте.
      - Но ведь вы сказали: более или менее.
      - Это делается очень, очень редко, и делающий это неизбежно подвергается остракизму. Было такое судно по имени "Серая площадь", так вот оно как-то раз пошло на подобный шаг. В результате этот корабль все знают теперь лишь под именем "Тот, кто трахает мозги". Если вы посмотрите каталог, то найдете именно это название. А лишение своего собственного имени - это одно из самых тяжких оскорблений в Цивилизации, Циллер. И некоторое время назад это судно пропало. Возможно, просто убило себя из-за всей этой истории.
      - Но ведь делаете вы это с животными?
      - Это другое дело. Там это мало что значит и делается легко. А принцип святости личного сознания - это один из основополагающих принципов, чем мы и гордимся. Запрет на подобные действия - знак нашего самоуважения, в первую очередь. И потому я не могу этого сделать.
      - Вы хотите сказать - "не хочу".
      - В данном случае это почти одно и то же.
      - Но у вас есть такая возможность.