- Давайте назовем это комиссионным вознаграждением.
      - Да, да, вы получите комиссионное вознаграждение. Я думаю сумма десять тысяч ливров вполне сможет удовлетворить вас.
      Графиня наклонила голову.
      - Вы очень щедры, ваше высокопреосвященство. Кардинал воодушевленно продолжил:
      - Если все будет проходить так, как я этого ожидаю, то сумма ваших комиссионных, графиня, многократно возрастет. Разумеется, - он повернулся к Калиостро, - то же самое относится и к вам, граф. Я умею достойно оценивать услуги, оказанные мне моими друзьями.
      - Я хотела бы сообщить вам еще кое-что, ваше высокопреосвященство, сказала графиня де ла Мотт. - Но это уже чисто женский совет. Если вы хотите завоевать сердце обожаемой вами дамы, не стоит скупиться на подарки. Ну, а учитывая высокое положение той особы, о которой мы ведем речь, подарки должны быть воистину дорогими.
      Кардинал задумался.
      - Но что же я могу подарить ей? Ведь она так богата...
      Графиня улыбнулась.
      - Это еще ничего не значит, ваше высокопреосвященство. Смею вас уверить, что любой женщине приятно получать подарки.
      - Я даже не знаю, что сказать. Может быть, вы, графиня, чем-нибудь поможете мне? Дадите какой-нибудь совет?
      Госпожа де ла Мотт сделала задумчивое лицо.
      - Думаю, что нам не стоит торопить события, - наконец веско произнесла она. - Вначале я должна передать ваше первое послание и выяснить кое-какие детали. Единственное, что я могу сказать вам сейчас, ваше высокопреосвященство - достойным подарком для дамы вашего сердца вполне может быть какое-нибудь украшение. В любом случае, я постараюсь вам помочь.
      После этого графиня де ла Мотт перевела разговор на другую тему.
      - Кстати, кардинал, вы вчера не присутствовали на спиритическом сеансе графа Калиостро у королевы? Там было немало интересного...
      В полдень следующего дня Констанция уже прибыла в королевский дворец, где ювелиры Бемер и Бассенж должны были продемонстрировать ее величеству сделанное ими бриллиантовое ожерелье. Ювелиры уже сидели в приемной, ожидая назначенного часа.
      - Господа, ожерелье с вами? - спросила Констанция, входя в приемную. Бассенж и Бемер вскочили.
      - Да, вот оно.
      В руках у высокого блондина Бемера Констанция увидела знакомую коробку, обтянутую черным бархатом.
      - Сейчас я справлюсь у ее величества о том, насколько скоро она сможет вас принять. Думаю, что это произойдет через несколько минут.
      С этими словами Констанция скрылась за дверью, оставив нервно переглядывавшихся между собой ювелиров в приемной.
      При появлении Констанции Мария-Антуанетта, находившаяся в комнате вместе с графиней де ла Мотт, торопливо сложила лежавший перед ней на столе листок бумаги и положила его в верхний ящик.
      - Ваше величество, - обратилась к ней Констанция, - прибыли ювелиры. Вы не могли бы принять их немедленно?
      Мария-Антуанетта рассеянно кивнула.
      - Да, да, конечно. Просите.
      Бемер и Бассенж, не скрывая своего благоговения, вошли в кабинет ее величества и наклонились в глубоком поклоне.
      - Итак, - просто сказала королева, - показывайте. Бассенж, почтительно склонив голову, положил на стол перед королевой обтянутый черным бархатом футляр. Констанция открыла футляр и придвинула его поближе к глазам Марии-Антуанетты. Та не сдержалась и восхищенно воскликнула:
      - Какая прелесть!
      Ожерелье сверкало и переливалось поистине волшебным блеском.Мария-Антуанетта достала его из футляра и положила на руку. Бемер и Бассенж радостно улыбались.
      - Ваше величество, это ожерелье достойна носить только одна женщина в мире - вы, - произнес Бассенж своим тонким голосом.
      Королева ничего не ответила, целиком поглощенная осмотром украшения. На лице же графини де ла Мотт, стоявшей за спиной Марии-Антуанетты, Констанция заметила какое-то странное выражение. У Констанции появилось такое ощущение, что статс-дама, мадам де ла Мотт, уже знает, чем все закончится.
      - Сколько же оно стоит? - спросила королева. Бемер и Бассенж смущенно переглянулись между собой.
      - Минимальная цена, которую мы хотели попросить за него - один миллион шестьсот тысяч франков, - ответил Бемер.
      Королева удивленно подняла брови.
      - Сколько?
      - Миллион шестьсот тысяч, - робко повторил Бемер. - Простите, ваше величество, но мы не можем продать его дешевле. Бриллиантов такой чистоты вы не найдете в Европе. А оправа сделана из материала, привезенного из Южной Америки. Мы трудились над ним несколько месяцев.
      Королева еще долго не могла скрыть своего восторга и восхищения, вновь и вновь перекладывая ожерелье с руки на руку.
      - Да, - наконец, произнесла она, - вы можете гордиться этим украшением. Иногда даже не верится, что такое можно создать человеческими руками. И, пожалуй, оно стоит тех денег, которые вы за него просите.
      Мария-Антуанетта положила ожерелье назад в футляр и, закрыв его, отодвинула от себя.
      - Ну, что скажете, Женевьева?
      Неожиданностью для Констанции было то, что ее величество обратилась к графине де ла Мотт по имени. Степень доверия, которую испытывала королева по отношению к статс-даме госпоже де ла Мотт оказалась для Констанции намного выше, чем она ожидала. Впрочем, вопрос с бриллиантовым ожерельем для Констанции не имел особого значения, поскольку единственное, чего она добивалась в этом деле - просто продемонстрировать ее величеству настоящее произведение искусства. Насколько бы велико ни было влияние графини де ла Мотт на Марию-Антуанетту, решение приходилось принимать самой королеве.
      Графиня де ла Мотт, не обращая внимания на затаивших дыхание Бемера и Бассенжа, спокойно ответила:
      - Разумеется, ожерелье достойно вашего величества. Однако я бы попросила не забывать вас о сложном положении, в котором находится наша казна. Во-первых, в Европе неспокойно, во-вторых, ваш супруг проводит реорганизацию французской армии и флота. Мы строим новый порт в Шербурге, на все это требуются большие расходы. И потом, стараниями некоторых не в меру ретивых журналистов у народа сложилось неверное представление о расходах королевской семьи. В общем, на вашем месте, - подытожила графиня де ла Мотт, - я бы воздержалась от покупки столь дорогой вещи.
      Королева задумчиво откинулась на спинку кресла.
      - Что ж, в ваших словах, графиня, немалая доля правды. На эти деньги лучше построить лишний боевой корабль.
      Ювелиры не скрывали своего разочарования. И в самом деле, их можно было понять - ни кто иной, кроме королевы, не мог позволить себе такую покупку. И дело тут было даже не в деньгах. В конце концов, ожерелье можно было разделать на камни и продать их поодиночке. Но, во-первых, это обещало грандиозные финансовые потери, а во-вторых, Бемер и Бассенж, создавшие это украшение собственными руками, не могли даже допустить мысли о подобном. Главная причина их разочарования состояла в том, что ожерелье предназначалось именно для королевы. И никто иной теперь просто не мог претендовать на него. Его приобретение другим лицом было бы воспринято Марией-Антуанеттой как личное оскорбление.
      Констанция прекрасно понимала чувства ювелиров, но принимать решения за королеву было не в ее власти. В глубине души она сочувствовала ювелирам, которым пришлось не солоно хлебавши покинуть королевские покои.
      Мария-Антуанетта осталась наедине с Констанцией и графиней де ла Мотт. У самой королевы также было подавленное настроение, причины которого были очевидны. Помолчав, Мария-Антуанетта сказала:
      - Интересы Франции требуют того, чтобы я отказалась от личных пристрастий. К тому же, теперь у этих борзописцев не будет очередного повода, чтобы обвинять королеву Франции в растрате денег из казны. А ожерелье на самом деле великолепно.
      - Я понимаю вас, ваше величество, - сказала Констанция. - Вы вольны поступать так, как считаете нужным. С вашего разрешения, я покину дворец. Я хотела бы посвятить сегодняшний вечер сыну.
      - Ну что ж, графиня, я благодарю вас за хорошо выполненную работу. Вы получили подготовленный для вас список ювелирных домов?
      - Да.
      - Продолжайте выполнять свои обязанности. Кстати, можете зайти к моему казначею. Я распорядилась выдать вам небольшую сумму на текущие расходы. Можете считать это первым вознаграждением за службу.
      Констанция преклонила колени.
      - Благодарю вас, ваше величество. Но я не считаю, что заслужила его.
      Королева холодно поджала губы.
      - Думаю, что мне виднее, кого из своих подданных награждать, а кого наказывать. Идите.
      Констанция покинула покои королевы с непонятным чувством досады. Дело было даже не в том, что ее величество отказалось от рекомендованной Констанцией покупки. Пока что она, графиня де Бодуэн, не может рассчитывать на понимание со стороны королевы. Ну что ж, придется терпеть и ждать...
      Воспользовавшись тем, что королева посвятила вечер своему царственному супругу, графиня де ла Мотт выехала из Версаля в Париж. Вечером в своем городском доме она встретилась с графом Калиостро.
      На сей раз любовники могли всецело отдаться друг другу.
      Покинув спальню для того, чтобы поужинать, графиня, наконец, вспомнила о делах. Она приказала слуге принести свой ридикюль и достала из футляра для пудреницы сложенный в несколько раз листок бумаги.
      - Возьмите, Александр. Эту записку ее величество написала собственной рукой. Здесь же и ее подпись. Все, как вы просили.
      Калиостро, одетый в ночной халат графа де ла Мотта и шлепанцах на босую ногу, развернул бумагу и не без любопытства прочитал:
      - Жоселен, выдайте подательнице сего тысячу франков на расходы. Мария-Антуанетта Французская.
      Сунув записку в карман халата, Калиостро радостно потер руки.
      - Отлично. Теперь мы можем приступать к выполнению нашего плана. Через пару дней я сочиню ответ королевы к кардиналу де Роану, и его высокопреосвященство проглотит эту наживку. Дальнейший ход событий будет зависеть от твердости руки удильщика. Клянусь, я не упущу этот улов.
      Графиня де ла Мотт рассмеялась.
      - Я надеюсь, мой милый Александр. Но вы должны отдавать себе отчет в том, какую опасную игру затеяли. Если ваша рука дрогнет, то самое маленькое, что грозит нам обоим - это Бастилия. Вы знаете, какие там казематы? В них отказываются жить даже крысы.
      Калиостро скривился.
      - Дорогая, неужели мы встретились сегодня с вами для того, чтобы пугать друг друга ужасами тюрем? В библии сказано, что самое страшное наказание ждет человека после смерти. Откровенно говоря, мне бы больше хотелось избежать наказания в этой жизни. Доверьтесь мне, и все будет хорошо.
      - Но это сложнее, чем удовлетворить даму в постели, - лукаво улыбаясь, промолвила графиня де ла Мотт. - Не все зависит только от вас. Кстати, меня интересует один вопрос.
      Калиостро церемонно наклонил голову.
      - Спрашивайте, повелительница моего сердца.
      - Кто, кроме нас с вами, участвует в игре?
      - Пока только один человек. Вряд ли вам что-то скажет его имя.
      - Кто он?
      - Этот человек лучше всех во Франции подделывает чужой почерк. Сейчас он служит в конторе какого-то малоизвестного адвоката.
      Графиня де ла Мотт задумчиво отпила немного вина из высокого бокала на тонкой ножке.
      - Значит, пока в игре участвуют четверо, - медленно сказала она. Кардинал де Роан, вы, я и этот мелкий мошенник. Калиостро приторно улыбнулся.
      - Ну что вы, дорогая. Рето де Виллет - совсем не мелкий мошенник. Вполне можно сказать, что он является одним из самых крупных мошенников Европы.
      Графиня улыбнулась в ответ столь же приторной и, вместе с тем, язвительной улыбкой.
      - Александр, один из самых крупных мошенников в Европе, которые мне известны, - это вы. И, пожалуйста, не надо оправдываться. Я знаю о вас значительно больше, чем вы думаете.
      - И это не останавливает вас? - лукаво глянул на графиню Калиостро.
      Она медленно покачала головой.
      - Отнюдь нет. Я знаю, что делаю. Куда более противно находиться замужем за такой мелкой и ничтожной личностью как граф де ла Мотт. Но, я надеюсь, скоро этому придет конец. И поможет мне в этом кардинал де Роан.
      - Вы имели в виду развод, когда помощь его высокопреосвященства скоро понадобится вам?
      - Да. Или вы хотите, чтобы я сбежала от своего мужа, формально оставаясь с ним в браке? В таком случае, мне придется переменить фамилию, а может быть, даже внешность.
      - Это не так сложно, как вы думаете, дорогая, - снисходительно сказал итальянец. - Поверьте мне, я знаю, о чем я говорю.
      - Я охотно верю вам, Александр. Послушайте, у меня совершенно нет аппетита. Не отправиться ли нам в опочивальню?
      Калиостро с улыбкой развел руками.
      - Как прикажете, повелительница моего сердца. Во всяком случае, мне гораздо интереснее наслаждаться вашей любовью, нежели размышлять о грустных вещах вроде Бастилии. Я снова к вашим услугам. Но прежде чем мы опять займемся любовью, мне хотелось бы на минуту вернуться к делам. Вы передали записку от кардинала де Роана ее величеству Марии-Антуанетте?
      - Пока нет, - с кислым выражением лица ответила графиня. - У меня есть некоторые сомнения по этому поводу.
      - Какие же? - встревоженно спросил Калиостро.
      - А стоит ли вообще передавать ее?
      - Ах, вот оно что, - протянул итальянец. - Что ж, это важный вопрос. Впрочем... нам это ничем не грозит. В конце концов, мало ли у королевы тайных и явных обожателей? Кардинал де Роан - всего лишь один из длинного списка, и королеве вовсе необязательно придавать этому особое значение.
      - Но это улика, - возразила графиня. Калиостро медленно покачал головой.
      - Вовсе нет. В этой записке нет ничего, что впрямую указывало бы на нас.
      - Но ведь передам ее я.
      - Вы просто исполнили просьбу своего старого знакомого. Вот и все. Что же в этом преступного?
      - Ничего преступного в этом, конечно, нет. Но вряд ли стоит обращать внимание королевы на кардинала.
      Калиостро сделал какое-то странное движение плечами.
      - Поначалу я тоже был против того, чтобы передавать записку от кардинала ее величеству, поскольку был уверен в полной безнадежности этого предприятия. Однако теперь меня самого разбирает любопытство - а вдруг у кардинала есть какие-нибудь шансы. Женевьева, давайте попробуем, а? Из простого любопытства. В конце концов, записку кардинала можно будет выкрасть из архивов ее величества. Я думаю, вы знаете, как это сделать.
      Графиня тяжело вздохнула.
      - Мне все это не нравится.
      - Почему? - недоумевал Калиостро.
      - Помните английскую поговорку: "Любопытство погубило кошку"? Я боюсь, что все это может обернуться против нас.
      - Не бойтесь, - успокоил графиню Калиостро. - Это не имеет ни малейшего значения. Пока еще нет причин для беспокойства.
      Наконец, графиня де ла Мотт сдалась.
      - Ну хорошо. Завтра я передам послание нашего влюбленного священника ее величеству.
      - Как вы думаете, дорогая, она даст ответ? Графиня пожала плечами.
      - Александр, вы заронили в мою душу сомнение. Теперь даже я не знаю, что может произойти. А вдруг королева и вправду заинтересуется этой запиской?
      Калиостро улыбнулся.
      - В любом случае, это будет нам на руку. Простите, моя дорогая, я утомил вас разговорами. Что ж, на сегодня с делами покончено. Как вовремя ваш муж уехал из Парижа.
      Приехав в Версаль на следующий день, Констанция сразу же направилась в опочивальню королевы. Мария-Антуанетта была у себя, занятая своими драгоценностями.Когда Констанция вошла в опочивальню, королева была необыкновенно радушна.
      - Графиня де Бодуэн, я очень рада вас видеть. Меня по-прежнему терзают сомнения относительно бриллиантового ожерелья, которое приносили эти ювелиры.
      - Что же конкретно вас волнует, ваше величество?
      - Это настоящее произведение ювелирного искусства, которое достойно украшать мою коллекцию драгоценностей. Возможно, мне следовало приобрести его в кредит и оплатить по частям, как вы считаете?
      - Я думаю, что ваше величество приняло самое мудрое решение. Насколько я понимаю, Бемер и Бас-сенж скорее похоронят это ожерелье в своих сундуках, нежели продадут его кому-либо, кроме вас. А потому, при желании вы сможете приобрести его в любой момент. Но это, разумеется, в том случае, - осторожно добавила она, - если позволит положение казны.
      Королева неожиданно перевела разговор на другую тему.
      - Вы новый человек при дворе, графиня. Я еще не слишком хорошо знаю вас, но, признаться честно, испытываю к вам доверие. Есть одна проблема, которая требует решения, но я не хочу советоваться ни с герцогиней д'Айен-Ноайль, ни с графиней де ла Мотт.
      Констанция с удивлением взглянула на Марию-Антуанетту. - Почему же, ваше величество? Насколько мне известно, герцогиня д'Айен-Ноайль является самым признанным авторитетом в делах вашего двора. В несколько меньшей степени это относится и к графине де ла Мотт.
      Констанция редко видела королеву такой смущенной. Точнее, она видела ее в таком состоянии впервые.
      - Это очень... деликатный вопрос. Если говорить без обиняков, то герцогиня д'Айен-Ноайль - ужасная пуританка и ревнивая блюстительница морали. Разумеется, в том, что касается официальных вопросов, это весьма полезно. Однако я - не только королева, но и женщина. У меня есть свои сердечные дела и привязанности.
      - Ну разумеется, - торопливо сказала Констанция. - Но мне не совсем понятно, почему вы не доверяете графине де ла Мотт?
      - Мне кажется, что у нее есть личная заинтересованность в этом деле. А мне хотелось бы узнать мнение человека, с этим никак не связанного.
      - Мне очень лестно слышать такие слова, ваше величество. Они свидетельствуют о том, что вы цените мою преданность к короне.
      Королева достала из маленькой шкатулки записку.
      - Вот это послание мне сегодня утром передала графиня де ла Мотт. Его написал... - она задумалась. - Впрочем, что скрывать. Вы знакомы с великим капелланом Франции кардиналом де Роаном?
      Констанции с трудом удалось скрыть удивление.
      - Да, ваше величество.
      - Так вот, это его записка. В ней он признается в том, что испытывает по отношению ко мне нежные чувства, и просит дать ответ. Что вы на это скажете?
      Констанция ни минуты не раздумывала.
      - Ответ означает надежду, - твердо сказала она. - Вы ничего не должны делать, ваше величество. А еще лучше будет, если вы сожжете эту записку. Кардинал де Роан вполне достойный человек, но мне кажется, что проявление нежных чувств не имеет никакого отношения к сану и должности, которую он занимает. Отказав ему во взаимности, вы таким образом заставите кардинала думать о более важных вещах.
      Королева вздохнула.
      - Но ведь он мой обожатель.
      - У вас много обожателей, - сухо промолвила Констанция. - Кардиналу де Роану пристало заботиться о душах верующих. В конце концов, он не простой смертный, а духовный пастырь. Давая обет в церкви, он поклялся служить ей, а не самому себе.
      Королева задумчиво наклонила голову.
      - Возможно, вы и правы, графиня... - голос ее стал тверже, - да, вы правы. Не замечать кардинала - будет лучшим ответом на его послание. Теперь вы понимаете, почему я не могла спросить совета у графини де ла Мотт?
      - Да. Она приятельница кардинала и является лицом, заинтересованным в положительном исходе дела. Возможно, даже - из корыстных побуждений. Не подумайте только, ваше величество, что я пытаюсь бросить тень на вашу статс-даму. Как я понимаю, вы хотите, чтобы я отвечала откровенностью на откровенность. Вы услышали мое мнение.
      От рассеянности и задумчивости королевы не осталось и следа. - Я поступлю именно так, как вы мне посоветовали, - твердо сказала она. Благодарю вас, графиня. Сейчас мне бы хотелось остаться одной.
      Резиденция кардинала де Роана, великого капеллана Франции, располагалась в прекрасном дворце семнадцатого века на Парижской улице Вьей-дю-Тампль. Это было громадное строение высотой в четыре этажа, ухоженное и присмотренное. Несмотря на плачевное состояние государственной казны, церковь не могла пожаловаться на плохие времена. Монастыри и приходы исправно получали свою долю налогов и пожертвований от верующих. Этого было вполне достаточно для безбедного существования высокопоставленных "отцов церкви", к которым, несомненно, относился и кардинал де Роан.
      У него была большая канцелярия, обширный штат слуг и даже собственное казначейство. Суммы, которыми распоряжался великий капеллан Франции, исчислялись сотнями тысяч франков.
      Через несколько дней после того, как влюбленный кардинал передал графине де ла Мотт записку для ее величества королевы Марии-Антуанетты Французской, личный секретарь кардинала постучался в дверь его кабинета.
      Ваше высокопреосвященство, к вам статс-дама ее величества графиня де ла Мотт.
      Кардинал, который провел эти несколько дней, как на иголках, немедленно позабыл о всех срочных делах.
      - Просите.
      Секретарь впустил графиню в кабинет кардинала. Кардинал поцеловал руку своей гостье и предложил ей сесть не на обычное кресло для посетителей, а на широкий диван в дальнем углу кабинета.
      - Моя дорогая мадам де ла Мотт, я сгораю от нетерпения, - не скрывая своего волнения, произнес кардинал. - Есть ли какие-нибудь обнадеживающие результаты? Вы передали мою записку?
      Графиня де ла Мотт откинула назад капюшон, прикрывавший ее голову. Глаза ее блестели, а улыбка свидетельствовала о хорошем расположении духа.
      - Дама вашего сердца получила послание, которое вы мне передали, ответила она бодрым голосом. - Кроме того, я хочу поблагодарить вас за выданные комиссионные.
      Кардинал нервно ерзал на диване.
      - Не стоит благодарности, графиня. Я готов не считаться с расходами, если они идут к достижению моей цели. Не томите же меня, расскажите обо всем.
      Графиня де ла Мотт сделала паузу, наслаждаясь моментом собственного торжества. Когда кардинал уже готов был застонать от нетерпения, она, наконец, сказала:
      - Известная нам дама очень благосклонно отнеслась к вашему посланию. Она хранит его в своей шкатулке, доступа к которой не имеет даже сам... она многозначительно подняла палец вверх и круговым движением изобразила корону.
      - И что, что она сказала? Графиня де ла Мотт засмеялась.
      - Ваше высокопреосвященство, вы требуете от меня невозможного. Это глубоко интимные вопросы, на которые бы мне не хотелось отвечать. Скажу только, что она интересовались вами. Спрашивала о вашем здоровье и еще кое о чем.
      Кардинал засопел так, словно его охватила любовная лихорадка.
      - Так, значит, она интересовалась мною, она спрашивала обо мне. Граф Калиостро был прав - она настроена ко мне благосклонно. Я должен быть настойчив, я должен проявить характер. Да, да, теперь мне все ясно.
      Графиня де ла Мотт наблюдала за ним с улыбкой, в которой явно сквозила издевка. Но только влюбленный, как мальчишка, седовласый священнослужитель мог не заметить этого.
      - Вы не знаете главного, ваше высокопреосвященство, - мягко промурлыкала графиня.
      - Что? Что такое? - возбужденно воскликнул кардинал. - Есть еще какие-нибудь известия для меня?
      Вместо ответа графиня де ла Мотт достала спрятанный на груди маленький конверт и протянула его де Роану.
      - Это вам.
      Кардинал повертел конверт, на котором не было ни печати, ни подписи, в руках и ошалело воззрился на графиню.
      - Как? Неужели это... от нее? Графиня молча кивнула.
      - Я поверить не могу! - воскликнул кардинал. - Это просто невероятно. Неужели небеса смилостивились и послали мне такую радость?
      Графиня де ла Мотт опустила голову, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Тем временем великий капеллан Франции торопливо открыл конверт и стал жадно вчитываться в несколько строчек послания.
      "Милостивый государь, - гласило послание, - получив вашу записку, я с удовольствием отметила вздымающееся в душе моей волнение и сердечную нежность по отношению к вам. Рада буду видеть вас во дворце. Мария-Антуанетта Французская". - Я не верю своим глазам, - пробормотал кардинал, пряча записку в складки мантии. - Графиня, вам удалось совершить чудо.
      Мадам де ла Мотт по-прежнему загадочно улыбалась.
      - Благодарите лучше графа Калиостро, - посоветовала она. - я думаю, что в этом большая заслуга принадлежит ему. Именно он посредством потусторонних сил смог воздействовать на душевные флюиды ее величества.
      Кардинал поднес палец к губам.
      - О, нет, милейшая графиня, прошу вас, не произносите вслух имени.
      На сей раз графиня не выдержала и рассмеялась. - Ваше высокопреосвященство, к чему играть в прятки? Ведь всем нам все известно. Посторонних здесь нет. Давайте будем откровенны.
      Чтобы унять дрожь в руках, кардинал вытащил четки и принялся нервно перебирать их. Затем он с надеждой взглянул на статс-даму. - Что вы думаете по этому поводу, графиня?
      - Я думаю, что дела ваши идут отлично, - бодро воскликнула госпожа де ла Мотт. - Вы должны продолжить переписку с ее величеством. Нужно ковать железо пока горячо.
      Кардинал не скрывал своих колебаний.
      - Вы уверены в том, что это необходимо?
      - А почему нет?
      - Я не покажусь ей назойливым? Графиня хмыкнула. - Ваше высокопреосвященство, вы удивляете меня. Еще несколько минут назад вы были уверены в том, что чеобходимо быть настойчивым и уверенным. Настойчивость это не то же самое, что назойливость. Уверяю Вас, вы не должны стесняться.
      Кардинал, которым сейчас можно было манипулировать, как марионеткой, немедленно согласился.
      - Да, да, вы правы. Конечно же, вы правы. Об этом мне говорил и граф Калиостро. О, как я благодарен вам как благодарен...Он вскочил во своего места и стал суетливо расхаживать по кабинету.
      - Ваше высокопреосвященство, не волнуйтесь - успокоила его графиня де ла Мотт. - Все идет своим чередом, и ваши шансы на успех велики. Кстати, отсюда я отправляюсь в Версаль. Если вы хотите передать еще одно послание ее величеству, я охотно соглашусь вам помочь.
      Кардинал уселся за стол, положил перед собой лист бумаги, взял в руку перо и надолго задумался. Было заметно, что ему трудно сосредоточиться. Наконец, он поднял голову и обратился к графине:
      - Могу ли я теперь быть более откровенным с ее величеством?
      Графиня де ла Мотт поторопилась успокоить его:
      - Вне всякого сомнения. Настоящая любовная записка скрепит вашу связь с королевой. Не беспокойтесь, никто кроме меня и ее величества не узнает о существовании этой бумаги.
      Окончательно успокоившись, кардинал написал записку королеве, в которой делал ей самые нежные признания с предложением сердца и всевозможных услуг. Графиня де ла Мотт терпеливо дожидалась, пока кардинал закончит, и, получив от него письмо, спрятала его в самое надежное место, каким в то время обладала женщина - за вырез платья.
      - Ваше высокопреосвященство, - сказала она, - поднимаясь, - сегодня же это послание получит ее величество. Я постараюсь убедить ее дать вам ответ немедленно. Где и когда мы сможем увидеться?
      - Сегодня вечером я буду в Версале. Король устраивает прием для глав дипломатических миссий при дворе. Я обязан находиться там. Если к тому времени у вас будет что-то для меня, то мы непременно увидимся. Если же мне придется ждать до завтра, вы найдете меня здесь, на Вьей-дю-Тампль.
      Графиня де ла Мотт слукавила: из дворца кардинала Роана она отправилась не в Версаль, а в гостиницу на Пале-Рояль. Там она встретилась с графом Калиостро, который, выказывая не меньшее нетерпение, нежели великий капеллан Франции, ожидал появления графини.
      Едва она появилась на пороге, как Калиостро принялся обнимать ее и осыпать поцелуями. Статс-даме Марии-Антуанетты едва удалось умерить его любовный пыл.
      - Погодите, граф. У меня не слишком много времени.
      - Как? - вскричал Калиостро. - Вы не задержитесь здесь даже на полчаса?
      - Увы, нет. Я заглянула к вам только для того, чтобы передать записку кардинала де Роана для ее величества королевы. Рето успеет сделать ответ сегодня же?
      Тяжело вздыхая, Калиостро покачал головой.
      - Боюсь, что нет. Скорее всего, сейчас он находится на службе в своей унылой адвокатской конторе и сможет приступить к делу только поздно вечером. Разумеется, нам еще понадобится время для того, чтобы встретиться. К сожалению, вечером я тоже занят. У меня прием и сеанс спиритизма в салоне госпожи де Сепор. Сами понимаете, что столь важное поручение я не могу доверить даже своему преданному слуге.
      Графиня де ла Мотт выглядела разочарованной.
      - Что ж, придется сегодня вечером огорчить кардинала. А ведь он ожидает, что королева даст ответ на его послание немедленно. Ну да ладно, влюбленные должны терпеть.
      - Кардинал ничего не заподозрил? Графиня рассмеялась. - Во-первых, он глуп и легковерен, как все влюбленные. Во-вторых, ваш друг Рето де Виллет столь искусно подделал почерк ее величества, что отличить его от настоящего не смогла бы, наверное, даже сама Мария-Антуанетта. Да, ваш друг, действительно, талантлив. Удивительно, почему он до сих пор прозябает в нищете?
      Калиостро развел руками.
      - К сожалению, время крупных авантюр и мошенничеств прошло. Мир, в котором ему приходится пооводить большую часть времени, измельчал. Поэтому Ретп де Виллет вынужден продавать свои таланты за гроши. Даже если ему удается что-то зарабатывать, он не может потратить это, не привлекая к себе излишнего внимания полиции. Рето - слишком известный человек.
      Графиня испуганно взглянула на итальянца. - А вы не думаете, что?.. Калиостро поторопился успокоить ее. - Нет, нет, в нашем случае все в порядке. После того, как Рето устроился на работу к этому провинциальному адвокату, его оставили в покое. К тому же, он соблюдает максимально возможные меры предосторожности.
      Похоже, что эти слова мало успокоили графиню, потому что, покидая номер графа Калиостро, она тяжело вздохнула. - Мы сильно рискуем, мой дорогой Александр. Калиостро пытался выглядеть бодро.
      - Только риск позволяет ощутить вкус победы. В противном случае, жизнь становится пресной и не приносит удовлетворения.