Взглянуть на остальную свою одежду Кора не решилась.

Постепенно головокружение проходило, и Кора начала понимать, о чем говорят вокруг.

Кажется, речь шла о ней, и почему-то ее снова называли героиней. Как странно, это всего лишь потому, что она пыталась вытащить из-под лошадиных копыт две пары пуделей.

Эта мысль почему-то рассмешила Кору.

– Не могли бы вы расступиться, – раздался чей-то строгий голос, когда клочок неба совсем спрятался за сочувствующими лицами, – ей нужен свежий воздух. Быть может, она ранена или сильно ушиблась при падении.

О, это был голос лорда Фрэнсиса Неллера. Припомнив, что с ним она каталась по парку, Кора обрадовалась. Ей было бы весьма скверно, если бы это оказался кто-нибудь другой. Впрочем, ей все равно было очень неловко.

Она почувствовала, что ее рука почему-то мокра от слез. А, это леди в розовом – хозяйка пуделей. Интересно, все ли с ними в порядке? Наверное, все они живы, раз ее опять называют героиней. Но разве на этот раз она сделала что-то героическое? Может быть, со стороны виднее.

Лорд Фрэнсис наклонился к ней. Удивительно, но что-то нарушило его безупречный вид: волосы растрепаны, фрак в пыли, а манжеты испачканы травой. О Боже, он, наверное, жутко расстроен. Испортить костюм такого изысканного цвета!

– С вами все в порядке, мисс Даунс? – спросил он.

– Да, я в порядке, – ответила она, садясь и пытаясь поправить шляпку. Декорации на сцене явно следовало привести в порядок. Это был случай из тех, когда ее отец, будь он здесь, непременно по обыкновению поднял бы глаза к небу в безмолвной покорности судьбе. Эдгар же назвал бы ее растяпой или как-нибудь еще похуже. Небо и окружающие ее лица слегка покачнулись, когда она пыталась сесть.

– Упс! – вырвалось у Коры.

Толпа сочувственно зашумела.

Лорд Фрэнсис помог ей подняться на ноги и даже снял несколько травинок с платья. Светская толпа жужжала, словно улей, выражая радость по поводу того, что Кора пришла в себя.

– Нет-нет, не стоит, – отвечал кому-то лорд Фрэнсис, – я сам отвезу мисс Даунс домой. Вы меня очень обяжете, если минуточку придержите лошадей.

Кора тяжело оперлась на его руку, такую сильную и надежную. Мир вокруг нее все еще кружился и покачивался. Она не очень хорошо помнила, как снова оказалась на сиденье экипажа. Похоже, лорд Фрэнсис просто поднял ее туда на руках, но как ему это удалось, она не понимала. Она опять пришла в себя, когда лошади уже тронулись и все расступились перед ними. Лорд Фрэнсис правил лошадьми, одной рукой прижимая Кору к себе, чтобы она не свалилась вперед или назад. И это было очень кстати.

Что-то беспокоило Кору – что-то еще, кроме свербящей боли в затылке.

– Вы спасли меня, лорд Фрэнсис. Я восхищаюсь вашей смелостью. Вас запросто могла ранить эта лошадь.

Он взглянул на Кору – ее голова и шляпка уютно устроились у него на плече.

– Мисс Даунс, – ответил он сухо, – вы просто лишаете меня дара речи.

Нет, не это беспокоило ее. Что-то было не так.

– Лорд Фрэнсис, ответьте мне, – решилась Кора, – собаки действительно были в опасности?

Эдгара не нужно было бы спрашивать. После случая с Генри он не ждал разрешения высказать свое мнение. Но Эдгар мог оценивать ее на правах старшего брата. Лорд Фрэнсис Неллер вынужден быть более вежливым.

Он ответил не сразу. Пока он раздумывал, Кора успела заметить, что они едут по самому центру Лондона. Она опять возблагодарила Бога, что рядом только лорд Фрэнсис. Было так уютно лежать на его плече.

– Собаки были явно взволнованы. И лошадь нервничала. И кое-кому действительно грозила опасность. Мне бы очень хотелось, чтобы я оказался внизу, когда вы упали, и моя голова, а не ваша, ударилась о землю. Интересно, как я объясню герцогине, почему я не смог уберечь вас.

– О! – воскликнула Кора, пытаясь сесть прямо. – Но я объясню ей, от какой гораздо большей опасности вы меня избавили. Если бы я не выпрыгнула из фаэтона, никто бы не пострадал. Собаки не залаяли бы, и лошадь не запаниковала. – Очень трудно было признаться в этом даже себе. И вдвойне трудно – повиниться перед лордом Фрэнсисом.

Удивительно, но лорд Фрэнсис вдруг рассмеялся.

– Об этом еще стоит поспорить, – проговорил он. – И лучше будет, если то, что вы сказали, останется м,ежду нами, мисс Даунс. Ваш героический ореол засиял сегодня еще ярче. Это нам только на пользу. Я имею в виду ваши матримониальные планы.

– О, – Кора вспыхнула, – неужели это увеличит мои шансы?

Это было очень смешно. Лорда Фрэнсиса ее вопрос явно позабавил. Значит, он больше не сердится иа нее.

– По-моему, – произнес он, – репутация героини вам не помешает. И я нисколько не сомневаюсь, что в случае с племянником Бриджуотера вы поступили действительно храбро.

Кора сморщилась:

– Мой брат так не считает.

Он снова взглянул на нее. «Как же здорово он правит лошадьми одной рукой», – подумала Кора.

– Разве это было не так?

– Эдгар говорит, что мальчик смог бы доплыть до берега и без моей помощи; что я сама чуть не утопила его.

В голосе лорда Фрэнсиса снова послышалось изумление, но он больше не смеялся.

– Это не слишком великодушно с его стороны, – отозвался он.

– Да нет, – возразила Кора, – просто он мой брат. У вас есть братья или сестры, лорд Фрэнсис? – добавила она и сразу вспомнила, что его брат – герцог.

– Брат и две сестры, – ответил он. – Двое из них старше меня. Я представляю, что это такое. Все-таки давайте не будем разрушать ваш образ героини, мисс Даунс. Лондонское общество просто в восторге от него. Мы изнываем здесь от скуки. Все новое у нас – на вес золота. И девушка-героиня – развлечение, от которого невозможно отказаться.

– Значит, нам нужно солгать? – с сомнением произнесла Кора.

– Вовсе нет, – пояснил он. – Нам вообще не придется ничего говорить. Нас сегодня видели не менее дюжины человек. И сотни людей будут утверждать, что они были свидетелями всего, что произошло. Все они станут рассказывать про этот случай, и каждый рассказчик снабдит свою историю новыми подробностями. Скоро вы и сами убедитесь, что спасли не только четырех милых собачек от верной смерти, но и леди Келлингтон – от незаживающей сердечной раны.

– О! – снова воскликнула она, но спросила о другом:

– Почему дорога передо мной ползет вверх и качается, хоть вы и держите меня так крепко?

– Закройте глаза, – ответил лорд Фрэнсис и прижал ее к себе еще сильнее.

Очнулась она уже в гостиной герцогини и только тогда поняла, что он внес ее в дом. Это уже, кажется, входило у них в привычку, – впрочем, не слишком приятную для лорда Фрэнсиса. Кора вдруг подумала о том, что интересно было бы узнать, каким мылом он пользуется. Он него так приятно пахло. Такой нежный аромат. И вполне мужской. «Честно говоря, – призналась она себе, – ни о ком другом я бы так не подумала». В сущности, ей ведь было безразлично, что лорд Фрэнсис любит такие яркие, шутовские цвета. И его манеры ее больше не раздражают. Он все равно ей очень нравится.

Эдгар часто ругал ее за то, что она по неосторожности подвергает опасности не только свою жизнь, но и жизнь окружающих. И сейчас он непременно отругал бы ее, несмотря на то что она ушибла голову и отвратительно себя чувствует.

– С ней произошел несчастный случай, – объяснял лорд Фрэнсис герцогине. – Может быть, у нее ссадина на голове, необходимо позвать врача. Если вы позволите, ваша светлость, я отнесу ее в постель.

– Соме, – герцогиня была готова немедленно действовать, – поезжайте за сэром Кальвином и скажите, чтобы он незамедлительно приехал ко мне.

«Сэр Кальвин, – решила Кора, – это доктор герцогини».

– Следуйте за мной, лорд Фрэнсис, – продолжала ее светлость тем же решительным тоном. – Надеюсь, вы сможете вразумительно объяснить мне, что произошло.

– Думаю, в ближайшие дни во всех гостиных Лондона будут говорить только об этом, – ответил он. – Мисс Кора Даунс была ранена, совершая бесстрашный поступок.

Кора взглянула ему в лицо и промолчала. У нее очень кружилась голова. Кроме того, она вдруг вспомнила, что ее пальцы все еще не зажили.

Мисс Коре Даунс было предписано оставаться в постели по меньшей мере два дня. Сэр Кальвин Пеннард, доктор герцогини Бриджуотер, настоял на этом, принимая во внимание ее больные ноги.

Эти два дня к ней никого не пускали. Ее светлость, Элизабет и Джейн составили ей компанию. Исключение сделали только для герцога Бриджуотера, который прислал справиться о ее здоровье как-то после полудня и поднялся к ней принести свои поздравления по поводу ее героического деяния, а также для лорда Фрэнсиса Неллера, который зашел с визитом вежливости и был приглашен в будуар мисс Даунс, разумеется, в сопровождении пожилой служанки герцогини.

– Я так по-дурацки себя чувствую, – начала она, протягивая руки навстречу лорду Фрэнсису и заставляя его приблизиться, в то время как он собирался лишь обменяться с ней несколькими фразами с порога комнаты. Правда, она была полностью одета и причесана более свободно, чем в их предыдущие встречи. Она полулежала на кушетке, и он с удивлением вынужден был отогнать неуместные мысли.

– Я никогда не болела и никогда не лежала днем в постели. Как я рада, что вы навестили меня. Я, должно быть, уже вам надоела.

Лорд Фрэнсис только развел руками и присел рядом с Корой на стул. Она радовалась его приходу совершенно чистосердечно и не напрашивалась на комплимент. Тем не менее он решил разубедить ее.

– Совсем наоборот. Я польщен, что вы приняли меня, а всех других отправили ни с чем, мисс Даунс.

– Все так добры ко мне, – ответила она, – особенно теперь, когда я оказалась в таком дурацком положении. Кто-то даже прислал мне цветы. Посмотрите! Моя комната превратилась в оранжерею.

Она разговаривала с таким воодушевлением и так акцентировала особенно важные для нее слова, как не позволила бы себе ни одна леди. Любая женщина из его окружения в подобных обстоятельствах в лучшем случае изображала бы собой поникший цветок, А Кора Даунс не скрывала, что тяготится своим вынужденным отдыхом.

– Вы же героиня, мисс Даунс, – сказал он. – Все джентльмены Лондона мечтают нанести вам визит. Все леди без исключения готовы расцеловать вас.

– Какая нелепость. – Кора засмеялась, по обыкновению откинув назад голову и показывая белые зубы. – Леди Келлингтон звонила два раза и три раза присылала слугу узнать, как я себя чувствую.

– По слухам, леди Келлингтон любит своих пуделей больше, чем людей, включая ее четверых детей и последнего мужа.

– Это потому, что собаки так беззаветно преданы своим хозяевам, – неожиданно ответила Кора. Он ожидал, что она будет шокирована его замечанием или в крайнем случае не поверит ему. – Иногда, когда мне хочется обидеть Эдгара за то, что он слишком ругает меня, я говорю ему, что люблю папиных собак больше, чем его. А он мне отвечает, что у собак не хватает ума замечать мои промахи, поэтому-то я их и люблю.

– Ох уж эти старшие братья и сестры, – произнес лорд Фрэнсис, заметно оживляясь. – Они все одной породы.

– Да, конечно. Но я скучаю и по папе, и по Эдгару. Я попросила сегодня ее светлость отправить меня домой, как только я достаточно окрепну для путешествия. От меня одни заботы и неприятности. Но она сказала, что сделает это не раньше, чем найдет мне мужа. Мне кажется, это совершенно невозможно. Ни один настоящий джентльмен не захочет жениться на мне.

Лорд Фрэнсис подумал, что Кора – единственная девушка на свете, не боящаяся обсуждать эти проблемы с человеком, которого едва знает. Он был готов держать пари, что другой такой нет. Мисс Кора Даунс – единственная в своем роде.

– Быть может, вы удивитесь, – сказал он, – но я должен предупредить вас, мисс Даунс, что вы сейчас – самая модная леди.

Кора пристально взглянула на него.

– Модная?

– Именно так, – ответил он. И Зто была правда. Он ожидал чего-нибудь в таком роде, особенно сейчас, в конце сезона, когда все новое воспринимается с особенным энтузиазмом. Но события развивались даже более бурно, чем он предполагал. – Во всех клубах, гостиных и бальных залах ни о чем другом и не говорят, как о ваших героических подвигах. И внизу, в приемной, просто горы карточек, оставленных посетителями. Если вы хотя бы спуститесь вниз, вы почувствуете себя как в осажденной крепости.

Кора побледнела.

– Я ненавижу быть в центре внимания.

Это прозвучало смешно, особенно после того, как она вела себя в парке. Но она не смеялась.

– Я думаю, – произнес лорд Фрэнсис, – что планы герцогини по поводу вашего замужества близки к осуществлению. Вы ведь хотите выйти замуж?

– Да, конечно, – призналась Кора, – но не за того, кто решится жениться на мне, потому что я героиня этого сезона или потому что папа так богат. Я не хочу, чтобы мой муж до конца наших дней напоминал мне, что он помог мне подняться по общественной лестнице. Я хочу, чтобы этот человек любил меня, чтобы я ему нравилась. И чтобы я тоже была влюблена в него. И чтобы я его уважала. И чтобы он не был старым – не старше тридцати – и не был бы занудой. Чтобы у него было чувство юмора и он не считал бы смех чем-то зазорным. В жизни ведь столько забавного, правда? Почему вы смеетесь? Я сказала что-то не то?

– Нет, ничего страшного, – успокоил он ее, но забавлялся от души.

Сегодня утром лорд Фрэнсис снова чувствовал себя подавленным. Во сне он танцевал вальс с Самантой, и она улыбалась ему и говорила, что ждет ребенка. Проснувшись, он понял, что это был не его ребенок. Да, жизнь – забавная штука. К примеру, он, будучи столько лет верным поклонником Саманты, даже и не предполагал, что будет страдать, как мальчишка, когда она выйдет замуж за другого.

– Уверен, что вы сможете выбирать из нескольких кандидатов. Вам следует составить список вопросов и проверить, кто из претендентов более других соответствует вашему идеалу.

– Вы просто смеетесь надо мной. – Она грозно взглянула на него, но не выдержала и рассмеялась сама. – Раз так, тогда я лучше выйду замуж за вас! – Она пожала протянутую руку, отчего-то слегка дрогнувшую, и снова радостно засмеялась. – Но я этого не сделаю. Вы же – лорд Фрэнсис Неллер и брат герцога. Между нами слишком большая разница. Я никогда не буду чувствовать себя спокойно. Кроме того… – Она вдруг вспыхнула, закусила губу и улыбнулась.

Он ждал, чем же закончится ее речь, но она промолчала.

– Я просто раздавлен, мисс Даунс, вашим отказом. – Он поднялся, собираясь уходить. – Пойду искать приюта своему разбитому сердцу.

– О, вам уже нужно идти? – Она было загрустила, но тут же снова улыбнулась. – Да, конечно, вам пора. Вы были так добры, что повезли меня на прогулку, – простите, что не смогла поблагодарить вас вовремя. И что танцевали со мной в тот первый вечер. Вы действительно добрый человек. Очень любезно с вашей стороны оказать такую услугу герцогу Бриджуотеру. Вы, наверное, его близкий друг? Но вы и меня заодно сделали счастливой. Всего хорошего, мой лорд. – Она протянула лорду Фрэнсису руку.

– Был счастлив видеть вас, – ответил он, кланяясь и поднося ее руку к губам.

«Она мне нравится», – думал лорд Фрэнсис, спускаясь по лестнице минуту спустя и принимая шляпу и трость от дворецкого герцогини. Она удивляла и забавляла его. Он обязательно должен проследить за тем, чтобы она удачно вышла замуж. Претендентов на ее руку будет немало. Уже несколько джентльменов заговаривали с ним о Коре Даунс и о ее перспективах, а он не был ни ее родственником, ни даже близким знакомым. Сегодня утром в Уайте-клубе Бриджуотер сказал ему, что с ним говорили еще несколько человек, а кое-кто наводил справки через герцогиню.

Она найдет себе жениха и выйдет замуж в течение месяца, если, конечно, захочет. Ему будет не хватать ее – странная мысль, ведь он знаком с ней всего несколько дней. Но с тех пор, как Саманта вышла замуж за маркиза Кэрью, мисс Даунс была единственным человеком, который отвлекал его от мрачных мыслей. Она даже заставляла его смеяться.

«Все это так странно», – думал он, бредя по улице. Эти две женщины, Саманта и Кора, такие разные, и все же в его отношениях с ними было что-то похожее. Он и Саманта все время поддразнивали друг друга. Он дразнил ее, что это уже седьмой ее сезон и что, если к концу лета она не выйдет замуж, ей придется надеть чепец и присоединиться к компании старых дев. А она дразнила его тем, как он выглядит. Он часто одевался так, чтобы позабавить Саманту, но, надо признаться, не только для этого. Он не любил то, что мужские костюмы такие унылые и что все они одинаковые, и одевался так, как ему нравилось.

Быть может, Саманта не принимала всерьез его ухаживаний и даже предложения руки и сердца, потому что считала его легкомысленным. Человека, который всегда смеется и подшучивает, можно принять за пустышку, за фата. Он помнил, как обескураженно смотрела на него Саманта, когда он не смог скрыть своего гнева при известии о ее помолвке. Так что ему пришлось взять себя в руки, улыбнуться и постараться уверить ее, что он просто хотел вновь подразнить ее, – и она ему поверила.

Должно быть, и Кора Даунс не принимала его всерьез. Иначе почему она могла так смело объявлять о том, что ей следует выйти за него замуж? Смогла бы она сказать это кому-нибудь другому? А что это за вторая причина, по которой она не может выйти за него и о которой она умолчала? Может быть, она.имела в виду, что он поверхностный человек?

Конечно, даже неплохо, что Кора Даунс воспринимает его именно так. Он не хочет никаких отношений с ней, кроме приятельских, и она тоже – ее запросы очень скромны. Ей, кажется, вовсе не хочется выйти замуж непременно за аристократа.

Это все начинает беспокоить его. Неужели он так хорошо скрывает свои чувства, что никто не предполагает, что они вообще у него есть? Может быть, и так. К примеру, Бриджуотер, который знал о его чувствах к Саманте, только советовал ему не принимать это близко к сердцу. Вряд ли кто-нибудь еще знал об этом, да и Бриджуотер вряд ли предполагал, что он все еще страдает. Никто не должен знать, как постоянен он был в своих чувствах к женщине, отвергшей его и вышедшей замуж за человека, с которым познакомилась не больше полугода назад.

От одной только мысли о том, что кто-нибудь узнает об этом, его бросало в дрожь.

Все, о чем предупреждал ее лорд Фрэнсис, оказалось правдой. Она была в моде, как он и сказал. Она же сама очень скоро почувствовала себя как на выставке.

Все стремились поглазеть на нее. Конечно, это было не то слово, которое можно употреблять в свете, но Кора уже начала кое-что понимать. Члены высшего общества во многом ничем не отличались от обычных людей, только вели себя несколько неестественно, стараясь под вежливостью скрыть свои настоящие желания. Все глазели на нее. И все подходили поздравить и выразить ей свое восхищение.

К тому времени, когда она снова начала выезжать, история в Гайд-парке обросла подробностями. Лорд Лэнтинг не смог справиться со своим жеребцом, горячим, неуправляемым зверем, и тот едва не раздавил дюжину пуделей и полдюжины служанок в лепешку. Разве лошадь не была тренирована? Да, но лорд Лэнтинг, бедняжка, все же не смог справиться с ней, хотя все знали его как превосходного наездника.

Пудели леди Келлингтон тоже способствовали этому. Ни у кого не возникло и тени сомнения, что кто-нибудь остался бы в живых, если бы все шло своим чередом. Леди Келлингтон, предвидя их скорый конец, уже почти билась в истерике. Катастрофа, казалось, была неминуема.

И тут на сцену выступила мисс Кора Даунс – знаменитая героиня и спасительница бедного ребенка, сына лорда Джорджа Монро, племянника герцога Бриджуотера. Мисс Кора Даунс с риском для собственной жизни выпрыгнула из фаэтона лорда Фрэнсиса Неллера – его экипаж такой высокий, что она запросто могла бы сломать себе обе ноги, а то и шею, – и, бросившись за дрожащими от страха собачками под копыта бешеного животного, в одно мгновение избавила их от опасности.

Мисс Кора Даунс выдержала это испытание. Но какой ценой!

Сэр Кальвин Пеннард, личный доктор герцогини Бриджуотер, засвидетельствовал, что молодая леди была буквально в смертельной опасности. Только благодаря его искусству и преданной заботе ее светлости, а также несгибаемой воле самой героини стало возможным ее чудесное выздоровление.

Раз или два Кора пыталась рассказать своим кавалерам, что это лорд Фрэнсис спас ей жизнь, да и жизнь этих собачек, так же как в Бате она пыталась убедить окружающих, что это ее брат спас из реки и ее, и маленького Генри. Но в истории нашлось место только экипажу, а не самому лорду Фрэнсису.

Телефон городского дома герцогини разрывался от звонков, как и предвидел лорд Фрэнсис. Если бы не Элизабет, которая много времени проводила, беседуя по телефону со своими будущими родственницами, и не частые звонки самого преданного поклонника Джейн графа Гринволда, Коре пришлось бы туго. Леди Келлингтон пригласила ее провести с ней время два дня подряд: поехать с ней на пикник и в театр. На первом же балу после случившегося Кора могла бы дважды заполнить свою карточку, так много джентльменов горело желанием танцевать с ней. К счастью, к тому моменту, когда герцог Бриджуотер прибыл на бал и подошел, чтобы поздороваться со своей матерью, все танцы у Коры были уже заняты, и пришлось ему отказать. Не осталось танца и для лорда Фрэнсиса, но этому она была вовсе не рада. Когда она сказала ему об этом, он улыбнулся и заговорщически подмигнул ей.

– Какой милый оттенок лимонного, – любезно заметила Кора, глядя на его фрак. Оправа лорнета лорда Фрэнсиса сегодня была убрана топазами. Указательный палец правой руки тоже украшало кольцо с топазом.

– Моя дорогая мисс Даунс, – произнес он, поднимая к глазам лорнет и слегка кривя губы, – как всегда, вы лишаете меня дара речи. Теперь я не могу сделать вам комплимент по поводу платья.

Ее светлость объявила, что вечер будет успешным, и Кора согласилась с ней. Она не пропустила ни одного танца, кроме двух вальсов. Накануне вечером герцогиня сказала ей, что разрешает ей вальсировать на всех последующих балах. На этот раз туфли на ней были подходящего размера, и, несмотря на то что она устала и запыхалась, новых мозолей Кора не заработала.

Но еще больше герцогиня была обрадована на следующее утро, когда в приватном порядке ей позвонил мистер Бентли и осведомился, с кем можно говорить о предложении руки и сердца знаменитой героине. Ее светлость ответила, что Кора уже совершеннолетняя и прежде всего он должен поговорить с ней. Кора в присутствии герцогини отказала мистеру Бентли – бедная девушка была вне себя от удивления. Герцогиня уверила ее впоследствии, что это был правильный шаг, – вовсе не обязательно принимать первое же предложение. В том, как решительно Кора отвергла мистера Бентли, герцогине почудилось некое безрассудство, но ее утешила мысль о том, сколь блестящей оказалась перспектива замужества ее протеже. Мистер Бентли все-таки был третьим сыном баронета.

Кора была довольна всем. Она только в первый раз вышла из своей комнаты с зажившей головой и залеченными мозолями – и в туфлях большего размера. Ее еще не успели одолеть телефонные звонки и интерес публики. Ее мечты сбывались: она увидела Лондон и даже оказалась в самом центре светской жизни. Поэтому на своем втором балу она танцевала беззаботно как никогда. Многие джентльмены оказывали ей внимание, и в отличие от мистера Бентли их, кажется, интересовала она сама, а не ее деньги, и вовсе не смущало, что она дочь купца и сестра адвоката.

Она очень довольна. Так, пожалуй, и надо написать отцу.

И все же иногда она вдруг начинала чувствовать себя ужасно одинокой. Ей хорошо запомнился разговор с лордом Фрэнсисом Неллером о том, каким она видит своего будущего мужа. Раньше она никогда не давала себе в этом отчета, но все, что сказала ему тогда, было правдой. Кроме того, она помнила, как в шутку – он и воспринял это только как шутку – сказала, что ей следует выйти замуж за него. Очень обидно, что он не годится ей в мужья – и по той причине, о которой она сказала ему, и по причине, о которой, к счастью, промолчала. Разве можно говорить джентльмену, даже такому понимающему и добродушному, как лорд Фрэнсис, что никто не выйдет за него, потому что он выглядит недостаточно мужественно! От одной мысли о том, что эта фраза едва не сорвалась у нее с языка, ее бросало в холодный пот.

В сущности, ведь это ее вовсе не смущает. И ей действительно понравился его лимонный фрак. Ей вообще нравится, что он одевается так, как хочет, и не лицемерит.

Если бы хоть в ком-то она могла найти те же черты, что и в лорде Фрэнсисе! Особенно его способность шутить и смеяться.

Кора поняла, что скучает по нему. За последние несколько дней она говорила с ним всего лишь раз. Как это глупо – скучать по тому, кого видела всего три раза в жизни. По кому она действительно скучает, так это по папе и Эдгару, решила она. И ее жизнь – рядом с ними.

Но, думая так, она почему-то чувствовала себя неблагодарной.