БЛОК 3

Эш была почти счастлива. Ее выпустили из каталажки, ее взяли в рейс! Если бы не штурманиха, все было бы шоколадно. Хорошо, что кэп – эйджи; ему тоже ближе 1 g, чем 2,6. Только бы эта тумба на толстых подпорках не стала козырять своей высшей цивилизацией. Эти высшие всем поперек горла. Эш досыта насмотрелась их на родине. Как они важничают, как всех презирают!.. Впрочем, о мирках этого не скажешь. Они своим вниманием Аркадию не баловали; им любых планет милей родной Бохрок с его давящей гравитацией. Тем удивительнее встретить мирку среди людей. У нее что, четыре запаса здоровья? Не боится, что кости разжижатся? Хотя у них не кости, а вроде хитина. И все равно странно. Наверное, Далан – авантюрьера…

«А я сама?» – спросила себя Эш, входя в центральный ствол «Сервитера».

Этот коридор-труба длиной 490 метров соединял носовую часть корабля с машинным отделением в корме. Интерьер был знаком Эш – на дряхлом лихтере аналогичной серии она когда-то проходила практику. Достаточно включить привод «подошвы», встать на ее рифленую платформу с поручнями, нажать педаль – и «подошва», скользя по утопленному в пол рельсу, за минуту донесет тебя до двигательного отсека.

Но здесь привод был обесточен. И ствол тоже. Круглый тоннель обозначался уходящими во мрак алыми огоньками контрольных ламп. Напрасно Эш поворачивала выключатель.

Пришлось отправиться пешком. Тусклое свечение ламп слабо размывало темноту, в которой едва угадывались очертания люков, ведущих в грузовые отсеки. Ровным сипением за стенами обозначалась работа охладителей – насосы медленно гоняли по системе трубок жидкий газ, омывающий стержни линейного движка. Шагая, Эш непроизвольно отмечала знаки старения корабля – покрытие пола растрескалось и покоробилось, кое-где свисают крышки смотровых гнезд, обнажая стыки и пучки кабелей. Рельс «подошвы» стерт и неровен. Грубые следы сварки. Корабль латали и штопали, с каждой новой починкой все поспешней и небрежней, и, наконец, бросили это безнадежное занятие.

Добравшись до резервного пульта машинного отделения, Эш отвлеклась от гнетущих мыслей, навеянных прохождением ствола. Тут все работало, хвала господу. Проверив ресурсы двигателей и отдав положенное число тестовых команд, Эш доложила в рубку управления:

– Двигатели – о'к по всем параметрам.

– Навигационные системы исправны, – донеслось чириканье Далан.

– Челнок и средства пилотирования в порядке, – подытожил кэп. – Занять места для старта. Отходим от «Скайленда» через двадцать пять минут.

Рубка, по-косменски «мониторная яма», была на «Сервитере» тесной. Коммерческое кораблестроение подчинено не комфорту косменов, а заботам о грузе. Далан, посвистывая и пощелкивая, ворочалась в кресле, поводя ушами, – седло подходило по росту, но оказалось узко, и Далан крутила винты конфигурации в надежде на удобство. «Туша», – злорадно подумала Эш, взбираясь по трапу к креслу инженера.

– Меня здесь не предусмотрели, – Далан жалобно пищала. – Место мне не соответствует.

«Или ты месту не соответствуешь, – ответила Эш мысленно. – Почему бы тебе не подумать об этом, госпожа путешественница?»

– Выдохни, – посоветовал Форт.

– Моя проблема не связана с верхней частью туловища. Вверху я помешаюсь.

Винт хрустнул; кресло расступилось, покорившись нажиму штурмана.

– Поломка, – радостно вякнула Далан. – Не предполагаю, что меня осудят за поломку. Это судно, списанное в утиль.

– Оно списанное еще дальше, – Форт перешел на ломаный язык мирки – видимо, из вежливости.

Последние минуты были посвящены чисто деловым переговорам, когда все трое глядели только в свои мониторы и занимались лишь своими пультами. Наконец «Сервитер Бонд», постреливая вспышками плазмы из маневровых движков, благополучно отвалил от станции и начал удаляться. Далан затрубила, потом сделала губами «бр-бр-бр-бр», подражая рокоту мотора. Эш переплела пальцы узлом на счастье и зашептала молитву, берегущую от злой судьбы.

Благополучие продолжалось ровно сорок семь минут двадцать секунд, до продувки стержневых охладителей. Эш отметила падение давления в одной из секций; блокировка выключила аварийный участок, и БЭМ высветил красным по черному:

СТЕРЖЕНЬ 2 ПОСТАВЛЕН НА ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ. ОГРАНИЧЕНИЕ МОЩНОСТИ СТ2 НА 1,8 %. ОПАСНАЯ ЗАГАЗОВАННОСТЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО СТВОЛА. ЦС ЗАКРЫТ.

– Эш! – окликнул Форт. – Займись.

– Сейчас. – Эш скатилась из своего гнезда, понеслась в шлюз левого борта, на бегу ударив по клавише вызова автоматов. Стук открывшихся ячеек за спиной дал знать, что авторемонтники на борту имеются. «Но всего двое», – отметила она, застегивая изолирующий костюм. Жуки-пауки топали за ней. Аварийные щиты задвигались вверх-вниз, как челюсти червя-живоглота. Свет, как и раньше, отсутствовал, но автоматы включили фары. Метрах в ста от входа из щелей стекал хладагент.

Вылетел сегмент, три метра серебристых трубочек. Снять его и поставить замену заняло четверть часа. Эш гордилась собой – она устранила аварию! И не учебную, а настоящую, на борту реального судна.

– Готово, кэп.

«Сейчас меня похвалят».

– Провентилируй ствол.

«Похвалили, дождалась», – немного злилась Эш, задавая вентсистеме задачу: «Полная замена с очисткой. Объем – 6155 м3 Начать замену/очистку».

ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ СНЯТ. ДОСТУПНА РАСЧЁТНАЯ МОЩНОСТЬ СТ1, СТ2, СТЗ, СТ4.

– Я осмотрела соседние секции, – доложила она, вернувшись в кресло. – Трубки все старые. Герметик на стыках наложен плохо. Резьба соединений сточена…

– Пожелай, чтоб ничего не лопнуло, пока мы набираем скорость.

Гравитор пел сильнее и сильнее, прикрывая команду от напора ускорения. Эш с затаенной опаской наблюдала за показателями двигателей. С виду они ничего, эти плазмаки, а как поведут себя под нагрузкой?

– Ориентация на вход в скачок, – послышался шершавый шепот Далан. – Мы установлены в координатах входа.

ПОТЕРЯ МОЩНОСТИ ПЛАЗМЕННОГО ДВИГАТЕЛЯ 3 НА 7,5 %. НАРУШЕНА ЦЕНТРОВКА ПОЛЯ, СТАБИЛИЗИРУЮЩЕГО ВЫБРОС.

«Только не ругаться, – предостерег себя Форт. – Ни слова матом. Нельзя».

– Что мы думаем предпринять? – осторожно спросила Далан. – Жажду услышать мнение бортинженера.

– Ллойд ручался, что обмотки в хорошем состоянии, – промямлила Эш. – Отладить их можно только на судоремонтном заводе.

– Попытайся сделать это вручную, – настоял Форт.

«Надо было учиться на навигатора, – упав духом, подумала Эш, выводя на экран настроечный регулировщик. – Никаких забот! Работа звездочета…»

В полукилометре от нее что-то угрожающе не ладилось в сверхпроводящих жилах, обвивающих конусы дюз и цилиндры генераторов плазмы. Чем дольше это длится, тем меньше набор скорости и, как следствие, больше времени на разлад плазмаков. Положительная обратная связь.

Снаружи это незаметно. Просто четыре струи звездного огня, уносящие «Сервитер Бонд» от маяков и причалов «Скайленда», и одна струя слабее остальных. А отвечает за все бортинженер. Урок на будущее – не верь Ллойду без сомнений.

Эш начала теряться. Обмотки отвечали нормативам, но проходящая сквозь них струя немного колебалась. Для стороннего наблюдателя она неподвижна – но не для приборов.

«Груз уложен правильно, – убаюкивал свою тревогу Форт. – Никаких смещений, ясно?.. Мертвецу в отсеке 14 все равно. Самый спокойный пассажир».

За свою часть общей работы Далан была уверена. Оптическая и маяковая навигация не подводит. Но хотелось бы узнать, сколько налетала ихэнская особь. Корректно ли спросить об этом капитана?.. И следовало заглянуть в техпаспорт судна. Больное, устрашающее судно! Только из желания проверить себя в сложной обстановке она поддалась на уговоры эйджи из конторы межпланетных перевозок. Обстановка ждать не заставила.

Порой Далан задавалась вопросом – насколько оправданно ее стремление посетить как можно больше миров и познакомиться с обычаями всех разумных? Врач, который занимался проблемами развития ума личинок, советовал ей налегать на физику и математику: «Детка Даль, твоя судьба – в точных науках». Но с каждой линькой все сильней манили приключения. И тянуло вверх, наперекор силе тяжести. Она с трудом дождалась возраста, когда деткам дают доступ к воздухоплаванию. Гул пламени в форсунке, наполняющей шар горячим газом, звучал как победная песня. Буря, треплющая аэростат, волновала душу; Далан висела на канатах, держащих корзину, и упивалась видом проносящейся внизу земли. Еще до метаморфоза во взрослую она прошла курсы навигации, а когда освоилась с прямохождением, поступила в экипаж грузового дирижабля, но ее планы простирались куда дальше. Просто врач не угадал, к чему приложится умение Далан невероятно быстро считать и чувствовать скорость.

– Мы подойдем к точке входа на ваш час позже, чем надо, – заметила она для Форта. – Я изменяю расписание скачка.

– Да, – безразлично ответил капитан.

Он артон. Как это интересно! У него тело робота, а в теле живой мыслящий мозг. Великолепное достижение науки эйджи. От него регулярно доносится механический шум дыхания, а в теле что-то журчит – видимо, циркулирует кровезаменитель.

Имитаторы Форт встроил в себя нарочно, для внимательных и любознательных. Благо, такие приставки есть в продаже – высшие киборги специально ими оснащаются. Было бы неловко объяснять, что он ненастоящий на все 100 %, а артоном только прикидывается, чтобы отвести от себя подозрения и иметь все права человека.

Правительство не забывает о сбежавших пилотах межпространственных истребителей «флэш» и радо будет вернуть заблудшего в горячие объятия командования военно-космических сил, но… трассы звездного транспорта так густо переплетены, завязаны в столько узлов, что на них немудрено и потеряться, особенно сменив голову. Тела пилотов, к счастью Форта, создавались на базе серийной модели. И давайте не будем спрашивать, сколько ему стоили новая голова и биография.

«Если сейчас это недоразумение класса F развалится на ходу, ничего противоестественного не случится, – философски размышлял Форт. – Моя биологическая жизнь давно прекратилась. Должно когда-нибудь и мышление схлопнуться. Тогда я узнаю, как Иисус-Кришна-Будда на своем уровне решил проблему – во-первых, отделима ли душа от тела (хотя мои конструкторы с этим давно разобрались), и, во-вторых, является ли артон полноценной заменой человека. То есть факт взвешивания моих грехов и заслуг докажет, что людская жизнь – не сердцебиение и не пищеварение, а мышление. Ха, тогда выходит – смерти вовсе нет, раз я продолжу все осознавать. Значит, и беспокоиться не о чем».

Но оглашать плоды своих раздумий Форт не стал. Это уместней приберечь для того часа, когда воздух начнет покидать «Сервитер Бонд» через разломы в лопающемся корпусе, а экипаж примется делить последний баллон кислорода. «Не трепещите, – надо будет им сказать, – но уповайте – как я!»

Надо было совсем ума лишиться, чтобы наниматься в этот рейс. Но деньги, деньги – как без них прожить? Пилотировать прогнившую посудину – не худшее из зол, на которое люди идут ради денег.

– Мне удалось сделать это! – воскликнула нянечная разновидность ихэна из проема вверху и позади Форта. – Движок три стабилен!

«Сейчас еще где-нибудь откажет, – предположил Форт. – Сложная штуковина – корабль. Как человек; в нем все зависит от всего».

– Я все пересчитаю назад. С учетом победы нашего бортинженера.

– Я бы просила не язвить на мой адрес. Я не заслужила подобных нападок.

– Доверяйте мне, коллега Эш! Я всем телом радуюсь за вас! Это истина. Я нахожусь в немалых чаяниях о вас, я жду от вас точных решений.

– Постараюсь, – скрипнула Эш. В другое время Форт повеселился бы, слушая, как две нелюди препираются на человеческом языке, потому что у них больше нет ничего общего, кроме фундаментальных основ биохимии и разума.

– Старайтесь, коллега Эш. А то я начинаю опасаться всяких неполадок.

– О них даже упоминать не следует.

– Почему?

– Примета нехорошая.

– Не вижу я причинной связи! – гаркнула Далан. Спустя три секунды свет в рубке мигнул и погас.

– Да провались ты!.. – вырвалось у Эш.

– Я составлю рапорт для конторы «Скайленда», – промолвил Форт. – Полагаю, риск транспортной операции больше, чем оговорено в контракте. Хочу потребовать дополнительной премии.

Надо же чем-то обнадежить экипаж, начинающий нервничать.

Темнота не была полной – приборы с их автономным питанием мило светились, обрисовывая голову Далан. Ее ужимки были красноречивее, чем даже интонации громового голоса.

– Подробная проверка перед стартом не была бы лишней.

– Не было повода, коллега Далан.

– Он есть теперь.

– Мы теперь в разгоне на скачок. Непоправимых поломок нет. Эш, займись.

Эш вывела схему осветительной сети. Ага, вот где вышибло.

– Поторапливайся.

– У нас присутствует посторонний источник звука. Под креслом.

– А, это будильник мертвеца. – Форт вспомнил, что засунул коробку под себя, чтоб не мешалась.

– Бу… чей?! – вдруг дошло до Эш.

– В отсеке 14 хранится труп, – разъяснил Форт терпеливо и спокойно. – Он входит в каргоплан.

– Умершие снабжаются будильниками в ритуальных целях? – спросила Далан. – Он символ воскресения? Весьма поэтично. Сколь глубокий смысл! Дззззззззз, – воспроизвела она звонок, – и пробуждается!

– Ну, это вряд ли, – нащупав часы в футляре, Форт осмотрел их. Со светом, без света – он видел одинаково.

Непонятно. Когда он достал будильник при Сато, стрелки показывали семь минут пятого. Сейчас их положение на циферблате должно соответствовать 11.23, но на часах было без девяти минут девять. Отстают на два с половиной часа, вот как. Корпус сзади гладкий – ни винтов подзаводки, ни установщиков стрелок. Как эта штука действует?.. Форт поколупал ногтем щиток, скрывавший механизм. Тикает.

Убирая будильник, он еще раз поглядел на циферблат.

Что за фокусы? Без десяти девять.

Он изменил режим зрения, ускорив восприятие в двадцать раз и дав увеличение х10.

Минутная и часовая стрелки ровно двигались наоборот, как прорезь головки шурупа с левой резьбой. Сигнальная стрелка стоит на двенадцати, но звонок не сработал – не заведен, наверное.

– Даю свет, – вздохнула Эш. – По резервной цепи.

– Ооо! Ааа! – радостно возопила Далан. – Спасибо! Хотя я не слишком нуждаюсь. Могу я взглянуть на мертвецкий будильник?

«С глаз долой такие вещи», – Форт протянул странные часы навстречу морщинистой лапе с пальцами-сардельками. Далан, подняв усилитель на макушку, прямо-таки воткнулась в циферблат кожистыми полусферами глаз.

– Можно спросить, – наблюдал за ней Форт, – какие штурманские приборы на бохрокских кораблях?

– Вы о зрении. Это неважно. Яркая символика у нас. Вам будет резать глазки. Многозвучная симфония – нет, полифония числовых данных. Как-то так, – скосоротившись и разинув нос, Далан издала неаппетитное созвучие из цоканья, похрюкивания и отрывистых взвизгиваний. – Условный цифровой язык!

– Браво, – угрюмо среагировала Эш, сосредоточенно шаря глазами по датчикам корабельных систем. Все работает. Пока. Скачок – хорошенькое испытание для всех деталей корабля. В коконе поля гравитора переход незаметен, зато незащищенные корма и середина получат увесистый щелбан.

Приняв и спрятав часики, Форт посвятил немного времени письму на станцию. Удобней послать его прежде, чем «Сервитер Бонд» прыгнет через барьер пространств – и впереди лихтера, и за ним следом запылают вихри электромагнитных возмущений; так природа сердится на дерзкий разум, отыскавший сверхсветовой проход. Плохо отправлять почту, когда на внешних антеннах громадными пылающими вымпелами пляшут протуберанцы. Перечислив неисправности и запросив надбавку, Форт немного выждал – не треснет ли еще что-нибудь? – и выкинул письмо в эфир. Привет регистру Ллойда! Пришла пора любви между регистром и транспортно-страховой компанией.

– Вибрации, – сквозь челюсти оповестила Эш. – У нас вибрации корпуса. Включаю антирезонатор.

«Это похоже на учебную тревогу, – мелькнуло у Форта. – То одно, то другое, то третье. Экзаменатор вбрасывает задачи и ставит оценки за решение».

– Трясение, – подтвердила Далан. – Я его слышу.

«И все из-за каких-то жалких тринадцати тысяч. Рычаг потянешь – и неясно, где окажешься. Не то передок корабля отоpвется. Чур меня!»

– Входим при счете «ноль». Все готовы?.. Начали.

Цифры замигали, и засиял овал нуля. Экран пилота пошел концентрическими кольцами, показывая вхождение в трубу. Скелет корпуса стал вспыхивать участками накала – это высвечивались напряжения несущего каркаса.

УДАР О ПЕРЕБОРКУ В ОТСЕКЕ 17. ПОВРЕЖДЕНИЙ НЕТ.

ПРОХОЖДЕНИЕ ЗАВЕРШЕНО.

– Господь, Господь, – шептала Эш, – мы проскочили!..

УСКОРЕНИЕ ПРЕКРАЩЕНО.

– Расслабон считаю открытым, – Форт потянулся в кресле, больше по закоснелой привычке, так как кибер-тело этого не требовало. – Дальше распорядок по режиму крейсерского полета.

Плазмаки угасли, в дело вступили линейные стержни.

– Эш, восстанови осветительную сеть. Тянуть на резервной – непорядок.

– Есть, капитан! – душа Эш твердо встала на место, уверенность вернулась, дело казалось выполнимым.

УТЕЧКА ВОДОРОДА ИЗ РЕЗЕРВУАРА 8А. ВЗРЫВООПАСНАЯ ГАЗОВАЯ СМЕСЬ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ. ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ОТСЕК 4 ЗАКРЫТ.

Настроение Эш, едва воспрянувшее, покатилось вниз. И замерло в точке оледенения, когда экран объявил одновременно с волной дрожи, докатившейся до рубки:

ВЗРЫВ В ДО4. АВРАЛ.

БЛОК 4

Поэзия мирков не поддается адекватному переводу. Чтобы в некоторой степени передать привычными нам средствами ее богатство и особенности, понадобится хор из минимум восьми певцов и оркестр. А средний мирк, стихотворец и стихопевец, легко управляется один. То есть стихи мирков ближе к понятию «авторская песня».

Далан была не из способных, но песни сочиняла просто для удовольствия или когда хотела воодушевиться. Вот и сейчас ее повело на декламацию; правда, уважая коллег, она бубнила вполсилы:

Камеры внутреннего шлюзования служат для аварийных переходов между отсеками и, конечно, подчиняются экономическим законам скупердяйства, по которым для экипажа все делается ниже, уже, мельче и впритык. Больше двух человек в шлюз не влезает, и то Форт с Эш так стиснулись, что еле хватило места высвободить руку и открыть второй люк. В ДО4 было задымлено, но пламени не видно. Часть ламп полопалась, часть отомкнулась от контактов; этакий тревожный полумрак.

– Далан, пожалуйста. – Эш ногой закрыла люк, и насосы принялись менять воздух в бочке шлюза.

– Эш, спасибо. – Втрое более кургузая и неуклюжая в скафандре, Далан с кряхтением полезла в переходник.

Лучи нашлемных фар метались в пепельном дыму, выхватывая крупные надписи. Корпус двигателя выглядел обманчиво неповрежденным.

– Ищи утечку, – бросил Форт. – Я протестирую движок.

Руки у Эш дрожали. Кроме утечки, где-то здесь таилось место короткого замыкания, подорвавшего гремучий газ. Кислород выгорел во вспышке, но ДО4 не откроется, пока не устранена течь. Эш с надеждой раскрыла пульт-книжку и пришлепнула его к стене. Почему не перекрылся газопровод от резервуара?..

Она пересчитала все аварии, случившиеся с начала рейса. Охлаждение стержня 2, расцентровка двигателя 3, обрыв сети освещения, теперь водород утек и рванул. Придется заменить воздух в машинном отделении азотом, от греха подальше.

Люк распахнулся, вылезла кудахчущая Далан. Хоть бы квохтать перестала, а то бормочет и бормочет!

«Эш, выпрямись! – приказала себе ихэнка. – Ты не имеешь права уронить достоинство перед лицом представителей иных цивилизаций. По тебе они будут судить о всех ихэнах. Будь стойкой! Реши эту задачу».

– Истекает здесь, – показала лапой Далан и продолжила свою воркотню, прохаживаясь по отсеку, но скоро опять перешла на линго: – Тут что-то сделать? Выломать? Ломать легко!

– Можете вы помолчать?!! – сорвалась Эш и сразу примолкла, покосившись на кэпа. – Да. Надо вынуть панель. Там термоизоляция…

– Нельзя не петь, – глухо гудела Далан, поддевая на удивление гибкими пальцами панельный шит. – Это приободряет.

– У вас всегда поют при аврале? – У Эш язык рвался вслед за нетерпеливым сердцем.

– Не так. Дают себя слышать, – Далан издала зудящий и противный звук. – Тот, кто замолчал, – оказался в опасности. Тишина – когда все умерли.

От волнения Эш мазнула языком забрало шлема. Воющая, писклявая цивилизация эти мирки. Но она без колебаний променяла бы взорвавшийся отсек «Сервитера» на зал, полный голосистых мирков. Даже 2,6 g покажутся комфортными, если альтернатива – невесомость и кислород на нуле.

Форт заглянул в нишу, откуда Эш и Далан извлекли губчатые кирпичи изолятора. Вода, родившаяся в воздухе при взрыве, стягивалась на прорвавшийся газопровод и замерзала кристаллами инея.

– Сможешь восстановить?

– Часа полтора, – рассчитала Эш затраты времени.

– Не срочно; плазмаки понадобятся, когда выйдем из скачка около Нортии. Меня интересуют причины всех пробоев.

– Ветхость. Эксперт по материаловедению сказал бы точнее, каков износ, а у нас такого оборудования нет.

Форт с сомнением осмотрел трубку. И не скажешь, что старая! Странно все это. Кабельные и трубчатые коммуникации на кораблях обновляются гораздо чаще, чем элементы каркаса. Вернее было ожидать появления трещин, разломов в несущих конструкциях, но лопались и обрывались, образно говоря, нервы и кровеносные сосуды «Сервитера». Пусть аналогия неуместна, но перелом не так опасен, как разрыв артерии. Отказывают важные мелочи, каждый раз ставя под угрозу весь полет.

– Проверь питание БЭМа и приборной части. Далан, еще раз убедись, что навигационные системы исправны; сделай контрольное ориентирование. Эш, сейчас отключи резервуар; займешься им после отдыха. Возвращаемся в центральный ствол.

По ту сторону шлюза Далан с удовольствием сняла шлем-котел, мешавший ей нормально слушать. Спускаясь в ЦС по неудобному, почти вертикальному трапу, она негромко ржала и лаяла, смакуя звуки инопланетных животных, – это было развлечение, отдушина в стесненной и тревожной атмосфере корабля, предназначенного к ликвидации. Эш убеждала себя, что с этой живой музыкальной шкатулкой следует смириться.

Но в стволе Далан вдруг замолчала, словно подавилась. Уши ее растопырились и встали выше макушки.

– Ты можешь петь, – как можно ласковей сказала Эш, заставив себя быть терпимой.

– Цак! пиииииииии, – звучно щелкнув, Далан издала тончайший писк на грани слышимости и указала рукой в черный провал ствола. – Там кто-то есть. Он передвигается. Шуршит.

Форт поторопился открыть шлем и усилил темновое зрение; присмотрелась и Эш.

В круглом проеме зыбко скользнул бесформенный, неясный силуэт – и слился со стеной. Эш поклялась бы именем господним, что мелькнувшее нечто – словно бы пролетевшее, не касаясь пола, – еле-еле светит ультрафиолетом.

– Это не наше искусственное насекомое, – Далан до предела приглушила голос. – У них другие шаги.

– Я не вызывала автоматы, – отозвалась Эш так же тихо.

– Очень темно и далеко. Сейчас усилюсь, – Далан опустила на глаза свой бинокуляр. – Нет, ничего.

Форт считал, что он застрахован от галлюцинаций. Полностью техногенный организм мог поломаться, но психическим болезням в нем не на чем было завестись. Инженеры Айрен-Фотрис не допустили бы к эксплуатации ненадежный мозг. Форт предназначался для управления кораблем, превосходящим «Сервитер» настолько, насколько флаер совершенней планера. Но тут, стоя в заднем конце ствола, Форт неожиданно засомневался в своих ощущениях.

– Все видели?

– Я – слышала.

– Да… что-то метнулось, – подтвердила Эш.

Оружие Форта лежало запакованным в багаже. Он пожалел, что не захватил его с собой. Опыт подсказывал, что с движущейся угрозой на борту лучше всего разговаривать на языке силы, а уж потом разбираться, чем или кем она была.

– Держаться вместе, – приказал он. – Идем быстро, глядя по сторонам.

Шаги троих отмеряли метры ствола; лучи прорезали даль трубы до заветной двери, ведущей в голову судна. На отметке, где – или чуть дальше?.. – показалось и исчезло нечто, Форт особенно пристально изучил входы в грузовые отсеки. Слева – 14-й и 16-й, справа – 13-й и 15-й. Что бы тут ни двигалось, оно шло справа налево. Влево Эш посмотрела вместе с ним.

– Да успокоит господь души всех умерших, – послышался Форту ее сдавленный голос.

– Поставь автоматы на входе в ствол. Постоянное слежение.

Когда дверь ствола закрылась и сработали запоры, экипаж перевел дух, а Далан отыграла на губах какой-то варварский марш, как бы в знак триумфа. Молчавшие в стволе, все одновременно захотели говорить.

– Кто-нибудь может сказать, что это было?!.

– Тело большое, вес маленький. Так волочится по земле аэростат. Мое знакомое впечатление.

– По-моему, оно светилось.

– Не заметил. У меня к этому явлению в стволе есть два вопроса – откуда оно взялось и куда подевалось, если двери отсеков заперты, и насколько оно реально. Скажем, пропускает ли свет.

– И нет, и да. Я видела покрытие объектом лампы. – Далан употребила астрономический термин, но все поняли. – Свет мало затмился. Притух, я хотела сказать.