Война кукол - Эскорт

– И черное яйцо тебя смутило?

– Это не… нельзя сказать в словах, – горячий шепот Эш был сбивчив. – Исступление. Накатывает, как волна. Не думаешь, перестаешь владеть собой… Я бы на вас напала, если б не Далан. Яйцо звало меня.

– Вслух? Ты слышала его?

– Нет. Но я поняла. Словно увидела – удары, руки приближаются.

Вбежала Далан, прижимая к широкому телу тряпье, которое смогла выгрести из багажа Эш.

– Чем я могу искупить свою неловкость, коллега Эш? Я возьму себе заботы о твоем лечении!

– Ты и так немало для меня сделала, – вяло подняв руку, Эш перебирала скомканную одежду; вытянув тонкий свитер, стала влезать в него – будто змея возвращается в старую кожу. Далан тем временем нашла то, что сочла обувью, и принялась обувать бортинженера.

– Это головной убор для сна.

– Да? Я ошибаюсь. Случается иногда от неосведомленности! Я представляю по себе.

– О господь, да твоя ступня размером с мою голову!.. И это не на ноги, – выхватила Эш комок шелковистой ткани, – это рукавицы для молитвы.

– Как причудливы различные культуры!.. Ты веришь в сверхъестественные существа?

– А ты нет? – Эш понемногу оживала.

– Я верю в… – лицо Далан так перекосилось и выпятилось, что и представить нельзя; Эш испуганно отодвинулась – вдруг укусит?

– …в естество! – нашла Далан подходящий термин. – Капитан, я изучила ее автомедиком. Как ихэн она не больна. Органы на месте, голова цела. В голове сильное волнение. Автомат сделал укол покоя.

– Действует? – спросил Форт у Эш.

– Кажется, да. Сейчас мне легче, чем в стволе.

– Дело вот в чем, – теперь Форт смотрел на Далан. – У Эш возникло впечатление, что… – он бросил вопросительный взгляд на бортинженера; та, помедлив, кивнула: «Да, говорите, это не секрет», – …что плазмоид с ней общается на чувственном уровне. Он просил помощи – чтобы она защитила его от меня. Хотя в тот момент плазмоида рядом не было. Я изучал снаружи ящик с багажом умершего.

– Это чей будильник? – ухо Далан нацелилось на тикающие часы.

– Именно. Я не уверен, но есть кое-какие признаки того, что багаж связан с плазменной активностью. Багаж не похож на техническое устройство. Но существуют объекты, удерживающие на себе отдельные виды энергии – тиолит, к примеру.

– Это минерал.

– Да, из него делают торнаки.

– Ящик с тиолитом?

– Маловероятно. Мне сказали, что в багаже вещи, памятные для умершего. Тиолит невзрачен, он даже не поделочный камень. И чтобы плазма его «заметила», масса его должна быть не менее десяти-двенадцати кило. Не представляю себе человека, таскающего за собой тиолитовый булыжник. Ээ… то есть не камень, а чемодан с обогащенным тиолитом.

– Можно я вмешаюсь в совещание? – робко спросила Эш.

– Говори.

– Меня тревожит не багаж, а собственная голова, – заявила Эш с откровенностью человека, которому нечего терять. – Я не уверена, что приступ не повторится. Как мне после этого работать?.. Я ставлю вас в тяжелое положение – вы не можете на меня полагаться…

– Не думаю я так, – заворочалась Далан, по обыкновению сидящая на корточках. – Нервная судорога – вот что было! Автомедик советовал ей отдохнуть и после перепроверки работать. Верю я в технику.

– Сейчас ты слышишь яйцо?

– Нет. Только вспоминаю порой.

– А между тем оно гуляет по стволу со своими дружками-вихрями. Я бы сказал – прямо пулей носится.

– Щиты, – крякнула Далан. – Аварийные щиты закрыты. Голова судна изолирована от всего сзади. Щиты – сильная защита от лучей.

– Если так… то у нас есть один способ проверить, действует яйцо на Эш или…

– …или это – мой бред, – смело закончила Эш. – Я поняла! Далан, держи меня крепче. Капитан, разведите щиты.

– Ты не обидишься на держание? – толстые пальцы Далан зависли, нерешительно шевелясь, над тонким запястьем Эш.

– Давай взаимно погасим все обиды. Пусть между нами их не будет.

Форт задумчиво положил ладонь на пульт.

– Вообще-то я не имею права подвергать члена экипажа заведомому риску без крайней на то необходимости.

Эш и Далан взялись за руки, словно сестры. Идиллия! Худая, жилистая Ящерица и головастая, большая Слониха. И глава экипажа – Железяка. Кто бы увидел!.. Только в космосе, в предельно опасной обстановке возможно братство разумных видов, разделенных всем – привычной силой тяготения, составом пищи, культурой, языком, мышлением.

– Я иду на испытание добровольно, – подчеркнула Эш. – Иначе мы не узнаем правды. Капитан, прошу вас!..

Одна лапа Далан сковала Эш руки, другая легла на шею, и пальцы едва не сошлись под затылком шнги.

– Последнее. Открытие будет коротким; щиты разойдутся, когда яйцо окажется ближе к корме. Надеюсь, я успею свести их, чтобы плазмоид не проник в рубку. Хотя…

«…я что-то не уверен, что ему сюда надо, – договорил Форт в уме, нажимая кнопки. – А то давно бы просочился».

Плиты щитов поплыли. Прерываемая помехами картинка видео показывала бело-пламенные спирали, извивающиеся в стволе, и на их фоне – скользящее по ломаной линии яйцо.

– Есть, – захрипела Эш. – О господь!.. я не выдержу!..

Далан опасалась за силу руки – мышцы, не ослабевшие благодаря упорной гимнастике, позволяли ей смять шею шнги, словно пластилин. Промедление отдалось ей болью – извернувшись, Эш резко лягнула Далан, но подкожный мускульный каркас, мгновенно отвердев, смягчил удар. И все-таки Далан держала, не усиливая хватку.

– Щиты, капитан!

– Секунду… сомкнулись!

– У тебя прошло? – заботливо спросила Далан.

– Да… да… почти, – Эш шептала, поводя головой. – Спасибо. А то бы…

– Быстро, пока не остыло. – Форт, выскочив из кресла, навис над Эш, находящейся почти в прострации. – Что оно тебе велело? Что?!

– Собери кубики, – залепетала шнга в ответ, – унесите мертвого, мы будем дружить…

– Откуда это взялось? Что означает?

– Не знаю… слышала раньше… дома… И шаги…

– Какие шаги?!

Глаза Эш остановились, из блуждающих стали стеклянными. Близкое лицо Форта смазалось, как стертое мокрой тряпкой; шаги громко звучали за дверью. Семья сидела за столом, перед обеденными чашами; отец только что снял молитвенные рукавицы. Что за шум снаружи?.. Сидеть! – вскрикивает мать. Это флаер. Дверь распахивается. Их трое, оккупанты-федералы. Как же смердит их жратва… – брезгливо сочится голос из шлема. Будто в сортире… Встать! Проверка документов! Мы не можем встать из-за стола. Это еще почему?! Чтобы не осквернить пищу, освященную молитвой. Какая пища? Гниль вы жрете! …и за едой нельзя браниться. Придите позже, и вы услышите ответ, которого заслуживаете. Дош, няня из сестриной семьи, стрельнула глазами на яйцо в коконе-грелке – если его тронут… Я тоже вцеплюсь, – думает Эш. Разорву.

Вот что значат шаги. Шаги в стволе.

– Это команда, – очнулась она, осмыслив видение. – Беречь яйцо до последнего.

– Разумный плазмоид? – Далан помахала ухом. – Науке неизвестно. Опыт не зачтут, поскольку рядом не было ученых. Мы исключили разные случайности? Резонанс памяти в ответ на излучение плазмоида?

– Это были не беспорядочные воспоминания, – поспешно возразила Эш, – а какие-то… выборочные. В них было что-то общее; я пока не понимаю, что именно. Попробую выразить… Призыв, потом… просьба дружить, заботиться…

– Так или нет– влияние доказано, – подвел итоги Форт. – Далан права – нам не поверят, сто процентов. И обстановка не та, чтобы экспериментировать. Доложим очевидные факты, и хватит. Надо выбраться из ситуации любым способом. Я даже знаю каким.

– Эш проявила высокую доблесть, – объявила Далан; для нее была важна публичность оглашения.

– Значит, скафандр меня не изолирует, – с горечью ответила Эш Форту. – Я не могу покинуть рубку, а вы – выйти за щиты. Разве что привяжете меня.

– Есть наружный жук-монтажник, – напомнила Далан, – а у него закрытое место оператора. Он пролезет в коридорах.

Форт представил – большой жук-паук для работ в открытом космосе, на броне корабля, лезет в ствол. И тотчас у него что-то отказывает и он намертво заклинивает проход своей непробиваемой задницей. Эх, иметь бы EMS и расстрелять плазмоиды!..

– Не пойдет. Вся электроника ненадежна. Только скаф высокой лучевой защиты; один такой должен входить в оснащение судна. Но сначала связь со «Скайлендом».

– Ты будешь держать меня и дальше?

– О, я много перестраховалась. Я расскажу о твоем поступке, когда возвращусь.

– Кому? Зачем?..

– Моим соотечественникам. Ты можешь получить награду.

– Господь мой, да я ничего не сделала!..

– Проси место на их корабле, – подсказал Форт, – в смысле пожизненного найма. Не прогадаешь.

– И они сэкономят – при их тяготении я недолго проживу. Я скорее буду служить с вами, капитан, – искренние глаза не отпускали Форта. – Вы смелый человек.

«Сейчас Далан скажет, что я артон», – болезненно подумалось Форту. Однако мирка знала толк в политкорректности и не разоблачила его. Она выдала нечто иное, куда более меткое:

– Очень смелый. Надо застраховаться на большую сумму, чтобы летать с ним.

– Хм, разве я похож на сорвиголову?

– Для некоторых особей риск составляет смысл и вкус жизни. Я бы не сказала так, если бы не сама была такая… нет, если бы сама такая не была… опять неправильно?

Форт взглянул на Далан с интересом. Трудно было заподозрить в разлапистой громадине столь тонкие чувства, но мирка раскусила его до сердцевины. Значит, знает, в чем прелесть риска.

– Позволь спросить, а ты-то чего искала за облаками? Если, конечно, вопрос в тему.

– Себя, – Далан встала; в рубке сразу стало тесно. – Я хочу стать личностью.

– По-моему, человек, которому хватает решимости жить одному среди чужих, – уже личность.

– Может, ты эмигрировала? – Эш захотелось ощутить в Далан душу, родственную по несчастью. – Политика или преследования?

– У нас нет политики и не преследуют, – Далан решительно подняла уши уголками. – Бохрок – народ-монолит. Это и тяготит порой. Надо выделиться из всей массы. За особенность не любят. И хвалят за особенность.

– Не понимаю, – созналась Эш.

– Разве у вас не так? Выскочку осуждают. Почему он не похож? Но он на виду, на него все глядят. Скажем, певец…

– Кстати, о певцах. Твой голос – наше оружие против плазмоидов; другого я пока не нахожу. Так что береги глотку, она нам понадобится. Я предлагаю перейти к чаепитию.

– О-о, я все принесла. Для всех! Я знаю, кто что ест. Эш, вот твое блюдо.

– Можно и обычные брикеты, – застеснялась Эш вскрытой банки, из которой щедро разливался запах подлинной ихэнской пищи. Эш рассчитывала съесть консервы в каюте, закрывшись и усилив вентиляцию.

– А вот пища капитану.

«Вот я и попался», – вздохнул Форт. Брикет пищи для киборгов говорил сам за себя.

– Удивляться нечему, бортинженер. Тем более моей так называемой смелости. Я артон.

Возникло молчание, отягощенное неподвижностью. Форт взвесил на плечах груз чужеродности – давящая ноша, не скинешь.

– Я своих слов обратно не возьму, – прервала паузу Эш. – Я хотела бы работать с вами. Теперь – особенно. Капитан и должен быть надежным, верно?..

– Значит, у нас не осталось недомолвок, – налив себе воды, Форт поглядел на стакан и извлек из памяти образ золотого пенного пива. Плюс вкус. У разума, записанного на искусственный носитель, – свои преимущества. Да, минус хмель.

– Не обращайте внимания, я поработаю со связью.

– Пожалуйста, вопросов нет. Далан, я не поняла твоих слов: «верю в естество»? – Эш не переставала бояться насильственных чувств, готовых хлынуть на нее из-за щитов, и стремилась отвлечься разговором.

– У нас нет богов.

– Так не бывает. Господь – един.

– В трех лицах, – отпивая воображаемое пиво, Форт не отрывался от экрана. – Иисус, Кришна и Будда, и при этом – один человек.

Далан действительно умела говорить не только ртом. Ртом она ела, а нос разговаривал. Похоже, дышала она подмышками.

– Не думай, коллега Эш, что я не верую в богов. Они на самом деле, но местами. На Форрэйсе их живет много, не считая духов. Это достоверно доказано. Кроме них, всякие силовые информационные возмущения. Они обитают на Арконде и на Хэйре…

– Я не жрица, шнгам не положено, но осмелюсь заметить, что…

– Все хорошо прожевали? – вмешался в богословский диспут капитан. – Рекомендую проглотить и облизнуться. У меня назревает коннект со «Скайлендом», и если я не ошибаюсь в доброте начальства, аппетит у нас испортится через… тридцать семь секунд.

БЛОК 9

– «Сервитер Бонд» вызывает «Скайленд-4».

Сила, заключенная в торнаках «Сервитера», поддерживала сигнал, наперекор природе идущий с внешних антенн сквозь световой барьер и искривления пересекающихся пространств – невидимую нить, натянутую между кораблем в скачке и громадой станции, летящей где-то в немыслимой дали.

Аппарат прямой связи, который обеспечивал диалог на таких расстояниях, был слишком дорог, чтобы сбросить его вместе с кораблем на Нортию. Перед завершением эскортного полета экипажу предстояло перегрузить этот прибор на челнок вместе с автомедиком, жуками-пауками и прочим оборудованием, чей срок службы не окончен.

– «Сервитер Бонд» вызывает… – Форт ждал соединения. Даже если вся станция вымерла, ответит автомат.

– «Скайленд-4» на связи. Приняла диспетчер Гердип Сингх.

– Говорит капитан Фортунат Кермак. Прошу соединить меня с комиссаром Сато.

– Минуту, капитан…

– Как у вас обстановка, Гердип?

– Сейчас гораздо лучше, капитан. Час назад прибыли медики с «Рэд Ринг»; они дали весьма благоприятный прогноз.

– Рад за вас.

Появлению на экране комиссара предшествовали дивные звуки и картины. Он умел подать себя, как лидер продаж среди товаров.

Загудели басом трубы, зазвенели бубны, и гулко ударил большой гонг. Воспоминания об этой пафосной, помпезной музыке были еще свежи у Форта – ею открывались придворные новости всепланетарного туанского телевещания. Для иммигрантов в туанский мир считалось желательным (то есть обязательным) смотреть это и ликовать до всхлипывания.

За сим появлялся нарисованный Его Величество Правитель Алаа Винтанаа, бывший космолетчик и завсегдатай тусовок полусвета. Фото– и видеодокументирование важных персон считалось постыдным, поэтому их рисовали аниматоры. Закадровый лейб-диктор описывал трапезы и досуг ЕВП, школьные успехи его деток, наряды его супруги. Под занавес патриотам предлагалось купить новый альбом о жизни монарха. Дворцовая типография Дома Гилаут безмерно наживалась на приезжих, из любопытства и в сувенирных целях скупавших открытки, альбомы, значки и плакаты с ЕВП и его семейством. Форт замечал лики ЕВП даже на наручных часах и бюварах. Такой бы пиар любому Президенту Федерации – он бы переизбирался, пока не развалится.

Заставка перед Сато обошлась без гимна, но свой образ комиссар оцифровал и подал как анимацию. Он был так вылизан и гладок, что у Форта критически упала информационная насыщенность зрения – глазам не за что было цепляться, взгляд соскальзывал, и подкрадывалась скука.

– Счастлив вновь увидеть вас, капитан Кермак.

Еще раз лицезреть артона Сато не надеялся. Письмо с перечислением мелких неисправностей на лихтере он даже читать не стал – пусть Кермак пожинает урожай своей судьбы, отягощенной нетерпимостью. Но артон упрямо добивался разговора! Он получит разговор.

– Что заставило вас выйти на прямую связь в режиме диалога? Причина должна быть весомой, иначе расходы за сеанс возлягут на вас.

– Здравствуйте, комиссар. Докладываю – на судне произошел ряд новых аварий. Взрыв в двигательном отсеке 4; Д4 вышел из строя. Есть признаки утечки из тороидальной батареи 3. Появились автономные плазмоиды, угрожающие кораблю и жизни экипажа; в частности, они создали перебой связи с машинным отделением. В сложившейся ситуации я намерен принять меры по спасению корабля и команды – затормозить судно и вернуться на «Скайленд», а если обстановка станет неуправляемой – покинуть корабль в дрейфе с отключенными движками и возвратиться на челноке.

Гипсовое лицо Сато осталось бесстрастным, только ресницы мерно вздрагивали и красиво шевелились губы:

– Вы обращаетесь не по адресу. С такими вопросами следует адресоваться в отделение транспортно-космического управления. Прискорбно, что вы не осведомлены о существующей субординации. Но я правомочен ответить вам, так как в любом случае ответ транспортников пойдет через меня. Ответ – нет.

– А яснее?

– Кажется, яснее некуда. Я запрещаю вам прерывать рейс, возвращаться и оставлять корабль. Продолжайте полет.

– Мне напомнить список аварий? Показать плазмоиды на экране?

– Излишне. Я вам верю.

– Хорошо. Я известил вас и теперь буду действовать по шкиперскому праву. Я отвечаю за людей и судно, и что мне делать, решаю сам.

– Нет, – тем же бархатным, почти ласковым голосом возразил Сато. – Поскольку за связь платите вы – а это несомненно, так как повод не стоит соединения on-line, – я выскажусь подробней. «Сервитер Бонд» принадлежит правительству Федерации и с момента покупки приписан к «Скайленду-4». Вы не собственник судна, и поэтому шкиперское право на вас в полной мере не распространяется. Вы наемный контуанец, — подчеркнул он почти по слогам, – иностранный подданный. Не так ли?.. Далее – вы наняты в момент чрезвычайной ситуации, которая на «Скайленде» продлится весь период карантина; «чрезвычайка» распространяется и на вас по факту приписки судна, а она предусматривает полное подчинение распоряжениям администрации, с которой вы подписали контракт. Пункт 7-16 параграфа 208 Правил космических сообщений; текст в памяти БЭМа, извольте убедиться. Но это не главное. У вас на борту плазмоиды. Пока это так, вы не имеете права подходить ни к какому объекту, даже необитаемому.

– Положим, так – но покинуть судно мы можем.

– Нет. Разве я неясно выразился? Я запретил вам. До тех пор, пока судно управляемо и на ходу, – полет должен продолжаться. Пункт назначения вам известен – вот и следуйте своим курсом. В случае самовольного оставления судна ваши действия будут тщательнейшим образом расследованы. Упаси вас бог нарушить хоть что-нибудь из правил, которые я назвал. С учетом «чрезвычайки», фэл и плазмоидов суд накрутит наказание по максимуму. Долгие каторжные работы вам обеспечены, будьте уверены.

«Только вернись живым, – сладко думал Сато, стараясь найти на непроницаемом лице артона хоть след, хоть тень эмоций, – я тебе так припомню твое «побелки много», что до смерти икать будешь».

– Есть вариант – вызвать спасателей, – артон не сдавался, даже придавленный грудой неотразимых аргументов.

– …чтобы они доложили, что судно цело и исправно, а вы с него дезертируете, – перекрыл Сато и эту лазейку. – И спасательную операцию оплачивать придется вам. Вы богаты?

– Еще вопрос, – артон сидел железно, как отлитый вместе с креслом. Сато даже залюбовался его выдержкой. – Багаж Кэна Мерфанда. Вы его досматривали. Что в нем?

– Я? Досматривал? – брови Сато поднялись. – С чего вы взяли?

– Багаж опечатан на «Скайленде».

– Не службой безопасности. Таможенный контроль… и, кажется, юрист составлял опись содержимого. Ничего запрещенного к перевозке. Личные вещи, какие-то семейные реликвии, бумаги.

– И замки ящика заварены.

– Вот как? Что-то не припоминаю… вы ошибаетесь, капитан. Не думаю, что вы пытались покопаться в вещах умершего?

– Что вы, как можно… просто осмотрел контейнер снаружи. Значит, вещи. Я хотел бы получить опись.

– Она есть в грузовых документах.

– Очень краткая. «Личные вещи – весом 57,2 кг». Юрист не перетрудился, описывая их.

– Боюсь, он был уже болен в момент описи. Позже его госпитализировали с тяжелой формой фэл.

– Почти не сомневаюсь, что бригада, снаряжавшая корабль, тоже слегла, причем вместе с представителем регистра Ллойда. А то у меня нехорошие догадки о том, годился ли корабль к полету.

– Нет, догадки мы оставим в стороне. Для разбирательства принимается лишь заверенная документация.

– Я постараюсь ее составить.

– Да, конечно. До встречи, капитан.

СЕАНС ПРЯМОЙ СВЯЗИ ОКОНЧЕН.

– Сволочь, – сказал Форт погасшему экрану. – Девушки, вы все слышали?

– Как это надо понимать? – растерянно облизнулась Эш.

«Он лгал», – хотелось сказать Форту, но… рано говорить о тех старательно упакованных каменьях.

– Нам запретили возвращаться с полдороги.

– Понятно. Дело в законах эйджи?

– Да, будь они трижды неладны. Мы подписались на рейс в режиме «чрезвычайки», вот на чем он сыграл. И плазмоиды… Молчать о них было нельзя, но мы сознались, что лихтер взрывоопасен.

– Что же нам делать? – голос Эш дрогнул.

– Багаж… – как бы не слыша ее, проговорил Форт. – Я очень не уверен в багаже покойника. Кто скажет, что там за вещи?.. Он странно выглядит. Стоп! Есть запасные листы фартанговой обшивки. Сварим из них изолирующий короб, закупорим в нем багажный контейнер и перенесем в наиболее защищенный отсек. Хотя бы в ДО4 – на четвертый плазмак рассчитывать не стоит.

Экран ожил, высветив строку:

ПОЛУЧЕНО СООБЩЕНИЕ ДЛЯ «СЕРВИТЕР БОНД». ПРОЧИТАТЬ.

– Капитан, – Далан, заинтересованная яркой строкой, влезла между Фортом и экраном, надвинув усилитель на глаза, – я искренне советую не зачинать ругаться с человеком на «Скайленде». Если пишет он – пожалуйста, не надо. Он, я четко слышала, настроен против нас. А вы имеете на него злость. Это бесплодно. Плодотворней заняться работой на судне.

– Обещаю, – буркнул Форт, принимая письмо. Какое слово Сато приберег, чтоб сказать напоследок?..

[ Нет. Ни в коем случае ]

«Нечего сказать, вежливое напоминание. За казенный счет мог бы и больше написать. И как категорично-то: „Ни в коем…“ Ой, что-то неправильно с тем багажом. Зачем Сато врет и зачем так настаивает?..»

Взгляд не успел сместиться с тела письма на строки свойств, как Далан возмущенно каркнула:

– Это письмо без отправителя!

«No adr.» – кратко чернело там, где должен быть номер узла, пославшего письмо, и обратный адрес. «Опять!..» – Форт мигом обратился к пункту слежения: был ли сигнал с будильника?

Не было!!

Далан, не отодвигаясь от экрана, наложила лапу на клавиатуру, и пальцы ее задвигались так проворно и по-разному, словно были независимыми существами.

– Прошу извинить, капитан. Я пытаюсь найти вектор, по которому это пришло.

Письмо, съежившись, упало в нижний левый угол, а на экране развернулись сложно изогнутые сети – отражение строгой и непрерывной работы систем телеметрии. Далан вела себя уверенно и работала с внешней небрежной легкостью умелого спеца. Сигналы маяков, оптические ориентиры с угловыми поправками на режим скачка, скорость и дистанции – все в одной руке. Вмешиваться не резон – Слониха без подсказок знает, что и где искать.

– Письмо незаконное. Нет подписи, так не пишут. И неясный факт – оно не приходило извне.

– Знакомые штучки, – Форт, попросив Далан устраниться из поиска, сыграл на сенсорах запрос станции связи. Ничего? Ах так… Внутренняя связь. «Регистрация/сохранение всех сообщений в иной кодировке».

И здесь нет?!.

Реальность покачнулась, искривляясь и ломаясь. Почтовая программа БЭМа приняла и раскодировала сигнал ниоткуда.

– Возможно, неисправен БЭМ?.. – осмелилась-таки Эш задать запретный вопрос, сам по себе способный сглазить главную опору косменов – мозг корабля, ответственный за слаженную деятельность всех систем.

– Навигацию он делает точно, – ответила Далан за ту часть работы, что лежала на ней. – Если мы дышим и не замерзаем – жизнь он обеспечивает. Ты же проверяла перед сном?

– Конечно! Я загружала антивирусы и тест-обзор. Я убеждена, что его функции в норме.

– Эш, я не сомневаюсь, что ты все проконтролировала, – поспешил Форт успокоить бортинженера, балансирующего между мраком депрессии и слепотой паники. – Но с этого часа давайте возьмем за правило – что бы ни говорили приборы, проверять вручную посистемно. Каждый сектор отдельно. Мы все должны так делать, за что бы ни взялись.

– Начнем с почты? – показала Далан.

– Хотя бы, – кивнув, Форт уверенно нажал «ОТВЕТИТЬ» и вписал ниже анонимного «Нет. Ни в коем случае»:

[ Уточните, что значит «нет». Капитан Ф. Кермак ]

«Зачем я так? – спросил он себя. – А вот посмотрим. Нормальный майлер должен сообщить: „Почта не отправлена. Ошибка 3 – нет адреса получателя. Введите адрес и повторите отправку“.

Между тем майлер принял письмецо, отправил – и почти сразу показал, что ответ получен. Реальный мир перекосился еще больше, хотя и стены, и приборы в рубке сохранили свои очертания. Повторяющаяся ошибка скрывалась в том, что принято считать безотказным и однозначным – в системе корабельной связи.

[ Не переносить багаж в ДО4. Не разделять ]

Майлер (а станция дальней связи не включалась, что доказал контроль) отвечал на слова, произнесенные в рубке несколько минут назад. Объяснить это нельзя было ничем, но почта приходила и уходила… откуда? куда?

[ Кто отправитель почты? ]

[ Я сам ], – с обезоруживающей простотой отозвался майлер.

– Теперь нас стало двое с неполадками в башке, – признался Форт, взглянув на Эш. – Я тоже тронулся. Смотри, что тут написано.

– «Я сам», – прочла Эш недоуменно.

– Но и я вижу текст! – без колебаний присоединилась Далан к клубу сумасшедших. Нормальных на судне не осталось. – Хотя мне ничего не ясно.

– Как же?! Все просто. Мы беседуем с кем-то внутри корабля, хотя никого, кроме нас, здесь присутствующих, на «Сервитере» нет. Не считая плазмоидов. И вновь, заметьте, речь идет о багаже, который дружит с плазмой.

– Неизвестный пассажир, – предположила Далан.

– Я тоже думала, что… – Эш замялась в нерешительности. – Но где он может скрываться?.. Только в грузовом отсеке, в скафандре. По бортовому времени мы летим больше суток…

– Двадцать шесть часов девятнадцать минут, – уточнил Форт, сверившись с цифрами внизу экрана. – Наверно, самые насыщенные сутки в моей жизни.

– Если он имеет сменные баллоны, патроны с питанием и поглотители… С какой целью человек так поступает? При чем здесь багаж?

– Вне разумения, – отрезала Далан. – Какая-то неведомая глупость. Прячущийся сильно рискует там. Надо вызвать его в головной отсек. Пусть объяснится, мы попробуем понять. Давайте снова напишем ему!

– Давайте. Если верно то, что мы думаем, – это полоумный, – рассудил Форт. – Никто в своем уме не влезет на мусоровоз, летящий к свалке. Присоединится к нам – будет среди таких же, как он сам. Итак, решено – приглашаем парня к себе.

– Это может оказаться женщина, – заметила Эш.

– Навряд ли. Женщины хитрей – самая безголовая, и та сообразила бы, что проще ругаться с нами здесь, чем блевать себе в шлем на разгоне и кончаться от спазмов в скачке. Если же этот субчик сховался дальше, чем в первой четверке грузовых отсеков, то удивительно, что он вообще способен говорить и думать. Кто пережил скачок вне защитного поля – тот инвалид.

– Если он не в состоянии двигаться, я понесу, – смело объявила Далан, – а вы постережете Эш. Наверняка его ум повредился! Вспомните первое письмо, которое мы получили!

– И дался ему этот сундук мертвеца… – вздохнул Форт сокрушенно, набирая очередное послание:

[ Вы находитесь на борту «Сервитера»? ]

[ Да ]

[ Где именно? ]

[ Не приближайтесь ]

— Вот и помогай людям. Хуже нет, чем выручать дурных, обколотых и пьяных; они сами не соображают, что им надо.

{ Как вы себя чувствуете? ]

[ Никак ]

[ Зачем вы проникли на корабль? ]

[ Эскорт ]

– Спасибо, а то мы не знаем, чем занимаемся… Похоже, он совсем плох, еле связь держит.

– А вдруг это больной фэл? Мы не сможем ему помочь, – с сожалением промолвила Эш. – Напрасно человек покинул «Скайленд» – там медики, там госпиталь.

– Был я там. Покойницкая это, а не госпиталь. Хотя… вроде бы у них дела пошли на лад.

[ Вы напрямую соединены с линией? ]

[ Да ]

[ О'К. Сумеете подключить туда биодатчики скафандра? Это несложно. Наручный пульт, красное окно, нажимайте до появления цифры 1, затем желтое окно, отметка «Вся связь». Мы будем знать о вашем состоянии ]

[ Состояния нет. Скафандра нет. Не переносить багаж. Не трогайте меня ]

[ Отсек? Где вы? ]

[ Я эскорт. Провожать сдерживать багаж. В момент соединения. Похороны обязательно. Быть недоступен поиску ]

– Он бредит. – Эш стало нестерпимо жалко человека, полуживым забившегося в угол одного из двадцати восьми отсеков, образующих тело «Сервитера».

Неуютно было и Форту. Безумец, затерявшийся на борту лихтера, – лишь этого недоставало в полете, превратившемся в небольшой апокалипсис на троих со спецэффектами. Черт! Надо ж было ему свихнуться так, чтобы не дать себя найти!.. Если человек задался целью сдохнуть в одиночку, он не угомонится, пока не взвинтит всех в радиусе ста километров. Некоторым особо скромным ребятам удается подключить к своему незаметному уходу из жизни даже общенациональное телевидение.

[ Вам известно, что находится в багаже Кэна Мерфанда? ] – оставив напрасные мысли о спасении дурня, прячущегося на корабле, Форт решил распутать хоть часть своих заморочек.

[ Да. И вы узнаете. Скоро. Сейчас ]

«На мину не похоже, – поспешно размышлял Форт. – Взрывчатка так не выглядит. Плазмоиды… Как на этом завязан Сато? Комиссар определенно знал, что отправляет на Нортию. Но прикинулся незнающим. Почему?! И кто этот тип, лишний на корабле?..»