1

К моему удивлению, офис Макинтоша находился в Сити. С трудом разыскав его в лабиринте улиц между Холборном и Флит-стрит, который для человека, привыкшего к четкой планировке Иоганнесбурга, казался головоломным, я стоял перед невзрачным зданием и смотрел на потертую медную табличку, скромно извещавшую, что в этом строении, словно сошедшем со страниц диккенсовских романов, располагается Англо-шотландский фонд, Лтд.

Потрогав табличку рукой и оставив на ней смутный отпечаток своего пальца, я усмехнулся. Этот Макинтош, безусловно, понимал, что к чему. Отполированная трудами поколений мальчишек на побегушках, она была хорошо продуманным символом будущего благополучия, – признак настоящего профессионализма. Я сам профессионал и не люблю работать с любителями – они непредсказуемы, небрежны и, с моей точки зрения, просто опасны. Макинтош меня удивил, потому что Англия – вообще духовная родина любительщины, – впрочем, Макинтош был шотландцем, а это большая разница.

Разумеется, в здании не было лифта, и мне пришлось тащится четыре марша вверх по лестнице в полутьме и в окружении обшарпанных стен мармеладного цвета. Англо-шотландская контора находилась в конце темного коридора, я было засомневался, по тому ли адресу пришел, но все же подошел к столику и сказал: – Риарден. Мне надо видеть мистера Макинтоша.

Рыжая девица облагодетельствовала меня улыбкой и поставила чашку с чаем на стол.

– Шеф ждет вас, – сообщила она. – Сейчас посмотрю, освободился ли он.

Она вошла в кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь Ножки ее были хороши.

Я оглядел стоявшие по стенам шкафы, набитые папками тщетно пытаясь догадаться, что заключено в них. Наверное, дела каких-нибудь англичан и шотландцев. Над шкафами висели две репродукции картин восемнадцатого века – Виндзорский замок и Темза около Ричмонда. Еще была викторианская гравюра, изображавшая Принсис-стрит в Эдинбурге. Все очень по-английски и по-шотландски. Макинтош нравился мне все больше и больше – работа была хорошая и аккуратная. Интересно, как он все это осуществлял – приглашал художника-декоратора или у него есть приятель, постановщик в киностудии?

Девушка вышла из кабинета.

– Мистер Макинтош приглашает вас зайти. Прямо сейчас.

Улыбка ее была очень приятной, и я улыбнулся в ответ, проходя в англо-шотландский храм. Макинтош совсем не изменился. Да, наверное, трудно измениться за два месяца, хотя человек часто выглядит иначе у себя дома, в привычной обстановке, где ощущает себя в безопасности. Я обрадовался, не заметив в Макинтоше перемены – это означало, что он всегда и повсюду уверен в себе. Я люблю людей, на которых можно положиться.

Пушистые рыжеватые волосы невидимые брови и ресницы делали его лицо непривычно голым. Если бы он не брился с неделю, никто бы, наверное и не заметил. Он был некрупного телосложения, любопытно взглянуть на него во время какой-нибудь заварушки. Такие люди всегда имеют в запасе приемчики, которыми компенсируют недостаток мускульной силы. Впрочем, Макинтош вряд ли полез бы в драку, скорее предпочел бы использовать свой мозг.

Он положил руки на стол.

– Ну вот, – он сделал паузу и, словно выдохнув, произнес мое имя. – Риарден. Как летели, мистер Риарден?

– Ничего.

– Прекрасно. Садитесь, мистер Риарден. Хотите чаю? – Он слегка улыбнулся. – Конторские работники постоянно пьют чай.

– Хорошо, – сказал я и сел.

Он подошел к двери.

– Не вскипятите ли еще чайку, миссис Смит?

Дверь негромко щелкнула, когда он закрыл ее.

– Она знает?

– Конечно, – спокойно ответил он. – Я не могу обойтись без миссис Смит. Она к тому же очень хорошая секретарша.

– Смит? – иронически переспросил я.

– Да, это ее настоящая фамилия. Ничего невероятного. Кругом полно Смитов. Пока она подойдет, отложим серьезный разговор. Он уставился на меня. – На вас довольно легкий костюм для нашей погоды. Не подхватите воспаление легких.

– Может, вы мне порекомендуете портного? – ухмыльнулся я.

– А что, порекомендую. Вы должны пойти к моему человеку. Он немного дорог, но это мы уладим. – Он открыл ящик стола и вытащил из него толстую пачку банкнот. – Это вам на расходы.

Не веря своим глазам, я смотрел, как он отсчитывает пятерки. Отделив тридцать, он приостановился.

– Сделаем, пожалуй, двести, – решил он и добавил еще десять бумажек. – Вы не возражаете против наличности? – спросил он, подталкивая кучу денег ко мне. – В нашем деле обычно предпочитают чеки.

Я запихнул деньги в бумажник прежде, чем он мог бы передумать.

– Мне это кажется немного странным. Не ожидал от вас такой щедрости.

– Ничего, это входит в смету расходов, – сказал он сдержанно. – А потом, вы же это заработаете. – Он предложил мне сигарету. – Ну как там Иоганнесбург?

– Все тот же, все так же потихоньку меняется. С тех пор как вы там были, они построили еще один административный корпус.

– За два месяца? Недурно.

– За двенадцать дней, – бросил я.

– Ну, вы, южноафриканцы, просто заводные ребята. А, вот и чай.

Миссис Смит поставила поднос с чашками на стол и пододвинула стул. Я смотрел на нее с любопытством, потому что любой, кому доверял Макинтош, представлялся мне человеком необычным. А вот в ней-то как раз ничего необычного не было – типичная секретарша в типичной костюмной паре. В других обстоятельствах я бы смог хорошо поладить с миссис Смит, – подумал я. Разумеется, в отсутствие мистера Смита.

Макинтош махнул рукой.

– Будьте нашей мамой-хозяйкой, миссис Смит. – Она занялась чашками, а Макинтош обратился ко мне. – Я вас не представил, но, думаю, это ни к чему, – вас все равно долго здесь не будет. Перейдем сразу к делу.

Я подмигнул миссис Смит.

– Очень жаль.

Она посмотрела на меня серьезно.

– Сахару? – спросила она.

Макинтош сложил ладони шалашиком.

– Вы знаете, что Лондон – мировой центр торгами брильянтами?

– Нет, я думал, что это Амстердам.

– Там занимаются их огранкой. А в Лондоне они продаются и покупаются в любом виде – от необработанных камней до готовых ювелирных изделий. – Он улыбнулся. – На прошлой неделе я посетил одно место, где брильянты продаются как масло в бакалейной лавке, целыми брикетами.

Я взял чашку, поданную мне миссис Смит.

– Ну, там, вероятно, такая охрана...

– Разумеется. – Он раздвинул руки как рыбак, рассказывающий о своей добыче. – У сейфов там вот такие стены, и все опутано такой сетью всяких электронных устройств, что если вы в неположенном месте и не вовремя моргнете глазом, туда мгновенно прибудет половина столичной полиции.

Я отхлебнул чаю, поставил чашку на стол.

– Я не взломщик сейфов, – сказал я. – Я даже не знал бы, с чего начать. Вам понадобится опытный медвежатник, да еще с командой.

– Спокойно, спокойно, – сказал Макинтош. – Знаете, именно Южная Африка натолкнула меня на мысль о брильянтах. У брильянтов огромные преимущества – они относительно анонимны, транспортабельны, их легко продать. Подходящее дело для южноафриканца, а?

– Вы знаете что-нибудь о ИДБ?

Я покачал головой.

– Нет, это не мое дело. Пока.

– Ну, неважно. Может, и к лучшему. Вы – толковый грабитель, Риарден. Вам удается быть в безопасности. Сколько раз вы сидели?

Я ухмыльнулся.

– Один раз. Восемнадцать месяцев. Но это было давно.

– Ну вот. Вы сменили свои методы, свои цели, не так ли? О вашем почерке никаких данных в компьютере нет. Я и говорю – вы толковый специалист. Думаю, то, что я имею в виду, будет по вашей части. И миссис Смит думает так же.

– Что ж, я слушаю, – сказал я осторожно.

– Главный почтамт в Британии – учреждение замечательное, – неожиданно начал он. – Некоторые утверждают, что у нас – лучшая почтовая служба в мире. Другие считают иначе, судя по письмам читателей в "Дейли Телеграф". Но, в конце концов, англичане любят поворчать. А вот страховые компании ценят нашу почту высоко. Теперь скажите мне, что самое примечательное в брильянте?

– Он сверкает.

– Необработанный брильянт не сверкает, – поправил он. – Он похож на обкатанный морем кусок бутылочного стекла. Подумайте снова.

– Он твердый, – сказал я. – Кажется, тверже ничего не бывает.

Макинтош в досаде прищелкнул языком.

– Нет, он не хочет думать! Правда, миссис Смит? Скажите-ка ему.

– Размер. Или почти отсутствие такового, – спокойно произнесла она.

Макинтош сунул мне под нос кулак.

– Вы можете держать в руке целое состояние, и никто даже не догадается об этом! – вскричал он. – Можно положить брильянтов на сотню тысяч фунтов в спичечный коробок. Что тогда получится?

– А что получится? – спросил я.

– Получится посылка, Риарден. Бандероль. То, что можно обернуть в коричневую бумагу, наклеить марку, написать адрес и отправить по почте.

Я уставился на него.

– Брильянты отправляют по почте?

– А почему бы нет? Почта работает надежно и страховые компании полагаются на это. В общем, ребята знают, что делают. – Он повертел в руках коробок. – В свое время для пересылки брильянтов использовались курьеры. Но в этой системе было много недостатков. Во-первых, за курьерами следили и часто нападали на них. Такие прискорбные случаи известны. Во-вторых, курьеры тоже люди, их можно подкупить. А честных людей не так много. В общем, эта система оказалась ненадежной.

– Теперь рассмотрим нынешнее положение дел, – продолжал он с новым энтузиазмом. – Когда бандероль отправлена и попала в чрево почтовой службы, никто, даже сам Бог, не может ее выудить оттуда, пока она не окажется в пункте назначения. Почему? Да потому, что никто точно не знает, где она. Найти ее среди миллионов пакетов все равно, что искать в стоге сена – нет, не иголку даже, а соломинку определенного вида. Вы следите за моей мыслью?

Я кивнул.

– Все звучит логично.

– Вот именно, – сказал Макинтош. – Миссис Смит изучала эту проблему. Она у нас умница. Продолжайте, миссис Смит.

Секретарша заговорила ровным холодным голосом.

– Однажды служащие страховых компаний занялись подсчетом утерь почтовых отправлений и пришли к выводу, что, если принять некоторые меры предосторожности, на почту можно вполне положиться. Начать с того, что бандероли могут быть разных размеров – от спичечного коробка до чайного короба. На них можно наклеить различные ярлыки той или иной известной фирмы – чтобы скрыть содержимое. Самое же главное – анонимность адресата. Есть множество мест, ничего общего не имеющих с ювелирным делом, куда идут эти посылки с камнями, причем адреса постоянно меняются.

– Очень интересно, – заметил я. – Ну, и как нам расколоть эту систему?

Макинтош откинулся на спинку кресла и вновь сложил пальцы рук вместе.

– Представьте себе почтальона, идущего по улице. Зрелище обыденное. А он несет в сумке на сотню тысяч фунтов брильянтов и, самое интересное, не подозревает об этом, как и любой другой. Даже получатель, нетерпеливо ждущий эти брильянты, не может рассчитывать на то, что получит их в точно определенное время, несмотря на всю саморекламу почтового ведомства. Причем, заметьте, посылки отправляются обыкновенной почтой, никакой этой чепухи с заказными или, там, специальными уведомлениями нет. Иначе это дело легко будет раскусить.

Я сказал задумчиво:

– Похоже, что вы несколько приукрашиваете картину, ну да ладно, может, у вас есть что-нибудь на уме. Готов вам верить.

– Вы когда-нибудь фотографировали?

Я еле сдержался, чтобы не взорваться. Этот человек был просто мастером наводить тень на плетень. Вот таким же он был и в Иоганнесбурге: и двух минут не мог говорить, не увиливая куда-нибудь в сторону.

– Ну, случалось пару раз нажимать на кнопку, – ответил я сухо.

– Вы снимали на черно-белую или цветную?

– И то, и другое.

Макинтош был явно удовлетворен.

– Когда вы делаете цветные снимки, – я имею в виду слайды, – то, посылая пленку в проявку, что вы получаете обратно?

Я посмотрел на миссис Смит, ища у нее сочувствия.

– Как что? Кадры со снимками. – Я помолчал и добавил. – В рамочках.

– А еще что?

– Больше ничего.

Он вытянул вверх палец.

– О нет, еще кое-что. Вы получаете характерную желтую коробку, в которую эти штуки упакованы. Да, именно желтую. Если человек идет по улице и несет в руке такую коробку, вы посмотрите на него и скажете: "Ага, этот человек несет слайды, Кодак-хром".

Я внутренне напрягся. Макинтош, кажется, подбирался к сути дела.

– Ну ладно, – резко сказал он. – Объясню ситуацию. Мне известно, когда отсылается посылка с брильянтами. Мне известно, куда она отсылается – есть адрес. Самое главное, я знаю, как она будет выглядеть. Вы будете ждать в определенном месте, пока не появится почтальон с желтой коробкой, содержащей неоправленных камней на сумму сто двадцать тысяч фунтов. Ваша задача состоит в том, чтобы так или иначе отнять ее у него.

– Как это вы обо всем этом узнали? – спросил я с удивлением.

– Это не я, это миссис Смит. Вся операция придумана ею. Ей пришла в голову идея, она же произвела необходимые изыскания. А как она это сделала, вас не касается.

Я посмотрел на нее с новым интересом и увидел, что у нее зеленые глаза. В них светился какой-то огонек, а на губах мелькнула слегка ироническая усмешка, но тотчас исчезла.

– Пожалуйста, как можно меньше насилия, мистер Риарден, – серьезно сказала она.

– Да, – согласился Макинтош, – по возможности меньше. Ровно столько, чтобы без помех исчезнуть. Я не верю в насилие, знаете ли. Это вредит делу. Имейте это в виду.

– Но почтальон ведь не вручит посылку мне. Я должен буду вырвать ее у него, – возразил я.

Макинтош зловеще оскалился.

– Значит, это будет грабеж с применением насилия. В случае неудачи, вам повезет, если получите десять лет. Судьи ее Величества в таких делах поступают жестко, особенно когда речь идет о столь крупных суммах.

– Да, – протянул я задумчиво и улыбнулся ему еще более мрачно.

– Но полиции придется нелегко, – продолжал он. – Я буду поблизости, и вы сразу передадите мне камни. Через три часа их уже в этой стране не будет. Миссис Смит, дайте сведения о банке.

Она открыла папку и, достав из нее чистый бланк, протянула его мне.

– Заполните.

Это было заявление об открытии счета в одном из банков Цюриха. Миссис Смит сказала:

– Английские политики могут не любить цюрихских гномов, но по временам они бывают полезны. Ваш номер довольно сложный, запишите его словами в этой рамке. – Она положила палец на бумагу, и я послушно нацарапал несколько слов. – Этот номер, будучи написан вместо подписи на чеке, позволит вам получить любую сумму до сорока тысяч фунтов стерлингов в любой валюте.

Макинтош хмыкнул.

– Только, разумеется, сначала надо достать брильянты.

Я посмотрел на них.

– Вы забираете две трети.

– Это моя идея, – холодно заметила миссис Смит.

– У нее дорогой вкус.

– Не сомневаюсь, – отозвался я. – Позволяет ли ваш вкус визит в ресторан? Ресторан должны порекомендовать вы, я новичок в Лондоне.

Прежде, чем она успела ответить, вмешался Макинтош.

– Вы здесь не для того, чтобы заигрывать с моими подчиненными, Риарден, – строго сказал он. – Лучше, чтобы вас не видели с нами. Быть может, потом, когда все будет позади, мы пообедаем где-нибудь – все втроем.

– Благодарю, – уныло сказал я.

Он написал что-то на клочке бумаги.

– Я предлагаю вам после ланча... э... прощупать местечко, – так, кажется, говорят. Вот адрес. – Он через стол пододвинул бумажку ко мне и снова начал писать. – А это адрес моего портного. Только не перепутайте, а то все рухнет.

2

Я поел в "Петухе" на Флейт-стрит и принялся разыскивать адрес, данный мне Макинтошем. Разумеется, сначала пошел в другую сторону, – Лондон – чертовское место для тех, кто его не знает. Я не стал брать такси, потому что предпочитаю действовать осторожно, может, даже слишком осторожно. Но именно поэтому мне всегда сопутствовал успех.

Как бы там ни было, очутившись на улице, называвшейся Ладгейт-Хилл, пройдя по ней некоторое расстояние, понял что иду не туда. Я повернул, пошел в сторону Холборна и тут заметил, что нахожусь рядом с центральным уголовным судом. На вывеске это и было написано. Я удивился, так как всегда думал, что он зовется "Олд-Бейли". Увидел и позолоченную статую Правосудия на крыше, знакомую даже мне, южноафриканцу, – мы ведь тоже смотрим кино.

Все это выглядело очень заманчиво, но у меня не было времени, подобно туристу, глазеть вокруг, и я не стал заходить внутрь, чтобы посмотреть, не слушается ли там какое-нибудь дело. Вместо этого прошел по Лезер-лейн и увидел уличный рынок, на котором люди с тележек продавали всякое барахло. Мне это все не понравилось, – в такой толпе трудно быстро скрыться. Я должен быть уверен, что не возникнет никакого шума, – значит надо будет стукнуть этого почтальона прилично. Мне даже стало заранее жаль его.

Прежде, чем проверить адрес, немного покружил в этом районе, определяя все возможные пути отхода. Я обнаружил, что Хэттон-гарден идет параллельно Лезер-лейн, и вспомнил, что там окопались торговцы брильянтами. Ничего странного: этим ребятам удобно иметь пункт прибытия товара неподалеку.

Я провел здесь полчаса, приглядываясь к различным магазинчикам и лавкам. Они бывают очень полезны, когда нужно быстро исчезнуть. Я решил, что наиболее подходящим для моего исчезновения будет небольшой магазинчик под названием "Гамедж" и потратил еще минут пятнадцать на то, чтобы получше ознакомиться с будущим местом действия. Этого было, конечно, мало, но на данной стадии операции не следовало строить слишком жесткие планы. Многие люди, занимающиеся такого рода делами, совершают ошибку – они слишком рано все детально планируют, воображая себя полными хозяевами положения, и операция от этого теряет гибкость и подвижность.

Я прошел обратно на Лезер-лейн и нашел адрес, данный Макинтошем. Учреждение помещалось на втором этаже, так что я доехал на скрипучем лифте до третьего и спустился по лестнице вниз. "Компания по производству одежды Бетси-Лу, Лтд." был открыта, но я не стал туда заходить и представляться. Вместо этого я внимательно осмотрел все подходы к ней и нашел их вполне приличными. Впрочем, прежде, чем решать что-либо определенное по поводу того, как осуществлять свой план, я должен был понаблюдать за действиями почтальона.

Я не долго задержался там, ровно столько, чтобы получить общее представление о месте, и через десять минут опять был в "Гамедже" и звонил по телефону. Миссис Смит, видимо, буквально висела на телефоне, потому что ответила после первого же звонка.

– "Англо-шотландский фонд", – сказала она.

– Риарден.

– Я соединю вас с Макинтошем.

– Подождите, – остановил я ее. – Скажите, вы что, просто Смит?

– То есть? Что вы имеет в виду?

– Но разве у вас нет имени?

Помолчав она сказала:

– Зовите меня Люси.

– Ого! Я просто не верю своим ушам!

– Лучше поверьте.

– А мистер Смит существует?

Мне показалось, что телефонная трубка покрылась инеем, когда "Люси" ледяным тоном произнесла:

– Это не ваше дело. Соединяют вас с Макинтошем.

Послышался щелчок, затем все звуки временно пропали. Я подумал, что великого любовника из меня не получается. Впрочем, ничего удивительного. Я не мог ожидать, что Люси Смит, – если так ее звали в действительности, – пойдет на сближение любого рода до того, как работа будет закончена. Мне стало грустно.

Голос Макинтоша взорвался в моем ухе:

– Привет, мой милый.

– Я готов еще поговорить с вами об этом.

– Да? Что ж заходите завтра в то же время.

– Хорошо, – сказал я.

– Кстати, вы были у портного?

– Нет.

– Лучше поторопитесь, – сказал он. – Нужно вас обмерить, потом будет три примерки. Времени в обрез до того, как вас заметут.

– Очень смешно, – сказал я и бросил трубку. Хорошо Макинтошу отпускать ехидные замечания – его часть работы была не пыльной. Интересно, что он вообще делает в своем обшарпанном кабинете, кроме организации похищения брильянтов.

Я взял такси до Вест-Энда и нашел там магазин Остина Рида, где купил симпатичный плащ и картуз, один из таких, какие носят провинциальные джентльмены, – с длинным козырьком. Они хотели завернуть его, но я свернул его и сунул в карман плаща, который перекинул через руку.

К портному Макинтоша я не пошел.

3

– Значит, выдумаете, это осуществимо, – сказал Макинтош.

Я кивнул.

– Надо еще кое-что уточнить, но в целом все выглядит хорошо.

– А что вам надо уточнить?

– Во-первых, когда должна быть сделана работа?

Макинтош улыбнулся.

– Послезавтра, – сказал он беспечно.

– Господи! – воскликнул я. – Времени остается мало. Он хмыкнул.

– Все будет кончено меньше, чем через неделю после того, как вы появились в Англии. – Он подмигнул миссис Смит. – Мало найдется таких, кому удается получить сорок тысяч фунтов за неделю не такой уж трудной работы.

– Но по крайней мере одного такого я вижу прямо сейчас, – произнес я с сарказмом. – Не заметил, чтобы вы уже заработали себе мозоли.

Его это не смутило.

– Организация, – вот мое дело и мой конек, – сказал он.

– Итак, остаток дня и завтрашний я должен посвятить изучению методов работы британского почтальона.

– Сколько доставок в день? – Макинтош покосился на миссис Смит.

– Две, – сказала она.

– Вы можете задействовать кого-нибудь для наблюдения? – Я не хочу сам слишком долго околачиваться в районе Лезер-лейн. На меня могут обратить внимание как на праздношатающегося, и это испортит все дело.

– Все уже сделано, – сказала миссис Смит. – Вот расписание.

Пока я изучал его, она развернула на столе какую-то схему.

– Это план второго этажа, – сказала она. – Удачно, что в этом здании нет почтовых ящиков внизу, как это часто бывает. Почтальон сам разносит корреспонденцию по всем офисам.

Макинтош поставил на бумагу палец, словно воткнул нож.

– Вот в этом месте должна произойти ваша встреча с почтальоном. У него в руке будут письма для этой треклятой компании, и вы увидите, несет ли он с собой посылку или нет. Если нет, вы ничего не предпринимаете и ждете следующей доставки.

– Больше всего меня беспокоит ожидание. Я буду заметен, как торчащий перст.

– Вам сняли на этом этаже контору. Миссис Смит сделала необходимые покупки – электрический чайник, чай, кофе, сахар, молоко и корзинку с деликатесами от "Фортнума". Будете жить, как король. Надеюсь, вы любите черную икру?

– Ну и ну, – отдуваясь, сказал я. – Только не консультируйте меня, как надо со всем этим обращаться.

Макинтош лишь улыбнулся и бросил мне через стол ключи на колечке.

– Как же называется моя фирма? – спросил я, забирая ключи.

– "Киддьякар Тойз, Лимитед", – сообщила миссис Смит. – Это подлинная компания.

Макинтош рассмеялся.

– Я являюсь ее основателем. Капитал – двадцать пять тысяч.

Остаток утра мы провели в уточнении плана, и я не нашел в нем никаких непродуманных моментов. Люси Смит мне нравилась все больше и больше. У нее был острый, как бритва, ум, от которого не ускользало ничто, и тем не менее, ей удавалось сохранять женственность и избегать начальнического тона, что для умных женщин, как правило, не характерно. Когда мы, наконец, более или менее все обсудили, а сказал:

– Ну вот что, Люси – это ведь не настоящее ваше имя. Как вас зовут?

Она посмотрела на меня своими ясными глазами.

– Я полагаю, это не имеет значения, – сказала она ровным голосом.

Я вздохнул.

– Наверное, нет.

Макинтош с интересом наблюдал за нами, затем резко сказал:

– Я же предупреждал вас – никаких штучек с моими сотрудниками, Риарден. Занимайтесь своим делом и точка. – Он взглянул на часы. – Вам пора.

Я покинул мрачноватый, девятнадцатого века офис и пошел поесть в "Петухе", а остаток дня после ланча провел в зарегистрированной конторе "Киддьякар Тойз, Лимитед", в двух шагах от "Компании Бетси-Лу, Лимитед". Все было так, как обещал Макинтош, и я приготовил себе чашечку кофе, с удовольствием отметив, что миссис Смит сделала все по-настоящему, и кофе был настоящий, а не дрянной быстрорастворимый порошок.

Из окна открывался хороший вид на улицу, и маршрут почтальона просматривался как на ладони. Даже без предупредительного звонка Макинтоша я мог засечь его за пятнадцать минут до появления. Убедившись в этом, я сделал пару вылазок из конторы и прошелся по коридору, рассчитывая время, правда без особого смысла, так как не знал скорости почтальона, но все же такая прикидка была небесполезной. Я выяснил, сколько времени мне потребуется, чтобы дойти от своего офиса до "Гамеджа", двигаясь быстро, но без привлекающей внимания спешки. В "Гамедже" я провел час, прорабатывая свой путь отхода, затем, поскольку делать было больше нечего, отправился в отель.

Следующий день походил на предыдущий за исключением того, что я мог попрактиковаться на почтальоне. За первой доставкой я наблюдал через приоткрытую дверь с хронометром в руках. Может, это выглядело и глупо, – ведь, в конце концов, я должен был только стукнуть почтальона и больше ничего. Но слишком многое было поставлено на карту, и я предпочел все тщательно прорепетировать.

Во время второй доставки я произвел предварительно сближение с почтальоном. Как выяснилось, Макинтош был прав – когда тот подходил к двери "Бетси-Лу", в его руке была пачка писем, и коробка для кодаковских слайдов была бы хорошо заметна. Надо надеяться, что Макинтош прав и относительно брильянтов, – было бы дьявольски глупо завершить всю операцию приобретением фотографий Бетси-Лу на пикнике в Брайтоне.

Перед уходом я позвонил Макинтошу. Он сам взял трубку.

– Я полностью готов, – доложил я.

– Прекрасно. – Он помолчал. – Больше мы с вами не увидимся, – если не считать встречи для передачи товара. Ради Бога, будьте поаккуратнее.

– А что такое? Что-нибудь идет не так?

Вместо ответа он сказал:

– Когда вернетесь в отель, вас будет ждать подарок. Обращайтесь с ним с осторожностью. – Опять помолчал. – Счастливо.

– Передайте мой теплый привет миссис Смит, – сказал я.

Он кашлянул.

– Какой смысл?

– Может, и никакого. Но мне так хочется.

– Предположим. Но она завтра уже будет в Швейцарии. Когда следующий раз увижу ее, передам. – Он повесил трубку.

Я отправился в отель и нашел там на столе небольшую коробку. В ней уютно лежала короткая резиновая дубинка – свинчатка с трубчатой ручкой и аккуратной петелькой для кисти. Рядом находилась полоска бумаги, на которой были отпечатаны слова: "Достаточно сильно, но не слишком".

Я рано лег спать в этот вечер. Завтра предстояло много работы.

4

На следующий день я отправился в Сити, совсем как обычный деловой джентльмен. Впрочем, без котелка и зонтика. Я вышел рано, до начала работы большинства контор, так как первая доставка почты была ранней. Прибыл в Киддьякар-Тойз с запасом в полчаса и сразу же поставил кофейник на плитку. Затем выглянул в окно. Уличные торговцы по Лезер-лейн уже начали копошиться, готовясь к своей ежедневной работе. Макинтоша видно не было. Но я не беспокоился, – он должен находиться где-то поблизости, наблюдать за почтальоном.

Только я выпил чашечку кофе, раздался звонок. Макинтош проговорил: "Он идет" и тут же повесил трубку.

Чтобы не утруждать ноги, почтальон разработал свою схему обхода здания. Сначала он поднимался лифтом на верхний этаж, а затем по лестнице спускался вниз, разнося почту по адресатам. Я надел плащ, картуз и, чуть-чуть приоткрыв дверь, стал прислушиваться к звуку лифта. Лифт двинулся вверх только минут через десять. Тогда я вышел в коридор и притворил дверь, не запирая ее.

В здании в это время суток было тихо, и я хорошо слышал шаги почтальона. Вот он стал спускаться с четвертого этажа на третий, а я спустился на один марш ко второму. Он дошел до площадки третьего этажа и пошел по коридору. Затем я услышал, как он возвращается, и, быстро поднявшись по лестнице, пошел по направлению к своему офису. Я столкнулся с ним лицом к лицу недалеко от моей двери. Желтой коробки у него не было.

– Доброе утро, – сказал он. – Какая погода сегодня, а?

Он промчался мимо меня по лестнице, а я, подойдя к двери, притворился, будто открываю ее ключом. Когда я оказался в офисе, то почувствовал, что слегка вспотел. Немного, но все же это был знак моего внутреннего напряжения. Смешно, – ведь мне нужно только забрать небольшую коробку у ничего не подозревающего человека – и все! Это было простейшим делом, и причин для волнения я не видел.

Меня взволновало содержимое коробки. Сто двадцать тысяч фунтов – чертовская сумма. Я почувствовал себя человеком, который спокойно шел по бровке тротуара и вдруг обнаружил под собой пропасть – тут невольно покроешься холодным потом.

Я подошел к окну и приоткрыл створку – не для того, чтобы проветрить комнату, а чтобы дать знак Макинтошу о том, что первая доставка была пустой. Посмотрев вниз на Лезер-лейн, я увидел его на условленном месте. Он стоял перед тележкой с овощами и фруктами и нервно тыкал пальцем помидоры. Бросив короткий взгляд вверх, он повернулся и ушел.

Я закурил сигарету и сел за стол с утренней газетой в руках. До второй доставки оставалось порядочно времени.

Спустя два часа телефон зазвонил снова.

– Надеюсь, на этот раз будет удачнее, – сказал Макинтош и повесил трубку.