– А что, если Биркуль снова проснется? – с ужасом думал Кролик, не замечая, что порожденный им ужас идет рядом, передвигаясь на цыпочках.

Когда пришло время надеяться, Кролик снова увидел свет в конце тоннеля. Кто-то простуженно закашлялся за поворотом, ничем другим себя не обнаруживая, но потом неожиданно глумливо захлюпал носом и этого оказалось более чем достаточно: Кролик задрожал как осиновый кол, погруженный в грудь вурдалака.

– Остынь! Здесь уже были и искали до тебя, – разнесся под сводами лабиринта противный голос неопознанного Существа. – И ты будешь здесь. Здесь – навсегда!

– Опять меня опередили, – пожаловался Кролик и в седьмой раз нажал на курок парабеллума, приставленному ко лбу.

Но он опоздал – Биркуль, покружив по тоннелю, снова уснул…

– Ничего не понимаю! – откровенно призналась Наденька. – Почему он стреляет именно семь раз, а не восемь или четыре? Хотя, может быть у него кончились патроны и тогда… А, все ясно! Они просто что-то не поделили сначала с Биркулем, но потом тот снова уснул!

Довольная тем, что наконец-то выявлен положительный герой, Наденька снова уткнулась в книжку, не заметив, что ее страницы сами собой перелистнулись.

Возле высокого обтесанного столба Кролик обнаружил Биркуля, спящего с увесистой дубинкой в руках, и сидевшего возле него на передних лапах Маная.

– Вы не скажете, как мне выйти к Замку Свирепых Сипаев? – вежливо, чтобы не вспугнуть вертлявого Маная, спросил Кролик.

– Об этом лучше спросить у Биркуля, – лениво ответствовал Манай. – Но дело в том, что он сейчас спит.

– Может быть, его можно разбудить? – спросил Кролик.

– Не советую. Если Биркуль проснется, боюсь, нам не поздоровится обоим: он будет вне себя от негодования и растерзает всех, кого увидит на расстоянии своего испорченного воображения, – ответствовал Манай.

– Зачем же вы находитесь так близко от Биркуля, если его пробуждение столь опасно? – поинтересовался Кролик.

– Я сижу здесь именно для того, чтобы его никто не разбудил, – ответил Манай. – Я – самый главный Хранитель Снов Биркуля. Никто не посмеет меня тронуть, когда рядом спит такой Биркуль! – похвастался он.

– У кого же тогда мне спросить дорогу? – отчаялся Кролик.

– Раз Биркуль спит, спросите у меня, – нашелся Манай.

– Вы не скажете, как же мне пройти к Замку Свирепых Сипаев? – спросил Кролик у Маная.

– Я не знаю, – честно ответил Манай.

– Зачем же вы посоветовали мне спросить дорогу у вас? – растерялся Кролик.

– Но ведь больше спрашивать не у кого! – почти проорал Манай, обиженный глупостью Кролика. Он опасливо покосился на Биркуля и снова перешел на шепот. – Вы давно отличаетесь таким тугодумством? – спросил он.

– Не думаю, – не задумываясь, ответил Кролик, откровенно заскучав.

– Впрочем, – нашелся Манай, – если вы не будете так шуметь, я одолжу вам карту Искаженного Мира.

– Спасибо, – тихо воодушевился Кролик.

– Правда, лучше ею не пользоваться, – заметил тут же Манай.

– Но как же я тогда найду по ней дорогу к Замку Сипаев? – изумился Кролик.

– Никак, – отозвался Манай. – Искаженный Мир постоянно меняется, и там, где на карте обозначен Замок Свирепых Сипаев, сейчас может возлежать на окрестностях Черное Логово.

– Но мне не надо в Черное Логово! – с горечью простонал Кролик, чувствуя, что его снова обманывают.

– Вот и прекрасно! – обнадежил его Манай. – Из-за Искажений вы ни за что не попадете к Черному Логову, обозначенному на карте. Зато, есть некоторая вероятность, что вы набредете именно на Замок Сипаев, – сказал он.

– В этом есть доля оголтелой истины, – отозвался на это Кролик.

– Вот эта карта, держите всеми лапами. Нет более ценной бумаги во всем Искаженном Мире, – стал нахваливать Манай свою удивительную карту. – И это совсем не будет вам дорого стоить, – добавил он.

– Спасибо, – повторился Кролик, хватая карту. – Это не будет мне стоить для ровного счета ничего.

Кролик развернулся и пошел прочь от огромного спящего Биркуля и стремавшегося возле него Маная в сторону Черного Логова, намереваясь таким остапом попасть к Замку Страшных Сипаев, куда, по словам проницательного Бибы, направлялась три Искажения назад его милая Кролиха.

– Стойте! – испуганно зашептал Манай вслед Кролику. – А как же мое вознаграждение? Куда же вы! Еще шаг – и я разбужу Биркуля!

Манай шипел, подпрыгивал на месте, но закричать или отойти от Биркуля боялся, и вскоре Кролик совсем скрылся за розовыми валунами…

– Какая-то странная книжка, – заметила Наденька и вздохнула. – Может быть это пособие для психлечебниц?

Девушка легко поднялась с кровати, открыла две бутылки минеральной воды и выпила несколько стаканов зараз. Потом также задумчиво причесалась перед зеркалом, зевнула и снова нависла над книгой, как над аквариумом, стараясь разглядеть в нем что-то быстрое и красивое…

Когда пришло время надеяться, Кролик снова увидел свет в конце тоннеля. Кто-то простужено закашлялся за поворотом, ничем другим себя не обнаруживая, но потом неожиданно глумливо захлюпал носом и этого оказалось более чем достаточно: Кролик задрожал как осиновый кол, погруженный в грудь вурдалака.

– Остынь! Здесь уже были и искали до тебя, – разнесся под сводами лабиринта противный голос неопознанного Существа. – И ты будешь здесь. Здесь – навсегда!

– Опять меня опередили, – пожаловался Кролик и в седьмой раз нажал на курок парабеллума, приставленному ко лбу.

Но он опоздал – Биркуль, покружив по тоннелю, снова уснул…

– Такое ощущение, что это я уже где-то читала, – пробормотала Наденька с изрядной долей читательского негодования. – Передирают друг у друга одно и то же, а потом еще издают книги!

Возмутившись, она перелетела через несколько страниц, ухватывая следующую Ситуацию.

Кролик горестно и недвусмысленно заплакал навзрыд.

«Я очень долго шел по дороге и устал, – подумал он. – Но если бы я бежал, то устал бы еще больше…»

Внезапно для Кролика, на дороге показался Мермед, который ехал верхом на Оглоеде с обнаженным копьем.

«Вот, наверное, достойное Существо, – слишком громко подумал Кролик, – если оно ездит верхом на другом, тем самым оберегая мышцы своих ног!»

– Полудурок! – отчетливо вскричал подошедший Оглоед, который, к сожалению, слышал реплику Кролика. – Он ездит на мне с длинной и заостренной палкой, чтобы по МОЕМУ желанию прикопьить любого, кого Я увижу на расстоянии выстрела!

– Не стоит называть полудурком того, чьей половиной являешься ты сам! – быстро посоветовал Кролик.

– Зато он не умеет так стремительно бегать, как это делаю я, – продолжал гнуть свою мысль Оглоед. – Но я вовсе не хотел его обидеть. Я хотел обидеть именно вас! Это вы – полудурок! – расставил все возможные точки Оглоед.

– А я и не стану на вас обижаться, поскольку обидеть меня у вас все равно не получилось, – невозмутимо ответил Кролик и они познакомились.

«В Искаженном Мире нельзя погибнуть, как нельзя застрелиться, – вспомнил Кролик «Инструкции». – Если я буду с ними биться, то прольется немало галлонов крови, а для эпилога не найдется и нескольких фраз. Оставлю-ка я их лучше живьем», – решил он, теперь стараясь думать как можно тише.

– Теперь, когда мы познакомились и окончательно перешли на «ВЫ», мне будет проще проколоть вас, потому что я теперь вас хорошо знаю! – заметил Кролику довольный Оглоед.

– Тогда вам будет еще легче проколоть Мермеда, – возразил Кролик. – Его-то вы знаете и подавно ближе, раз он ездит на Вас со своей заостренной палкой.

– Как же я проколю Мермеда его же длинной палкой? – изумился Оглоед.

– Верно, – тут же согласился Кролик. – Тогда вам лучше побежать от меня! – посоветовал он.

– Но ведь у вас нет длинной заостренной палки! – заметил наблюдательный Оглоед.

– Мне вовсе и не нужна палка, – стал объяснять Кролик. – Я побегу за вами, а вы спрячетесь в Засаде и там подловите меня! А если у вас не получится это с первого раза, тогда вы просто устроите на меня Облаву, – сказал он.

– Это вы неплохо придумали, – похвалил Кролика впервые заговоривший Мермед. – В какой-то мере, нам будет даже жаль устраивать Засаду на такое смышленое Существо!

Мермед подстегнул Оглоеда своим волосатым копьем и они галопом скрылись из вида, чтобы затем скрыться в Засаде.

«Так бывает со всеми, кто даром копает яму для другого», – подумал Кролик и возложил свои стопы в совершенно другом направлении – в сторону уменьшения тени…

Тут Наденьке показалось, что ее взгляд просто приклеен к странице и она с большим трудом оторвала его от книги.

– Уф! А ведь он не такой полудурок и не так глуп, как старается себя преподнести, – заметила она. – Он провел злостного Оглоеда и молчаливого злодейского Мермеда в количестве двух экземпляров, а вместе с ними и меня – читателя… Я ведь раньше думала, что это Оглоед ходит с большим и длинным наконечником, а Мермед пасется сам по себе…

– Провести тебя мне не стоило никаких умственных затрат, – похвастался, вплывший в комнату, Кролик. – Я проведу любого, кто читает эти строки к самому лучшему психиатру…

– Тут-то ты и попал пальцем в навозную кучу! – улыбнулась Наденька. – Мой мозг вынесет любую умственную нагрузку и останется в девственно первозданном виде! Я сама частенько проводила наших дубоголовых мальчиков, делая всезнающий и все понимающий вид в тех ситуациях, где мне не было ясно ни дюйма!

– Бесспорно, это большая заслуга, – согласился Кролик, – но уже то, что ты говоришь сама с собой, говорит само за себя. Меня ведь нет, я – аморфен, я – искажен, я – весь в своем поиске.

– А что ты там ищешь? – спросила Наденька, но обнаружила, что Кролик и правда уже исчез.

Являлись ли тебе, читатель, Кролики во время чтения? Наденьке до этого – никогда. Потому она решила не говорить сама с собой, что говорило само за себя, а почитать, что же приключилось дальше.

На трюхнутой, томно утоптанной и начищенной до блеска дороге, ведущей в Черное Логово, Кролик повстречал идущих в обнимку Абраша и Абрамцу.

– Вы что-то ищете в Искаженной Мире? – поинтересовалась Абрамца. – У вас такой изможденный и глумливый вид, – пояснила она.

– Да, я потерял Кролиху, – согласился Кролик. – Вернее, она сбежала от меня, – пояснил он.

– Я бы никогда не сбежала от такого знойного существа и сама бы за ним охотно бегала, – охотно призналась Абрамца.

– Охотно верю тебе, – заметил Абраш. – Ты постоянно бегаешь за другими, вместо того, чтобы ухлестывать за мной!

Кролик, осматривая встреченных им путников, почесал за ушами.

– Не видели ли вы мою Кролиху? – спросил он.

– Никогда не ищите того, кто вам не принесет хоть какой-нибудь пользы, – тут же посоветовал Кролику сообразительный Абраш.

«Он находчив, но эгоистичен, – подумалось Кролику, – мне было бы интересно поговорить с ним, но это было бы совсем не интересно Абрамце…»

Завернув мысль, Кролик вспомнил Третий закон Искаженного Мира: «Никогда не соглашайтесь с Существами, с которыми вы не искали встречи. Никогда не знаешь, на что вы даете свое согласие».

– Никогда не советуйте другому Существу того, чего у вас нет! – сказал Кролик.

– Не следует брать для себя то, что тебе не по карману, – не к месту возразил Абраш.

– Не следует также возражать тому, кто с вами согласен, – отпарировал Кролик.

– Какой же вы умный! – восхитилась Абрамца. – Я бы хотела жить с вами, если бы не жила уже с Абрашем, – проворковала она.

– Одно другому не мешает, – признал Кролик. – Я тоже мог бы жить с вами, если бы не искал свою Кролиху. Но вот она жить вместе с нами не сможет, – пояснил он.

– Вы слышали новости Искаженного Мира? – сбил пылкие речи влюбленных Абраш, тем самым убив сразу двух метафизических кроликов. – Так вот, в Свипергайле взбунтовались капризные тифлисы, а в Байоркле умер спокойный и грозный Охохорь, а в Заболоченной Местности снова появился Биркуль в сопровождении Маная…

– Остановись, дорогой, – остановила Абраша Абрамца, – ты забываешь законы Искаженного Мира! Пусть умер Охохорь, пусть бунтуют тифлисы – что нам с того? Но если ты вспомнишь еще и Чекмаря, то он опять объявится в пойме пустыни Мутный глаз. Не следует придумывать плохие новости, – пожурила своего Любимца Абрамца.

– А вот моя новость, – сказал Кролик. – Кролик повстречал на пыльной дороге Абраша и Абрамцу, и они, поговорив о том, о сем, разошлись по своим делам – НЕ ПОВЗДОРИВ.

От всего предыдущего разговора у Кролика уже стали болеть уши и кончик языка, и теперь он всеми силами надеялся на свою уловку.

– Тогда прощайте, милый Кролик, – прослезилась Абрамца. – Ищите свою Кролиху и пусть она принесет вам счастье и много-много маленьких крольчатов!

«Этого мне еще не хватало, – злобно подумал Кролик. – Чтобы мне советовало существо, которое я вижу последний раз в Искаженном Мире!.. А, впрочем, иметь троих детей-кормильцев намного лучше, чем одну старую сварливую жену…»

– Советую вам, – посоветовал Абраш, – никогда не делать того, чего вы делать не хотите!

«Вот это хороший закон! – изумился Кролик. – Надо бы его запомнить и рассказать кому-нибудь при встрече, чтобы надо мной не смеялись и внимательно выслушивали мои советы…»

Кролик помахал Абрашу и Абрамце тремя лапами, свернул с просторной дороги и направился по тропинке, ведущей, по мнению Карты, к Черному Логову, надеясь таким вот Степаном добраться до Замка Свирепых Сипаев…

Наденька сходила еще за двумя бутылками и предалась незнакомому ей до этого кайфу. Подумайте только – бутылка (не минералка же!) и хорошая, толстая книга!

Невдалеке от расходящегося в стороны синего горизонта Кролик столкнулся нос к рылу со смешливой Улялякой.

– Какой вы смешной! – тут же сообразила она. – Хотите, я пойду с вами на Край Искаженного Мира? – спросила она.

– Со мной? – переспросил Кролик на всякий случай.

– Какой-то вы странный, – протянула Уляляка. – Разве здесь есть кто-то еще, кто попался в мою сеть? Мы здесь совершенно одни, – застенчиво сообщила она.

– Вы правы, – ответил Кролик, осмотревшись.

– Или, быть может, я не совсем нравлюсь вам? – подозрительно скосила глаза Уляляка.

– Вы мне понравились сразу, – нашелся Кролик и они познакомились.

– Так идем? – Уляляка достала из сумочки баночку фиолетовых чернил и облила себя с ног до головы. – Решено?

– Но скажите, зачем такие крайности, как Край Искаженного Мира? – взмолился в ответ Кролик. – Оттуда можно запросто выпасть и повредить себе что угодно, вплоть до вот этих славных ушей! Нельзя ли нам просто посидеть здесь, под пологом снежных шапок огнедышащего вулкана? – предложил он. И сердце Кролика билось.

– Какой вы настырный, – пожаловалась Уляляка. – Что это вы себе позволяете мне предлагать? – возмутилась она.

– Но я вам пока ничего и не предлагал, – оторопел Кролик.

– Вот и прекрасно. Тем более, что я уже согласилась! – обрадованно сказала Уляляка.

Она снова полезла в сумочку и вылила на Кролика грязно-зеленую жидкость для отращивания волос.

– Какой вы хотите чтобы я была: синей или зеленой, стройной или полной, упругой или податливой? – спросила Уляляка, пользуясь возникшим интимом.

– Теперь мне это уже безразлично, – сердито ответил Кролик, отряхиваясь. – Будьте какой пожелаете, только оставьте меня как можно быстрее в покое!

– Какой-то вы капризный, – заметила Уляляка. – Вы мне не кажетесь уже таким желанным.

– Это просто замечательно, – ответил Кролик.

И они распрощались.

Кролик мог бы еще много чего сказать беспардонной Уляляке. Он мог бы сказать, что по своей сути весьма морален, что он, собственно говоря, просто ищет свою Кролиху, и поэтому, времени у него в обрез, но, поразмыслив, он отказался от этой затеи, и направился в дремучие чащобы видневшегося справа Облысевшего Леса.

От прочитанных строк Наденька почему-то испытала восторг сентиментальности, а посему решила больше не пить из горла, а пользоваться стаканом. Сказано – сделано!

– Постойте, любезнейший, вы уткнетесь сейчас в Сько-Йропеня! – возбужденно прокричало какое-то Существо из умопомрачительного сооружения из бротенбрутов.

Кролик поднял голову и классифицировал Храндита, висевшего вниз головой на сплетенной им же паутине.

– Вы что-то сказали? – спросил он.

– Я говорю, что если вы будете так задирать голову, то моментально попадете в плистиграмму малой сибляции. И своих не сыщете!

– Я прекрасно вижу сам все то, что вы мне только собираетесь сказать, – обиделся Кролик. – Но мне непонятно, как вы можете говорить о том, в чем сами ничего не понимаете?

– Я и не собираюсь вам объяснять все это, потому что не смогу этого сделать! – засмеялся Храндит. – Эй, помогите мне, мне кажется, ОНА меня поймала!

Храндит вовсю задергался в своей паутине, брызгая во все стороны ядовитой слюной.

– Да что вы стоите пень пнем! – прикрикнул он на Кролика. – Лезьте ко мне сюда и делайте свое дело!

– Вы правы, – отозвался Кролик невозмутимо. – Я здесь не для того, чтобы возиться с каким-то Храндитом и разговаривать стихами с бестолковым Стипсом! Прощайте, паук!

Кролик вспомнил о своей Кролихе, с трудом оторвал взгляд от гипнотического Храндита и хотел уже зашагать восвояси, но Храндит отцепился и спрыгнул на землю…

Наденьке не понравилось имя – Храндит, и она опустила эту главу «к чертовой матери», как выразилась девушка.

– Не хватало мне еще Храндитов! – фыркнула она и отпила широченный глоток из горлышка.

Уже не стараясь, как ранее, на месте анализировать действия героев, Наденька перевернула парочку листов и снова углубилась в чтение.

Кролик оказался в Облысевшем Лесу даже быстрее, чем подумал там оказаться.

Неожиданно среди зарослей саблезубых растений Кролик заметил жующего и пускающего слюну Сько-Йропеня, вся шкура которого была утыкана шипами и метровыми иголками. Кролик попытался как-то обойти это, с виду безобидное, существо, но просторный Сько-Йропень каждый раз оказывался на его пути и Кролику волей-неволей пришлось с ним познакомиться.

– Куда это вы так спешите? – поинтересовался Сько-Йропень. – А, понимаю – к моей кормушке! Что ж, здесь вовсе неплохо, и я мог бы потесниться: голодный сытому – не помеха.

– Нет, спасибо. Я сыт этим по горло, – ответил Кролик, тем самым еще больше расположив к себе Сько-Йропеня.

– А что вы тогда здесь прохлаждаетесь? – спросил Сько-Йропень, переставая на мгновения жевать.

– Я ищу Кролиху, – ответил Кролик, привыкший к внезапным вопросам. – Не видели ли вы ее случайно? – спросил он.

– Я встречал ее здесь, – печально отозвался Сько-Йропень. – Она стояла возле вот этой кормушки, она буквально ела из моих рук, – стал вспоминать он.

– Когда это было? – вскричал Кролик взволнованно. – Где мне искать ее теперь? Что она говорила вам обо мне?

– Теперь это не должно иметь для вас ровно никакого значения. Дважды в один колодец, как в первый раз, не плюнешь, – сказал Сько-Йропень, доброжелательно глядя на Кролика. – Забудьте о ней, я вам советую… Слушайте, а вы были когда-нибудь счастливы? – неожиданно спросил он.

– Наверное. Когда я был счастлив, я, конечно, знал, что я счастлив. Но теперь, когда я глубоко несчастлив, я уже просто не помню, что было со мной, когда я был счастлив, – быстро пробормотал Кролик.

– Это плохо, что вы забываете самое хорошее, что с вами было, – по-отечески пожурил Кролика Сько-Йропень.

– Зато я забываю также самое плохое, – возразил Кролик.

– А это еще хуже, – заупрямился Сько-Йропень. – Из-за этого вы будете каждый раз попадать в одну и ту же ловушку, – пояснил он.

– Так что же с моей Кролихой? – поинтересовался Кролик.

– Она счастлива. Ей хорошо и без вас, – ответил Сько-Йропень.

– Ей не может быть хорошо без меня! – возразил на это опечаленный Кролик. – Ведь мне без нее так плохо!

– Как удачно! – воскликнул Сько-Йропень.

– Что вы говорите? – удивился Кролик.

– Вы просто забываете закон Искаженного Мира: если вам плохо, значит, кому-то сейчас хорошо! – пояснил Сько-Йропень, похрюкивая от непонятного возбуждения.

– Если так, – решительно сказал Кролик, – я не согласен, чтобы сейчас Кролихе было с кем-то хорошо!

– Что с того? Раз вы допустили какую-то ошибку – вы должны страдать, – не отступал Сько-Йропень. – Все подачки судьбы надо схватывать на лету! Существо, которое упустило свое счастье, должно страдать особо. Ничего тут не поделаешь, привыкайте теперь к страданию! Перенесенное страдание придаст вам силы для того, чтобы вынести новые и новые страдания, – заговорил он нараспев.

– Вы думаете так? – совсем уже смутился и опечалился Кролик, отчего Сько-Йропень просто просиял.

– Неужели я не смогу вернуть расположение Кролихи?

– спросил он.

– Да бросьте вы, это невозможно! – беспечно ответил Сько-Йропень, снова пуская на бротенбруты слюну. Но вы не расстраивайтесь! Утешайте себя мыслью о том, что если вам плохо, то кому-то, наоборот, хорошо! – восторженно возопил он.

– Скажите, а куда она все-таки пошла? – спросил Кролик.

– Мне бы ваши проблемы, – отмахнулся Сько-Йропень, обнаружив, что заросли бротенбрутов уже полностью им уничтожены. – В любом случае, я дал вам хороший совет, – напомнил он.

– Мне не нужны ваши советы! Мне надо знать, где я могу найти свою Кролиху! – напомнил ему Кролик.

– О чем можно говорить с Существом, которое не прислушивается к моим дельным советам? – обиженно пробурчал Сько-Йропень, отчего шипы на его шкуре вздыбились во все стороны. – Оставьте меня, заросли бротенбрутов кончились, теперь я в печали…

– Но послушайте! О чем вы говорили с ней? Как она выглядела? – зачастил Кролик, глядя на удаляющегося Сько-Йропеня.

– Гм. Гм. Гм, – пробурчал Сько-Йропень и заколдобил вдаль по пересеченной местности.

Так он и исчез с глаз Кролика, пользуясь тем, что Законы Искаженного Мира не позволяют окликать кого бы-то ни было дважды.

«Мы затаились, чтобы не перенять частицу чужого, ибо все чужое разрушает тебя самого, – печально подумал Кролик. – Чего-то мы не сказали друг другу – значительно важного и теперь уже невозвратимого. Неужели любому Существу безразличны страдания и боль другого? Будет слишком обидно, если они оставят меня наедине с самим собой, с моими мыслями и тревогами. Я ведь могу натворить черт знает чего!»

Так думал Кролик, негодуя на безразличие счастливого Сько-Йропеня и не подозревая, что недостатка в Знакомцах у него, право, не будет, и он будет даже тяготиться этим.

В раздумье Кролик стал прорываться сквозь заросли одичавших ландышей и подснежников, чтобы выйти, по его разумению, к Главной дороге.

Кролик развил уже довольно приличную скорость своих прыжков, когда вдруг встал, как втоптанный, наткнувшись на злопамятного Мопселя…

– Ух! – вздохнула Наденька, – Хорошо, что автор предупредил меня о такой страшной сцене. Терпеть не могу страшных сцен. А этот Мопсель, так он, наверное, злопамятен!

Наденька вздыхала и, знай себе, вращала страницы, пока не перестала встречать это имя.

Кролик бежал так быстро, как не бегал, бывало, от собственной тени. Он едва успевал различать извилины дороги, но в то же время продолжал работать извилинами спинного мозга.

«Эге, – подумал Кролик, – если так долго бежать, может Земля кончиться! Пожалуй, мне следует остановиться и подождать того, кто бежит за мной – и у него уже узнать дорогу. Потому что лучше один раз увидеть, чем семь раз испугаться.»

Из вороха разбуженной и раздраженно шелестящей листвы вылетел взмыленный до кончика хвоста Сипроминц. Заскользив на лапах, он пронесся мимо Кролика, но потом вернулся и остановился прямо перед ним.

– Это вы Кролик, за которым я бегу вот уже тридцать семь минут? – задыхаясь от бега, спросил Сипроминц.

– Я не знаю, сколько вы за мной бежите и как вас зовут, но Кролик – это я, – честно ответил Кролик.

– Это хорошо, – похвалил Сипроминц, – это хорошо, что вы так быстро и проворно бегаете. Давненько я так не бегал, – пояснил он свою мысль.

– Д-да что вы, – засмущался Кролик, – Я н-ни-когда до этого не замечал за собой такого… Но если вы просто хотели побегать, то я охотно посмотрю, как это у вас получается… Может быть я вас видел где-нибудь раньше, если вы так внезапно и стремительно п-побежали за мной? – спросил он.

– Не исключено, что вы меня уже где-то видели, но я вас не видел никогда. Только поэтому и побежал за вами, – ответил Сипроминц. – Но я не смог бы этого сделать, если бы вы не убегали от меня, – пояснил он.

– Это все, конечно, очень интересно, – заинтересовался Кролик, – но не так интересно, как вас слушать… Если вы Сипроминц, то я бы вам не советовал убегать от меня, – нашелся он.

– Я действительно Сипроминц, – сознался Сипроминц, – это даже написано у меня на лбу, – и он показал Кролику знакомую надпись.

– Тогда Я убегу ОТ ВАС, – сообразил Кролик. – Вы не будете теперь преследовать меня? – спросил он.

– Законы Искажения не позволяют мне этого делать, – пожаловался Сипроминц. – Ведь я уже видел вас, потому что РАЗГОВАРИВАЛ с вами, – вздохнул он.

– Наоборот, – не удержался Кролик, – вы говорили со мной, потому что ВИДЕЛИ меня!

– Вы думаете так? Позвольте с вами не согласиться, – Сипроминц устроился поудобнее на задних лапах и продолжал. – Я разговаривал с вами, ПОТОМУ ЧТО ужасно люблю за кем-нибудь бегать. Интересно, как бы я стал разговаривать с вами, если бы вы…

– Довольно, – отмахнулся Кролик, – это все мне и так ясно до близорукости.

Сипроминц непонимающе уставился на Кролика.

– До свидания, хотя мне лучше будет вас больше не встречать и не видеть, – сказал Кролик. – Я так ужаснулся, когда вы так отчаянно побежали за мной, что у меня отсырели патроны – и я не смог даже застрелиться! – заметил он.

– Если вы не хотите меня больше видеть, – посоветовал Сипроминц, – не следует мне говорить «ДО СВИДАНИЯ».

– Я говорю «До свидания», потому что уверен в том, что больше вас ни за что не увижу, – парировал уверенный в себе Кролик и направился по опарышной и манайной местности прочь от преследующего Сипроминца.

– А я уверен в противном! – крикнул вдогонку Сипроминц.

– Мне от этого противнее не станет, – отозвался Кролик и зашагал еще быстрее…

Наденька снова оторвала взгляд от книги, протерла платком глаза и заметила:

– Все-таки здесь что-то есть, но чего-то не хватает. Кажется, у всех подряд, не пропуская ни одного.

– Посчитай тогда уж и себя, – отозвался Кролик, присевший на ее плечо.

– Ты у меня еще поговори! Как дам книгой по голове! – пригрозила Наденька и перемахнула сразу через четыре страницы.

Розы были до того красивы, что от спеси превратились в кактусы.

«Так бывает со всеми, – подумал Кролик, – кто не ухаживает за другими».

Внезапно он обнаружил, что около него вертится вертлявая Ляляка-бомба.

– Я – Ляляка-бомба, – незамедлительно сообщила Ляляка-бомба. – Как вам нравится мое платье? – спросила она, держа свое шикарное платье на вытянутых руках.

– А я Кролик, – сказал Кролик, потеряв глаза.

– Но разве я спрашиваю вас, кто вы такой? – удивилась Ляляка. – Я только спросила вас о своем платье. Никогда не отвечайте больше того, что знаете, – побранила она Кролика.

«Она умна и великодушна, – сообразил Кролик, – мне было бы интересно иногда поговорить с ней, но более увлекательнее, наверное, с нею молчать».

– Может быть вы плохо воспитаны, – поинтересовалась Ляляка-бомба, – если не говорите вслух того, о чем думаете про себя?

– Но если я думаю про себя дурно, а говорю про вас хорошо, значит, я благовоспитан, – заметил Кролик.

– Вы должны не только хорошо думать, но и хорошо ДЕЛАТЬ. Чтобы было вам хорошо и мне хорошо, – поучительно сказала Ляляка.

– Вы плохо знаете законы Искажения, – усмехнулся Кролик, вспоминая лекцию занудливого Сько-Йропеня. – Если будет хорошо мне – будет плохо вам!

– Вы Искажаете законы Искажения, – возразила Ляляка. – Если будет плохо мне, не думаете ли вы, что вам будет хорошо? – улыбнулась она.

– Допустим, – ответил Кролик и согласно покивал ушами. – Я думаю, что если мы оба помолчим, то нам обоим будет весьма хорошо…

– Я готова молчать только в том случае, если вижу что-то ПРЕКРАСНОЕ, – объяснила Ляляка. – Я слышала, как бывает прекрасно решето звездного неба, ибо через него можно просеять падающие звезды… Я хотела бы, чтобы Кролик прямо сейчас вбил на кровле заката скворечник, чтобы поселить там радугу моих грез!..

Романтичная Ляляка-бомба обволакивала Кролика своим естеством и неизвестно чем бы кончился этот разговор и какой силы страсть бросила бы их в объятия друг друга, но тут заросли кактусов неожиданно отпрыгнули в сторону и на поляну стремительно ворвался Сипроминц.

– Это Сипроминц! – сказал обрадованный Кролик. – Я его встретил, когда убегал от него.

– Вы не могли его встретить, – заметила Ляляка, – если вы ОТ НЕГО УБЕГАЛИ!

– Ну вот, вы меня представили, – обиделся на Кролика Сипроминц. – Я, пожалуй, опять побегу за вами…

– Но ведь вы меня уже видели! – отчаялся Кролик. – Вы же сами совсем недавно так стремительно побежали за мной!

– Да-а, но я видел вас одного и не думал, что вы можете разговаривать с кем-нибудь еще! – наябедничал Сипроминц. – Вас я видел, а вот вас двоих вижу В ПЕРВЫЙ РАЗ, – заявил Сипроминц, напрягая устрашающие мышцы ног.

– Я – Ляляка-бомба, – сказала Ляляка-бомба. – Зачем вы ссоритесь из-за того, чего ни один из вас пока не имел? – удивилась она.