Джордж Гордон Байрон
      Преображенный урод
      Драма
      Перевод Г. Шенгели
      ПРЕДИСЛОВИЕ
      Настоящее произведение основано частью на повести "Три брата", много лет тому назад появившейся в свет. Из этой же повести заимствовал М. Г. Льюис сюжет своего "Лесного демона". Частью же настоящее произведение основано на "Фаусте" великого Гете. Теперь появляются только первые две части и начальный хор третьей. Остальное, может быть, появится когда-нибудь позднее.
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
      Неизвестный, в дальнейшем Цезарь.
      Арнольд.
      Бурбон.
      Филиберт.
      Челлини.
      Берта.
      Олимпия.
      Духи, солдаты, римские горожане, священники, крестьяне и пр.
      * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
      СЦЕНА I
      Лес.
      Входят Арнольд и его мать Берта.
      Берта
      Пошел, горбач!
      Арнольд
      Я так родился, мать.
      Берта
      Прочь ты, кошмар! Ты, бред! Ты, недоносок
      Средь семерых.
      Арнольд
      О, будь я впрямь таким,
      Чтоб света не видать!
      Берта
      Да, чудно было б!
      Но раз _увидел_ - прочь, пошел работать!
      Твоя спина не шире, но повыше,
      Чем у других, - снесет вязанку.
      Арнольд
      Да,
      Она снесет, но сердце!.. Вряд ли сможет
      Нести тот груз, что вы вложили, мать!
      Я вас люблю, верней любил; но в мире
      Лишь вы могли б любить меня такого.
      Меня вскормили вы, - не убивайте ж!
      Берта
      Вскормила, да: был первым ты; кто знал,
      Родится ли другой, не столь поганый,
      Как ты, игра природы!.. Ну, пошел!
      Дров набери.
      Арнольд
      Иду. Но будь помягче,
      Когда вернусь! Хоть братья и красивей,
      И здоровей, и ловки, точно серна,
      Приманка их, - не отгоняй меня!
      Мы грудь одну сосали.
      Берта
      Да, и еж
      Сосет корову ночью, обижая
      Телка, а утром вспухшие соски
      Доярка видит и пустое вымя...
      Не смей звать братьев братьями! не смей
      Меня звать матерью! Да, ты родился;
      У глупых кур, что подгребут ошибкой
      Яйцо гадючье, вылупится гад!
      Прочь, дикобраз!
      (Уходит)
      Арнольд
      (один)
      О мать!.. Ушла!.. Я должен
      Исполнить приказанье. Сколь охотней
      Трудился б я, имей хотя б надежду
      На ласковое слово! Что ж мне делать?
      (Начинает рубить сучья и ранит руку.)
      Так! На сегодня кончена работа!..
      Как быстро кровь проклятая бежит;
      А дома наградят меня двойным
      Проклятьем!.. Дома? Ни семьи, ни дома
      Нет у меня; я не похож на прочих;
      Их счастью чужд я. Вправе ль кровь я лить
      Подобно им? О, если б эти брызги
      Рождали змей - язвить моих ехидн!
      О, если б дьявол, с кем меня равняют,
      Помог подобью своему! Коль образ
      Делю я с ним, что ж власти не делю?
      Иль воли мало?.. А ведь словом ласки
      Мать примирить могла б меня навек
      С уродством ненавистным. Надо рану
      Скорей обмыть.
      (Направляется к роднику, чтобы обмыть рану;
      внезапно отпрядывает.)
      Да, люди правы. Зеркало природы
      Не лжет ее созданью! Глянуть мерзко,
      Противно думать... Экой тварью гнусной
      Родился я. Сам ключ как будто дразнит
      Меня моею рожей, точно демон
      Засел в глуби отпугивать овец,
      К воде пришедших...
      Пауза.
      Жить ли впредь обузой
      Себе и миру? срамом для родившей
      Меня на свет? Ты, кровь, течешь обильно
      Из малого пореза; а пошире
      Тебе открыть проход - не унесешь ли
      С собой мои печали навсегда,
      Чтоб в землю я вернулся - гадкий сгусток
      Ее частиц - и разложился там
      На элементы, породив любого
      Иного гада - не меня, - став миром
      Для мириад рожденных вновь червей!..
      Тесак мой! Я проверю: рассечет ли
      Он сохлый ствол волчарника (мой образ
      Со дня рожденья) так же, как срезал
      Живые ветки в роще.
      (Укрепляет тесак рукоятью в земле, лезвием кверху.)
      Он готов
      И ждет моей груди... Ну, взгляд последний
      На светлый день, не видевший уродов,
      Подобных мне; на солнце, что напрасно
      Сияло мне. Как весел птичий хор!
      Но пусть; не жду я стонов надо мною,
      Мне звонкий щебет будь надгробным звоном,
      И палый лист - надгробием, и ропот
      Ручья вблизи - элегией моей...
      Ну, мой тесак, стой твердо: я бросаюсь!
      В тот миг, когда он устремляется на клинок,
      движение воды в водоеме приковывает его взгляд.
      Вода без ветра взволновалась!.. Но
      Ужели рябь мою изменит волю?
      Нет!.. Вновь бурлит! И явно не от ветра,
      А от какой-то внутренней, глубинной,
      Упрямой силы недр земных... Что это?
      Туман! И все?
      Из источника встает облако; Арнольд всматривается в него; оно рассеивается,
      и высокая черная фигура выступает вперед.
      Что нужно? Говори!
      Ты дух иль человек?
      Неизвестный
      Но в человеке
      И дух, и плоть. К чему ж два слова?
      Арнольд
      Видом
      Ты человек, но можешь чертом быть.
      Неизвестный
      Так и людей зовут иных; обиды
      Не вижу я ни в той, ни в этой кличке...
      Но ты хотел свершить самоубийство;
      Свершай!
      Арнольд
      Но ты мне помешал.
      Неизвестный
      Слаба же
      Твоя решимость, коль тебе мешают!
      Будь бесом я, как думаешь ты, вмиг
      Моим навеки стал бы ты, исполнив
      Твой замысел преступный. Но пришел я
      Тебя спасти.
      Арнольд
      Что демон ты, - я вовсе
      Не говорю, но появился ты,
      Как демон.
      Неизвестный
      Но судить об этом может
      Лишь тот, кто с ним знаком, а ты едва ли
      В таком высоком обществе бывал.
      А вид, - взгляни опять на отраженье
      Твое в воде, и кто из нас двоих,
      Сам посуди, похож на козлонога,
      Пугающего мужиков?
      Арнольд
      Ты смеешь
      Язвить меня моим уродством?
      Неизвестный
      Если б
      Я буйвола дразнил твоей ногою
      Кривой иль дромадера превосходным
      Твоим горбом, - животные в восторге б
      От комплимента были. А ведь оба
      Быстрей, сильней, проворней и упорней,
      Чем ты, чем самый смелый и прекрасный
      Из всей твоей породы. Облик твой
      Естественен. Природа виновата
      Лишь в том, что расточила человеку
      Дары, назначенные для других.
      Арнольд
      О, дай мне силу буйволовых ног,
      Когда он пыль взрывает, лишь завидит
      Врага, или проворство дромадера,
      Неутомимость корабля пустыни
      Свободного! - и как святой стерплю я
      Твои насмешки дьявольские!
      Неизвестный
      Можно!
      Арнольд
      Ты _можешь_?
      Неизвестный
      Да, пожалуй. Что еще?
      Арнольд
      Ты надо мной смеешься!
      Неизвестный
      Вторить смеху
      Всеобщему - невкусная забава...
      Ну, человечьим языком (поскольку
      Ты моего не знаешь): зверобой
      Не кроликов преследует, а вепрей,
      Волков и львов, а мелочь оставляет
      Для горожан, что раз в году бредут,
      Чтоб раздобыть для кухонной кастрюли
      Всю эту дрянь. Я над тобой смеюсь?
      К чему? Мишень получше есть.
      Арнольд
      Не трать же
      Со мною время; я тебя не звал.
      Неизвестный
      Твои мне мысли близки. Не старайся
      Меня прогнать: не так легко добиться
      Моих услуг.
      Арнольд
      Услуг? Каких же?
      Неизвестный
      Хочешь,
      Приму твой вид, тебе столь надоевший,
      Ты мой возьмешь или другой, любой.
      Арнольд
      О, ты бесспорно - бес; лишь бес решится
      Мой вид принять.
      Неизвестный
      Я покажу тебе
      Все лучшее, что создал мир, - на выбор!
      Арнольд
      А на каких условьях?
      Неизвестный
      Вот вопрос!
      Ты час назад готов отдать был душу,
      Чтоб выглядеть, как все, теперь же медлишь
      Принять геройский облик.
      Арнольд
      Нет; но я
      Сгубить не должен душу.
      Неизвестный
      Чья душа,
      Коль впрямь душа такую шкуру стерпит?
      Арнольд
      Душа бывает гордой, несмотря
      На оболочку... Назови условья;
      Скрепить их надо кровью?
      Неизвестный
      Не твоей.
      Арнольд
      А чьей?
      Неизвестный
      Об этом потолкуем после.
      Но я не жаден: сам в душе таишь ты
      Великое. Своей лишь воли слушай,
      Твори, что хочешь, - вот мои условья.
      Доволен ты?
      Арнольд
      Ловлю тебя на слове.
      Неизвестный
      Приступим!
      (Подходит к источнику и поворачивается к Арнольду.)
      Каплю крови дай.
      Арнольд
      Зачем?
      Неизвестный
      Смешать с водой магической и чарам
      Придать могущество.
      Арнольд
      (протягивая раненую руку)
      Бери хоть всю.
      Неизвестный
      Пока не надо. Здесь двух капель хватит.
      Неизвестный берет в ладонь немного крови Арнольда
      и стряхивает в водоем.
      Тени прекрасных,
      Тени могучих,
      Зову долга подвластных.
      Встаньте в струях текучих!
      Не противьтесь, явитесь,
      Восстаньте из вод,
      Как облачный витязь
      Над Гарцем встает.
      В былом вашем теле
      Предстаньте глазам,
      И я по модели
      Подобье создам!
      Заструитесь мерцаньем,
      Точно радужный дым,
      Покорны желаньям
      Его
      (показывает на Арнольда)
      И моим!
      Каждый демон свободный,
      Демон герой,
      Будь софист он холодный
      Иль стоик прямой,
      Будь любой победитель,
      Македонский юнец
      Иль цезарь-губитель,
      Кто рожден, как боец,
      Все вы, тени прекрасных,
      Тени могучих,
      З_о_ву долга подвластных,
      Встаньте в струях кипучих!
      Из водоема встают призраки и чередой проходят мимо
      Неизвестного и Арнольда.
      Арнольд
      Кто это?
      Неизвестный
      Римлянин с орлиным носом
      И черными глазами; поражений
      Не знал он и для Рима покорял
      Любые страны, самый Рим отдав
      Своим одноименникам в наследье.
      Арнольд
      Но призрак лыс! Мне ж красота нужна!
      Придатком будь к его изъянам слава...
      Неизвестный
      Да, лоб его был в лаврах, не в кудрях;
      Вглядись, решай - принять или отвергнуть;
      Но я могу лишь облик дать, не славу:
      За славу бьются.
      Арнольд
      Биться я готов,
      Но не в личине Цезаря. Она мне,
      Сколь ни прекрасна, не подходит! Пусть он
      Уйдет.
      Неизвестный
      Видать, разборчивее ты,
      Чем, например, сестра Катона или
      Мать Брута, иль девчонка Клеопатра
      В шестнадцать лет, когда не сердцем любят,
      Глазами!.. Но пускай. Исчезни, тень!
      Призрак Цезаря исчезает.
      Арнольд
      Возможно ли, чтоб сотрясатель мира
      Исчез бесследно?
      Неизвестный
      Не бесследно. Сам он
      Оставил вдоволь горя и гробов,
      А славы столько, что навек запомнят.
      А тень его - не больше, чем твоя,
      Под солнцем, разве что немного выше
      Да попрямей. Гляди другого.
      Проходит второй призрак.
      Арнольд
      Кто он?
      Неизвестный
      Красивейший, храбрейший из афинян.
      Вглядись получше.
      Арнольд
      Он куда красивей,
      Чем первый. Как хорош!..
      Неизвестный
      Таким был точно
      Сын Клиния курчавый. Хочешь эту
      Принять наружность?
      Арнольд
      Я бы счастлив был,
      Родясь таким! Но выбор отложу я,
      Хочу других увидеть.
      Тень Алкивиада исчезает.
      Неизвестный
      Вот, гляди.
      Арнольд
      Как! Этот низкий, смуглый, пучеглазый,
      Широконоздрый маленький сатир?
      Похожий на Силена? кривоногий?
      Нет! Я собой останусь лучше!
      Неизвестный
      В мире
      Он воплощал всю красоту ума,
      Все добродетели. Но ты, я вижу,
      Отвергнешь образ?
      Арнольд
      Нет, но лишь владея
      Достоинствами.
      Неизвестный
      Обещать не буду:
      Не властен; но попробуй, - не добьешься ль
      В его личине, иль в своей.
      Арнольд
      Ну нет,
      Я не для философии родился,
      Хотя порой нуждаюсь в ней. Нет, прочь.
      Неизвестный
      Развейся, ты, упившийся цикутой!
      Тень Сократа исчезает. Появляется другая.
      Арнольд
      А это кто с курчавой бородой,
      С широким лбом и поступью Геракла?
      Хотя скорей в веселом взоре - Вакх,
      А не чистильщик мрачный преисподней,
      Склонившийся угрюмо на дубину,
      Как бы узнав, сколь недостойны те,
      Кого спасал он.
      Неизвестный
      За любовь он отдал
      Весь древний мир.
      Арнольд
      Я не хулю его;
      Я сам рискнул душой, не встретя в мире
      Того, за что он отдал мир.
      Неизвестный
      Ну, если
      Вы столь созвучны, ты возьмешь, быть может,
      Его черты?
      Арнольд
      Нет, выбор мой; я буду
      Придирчив, в целях увидать побольше
      Героев, недоступных без того,
      К нам вышедших из мрачного аида.
      Неизвестный
      Прочь, триумвир: ждет Клеопатра.
      Призрак Антония исчезает; появляется новый.
      Арнольд
      Кто он,
      Вот этот - истый полубог, столь светлый,
      Златоволосый, с этим гибким телом,
      Чуть выше тела смертных, но с небесным
      Изяществом, что, как сиянье солнца,
      Сквозит в любом движенье? что исходит
      Из плоти явно, но как будто отблеск
      Чего-то несказанного? Ужели
      Он только человек?
      Неизвестный
      Земля ответит,
      Что сохранилось: прах ли от него,
      Иль золото его добротной урны.
      Арнольд
      Чем он велик?
      Неизвестный
      Для Греции, в дни мира,
      Позором был... был молньей в дни войны
      Деметрий Македонский, знаменитый
      "Крушитель градов".
      Арнольд
      Ну, зови других.
      Неизвестный
      (обращаясь к тени)
      Ступай на грудь к Эмпузе.
      Тень Деметрия Полиоркета исчезает; возникает новая.
      Ты не бойся,
      Горбунчик мой: мы подберем, что нужно;
      Коль тонкий вкус твой отвергает лики
      Отживших, я хоть мрамор оживлю,
      Но дам твоей душе наряд пристойный.
      Арнольд
      Есть, выбрал я: вот он!
      Неизвестный
      Хвалю твой выбор:
      Богоподобный сын морской богини,
      Курчавый сын Пелея, с волосами
      Прекрасней и светлей янтарных волн,
      Что вьет Пактол в песках золотоносных.
      Смягченные в хрустальном роднике,
      Волнистые, как зыбь воды под ветром,
      Наследие Сперхея, - глянь на них!
      Глянь на него! Таким он с Поликсеной,
      С невестою-троянкою стоял
      Пред алтарем, любовью полон нежной,
      И мучась думой о слезах Приама,
      О смерти Гектора, и страстью рдея
      К печальной чистой деве, чья рука
      В руке убийцы брата трепетала.
      Таким стоял он в храме! Погляди ж,
      Таким он был, прекраснейший из греков,
      Когда Парис в него пускал стрелу!
      Арнольд
      Гляжу, как будто я - его душа,
      Спешащая облечься в тело!
      Неизвестный
      Выбор
      Весьма хорош: меняют верх уродства
      Лишь на вершину красоты, коль верить
      Пословице, что крайности близки.
      Арнольд
      Скорей! Я жду!
      Неизвестный
      Ты с юной схож красоткой
      Пред зеркалом: обоим видно то,
      Что грезится, не то, что есть.
      Арнольд
      Мне ждать?
      Неизвестный
      Нет, незачем томиться. Но два слова:
      Он ростом был в двенадцать футов; хочешь
      Столь превзойти людей и быть гигантом
      Или (библейским слогом) сыном быть
      Анака?
      Арнольд
      Я не прочь.
      Неизвестный
      Люблю отвагу,
      Особенно в пигмеях! Всякий смертный
      Из Голиафа очень бы охотно
      В Давида превратился; но тебя,
      Мой карлик, манит больше рост героя,
      Чем героизм. Коль хочешь - я согласен.
      Но знай: чем меньше от других людей
      Ты отличаешься, тем легче будешь
      Господствовать над ними; а гигантом
      Ты всех натравишь на себя, как мамонт,
      Воскресший вдруг. Их чертовы орудья,
      Их кулеврины и другое легче
      Пробьют броню Ахилла, чем стрела
      Прелюбодея пронизала пятку,
      Которую Фетида позабыла
      В Стикс окунуть.
      Арнольд
      Ну, поступай, как знаешь.
      Неизвестный
      Как тот, кого ты видишь, станешь ты
      Красив и силен, и...
      Арнольд
      Я не нуждаюсь
      В его отваге: все уроды смелы,
      Им свойственно одолевать людей
      Душой и сердцем, чтоб сравняться с ними,
      Нет, - превзойти! Урод всегда пришпорен
      В хромых движеньях, чтобы превзойти
      Других людей в их повседневном деле,
      В свирепой их борьбе и этим скупость
      Природы-мачехи смягчить. Бесстрашьем
      Он добивается улыбок счастья
      И, как Тимур, татарин колченогий,
      Порой удачно!
      Неизвестный
      Чудные слова!
      Конечно, ты самим собой пребудешь!..
      Ну, тень я отпущу, - модель той плоти,
      Куда войдет столь смелая душа,
      И без нее способная на подвиг.
      Арнольд
      Не встреться мне возможность превращенья,
      Все сделал бы мой дух, чтобы дорогу
      Себе пробить под страшным, смертным гнетом
      Уродства, легшего, как бы гора,
      На сердце мне, как н_а_ плечи мой горб,
      Бугор кротовий, мерзостный для взора
      Других, счастливых! Женскую красу,
      Что радует наш мир и мнится нам
      Образчиком иной красы, небесной,
      Я созерцал бы с потаенным вздохом,
      Но не любви, - отчаяния; будь я
      Любовью полн, я б не искал ответной:
      Меня на одиночество обрек
      Нарост мой гнусный; нет, я снес бы все,
      Когда бы мать меня не оттолкнула!
      Медведица - и та щенка оближет,
      Пригладит; мать меня сочла пропащим.
      Забрось она меня, как было в Спарте,
      Покуда не глотнул я жизни, стал бы
      Я прахом дольным и счастливей был,
      Чем ныне! Но живя, пусть самым жалким,
      Презренным, мерзким, я б, возможно, вырос
      Во что-нибудь при помощи упорства
      И храбрости, что из таких, как я,
      Растят героев. Ты видал недавно,
      Что я моей распоряжался жизнью,
      И, значит, я способен управлять
      Людьми, которым смерть страшна!
      Неизвестный
      Решай же:
      Меняться ли тебе?
      Арнольд
      Но я решил.
      Ты предложил моим глазам и сердцу
      Блестящую и сладкую возможность.
      Я мог и так бы стать любимым, чтимым
      И грозным - для других, но не для близких,
      А что мне в том?! Ты дал мне выбрать облик;
      Я выбираю - этот! Поспеши!
      Скорей!
      Неизвестный
      А я какой приму?
      Арнольд
      Кто может
      Личинами владеть, возьмет любую,
      Хоть более прекрасную, чем внешность
      Пелида, что пред нами; стань Парисом,
      Его убийцей, или - выше! - богом
      Поэтов, - тем, чей облик сам исполнен
      Поэзии.
      Неизвестный
      О нет, я буду скромен,
      И я люблю разнообразье.
      Арнольд
      С виду
      Ты темноват, но ничего.
      Неизвестный
      Я мог бы
      Стать побелей, но черный цвет мне мил;
      Он откровенней, и к тому ж не надо
      Бледнеть от страха иль краснеть, стыдясь,
      Но я его носил довольно долго,
      И облик твой теперь приму.
      Арнольд
      Мой?!
      Неизвестный
      Да!
      Тебе даст внешность сын Фетиды, мне же
      Сын Берты. У людей различный вкус:
      Твой у тебя, мой у меня.
      Арнольд
      Скорей же,
      Спеши!
      Неизвестный
      Сию минуту!
      (Берет земли, формует ее на дерне и обращается
      к тени Ахилла.)
      Прекрасный и славный
      Призрак сына богини,
      Кто уснул в пышнотравной
      Троянской пустыне!
      Я из глины, из красной,
      Твой образ ваяю,
      Как Адама - Всевластный,
      Тот, кому подражаю!
      Встань же, глина, алея,
      Чтоб на щеки вот эти
      Лег румянец, нежнее
      Розы в первом расцвете!
      Стань подобьем для крови,
      Вод сияющих пламя.
      Вы, фиалки, под брови
      Лягте глазами!
      Гиацинтные кисти,
      Лоб кудрями обвейте
      И вейтесь волнистей,
      Внемля в_е_тровой флейте!
      Я для сердца ломаю
      Мрамор хладный и грубый,
      Но в голос вливаю
      Трели с этого дуба!
      Для плоти отсею
      Чистейшей земли я,
      Где кропили лилею
      Росы благие,
      Чтобы тело сияло
      Ярче любого
      Красотой небывалой
      Меж творенья земного!
      Стихии! Сбирайтесь,
      Сливайтесь, проворны,
      В единство смешайтесь,
      Веленью покорны!
      Ты, солнце, дыханье
      В прах безжизненный вбрызни!
      Готово! Созданье
      Вызвано к жизни!
      Арнольд падает без чувств; его душа переходит в тело Ахилла, которое появляется из земли. По мере того как оно оформляется, призрак постепенно
      рассеивается.
      Арнольд
      (в новом воплощении)
      Любить я буду, и меня полюбят!
      О, наконец-то жизнь! О дивный дух!
      Неизвестный
      Стой, стой! Куда мы денем оболочку,
      Ком этой дряни, рвани безобразной,
      В которой ты гулял?
      Арнольд
      Да пусть хоть волки
      Иль коршуны сожрут, коль им по вкусу!
      Неизвестный
      Ну, если так и не проймет их ужас,
      То, значит, мир царит в лесах; добычи
      Нет никакой!
      Арнольд
      Да пусть лежит; неважно,
      Что с ним случится.
      Неизвестный
      Это неизящно,
      Неблагодарно: как-никак, а в этом
      Твоя душа держалась много дней.
      Арнольд
      Да, как в навозной куче перл, который
      Теперь оправлен в золото, как должно.
      Неизвестный
      Берут одежду новую обменом,
      Не грабежом; кто создает людей
      Без женской помощи, тот обладает
      Патентом должным и терпеть не может
      Поддельщиков; бес лишь берет людей,
      Не создает, - он лишь плоды сбирает
      Начального творенья; значит, надо
      Найти кого-нибудь, кто взять решится
      Твои останки.
      Арнольд
      Кто ж возьмет?
      Неизвестный
      Не знаю;
      Придется мне.
      Арнольд
      Тебе?
      Неизвестный
      Как я сказал,
      Пока еще в храм красоты не влез ты.
      Арнольд
      Да, да; я все забыл в приливе счастья,
      Преобразись так дивно.
      Неизвестный
      Через миг
      Я прежний образ твой приму, чтоб вечно
      Себя ты видел рядом, точно тень.
      Арнольд
      Нельзя ль избегнуть этого?
      Неизвестный
      Никак!
      Но разве ты теперь уже боишься
      Себя былого?
      Арнольд
      Поступай, как хочешь.
      Неизвестный
      (обращается к прежнему телу Арнольда,
      распростертому на песке)
      Косный прах! Ничем он
      Смертных не приманит.
      Что ж! Скромный демон
      В нем душою станет.
      Глина он, но что ни глина,
      То для духа все едино!
      Эй, огонь, животворящий
      Изнутри, извне, губящий
      Все, помимо баснословных
      Саламандр и душ греховных,
      Что блуждают и вопят,
      Чтоб хоть каплей Вечно-Мстящий
      Охладил им вечный ад!
      Эй, огонь! В тебе, стихия,
      Птица, рыба, зверь и гад
      Гибнут разом (кроме змия,
      Кто бессмертен); лишь в огне
      Исчезает плоть вполне!
      Ты, убийца и хранитель,
      Первородный сын творенья,
      Ты, последний истребитель
      В день конца и разрушенья,
      Помоги мне в эту грудь,
      В труп холодный и немотный
      Жизнь вернуть!
      Дай свершить мне воскрешенье!
      С малой искоркой болотной
      Встанет он для бытия,
      А душой в нем буду я!
      В лесу вспыхивает блуждающий огонек и опускается на голову тела Арнольда.
      Неизвестный исчезает; тело встает.
      Арнольд
      (в своем новом облике)
      О ужас!
      Неизвестный
      (в прежнем облике Арнольда)
      Как! Трепещешь ты?
      Арнольд
      Я вздрогнул
      Слегка. Скажи, куда исчезло тело,
      В котором был ты?
      Неизвестный
      В мир теней. А мы
      Пойдем к живым. Ты путь куда направишь?
      Арнольд
      А ты - мой спутник?
      Неизвестный
      Почему же нет?
      Сопровождал я и других - почище.
      Арнольд
      "Почище"?!
      Неизвестный
      О, ты, вижу, возгордился
      И стал неблагодарен. Очень рад:
      Такой прогресс! Две перемены сразу!
      Повадки мира быстро ты усвоил!..
      Но примирись со мной: в твоих скитаньях
      Я пригожусь. Решай: куда пойдем?
      Арнольд
      Туда, где мир плотнее населен:
      Я поглядеть хочу дела мирские.
      Неизвестный
      Туда, сказать иначе, где война
      И женщины. Найдем! Есть Новый Свет,
      Испания, Италия; неплохо
      И в Африку, где мавры. Но, по правде,
      Ничтожный выбор: люди повсеместно,
      Как принято, грызутся меж собой.
      Арнольд
      Я слышал нечто славное о Риме.
      Неизвестный
      Весьма удачно! Со времен Содома
      Прекрасней места не найти! И поле
      Просторно там: гунн, франк, испанский отпрыск
      Вандалов древних - все пришли резвиться
      В сад мира солнечный.
      Арнольд
      Но как добраться?
      Неизвестный
      Как должно рыцарям - верхом, на борзых
      Моих конях. Ох, кони! Лучше тех,
      Какие в По свалили Фаэтона!
      Эй вы, пажи!
      Два пажа вводят четырех угольно-черных коней.
      Арнольд
      Да, благородный вид.
      Неизвестный
      А кровь какая! Ни средь нумидийских,
      Ни средь арабских не найти таких!
      Арнольд
      Могучий пар, клубящийся из гордых
      Ноздрей, сжигает воздух! Пляшут искры,
      Как светляки, вдоль грив, как на закате
      Рой мошкары простой над лошадьми
      Простыми!..
      Неизвестный
      Ну, прошу в седло, милорд!
      Вам служим - я и кони.
      Арнольд
      Черноглазых
      Твоих пажей как будем звать?
      Неизвестный
      Ты можешь
      Их окрестить.
      Арнольд
      В святой воде?!
      Неизвестный
      А что же?
      Чем глубже грех, тем выше святость будет.
      Арнольд
      Они для бесов чересчур прекрасны.
      Неизвестный
      Да, гадок черт, а ваша красота
      Не дьявольской природы.
      Арнольд
      Тот, кто держит
      Рог золотой и так румян, пускай
      Зовется Гюон: очень он похож
      На мальчика прелестного, который
      В лесу пропал. Второй же, кто задумчив
      И сумрачен и без улыбки смотрит,
      Как ночь спокоен, - пусть зовется М_е_мнон,
      Как эфиопский царь, чье изваянье
      Перед зарею арфою звучит.
      А ты?
      Неизвестный
      Имен я тысячу имею
      И вдвое свойств; но в облике людском,
      Я должен выбрать и людское имя.
      Арнольд
      Но, более людское, чем моя
      Фигура.
      Неизвестный
      _Цезарь_ - так я буду зваться.
      Арнольд
      Но это имя царственное; носят
      Его владыки.
      Неизвестный
      Тем оно приличней
      Для ряженого дьявола, которым
      Ты счел меня, коль не считаешь папой.
      Арнольд
      Ну, пусть: будь Цезарем. А я останусь,
      Как был, Арнольдом.
      Неизвестный
      Мы добавим титул;
      Звучит весьма приятно "граф Арнольд"
      И выглядит в записочке любовной
      Приманчиво.
      Арнольд
      И в боевом приказе!
      Цезарь
      (поет)
      В седло! в седло! Скакун мой черный
      Копытом роет, весь - огонь!
      Едва ль найдется столь покорный
      Наезднику арабский конь!
      Он в горах не устает:
      Выше горы - шибче ход;
      Не замедлит он в трясинах,
      Не сдержать его в равнинах;
      Не погибнет он средь вод,
      Пить к ручью не припадет;
      Время в нем не гасит пламень,
      Не споткнется он о камень
      И не задохнется он,
      В гущу боя погружен;
      В стойле он не застоится;
      Он без крыл грифоном мчится,
      Окрылен игрой копыт!
      Ну не чудный ли путь предстоит?
      Веселей, веселей! Наши черные кони
      Никогда не собьются в безудержном гоне!
      Мы от Альп до Кавказа проедем, верней
      пролетим,
      Ибо вмиг эти горы за нами растают, как дым!
      Вскакивают на коней и исчезают.
      СЦЕНА II
      Лагерь под стенами Рима.
      Арнольд и Цезарь.
      Цезарь
      Ты вовремя попал.
      Арнольд
      Да; но дорога
      По трупам шла; глаза от крови мутны.
      Цезарь
      Протри - и прояснеют. Ты же воин;
      Любимый рыцарь и соратник вольный
      Отважного Бурбона, кто недавно
      Был коннетаблем Франции и станет
      Владыкой города, что правил миром
      При цезарях, а ныне, - с переменой
      Не скипетра, а пола, - стал _хозяйкой_,