И тут между нами возникла Сьюзен. Я не видел, как она приближалась, я увидел только, как она обеими руками перехватила его удар. С яростным вскриком она развернулась и швырнула Кайли следом за его сестрой. Он врезался в Келли, и оба еще раз грянулись о стену. Келли по-звериному взвизгнула. Из-под привлекательной плотской оболочки вырвалось черное, покрытое слизью, похожее на летучую мышь существо, провело по складчатой коже когтями и уставилось на Кайли. Тот стряхнул ее с себя, выкрикнул что-то на нечленораздельном наречии и тоже высвободился из маски. Оба с ожесточением замолотили друг по другу крыльями и когтями.
      Я зарычал и выбросил вперед запястье - жестом, до сих пор мне незнакомым. Слова сами собой срывались с моего языка.
      - Сатарак, на-кадум! - багровая, злобная энергия, позаимствованная мною у Кравоса, выплеснулась из меня, из моей правой руки, стремительно метнулась через комнату и окутала обезумевших вампиров огненным коконом.
      Они визжали, умирая. Звуки эти напоминали скрежет разрываемого металла и одновременно перепуганный детский плач. Волна жара докатилась и до нас, едва не спалив волосы у меня на груди, на ногах. Жирный, зловонный дым пополз по полу.
      Я смотрел на то, как они умирают, хотя не видел почти ничего сквозь пламя. Часть меня хотела торжествующе отплясывать вокруг их погребального костра, размахивать руками и кататься в их пепле, когда тот остынет.
      Гораздо большая часть меня болезненно сжималась. Я смотрел на последствия сложенного мною заклятия и не мог поверить, что оно исходило от меня - откуда бы я ни почерпнул эту силу, как бы ни хотелось мне свалить это на извращенную душу Кравоса, это сделал все же я. Это я убил их, так же быстро и бездумно, как если бы раздавил ногой муравья.
      Но они же вампиры, убеждала часть меня. Они сами напросились на это. Они были монстрами.
      Я покосился на задыхающуюся Сьюзен, белая блузка которой потемнела от крови. Не отрываясь, широко раскрытыми глазами смотрела она на огонь. Белки ее медленно темнели. Я увидел, как ее пробрала дрожь, и закрыл ей глаза рукой. Когда я отнял руку, глаза снова сделались нормальными, полными слез.
      Там, в оболочке моего заклятия, стихали крики. Потом не осталось ничего, кроме потрескивания. Шипения. Бульканья.
      Я отвернулся и посмотрел на дверь.
      - Пошли, - сказал я. Сьюзен и Жюстина послушно шагнули за мной.
      Я вел их по подвалу. Он оказался неожиданно большим, недостроенным, сырым. В центре комнаты рядом с постирочной зияло большое сточное отверстие. Оно было забито трупами. Дети с маскарада. Другие, в лохмотьях и одежде с чужого плеча. Пропавшие бомжи.
      Я задержался на краю отверстия, пытаясь уловить хоть один признак жизни. Ни дыхания, ни даже слабого биения пульса. Только мертвые тела. Пол под нашими ногами был влажный: из трубы у стены подтекала вода.
      Накрытый обед.
      - Ненавижу их, - сказал я. Голос мой прозвучал в подвале неожиданно громко - Сьюзен, я их ненавижу.
      Она ничего не сказала в ответ.
      - Я не позволю им продолжать это. До сих пор я старался держаться подальше от них. Я больше не могу. После того, что видел - не могу, и все тут.
      - Вы не сможете биться с ними, - прошептала Жюстина. - Они слишком сильны. Их слишком много.
      Я поднял руку, и Жюстина замолчала. Я склонил голову набок и услышал краем своего натренированного слуха - чуть слышное постукивание. Я почти бегом пересек комнату, обогнул тела и оказался у небольшой ниши в стене.
      В нише обнаружилась встроенная полка, а на ней - мой браслет, мой жезл и Бобов череп, который так и не удосужились вынуть из авоськи. При моем приближении глазницы черепа ожили, засветившись оранжевым огнем.
      - Гарри! - вскричал Боб. - Звезды милосердные, ты цел и невредим! - он поколебался секунду-другую. - И вид у тебя - грознее некуда. Даже в трусах с желтыми утятами.
      Я опустил взгляд и попытался представить себе вампира, щеголяющего семейными трусами в желтых утятах. Или, если уж на то пошло, хотя бы чародея.
      - Боб, - сказал я.
      - Уау, - Боб даже присвистнул. - Твоя аура изменилась. Ты теперь ужасно похож на...
      - Заткнись, Боб, - сказал я очень спокойным голосом.
      Он послушался.
      Я надел браслет и взял в руку жезл. Потом пошарил взглядом и нашел свой посох, стоящим в углу. Я забрал и его.
      - Боб, - спросил я. - Что мое барахло делает здесь?
      - О, - ответил Боб. - Это? Ну, видишь ли, Бьянке втемяшилось в голову, что твое, как ты говоришь, барахло, может взорваться, если с ним кто-нибудь будет возиться.
      Я услышал в его голосе этакую хитринку, хотя поклясться в этом не мог бы.
      - Правда?
      - Ума не приложу, с чего она это взяла.
      - Считай, что я удваиваю твою зарплату, - я взял череп и протянул Жюстине. - Вот, несите это. Только не уроните.
      Боб снова присвистнул.
      - Эй, красотка! Какой у тебя славный плащик. Можно посмотреть покрой?
      Я дернул череп к себе - так резко, что Боб охнул.
      - Не глазей куда не надо. Мы все еще у Бьянки в доме, и нам еще надо найти дорогу отсюда, - я нахмурился, покосился на Жюстину, потом быстро посмотрел в одну сторону, в другую. - Где Сьюзен?
      Жюстина зажмурилась.
      - Она была здесь, прямо за... - она повернулась и тоже принялась вертеть головой.
      Из трубы все капала вода.
      За этим исключением тишина стояла полная.
      Жюстина затрепетала как лист.
      - Здесь, - прошептала она. - Они здесь. Только мы их не видим.
      - Кто это "мы", детка? - проворчал Боб, вертясь в своей авоське. - Я не вижу никаких завес, Гарри.
      Я шарил взглядом по стенам, потолку, полу, сжимая в руке свой жезл.
      - Ты видел, как она отошла? Или как ее утащили?
      Боб смущенно закашлялся.
      - Ну, по правде говоря, я смотрел больше на Жюстину. На ее маленькую, шикарную...
      - Я тебя понял, Боб.
      - Извини.
      Я раздраженно тряхнул головой.
      - Значит, они пробрались сюда, возможно, прикрываясь завесой. Схватили Сьюзен и выскочили. Кой черт им прятаться? Почему бы просто не сунуть мне нож в спину? Или не прихватить заодно и Жюстину?
      - Хорошие вопросы, - заметил Боб.
      - А я скажу тебе, почему. Потому, что их здесь не было. Они не смогли бы утащить Сьюзен так просто. Не сейчас.
      - Почему нет? - поинтересовался Боб.
      - Уж поверь мне. Она бы им показала. Они не проделали бы этого, не подняв при этом шума, а мы бы это заметили.
      - Допустим, ты прав, - сказал Боб. - Тогда зачем ей уходить от нас?
      Жюстина покосилась на меня и облизнула губы.
      - Ее могла заставить Бьянка. Я видела, как она делала это. Она заставила Сьюзен саму зайти в постирочную.
      Я хмыкнул.
      - Похоже, Бьянка налегала на книги, а, Боб?
      - Вампир-чародей, - задумчиво произнес Боб. - Черная магия. Это может быть очень даже круто.
      - Я тоже могу быть крутым. Ладно, Жюстина, держитесь за мной. И держите ухо востро.
      - Есть, сэр, - негромко сказала она. Я обошел ее и направился к лестнице. Часть той энергии, что я ощущал только что, исчезла. Боль и усталость снова придвинулись ближе. Я делал все, что в моих силах, чтобы поменьше думать о них. Короткий приступ паники застрял у меня в горле, пытаясь заставить меня визжать. Его я тоже оттолкнул прочь. Я просто подошел к нижней ступеньке и посмотрел наверх.
      Наверху виднелась дорогая деревянная дверь, распахнутая настежь. Вниз по ступенькам струился мягкий ветерок и запах ночного воздуха. Поздняя ночь с предрассветным туманом. Я оглянулся на Жюстину, и та едва не отшатнулась от меня.
      - Оставайтесь внизу, - приказал я ей. - Боб, кое-кто или кое-что может начать летать здесь. Постарайся помочь ей, чем сможешь.
      - Хорошо, Гарри, - согласился Боб. - Ты, конечно, понимаешь, что эта дверь открыта для тебя. Они так и ждут, что ты подымешься.
      - Угу, - буркнул я. - Что ж, сильнее я все равно не стану, так что почему бы не попробовать сейчас?
      - Ты мог бы дождаться рассвета. Тогда они...
      - Тогда они силой пробьются сюда, - перебил я его, - чтобы спрятаться от солнечного света. Так и так выйдет махалово, - я повернулся к Жюстине. Постараюсь вывести вас отсюда, - сказал я ей. - Если смогу.
      Она быстро подняла глаза на мое лицо и тут же опустила их.
      - Спасибо, мистер Дрезден. За попытку.
      - Не за что, детка, - я согнул и разогнул левую руку, ощущая на ней приятный холодок своего браслета-оберега. Потом покрепче сжал посох. Потом покатал в пальцах жезл, ощупывая врезанные в дерево руны - формулы силы, огня, власти.
      Я поставил ногу на нижнюю ступеньку. Босые ноги ступали почти бесшумно, но доска скрипнула под моим весом. Я расправил плечи и шагнул выше, потом еще выше. Что ж, разберемся, подумал я. Боялся я наверняка. И злился до чертиков тоже.
      Я постарался крепче держаться за злость и отмести страх прочь. Не могу сказать, чтобы это получилось у меня слишком хорошо, но я двинулся дальше.
      За открытой дверью обнаружился просторный зал, и в дальнем конце его стояла Бьянка. На ней было то же белое платье, что я уже видел раньше мягкая ткань, туго натянутая на соблазнительных выпуклостях, играющая тенями с выразительностью живописного полотна. Сьюзен, дрожа, стояла перед ней на коленях, с низко склоненной головой. Одной рукой Бьянка держала ее за волосы.
      Вокруг Бьянки и за ее спиной стояло с дюжину вампиров: костлявые члены, мешковатые черные тела, истекающие слюной клыки, кожистые перепонки между руками и телом. Несколько вампиров вскарабкалось на стены и угнездились под потолком жирными черными пауками. У всех, даже у Сьюзен, были огромные черные глаза. И все до одного смотрели на меня.
      Перед Бьянкой припали на колено человек пять-шесть в серых, невыразительных костюмах, оттопыривавшихся в неожиданных местах, с пистолетами в руках. Очень большими пистолетами. Наверное, это штурмовые автоматы, подумал я. Взгляды у них были несколько квелые, словно им позволили видеть только часть из того, что происходило в помещении. Не более того.
      Я посмотрел на них и оперся на посох. И рассмеялся. Смех вышел так себе, сиплое кудахтанье, но и оно отдалось эхом от стен и высокого потолка, и заставило вампиров беспокойно поерзать на месте.
      Бьянка медленно изогнула губы в легкой улыбке.
      - И что такого смешного ты увидел здесь, дружок?
      Я улыбнулся в ответ. Не могу сказать, чтобы слишком дружески.
      - Да все это. Хотя бы то, что вы, должно быть, считаете парня в трусах с желтыми утятами и с двумя деревяшками в руках чертовски опасным типом.
      - Если на то пошло, считаю, - ухмыльнулась Бьянка. - Будь я на вашем месте, я сочла бы это лестью.
      - Правда? - удивился я.
      Бьянка чуть растянула губы, отчего улыбка сделалась шире.
      - О да. Конечно. Джентльмены, - сказала она, обращаясь к мужчинам с автоматами. - Огонь.
      Глава тридцать восьмая
      Я выбросил левую руку вперед, бросив в браслет энергию, и выкрикнул: "Riflettum!"
      Пистолеты с грохотом изрыгнули огонь. Пули высекали снопы искр, отлетая от невидимого барьера в каких-то шести дюймах от моей руки. Браслет разогрелся от напряжения: охранники явно не жалели пуль. Огонь стих так же внезапно, как начался, только отрикошетившие пули с визгом носились по залу, разнося в щепки дорогую мебель. Один из вампиров коротко взвыл и, сорвавшись со стены, жирным жуком плюхнулся на пол. Снова грянули выстрелы; автомат в руках у одного охранника вдруг дернулся вбок и как-то искривился, а сам он закричал от боли и опрокинулся с окровавленными руками и посеченным осколками лицом.
      Современная техника неважно работает в присутствии магического источника, и подающие механизмы автоматического оружия - не исключение.
      Еще два автомата заело, остальные стихли, расстреляв магазины. Я продолжал стоять с вытянутой вперед рукой. По всему полу передо мной валялись сплющенными комочками свинца пули. Охранники попятились от меня, потом как-то разом шмыгнули за спины вампиров и выбежали из зала. Я не могу винить их. Если бы я держал в руках автомат, вдруг оказавшийся бесполезной железкой, я бы тоже сбежал.
      Отпихнув пули босой ногой, я шагнул вперед.
      - Прочь с дороги, - сказал я. - Выпустите нас. Мы не причиним вреда остальным.
      - Кайли, - произнесла Бьянка, гладя Сьюзен по голове. - Келли. Она так и так сошла с ума. Не все переносят переход легко, - взгляд ее переместился вниз, на Сьюзен.
      Улыбка застыла на моем лице.
      - Последний шанс, Бьянка. Отпусти нас с миром, и ты останешься жива.
      - А если я скажу "нет"? - вкрадчиво спросила она.
      Я зарычал от ярости и поднял свой жезл.
      - Fuego! - рявкнул я. Энергия вырвалась из жезла и алым вихрем устремилась в голову Бьянке.
      Не прекращая улыбаться, Бьянка подняла левую руку, пробормотала какую-то тарабарщину, и на моих глазах перед ней соткался чуть вогнутый диск холодной тьмы, который встретил поток моей энергии и поглотил его, расколов на части, на маленькие струйки огня. Паркет в местах, где они попали на пол, загорелся.
      Мгновение я молча смотрел на нее. Я знал, что она обучилась кое-каким трюкам - может, одному-двум заговорам, ну там, еще какой-нибудь мелочи. Но штуки вроде той, которую она сейчас проделала, подвластны не каждому. Что там, я знаю парней из Белого Совета, которые не отбили бы такого удара без посторонней помощи.
      Бьянка мило улыбнулась мне и опустила руку. Вампиры рассмеялись своим шипящим, нечеловеческим смехом. По моей спине забегали мурашки, а в животе воцарилась ледяная пустота.
      - Что ж, мистер Дрезден, - проворковала она. - Похоже, Мавра оказалась неплохим наставником, а я - способной ученицей. Похоже, мы с вами выступаем более-менее на равных. Впрочем, есть еще одна карта, которую мне хотелось бы выложить на стол, - она хлопнула в ладоши.
      Один из вампиров отворил дверь. За ней, опершись на модную трость, стоял темноволосый, смуглый, крепко сложенный мужчина среднего роста, одетый в шитый явно на заказ костюм безупречного покроя. Чуть запавшая челюсть и широкие скулы напомнили мне южноамериканских индейцев.
      - Славный костюмчик, - сказал я ему.
      Он окинул меня взглядом с ног до головы.
      - Славные... утятки.
      - О'кей, - вздохнул я. - Премного благодарен. Кто это?
      - Меня зовут, - сказал мужчина, - Ортега. Дон Паоло Ортега из Красной Коллегии.
      - Привет, дон, - осклабился я. - Я хотел бы заявить протест.
      Он улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами.
      - Не сомневаюсь, что хотели бы, мистер Дрезден. Однако я изучал сложившуюся здесь ситуацию. И баронесса, - он поклонился Бьянке, - не нарушила никаких законов. Ни общепринятых законов гостеприимства, ни данного ей слова.
      - Вздор, - возмутился я. - Она нарушила дух и того, и другого.
      Ортега поцокал языком.
      - Увы, у нашего племени принято, что законы не имеют духа, мистер Дрезден. Лишь слово. И баронесса Бьянка строго держалась слова. Вы развязали в ее доме многочисленные поединки, убили ее верноподданных, нанесли ущерб ее имуществу и репутации. И теперь вы тоже стоите, готовые продолжить свои нападки на нее в самой что есть незаконной и преступной форме. Полагаю, то, что вы делаете, подпадает под определение "Закон Большой Дубинки".
      - Если у вас есть сказать чего-то по существу, - перебил я его, валяйте, выкладывайте.
      Взгляд Ортеги вспыхнул.
      - Я присутствую здесь в качестве наблюдателя от Красного Короля, только и всего. Я всего лишь свидетель.
      - Свидетель, который донесет весть о вашем коварном нападении до других Коллегий, - пояснила Бьянка. - Это означает войну между нашим родом и Белым Советом.
      Войну.
      Между вампирами и Белым Советом.
      Вот сукин сын. Это было просто немыслимо. Подобных конфликтов не было уже лет тысячу. Во всяком случае, на памяти живущих - а некоторые чародеи живут чертовски долго.
      - Я никогда не считала вас тугодумом, мистер Дрезден, - сказала Бьянка. - Вы готовы выслушать мое предложение?
      Я чувствовал себя хуже с каждой проходящей секундой. Тело мое слабело. Только что я был полон энергии, но я потратил довольно много ее на свою магию. Она должна была вернуться, но пока мои батарейки садились, и чем сильнее, тем меньше я мог не обращать внимания на боль, слабость, головокружение.
      Короче говоря, вампиры взяли меня на мушку. Мне нужен был план. Позарез нужен. И время.
      - Легко, - сказал я. - Я весь внимание.
      Бьянка сжала пальцы, запущенные в волосы Сьюзен.
      - Первое. Вам будут прощены ваши... издержки дурного вкуса, выказанные в несколько последних дней. Я не считаю двух последних смертей - не могу сказать, чтобы они были неспровоцированными, и потом, эти двое умерли, по крайней мере, быстро. Я вас прощаю, мистер Дрезден.
      - Вы очень добры.
      - Это еще не все. Уходя, вы можете забрать свое оборудование, свой череп и шлюху Белого ублюдка. Целыми, невредимыми и с заверениями неприкосновенности в будущем. Будем считать, мы квиты.
      Я позволил себе некоторую сухость голоса.
      - Как могу я отказаться от такого?
      Она улыбнулась.
      - Вы убили человека, который был мне очень дорог, мистер Дрезден - не непосредственно вы, не спорю, однако к смерти ее привели именно ваши действия. Я прощаю вас и за это.
      Я прищурился.
      Бьянка зарылась пальцами в волосы Сьюзен.
      - Эта останется со мной. Вы отняли у меня человека, мистер Дрезден. А я в ответ заберу человека, дорогого для вас. Таким образом, мы и здесь квиты.
      Она покосилась на Ортегу, чуть улыбнувшись ему, потом снова повернулась ко мне.
      - Ну? - спросила она. - Что вы на это скажете? Если вы предпочитаете остаться с ней, я уверена, мы найдем для вас подходящее место. После сообразных заверений в вашей преданности, разумеется.
      Несколько мгновений я потрясенно молчал.
      - Ну, чародей? - спросила она уже резче. - Каков ваш ответ? Прими мои условия. Мой компромисс. Иначе - война. И вы станете ее первой жертвой.
      Я посмотрел на Сьюзен. Она смотрела сквозь меня невидящими черными глазами, приоткрыв рот в какой-то разновидности транса. Возможно, я смог бы вывести ее из него, при условии, что стая вампиров не разорвет меня на клочки, пока я буду занят этим. Я посмотрел на Бьянку. На Ортегу. На шипящих вампиров. Они напустили на лакированный пол слюней.
      Все тело мое болело, и я так жутко устал.
      - Я люблю ее, - сказал я. Я произнес это не очень громко.
      - Что? - Бьянка уставилась на меня. - Что вы сказали?
      - Я сказал, я люблю ее.
      - Она уже наполовину моя.
      - Ну и что? Я все равно люблю ее.
      - Она ведь уже не совсем человек, Дрезден. И совсем немного времени требуется на то, чтобы она сделалась мне сестрой.
      - Возможно, - сказал я. - А может, и нет. Уберите руки от моей подруги.
      Глаза Бьянки удивленно расширились.
      - Вы с ума сошли, - сказала она. - Вы готовы рисковать хаосом, разрушением - войной. И все ради одной этой раненой души?
      Я уперся посохом в пол, накапливая энергию. Ища ее глубже, чем прежде. На улице предрассветный воздух содрогнулся от грома.
      Бьянка, даже Ортега явно пребывали в замешательстве. Они шарили взглядами по залу, прежде чем снова посмотреть на меня.
      - Ради одной души. Ради той, которую я люблю. Ради даже одной жизни, я послал энергию в жезл, и конец его засиял ярким белым светом. - На мой взгляд, это единственное, ради чего можно идти на войну.
      Лицо Бьянки исказилось от ярости. Она не могла больше удерживать маску. Кожа ее лопнула как у огромной гусеницы, и жуткая черная тварь проклюнулась из-под нее, лязгая зубами и в бешенстве сверкая глазами.
      - Убейте его! - выкрикнула она. - Убейте его, убейте же!
      Вампиры бросились на меня. Они тараканами копошились на полу, они пауками скользили по стенам - и все с невероятной быстротой. Бьянка набрала полные руки темноты и швырнула в меня.
      Я отступил на шаг и отбил этот темный ком своим посохом. Он отлетел прямо в одного из Бьянкиных прихвостней. Темнота поглотила вампира, и он успел только взвизгнуть изнутри этого облака. Когда темный туман рассеялся, от бедолаги не осталось ничего, кроме кучки пыли. Я отвечал на это новым фонтаном огня из своего жезла, которым я косил наваливавшихся на меня вампиров направо и налево. Те с визгом корчились в пламени.
      Сверху и чуть сбоку на меня брызнула струя ядовитой слюны, и я едва успел увернуться от нее. Цеплявшийся за потолок вампир нырнул следом за своей слюной, но налетел брюхом на мой упертый в пол другим концом посох. Послышался неприятный, влажный хлопок, и лопнувший вампир покатился по полу. Я взмахнул посохом и опустил его на голову мерзкой твари, и удару этому вторил удар грома на улице. Энергия устремилась в посох и размозжила голову вампира как недоваренное яйцо. С потолка посыпалась пыль, а когти умирающего вампира выбили по полу замысловатое стаккато.
      Для начала все складывалось неплохо: ближние ко мне вампиры, оскалившись, пятились от меня. Однако число их все росло, и задние напирали. Бьянка швырнула в меня еще порцию своей темной дряни, и хотя я выставил перед собой и жезл, и посох, могильный холод все же обжег мне пальцы.
      Силы мои начали убывать, я взмок и задыхался, а усталость и слабость, казалось, спорили за право первой уложить меня. Я тряхнул головой, отгоняя головокружение - как раз вовремя, чтобы послать еще один огненный заряд в подобравшегося ко мне совсем близко вампира, но тот отпрянул, так что все, чего я добился - это еще одного озерка огня на полу.
      Противник на время отступил, отрезанный от меня огнем, и я чуть перевел дух.
      Их слишком много. Мне не одолеть такой толпы вампиров. Мысли панически метались в голове. Их слишком много. И Жюстину, и Сьюзен, и меня самого можно считать покойниками. Как тех, внизу. Тех, кого вампиры уже убили.
      Я прислонился спиной к дверному косяку, задыхаясь, пытаясь поймать за хвост промелькнувшую мысль. Мертвые. Жертвы. Те, что лежат внизу. Мертвецы.
      Я уронил жезл на пол и рухнул на колени.
      Концом посоха я стремительно очертил на полу круг. Этого хватило, чтобы он с гудением потревоженной энергии замкнулся вокруг меня. Чего-чего, а магической энергии в этом доме хватало с избытком. Целое море сверхъестественной энергии ждало, чтобы ее использовали.
      У меня не было рецепта таких заклинаний. У меня не было ни точки отсчета, ни цели, но и сама магия была не из тех, с какими я обычно работаю. Я направил свои чувства вниз, в землю, ощупывая все ими словно пальцами. Я выбросил из головы и пылающий зал, и моих врагов, и завывания Бьянки. Я не думал о дыме, боли, тошноте. Я сосредоточился и потянулся вниз.
      И я нашел их. Я нашел мертвых, жертв, тех, кого убили вампиры. Не только несколько тел, сваленных в колодец бесполезным мусором. Я нашел и других. Дюжины. Десятки. Сотни. Кости, зарытые как попало, безымянные, забытые всеми. Беспокойные тени, загнанные под землю, слишком слабые, чтобы выйти на поверхность и мстить или искать покой. Как знать, возможно, в другую ночь, в другом месте, мне и не удалось бы проделать этого. Однако тут Бьянка и ее братия совместными усилиями сами открыли мне дорогу. Они рассчитывали ослабить границу между миром живых и миром мертвых, чтобы использовать это оружие против меня.
      Но, как известно, у всякой палки два конца.
      Я нашел этих духов, дотянулся до них и коснулся, одного за другим.
      - Memorium, - прошептал я. - Memoratum. Memortius.
      Энергия хлынула из меня. Я не сдерживал ее, щедро делясь с ними. Со всеми до последнего. С совращенными, с преданными, с бездомными, с беспомощными. Со всеми людьми, пожранными вампирами за долгие годы, со всеми, до кого я смог дотянуться. Я дотянулся до того жуткого кошмара, что породили Бьянка и ее союзники, и отдал этим неприкаянным теням всю свою силу.
      Дом задрожал.
      Откуда-то снизу, из подвала, донесся рокочущий звук. Он начинался как стон. Он поднялся до вопля. А потом он сделался оглушительным визгом, одной своей силой сводящим судорогой мышцы, натягивающим нервы туже струн.
      Мертвые вырвались из подземелья. Они пробивались сквозь пол струями дыма, языками огня, облачками пепла. Я увидел их прежде, чем, шатаясь от измождения выкрикнул последние слова заклинания. Я увидел их лица. Я увидел мальчишек-газетчиков из ревущих двадцатых, и набриолиненную уличную шпану пятидесятых. Я увидел разносчиков, и оборванных бомжей, и потерявшихся детей, и все они восстали, ища мести. Призраки размахивали пылающими руками, и вампиры выли от ожогов; они бросались дымными телами, забивая носы и глотки. Они выкрикивали свои имена и имена своих убийц, имена своих любимых, и дом сотрясался от их ненависти как от урагана, как от землетрясения.
      Потолок начал рушиться. Я увидел, как вампиры проваливаются в подвал вместе с горящими участками перекрытия. Кто-то пытался спастись, но духи мертвых не знали жалости, как не знали до этой минуты покоя.
      И вампиры гибли. Вопли призраков раздавались повсюду - ужасные и прекрасные, причудливые и захватывающие дух как само человечество. Шум этот не оставлял места ни мысли, ни речи, колотя по коже не слабее физических ударов.
      Мне в жизни еще не было так страшно. Я вскочил и замахал Жюстине. Она, шатаясь, бросилась вверх по лестнице. Глаза Боба горели ярко-оранжевым светом - отличный маяк в густом дыму. Я схватил Жюстину за руку и попытался найти выход из сотрясающегося дома, в обход зияющей разверзнутым адом дыры в полу.
      Я увидел, как призрак бросился на Бьянку, протягивая к ней пылающие руки. Бьянка отшвырнула его в сторону своим ледяным зарядом, схватила Сьюзен за запястье и потащила в сторону входной двери.
      Все больше призраков гналось за ней, старшей из обитавших в этом доме убийц. Призраки из огня, дыма, щепок... Один даже соорудил себе тело из пуль, в изобилии валявшихся на полу.
      Она отбивалась от них. Когтями и заклятиями пробивала она себе дорогу к выходу. Сьюзен начала приходить в себя, с испуганным лицом оглядываясь по сторонам.
      - Сьюзен! - крикнул я. - Сьюзен!
      Она начала отбиваться от Бьянки, и та с шипением повернулась к ней. Ей удалось-таки дотащить мою подругу почти до самой двери, когда один из призраков вцепился ей в ногу, и та загорелась.
      Бьянка истошно завизжала, окончательно обезумев от боли и ярости. Она занесла руку с темными, блестящими когтями и устремила их в горло Сьюзен.
      Последним напряжением тела и разума я послал заклятие, вложив в него имя Сьюзен.
      И тут я увидел ее. Призрак Полы. Она появилась словно из ниоткуда почти прозрачная, но хорошенькая - и ринулась прямо под когти Бьянки, заслоняя собой Сьюзен. Из ее шеи ударила до ужаса алая кровь. Сьюзен отшатнулась в сторону. И тут Бьянка завизжала еще громче и пронзительнее: окровавленный призрак прижался к ней, крепко охватив руками чудовищную черную фигуру.
      Мое заклятье ненамного отстало от Полы. Оно ударило Бьянку в лицо порывом ветра, который подхватил ее и, перевернув пару раз, с размаху швырнул об пол. Обугленные доски с треском подались под ее весом, и навстречу мне из пролома выметнулись пламя и волна зловонного черного дыма. Я почувствовал, что теряю равновесие и, пошатнувшись, полетел на пол.
      Духи ринулись следом за Бьянкой в пролом, в огонь и дым. Дом жутко заскрипел и начал рушиться.
      Я не мог подняться. Я ощутил на локте чьи-то маленькие, крепкие руки, и тут же Сьюзен подхватила меня под другую руку. Она подняла-таки меня на ноги, и вдвоем с Жюстиной, державшей меня с другой стороны, они помогли мне выбраться из старого дома.
      Мы не успели отойти от него и пары десятков шагов, когда он со страшным грохотом обвалился. Мы оглянулись, и я увидел, как дом словно оседает в землю, в бьющее из-под нее адское пекло. Позже пожарные охарактеризовали это взрывом скопившегося в подземной полости газа, но я-то знаю, что видел. Я видел как призраки убитых в этом доме свели счеты с убийцами.
      - Я люблю тебя, - сказал я или попытался сказать Сьюзен. - Я люблю тебя.
      Она прижалась губами к моему рту. Мне показалось, она плачет.
      - Ш-ш, - сказала она. - Ш-ш, Гарри. Я тоже тебя люблю.
      Вот так все и вышло.
      А потом у меня больше не было повода цепляться за сознание.
      Глава тридцать девятая
      Как последний, садистский штришок высших сил, задумавших превратить мою жизнь в кромешный ад, расцениваю я то, что ожоговое отделение оказалось переполненным, и меня поместили в одну палату с Черити Карпентер. Язык у этой женщины был острее меча. Даже "Амораккиуса". Правда, слушая ее, я почти все время улыбался. Майкл мог бы гордиться.
      Младенец, как я узнал, резко пошел на поправку в тот самый предрассветный час, когда сгорел и провалился под землю дом Бьянки. Я полагаю, что Кравос откусил у пацана кусок его души, а я вернул ее на место. Майкл решил, что Господь просто решил сделать этот день днем хороших новостей. Какая разница - главное, результат.
      - Мы решили, - объявил Майкл, обняв Черити своей жилистой рукой, назвать его Гарри.
      Черити испепелила меня взглядом, но промолчала.
      - Гарри? - переспросил я. - Гарри Карпентер? Майкл, что такого сделало вам это бедное дитя?
      Впрочем, на душе у меня потеплело. Имя они так и оставили.
      Черити выписалась из больницы на три дня раньше меня. Почти все время до моей выписки со мной оставались либо Майкл, либо отец Фортхилл. Ни тот, ни другой, не говорили ничего, но Майкл был при мече, а отец Фортхилл не выпускал из рук распятия. На случай, если у меня будут назойливые посетители.
      Как-то ночью, когда мне не спалось, я заметил Майклу, что меня беспокоят побочные эффекты моей работы - та опасная, разрушительная магия, с которой я боролся. Я боялся, что это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
      - Я не философ, Гарри, - ответил он. - Но вот вам одно соображение. То, что происходит - происходит. И иногда это задевает тебя, - он помолчал, чуть нахмурившись, прикусив губу. - А иногда это ты задеваешь. Понимаете, о чем это я?