Кто-то лежал в тряпье. Кто-то в белой блузке, темной юбке и красной шапочке.
      - Звезды милосердные, - выдохнул я. - Сьюзен!
      Она слабо застонала и с трудом открыла глаза. Я рухнул на колени рядом с ней и откинул в сторону тряпки.
      - Блин-тарарам, Сьюзен, только не пытайся сесть. Не шевелись. Дай мне посмотреть, все ли у тебя цело, ладно?
      Я наскоро ощупал ее. Руки и ноги были на месте, ничего не кровоточило, но кожа вся горела от сильного жара.
      - Голова кружится, - произнесла она. - Пить хочу.
      - У тебя температура. Ты можешь перекатиться ко мне лицом?
      - Свет. Режет глаза.
      - Мне тоже, когда я проснулся. Это пройдет.
      - Не надо, - прошептала Жюстина. Она сидела на корточках, медленно покачиваясь вперед-назад. - Вам это не понравится. Совсем не понравится.
      Я оглянулся на Жюстину, а когда снова посмотрел на Сьюзен, та уже повернулась лицом ко мне. Лицо ее казалось утомленным, расстроенным. Она зажмурилась на свет и подняла смуглую руку, чтобы прикрыть глаза.
      Я перехватил ее руку и внимательно посмотрел на нее.
      Глаза ее были черными. Совершенно черными. Черными, чернее ночи, без белков, которые выдали бы в ней человека. Сердце мое, подпрыгнув, застряло у меня в горле, а все вокруг завращалось еще быстрее.
      - Я же говорила, вам не понравится, - настаивала Жюстина. - Они ее обратили. Красная Коллегия ее обратила. Лично Бьянка.
      - Дрезден? - прошептала Сьюзен.
      Боже праведный, подумал я. Этого не может быть.
      - Мистер Дрезден? Мне так хочется пить?
      Глава тридцать пятая
      Сьюзен всхлипнула, потом застонала, неуверенно пошевелившись. Рот ее случайно скользнул по моей руке, все еще покрытой подсыхающей кровью. Она застыла, только по телу пробежала дрожь. Потом посмотрела на меня своими огромными черными глазами, и лицо ее исказилось от желания. Она снова потянулась к моей руке, и я рывком отдернул ее. - Сьюзен, - сказал я. Погоди.
      - Что это было? - прошептала она. - Как хорошо, - она снова вздрогнула и перекатилась на четвереньки, не спуская с меня глаз.
      Я покосился на Жюстину, но увидел только ее ноги, которые она подобрала под себя, снова забившись в щель между стиральной машиной и стеной. Я повернулся обратно к Сьюзен - та подбиралась ко мне на четвереньках, глядя на меня незрячими глазами.
      Я попятился от нее, шаря по полу рукой. Рука наткнулась на окровавленное полотенце и я швырнул его в Сьюзен. Она на мгновение застыла, потом со стоном опустила лицо и принялась лизать полотенце.
      Я отполз подальше от нее. Голова все еще кружилась.
      - Жюстина! - прошипел я. - Что нам делать?
      - А что тут поделаешь? - прошептала в ответ Жюстина. - Выбраться отсюда мы не можем. Она уже не она. Стоит ей убить, она пропала.
      Я внимательно посмотрел на нее через плечо.
      - Стоит ей убить? Что вы имеете в виду?
      Жюстина мрачно посмотрела на меня.
      - Именно это и имею. Она уже изменилась. Но она еще не совсем такая, как они, пока процесс не завершен. Пока она не убьет кого-нибудь, высосав кровь. Так заведено у Красных.
      - Значит, она все еще Сьюзен?
      Жюстина безразлично передернула плечами.
      - Более-менее.
      - А что, если я поговорю с ней? Пробьюсь к ее сознанию? Может, нам удастся выбить из нее эту заразу?
      - Никогда не слыхала, чтобы такое случалось, - сказала Жюстина и поежилась. - Они остаются такими. Точнее, это делается хуже и хуже. А потом они теряют контроль над собой и убивают. И все кончено.
      Я прикусил губу.
      - Должно же быть какое-то средство.
      - Убить ее. Она еще слаба. Может, вдвоем нам это и удастся. Если мы будем ждать, пока она продвинется дальше, пока голод придаст ей силы, она справится с нами обоими. Для того нас сюда и посадили.
      - Нет, - сказал я. - Я не могу поднять руки на нее.
      Что-то промелькнуло на лице у Жюстины при этих моих словах, но так быстро, что я не успел понять, что именно - что-то теплое или, напротив, горячее, злобное.
      - Тогда, возможно, она умрет от яда, высосав вас, - сказала она, зажмурившись.
      - Черт подери. Должно же быть что-то. Что-то еще, что вы мне можете рассказать.
      Жюстина пожала плечами и устало покачала головой.
      - Мы с вами и так уже мертвы, мистер Дрезден.
      Я стиснул зубы и вернулся к Сьюзен. Она продолжала, обиженно поскуливая, обсасывать полотенце. Потом оторвалась от него и посмотрела на меня. Я мог бы поклясться, что скулы и челюсть ее сильнее выпирали из кожи. Глаза ввалились, и взгляд их магнитом притягивал к себе, засасывая в бездонную, зловещую черноту.
      Я отвел глаза прежде, чем те успели засосать меня. Сердце отчаянно колотилось, но понемногу успокоилось. На мгновение Сьюзен в замешательстве нахмурилась и поморгала, отгоняя неведомую темную силу, застилавшую ей зрение.
      Но даже при том, что взгляд ее не околдовал меня, не загипнотизировал, превратив в беспомощную жертву, он подсказал мне одну очень важную вещь: воспоминания Сьюзен о том, как мы заглядывали друг другу в душу, не стерлись. Моя крестная до них не добралась. Черт, ну и дурак же я. Когда смертный видит что-то Внутренним Зрением, как это делают чародеи, воспоминания о том, что он видит, отпечатываются в его мозгу навсегда. А когда чародей заглядывает кому-то в глаза, в душу, это всего лишь другой способ использования Зрения. Причем способ двусторонний, поскольку тот, на кого ты смотришь, точно так же видит и твою душу.
      Мы с Сьюзен заглядывали друг другу в душу больше двух лет назад. Она хитростью заманила меня в это дело. Собственно, именно после этого она начала преследовать меня в поисках сюжетов.
      Леа не могла похитить воспоминаний о моей душе. Но она вполне могла прикрыть их чем-то, каким-то образом затуманить. С точки зрения нормального человека, это практически то же самое.
      Но, черт подери, я ведь не нормальный человек. Я чародей.
      Мы с Сьюзен всегда были близки - с самого начала наших отношений, а уж после того, как начали встречаться - и подавно. Мы делили досуг. Делились словами, мыслями, телами. Такая близость не может не связывать. Как знать, может, мне и удастся использовать эту связь для того, чтобы пробиться к затуманенным воспоминаниям. Чтобы вернуть Сьюзен в себя саму.
      - Сьюзен, - произнес я, стараясь говорить ясно и отчетливо. - Сьюзен Родригез.
      При звуках ее Истинного Имени по телу ее прошла дрожь. Я облизнул пересохшие губы и шагнул ближе к ней.
      - Сьюзен. Я хочу помочь тебе. Ты не против? Я постараюсь помочь тебе, если смогу.
      Она снова всхлипнула.
      - Но... Мне так хочется пить. Я не могу.
      Я протянул руку и отвел волосы с ее лица. Она не отреагировала на это, хотя подалась ближе ко мне, жадно раздувая ноздри и постанывая. Она унюхала мою кровь. Я плохо представлял себе, много ли яда попало мне в кровь, но я не хотел, чтобы ей было плохо из-за этого. Не время миндальничать, Гарри.
      Я намотал ее волосы на правую руку и сжал их в кулак. Потом поморщился и взял Сьюзен за левую руку. Поплевав на пальцы, я прижал их к ее кисти, а ее в свою очередь - к своему кулаку. Связь, и так уже чуть вибрировавшая между нашими телами, ожила задетой струной - усиленная моей слюной, ее волосами у меня в руке, касанием тел.
      Я закрыл глаза. Любая попытка магической концентрации отзывалась во мне болью. Мое ослабшее тело било крупной дрожью. Но я не сдавался, напрягая всю свою волю. Я вспоминал все то время, что мы с Сьюзен провели вместе, все слова, сказать которые ей у меня не хватало духу. Я вспоминал ее смех, ее улыбку, ее губы, запах ее шампуня в душе, тепло ее прижатого во сне к моей спине тела. Я собрал воедино все воспоминания о нас с ней и постарался вложить их в наведенную связь.
      Воспоминания струились по моей руке, передаваясь в ее руку - и замерли там, остановленные каким-то расплывчатым, эластичным барьером. Заклятием моей крестной. Я надавил сильнее, но сопротивление только нарастало, сколько я ни старался.
      Сьюзен всхлипнула - жалобно, голодно. Она привстала на коленях и прижалась ко мне. Потом скользнула губами к моему горлу. Язык ее коснулся моей кожи, и по телу моему электрическим разрядом пробежала судорога желания. Черт, подумал я, человек одной ногой в могиле, а гормоны бесятся как ни в чем ни бывало.
      Я пытался одолеть заклятие крестной, но оно держалось крепко. Я ощущал себя малым ребенком, пытающимся отворить тяжелую стеклянную дверь.
      Сьюзен вздрогнула, но продолжала лизать мою кожу.
      Кожу приятно пощипывало, потом она онемела. Боль унялась немного. А потом я ощутил ее зубы - острые зубы, впившиеся в меня.
      Я вскрикнул от неожиданности. Укус был несильный. Она кусала меня и больнее, когда мы с ней развлекались. Но и глаза у нее были тогда совсем другими. И кожа моя тогда не немела от ее наркотических поцелуев. Тогда она и в мыслях не имела сделаться кандидатом в Клуб Вампиров.
      Я надавил на заклятие еще сильнее, но силы мои убывали. Сьюзен укусила меня сильнее, и я ощутил, как тело ее напрягается, крепнет. Она уже не висела на мне. Свободная ее рука легла мне на затылок - и вовсе не из нежности. Она просто удерживала меня на месте. Потом она сделала глубокий вдох.
      - Вот, - прошептала она. - Вот оно. Как хорошо...
      - Сьюзен, - произнес я, пытаясь не ослаблять нажим на заклятие моей крестной. - Сьюзен. Не надо. Не уходи. Ты нужна мне здесь. Ты можешь навредить себе, - челюсти ее начали смыкаться. Зубы ее остротой уступали вампирским клыками, но ведь и человеческие зубы тоже неплохо прокусывают кожу. Она пропадала. Я чувствовал, как слабеет связь между нами.
      - Прости, - сказал я. - Мне так не хотелось поднимать на тебя руку, - я все давил на нее. Продолжать борьбу не имело смысла. Но я продолжал. Если не ради меня, так хоть ради нее. Я цеплялся за эту связь, за воспоминания о Сьюзен, о нас с ней.
      - Я люблю тебя.
      Почему это сработало именно сейчас, почему сплетенная моей крестной паутина подалась так, словно эти слова подействовали на нее как открытый огонь? Не знаю. Я так и не нашел этому объяснения. С другой стороны, самих по себе волшебных слов не бывает. Слова всего удерживают магию. Они придают ей форму и направление, они делают ее полезной, описывая образы, к которым ты стремишься.
      Впрочем, я вот что могу сказать: некоторые слова обладают силой, которая не имеет никакого отношения к сверхъестественному миру. Они отдаются резонансом в сердце и мозгу, они живут еще долго после того, как звуки их стихли, и эхо их звучит в душе и сердце. Значит, они обладают силой - самой что есть настоящей силой.
      Эти три слова как раз из таких.
      Я хлынул в нее, сквозь окружающие ее темноту и смятение, и увидел в ее мыслях, что мой приход был как горячий огонь в стране бесконечного холода, как яркий маяк в ночи. Весь свет, все тепло наших воспоминаний обрушили возведенные внутри нее стены, смели старательно наведенные Леа чары, вырвали у моей крестной, где бы она ни была, похищенные воспоминания и вернули их на место.
      Я услышал, как она плачет от внезапно нахлынувших воспоминаний. Она изменилась - прямо здесь, в моих руках. Жуткое, нечеловеческое напряжение изменилось. Оно не исчезло, но изменилось. Оно сделалось напряжением Сьюзен, смятением Сьюзен, болью Сьюзен - самой настоящей Сьюзен.
      Сила заклятия слабела, оставляя за собой только смутное воспоминание так мелькнувшая в ночном небе молния оставляет за собой в темноте светящиеся полосы.
      Я обнаружил, что стою рядом с ней на коленях, держа ее за руку. Она продолжала удерживать мою голову. Ее зубы все еще прижимались к моему горлу.
      Я поднял дрожащую руку и погладил ее по волосам.
      - Сьюзен, - тихо произнес я. - Сьюзен. Останься со мной.
      Давление ослабло. Я почувствовал на плече ее горячие слезы.
      - Гарри, - прошептала она. - О Боже. Мне так хочется пить. Ужасно хочется.
      Я закрыл глаза.
      - Я знаю, - сказал я. - Извини.
      - Я могла бы напиться тобой. Правда, могла бы.
      - Да.
      - И ты бы не смог помешать мне. Ты слаб, болен.
      - Я не смог бы помешать тебе, - согласился я.
      - Скажи это еще раз.
      Я нахмурился.
      - Что?
      - Скажи это еще раз. Это помогает. Ну пожалуйста. Так трудно не...
      Я сглотнул.
      - Я люблю тебя, - сказал я.
      Она дернулась, словно я с размаху ударил ее подвздох.
      - Я люблю тебя, - повторил я. - Сьюзен.
      Она оторвала рот от моей кожи и подняла взгляд, заглянув мне в глаза. Это снова были ее глаза: темные, теплые, карие, припухшие, полные слез.
      - Вампиры, - прошептала она. - Они...
      - Я знаю.
      Она зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, но те все равно катились из глаз.
      - Я... Я п-пыталась помешать им. Честно, пыталась.
      Боль снова пронзила меня - боль, не имевшая никакого отношения ни к ядам, ни к ранам. Она пронзила меня резко, пройдя под самым сердцем, словно кто-то проткнул меня сосулькой.
      - Я знаю, - заверил я ее. - Ты сделала все, что могла.
      Она с плачем прижалась ко мне. Я крепко-крепко обнимал ее. Довольно долго она молчала.
      - Но это все еще во мне, - прошептала она, наконец. - Это никуда не делось.
      - Я знаю.
      - Что же мне теперь делать?
      - Мы чего-нибудь придумаем, - сказал я. - Обещаю. А пока у нас другие проблемы, - продолжая крепко обнимать ее в темноте, я посвятил ее в то, что произошло.
      - Нам на помощь кто-нибудь придет? - спросила она.
      - Я... Вряд ли. Даже если Томасу с Майклом удалось спастись, сюда им не попасть. Если они вообще смогут выбраться из Небывальщины. Майкл мог бы обратиться к Мёрфи, но и она не сможет разнести этот клоповник без ордера. И уж Бьянка с ее связями этого еще долго не допустит.
      - Нам надо вытащить тебя отсюда, - сказала она. - Тебе надо в больницу.
      - Теоретически, именно так. Дело за малым - за деталями.
      Она облизнула губы.
      - Я... Ты вообще в состоянии двигаться?
      - Не знаю. Это последнее заклятие. Если у меня и оставались еще силы, они ушли на него.
      - Может, тебе поспать? - предложила она.
      - Кравос не упустит такого шанса помучить меня... - я осекся и уставился в стену.
      - Боже, - шепнула Сьюзен. - Я люблю тебя, Гарри. Я хочу, чтобы ты знал это, и... - она тоже замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Что?
      - Вот оно, - выдохнул я. - Именно то, что мне нужно.
      - Что тебе нужно? Я не понимаю.
      Чем больше я думал об этом, тем более безумным мне это представлялось. Но... черт, это могло сработать. Если бы я мог еще точно рассчитать это...
      Я опустил взгляд, обнял Сьюзен за плечи и заглянул ей в глаза.
      - Сможешь продержаться? Не поддаваться соблазну еще несколько часов.
      Она поежилась.
      - Думаю, смогу. Постараюсь.
      - Вот и хорошо, - сказал я и сделал глубокий вздох. - Дело в том, что мне нужно заснуть достаточно крепко, чтобы увидеть сны.
      - Но Кравос! - возразила Сьюзен. - Кравос же заберется в тебя. Он убьет тебя.
      - Угу, - буркнул я и снова вздохнул. - Именно на это я и рассчитываю.
      Глава тридцать шестая
      Кошмары начались почти сразу же - темное отравленное облако, притупляющее чувства, искажающее восприятие. Мгновение я висел на одной руке над адом, полным огня, дыма и жутких чудищ. Сталь наручников, удерживавших меня на весу, до крови врезалась мне в запястье. Дым резал глаза, жег горло, заставляя давиться кашлем. В глазах потемнело - я терял сознание.
      Теперь я оказался в другом месте. В темноте. Я лежал на холодных камнях. Со всех сторон слышались шорохи передвигавшихся в темноте тварей. Скрежет чешуи или когтей. Негромкое, голодное шипение, блеск кровожадных глаз. Сердце мое ушло в пятки.
      - Ага, вот ты где, - прошипел один из голосов. - Знаешь, а я ведь смотрел, как они развлекались с тобой.
      Я сел, дрожа крупной дрожью.
      - Ну, да. За это их и называют монстрами. Они только это и умеют.
      - Им понравилось, - продолжал шипящий голос. - Жаль, я не мог снять это на видео тебе на память.
      - Телевидение тебя остатка мозгов лишило, Кравос, - заметил я.
      Что-то вынырнуло из темноты и ударило по лицу. Удар опрокинул меня навзничь. В глазах вспыхнули разноцветные круги, но сознания я не потерял. Во сне, как правило, его не теряешь даже тогда, когда этого хочется.
      - Шуточки, - прошипел голос. - Шуточки тебя не спасут.
      - Блин-тарарам, Кравос, - проворчал я, снова садясь. - Уж не вышло ли какое-нибудь пособие, типа, "Стандартные Реплики Для Злодеев", или что-нибудь в этом роде? Ну, давай же, колись. Скажи мне, что, типа, раз ты все равно намерен убить меня, то уж можешь напоследок поведать свой тайный план.
      Темнота снова ринулась ко мне. Я даже не пытался защищаться. На этот раз она опрокинула меня на камни и уселась мне на грудь.
      Я смотрел на Кравоса снизу вверх. Формы и образы висели на нем сотканными из тумана одеждами. Я видел одетые на него очертания демона-тени. Я видел собственное лицо, парящее где-то там, в слоях образов. Я видел Жюстину и Лидию. И там, в самой середине этой бесформенной, колышущейся массы, я увидел Кравоса.
      Он мало изменился. У него были худое, вытянутое лицо и каштановые, начинающие седеть волосы. Он отпустил пышную бороду, но от этого его голова казалась только менее пропорциональной. Плечи у него были широкие, но костлявые, а всю грудь покрывали нарисованные кровью ритуальные знаки, смысла которых я не знал и не хотел знать. Он замахнулся и ударил меня по лицу еще дважды. Весьма, надо сказать, болезненно ударил.
      - Ну, и где твои приколы, а, чародей? - хохотнул Кравос. - Где твои чертовы шуточки? Жалкий, самонадеянный кретин. Ничего, мы с тобой как следует еще повеселимся, прежде чем Бьянка придет покончить с тобой.
      - Ты в этом уверен? - поинтересовался я. - Не знаю, не знаю. Это наше первое свидание. Так что давай уж не спеша, размеренно.
      Кравос ударил меня еще раз, на этот раз в переносицу, отчего зрение заволокло слезами.
      - Это не смешно! - выкрикнул он. - Ты же умрешь! Не будешь же ты и к этому относиться как к шутке!
      - Не вижу, почему бы и нет? - возразил я. - Кравос, я же сделал тебя как сосунка, пользуясь всего лишь куском мела и куклой-Кеном. Ты самая большая пародия на заклинателя из всех, что я знаю. Даже я не ожидал, что одолеть тебя будет так просто; возможно, связь с куклой сработала так чисто, потому что у вас с ней и анатомия оди...
      Я не успел договорить. Кравос взвизгнул и схватил того меня, что был во сне, за горло. Ощущение оказалось совершенно реальным. Я чувствовал это так же, как если бы он и правда схватил меня - его вес придавливал мое ослабевшее тело к камням, его пальцы пережимали мне трахею. Чисто рефлекторно я пытался отбиться от него - тщетно. Он продолжал душить меня, сдавливая горло все сильнее. В глазах - тех, что во сне - потемнело, и я понял, что он не отпустит меня, пока не убедится, что я мертв.
      Люди, пережившие клиническую смерть, часто рассказывают, будто видели какой-то туннель, в дальнем конце которого горит свет. Или как они поднимаются к свету - или летят, или плывут, или падают. Ничего такого со мной не было. Не могу сказать, говорит ли это что-нибудь о состоянии моей души. Я не видел ни света, ни озера или огня, чтобы упасть в них, я не слышал никаких голосов, ласково зовущих меня. Меня окружала лишь тишина, глубокая, лишенная времени, ибо я не слышал даже биения моего сердца в ушах. Я ощущал странное давление на кожу, на лицо, словно меня продавливали сквозь завесу из упаковочной пленки.
      Я ощутил мягкий удар в верхнюю часть грудной клетки, и жжение в легких разом ослабело. Еще удар. Легким полегчало еще сильнее. Удары в грудь продолжались.
      Сердце мое дернулось, забилось снова, и я почувствовал, как делаю хриплый вдох. Ощущение упаковочной пленки на коже подержалось еще секунду-другую и исчезло.
      Я вздрогнул и с усилием открыл глаза. Когда мне это удалось, Кравос, продолжавший сдавливать мне горло, изумленно выпучил глаза.
      - Нет! - взвыл он. - Ты же мертв! Ты мертв!
      - Сьюзен делает его настоящему телу искусственное дыхание, - произнес кто-то за его спиной. Кравос оглянулся на голос, и тут же получил удар в подбородок. Он вскрикнул от неожиданности и страха и свалился с меня.
      Я с трудом сделал еще один вдох и сел.
      - Блин-тарарам, - прохрипел я. - Получилось!
      Кравос поднялся на ноги и попятился, в ужасе переводя взгляд выпученных глаз с меня на моего спасителя и обратно.
      Мой спаситель тоже был я. Ну, точнее, нечто, что выглядело ужасно похоже на меня. Оно обладало моими очертаниями и окраской, и по всему его телу виднелись синяки, царапины и свежие ожоги. Волосы его были всклокочены, а глаза на болезненно-бледном лице ввалились глубоко-глубоко.
      Мой двойник посмотрел на меня и ухмыльнулся.
      - Ну и видок у нас обоих, - заметил он. - Испугаешься.
      - Что это? - прошипел Кравос. - Что еще за трюк?
      Я протянул себе руку и пожал ее. Секунда ушла у меня на то, чтобы восстановить равновесие, но я тоже улыбнулся.
      - Блин, Кравос, - сказал я. - При таких непрочных границах между этим миром и миром духов, я думал, ты уже догадался, в чем дело.
      Кравос посмотрел на нас двоих и оскалился.
      - Твой призрак, - прошипел он.
      - С технической точки зрения, - сообщил мой призрак, - Гарри действительно умирал на целую минуту. Помнишь, откуда берутся духи? В нормальной ситуации энергии на то, чтобы создать нечто вроде меня не хватило бы, но он ведь чародей - настоящий чародей, не жалкая подделка вроде тебя и при нынешнем состоянии границ Небывальщины мое появление было, можно сказать, неизбежным.
      - Неплохо сказано, - кивнул я своему призраку.
      - Рад, что твоя теория сработала, - отозвался он. - У меня одного так хорошо не вышло бы.
      - Ну, за это можешь сказать спасибо Кравосу. Это они с Бьянкой и Маврой взбаламутили все настолько, чтобы это стало возможным, - мы оба посмотрели на Кравоса. - Что ж, надеюсь, ты больше не будешь гадить исподтишка, пока я валяюсь обдолбанный до бесчувствия, а, балбес? Это удалось тебе в последний раз. Вопросы есть?
      Кравос в ярости бросился на меня. Он превосходил меня силой, так что справиться с ним просто так у меня не получилось бы. Я ткнул пальцем ему в глаз. Он взвизгнул и укусил меня за руку.
      И тут вмешался мой призрак. Он охватил Кравоса руками за шею и дернул назад. Кравос бился обезумевшим зверем, размахивая руками; отчаяние придавало ему сил. Мой призрак был немного сильнее меня, но и ему не удалось бы удержать Кравоса долго.
      - Гарри! - крикнул мой призрак. - Ну!
      Я схватил Кравоса за горло, вложив в руку все свои раздражение и ярость. Я занес левую руку, и ногти на ней - те, что во сне - вытянулись, превратившись в блестящие когти. Кравос уставился на меня, онемев от изумления.
      - Думаешь, ты один умеешь играть во сне, Кравос? Будь я готов ко встрече с тобой в тот, прошлый раз, тебе никогда не удалось бы проделать со мной все это, - лицо мое исказилось, и рот превратился в хищную пасть. - На этот раз я готов. Ты теперь в моем сне. И я забираю назад то, что мне принадлежит.
      Я вгрызся ему в живот. Я вспорол его своими когтями, и впился зубами в его потроха - как он тогда проделывал со мной. Клочья его плоти разлетались во все стороны, кровь - снящаяся - брызгала; внутренности - снящиеся дымились.
      Я рвал на куски и заглатывал сочившееся кровью мясо. Он визжал и бился, но уйти не мог. Я рвал его на куски и пожирал; горячая кровь его казалась мне сладкой, его призрачное мясо - изысканным, и оно заполняло ту зияющую пустоту, что была во мне.
      Я сожрал его с потрохами.
      И когда я сделал это, я почувствовал, как сила, уверенность, убежденность вернулись ко мне. Украденная у меня магия серебряной молнией устремилась обратно в меня, и это обретение ее кололо меня, жгло изнутри.
      Но я не остановился на этом. Мой призрак отошел в сторону, пока я пожирал Кравоса. Проглотив его сердце, я обрел и его, Кравоса, силу красную, полную жизни, примитивную и опасную силу. Магия Кравоса годилась только для разрушения.
      Я присвоил и ее. Чего-чего, а объектов для разрушения у меня имелось достаточно.
      Ко времени, когда я покончил с Кравосом, разлетевшиеся клочки его исчезали как остатки любого страшного сна. Я распластался на снившемся мне полу, дрожа от бурлившей во мне энергии. Я ощутил на плече чью-то руку и поднял взгляд.
      Должно быть, вид у меня был тот еще. Мой призрак отступил на шаг и поднял руки вверх.
      - Полегче, полегче, - сказал он. - Полагаю, ты его сделал.
      - Я его сделал, - тихо повторил я.
      - Он был призрак, - сказал мой призрак. - Так что настоящей личностью считать его уже нельзя. Да и для призрака он был, скажем так, тухловат. Тебе не о чем жалеть.
      - Легко сказать, - буркнул я. - Тебе со мной не жить.
      - Тоже верно, - согласился мой призрак. Он опустил взгляд на себя. Его украшенное синяками тело понемногу делалось прозрачным. - Всем хорошо быть призраком, кроме одного. Стоит тебе разделаться с тем, что стало причиной твоего появления, и тебе конец. С Кравосом - настоящим Кравосом - уже покончено. От него оставалась только оболочка. И это же случилось бы и с ним, если бы он убил тебя.
      - Разберись с другими, пока они не разобрались с тобой, - сказал я. Спасибо.
      - Затея была твоя, - сказал мой призрак. - Но мне понравилось.
      - Надеюсь.
      - Вот и хорошо. Ты уж постарайся не угробиться, ладно?
      - Я подумаю.
      Он помахал рукой и растворился окончательно.
      Я заморгал и проснулся. Сьюзен склонилась надо мной и хлестала меня ладонью по щекам. Я ощущал себя перемолотым в труху - но этим дело не ограничивалось. Мое тело только что не жужжало от распиравшей его энергии, моя кожа зудела, словно я не занимался магией несколько недель. Она хлестнула меня еще пару раз, прежде чем я испустил сдавленный стон и поднял руку, чтобы остановить ее.
      - Гарри? - спросила она. - Гарри, ты очнулся?
      Я поморгал еще немного.
      - Угу, - сказал я. - Угу. Встаю.
      - Кравос? - спросила она.
      - Я нажал на нужные кнопочки, и он сорвался с цепи. Он одолел меня, сказал я. - Ну, а потом я одолел его. Ты все сделала как надо.
      Сьюзен, дрожа, привалилась спиной к стене.
      - Господи. Когда ты перестал дышать, я едва не завизжала. Если бы ты не предупредил меня, не знаю, что бы я делала.
      - Ты сделала все замечательно, - сказал я. Потом перекатился на четвереньки и встал, хотя тело мое протестующе взвыло. Казалось, боль происходит где-то далеко-далеко от меня. Все это было неважно. Энергия пульсировала во мне - вот это важно! Мне только нужно было высвободить часть этой энергии, пока я не взорвался.
      Сьюзен рванулась было помочь мне, но отшатнулась, уставившись на меня.
      - Гарри? Что случилось?
      - Я получил кое-что обратно, - ответил я. - Это круто. Мне еще больно, но это ерунда, - я заложил руки за голову и потянулся. Потом порылся в тряпье и нашел пару трусов, более-менее подходящих мне по размеру. Я застенчиво покосился на Сьюзен и натянул их. - Подыщи что-нибудь для Жюстины, и мы уходим отсюда.
      - Я пыталась. Она не выходит из-за стиральной машины.
      Я раздраженно стиснул зубы. Потом щелкнул пальцами и буркнул: "Ventas servitas".
      В комнате взметнулся вихрь, и Жюстина пробкой вылетела из-за стиральной машины. Мгновение она лежала, нагая и оглушенная, и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
      - Жюстина, - сказал я. - Мы уходим. Мне плевать, сумасшедшая вы или нет. Вы идете с нами.
      - Уходим? - переспросила Жюстина. Сьюзен помогла ей сесть и накинула ей на плечи красный плащ. Он доходил той до середины бедер, и она встала, дрожа как олень в свете фар. - Но... Мы же все умрем.
      - Должны были, - возразил я. - Прошедшее время, - я стал лицом к двери, направил часть бурлившей во мне энергии в указательный палец, наставил его в дверь и повторил: "Ventas servitas!"
      Снова взревел ветер, и дверь разлетелась фонтаном щепок, разбив при этом одну или две из лампочек, освещавших просторное помещение за ней.
      - Держитесь за моей спиной, обе! - приказал я голосом, дрожавшим от злости и напряжения. - Ни в коем случае не высовывайтесь вперед, если хотите остаться целыми.
      И шагнул к двери.
      Из-за косяка выметнулась рука, следом за которой показалось и остальное тело - Кайли Гэмилтон, вновь в человечьем облике и в своем славном маскарадном костюмчике. Он схватил меня за горло и с размаху припечатал спиной к стене.
      - Гарри! - вскрикнула Сьюзен.
      - Попался, - прошипел Кайли, с нечеловеческой силой вдавливая меня в стену. За его спиной возникла и Келли; некогда хорошенькое лицо ее дергалось и перекашивалось, словно сидевшей в ней твари стало тесно в человеческой маске. Похоже, даже вампирских способностей к мимикрии явно не хватало, чтобы обуздать такой жуткий накал страстей.
      - Налетай, сестричка, - сказал Кайли. - Заразен он или нет, мы сейчас вырвем у него сердце и отведаем, наконец, какова на вкус кровь чародея.
      Глава тридцать седьмая
      Ярость охватила меня прежде, чем я успел испугаться - ярость, столь яркая и слепящая, что я даже не поверил, что способен на такую. А может, сам я и не был способен. В конце концов, как говорится, что пожрешь... - даже если ты чародей.
      - Отпусти, Кайли, - посоветовал я. - У тебя один шанс уйти живым - если ты уйдешь прямо сейчас.
      Кайли расхохотался, оскалив клыки.
      - Блефуй на здоровье, чародей, - проворковал он. - Нас не надуешь. Бери его, сестричка.
      Келли рванулась ко мне, но я ждал этого. Я поднял правую руку и в третий раз произнес: "Ventas servitas!" Чудовищный порыв ветра ударил в нее с силой набитого песком мешка и отшвырнул через всю комнату, прямо в стену.
      Кайли злобно взвизгнул, оторвал руку от моего горла и замахнулся ей мне в лицо. От первого удара я успел уклониться и с удовольствием услышал, как кулак его с хрустом врезался в камень. Однако движение это стоило мне равновесия, и пока я восстанавливал его, он снова бросился, целя в мою шею. Все, что мне оставалось - это смотреть, как приближаются ко мне его руки.