Где-то в темноте, в глубине кладбища, взвизгнула женщина. Черити.
      Чего бы я только не отдал, чтобы вернуть себе талисман Мертвеца. Вот сукин сын чертов...
      Я стиснул свой посох так крепко, что пальцы побелели, и достал жезл. Потом перебрался через битый кирпич и ринулся в темноту.
      Я ощутил их сразу же, как пересек линию стены, стоило моим башмакам коснуться кладбищенской земли. Призраки. Тени. Души. Называйте их как хотите, но все они были мертвы как черт-те-что, и всем им надоело это терпеть. Вообще-то, взятые каждый в отдельности, духи они были слабенькие, которые в нормальную ночь разве что заставили бы меня поежиться. Но не сегодня.
      Меня пробрал холод, резкий как в зимний ветер. Я сделал шаг вперед и ощутил сопротивление, словно кто-то пытался вытолкнуть меня обратно. Это напомнило мне вдруг кино, в котором западные туристы протискиваются сквозь толпу нищих попрошаек на площадях грязных ближневосточных городов. Именно это я испытывал сейчас, только призрачным образом - люди толкали меня, пытаясь урвать от меня хоть что-нибудь, чего у меня, возможно, и не было, но что в любом случае не помогло бы ни им, ни мне, даже если бы я это им дал.
      Я собрал всю свою волю, снял с шеи материнский амулет и поднял его в руке высоко вверх.
      Амулет засветился голубым волшебным сиянием - не таким, однако, ярким, как обычно. Серебряная пентаграмма в круге была символом моей веры - веры в магию. В порядок, при котором силой можно управлять, направляя ее на созидание. Мгновение я колебался, обязан ли я слабостью этого свечения своим травмам, или же это так убавилось у меня веры. Я попытался вспомнить, сколько раз за последние несколько лет я использовал свою силу, чтобы сжечь что-то. Или кого-то. Или чтобы разнести в щепки дом. Или учинить еще какой-нибудь погром.
      Пальцев моих не хватило даже на самый приблизительный подсчет. Я поежился. Пора, давно пора мне вести себя хоть немного осмотрительнее.
      От этого света духи отпрянули в тень - все, кроме нескольких посильнее, продолжавших нашептывать мне на ухо всякие гадости. Я не обращал на них внимания и не особенно прислушивался - от таких штук и сбрендить недолго. Я спешил все дальше, оглядываясь по сторонам.
      - Черити! - крикнул я. - Черити, вы здесь?
      Я услышал короткий вскрик справа от себя, который оборвался почти мгновенно. Я повернул в ту сторону, передвигаясь осторожнее и высоко подняв свою светящуюся пентаграмму. Снова ударил гром. Дождь прибил грязь и пропитал землю водой, отчего воображению моему представились мертвецы, пробивающиеся наверх сквозь размокшую землю. Меня пробрал зябкий озноб, и с дюжину духов подлетели поближе словно для того, чтобы полакомиться моим страхом. Я отогнал страх и невидимые, липкие пальцы, и ускорил шаг.
      Черити я обнаружил лежащей на мраморной плите в сооружении, напоминавшем античный храм без крыши. Жена Майкла лежала на спине, охватив руками огромный живот и оскалив зубы.
      Кошмар стоял над ней; мои мокрые волосы прилипли к его лицу, в моих темных глазах отражался свет моей пентаграммы. Одна рука его зависла над ее животом, другая - над горлом. Чуть склонив голову набок, он наблюдал за моим приближением. У границы света, излучаемого пентаграммой, роились, плясали мотыльками духи.
      - Чародей, - произнес Кошмар.
      - Демон, - отозвался я - ничего умнее в голову не пришло.
      Он улыбнулся, блеснув клыками.
      - Ужель и правда тот я, кем кличешь ты меня? - сказал он. - Занятно. Сам я не уверен в сем, - он отнял руку от горла Черити и нацелил в меня указательный палец.
      - Прощай же, чародей, - негромко произнес он. - Fuego.
      Я ощутил поток энергии прежде, чем с конца его пальца сорвался и ринулся на меня сквозь дождь язык пламени. Я успел поднять посох перед собой и выкрикнул: "Riflettum!"
      Огонь и дождь сшиблись перед моим вытянутым горизонтально посохом с яростным шипением, и в воздухе передо мной повисло облако пара. Спасибо дождю, подумал я. Я ни за что бы не пытался жечь кого-то под таким дождем. Почти пустое занятие.
      Черити пошевелилась в то же самое мгновение, когда Кошмар переключил свое внимание на меня. Она подобрала ноги к животу и с яростным визгом лягнула его в грудь.
      Черити никак нельзя было назвать слабой женщиной. Демон охнул и отлетел назад. Сила удара оказалась такова, что сама Черити тоже не удержалась на плите и покатилась на землю, сжавшись в попытке защитить свое не родившееся еще дитя.
      Я ринулся вперед.
      - Черити! - крикнул я. - Уходите. Да бегите же!
      Она повернулась ко мне, и я увидел, в какой она ярости. На мгновение она злобно оскалилась, но потом на лицо ее легла тень сомнения.
      - Дрезден? - спросила она.
      - Некогда! - рявкнул я. По ту сторону надгробья Кошмар снова поднялся на ноги. Глаза его утратили черный цвет - теперь они сияли злобным багровым. Я бросился в его сторону. - Бегите, Черити!
      Я понимал, что пытаться схватиться с тварью, запросто сокрушившей кирпичную стену - чистое самоубийство. Впрочем, понимал я и то, что по части магии я ей сейчас тоже не конкурент. Стоило бы ему сейчас изготовить еще одно заклятие - и я сомневаюсь, что смог бы противопоставить ему что-либо. Поэтому я просто, взявшись за посох обеими руками, уперся им в основание надгробья и прыгнул, целясь обеими ногами Кошмару в лицо.
      На моей стороне были скорость и неожиданность. Я попал как следует, и он снова опрокинулся навзничь. Я больно саданулся бедром о мраморную плиту, ободрал об нее ребра, выпустил из рук посох и следом за демоном покатился на мощеный мрамором пол. На мгновение я утратил контроль за происходящим, голубой волшебный огонь погас, и я оказался в темноте.
      Я перекатился по земле и пополз прочь от демона. Стоит Кошмару схватить меня, и мне конец. Я почти дополз до угла могильной плиты, когда что-то схватило меня за ногу чуть ниже колена. Ощущение было такое, словно ногу перетянули стальной лентой. Я забился, пытаясь вырваться, но схватиться было не за что, кроме скользкой от дождя мраморной плиты.
      Кошмар поднялся на ноги, и вспышка молнии осветила его темные глаза на моем лице. Он улыбался.
      - Итак, развязка наступила, чародей, - объявил он. - Избавлюсь от тебя я, наконец.
      Я сделал еще одну попытку вырваться, но Кошмар просто-напросто раскрутил меня за ногу и отпустил. Я взмыл вверх и успел еще увидеть стремительно надвигающуюся на меня колонну.
      А потом вспыхнул яркий свет, и лоб мой пронзила острая боль. Падение на землю было ощущением уже вторичным, по сравнению с первым, можно сказать, почти приятным.
      Я был бы рад потерять сознание. Увы, холодный дождь не давал мне провалиться в обморок настолько, чтобы я не прочувствовал сполна каждую мучительную секунду нестерпимой боли в черепе. Я попробовал пошевелиться, но не смог; на мгновение мне показалось, что я сломал шею. Потом краем глаза я увидел, что кончики пальцев моих шевелятся, и с сожалением отметил, что драка для меня еще не окончена.
      Ценой чудовищного усилия мне удалось упереться рукой в землю. Еще одно такое же усилие - и я приподнялся, отчего голова закружилась, а содержимое желудка подкатило к горлу. Я привалился спиной к колонне, жадно глотая воздух пополам с дождевой водой, и попытался собраться с силами.
      Это заняло немного времени - сил, чтобы собирать, осталось всего ничего. Я открыл глаза и медленно сфокусировал взгляд. Во рту стоял соленый, железный привкус. Я ощупал рот, щеку, лоб, и пальцы мои окрасились чем-то темным и теплым. Кровь...
      Я попытался встать и не смог. Не смог и все тут. Все слишком сильно вращалось. Вода стекала по мне ручьями, промораживая меня до костей. У подножия пригорка, на котором стоял этот чертов античный храм-тире-мавзолей, натекла здоровенная лужа.
      - Столько воды, - промурлыкал над моим ухом женский голос. - Столько всякого смыто, столько всякого утекло. Интересно, не смыло ли того, о чем пожалеешь потом?
      Я повернул голову на пару градусов - достаточно, чтобы увидеть стоявшую рядом со мной в своем зеленом платье мою крестную. Кожа Леа явно оправилась от антипризрачного порошка, которым я посыпал ее во владениях Агаты Хэгглторн. Золотые кошачьи глаза смотрели на меня со старой, привычной теплотой; великолепная, пышная грива волос, казалось, была неподвластна дождю. Платье, правда, потемнело от воды, но ее это, похоже, не беспокоило. Прилипшее к телу платье только рельефнее обрисовало ее безупречную грудь и волнительный изгиб бедра. Она опустилась рядом со мной на колени.
      - Что вы здесь делаете? - буркнул я.
      Она улыбнулась, коснулась моего лба пальцем и медленно, смакуя, облизала его. Глаза ее закрылись, и она протяжно вздохнула.
      - Какой сладкий мальчик. Ты всегда был сладким мальчиком.
      Я сделал еще одну попытку встать и снова потерпел неудачу. Что-то у меня в голове, похоже, все-таки сломалось.
      Она наблюдала за моими трепыханиями все с той же нежной, участливой улыбкой.
      - Твои силы тают, сладкий мой. Это место принадлежит мертвым, так что как бы они, твои силы, не истаяли совсем.
      - Это вам не Небывальщина, крестная, - огрызнулся я. - Ваша власть сюда не распространяется.
      Она надула губы - у смертной женщины это выглядело бы на редкость соблазнительно. Губы покраснели еще сильнее от моей крови.
      - Сладкий ты мой. Ты же знаешь, что это не так. Я просто беру то, что мне обещано. За что я, кстати, честно заплатила.
      Я оскалился, глядя ей в лицо.
      - Значит, вы собираетесь убить меня.
      Она откинула голову назад и от души рассмеялась.
      - Убить тебя? Я никогда не собиралась убивать тебя, мой сладкий, ну, разве что, когда ты очень уж меня огорчал. Наша сделка заключалась на твою жизнь - не на твою смерть, - из темноты возникла одна из ее гончих, опустилась на землю у ее ног и уставила в меня взгляд своих темных глаз. Леа положила руку на ее широкий лоб, и та вздрогнула от наслаждения.
      Озноб пробрал меня еще сильнее.
      - Я не нужен вам мертвым. Я нужен вам... - у меня перехватило дух, и я не договорил.
      - Ручным, - улыбнулась Леа. Она нежно почесала гончую за ухом. - Но не таким, - рот ее скривился в презрительной улыбке. - Не таким, какой ты сейчас. Жалким. Право же, Гарри, не позволяющим съесть себя за просто так. Я-то думала, мы с Джастином обучили тебя лучше.
      Где-то совсем недалеко снова вскрикнула Черити. Над головой ударил гром.
      Я застонал и сделал еще одну попытку встать. Леа с интересом, но без сочувствия наблюдала за мной своими золотыми, с кошачьими зрачками глазами. Мне удалось-таки подняться, опираясь всем весом на колонну. Сквозь дождь я смутно разглядел Черити, стоявшую на коленях. Над ней возвышался Кошмар, державший ее одной рукой за волосы. Другая его рука тянулась к ее голове. Она пыталась оттолкнуть ее, дрожа от холода и дождя. Пальцы Кошмара скользнули внутрь ее черепа, и она мгновенно стихла.
      Я застонал и рванулся в их сторону, плохо представляя себе, что буду делать. Все вокруг меня завертелось, и я упал обратно на землю, больно ударившись.
      - Милый мальчик, - вздохнула Леа. - Бедняжка, - она опустилась рядом со мной на колени и погладила по волосам. Это было приятно, даже несмотря на боль и тошноту. Впрочем, мне показалось, что и они разом убавились до терпимых размеров. - Ты хотел бы, чтобы я помогла тебе?
      Я ухитрился повернуть голову и посмотреть ей в лицо.
      - Помочь мне? - переспросил я. - К-как?
      Глаза ее заискрились.
      - Я могу дать тебе то, что тебе нужно, чтобы спасти Даму Белого Рыцаря.
      Я уставился на нее. Я совсем обессилел от боли, страха, этого чертова промозглого холода. Я ведь честно пытался. Черт, я сделал все, что в моих силах, чтобы помочь этой женщине. Она меня даже терпеть не может. Я ведь не виноват в том, что она может умереть, нет? Я сделал все, что мог.
      Сделал?
      Я сглотнул слюну напополам с кровью.
      - Что вам нужно, Крестная?
      Она поежилась и вздохнула.
      - То, чего я хотела всегда, мой милый. Эта сделка ничем не отличается от той, что мы заключили много лет назад. Собственно, это часть той сделки. Я дам тебе силу. А в уплату получу тебя, - глаза ее вспыхнули. - Я хочу твоего обещания, чародей. Я хочу твоего обещания в том, что, когда эта женщина окажется в безопасности, ты вернешься ко мне. Ты возьмешь меня за руку. Здесь, нынче ночью.
      - Вы хотите, чтобы я вернулся с вами, - прошептал я. - Но ведь я вам такой не нужен, Крестная. Истерзанный. Опустошенный.
      Она улыбнулась и погладила гончую по голове.
      - Да. Но ты ведь исцелишься. И я сделаю так, чтобы этот срок прошел быстро, милый мой, - она придвинулась ко мне совсем близко, сияя глазами. Каким наслаждениям я обучу тебя! Ни один мужчина и не мечтал о подобном, она снова подняла взгляд, заглянув поверх надгробия, скрывавшего от меня Черити с Кошмаром. - Дама Белого Рыцаря видит сейчас такое... Скоро она окажется взаперти как та женщина-полицейский.
      - Откуда вам известно про Мёрфи? - удивился я.
      - Мне много чего известно. Известно, например, что ты можешь умереть, если не будешь делать ничего, дитя мое. Ты можешь умереть здесь в холоде и одиночестве.
      - Мне плевать на это, - сказал я. - Мне...
      Совсем рядом с нами Черити издала судорожный всхлип. Леа улыбнулась.
      - Время истекает, детка. Оно не ждет никого - ни смертного, ни сидхе, ни чародея.
      Леа держала меня на мушке. Стоит мне подтвердить наш уговор, и я, можно сказать, поднесу ей себя на блюдечке с голубой каемочкой. Но я не мог даже встать. Я не мог, черт подрал, сделать ничего, чтобы спасти Черити, без посторонней помощи.
      Я закрыл глаза и увидел маленькую дочурку Майкла. Я представил себе ее, растущую без матери.
      Черт.
      - Я принимаю ваши условия, Крестная, - произнеся эти слова, я ощутил, как что-то коснулось меня.
      Леа тихонько ахнула и зажмурилась. Когда она открыла глаза, они сияли хищным огнем. Она наклонилась к самому моему уху.
      - Ответ, мой милый, вокруг тебя, - она поцеловала меня в лоб и исчезла.
      Я обнаружил, что снова могу внятно мыслить. Шевелиться все еще было больно - черт, еще как больно - но все же возможно. Я поднялся на ноги, облокотился о надгробие и запрокинул лицо вверх, чтобы дождь смыл кровь с глаз.
      Ответ вокруг меня. Что за совет такой идиотский она мне дала? Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего кроме стриженых газонов, деревьев и могил. Могил было больше всего. Простых надгробных плит и мраморных стел, могил с маленькими бассейнами, могил с фонарями, могил с фонтанчиками. Мертвецы. Вот что меня окружало.
      Я перевел взгляд на Черити с Кошмаром и ощутил, как во мне вскипает холодный гнев. Я обошел надгробие, с каждым шагом ступая все увереннее.
      - Эй! Ты! Урод! - крикнул я.
      Кошмар повернул голову в мою сторону и удивленно зажмурился. Потом снова улыбнулся.
      - Так ты не мертв еще? Занятно, право, - он отпустил Черити, и пальцы его выскользнули из нее точно так же, как из Мёрфи. Черити обмякла и повалилась набок. - С ней могу я разобраться не спеша. Однако же с тобою, чародей, покончу я тотчас - раз и навсегда.
      - Ля-ля, - буркнул я, нагнулся, подбирая посох, и выпрямился, держа его обеими руками. - Так больше не говорят. Блин-тарарам, ну и слог. Хорошо еще, хоть феи держатся в ногу со временем.
      Кошмар нахмурился и не спеша двинулся в мою сторону.
      - Так ты не уразумел еще, болван? Воззри: вот смерть твоя идет.
      Тяжелый башмак ступил на мраморную плиту рядом со мной. Потом второй. На плечо мое упал луч белого света от клинка "Амораккиуса", и голос Майкла произнес: "Не уверен".
      Я покосился на Майкла.
      - Как раз вовремя, - буркнул я.
      Он недобро оскалился.
      - Что с моей женой?
      - Она жива, - ответил я. - Но нам лучше убрать ее отсюда.
      Майкл кивнул.
      - Я убью его еще раз, - сказал он и сунул мне в руку что-то холодное и твердое - распятие. - Тащите ее отсюда. Дайте ей это.
      При виде подоспевшего подкрепления Кошмар застыл на месте.
      - Ты? - обратился он к Майклу. - Ну так и знал я, что закончится все этим.
      - Ох, да заткнись же, наконец, - взорвался я. - Майкл, рубите его к чертовой матери.
      Майкл шагнул вперед, и меч засиял ярче галогенного фонаря. Кошмар злобно взревел и отпрянул в сторону, уворачиваясь от клинка, потом снова ринулся на Майкла, угрожающе растопырив пальцы. Майкл поднырнул под лапищи, с силой вонзился плечом ему подвздох и, оттолкнув от себя, вонзил в него меч. "Амораккиус" вспорол тому живот, и из раны вырвался язык белого пламени.
      Я рванулся вперед, в обход Майкла - к Черити. Она уже шевелилась, пытаясь сесть.
      - Дрезден? - шепнула она. - Где мой муж?
      - Он занят. Надирает кое-кому задницу, - сказал я, суя ей в пальцы распятие. - Вот, возьмите. Идти сможете?
      - Следите за своим языком, мистер Дрезден, - она сжала распятие в руке и на мгновение наклонила голову. - Не знаю, - призналась она. - Господи, помоги. Мне кажется... - все тело ее застыло, и она негромко охнула, прижав руку к животу.
      - Что? - спросил я. Может, она ранена? За спиной пыхтел Майкл, и от вспышек белого огня "Амораккиуса" по траве плясали тени. - Черити, что с вами?
      Она застонала.
      - Ребенок, - сказала она. - Ох, мне кажется... Мне кажется, воды отошли раньше срока. Когда я упала, - лицо ее исказилось, залилось краской, и она снова застонала.
      - Ох, - повторил за ней я. - Ох. Ох, нет. Нет, этого не может быть, - я стиснул руками лоб. - Чушь какая-то, - я свирепо покосился наверх, в небо. У кого-то там неважное чувство юмора.
      - О-ооооох! - простонала Черити. - Ох, Господи, спаси и сохрани. Мистер Дрезден... У меня почти не осталось времени.
      - Да, - вздохнул я. - Да, конечно, - я нагнулся поднять ее и едва не упал физиономией в грязь. Каким-то образом мне удалось не придавить ее собой, но выпрямился я с огромным трудом и остался стоять, шатаясь. Черити была отнюдь не пушинка. Я один ни за что не вытащил бы ее отсюда.
      - Майкл! - крикнул я. - Майкл, у нас проблема!
      Майкл пригнулся, хоронясь за надгробием. Из темноты со свистом вылетел камень и разбился в пыль о мраморную плиту.
      - Что?
      - Черити! - крикнул я. - Роды начались.
      - Гарри! - крикнул в ответ Майкл. - Берегитесь!
      Я повернулся. Из темноты за моей спиной возник Кошмар. Двигался он так быстро, что глаз едва успевал следить за ним. Он нагнулся, без видимых усилий вырвал из земли могильную плиту и поднял ее высоко в воздух.
      Я бросился между ним и Черити, с самого начала сознавая, что это пустой жест - сил у него хватило бы, чтобы размозжить нас обоих разом. Впрочем, ничего другого я все равно сделать не мог.
      - А ну же! - взвизгнул Кошмар. - Изволь же положить свой меч, о Рыцарь! Клади, покуда я обоих их не раздавил!
      Майкл шагнул к нам; лицо его побелело как мел.
      - Ни шагу далее, - рявкнул Кошмар. - Ни даже дюйма малого!
      Майкл застыл. Он посмотрел на Черити, которая снова начала стонать, зажмурившись.
      - Г-гарри? - неуверенно произнес он.
      Я вполне мог еще убраться с дороги чудища. Возможно, я мог бы отбиться, вздумай он жечь меня огнем. Но стоило мне откатиться в сторону - и ничто уже не мешало бы ему раздавить Черити. У нее не было ни одного шанса.
      - Меч, - ледяным тоном произнес Кошмар. - Брось его.
      - О Боже, - прошептал Майкл.
      - Не слушайте его, Майкл, - сказал я. - Так ему будет только проще убить нас.
      - Умолкни, смертный, - сказал Кошмар. - Вражда моя с тобою, чародей, а также с рыцарем. И женщина мне безразлична, и дитя, доколе вас обоих я имею.
      Дождь на мгновение - на мой взгляд, зловеще затянувшееся - притих. Майкл зажмурился.
      - Гарри... - слабым голосом произнес он, опустил меч и чуть толкнул его от себя, позволив ему упасть на землю. - Мне очень жаль. Я ничего не могу поделать.
      Кошмар встретился со мной своим багровым взглядом и скривил губы в торжествующей ухмылке.
      - Чародей, - прошипел он зловещим шепотом. - Однако ж друг твой мог тебя послушать.
      Я увидел, как могильная плита начала опускаться на меня.
      Черити вдруг резко выбросила вверх руку с зажатым в ней распятием. Символ мигнул и вдруг засиял белым огнем, в свете которого лицо Кошмара превратилось в черно-белую маску из фильма-ужастика. Он дернулся и с визгом отпрянул от света, выронив могильную плиту на сырую, пропитанную дождем землю. Полетели брызги.
      Все словно замедлилось и обрело кристально-четкие очертания. Я увидел покатые пригорки с надгробиями, тени деревьев. Я слышал, как рядом со мной Черити бормочет что-то на латыни. Краем глаза я видел тревожно роящиеся в темноте над кладбищем тени. Я ощущал на лице холодные капли дождя. Вода стекала по моему лицу, по могильным камням, по склону холма, собираясь в ручьи, накапливаясь в небольшом пруду.
      Бегущая вода. Ответ, который был вокруг меня.
      Я прыгнул на Кошмара. Он отмахнулся от меня и попытался схватить за плечо, но рука скользнула. Я всем телом врезался в него, и мы вдвоем покатились вниз по склону, прямо в один из бурливших у его подножия ручьев.
      Доводилось ли вам слышать легенду про Сонную Лощину? Помните то место, где бедный старина Икебод скачет, очертя голову, к мосту? Бегущая вода притягивает магическую энергию. Порождения Небывальщины, потусторонние тела не могут перейти ее, не утратив при этом энергии, необходимой им в нашем мире для сохранения телесной оболочки. Вот он, ответ.
      Я катился вниз в обнимку с Кошмаром, а он все пытался вцепиться в меня. Мы упали в поток, и тут одна из его рук схватила меня, наконец, за горло, разом лишив дыхания.
      А потом он начал визжать. Он бился и дергался, барахтаясь в восьми или девяти дюймах бурлящей воды. Тело его начало таять словно сахар в воде сначала ноги, потом все остальное. Я смотрел на него, на собственное тающее тело. Понимаю, это не очень красиво, но я испытывал от этого зрелища какое-то извращенное удовольствие. Демон бился, лягался, корежился от боли.
      - Чародей, - пробулькал он. - Это не конец еще. Отнюдь. И суток не минует, как я с заходом солнца вернуся за тобой!
      - Да растворись же ты, наконец, - буркнул я. И через пару секунд Кошмар исчез, оставив за собой только слой липкой слизи у меня на одежде и горле.
      Я встал по колено в воде, дрожа от холода, потом собрался с силами, вылез из ручья и потащился вверх по склону. Майкл склонился над своей женой. Он просунул руки под нее и поднял как корзину мокрого белья. Я уже говорил, что сложения Майкл не хилого.
      - Гарри, - сказал он. - Меч.
      - Сейчас принесу, - отозвался я.
      Я доплелся до места, куда он бросил "Амораккиус" и поднял меч. Длинный клинок весил меньше, чем казалось на взгляд, и скрытая в нем энергия отдавалась в моих пальцах слабой вибрацией. Ножны висели у Майкла на поясе, поэтому я просто закинул его себе на плечо, надеясь, что я не упаду и не снесу себе башку или еще чего-нибудь. Я подобрал свои раскиданные причиндалы и повернулся, чтобы уходить с Майклом.
      Как раз тут и вернулась Леа. Она возникла прямо передо мной, окруженная троицей своих адских волкодавов.
      - Мой милый, - нежно произнесла она. - Время выполнять свою часть соглашения.
      Я взвыл и отпрянул от нее.
      - Нет, - сказал я. - Нет, погодите. Я побил эту тварь, но она все еще на свободе. Ничто не мешает ей вернуться из Небывальщины завтрашней ночью.
      - Это меня не касается, - заявила она, пожав плечами. - Наша сделка заключалась на твою жизнь тотчас же, как ты спасешь эту женщину с помощью того, что я тебе дала.
      - Вы мне не дали ничего, - возразил я. - Вы просто приглушили боль. Ведь не вы же пролили всю эту воду, а, крестная?
      Она снова пожала плечами и улыбнулась.
      - Это все семантика. Ведь это я навела тебя на эту мысль, разве не так?
      - Я мог додуматься до этого и так, - буркнул я.
      - Возможно. Но мы заключили сделку, - она пригнула голову, глаза ее вспыхнули угрожающим золотым огнем. - Или ты собираешься попытаться еще раз увильнуть от выполнения своих обещаний?
      Черт, я дал ей слово. А нарушение обязательств только добавило бы мне неприятностей. Но Кошмар еще не побежден. Верно, я прогнал его прочь, но он запросто может вернуться следующей же ночью.
      - Я пойду с вами, - сказал я. - Когда окончательно разделаюсь с Кошмаром.
      - Ты пойдешь сейчас, - улыбнулась Леа. - Прямо отсюда. Или поплатишься, - трое адских гончих не спеша двинулись ко мне, угрожающе скаля зубы.
      Я бросил все, что держал в руках, кроме меча, и крепче сжал его рукоять. Черт, по части мечей я полный ноль, но этот был тяжелый и острый, так что, даже не пользуясь его магической силой, я с высокой степенью вероятности я попал бы острием в одну из этих псин.
      - Я не могу пойти на это, - сказал я. - Не сейчас.
      - Гарри! - крикнул Майкл. - Стойте! Его нельзя использовать таким об...
      Одна из гончих прыгнула на меня, и я поднял клинок. Последовала яркая вспышка, и руку мою пронзила острая боль. Меч дернулся в моей руке и выпал из нее на землю. Псина щелкнула зубами у меня перед носом и я отпрянул назад. Онемевшая рука повисла бесполезной плетью.
      Леа рассмеялась, и серебряный смех ее рассыпался по кладбищу колокольным звоном.
      - Вот! - торжествующе вскричала она, делая шаг вперед. - Я так и знала, что ты попытаешься снова обмануть меня, мой сладкий! - она ослепительно улыбнулась мне, оскалив зубы. - Мне стоило бы поблагодарить тебя, Гарри. Самой мне ни за что бы не коснуться этой вещи, когда бы тот, кто держал его в руках не осквернил его неподобающим использованием.
      Черт! Надо же было свалять такого дурака!
      - Нет, - пробормотал я. - Погодите. Может, обсудим это, а, крестная?
      - Мы обсудим это, мой милый. И очень скоро. До встречи - вы, оба, - Леа снова рассмеялась; глаза ее сияли. А потом она повернулась, гончие сбились у ее ног, она шагнула в темноту и исчезла. Вместе с мечом.
      Я стоял под дождем, усталый, замерзший, дурак-дураком.
      Майкл смотрел на меня широко раскрытыми от потрясения глазами. Черити съежилась у него на руках, дрожа и постанывая.
      - Гарри, - прошептал Майкл. Мне показалось, что он плачет, но слез на дожде все равно было не видно. - Боже мой, Гарри. Что вы наделали?
      Глава двадцать вторая
      Все больничные помещения похожи друг на друга. Все они окрашены в приглушенные, казенные тона, все углы в них по возможности скруглены, что должно по идее создавать уют, но не создает. И пахнет в них тоже одинаково: на четверть антисептиками, на четверть холодным безразличием, на четверть ожиданием и, наконец, на последнюю четверть - неприкрытым страхом.
      Черити увезли от нас сразу; Майкл ушел за ней. При всей своей застенчивости я полез в голову очереди. Пришлось, правда, извиниться перед пятилетней девочкой со сломанной рукой. Типа, извини, детка. Черепно-мозговая травма круче простого перелома.
      У врача, которая обследовала меня, на груди красовалась табличка: СИММОНС. Это была дама крепкого сложения, решительного вида, с седеющими волосами, резко контрастировавшими с ее смуглой кожей. Она уселась передо мной на табуретку и пригнулась ко мне, положив руки мне на виски. Руки были большие, теплые, сильные. Я закрыл глаза.
      - Как вы себя чувствуете? - спросила она, опустив на мгновение руки и выкладывая на стол какие-то инструменты.
      - Как будто какой-то сверхсилач швырнул меня об стену.
      Она негромко усмехнулась.
      - А точнее? Вам больно? Голова кружится? Тошнит?
      - Да, нет, и да, немного.
      - Вы ударились головой?
      - Угу, - я почувствовал, как она протирает мне лоб холодной салфеткой, счищая с него кровь и слизь. Спасибо дождю, их осталось не так и много.
      - М-мм... Так... Да, есть немного крови. Вы уверены, что это ваша?
      Я открыл глаза и удивленно уставился на нее.
      - Моя? А чья же еще?
      Тетка заломила бровь, и темные глаза ее подозрительно блеснули из-под очков.
      - Скажите-ка, мистер... - она покосилась на карту, - Дрезден, - она нахмурилась и пристально уставилась на меня. - Гарри Дрезден? Чародей?
      Я зажмурился. При том, что в "Желтых Страницах" я единственный чародей, меня никак нельзя назвать знаменитым. А если и можно, так только печально знаменитым. Так и так, мое имя мало что говорит обычному человеку.
      - Ага. Это я.
      Она нахмурилась сильнее.
      - Ясно. Я слышала о вас.
      - Чего-нибудь хорошее?
      - Ну, не совсем, - она перекрестилась. - У вас на голове нет порезов или ссадин. Я не люблю шуток, мистер Дрезден. Там ждут люди, которым нужна моя помощь.
      Я против воли разинул рот.
      - Нет ссадин? - я же отчетливо помнил, какая здоровенная дырища была у меня в башке, и кровь из нее заливала мне глаза и попадала в рот. Я до сих пор ощущал ее вкус. Она, эта дырка, никуда не могла деться. А если делась, то куда?
      Я прикинул возможный ответ и поежился. Крестная...
      - Ни одной, - подтвердила она. - Разве что несколько старых, несколько месяцев как заживших.
      - Это невозможно, - сказал я скорее себе, чем ей. - Этого просто не может быть.
      Она посветила мне сначала в один глаз, потом в другой. Я вздрогнул. Она взглянула мне в глаза (чисто профессионально, отстраненно - о заглядывании в душу здесь речи не шло) и покачала головой.
      - У вас такое же сотрясение, как из меня Вайнона Райдер. Вставайте с этой кушетки и убирайтесь из моего кабинета. И не забудьте по дороге к выходу оплатить осмотр, - она сунула мне в руку влажную салфетку. - Смыть весь этот маскарад можете сами, мистер Дрезден. У меня и без вас полно работы.
      - Но...
      - И не обращайтесь в травмопункт без реальной на то необходимости.
      - Но я не...
      Д-р Симмонс не стала дослушивать меня до конца. Она повернулась и направилась к следующему пациенту - маленькой девочке со сломанной рукой.
      Я встал и, прихрамывая, добрел до туалета. Все мое лицо было покрыто разводами запекшейся крови. В основном она задержалась в складках и морщинах, отчего лицо мое казалось старше, этакой маской из крови. На лбу, примерно на дюйм ниже корней волос, прочертила кожу бледно-розовая черта. Кожа на ней казалась совсем нежной, и когда я случайно коснулся ее салфеткой, боль была такая, что я с трудом удержался от крика. И все-таки рана затянулась. Зажила.