Джулиан пристально вглядывался в лицо жены, отмечая лиловые тени под глазами и ее нежную хрупкость. У него сердце перевернулось в груди: она выглядела такой изможденной. Сегодня ей пришлось пережить тяжелое падение с лошади, и теперь она нуждалась в бережной заботе, а не в допросах о страшных событиях прошлого, которым они сейчас предавались. Он хотел бы продолжить их обсуждение, были вопросы, на которые ему хотелось бы получить ответы, но он сдержался, неохотно решив, что завтра наступит скоро и можно будет вернуться к сегодняшним нежданным откровениям.
Он поднялся на ноги, готовясь покинуть спальню.
– Ты нуждаешься в отдыхе, а разговор на эту тему не поможет тебе заснуть. – Его взгляд снова прошелся по ее бледному лицу и поникшим плечам. – Я хочу, чтобы завтра утром тебя осмотрел доктор Коулмен, – сказал он решительно. Нелл болезненно сморщилась.
– Как я понимаю, спорить с тобой бесполезно.
– Безусловно, – чуть усмехнулся Джулиан и ласково провел пальцем по ее щеке. – Я не хочу, чтобы с тобой приключилось что-то плохое. Когда прискакал Ходжес и рассказал мне о твоем падении... – Джулиан вспомнил ужас, овладевший им, но заставил себя улыбнуться. – Не будем больше говорить об этом, но я не хочу снова переживать такое.
Ни по голосу, ни по выражению его лица Нелл не могла понять, что именно он подразумевал под словом «такое». Рассердился ли он? Был ли раздосадован... озабочен? Он был не рад, застав ее в Стоунгейте. Это было очевидно. Решив выяснить его чувства поточнее, Нелл отвела глаза в сторону и пробормотала:
– Для тебя было сегодня потрясением застать нас в Стоунгейте?
– Не стану отрицать, – отозвался Джулиан, и какой-то черт подтолкнул его добавить: – Но это было ничто в сравнении с шоком, который я испытал, увидев тебя уютно сидящей рядышком с Тиндейлом.
Голова Нелл резко мотнулась в его сторону, и, вздернув подбородок, она промолвила:
– Как я уже сказала тебе, у меня не было выбора. Он уселся около меня. Помешать этому я не могла.
Джулиану хотелось ей поверить, однако зрелище жены, сидящей и мило болтающей с человеком, который всего три месяца назад вроде бы ее похитил, его ошеломило и пробудило в душе зеленоглазое чудище ревности. Ему хотелось схватить этого глупого павлина Тиндейла за шиворот, сбросить с дивана и трясти, как терьер трясет крысу. А что касается Нелл, он едва сдержал сильнейший порыв сжать ее в объятиях и потребовать, чтобы она никогда больше так его не пугала.
В том, что Нелл испытывает к нему симпатию... или даже привязанность, он не сомневался, но также сознавал, точнее, чувствовал, что какую-то часть своей души она от него скрывает. Он пытался не думать об этом, не придавать этому особого значения, но всегда замечал эти моменты легкой отдаленности... осторожное изъятие руки из его пальцев, крохотный поворот лица, удалявший ее губы от его рта, так что поцелуй приходился в щеку. Докучливое ощущение, что она все больше отдаляется от него, наполняло Джулиана страхом беспомощности. Ему хотелось схватить ее и хорошенько потрясти... и потребовать, чтобы она полюбила его... так, как он сам – он вдруг отчетливо осознал это, – так, как сам он любил ее.
Джулиан потрясенно взглянул на Нелл. Он ее любит! Он смотрел на нее, пытаясь справиться с внезапностью своего необъяснимого открытия. Он любит эту миниатюрную женщину с большими глазами цвета морского тумана и вечно растрепанными золотисто-каштановыми локонами.
– Милорд, – прервал его размышления голос Нелл, – вы ведь не думаете, что я поощряла лорда Тиндейла?
Все еще потрясенный внезапным озарением, что любит жену, терзаемый муками ревности и неуверенности, Джулиан пробормотал:
– Я больше не знаю, чему верить.
Нелл возмущенно ахнула. Он сомневался в ее слове. Сверкнув глазами, она резко произнесла:
– Тогда я предлагаю вам, пока не решите, верить мне или нет, не навязывать мне своего присутствия.
– Навязывать? – требовательно осведомился Джулиан, ее слова ранили его, как морская девятихвостая плетка. Понукаемый гордостью и гневом, он ответил: – Прекрасно, миледи. Я желаю вам доброй ночи. Не волнуйтесь: я не стану дольше вам докучать.
Нелл проводила его взглядом. Ее порывистые чувства переходили от гневного негодования к негодующему отчаянию и обратно. Призыв вернуться, слова примирения трепетали на ее губах, готовые сорваться... но было поздно. Он ушел, и дверь между их комнатами с грохотом захлопнулась за его высокой фигурой. Звук этот звенел в ее ушах, когда она уткнулась лицом в подушку. Закусив кулак, Нелл старалась сдержать рыдания. Будь он проклят! Усомниться в ее словах! Подумать хоть на минуту, что ей нравится пребывать в обществе Тиндейла! О, как она его ненавидит! В эту секунду она не слишком разбиралась в том, кому на самом деле адресована эта ненависть: Тиндейлу или ее злосчастному мужу, который ее не любит... который отдал навсегда свое сердце и любовь мертвой женщине. Будь он навеки проклят!
В эту ночь Джулиан не спал. Слишком многое ему следовало обдумать, так что он провел следующие часы в размышлениях о стоявших перед ним проблемах. У него не было четких планов по их решению, но вскоре после рассвета он вызвал звонком своего камердинера. Часом позже, умытый и готовый встретить новый день, он спустился по лестнице и направился в утреннюю столовую завтракать. Несколько слов Дибблю, и слуга помчался за доктором Коулменом.
Торопливо позавтракав бифштексом с кровью и кружкой эля, Джулиан удалился в библиотеку, где продолжал беспокойно ходить по комнате, безуспешно стараясь привести в порядок клубившиеся в голове мысли. Самым важным было уладить отношения с Нелл, смягчить воцарившуюся между ними напряженность. Он никогда не считал себя трусом, но ему не хватало духа назвать вслух владевшие им чувства... когда у него не было уверенности в ее чувствах к нему. Но если он пока не мог открыть ей сердце, то по крайней мере мог позаботиться, чтобы не продолжать ссору с ней.
И потом, нужно было заняться этой историей с темницами... Он нахмурился. Нелл и в этом случае была права. Его темницы следует осмотреть и определить, являются ли они теми, что фигурируют в ее снах. Если они окажутся теми... он устроит ловушку – да-да, такую, что не оставляет возможности удрать из нее, – и тогда с этим монстром будет покончено раз и навсегда... и сделает это он, Джулиан. Только один из них покинет эту темницу живым.
Прибытие доктора Коулмена прервало его размышления. Выдавив из себя вежливую улыбку, Джулиан приветствовал врача и, объяснив тому ситуацию, повел его осмотреть Нелл.
Наверху, в своих покоях, Нелл безрадостно встречала доктора Коулмена. Как и Джулиан, она провела беспокойную ночь, но ей все же удалось поспать несколько часов. Она устала, и нога отчаянно ныла, но Нелл терпеливо вынесла заботы Бекки и ее упреки. Чувствуя себя нехорошо, она решила провести день в постели и переоделась в ночную сорочку из бледно-желтого тончайшего кембрика, поверх которой надела отороченный кружевами халат цвета лаванды. После того как Бекки расчесала ей волосы и подвязала тяжелые локоны шелковыми лентами, она даже смогла по настоянию преданной служанки немного позавтракать.
Нелл как раз наливала себе вторую чашку чая, когда ей доложили о приезде доктора. Делая хорошую мину при плохой игре, Нелл ответила на его вопросы и стойко выдержала осмотр. Ей было очень неловко, что этот высокий темноволосый мужчина, который задавал ей вопросы об интимных отправлениях ее тела, является дядей ее мужа пусть не по имени, но по крови. Его внешнее сходство с Джулианом лишь усугубляло ее смущение. Она с тоской вспомнила доброго седовласого старика, доктора Баббингтона из Медоули. Ей мучительно захотелось увидеть его привычное родное лицо. Волна отчаянной тоски по родному дому накатила внезапно. Нелл захотелось увидеть отца, братьев. Глаза ее наполнились слезами. Но, отворачивая лицо от невозмутимого взгляда доктора Коулмена, она поняла, что больше всего ей хочется, чтобы муж полюбил ее...
Закончив свои вопросы и осмотр, доктор Коулмен перешел из спальни в гостиную, давая ей возможность привести себя в порядок.
Через несколько минут Нелл присоединилась к нему в гостиной.
Заложив руки за спину, доктор смотрел в окно, но когда она вошла, обернулся к ней, сел рядом на стул и, внимательно посмотрев на нее, сказал:
– Итак, миледи, несмотря на вчерашнее ваше падение с лошади, вы пребываете в отличном здоровье. Несколько дней покоя, и вы почувствуете себя как прежде. – Улыбка расплылась на его лице, и, погрозив ей пальцем, он добавил: – Но больше никакой бесшабашной верховой езды: вы теперь подвергаете риску не только свое здоровье.
Нелл недоуменно нахмурилась:
– Что вы имеете в виду?
– Если все пойдет хорошо, а я не вижу причин, чтобы это было не так, – продолжал широко улыбаться он, – полагаю, что вы где-нибудь в июле подарите своему милорду здорового ребенка. Ну, может, не позднее самого начала августа. Мои поздравления.
Глава 13
Нелл ошеломленно замерла. Она настолько растерялась, что едва заметила уход доктора. Она беременна!
В полном изумлении Нелл уставилась на свой плоский живот. Как получилось, что она забеременела? Краска залила ее щеки, когда она подумала о бурных ночах в объятиях мужа. Ну она, конечно, знала, как это случается... однако поверить, что это произошло с ней самой, не могла. Она не ощущала явных изменений. Хотя... надо признаться, что в последнее время часто уставала... и стала плаксивой... и ее желудок вдруг проявлял непривычную чувствительность... По правде говоря, ее довольно часто мутило...
Вскочив со стула, Нелл побежала в гардеробную, чтобы посмотреть на себя в большое зеркало. Она сбросила халат, обтянула живот ночной рубашкой и разочарованно пожала плечами. Живот, на ее взгляд, оставался по-прежнему плоским. Она повернулась одним боком, потом другим, стараясь подметить хоть какое-то изменение, и со вздохом опустила рубашку. Доктор Коулмен мог говорить, что она беременна, но она не видела ни малейших признаков того, что в ней растет ребенок. И все же... Ведь действительно были все эти другие признаки, и недавно она задумалась о том, что последний раз ее месячные пришли до того, как Джулиан лег с ней в постель. Она залилась румянцем. Да, все верно. Должно быть, так и есть. Она беременна.
Бекки постучала и заглянула в приоткрытую дверь.
– Миледи? Я видела, что доктор ушел. Вам что-нибудь нужно?
– Нет. Да. Не знаю, – выговорила Нелл, продолжая ошеломленно изучать свое вдруг ставшее загадочным тело. Нетерпеливым жестом она подозвала Бекки: – Посмотри на меня. Как по-твоему, я выгляжу иначе?
– Нет, ваше сиятельство, – недоуменно покачала головой Бекки.
Не в силах больше сдерживать улыбку, Нелл посмотрела на служанку и радостно воскликнула:
– О, Бекки, мне только что сообщили самую необыкновенную новость! У меня будет ребенок!
Бекки округлила глаза и ахнула:
– Мисс! Я хотела сказать: ваше сиятельство! Как чудесно! Вы, наверное, в восторге.
– Да, – призналась Нелл. – Я просто еще с этим не освоилась. – И с ноткой почтительного ужаса в голосе повторила: – У меня будет ребенок. В июле... или в начале августа. – Она засмеялась и, схватив Бекки за руки, пустилась в бурный пляс по комнате. – Можешь в это поверить? – твердила она, хохоча. – Ребенок! У меня!
– А его сиятельство доволен? – спросила Бекки, когда они, задыхаясь, свалились на постель.
И воздушный шарик радости, окружавший Нелл, тихо лопнул. У нее будет ребенок от человека, который ее не любит, от человека, чье сердце и любовь принадлежат мертвой женщине... человека, который ей не доверяет. Ей стало тяжело на душе. Джулиан, конечно, обрадуется этому известию: ведь ему нужен наследник и по крайней мере этого – подумалось ей – покойная святая Кэтрин дать ему не смогла.
– Он еще не знает, – тихо призналась она. – Полагаю, что доктор Коулмен сообщает ему об этом сию минуту.
Нелл не ошиблась. Вернувшись к Джулиану в библиотеку, доктор Коулмен поспешил сообщить ему радостную новость, что ее сиятельство должна родить в середине лета. Поскольку в эту минуту мысли о ребенке были крайне далеки от его размышлений, Джулиан несколько секунд молча смотрел на доктора, пока смысл сказанных слов дошел до его сознания. Ребенок. Его жена была беременна. Его Нелл собирается подарить ему ребенка! Он станет отцом. Этим летом.
Тревоги недавней бессонной ночи как ветром сдуло. Изумление и радость затопили его, и широкая глуповатая улыбка расплылась по лицу. Его жена ждет ребенка!
Доктор Коулмен, с доброй улыбкой наблюдавший за ним, промолвил:
– Вижу, что моя новость вас обрадовала.
– Обрадовала?! – восторженно вскричал Джулиан. – Вы себе не представляете насколько! Клянусь Юпитером, Коулмен, это самое лучшее известие, которое вы могли мне преподнести.
Коулмен рассмеялся.
– Я доволен, милорд, что принес вам добрую весть. – Он взял свой маленький черный саквояж и добавил: – Я ухожу и оставляю вас и вашу супругу обсуждать эту перемену в вашем будущем. Еще раз мои поздравления. Если я вам понадоблюсь, пришлите слугу, и я моментально к вам явлюсь. – И при виде тревоги, возникшей на лице Джулиана, покачал головой и снова засмеялся: – Не волнуйтесь, ваша жена молода и здорова. Она сильная. Я не предвижу никаких проблем.
Худощавое лицо Джулиана преобразил восторг. Он энергично потряс руку доктора.
– Спасибо, что так быстро приехали. – И с все еще ошеломленным видом повторил: – Я поверить не могу в это. Ребенок!
Оставшись один, Джулиан громко рассмеялся, пьянея от радости. Он станет отцом! В середине лета он будет держать на руках ребенка... Переполненный блаженством, ногами едва касаясь земли, он прошелся по комнате и остановился перед огнем.
Они с Нелл плохо расстались прошлой ночью, и Джулиан должен был признаться, что виноват в этом был он сам. Тревога, ревность, сомнения, гордость и его вспыльчивость, которую он обычно держал под жестким контролем, соединились во взрывчатую смесь и, к несчастью, побудили его нанести обиду единственному человеку, который этого не заслуживает. Он вспомнил вспышку гнева в глазах Нелл и поморщился. У его жены тоже были крутой нрав и гордость, равная его гордости. Он представил себе, как она заставит его унижаться, прежде чем вернет ему свою благосклонность. Если вообще ее вернет. Будущий ребенок осложнял ситуацию, и в душе его шевельнулась тревога. Возможно, Нелл поведет себя так же, как Кэтрин, и использует свою беременность как оружие против него... но, может быть, она разделит с ним эту радость и ощущение чуда?
Впрочем, он не мог долго задерживаться на грустных мыслях и постарался поскорее отбросить мрачные воспоминания. Слишком сильным было его удовольствие. Мысль о грядущем отцовстве вновь вызвала на его лице глуповатую ухмылку. Нет, наверняка Нелл будет рада.
Стук в дверь прервал его размышления. По его слову в комнату вошел Диббль и доложил:
– Милорд, приехал ваш кузен мистер Уэстон и хочет вас видеть.
– Чарлз здесь? И хочет меня видеть? – изумился Джулиан.
В комнату вошел Чарлз и сказал:
– Да, это я. Не понимаю, почему ты отдал распоряжение Дибблю докладывать обо мне, словно я какой-то посторонний. Это просто знак того высокомерия, которым ты заболел, унаследовав титул. Хорошо, что я рядом и всегда готов нанести удар по нему и вытянуть тебя из пучины чопорности.
Джулиан с трудом сдержал рвущийся на волю смешок. Кто бы говорил о высокомерии! И дерзости в придачу... Чарлз далеко превосходил его и в том, и в другом.
Взмахом руки отпуская Диббля, Джулиан произнес:
– Оставь нас... и в будущем, пожалуйста, обращайся с этим негодником, как с любым другим членом семьи.
– Которым я и являюсь, – объявил Чарлз, ухмыляясь, и направился прямиком к стоявшему перед камином Джулиану. – Даже если ты предпочитаешь притворяться, что это не так.
– Должен ли я подать угощение, милорд? – осведомился Диббль.
– Ну разумеется, должен, – ответил ему Чарлз, протягивая руки к огню. – На случай, если ты этого не заметил, снаружи собачий холод, и я приехал сюда верхом в надежде согреться тем замечательным пуншем, который ты так ловко готовишь. Будь добр, Диббль, позаботься об этом.
Хорошо знакомый с манерами Чарлза, Диббль скрыл улыбку и удалился. Так приятно было вновь увидеть кузенов вместе. А что касается пунша... с довольным выражением лица дворецкий поспешил на кухню.
Улыбаясь кузену, Джулиан спросил:
– Так что же привело тебя в мой дом? Хочешь ковать железо, пока оно горячо?
Чарлз бросил на него проницательный взгляд.
– Ты имеешь в виду продолжение вчерашнего мирного общения?
– Пожалуй.
– Что бы ты мне ответил, если бы я признался, что это так и есть? Что я хочу оставить в прошлом наши раздоры?
Джулиан внимательно вгляделся в его лицо. В свое время из всех кузенов он был ближе всего с Чарлзом. С ним, как и с Маркусом, они выросли вместе... практически не расставаясь.
Этому способствовала близость Стоунгейта и Уиндем-Мэнора. Конечно, были кое-какие шероховатости, но была и связь, большая, чем с другими членами их обширного семейства. Поэтому их отчуждение оказалось для Джулиана таким болезненным, и хотя он был очень привязан к Маркусу и высоко ценил общение с ним, ему не хватало бесшабашности Чарлза, его великолепной дерзости.
– Мы в прошлом обменялись очень резкими словами, – медленно произнес Джулиан. – Если я правильно помню, ты обвинил меня в узурпации твоих прав на титул.
Чарлз нетерпеливо пожал плечами:
– Это было сказано в порыве гнева. – Он коротко взглянул на Джулиана. – Надеюсь, ты не решил, что я так думаю всерьез!
Джулиан скептически вздернул бровь и усмехнулся. Чарлз откликнулся неловким смешком.
– Черт тебя побери! Полагаю, тогда я так и считал... но я в это не верил. Ну не на самом деле. – Он отвел глаза в сторону. – Мы с отцом были очень обижены... и уязвлены, что Джон назначил тебя опекуном своего сына. – Он поджал губы. – По праву им должны были стать отец или я... – Чарлз замолчал, явно вспомнив, что приехал мириться, и пробормотал: – Мы тогда наговорили такого, что вообще не должно было быть сказано. Я плохо прореагировал... – Он улыбнулся Джулиану суховатой улыбкой. – Если припомнишь, я обычно так веду себя, если что-то идет не по-моему.
– Да, это твое качество я хорошо помню, – заметил Джулиан. – И хотя я готов дать поблажку, учитывая твои гордость и нрав – в последнее время я и в себе обнаружил их предостаточно, – это не объясняет другие сказанные тогда вещи... которые говорились на протяжении многих лет.
– Я не виню тебя за те чувства, что ты сейчас испытываешь... но прошлого изменить не могу. И не могу отменить сказанное или считать несовершенными некоторые свои поступки, – сказал Чарлз с задумчивым видом. – Когда был убит Джон, отец на какое-то время словно сошел с ума... мы все обезумели и в своей боли били слепо и глупо. А что касается Дэниела... его самоубийства... Не стану притворяться, что был плохим примером для него. Худшим из тех, каким мог последовать молодой человек. И ты был прав, хоть меня это бесило, когда старался держать Дэниела подальше от меня. Я такой, как ты обо мне думаешь: буян, распутник, повеса, бесшабашный и расточительный, притом плюющий на то, что обо мне подумают. Но поверь мне, Джулиан, я любил своего брата и любил его сына. Я никогда не довел бы Дэниела до разорения и гибели намеренно. – И с кривой усмешкой Чарлз добавил: – Клянусь честью... какая она ни на есть.
– И все же ты это сделал.
На щеке у Чарлза дернулся мускул, и руки сжались в кулаки. Он глубоко вздохнул и, не глядя в глаза Джулиану, промолвил:
– Виноват. И виню себя больше, чем ты, в том, что произошло. Тебя не было в стране, и я должен был тщательней за ним присматривать... Я просто не думал, что... – Он прикусил губу. – Это моя вина, и никто не знает этого лучше, чем я. – Чарлз снова взглянул на Джулиана. – Никто не жалеет об этом больше меня.
Джулиан склонен был ему поверить: насколько было ему известно, Чарлз никогда не лгал, когда нужно было отвечать за свои проступки. Вчерашний день и сегодняшний начали процесс залечивания их разрыва, но он понимал, что им предстоит еще долгая и тернистая дорога, прежде чем они вернутся к тем отношениям, что были у них в юности. А пока он готов был со всей осторожностью принять протянутую ему руку, поверить словам Чарлза. Но одна вещь его тревожила.
– И все-таки, – сказал он, – ты позволяешь человеку, повинному в смерти Дэниела, мирно жить в твоем доме. – И с горечью резко уточнил: – Ты называешь его другом.
Чарлз поморщился и потянул себя за мочку уха.
– Тут ты меня поймал, я сам не могу это толком себе объяснить.
– А ты попытайся, – сухо промолвил Джулиан.
Диббль постучался в дверь и вошел в комнату с подносом, на котором стояла чаша с пуншем. Это помешало Чарлзу ответить. Оба кузена молча наблюдали, как Диббль опустил на столик тяжелый серебряный поднос и налил им кружки. Аромат рома, лимона, гвоздики и корицы поплыл в воздухе.
Отхлебнув глоток душистого теплого пунша из предложенной ему кружки, Чарлз заметил:
– Диббль, дорогой мой, если ты когда-нибудь захочешь поменять место службы, пожалуйста, немедленно отыщи меня. За один этот пунш, я уверен, ты заслуживаешь гораздо большего жалованья, чем платит тебе мой кузен.
– Пытаешься сманить моих слуг? – лукаво сверкнул глазами Джулиан.
– Если бы мне это удалось...
Джулиан покачал головой:
– Неужели нет ничего, на что бы ты не осмелился?
Чарлз, казалось, задумался, оценивая свои возможности, и с усмешкой сказал:
– Сию минуту ничего такого мне в голову не приходит.
Джулиан сделал еще один глоток пунша и, глядя на янтарную жидкость в кружке, поинтересовался:
– И все же, почему ты позволяешь Тиндейлу разгуливать по твоему дому, как домашнему любимцу? Зная, что он разорил Дэниела и заставил твоего племянника, которого, по твоим словам, ты очень любил, покончить с собой? Как ты вообще можешь даже смотреть на него?
– Нужда заставляет, – проворчал Чарлз, глядя в огонь.
Джулиан резко нахмурился.
– Как сильно ты завяз? – осведомился он. Чарлз нетерпеливо мотнул головой:
– Дело не в этом. Мои финансы, несмотря на слухи и сплетни о противном, в полном порядке, и я вовсе не прошу, чтобы ты выцарапал меня из кровожадных рук заимодавцев. Поверь, я терплю Тиндейла не потому, что он запустил в меня крючки. Хотел бы я, чтобы все было так просто.
– Так почему же, ради всего святого? Я проклинаю саму землю, по которой он ходит, и если бы мой клинок не соскользнул, я бы спокойно пронзил его сердце. – Джулиан глубоко вздохнул, еле сдерживая ярость и досаду. – Почему?
Чарлз сделал большой глоток пунша.
– Потому что меня это устраивает, – произнес он тоном, не допускавшим дальнейших расспросов, и бросил угрюмый взгляд на Джулиана. – Я сознаю, что не в том положении, чтобы расспрашивать тебя о чем-либо, но... верно ли, что у тебя в руках столько долговых расписок Тиндейла, что ты можешь легко его разорить?
Джулиан подозрительно и жестко посмотрел на него:
– Почему я должен отвечать на твой вопрос, если ты не отвечаешь на мой?
– Потому что мой вопрос более простой... На который можно ответить простым «да» или «нет».
– А тебе это не все равно? Какое тебе до этого дело?
Чарлз беспечным жестом отмахнулся от его вопроса.
– Если верить слухам, у тебя в руках средство уничтожить его, но ты ничего не делаешь. Почему это так, кузен? – настаивал он. – Что тебя сдерживает?
– Нужда заставляет, – ехидно повторил Джулиан ответ Чарлза и стал перемешивать угли в камине.
Чарлз рассмеялся, но без всякой шутливости в голосе и взгляде.
– Итак, мы уперлись в стену. Ты не отвечаешь на мой вопрос, а я – на твой. Какие мы с тобой жалкие глупцы, а, Джулиан?
– Это верно, – согласился Джулиан.
Чарлз поднялся.
– Мне нужно ехать, – сказал он, протягивая руку кузену. – Я надеюсь в ближайшем будущем отобедать здесь с тобой и твоей женой. – Легкая улыбка осветила его суровые черты. – Чтобы закрепить наши возрожденные отношения.
– Как я уже сказал, только твоя поразительная дерзость делает тебя приемлемым, – улыбнулся Джулиан, пожимая руку Чарлза. – Я узнаю, какой вечер устроит мою жену. – И с непреклонным видом добавил: – Ты, разумеется, понимаешь, что приглашение не распространяется на Тиндейла? Ни при каких обстоятельствах он не переступит порога моего дома.
Чарлз коротко кивнул:
– Тебе не стоит этого бояться.
Провожая Чарлза к двери, Джулиан размышлял над ситуацией. Они с Чарлзом снова стали разговаривать, и, насколько он мог догадываться, Чарлз не был Тиндейлу другом. За этим крылась какая-то тайна, Джулиан думал об этом, открывая дверь в холл и глядя на пространство роскошного пола из белого и серого мрамора.
В этот момент по лестнице спускались Нелл и леди Диана. При виде выходивших из библиотеки вместе Джулиана и Чарлза они замерли и уставились на неожиданное зрелище. Они сами явили прелестную картину: высокая фигура Нелл и ее золотисто-каштановые волосы выгодно подчеркивали темные локоны леди Дианы и ее округлую миниатюрную фигурку. Простое платье Нелл василькового цвета в полоску изящно контрастировало с кремово-розовым туалетом леди Дианы.
– Боже мой, Чарлз, неужели это вы? – выпалила леди Диана, изумленно распахнув свои огромные карие глаза.
– Да, боюсь, что так и есть, – откликнулся Чарлз, явно забавляясь ее растерянностью.
Леди Диана, как в полусне, спустилась по ступенькам и, приблизившись к мужчинам, протянула Чарлзу руку.
– Глазам поверить не могу. Только не говорите, что вы с моим пасынком помирились.
– В некотором роде, – пробормотал Чарлз, склоняясь к ее руке. Вежливо поцеловав ее, он ухмыльнулся и добавил: – Он даже предложил пригласить меня в недалеком будущем на обед. – Повторив обряд над рукой Нелл, когда она ему ее протянула, он продолжил: – Если, конечно, ваше сиятельство не возражает.
– Почему она должна возражать? – возмутилась леди Диана. – Это будет замечательно! Такое общество! А тут так скучно! И привозите вашу мачеху. Мне было очень приятно пообщаться с ней вчера. О, и, разумеется, вашего брата! А я позову еще нескольких гостей, чтобы было четное число. Может быть, завтра вечером? – Тут Диана вспомнила, что это уже не ее дом, чтобы в нем распоряжаться. Вспыхнув, она виновато посмотрела на Нелл и поторопилась добавить: – То есть, если леди Уиндем не против.
Нелл бросила на леди Диану иронический взгляд и пробормотала:
– По-моему, это отличная мысль, но, может быть, все-таки не завтра. – Она перевела взгляд на Чарлза: – Лучше, скажем, в следующий четверг? – И после его кивка добавила: – Я пошлю записку вашей мачехе. Мы будем рады видеть вас гостями нашего дома.
Послав Нелл благодарный взгляд, леди Диана покинула их и направилась в сторону утренней столовой.
Приняв из рук Диббля свою фетровую шляпу, Чарлз весело ухмыльнулся, обращаясь к Нелл:
– Знаете, я не позволю вам отозвать приглашение... жду его в течение этой недели.
– Вы всегда такой наглый, мистер Уэстон? – поинтересовалась Нелл, но в глазах ее прыгали чертики.
– Всегда, – заметил Джулиан и, поглядев на Чарлза, покачал головой: – Уезжай, кузен, пока я не передумал насчет приглашения на обед.
Чарлз расхохотался и, круто повернувшись, покинул дом.
Оставшись наедине с мужем, Нелл поежилась. Ее очень волновало, как он отнесся к сообщению о ее беременности, однако после вчерашней размолвки она чувствовала себя неловко и неуверенно. Джулиан явно не поделился с кузеном новостью, подумала Нелл, но тут же сообразила, что, кроме Бекки, она тоже никому об этом не сказала. У нее была возможность рассказать о своем состоянии леди Диане, но она этого не сделала. Нежная улыбка заиграла на ее губах. Ее переживания были такими запутанными: ей хотелось кричать об этой радости на весь мир и в то же время хотелось сохранять известие, что внутри ее уже растет дитя.
Прикосновение Джулиана к ее руке нарушило ход ее мыслей.
– На одно слово, миледи.
Глупое сердце Нелл затрепетало от выражения его глаз... и этой особой нотки в его голосе.
– К-конечно, – заикаясь пролепетала она. Джулиан заулыбался и потянул ее за собой в кабинет.
– Милая, – пробормотал он, покрывая легкими нежными поцелуями ее лицо. – Доктор Коулмен все мне рассказал. Ты рада этой новости?
Нелл робко встретила его страстный взгляд.
– Да. Очень. А ты?
Джулиан рассмеялся и, подхватив ее на руки, закружил по комнате, пока у нее не завертелось все перед глазами.
– Рад ли я? – переспросил он, наконец остановившись. – «Рад» кажется мне слишком слабым определением, чтобы описать мои теперешние чувства. Я... я просто пьян от счастья. Я в экстазе! И то, что ты тоже счастлива, только добавляет мне восторга.
Не выпуская Нелл из объятий, он повалился в одно из объемистых мягких кожаных кресел перед камином. Ее голова уютно пристроилась на его плече, и Джулиан нежно гладил растрепанную каштановую головку, щекотавшую локонами его подбородок.
– Не могу припомнить другого такого чудесного момента в моей жизни, – признался он. – Когда утром доктор Коулмен сказал мне, что я стану отцом, у меня подогнулись колени, и ты могла бы свалить меня на пол перышком. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать смысл его слов, а потом меня охватила, нет, опалила такая радость... – Он поцеловал ее в макушку. – Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, дорогая, и я бесконечно благодарен тебе!
По крайней мере, с одним из ее страхов было покончено: муж был в восторге от ее беременности. Однако Нелл не хотела его благодарности, она хотела его любви, и от этой мысли радость ее потускнела. Призрак Кэтрин навис над ней, как топор палача, угрожая ее будущему, и Нелл была твердо настроена не открывать свое сердце зря... особенно человеку, который любил другую.
– Я очень довольна, – чопорным тоном объявила она, вставая, – что известие о нашем ребенке делает тебя счастливым.
