— Mon Dieu! — почти закричал он с дрожью в голосе. — Этот америкашка, кажется, подстрелил Алена!

Ален скорчившись лежал на земле. Выронившие пистолет пальцы судорожно обхватили плечо, лицо исказила гримаса боли. Хью по-прежнему спокойно стоял в футах тридцати от него и, судя по всему, не пострадал. Доктор и секунданты Алена бросились к раненому. Джаспер, даже не попытавшись сдержать вздох облегчения, неторопливо направился к Хью.

— Отличный выстрел, mon ami, — произнес он таким тоном, будто ни на минуту не сомневался в таком исходе дуэли.

— Действительно так, — добавил подошедший следом Репе. — Вы мастерски владеете пистолетом, мсье. Ален стреляется далеко не в первый раз. Для нескольких его соперников поединки завершились смертельным исходом, но сам он ни разу не пострадал. Насколько мне известно, он вообще впервые промахнулся.

Хью вынул из бокового кармана сюртука носовой платок и осторожно прикоснулся им к своему виску.

— Он не промахнулся и на этот раз. Просто, желая непременно убить меня, он чуть-чуть ошибся в расчетах. По платку расплылось кровавое пятно.

— Ты ранен! — воскликнул Джаспер. — Он все-таки попал в тебя? Хью кивнул:

— Висок слегка задет. Думаю, что несколько часов придется помучиться головной болью. Но Это пустяки по сравнению с тем, что могло бы произойти, не дрогни у него рука. Я действительно должен быть благодарен судьбе.

Осмотрев кровоточащую ранку у виска Хью, Джаспер утвердительно кивнул:

— Тебе и в самом деле очень повезло, mon ami. Чуть-чуть влево и…

С невозмутимым выражением лица Хью убрал окровавленный платок в карман.

— Да, это удача. Нет никаких сомнений, что наш общий друг очень рассчитывал увидеть на этой поляне мое бездыханное тело. — Он посмотрел на собравшихся вокруг Алена. — Кстати, не стоит ли нам посмотреть, насколько ему сейчас плохо самому?

— Я бы предпочел, — тихо сказал, блеснув своими черными глазами, Джаспер, — прежде узнать твое мнение относительно тяжести его ранения.

— Ну, если я не ошибаюсь, оно не угрожает его жизни, — почти весело ответил Хью. — Подозреваю, однако, что у мсье Хассона еще и вывихнуто плечо. — Он скорчил виноватую гримасу. — Мне хотелось просто проучить его. Но боюсь, что у меня тоже немного дрогнула рука. Джаспер фыркнул.

— Это не так плохо. По крайней мере сломанное плечо не позволит ему какое-то время путаться у нас под ногами. Но ты, mon ami, должен осознать, что Отныне в Новом Орлеане у тебя появился очень опасный враг.

— Да, — подтвердил Репе, серьезно и даже немного печально, — Ален очень не любит проигрывать и практически никогда не проигрывает.

Хью покачал головой и тут же поморщился от острой боли.

— Не волнуйтесь, этого я не забуду.

Как выяснилось, результаты своего выстрела он оценил правильно. Пуля действительно раздробила плечо Алена, но ранение было не опасно. Когда Хью и его секунданты подошли, мсье Тессье уже извлек пулю. Ален повернул в их сторону искаженное болью и злобой лицо.

— Не думайте, что на этом все кончено, — бросил он Хью, сверкнув глазами. — Мы еще встретимся с вами, мсье.

— Всегда к вашим услугам, — поклонился Хью, — если это доставит вам удовольствие. Но па данный момент, надеюсь, ко мне нет претензий?

Мсье Тессье как раз начал вправлять Алену плечо, и в течение нескольких минут тому было не до ответа. Наконец перевязка закончилась. Франсуа и Беллами осторожно помогли белому как полотно другу подняться. Ален посмотрел на Хью, из глаз словно сочился яд.

— На данный момент — да, — прошептал он. — Но только на данный момент!

Хью и его секунданты еще раз поклонились и пошли к лошадям. Чтобы помочь Алену благополучно добраться до дома, достаточно было Франсуа, Беллами и доктора.

В дороге у Хью так разболелась голова, что он был почти счастлив, когда добрался до своей комнаты. Необходимо было отдохнуть. Ведь на сегодня еще намечена прогулка верхом. Он осторожно опустил голову на подушку и удовлетворенно хмыкнул. Как бы там ни было, он в этой прогулке сможет принять участие, а вот для Алена Хассона подобные развлечения на ближайшие несколько недель недоступны.

О том же самом в этот момент думали и еще два человека. Обстоятельства, с точки зрения Франсуа, развивались наихудшим образом. Хуже могло быть только, если бы Хью убил Алена. Теперь, даже если Ален каким-то неимоверным усилием сумеет справиться с болью и приехать к ним, принять участие в намеченной прогулке он все равно не сможет. А уж о плане похищения Микаэлы точно придется на время забыть. Франсуа вздохнул. Как ни странно, эта мысль не только огорчила, но и принесла душевное успокоение.

Ален, осознавая свое временное бессилие, кипел от ярости. Он зло поглядывал на приближающиеся ворота своего дома. Хорошо хоть женщины еще не встали и не придется выслушивать их причитания. Франсуа и Беллами, позвав на помощь камердинера, быстро отнесли раненого в комнату, и можно было надеяться, что о случившемся в ближайшее время никто из домашних не узнает. Ален злился на всех. Даже присутствие Беллами его раздражало — нельзя обсудить с Франсуа интересующую их тему. К тому же приходится сдерживаться, а больше всего ему хотелось сейчас бить и крушить все, что попадется под руку. Он действительно не привык проигрывать, а потому вкус поражения казался особенно горьким. С трудом справляясь с бушевавшим внутри гневом на весь мир, он холодно попрощался со , своими секундантами и откинулся на подушку. Спать не хотелось. Ален занялся единственным, что могло принести сейчас хоть какое-то удовлетворение, — стал обдумывать планы мщения. Ничего! Он сумеет сделать мсье Ланкастера очень и очень несчастным человеком.

Вопреки ожиданиям известие о том, что из-за дуэли срывается разработанный ими план, Жан встретил с философским смирением. Выслушав Франсуа, он лишь покачал головой и пробормотал:

— Вот, значит, как повернулось. Что ж, придется придумывать что-нибудь другое.

— И это все, что ты хочешь сказать? — взорвался Франсуа. — А ты не думаешь, что Ален вообще теперь передумает?

— Все может быть. Если это произойдет, нам останется только смириться. Но мне кажется, что ты зря так расстраиваешься. Хассон хочет жениться на твоей сестре. А насколько я знаю, таких людей, как он, препятствия лишь раззадоривают.

— Тебе легко говорить! У него в руках не твои долговые обязательства!

— А об этом надо было думать тогда, когда ты решил с ним играть, — пожал плечами дядя. — Я тебя предупреждал, что Хассон никогда не проигрывает и надо быть дураком, чтобы надеяться переиграть такого человека. — Он задумчиво посмотрел на племянника. — Наверное, это естественно в твоем возрасте. Но запомни: готовность идти на риск, доказывая, что ты уже взрослый, как раз и отличает юнца от мужчины.

Рассерженный Франсуа вскочил и, хлопнув дверью, выбежал из дядиного кабинета. Но долго сердиться этот молодой человек просто не умел. К моменту сбора гостей он был уже в самом прекрасном расположении духа и весело прохаживался среди гостей, одаривая очаровательной улыбкой всех девушек и женщин.

Лошади, приготовленные для гостей, уже были оседланы. С ближайших плантаций подтягивались все новые и новые гости.

Настроение у всех было приподнятое. Предстоящая прогулка обещала стать пиком торжеств, затеянных в доме Дюпре.

Появившийся во дворе Хью буквально остолбенел, когда неожиданно возникший перед ним Франсуа бросил ему поводья великолепного гнедого мерина чистейших кровей.

— Я был не слишком гостеприимен по отношению к вам в эти дни, — произнес он немного грустным голосом. — Хотелось бы исправиться. Предлагаю вам одного из моих любимых скакунов. Его зовут Плут. — Увидев в глазах Хью настороженность, он открыто улыбнулся. — Нет-нет, мсье. Здесь нет никакого подвоха. Несмотря на свое имя. Плут очень надежен и резв. Вы убедитесь в этом. Уверен, он вам понравится.

Хью вежливо принял поводья и поблагодарил молодого человека. Чтобы не обидеть его, он решил не опробовать лошадь до прогулки. Юноша, конечно, избалован и делает много глупостей по молодости. Но это вовсе не значит, что он испорченный человек.

Гости достигли возвышающегося над Миссисипи холма, где слуги уже готовили блюда для грандиозного пикника. Конь был хорош и доказал, что Франсуа не обманул. Хью испытывал к молодому хозяину имения искреннее чувство благодарности. Несмотря на головную боль, он получил от прогулки очень большое удовольствие. Ему стало весело, а окружающие казались приветливыми и симпатичными. Буквально все, за исключением одной маленькой черноволосой злюки, чья надменность и подчеркнутая отстраненность напоминали о том, что произошло этим утром.

Выезжая из Ривербенда, он твердо решил держаться от Микаэлы подальше. Однако то и дело обнаруживал себя в толпе окружающих ее гостей. Он отъезжал и вновь напоминал себе, что имеет дело с маленьким хитрым существом, вознамерившимся обмануть его. Но в памяти тут же всплывали ее трепещущие губы, к которым он вчера прикоснулся, и Хью помимо воли вновь ловил ее взгляд. Надо признать, что, сидя боком на небольшой гнедой лошади по кличке Лампир, она была просто неотразима. Ей очень шли и темно-оранжевая амазонка, и такого же цвета игривая шляпка, прикрывающая густые блестящие волосы. Зеленое перо с коричневыми пятнышками на шляпке сгибалось от ветра и то и дело скользило по ее щеке. Хью, наблюдающий за этим, неожиданно поймал себя на страстном желании самому погладить эту бархатную кожу. Он обругал себя и отвел глаза. Но это не помогло. Через минуту он встретился с ней взглядом. Микаэла презрительно поджала губы и, резко дернув головой, отвернулась.

Чтобы избавиться от навязчивых мыслей о Микаэле Дюпре, он подъехал к Алисе с намерением поухаживать за ней. Поравнявшись с девушкой, он слегка наклонился и прошептал:

— Вы сегодня великолепно выглядите, мисс Саммерфилд.

— Да? — самодовольно улыбнулась красотка. — Благодарю вас за комплимент, — пролепетала она притворно застенчиво. — Значит, правильно мама отметила, что этот оттенок голубого подходит к таким необычным волосам, как у меня.

Хью, уже приготовившийся сказать нечто подобное, немного растерялся. Пришлось придумывать другую фразу.

— У вашей матушки отличный вкус.

— Да, действительно. Вы тоже так думаете? Хью оставалось только кивнуть головой и просто улыбнуться. Алиса действительно выглядела весьма привлекательной в своей бледно-голубой амазонке и синей шляпке, из-под которой выглядывали очаровательные золотистые локоны. Она уверенно держалась в седле. Вороная-лошадь охотно подчинялась точным элегантным движениям ее маленьких рук в белых перчатках. На щеках играл легкий румянец; обращенные к нему глаза напоминали прозрачные лазоревые озера.

— Пока здесь все идет просто великолепно, не так ли? Мне очень интересно. Правда, порой я понимаю не все, что они говорят. Мой французский далек от совершенства. А здесь так быстро и импульсивно разговаривают. Вы согласны?

— Э.., да… — пробормотал Хью, которого начал раздражать ее чопорный тон.

— Мама говорит, что нам надо привыкать к здешним манерам. А вот вы так великолепно владеете этим языком. — Девушка посмотрела на него с восхищением. — Может быть, вы согласитесь немного помочь мне в его освоении?

— О, к сожалению, в течение ближайших месяцев я буду очень занят, — наверное, более поспешно, чем следовало, ответил Хью. — Однако думаю, что смогу порекомендовать вам настоящего знатока французского языка, если хотите.

Еще несколько минут они беседовали примерно в том же духе. Хью становилось все скучнее и Скучнее. В конце концов, воспользовавшись паузой в разговоре, он покинул общество невозмутимой Алисы и присоединился к Джасперу, меланхолично созерцавшему пейзаж.

Посмотреть было на что. Неукротимая растительность различных оттенков зеленого цвета, карликовые пальмы, за которыми виднелись рукава реки, растянувшиеся вдоль них густые заросли испанского кинжальника, камыша и других болотных трав создавали ощущение дикости и первобытности. В маленьких заводях было так много кувшинок, что казалось, на воду кто-то набросил ковры. На влажных участках росли высокие стройные кипарисы, а там, где посуше, дубы, магнолии и бразильский орех. Ветви деревьев тянулись к безоблачному небу, будто стараясь поймать золотые солнечные лучи. Солнце сияло весело и ярко. Голубизна неба была девственно чиста и бездонна. Дух захватывало!

Все эти красоты были привычны Микаэле с детства и не очень ее занимали. Но день был чудесный, Хью Ланкастер ехал неподалеку, а не лежал где-нибудь бездыханным, от этого прогулка была особенно приятной. Мужчины, естественно, не проронили о дуэли ни слова. Но, как часто бывает, слух о ней каким-то непостижимым образом распространился. Все тем не менее делали вид, что ничего не произошло. Повздыхали только по поводу того, что Хассоны не смогут к ним сегодня присоединиться, и все.

Микаэла, хотя и понимала, что не так уж виновата, испытывала неприятное чувство причастности к ссоре, которая могла закончиться трагедией. То, что Хью не пострадал, радовало. Но это вовсе не означало, что она перестала сердиться на него. Его странные и оскорбительные слова задели ее гордость. Воспоминания о поцелуе и вовсе вызывали целую бурю противоречивых " эмоций.

Опустив ресницы, она какое-то время незаметно наблюдала за тем, как Хью флиртует с Алисой Саммерфилд, затем нахмурилась и отвернулась. Вот еще! Незачем смотреть на них. Какое ей дело до того, за кем увивается этот надменный самоуверенный мужчина. Пусть американская мадемуазель радуется его присутствию! Ей лично все равно.

В прогулке участвовало не менее пятидесяти человек. Кто-то замедлял бег лошади и поджидал отставших, кто-то, наоборот, пускался в галоп и догонял тех, кто ускакал вперед. В результате к четырем часам дня, когда был дан сигнал к возвращению, цепочка наездников растянулась на добрую милю. Никто не следил, где находится тот или иной из гостей — если нет рядом, значит, впереди или сзади. На это и рассчитывали Франсуа и Жан, когда обдумывали план похищения Микаэлы. Тропинка, по которой они ехали, была окружена плотной стеной деревьев, зеленая листва которых могла скрыть что угодно. Да в царящей среди гостей непринужденной обстановке никто бы ничего и не заметил. Отстать или свернуть в сторону было бы легко и просто. Конечно, Франсуа и Ален легко могли осуществить свой план, если бы не ранение последнего.

Ехавшая рядом с братом Микаэла, естественно, не догадывалась о его мыслях. Она немного устала и, когда все повернули к дому, облегченно вздохнула. Немного беспокоила погода. Еще с час назад небо начало темнеть, а до усадьбы оставалось еще несколько миль. Она сказала брату, что крайне досадно, если впечатление от такой замечательной прогулки будет испорчено дождем, а то и бурей. А судя по надвигающимся тучам, это отнюдь не исключено. Занятый своими думами Франсуа пожал плечами, заметив, что облачность еще ничего не значит и беспокоиться пока не о чем.

Микаэлу невнимательность брата немного обидела, и она, отвернувшись от него, стала разговаривать с Рашель, которая восторженно щебетала, восхищаясь природой и прогулкой. Слушая веселую болтовню девушки, Микаэла подумала, что прав был брат, а не она. Однако, когда через некоторое время Франсуа махнул им рукой, показывая, что пора сворачивать, небо было совсем черным. Воздух посвежел, на лицо упали первые мелкие капли дождя. Еще через несколько минут дождь хлынул сплошным потоком. Великолепная прогулка, как и предчувствовала Микаэла, превратилась в кошмар. Наслаждаться неторопливой ездой уже не хотелось никому. Гости подгоняли лошадей, стараясь побыстрее добраться до крова. Самые нетерпеливые и смелые помчались галопом, более осторожные ехали потише. Компания начала распадаться. Попытка собрать всех вместе успехом не увенчалась. Дождь лил уже сплошной стеной. Черное небо разрезали огненные стрелы молний. Из-за грохотавшего грома почти ничего не было слышно. Испуганные лошади начали фыркать и громко ржать, некоторые безо всякой команды понеслись вперед. Царствовали хаос и неразбериха.

Как и положено хозяевам, Жан и Франсуа занялись гостями и забыли о Микаэле, которая отлично знала дорогу домой. Девушка тоже отъехала назад, чтобы подбодрить отставших. Сквозь стену дождя мимо нее пронеслись несколько всадников. Она остановила танцующую лошадь и вгляделась в сгущающуюся тьму. Звуков конских копыт поблизости не было слышно. Через несколько минут стало ясно, что все ускакали вперед и она, промокшая до нитки, осталась одна посреди разбушевавшейся стихии. Но страшно ей не было. Душу заполнило ликующее чувство освобождения от чего-то неприятного. Она сбросила свою элегантную шляпку и резко тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам и спине. Запрокинула лицо к небу, и теплый дождь смывал накопившиеся за последние дни обиды и напряжение. Стало легко и радостно. Она была наедине с разбушевавшейся стихией, и природа принимала ее в свои объятия. Дождевые струйки щекотали щеки, стекали по ресницам, попадали в глаза и рот. А она громко смеялась, ничего и никого не стесняясь и не боясь. С разметавшимися по плечам, спутавшимися черными волосами Микаэла напоминала мифическую валькирию, впитывающую энергию бури. Наконец, вдоволь нахохотавшись, она пришпорила лошадь и быстро поскакала в сторону дома сквозь разрезаемую молниями темноту.

Встретить кого-нибудь на дороге она не ожидала. Но, к ее удивлению, очередная грозовая вспышка высветила впереди фигуру еще одного наездника. Сначала она узнала коня — это был Плут, любимец брата. На нем — крупный широкоплечий мужчина. Хью Ланкастер! Как же она забыла, что именно ему Франсуа уступил Плута!

Лицо девушки исказила сердитая гримаса. Она придержала своего Лампира. Уж этого она желала меньше всего на свете. Оказаться тет-а-тет с этим тщеславным повесой! Надо же случиться такому!

В том, что Хью отстал от других, виноват был, судя по всему, Плут. Микаэла видела, как испуганный грозой конь упрямился, приплясывая на одном месте, а когда раздался раскат грома, и вовсе встал на дыбы. Далеко не каждый наездник удержался бы при этом в седле. Хью не только усидел, но властной рукой заставил Плута опустить передние ноги на землю. Девушка, не могла не отдать должное силе и спокойной уверенности в обращении с перепуганным животным. Но лишь только Плут немного успокоился, небо метнуло на землю еще одно огненное копье. На этот раз молния ударила совсем рядом. В нескольких футах от Хью высокое дерево с треском раскололось пополам, обдав коня и всадника целым снопом огненных искр. Справиться с обезумевшей лошадью было выше человеческих сил. Плут вновь поднялся на дыбы и, оттолкнувшись задними копытами, рухнул. Заняло это доли Секунды. Выдернуть ногу из стремени Хью, конечно, не успел. Лошадь навалилась на него всей своей тяжестью. Забыв обо всех обидах, Микаэла бросилась к пострадавшему.

Когда она спрыгнула с седла и подбежала к нему, Хью неподвижно лежал на земле, все еще сжимая рукой уздечку. Скосив глаза на Микаэлу, Плут поднялся на ноги и, весь дрожа, затоптался на месте. Девушка постаралась успокоить его ласковым поглаживанием, отвела на безопасное расстояние и привязала рядом с Лампиром к дереву. Покончив с этим, она бросилась к неподвижно лежащему под дождем Хью. Ощупав его, убедилась, что открытых ран на его теле нет. Это немного успокоило, но она жила в стране наездников и хорошо знала, что упасть вместе с лошадью таким образом, как Хью, было очень опасно.

Кусая губы, Микаэла растерянно оглянулась по сторонам. И хотя дождь и темнота мешали точно определить место, где они находятся, но Микаэла вспомнила, что менее чем в миле отсюда должен быть охотничий домик. Она посмотрела на Хью. Прилично ли для девушки тащить мужчину в какое-то уединенное место? А если даже отбросить сомнения, хватит ли у нее сил дотащить его до этого домишки?

Хью застонал и медленно поднес руку к голове. Глаза его медленно открылись, и он удивленно взглянул на Микаэлу.

— Разрази меня гром! — пробормотал он. — Где это я? И что, черт побери, делаете здесь вы?

— Вы упали с лошади, мсье, — холодно произнесла она, выпрямляясь. — По воле случая я ехала следом и все видела.

Хью кивнул и тут же поморщился от боли. У него было такое ощущение, что, голова вот-вот расколется. Но работала она достаточно хорошо, чтобы понять, что лежит он под проливным дождем на голой земле у ног Микаэлы, а это совсем не соответствовало его представлениям о приличиях. Не слушая горячие уговоры девушки, Хью оперся руками о землю и пошатываясь медленно поднялся на ноги.

— Я не ранен, — не скрывая раздражения, произнес он. — Слегка перехватило дыхание при падении, и немного кружится голова. Но чувствую я себя достаточно хорошо. Так что вы зря суетитесь.

— На вашем месте я бы лучше поблагодарила Господа, — огрызнулась, задетая грубостью, Микаэла. — Ваш кульбит был слишком опасен для нормального наездника.

— Спасибо за совет, мадемуазель Дюпре. Но сейчас, если вы не возражаете, нам следует сесть на лошадей и поискать остальных.

Девушка подошла к лошадям, грациозным движением запрыгнула в седло и с достоинством оскорбленной королевы посмотрела сверху вниз на Хью.

— Езжайте за мной. Я знаю здесь неподалеку место, где мы сможем переждать бурю.

Превозмогая боль, Хью медленно забрался в седло.

— Не сомневаюсь, что вы знаете, — произнес он с сарказмом. — Но я бы предпочел побороться со стихией. Не исключено, что на это уединенное место случайно набредут и ваши родственнички. Застав нас вдвоем, они, естественно, заявят, что я опозорил вас и как честный человек обязан жениться. — Он криво улыбнулся. — Я же предупреждал, что не поддамся на ваши уловки, не так ли?

Каналья! Низкий негодяй! Лучше бы он разбил свою красивую голову! Но Микаэле удалось сдержать готовые сорваться с уст ругательства. Она лишь бросила в его сторону полный презрения взгляд и элегантным движением тронула лошадь.

Они поехали в сторону имения. Но уже через несколько минут стало ясно, что добраться туда Хью не сможет. Он сильно раскачивался, с трудом удерживаясь в седле, а на все вопросы о самочувствии отвечал тихим стоном. Микаэла решила действовать, не обращая внимания на него. Она ухватила поводья Плута и быстро развернула лошадь. Наполовину потерявший сознание всадник этого даже не заметил. Вскоре между мокрыми деревьями показался крошечный домик. Он был такой ветхий и невзрачный, что сердце девушки тревожно сжалось. Но выбора не было. Главное, есть крыша. Они смогут спрятаться под ней. Дядя и брат обязательно их найдут.

Спрыгнув на землю, Микаэла привязала лошадей к дереву и, оставив почти лежащего на шее Плута Хью, осторожно вошла в домик. К ее радости, внутри он оказался более привлекательным, чем снаружи. Потолок не протекал, лесных насекомых на полу видно не было, и вообще все выглядело довольно чистым. При очередной вспышке грозы девушка разглядела лежащую у небольшого камина вязанку дров, а быстро обследовав каминную полку, она обнаружила несколько кремней и небольшую лампу, в которой даже было немного масла. Такая удача подбодрила Микаэлу. В считанные секунды она развела огонь и зажгла лампу. Еды, правда, не было. Зато около одной из стен стояла кровать с выношенным, но довольно чистым одеялом.

Через несколько минут, шатаясь и сгибаясь под тяжестью Хью, она помогла ему добраться до этой кровати. Даже в тусклом свете лампы было видно, как смертельно бледно его лицо. Ресницы и брови казались черными штрихами на белой бескровной коже.

Микаэла поежилась. В промокшей насквозь одежде было холодно и неприятно, а до того, как их обнаружат, могут пройти часы. Она сняла с Хью куртку, пиджак и манишку, стянула с его ног сапоги и разложила все это сушиться у огня. Вскоре там же оказались ее ботинки и жакет. Делать больше было нечего. Девушка осторожно присела у камина и, прижавшись подбородком к коленям, стала смотреть на пляшущие в нем языки пламени. Их завораживающие движения успокаивали. Ничего страшного не случилось, Франсуа и другие обязательно начнут искать их сразу же, как только обнаружат, что она не вернулась. Дождь скоро прекратится, и уже через несколько часов она окажется дома и с наслаждением погрузится в горячую ванну. Хью? Она с тревогой бросила взгляд на неподвижную фигуру на кровати. Он обязательно поправится. Обязательно! Не успеешь оглянуться, как он выздоровеет, начнет ходить и… И вновь станет таким же самонадеянным и несносным, как всегда. Наглец!