О, Господи, в объятиях Бретта она чувствовала себя совсем не так, как в объятиях Карлоса. У нее не было желания вырваться и убежать, она не сердилась и не презирала себя, всем своим существом отвечая на его прикосновения. Она возвращала ему поцелуи, языком касаясь его языка...
      Бретт со стоном прижал ее к себе, затем, опустив руки, принялся ласкать и гладить ее бедра. Святой Боже, какое блаженство держать ее в объятиях, прижимать к себе ее крепкие жаркие груди.
      Они оба уже не понимали, что делают, и забыли обо всем на свете в своем страстном любовном порыве.
      Неожиданно на Бретта словно вылили ушат холодной воды. Он понял, что был совсем близок к тому, чтобы занять место Карлоса с ней рядом...
      Выругавшись про себя, он оттолкнул ее и гневно сверкнул зелеными глазами.
      - Нет, нет! Мне не нужно чужое! Никогда не было нужно и теперь тоже! - В его теле горел огонь желания, однако он постарался взять себя в руки и мрачно пообещал:
      - Предупреждаю вас, хотя... Если вы и дальше будете себя так вести, я когда-нибудь не выдержу. В следующий раз, радость моя... В следующий раз я возьму вас, и гори все синим пламенем!..
      Глава 14
      Я а другой день во вторник, когда в комнату вошел слуга и объявил, что сеньор Карлос ждет Сабрину внизу, она не поверила своим ушам. После всего, что случилось, он не должен был приходить.
      Ведомая любопытством, она спустилась по лестнице и вышла во двор, где увидала Карлоса с виноватым и грустным лицом.
      Она пересекла патио и остановилась возле стола. Карлос нервно теребил в руках сомбреро, потом поднял на нее глаза и быстро отвел их в сторону. Судорожно вздохнув, он еле слышно прошептал:
      - Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
      Сабрина смотрела на него, удивляясь своему безразличию. Как будто охватившая ее ярость, когда Бретт вчера покинул ее, сожгла в ней все остальные чувства. Осталась только ярость, но она предназначалась единственно для Бретта Данджермонда.
      Карлос же принял ее молчание за поощрение, поэтому, бросив сомбреро на стол, театрально опустился перед ней на колени. Он схватил ее руку и прижал к губам.
      - Керида! Ты должна меня простить! Я так тебя люблю, что просто схожу с ума. Вчера я не мог сдержаться. Ведь я совсем не хотел обидеть или напугать тебя. - Он ударил себя ладонью по лбу. - Не знаю, что на меня нашло. Как я мог вести себя так по-свински! О, я низкая тварь! - Он посмотрел на нее с мольбой. - Скажи, что ты прощаешь меня, керида! Скажи, что ты не забыла все годы нашей дружбы. Я этого не переживу, Сабрина... Ты слишком мне дорога...
      Сабрина изобразила улыбку на лице, потом нехотя проговорила:
      - Я прощаю тебя... По крайней мере, думаю, что прощаю. А теперь, пожалуйста, встань, пока кто-нибудь не пришел.
      Карлос поднялся с колен и осыпал ее руку поцелуями.
      - Ты такая добрая и такая замечательная, как Святая Матерь Божья!
      Сабрина совсем растерялась и, не сумев этого скрыть, отдернула руку.
      - Перестань! - прошипела она, увидав служанку с лимонадом и бокалами. - Я же сказала, что прощаю тебя!
      В присутствии Люп они молчали, а когда девушка ушла, Карлос, который уже уселся против Сабрины, страстно произнес:
      - Сабрина, я никогда не прощу себя за то, что случилось вчера. Ты должна мне поверить...
      Я не хотел причинить тебе зла!
      Она бы поверила ему, скажи он ей это позавчера, но восстановить доверие, когда оно потеряно, - дело нешуточное. Она в самом деле простила его, потому что он успел только напугать ее. Но забыть о том, что он, воспользовавшись их долгой дружбой, чуть было не обесчестил ее, она не могла. Так или иначе, едва слышно Сабрина проговорила:
      - Ладно, Карлос, все осталось в прошлом.
      Пожалуйста, хватит об этом. - Она натянуто улыбнулась ему.
      - Правда, керида! Ты хочешь сказать, что опять все по-прежнему?
      - Нет, не хочу, - не стала лгать Сабрина. - Вчера все изменилось, но я.., я... Я не ненавижу тебя и не хочу, чтобы оба наши семейства переживали из-за того, что случилось.., или чуть было не случилось...
      Полуприкрыв глаза, он спросил:
      - - Твой отец знает, что?.. Ты ему сказала? Тебя кто-нибудь видел, когда ты шла домой?
      - Нет, меня никто не видел, - спокойно ответила Сабрина. - И я ничего не сказала отцу. А то бы возникли всякие.., сложности.
      - Сложности? - спросил Карлос. Сабрина поджала губы, но не отвела глаз от бокала с лимонадом, который держала в руке.
      - Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Если бы он узнал, он или избил бы тебя, или потребовал, чтобы ты на мне женился.., или и то и другое! Это было бы ужасно!
      - О, керида, для меня честь жениться на тебе! В самом деле, почему бы мне не сказать твоему отцу правду и не попросить у него твоей руки? - нежно проворковал он, глядя ей в лицо.
      Сабрина вскинула голову.
      - Не смей! - сердито воскликнула она. - Я люблю тебя, Карлос, как брата, но я не хочу выходить за тебя замуж... И не выйду! Если ты скажешь моему отцу, ты только поссоришь наши семьи и поставишь нас обоих в дурацкое положение. Я сказала, что простила тебя, и действительно простила, но если ты еще раз заговоришь о том, что было вчера...
      В ее голосе было столько мрачной решимости, что Карлос немедленно пошел на попятную.
      - Я надеялся на другое, но... - Он неожиданно посерьезнел. - Сабрина, мне очень жаль, что случилось вчера, и я сделаю все, чтобы вновь заслужить твое доверие. - Он печально улыбнулся. - Если ты не можешь быть моей женой, останься по крайней мере мне другом.
      Сабрине стало его жаль. Она наклонилась вперед и дотронулась до его руки.
      - Ты всегда будешь моим другом, Карлос.
      Всегда!
      ***
      В пятницу, в день рождения Сабрины, было жарко, и оранжевое солнце, поднимающееся над деревьями, было точно таким, как год назад, когда Сабрине исполнилось семнадцать лет. Все было так же. Какой же дурочкой она была тогда.
      Какой наивной дурочкой!
      Сабрина всегда любила предпраздничную суматоху, которая была какой-то особенной именно перед ее днем рождения. И в этом году все было, как обычно. Бонита принесла ей завтрак и желтые розы, как делала это всегда, сколько Сабрина себя помнила. На этот раз она подарила ей пару великолепных серебряных браслетов, которые весело блестели, когда Сабрина крутила рукой. Все ее поздравляли и желали счастья, и она не могла отказать себе в удовольствии порадоваться всеобщему вниманию.
      Этот день почти в точности повторил прошлогодний, но только с одной разницей... Бретт Данджермонд. Сабрине казалось, что, куда она ни идет, она везде видит его. То он смеется вместе с отцом за завтраком, то разговаривает с гостями, когда они начали съезжаться в дом, то улыбается и жестикулирует, поддразнивает толстую Бониту и внимательно прислушивается к спору Луиса и Алехандро. Сабрина против своей воли всюду следовала за ним взглядом, любовалась его высокой статной фигурой, грациозностью движений и умением без особого труда обворожить кого угодно. Она сердилась на себя и на него, потому что, несмотря ни на что, он сохранил над ней власть, и в его присутствии сердце ее начинало биться быстрее, а где-то глубоко внутри рождалось неодолимое желание прикоснуться к нему. Время, время, время, говорила она себе, с трудом отводя от него глаза, и бросалась в пляс, но не проходило и пяти минут, как она опять искала его лицо.
      Обещанный Алехандро бой быков устроили в честь дня рождения Сабрины. Все собрались посмотреть, как молодые люди будут сражаться с великолепными черными животными. Ковбои окружили арену, гости расположились на спешно сколоченных скамейках. Навес из яркой шелковой материи защищал дам от безжалостного солнца.
      Прищурившись, Сабрина внимательно следила за молодыми людьми, но гораздо чаще ее симпатии были на стороне быков. Жестокие и кровавые побоища будоражили темные чувства, возбуждали и пугали одновременно. Однако когда на середину вспаханной копытами быков и щедро политой кровью арены вышел Бретт, Сабрина узнала всю меру страха. Сердце у нее ушло в пятки. Она побледнела как смерть, а пальцы стиснули великолепный алый с золотом веер, который Карлос подарил ей на день рождения.
      Сабрина даже вскрикнула, и Карлос, который на сей раз не принимал участия в бое быков и сидел с ней рядом, внимательно посмотрел на нее.
      - Что случилось, чика! - спросил он. Сабрина постаралась сделать вид, что все в порядке, и загнать свой страх поглубже внутрь.
      - Да нет, ничего! А что могло случиться?
      - Я подумал, ты испугалась за гринго. Ведь это спорт испанцев, и высокие мужчины редко бывают достаточно подвижны. - Он оценивающе поглядел на Бретта. - Интересно, как он справится, если ему попадется один из бычков твоего отца?
      Ничего не понимая, Сабрина кивнула. Все ее чувства и мысли сконцентрировались на высоком широкоплечем мужчине, который стоял посреди арены. Его иссиня-черные волосы блестели на солнце, и одна прядь то и дело падала на лоб. Одет он был как настоящий испанец, и Сабрина бессознательно отметила, как ладно сидит на нем непривычный и богато украшенный костюм.
      Бретт кивнул, чтобы пустили быка, и под одобрительные крики зрителей на арену вылетела чудовищная гора могучей плоти и дьявольской ярости. Сабрине показалось, что Бретт совершенно беззащитен перед быком с огромной головой и длинными закрученными рогами. Она не дыша смотрела, как страшный зверь крутится вокруг неподвижной фигуры с алым плащом в руках. Зрители были довольны. Бретт оказался мастером-матадором, и все его движения были исполнены ловкости и достоинства, когда он зазывал быка и когда в самое последнее мгновение делал шаг в сторону, тем самым сохраняя себе жизнь. Всем было ясно, что высокий гринго хорошо знает свое дело. Толпа взревела от радости, когда Бретт исполнил один из самых старых и классических приемов - веронику. Алый плащ сверкнул в воздухе, брошенный вниз, затем взметнувшийся вверх. Потом Бретт завернулся в него. Когда же бык наконец был убит, все, как один, вздохнули с радостью и облегчением.
      Сабрина все время сидела, словно каменная, неотрывно следя взглядом за матадором. Когда все было кончено, она с удивлением заметила на руке глубокие следы от своих ногтей.
      Ей казалось, что еще немного - и она потеряет сознание, однако ей пришлось взять себя в руки, когда, Бретт наклонился, отрезал у быка уши и направился в ее сторону. Он остановился прямо против нее, так что видел также Карлоса, сидевшего с ней рядом, и мужчины обменялись нелюбезными взглядами. Затем Бретт перевел взгляд на Сабрину и протянул ей почетный трофей.
      Толпа притихла. Все взгляды устремились на Бретта и на Сабрину. То, что он делал, было почти открытым предложением руки и сердца. По крайней мере признанием того, что он серьезно увлечен очаровательной дочерью дона Алехандро, и теперь все ждали ее ответа.
      Никого не видя, кроме Бретта, Сабрина была беспомощна перед ним, любя и ненавидя его одновременно. Неужели он таким образом всего-навсего отмечает ее день рождения?.. Или он заявляет свои права на нее? Если вспомнить все случившееся за последние дни, глупо думать, что в его жесте есть нечто большее, чем желание поздравить ее с днем рождения, однако в том, как он глядел на Карлоса, и в том, с какой подчеркнутой холодностью обращался к ней, ей все-таки виделось что-то еще.
      Искра взаимопонимания пробежала между ними. И Сабрина, глядя на его потное лицо и чувствуя крепкий мужской запах его тела, с трудом удерживалась, чтобы не броситься ему на грудь и не объявить всему миру, как она его любит.
      Однако она взяла себя в руки и даже рассердилась. Если она примет его подношение, то они станут притчей во языцех, если отринет, ее никто не поймет и тоже пойдут пересуды.
      Только теперь она заметила, как неистовствует рядом с ней Карлос и как одобрительно улыбается ей со своего места отец. Она нехотя протянула руку и, не желая длить неловкую паузу, приняла добытый в бою трофей.
      - Грациас, сеньор. Для меня большая честь, - холодно проговорила она, возмущенно сверкая янтарными глазами.
      Он улыбнулся, и на его лице промелькнуло непонятное выражение.
      - Так и должно быть, радость моя... Вы - единственная женщина, ради которой я рисковал своей жизнью. - Он взглянул на Алехандро. - Надеюсь, вы не будете возражать, если я получу вознаграждение.
      И, благословляемый одобрительной усмешкой Алехандро и неприкрытой яростью Карлоса, Бретт схватил Сабрину и под радостные крики толпы поцеловал ее.
      Она покраснела и смутилась, и губы ее задрожали то ли от наслаждения, то ли от гнева. Он иронически поклонился ей и удалился с арены. Толпа была вне себя от восторга и долго еще не могла угомониться после того, как он ушел, отпуская такие шуточки, что Сабрина сидела пунцовая от стыда.
      Остальные бои уже не вызвали такого интереса, а Сабрина и вовсе ничего не видела. В конце концов она с радостью встала и вместе со всеми пошла обратно на гасиенду.
      К ней тут же подступились Карлос с Франсиской, и от их речей у нее голова пошла кругом.
      - О чем думает твой отец? - гневно вопрошала Франсиска. - Как он мог позволить этому.., этому.., гринго так себя вести? Это же позор для всей нашей семьи! Ведь все знают, что вы с Карлосом должны были быть помолвлены; а теперь - нате! - Грудь ее возмущенно вздымалась, черные глаза горели огнем. Подожди, я еще поговорю с твоим отцом!
      Карлос отнесся к происшедшему примерно так же, как его мать, только в его глазах было еще больше злости, когда он резко проговорил:
      - Как он смеет прикасаться к тебе? Если бы я не боялся еще больше унизить тебя, я бы его ударил и вызвал на дуэль! Тоже мне матадор! Фу! Знай я, что он собирается устроить такой спектакль, я бы тоже дрался сегодня и показал ему, что такое настоящий испанец на арене.
      Покрасневшая от негодования Сабрина, боясь, как бы их не услыхали чужие, все же попросила Карлоса:
      - О, нет! Ничего! Пожалуйста, оставь все как есть, а то будет еще хуже. Пожалуйста!
      Карлос задумчиво посмотрел на ее зарумянившееся лицо.
      - Разве ты не оскорблена? - Губы у него вытянулись в ниточку. - Может быть, тебе понравилось, как гринго тебя при всех унижает?
      Сабрина сверкнула глазами.
      - Тебя это не касается! Оставь меня в покое!
      Карлос умолк, однако остановить Франсиску было куда труднее.
      - Я замечаю, - сказала она с неудовольствием, - что тебе это как с гуся вода. Может быть, ты сама хотела этого? Может быть, он тебе нравится?
      Стараясь сдержаться, Сабрина ответила:
      - Может быть, мне и не очень нравится, как он отметил свою победу, однако он настоящий матадор. - Она смело встретила взгляд тетки. - Это было великолепно! Я никого еще не видела на арене прекраснее его!
      Франсиска чуть не задохнулась от ярости, и Сабрине даже показалось, что она сейчас ударит ее. Однако Карлос быстро встал между ними.
      - Великолепно, говоришь? Да что ты вообще видела, керида? Вот матадоры в Мадриде - это да, там настоящее искусство. А у него одни дешевые трюки, чтобы пускать пыль в глаза неискушенным зрителям.
      Не став спорить, Сабрина пошла прочь, оставив Карлоса и Франсиску в отчаянии смотреть ей вслед.
      Сабрина вошла в свою комнату и только тут обнаружила, что все еще держит в руках уши быка. Вскрикнув от отвращения, она бросила их на пол. Неожиданно у нее разболелась голова, и она прилегла на кровать, прижав ладони к разрывающимся вискам. Она уже жалела, что напустилась на Карлоса, и винила Бретта в том, что нервы у нее не выдержали. Что ему надо? - спрашивала она себя. Если бы сегодняшняя сцена произошла неделю назад, она бы все поняла без слов. Разве была бы она тогда так взволнована и испугана? Но ведь теперь они едва выносят друг друга. Особенно после того, как он посмел назвать ее шлюхой.
      Взяв себя в руки, Сабрина заставила себя подняться. Скрывая свою растерянность под учтивой улыбкой, она поспешила вниз и присоединилась к гостям.
      Не одна Сабрина пыталась понять, что задумал Бретт. Еще Олли было чертовски любопытно, как будет вести себя дальше его хозяин. Естественно, у Олли были свои мысли на сей счет, и он хотел, чтобы хозяин все уладил прежде, чем он займется собственными делами.
      А у Олли появились собственные дела... Юная Люп уже давно заарканила его, и он подумывал даже, что если хозяин решит осесть, это будет не так уж плохо. Размышляя о приятной перспективе счастливого будущего, осененного чарами смуглокожей и темноволосой Люп, Олли застыл с начищенным до блеска башмаком Бретта в руках и с мечтательной улыбкой на лице.
      - Ты что, совсем прирос к башмаку? Сколько мне еще ждать?
      Олли торопливо отдал башмак Бретту.
      - Прошу прощения, хозяин. Я.., я задумался.
      - Точно! - Бретт усмехнулся. - Уж не об очаровательной ли маленькой девчушке с оленьими глазами?
      Олли как стоял, так и остался стоять с открытым ртом.
      - Откуда вы?.. - Он умолк, вспомнив, что от взгляда хозяина ничто не ускользает, и покорно подтвердил:
      - Ага, сэр, это она.
      - Ладно, - милостиво отпустил ему грехи Бретт, - по крайней мере теперь понятно, почему, когда я зову тебя вечером, тебя можно найти только на кухне. Могу я поздравить тебя, Олли?
      Олли помедлил с ответом.
      - Как сказать, хозяин.
      - О? Что это значит? Мне надо идти к ее родителям и просить за тебя? насмешливо спросил Бретт, завязывая на талии черный шелковый пояс.
      - Ну, - в конце концов выдавил из себя Олли, - скажем, многое зависит от вас, хозяин. Особенно от того, что вы хотели сказать, когда целовали мисс Сабрину сегодня днем. Ежели вы желаете связать себя узами брака...
      Бретт сжал зубы. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Надо сказать, Бретт выглядел весьма романтично в алой шелковой рубашке и черных панталонах, украшенных позолотой. Не говоря уж о его бронзовом живом лице, иссиня-черных густых волосах и зеленых глазах, непроницаемых и загадочных, как жадеит.
      - У тебя сомнения? - ласково спросил Бретт, но лицо его ничего не выражало.
      Олли судорожно вздохнул. Уже бывало такое, что Данджермонд заставлял его по-настоящему нервничать, и сейчас было то же самое. От высокой стройной фигуры исходило ощущение такой силы, что у Олли появилось неприятное ощущение, будто перед ним бочонок с порохом, а фитиля осталось совсем мало.
      Задумчиво почесав мочку уха, Олли сказал с обычной прямотой:
      - Две недели назад у меня их не было. А теперь... - Он смущенно глянул на Бретта. Никогда еще не видел вас таким и ничего не понимаю. То ли вы любите, то ли нет? А если нет, зачем вам понадобилось устраивать сегодняшнее представление?
      - Любовь и брак, мой маленький друг, имеют между собой мало общего, устало ответил Бретт, и глаза у него посветлели. - Все очень просто. Я очень уважаю дона Алехандро. А у Алехандро есть дочь, у которой есть недостойный ее кавалер, отчего Алехандро очень страдает. Ты меня понимаешь? Олли кивнул.
      - А какое отношение это имеет к вашей женитьбе на мисс Сабрине? - хмуро спросил он. - Вы ведь не тот недостойный ее кавалер?
      - Действительно, не тот, - смеясь, подтвердил Бретт. - Я даже уверен, хотя Алехандро ничего мне не говорил, что сделай я предложение Сабрине, он был бы счастлив. - Улыбка исчезла с его лица. - Возможно, я и решусь на это. Выйдя за меня замуж, Сабрина по крайней мере получит мужа, который не доведет ее до нищеты, да и Алехандро не надо будет бояться, что все им заработанное развеют по ветру.
      Олли понимающе поглядел на него и покачал головой.
      - Никогда не думал, что наступит день и я увижу, как мой хозяин морочит самого себя! Бретт сжал кулаки.
      - Ты, кажется, начинаешь забываться!
      - Да? - совершенно не испугавшись, переспросил Олли. - Знаете, что я думаю? Я думаю, вы бежите от правды. Если вы считаете, будто хотите жениться на мисс Сабрине лишь для того, чтобы спасти ее от Карлоса или угодить дону Алехандро, вы дурачите самого себя, хозяин! И черт меня подери, если я не прав!
      Бретт долго-долго молчал.
      - Ты что, думаешь, будто я сам не знаю? - наконец прорычал он и вышел из комнаты.
      Глава 15
      Остаток дня Сабрина выдержала с трудом. Куда бы она ни пошла, везде ее встречали затуманенные глаза и понимающие улыбки женщин и шутливые намеки мужчин. Она уже готова была взорваться от ярости, когда к ней подошел Алехандро и потрепал по плечу:
      - Умный выбор, чика. Очень умный. Я счастлив.
      Даже Бонита только раздражала ее, когда помогала ей одеваться.
      - Сегодня совсем особенный день, моя голубка, - приговаривала, улыбаясь, она.
      Сабрина с трудом сдержалась, чтобы не ответить грубостью.
      - Да, так и есть, - сказала она, как будто не понимая намека служанки. Восемнадцать лет бывает только раз в жизни... И я очень счастлива, что все меня любят и все очень добры ко мне.
      Бонита ждала совсем не этих слов, но лишь молча пожала плечами. Если малышке хочется поиграть в секреты, почему бы не поиграть? В восемнадцать лет любовь - радость. Да еще когда тебя любит такой мужчина, как сеньор Бретт Данджермонд...
      Несмотря на суровое испытание, которому Сабрина подверглась днем, она вовремя приняла ванну и принялась одеваться. Она ощущала волнение в груди, но, сколько ни пыталась твердить себе, что Бретт останется таким же, как вчера, далеким и холодным, не обращающим на нее ни малейшего внимания, все-таки одевалась она так, словно впереди ее ждало что-то особенное, чего с ней еще никогда не было.
      Снизу до нее доносился смех гостей, и вдруг она почувствовала, что в ней больше нет ни гнева, ни раздражения, ни смятения.
      Полная серебристая луна вставала над лесом, воздух был теплый и нежный, как шелк, аромат жасмина и роз щекотал ноздри и возбуждал чувства. Гитары и маримбы звали пуститься в пляс. Это была ночь любви, ночь ожиданий, надежд и обещаний.
      Янтарные глаза Сабрины горели, как звезды, щеки разрумянились, так она спешила, волновалась, стремилась сойти вниз.., и увидеть Бретта. На ней было новое платье, подарок отца, - необыкновенное творение из тончайшего голубого шелка, привезенное из Испании. Оно очень шло к ее волосам цвета красного золота и персиковой коже. Глубокий вырез открывал любопытным глазам крепкие груди, и высокий алый пояс, украшенные великолепными кружевами юбки и совсем маленькие рукавчики, приспущенные с плеч, вызвали у Сабрины довольный смешок, когда она оглядела себя в зеркале. Серебряные браслеты, подаренные Бонитой, весело позвякивали на запястьях, серебряные сережки проглядывали сквозь густые пряди. Чмокнув Бониту в щеку, отчего лицо служанки расплылось в счастливой улыбке, Сабрина выбежала из комнаты, готовая ко всему, что ей уготовила эта праздничная ночь.
      Едва она спустилась по лестнице, как, откуда ни возьмись, появился Бретт, также решивший, что этот вечер он должен запомнить на всю жизнь. Они молча смотрели друг на друга...
      Ни для того, ни для другой эта встреча не была случайной. Бретт почти не отходил от Сабрины, и хотя они мало разговаривали, но понимали друг друга с одного взгляда, с полуулыбки.
      В центре внимания Сабрины был только Бретт, но она была королевой бала, и он завороженно смотрел, стоя у колонны, как она кружится в объятиях своих партнеров. Но стоило стихнуть музыке, и он сразу оказывался рядом, давая всем понять, что она только его дама.
      Алехандро наблюдал за происходившим с довольной улыбкой и нежно поглаживал серебряный браслет на запястье, давний подарок Елены. "Она будет счастлива, моя любовь.., счастлива и любима!" - еле слышно шептал он.
      Карлос и Франсиска, наоборот, были недовольны, но их шипение не могло испортить Сабрине радость.
      Даже когда Карлос, кружа ее по двору, злобно прошипел:
      - Он околдовал тебя! Послушай! Он принесет тебе несчастье! - она лишь беспечно рассмеялась.
      Однако Карлос так просто не сдался.
      - Сеньоры Моралес вроде нет здесь, - проговорил он, хитро улыбаясь. - Твоя работа?..
      Или его?
      На мгновение ей показалось, что ледяной ветер дыхнул ей в лицо, но она быстро взяла себя в руки.
      - Я пригласила ее, - неохотно сказала Сабрина, - но она отклонила мое приглашение. Написала, что чувствует себя неважно.
      - И ты ей поверила? Ты не спросила, почему она отказывается от лучшего бала года?
      - Нет, не спросила, - холодно ответила Сабрина. - Меня это не" волнует. Оставь, Карлос!
      - Я бы с удовольствием, дорогая, но не хочу, чтобы тебя поймали в ту же ловушку, что и Констанцу, - настаивал Карлос. - Рассказать тебе, как с ней обошелся сеньор Данджермонд?
      - Хватит! - не выдержала Сабрина. - Я не хочу больше ничего слышать. Ты его не любишь. Ты ревнуешь и хочешь, чтобы я отвернулась от него. Но я не буду больше слушать тебя!
      Оставив его стоять с открытым от изумления ртом посреди двора, она ушла и даже не оглянулась.
      Карлос кипел от ярости, глядя, как она идет к Бретту, а чуть погодя, заметив, что гости с усмешкой смотрят на него, развернулся и исчез в темноте. Для Франсиски ничего не могло быть хуже, и она с ненавистью прошипела брату:
      - Ты, надеюсь, доволен! Сначала разорил моего мужа, и теперь на глазах у всех оскорбил сына! Я никогда не прощу тебя, Алехандро! Никогда!
      Взяв Франсиску за локоть, Алехандро нежно и примирительно проговорил:
      - Ты просто расстроена, дорогая. Пойдем куда-нибудь, где потише. Ты успокоишься и придешь в себя!
      И он увел ее в дом.
      Когда они оказались наедине в маленькой гостиной, Алехандро от гнева строго сказал:
      - Ты хотела испортить Сабрине праздник?
      - Праздник! Так унизить моего сына! Какой тут праздник? Сначала ты позволяешь этому.., этому гринго всякие вольности с невестой Карлоса, а теперь!..
      Она задохнулась от ярости и замолчала.
      - Франсиска, - устало проговорил Алехандро, - Сабрина никогда не была и не будет невестой Карлоса. Ты этого хотела, не понимая, что между твоим сыном и моей дочерью нет ничего, кроме детской дружбы. - Голос его вновь стал ласковым. - Сабрина ведь не любит Карлоса! А у меня нет никакого желания заставлять ее выходить замуж за человека, которого она не любит. Забудь свои дурацкие мечты!
      Франсиска взорвалась. Она гневно сжала кулаки.
      - Ты пожалеешь об этом, Алехандро! - завопила она. - Я могу многое простить, но не такое!
      Стукнула дверь, и Алехандро обрадовался, увидав обеспокоенного отсутствием жены Луиса.
      - Как она?
      Алехандро кивнул. Луис бросился к Франсиске.
      - Моя голубка, моя голубка. Я знаю, как тебе плохо, но нельзя же так!
      И Франсиска набросилась на мужа.
      - Разве ты не видел, как гринго позорил невесту Карлоса? Разве ты не видел, как она поступила с нашим сыном.
      У Луиса была добрая душа, и он во всем покорялся жене.
      - Ничего, керида. Наш сын успокоится, придет в себя. Не надо из всего делать драму. - Он беспомощно поглядел на Алехандро. - Ничего не поделаешь, нашей мечте женить Карлоса на Сабрине не суждено сбыться. Но что поделать. Не надо таи расстраиваться. - Франсиска молчала, и он приободрился, взял ее руку и поцеловал. - Давай, улыбнись. И помирись с Алехандро.
      Это было слишком.
      - Мне нечего ему сказать, - холодно произнесла она. - Он предал меня! Луис, отвези меня домой. Я не могу больше оставаться в этом доме.
      Луис еще немного помедлил, но, видя, что уговорить жену не удастся, умоляюще поглядел на Алехандро.
      Алехандро сочувственно улыбнулся ему.
      - Отвези ее домой, амиго. Завтра поговорим. Луис увел жену, а Алехандро вернулся к гостям, сказав, что Франсиска почувствовала себя дурно и они с Луисом уехали.
      Не имея ни малейшего представления о том, что произошло после того, как она вышла из круга танцующих, Сабрина прислонилась, отдыхая, к дереву, вбирая в себя этот ни с чем не сравнимый покой южной ночи.
      А покой ей был нужен, потому что она совсем запуталась. Она и боялась видеть Бретта и не могла обходиться без него. Ей так хотелось верить, что свершилось чудо и все прежние ошибки исправлены и забыты, и его поведение после боя быков и во время бала - как раз настоящее выражение его чувств. О Констанце ей вовсе не хотелось вспоминать... Она так обрадовалась, что та отказалась от приглашения, однако Карлосу все же удалось подпортить ей радость. Она также злилась на себя за то, что позволила ему всколыхнуть ее прежние сомнения.
      Послышался шорох, и Сабрина, повернув голову, узнала высокую фигуру Бретта. Он курил, и сладкий запах его табака разливался в воздухе.
      Улыбаясь, он остановился всего в нескольких дюймах от нее и весело спросил:
      - Королева бала прячется? Или я снова.., не вовремя?
      Сабрине не понравилось выражение его глаз, и она опять рассердилась.
      - Здесь никого нет... Хоть все обыщите. - Она с вызовом посмотрела на него. - Впрочем, это вас не касается, не правда ли?
      Он молчал, разглядывая кончик своей сигары, прежде чем выбросил ее, потом оперся рукой о ствол над головой Сабрины.
      - Может быть, я хотел бы, чтоб это меня касалось. Что вы скажете на это?
      У Сабрины чуть слезы не брызнули из глаз. Она стояла и смотрела на него, очарованная услышанными словами.
      Он нежно провел рукой по ее шее, лаская бархатистую кожу. Сабрине стало душно.
      - Сабрина? - хрипло позвал он ее, почти касаясь губами ее уха. - Не отвечаешь? Как я должен понять твое молчание? Ты согласна?
      Сабрине пришлось собрать все силы, чтобы ответить.
      - А если да?
      Он с облегчением вздохнул, и Сабрина почувствовала легкое прикосновение его губ к своей щеке.
      - Если да, тогда я...
      И он прижался губами к ее губам.
      Это был долгий жадный поцелуй, от которого голова у Сабрины пошла кругом. Она не сделала ни малейшей попытки высвободиться. Ведь это был Бретт, которого она любила. Она страстно прижалась к нему и приоткрыла губы, ища языком его язык.
      С тихим стоном он оторвался от нее.
      - Это сумасшествие, малышка... Но, кажется, его-то мне и надо. - Он еще крепче обнял ее. - Я не хотел, чтобы это случилось, - каким-то не своим голосом проговорил он. - Я боролся с собой с того самого дня, когда в первый раз тебя поцеловал. Кажется, я проиграл...