– Мы не захотим. – Тон Селесты был холоден, несмотря на то что ее сердце бешено колотилось. – Очень жаль, но вы зря потратили время. До свидания.

– Мэм...

Она направилась к двери, но хриплый голос заставил ее обернуться.

– Я надеюсь, что не зря потратил время... что вы будете иметь меня в виду.

– Да... конечно, – вздохнула Селеста. – До свидания.

Звук удаляющихся копыт разнесся эхом по двору, когда Селеста, задыхаясь от волнения, вбежала в комнату Маделейн. Не потрудившись постучать, она распахнула дверь и, плотно закрыв ее за собой, подошла к кровати служанки, тут же отметив, что та нахмурилась.

– Что случилось, Селеста?

– Он приезжал сюда! Я велела ему никогда этого не делать!

Маделейн что-то тихо пробурчала.

– Ты должна быть уверена, что он никогда не повторит этой глупости. Нам есть что терять, – произнесла она вслух.

– Я знаю. Нет необходимости напоминать мне об этом. – От волнения сердце Селесты забилось еще сильнее. – Черт побери, Маделейн! Это из-за твоей небрежности возникло столько проблем. Мне нужно встретиться с ним. Он заявил, что будет ждать, а я сижу здесь, потому что не хочу, чтобы эта девушка приближалась к Баку, когда меня нет рядом, – прошипела она.

– Ты сказала, что доктор дала твоему мужу сонный порошок?

– Да.

– Он очень слаб и проспит несколько часов. Если ты поведешь себя умно, то найдешь способ вернуться до того, как он проснется.

– Конечно, Бак должен спать, но мы обе знаем, что мой муж редко делает то, что от него ожидают.

– У тебя нет выбора.

– Ты одна виновата во всем! Если бы ты не упала... – огрызнулась Селеста. Она замолчала под взглядом Маделейн, а потом продолжила с еще большим пылом: – Не смотри на меня так! Все, что я сказала, правда. Вся эта неприятность случилась по твоей вине, а раз это так, я рассчитываю на то, что ты не позволишь Онор подходить к Баку, пока меня не будет.

– Я больна. Я не смогу передвигаться, пока не привезут кресло-каталку, – спокойно ответила Маделейн.

– Не желаю слушать твои оправдания!

Маделейн мгновение помолчала, понимая опасность, какой подвергается Селеста в теперешнем возбужденном состоянии, потом заговорила:

– Ты можешь положиться на меня, Селеста, точно так же, как и всегда.

– Как и всегда... – Селеста презрительно фыркнула. – Может, раньше это и было так, но ты должна доказать, что я могу положиться на тебя сейчас.

Селеста вышла, смерив служанку суровым взглядом. Пару минут спустя она надменно заявила Онор:

– Мой муж спит. Мне нужно подышать свежим воздухом и прийти в себя. Я запрягу коляску. Думаю, что вернусь до его пробуждения.

Ответа ждать она не стала.

Рэнди повернулся к Джейсу, когда тот подъехал к северному пастбищу, на котором они работали. От взгляда Джейса не укрылось, что Большой Джон и Митч побросали работу, завидев его, и встали рядом с Рэнди, пока он привязывал лошадь.

– Ну, что сказала Док? – спросил Рэнди, когда Джейс подошел к ним.

– Ничего хорошего. По-моему, по поводу болезни хозяина она думает примерно то же самое, что и мы с вами.

Большой Джон и Митч что-то тихо забормотали, но Рэнди продолжал задавать вопросы: – А что насчет Онор? Мне кажется, Селеста собиралась отчитать ее за то, что Онор кормила нас в доме.

– Она ничего не сказала... пока.

– Ничего, да? – Рэнди покачал головой. – Это на нее не похоже. – Думаю, она была слишком увлечена спором с Док Мэгги по поводу того, что прогнала Кэла Стара, когда тот приехал навестить отца.

– Значит, Кэл приехал домой, а она его прогнала? – Седеющие усы Рэнди задрожали от гнева. – Это Селеста виновата в том, что Бак хватается за оружие вместо того, чтобы подумать и понять, что Кэл вернулся в Лоуэлл, чтобы с ним помириться! Но хозяин слишком доверяет жене, чтобы его выслушать, даже сейчас, когда у них снова появился шанс стать одной семьей, особенно с тех пор как Кэл и Пру поженились.

Поженились. Это слово крутилось в голове пораженного Джейса.

– Кэл женат? – равнодушно спросил он.

– Да. Только одна вещь могла сделать его счастливым и помочь покончить с прошлым.

– С прошлым?

– С отцом и братом Тейлором. – Рэнди покачал головой. – Но никто не видел Тейлора с тех пор, как тот окончил школу на Востоке, куда его отправил отец, чтобы избавиться от него после того, как женился на Селесте. А Селеста упрямо поддерживает заблуждение Бака насчет того, что случилось с Бонни несколько лет назад.

Ошеломленный неожиданной откровенностью Рэнди, Джейс кивнул. Кэл Стар женат, но ведь Онор явно любит его...

Она знает?

Имеет ли это для нее значение?

Голос Большого Джона отвлек Джейса от размышлений:

– Селеста не тот человек, чтобы позволить Док разжалобить себя.

– Может, и нет, – вмешался Рэнди, – но, по-моему, Док может одержать верх сейчас, когда Маделейн лежит в постели.

– А Онор – на кухне.

Митч издал короткий смешок:

– Думаю, эта малышка тоже не будет подчиняться Селесте.

– Мы мало что можем тут сделать, кроме того, за что нам платит Бак.

– Пора за работу, – объявил Рэнди спокойно. Джейс взял лопату и присоединился к мужчинам. День будет долгим.

Селеста погоняла лошадь, запряженную в коляску, изо всех сил, пока ее можно было увидеть из дома, но, оказавшись рядом с полуразрушенной хижиной, она отпустила поводья. Выскользнув из коляски, она поправила высокую прическу и смело вошла в хижину. В ноздри ей ударил знакомый запах плесени и протухших отбросов, и она окунулась в спертый воздух хижины. Она остановилась, услышав знакомый грубый голос:

– Ты вовремя появилась!

Селеста задохнулась, когда ее крепко схватили сзади. Мозолистые руки Дерека грубо ощупали ее грудь, потом скользнули вниз и собственническим жестом легли на ее промежность.

Селеста почувствовала на шее горячее дыхание любовника.

– Проклятие, Селеста! Мне так тебя не хватало. Мое тело жаждало того, что можешь дать только ты, а я измучился, ожидая тебя, – прошептал он.

Селеста ощутила, как в ней нарастает горячая волна желания. Она вспомнила часы, проведенные с Дереком. Она поборола отклик своего тела на запах его сильного тела. Грубая обстановка была так не похожа на скучную чистоту ее брачного ложа, а темные тени, окружавшие ее, напомнили о годах, проведенных в борделе Нового Орлеана, где она осваивала науку доставлять своим поклонникам удовольствие. Именно тогда она поняла, что в первую очередь учится доставлять удовольствие себе.

Селеста выдохнула, когда Дерек грубо повернул ее к себе. Его потное небритое лицо светилось похотью.

– Ты даже не поцеловала меня, дорогая, – прошептал он.

Полные губы Дерека накрыли ее губы, а его язык глубоко проник в ее рот. Она сопротивлялась, когда его мокрые губы скользнули по ее губам и он схватился за вырез ее платья.

– Подожди, – задыхаясь, попросила Селеста. – расшнуровать платье, я не могу вернуться растрепанной.

Аккуратно спустив корсаже плеч, Селеста громко ахнула, когда губы Дерека сомкнулись над ее грудью. Она застонала, когда он грубо куснул ее, потом прижала его к себе, предлагая ему грудь.

Разгоряченная собственным бешеным откликом на грубые ласки Дерека, Селеста освободилась от одежды. Успокоившись лишь тогда, когда ощутила его похотливые прикосновения к нагому телу, она повлекла его за собой к покрытой пятнами кровати, которой они уже пользовались бесчисленное количество раз.

Селеста громко застонала, когда Дерек оказался внутри ее. Она обвила его ногами, сопровождая одобрительными возгласами его толчки. Она раскрыла губы, когда он поцеловал ее, немного помедлив, чтобы посмаковать ее вкус. Она наслаждалась ароматом двух разгоряченных тел и звуками, наполнившими хижину. Она почувствовала, как внутри ее лона разбухает член Дерека, потом громко вскрикнула одновременно с ним, когда его семя горячо и влажно выплеснулось в нее.

Нагая и изнемогающая от жара под одетым Дереком, Селеста грубо вытолкнула его из себя. Она услышала его удовлетворенное бормотание, когда он упал на спину рядом с ней, и знакомое желание запылало в ней снова.

– Разденься, Дерек, – мягко попросила она.

Теперь, когда ее глаза привыкли к полумраку, Селеста увидела, как Дерек повернулся к ней и грубо расхохотался:

– В чем дело? Разве ты еще не удовлетворена, дорогая?

– Я не твоя дорогая, Дерек, помни об этом. Я твой деловой партнер и та женщина, которая пока еще хочет превратить тебя в богача, но сейчас я прошу тебя раздеться.

Селеста смотрела, как Дерек раздевается.

– Я сделаю так, что ты будешь желать меня так сильно, как никогда, Дерек. Ты будешь пылать такой страстью, что никогда не захочешь расстаться со мной. Я сделаю так, что ты поймешь, что я говорю серьезно, приказывая тебе больше никогда не показываться рядом с ранчо «Техасская звезда». А когда я закончу, мы начнем строить планы насчет того, как раз и навсегда разделаться с этим ранчо, – прошептала она.

Селеста замолчала, когда перед ней наконец обнажилось мускулистое, покрытое волосами тело Дерека. Она провела сухими губами по его боку и почувствовала, как в ней растет возбуждение. Горячо, быстро, жестко – Дерек знал, что ей нравится.

Теперь настала ее очередь.

Она легла на него и ощутила удовольствие. Нагнулась. Дерек застонал, когда она сильно укусила его. Ощущая его вкус, звуки, которые он издавал, его запах, от которого она почти теряла сознание, Селеста ласкала тело Дерека с ненасытной жадностью. Ее чувственный жар разрастался, она действовала все грубее, пока ее желание не взорвал крик и семя Дерека не излилось.

Задыхаясь, Селеста смотрела на своего беспутного любовника и улыбалась. Она скатилась на кровать и легла рядом с ним.

– Ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу, да, Дерек? – прошептала она.

Все еще тяжело дыша, Дерек лениво открыл глаза.

– Скажи. Скажи, что будешь ждать моего сигнала, когда я смогу снова сюда приехать. Скажи, что, пока будешь ждать, ты будешь развлекаться как захочешь, но когда я позову, ты прибежишь, чтобы сделать то, о чем я попрошу. Скажи, что ты сделаешь все, чтобы доставить мне удовольствие. Скажи, что ты придешь нищим, если так случится, потому что знаешь, что нет ничего такого, что бы я ни сделала, чтобы доставить тебе удовольствие.

Дерек не ответил сразу, и Селеста провела языком по его небритому подбородку. Солоноватый вкус его кожи снова возбудил ее.

– Или ты хочешь, чтобы я тебя еще немного поубеждала? – промурлыкала она. – Ответь мне, Дерек.

Неожиданно Дерек повернулся к ней. Он схватил ее груди и крепко сжал. Потом он запустил руку в ее волосы, больно откинул назад ее голову и накрыл ее губы влажными губами. Посасывая и покусывая ее нежную плоть, он хрипло зашептал:

– Я слышал, что ты сказала, но посмотрим, кто придет нищим, когда я закончу.

Грубо... резко... безжалостно. Селеста упивалась сексуальной атакой Дерека.

– Да, посмотрим, – пробормотала она, ответив ему таким же безумием.

Мысли Онор беспорядочно роились в голове, а пальцы работали автоматически, словно по собственной воле, когда она чистила картофель, грудой лежавший перед ней на столе. Селеста отправилась «проехаться, чтобы прийти в себя» почти час назад, и в доме было тихо.

Потрясенная встречей с Кэлом, Онор простояла без движения до тех пор, пока звуки, издаваемые коляской Селесты, не замерли вдали. Она вспомнила выражение лица Кэла, когда Селеста прогнала его с ранчо, не позволив повидаться с отцом. Она вспомнила, как взглянула ему в лицо несколько минут спустя и ощутила его боль как свою. Обещание, которое она ему дала – позаботиться о его отце, – отпечаталось в ее сердце. При мысли об этом она выглянула в коридор и направилась к комнате Бака, но тут ее позвала Маделейн.

Входя в комнату, она подумала, что никогда не забудет злобного взгляда негритянки. Не забудет она и угрозы в ее голосе.

– Не входите в комнату хозяина, когда хозяйки нет дома. Я подойду к нему, если он позовет, – прошептала Маделейн.

Когда же Онор усомнилась в том, что Маделейн сможет выполнить свое обещание, та злобно повторила свои слова:

– Я подойду к нему, если он позовет.

Онор вернулась в пустую кухню, размышляя о словах Маделейн. Похоже, Селеста и негритянка уверены, что она что-то затевает.

Онор закрыла глаза и прижала ладонь к пульсирующему виску. Годы одиночества и насмешек закалили ее, но она не была готова к тем нападкам, которые ей приходится терпеть на этом ранчо.

«Здесь что-то не так, Онор. Бак во что-то впутан, а его жена вертит им как хочет».

Эти слова Джейса прояснили ситуацию.

«Уезжайте с ранчо, пока не нажили неприятности, с которыми вы не справитесь одна».

Его здравый совет.

«Вас ищет Селеста. Я сказал, что пришлю вас в дом, как только найду».

Его предостережение.

Неожиданно Онор решительно вздохнула. Нет, ей не нужно знать, как Джейс оценивает ситуацию, ей не нужны его советы и предостережения, особенно если учесть тот факт, что у него есть собственные тайны. Если она по глупости цеплялась за воспоминания о первом впечатлении, которое произвел на нее серьезный взгляд его темных глаз, и тому теплу, которое они в ней пробудили, о силе и решительности, которые она увидела за его невозмутимой внешностью, значит, ей необходимо стряхнуть с себя эту зависимость. Она появилась на «Техасской звезде» с одной-единственной целью, и она об этом не должна забывать.

Мысли Онор прервал приглушенный звук, она подняла голову и выглянула в коридор, находившийся рядом с кухней. Она напряглась, снова услышав эти звуки, – Бак звал Селесту.

С бьющимся сердцем Онор прошла по коридору и неслышно остановилась у двери Маделейн. Она подождала.

Тишина.

Бак снова позвал, и лицо Онор покраснело от злости. Она распахнула дверь в комнату Маделейн и увидела, что негритянка спит с открытым ртом, а звуки ее неровного дыхания нарушают тишину спальни.

Онор открыла дверь комнаты Бака и подошла к кровати.

По мере того как она приближалась к нему, ее шаги становились все медленнее. Ее сотрясала дрожь. Это нечестно! Она не хотела выказывать жалость к чахнувшей оболочке человека, лежавшего перед ней на постели. Она не хотела наблюдать, как жизнь постепенно с мучениями покидает его тело. Ей всего лишь – наконец-то! – хотелось взглянуть на человека, виновного в том, что ее мать прожила всю жизнь, окруженная презрением.

Но это был не тот человек, какого она хотела видеть.

– Онор? – В глазах Бака под тяжелыми веками сквозило удивление. Он прерывисто вздохнул. – Я не ожидал вас увидеть. Где Селеста?

– Селеста поехала развеяться.

– А, хорошо. – Бак кивнул. – Ей сейчас трудно. Она обезумела и не знает, что делать. – Он тихо произнес: – Я хочу пить.

Сотрясавшая ее дрожь не отразилась на руках Онор, когда та наполнила чашку Бака из кувшина с ночного столика и поднесла к его губам. Она смотрела, как он пьет.

Устав от усилий, Бак снова откинулся на подушки и ненадолго закрыл глаза. Потом он снова открыл их и заговорил грубым тоном:

– Вы такого не ожидали, когда приехали сюда, правда?

Онор напряглась:

– Чего я не ожидала?

– Что будете ухаживать за умирающим стариком.

– Вы не умираете.

– Неужели?

Похоже, Бака это оскорбило.

– Хотелось бы мне в это верить! Есть столько всего... – Он замолчал.

– Док сказала, что у вас такое уже бывало и вы опять поправитесь, – ответила Онор.

– Да? – В его голосе слышалась надежда. – Эта старуха не знает, о чем говорит.

– Могу поспорить, что вы не сказали бы этого ей в лицо, – интуитивно ответила Онор.

Бак уже почти что улыбался.

– Для того чтобы попытаться это сказать, мне надо быть гораздо сильнее, чем сейчас.

– Вам что-нибудь принести? Может, чаю? – вдруг всполошилась Онор.

– Нет.

– Вы уверены?

– Я хочу немного поспать.

Онор машинально поправила на нем одеяло.

– Не суетитесь. Со мной все в порядке, – буркнул он. Она отдернула руки и направилась к двери. Но вдруг услышала голос Бака:

– Не говорите Селесте, что вы здесь были. Она огорчится, если узнает, что я просыпался, когда ее не было.

Онор замерла, но потом быстро вышла в коридор и закрыла дверь, вспоминая слова Док Мэгги: «На свете нет большего дурака, чем старый дурак».

Эти ее слова – горькая правда.

Селеста остановила коляску у конюшни и потом направилась к дому. Она вошла, бросив подозрительный взгляд на Онор, когда та взглянула на нее от стола, за которым работала. Селеста окинула ее придирчивым взглядом. Ей пришло в голову, что Онор могла бы быть хорошенькой, если бы не была такой худой или если бы ее вещи не выглядели так, словно были сшиты для полной женщины. Ее волосы могли бы считаться даже красивыми, если бы были аккуратно причесаны, ее глаза могли бы быть необычными, если бы они не были такими холодными, а мелкие черты лица могли бы быть даже приятными, если бы она хоть изредка улыбалась. Нет, она некрасива. Все, что ей можно порекомендовать в том, что касалось мужчин, так это воспользоваться своей молодостью.

При мысли об увлечении мужа молодыми женщинами Селеста нахмурилась.

– Муж просыпался, пока меня не было?

Селеста заметила, как подбородок Онор высокомерно приподнялся.

– Нет.

– Могу ли я надеяться, что вас не было рядом с его комнатой?

– Да.

Недовольная тоном, каким ей ответили, Селеста открыла дверь в комнату Бака. Встав рядом с его кроватью, она равнодушно взглянула на мужа. Выглядел он плохо – он был бледен, изнурен и дышал с трудом, но его больше не рвало.

Да, это был сигнал, но она пришла в ярость. Этот дурак Бак так и помрет дураком, не успев переписать завещание.

Селеста осмотрела себя в зеркале, прежде чем выйти из комнаты. Ее волосы растрепались, а лицо слегка порозовело от грубых прикосновений – впрочем, от быстрой езды и пролитых слез из-за болезни мужа она могла бы выглядеть точно так же. А что касается платья, она была слишком осторожна, чтобы переживать по этому поводу.

Селеста медленно направилась к двери. Она поспит на диванчике, рассказывая всем, что муж слишком болен, чтобы ему мешать. Но на самом деле прикосновение к ней сухой кожи Бака и его костлявого тела вызывало у нее отвращение.

Селеста вспомнила, как мускулистое тело Дерека прижималось к ее телу. Она проявила такую страсть и темперамент, что ее любовник забыл обо всем и пообещал сделать все, о чем бы она его ни попросила.

Мысли Селесты приняли другое направление. Она провела с Дереком достаточно много времени, но не успела рассказать ему о своих планах, касающихся скорого разорения ранчо «Техасская звезда». Это было ее ошибкой, но ведь нужно время, чтобы повлиять на Бака. Она начнет действовать завтра, и будь она проклята, если не заставит его изменить завещание.

Селеста остановилась у двери в комнату Маделейн. Нога Маделейн стала причиной задержки, на которую она не рассчитывала, и ее служанка скоро заплатит ей за причиненное неудобство.

Селеста не стала утруждать себя стуком в дверь.

Маделейн подняла голову, когда дверь ее комнаты вдруг распахнулась. У нее был тяжелый день. Любая мелочь давалась ей с трудом из-за того, что нога была крепко зажата в лубок и болела. Она не отваживалась принимать обезболивающие порошки, оставленные Док Мэгги, из страха заснуть и пропустить то, что происходит в доме. Она слишком долго и упорно боролась за успех своего плана, а теперь все осложнилось из-за того, что в доме появилась чужая женщина, всего-навсего помощница на кухне.

Измученная переживаниями, Маделейн задремала после обеда. Ей приснилось, будто она слышит крики Бака, но, проснувшись в тишине, она поняла, что ее заботы отразились во сне. Она испытала облегчение, когда, наконец, услышала, как вернулась Селеста, но, увидев ее, поняла, что настроение хозяйки лучше не стало.

– Закончила меня рассматривать, Маделейн? – грубо рявкнула Селеста.

Она подтвердила мысли Маделейн насчет ее настроения, когда разразилась речью:

– Такой ли у меня вид, чтобы не возбудить подозрения моего муженька или той незваной гостьи, что сейчас работает на кухне, или мне следует выдумать подходящее объяснение тому, как я выгляжу?

– Надеюсь, ты добилась своего, – осторожно ответила Маделейн.

– Дерек все понимает. – Селеста выдала себя улыбкой. – Я использовала очень приятные методы убеждения и уговорила его больше не приезжать в наш дом.

Маделейн охватил страх. Дерек и его банда, ворующие скот, были необходимы для осуществления плана Селесты. Они рьяно выполняли ее приказы, чем нанесли большой урон прежде богатому ранчо «Техасская звезда», пока Кэл Стар не поубивал их всех, кроме Дерека. Со времени уничтожения банды прошло несколько месяцев, и Дерек теперь стал обузой. И все же он пока находился поблизости, ожидая своего часа.

Черное лицо Маделейн скривилось от злости. Дерек – выродок, не стоящий и мизинца ее дорогой Селесты. Хуже того – он вытащил на свет божий самые черные качества Селесты, и она по глупости наслаждалась новым состоянием, не думая о том, к чему это приведет. Маделейн не нужно было видеть следы грубых рук на прекрасном теле Селесты, чтобы понять, что, пока та была с Дереком после обеда, она позволила себе слабость, которая может ей повредить.

Негритянка боялась за Селесту и проклинала сломанную ногу.

– Если он понимает, что здесь происходит, ты теперь не скоро с ним встретишься.

– Дерек может быть мне полезен. Я встречусь с ним, когда захочу.

– Это опасно из-за той новой женщины на кухне. У нее могут возникнуть подозрения. Она расскажет обо всем твоему мужу.

– Бак никогда не поверит ни одному слову, направленному против меня.

– Если ты продолжишь интимные встречи с этим человеком, ты подвергнешь риску все, ради чего мы трудились!

– Я ничем не рискую! Дерек мой раб, хотя он и думает, что все обстоит наоборот. Он сделает все, что я скажу, лишь бы меня не потерять.

– А когда мы отсюда уедем, чтобы вернуться в Новый Орлеан?

Селеста улыбнулась:

– Тогда я займу то место в обществе, которое положено мне по праву, и у меня будет много мужчин, готовых удовлетворять любую мою прихоть.

– А Дерек?

– Грубый Дерек? Грязный Дерек? – Селеста рассмеялась. – Я даже не вспомню, как его зовут.

В дверь постучали. Селеста испуганно повернулась.

– В чем дело? – резко отозвалась она.

– Вас зовет муж, – сказала из-за двери Онор.

Селеста усмехнулась.

– А еще я позабочусь о том, чтобы ко мне больше никогда не обращались как к простой служанке, – прошептала она Маделейн.

Задержавшись на пару мгновений и приняв соответствующее случаю выражение лица, Селеста направилась в комнату мужа.

– Не нравится мне это.

Джейс повернулся, услышав тихое замечание Рэнди, когда они шли к кухне, где их ждал ужин. Джейс промолчал. Он устал, мышцы болели – он весь день натягивал на изгородь упрямую проволоку. Оглядев еще раз пастбище, которое они огораживали, Джейс понял, почему работников тревожит запустение на ранчо. Ему не надо было объяснять, что ранчо будет трудно вернуть прежний вид, если Бак не наймет еще работников.

– Это похоже на ожидание того момента, когда тебе на шею опустится топор, – я имею в виду, что мы будем ужинать в доме, а Селеста почему-то молчит. Думаю, расплатой будет настоящий ад, – вздохнул Рэнди.

Ноздрей Джейса достиг запах жареного мяса и печеного сладкого картофеля.

– Но пока ничего не случилось, приятно снова почувствовать себя членами семьи, – одобрительно пробормотал кто-то из работников.

Мужчины уселись за столом, и Онор подала им наполненные едой деревянные тарелки. Джейс терпеливо ждал, когда тарелка достанется ему, и не сводил напряженного взгляда со спокойного лица Онор. Пока его не было, ее что-то расстроило.

Джейс отогнал от себя эту мысль и потянулся за тарелкой, почти уже ускользнувшей от него. Что делает Онор – его не касается. Она несколько раз говорила ему об этом. Пора подчиниться.

– Проклятие, да в этом доме не было сладкого картофеля с тех пор, как умерла миссис Эмма и зарос сад!

Большой Джон улыбнулся, когда к нему повернулась Онор.

– Где вы его нашли?

Онор растянула губы в улыбке:

– Я очень хорошо умею искать еду. У меня большой опыт.

– Это как ореховый пирог, который вы вчера испекли, – добавил Митч.

– Он был очень вкусным, как раз таким, какие пекла миссис Эмма. Это было ее коронное блюдо.

Джейс заметил, как Онор нахмурилась, услышав замечание Митча, и отвернулась. Он все еще размышлял, почему она так отреагировала, как вдруг раздался шум в дальнем конце коридора. Все повернулись в ту сторону. Глухой звук падения и громкий стон Бака вынудили работников вскочить из-за стола.

Не медля ни секунды, Джейс побежал вместе со всеми к комнате хозяина и был лишь в нескольких шагах позади, когда Онор уже распахнула дверь и увидела Бака, лежащего на полу и, судя по выражению его лица, испытывающего острую боль.

Джейс услышал бессвязный лепет Селесты, когда мужчины подошли и уложили Бака на кровать.

– Надо кому-нибудь съездить за Док Мэгги, – непререкаемым тоном заявила Онор.

– Как вы смеете отдавать приказы в моем доме! – Нежное лицо Селесты покраснело от ярости. – Я сама прикажу послать за Док Мэгги, если она будет нужна, – набросилась она на Онор, затем повернулась к Баку: – Прости, я не успела тебе помочь, когда ты соскользнул с кровати, но Док Мэгги тебе не нужна, да, Бак? Ты сейчас себя хорошо чувствуешь, правда? – заговорила она уже более мягким тоном.

– Поезжайте за врачом, – нахмурилась Онор, поворачиваясь к работникам.

Митч шагнул к двери.

– Стой, где стоишь! Я не желаю видеть в этом доме Док Мэгги, поскольку в ней нет необходимости, – злобно процедила Селеста. Она обратилась к тяжело дышавшему Баку. – Скажи, дорогой... мне нужно звать Док Мэгги или с тобой все будет в порядке? – прошептала она.

Бак тяжело дышал.

– Дорогой?..

– Нет... Со мной все хорошо, – с трудом выговорил он.

Селеста взглянула на Онор с победной улыбкой.

– Вы слышали, что он сказал? А теперь можете все уходить. Мне не нужно помогать заботиться о муже.

Выходя последним, Джейс закрыл за собой дверь, и работники вернулись на кухню. Сев за стол, Джейс стал наблюдать за Онор. Она поставила на стол блюда с едой и молча вышла.

Джейс наполнил свою тарелку, порезал жареное мясо на кусочки, полил их соусом, взял кусок свежего хлеба и решительно принялся за еду.

Онор вздохнула, чтобы успокоиться, и вытерла слезы. Почему ей так тяжело видеть страдания Бака? Она едва знала его и, наверное, не захотела бы знакомиться с ним поближе, если бы у нее была возможность.

Перед мысленным взором кухарки стояла победная улыбка Селесты, и к страданиям Онор прибавилось чувство обиды. Бак получает то, что выбрал сам. У него красивая молодая жена, поразительно красивая молодая жена. Даже сейчас, когда казалось, что каждый его вдох может стать последним, он потакал ее желаниям!

Онор сглотнула слезы. Бетти Ганнон всю жизнь любила человека, который не был достоин ее любви. Все очень просто.

И все же ее мучил один вопрос: какое ей до всего этого дело?

– Онор...

Онор стерла слезы со щек и повернулась к Джейсу, стоявшему за ее спиной. Его голос был спокойным, почти без эмоций.

– Бак – упрямый старик. С ним все будет в порядке.

– Ему плохо. Кто-то должен известить Кэла, – всхлипнула она.

Она не была готова услышать резкий ответ Джейса:

– Неужели для вас это просто возможность снова увидеть его? Он женат, Онор, разве это не имеет значения?

– А должно?

Онор почувствовала на себе тяжелый взгляд Джейса и вдруг поняла, что он имел в виду. Ей стало обидно.

– Кэл женат, а я погналась за ним... А теперь я ищу предлог, чтобы увидеть его снова, вот что вы подумали?

Онор смотрела на потемневшее лицо Джейса и с трудом сдерживала слезы. А она уже начала верить в то, что в нем есть что-то особенное... что он, кажется, видел ее насквозь и знал, какая печаль таится в ее сердце. И зачем-то она заставила себя поверить в то, что, несмотря на внешнее равнодушие, он не был таким на самом деле. Но он не лучше остальных, не лучше тех мужчин, с которыми она была знакома в своей жизни, мужчин, открыто осуждавших ее и делавших ей грязные намеки.

– Я до сих пор считала вас другим. Теперь я знаю, что вы такой же, как все, – сказала она тихо, стараясь скрыть свое разочарование.

Не сказав больше ни слова, Онор обошла Джейса и ушла, не оборачиваясь.