Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Генштаб без тайн

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Баранец Виктор Николаевич / Генштаб без тайн - Чтение (стр. 26)
Автор: Баранец Виктор Николаевич
Жанры: Биографии и мемуары,
История,
Политика

 

 


На том совещании высшего комсостава из уст президента, пожалуй, впервые после октября 1993 года прозвучали столь резкие критические оценки состояния армии. И давая понять генералам, что о положении дел в войсках и ходе реформы он будет судить впредь не только по докладам министра, Ельцин приказал Грачеву, чтобы к нему на беседу в Кремль прибыли «по одному» все Главкомы видов Вооруженных сил.

Но беседы эти не состоялись — вскоре началась форсированная подготовка к войсковой операции в Чечне. Чем она закончилась — известно…

В аналитическом документе Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба об уроках Чечни на первом месте будет стоять вывод о том, что армия значительно утратила боеспособность, а ее реформирование малоэффективно. Но министр обороны снова твердил:

— Это ложь, что реформа не идет. Идет!

Вторил Грачеву и генерал Иванов:

— Военная реформа значительно продвинулась вперед.

Но Россия и ее армия слышали и иные слова.

Генерал-полковник Борис Громов:

— О военной реформе пока звучат одни разговоры. Армия не способна реформировать себя.

Генерал-полковник Валерий Миронов:

— Военная реформа пока буксует… Мы топчемся на месте и теряем время. Может даже случиться, что и реформировать будет фактически нечего.

Главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии Владимир Семенов:

— О какой реформе можно говорить, если боевая подготовка в наших частях финансируется всего на 8-9%?

Начальник Главного штаба ВМФ адмирал Валентин Селиванов:

— Вместо реформирования Военно-морского флота сейчас идет его неоправданное численное сокращение.

Командующий войсками Приволжского военного округа генерал-полковник Анатолий Сергеев:

— Надо прекращать все пустопорожние разговоры о несуществующей реформе.

Командующий 14-й армией генерал-лейтенант Александр Лебедь:

— Военной реформой и не пахнет.

Адмирал флота Владимир Чернавин:

— То, что делается с Вооруженными силами, реформой назвать нельзя. Это какие-то опасные игры.

Генерал-лейтенант Лев Рохлин, бывший командир 8-го армейского корпуса, председатель Комитета Госдумы по обороне:

— Много говорится о реформе в армии, которая то ли идет, то ли уже закончилась. Какая может быть реформа при таком огромном недостатке финансирования?

Мажорный голос Грачева о победной поступи реформы в армии тонул в громком генеральском хоре, уныло отпевающем эту реформу.

Во время пребывания в Екатеринбурге Ельцин решился уже на публичную пощечину своему фавориту:

— Реформы в армии не идут, хотя Грачев докладывает, что все нормально.

За месяц до освобождения от должности в интервью журналу «Огонек» Грачев все же признал:

— Реформа — в тупике…

Мобсилы

…Когда президент назначил Грачева министром обороны, Павел Сергеевич каждый день, ровно в 10.00 звонил Верховному в Кремль и докладывал о положении дел в армии. Так продолжалось месяца четыре. Потом этот порядок изменили: министр стал выходить на связь по мере необходимости. В экстренных случаях — немедленно, когда в войсках случались крупные чрезвычайные происшествия.

Ельцин чаще всего позванивал на Арбат тогда, когда ему необходимо было получить разъяснения по очередному «военному» указу, который ему предстояло подписать. Один из них касался создания так называемых Мобильных сил (МС). Поскольку документ был очень специфичным, Верховный его долго «брал на зуб», не спеша ставить подпись (на проекте указа в левом верхнем углу он несколько раз делал лишь пометку, — это означало, что документ прочитан).

Грачев забеспокоился: идея создания МС была его любимым детищем. Когда подвернулся случай, развеял некоторые президентские сомнения и убедил Ельцина, что указ он может смело подписывать. Верховный, наконец, согласился.

МС должны были создаваться на базе Воздушно-десантных войск, в которых начинал свой боевой путь министр. Грачев очень ревностно относился к тому, чтобы информация о замысле создания МС не разглашалась раньше времени. Когда один из специалистов в этой сфере, служивший в академии Генштаба, изложил свои взгляды на МС в «Красной звезде», его чуть не уволили из армии. Та же участь едва не постигла и главного редактора газеты капитана I ранга Владимира Чупахина (ему и корреспонденту газеты полковнику Олегу Владыкину начальник Генштаба генерал Михаил Колесников объявил строгий выговор).

Идея создания МС и до, и после подписания президентского указа сопровождалась в Минобороны и Генштабе острыми дискуссиями. Но многие важные аспекты этого вопроса были непонятны даже профессионалам.

То вдруг руководство МО заявляло, что ядро МС уже создано, то раздавались предложения сформировать МС целиком на базе Воздушно-десантных войск, состоящих из 5 дивизий и 7 бригад ВДВ. То задумывалось передать некоторые части ВДВ Сухопутным войскам. То потом решили делать наоборот: некоторыми сухопутными частями укрепить ВДВ.

В состав МС планировалось включить кроме частей ВДВ весьма громоздкие войсковые подразделения, которые не были предназначены для переброски по воздуху (да и к тому же количество боеготовых самолетов в нашей военно-траспортной авиации значительно сократилось, из-за чего ее возможности серьезно уменьшились). И тем не менее в состав МС планировалось включить 3 армейских корпуса, мотострелковую и танковую дивизии, 6 мотострелковых бригад, 3 зенитных ракетных бригады, 10 бригад связи, 5 реактивно-артиллерийских бригад и целый ряд других частей.

Потом министр и начальник Генштаба вознамерились передать часть сил ВДВ в военные округа, обосновывая это тем, что, дескать, там ими будет лучше управлять, их будут лучше финансировать.

Эту свою идею Грачев мотивировал, в частности, тем, что «в 90-м году была допущена большая глупость», когда расформировали десантно-штурмовые бригады (ДШБР). Некоторые командующие войсками военных округов считали, что создать хотя бы по 1 ДШБР на местах без привлечения частей ВДВ не проблема. Были бы деньги.

Предполагалось в зависимости от уровня боевой готовности соединений и частей, а также решаемых ими задач разделить МС на Силы немедленного реагирования (готовность к переброске в район предназначения до 24 часов) и Силы быстрого развертывания (готовность к переброске — не более 3 суток). Но и эта попытка не увенчалась успехом: недостаток денег, людей, материальных средств.

Однако кое-кому у нас в МО и ГШ не терпелось осчастливить власти новой реляцией о «победной поступи военной реформы»:

«Москва. 22 мая 1995. Интерфакс

…Министерство обороны РФ предприняло конкретные шаги по реализации указа президента Бориса Ельцина о создании в Российской армии Мобильных сил, сообщил в понедельник «Интерфаксу» высокопоставленный источник в российском военном ведомстве.

Согласно решению руководства Минобороны РФ, уже подготовлены конкретные меры по структурным изменениям в Воздушно-десантных войсках, которые составят основу Мобильных сил. По данным высокопоставленного военного, ВДВ укрепят частями и соединениями Сухопутных войск. Десантникам, в частности, будут переданы танки, реактивные системы залпового огня «Ураган», части противовоздушной обороны и артиллерии. О масштабах реформы говорит тот факт, что ВДВ предусматривается передать два танковых полка общей численностью около 200 машин…»

Когда я читал такие сообщения прессы, у меня создавалось впечатление, что у нас на Арбате существуют генералы, которые «играются» армией, как дети кубиками: они не удосужились даже основательно проработать все детали создания МС на базе ВДВ с командующими видами Вооруженных сил и родами войск.

Многое в этом документе оказалось полной неожиданностью и для Главного штаба Сухопутных войск, и лично для Главкома. Да и из штаба ВДВ стали раздаваться упреки в адрес генштабовских разработчиков новой директивы — в уставах ВДВ пока не было положений о применении танков, реактивных орудий, частей ПВО и артиллерии.

Многое делалось авантюрно, поспешно. С легкостью необычайной вносились коррективы в планы подготовки не только Воздушно-десантных, но и Сухопутных войск. А ведь опыт проведения многих учений давно показал, что Сухопутные войска и ВДВ вполне успешно могут взаимодействовать на поле боя и без надуманных новаций.

Встревоженный таким положением дел Главком Сухопутных войск Владимир Семенов летом 1995 года был вынужден почти силком затащить министра обороны на военный совет СВ и там камня на камне не оставил от скороспелых и вредных прожектов министерских горе-реформаторов.

Бывший в ту пору начальником пресс-центра Сухопутных войск полковник Николай Малышев рассказывал мне, что, выслушав доводы Главкома, Грачев с негодованием воскликнул:

— Неужели наши генштабисты не могли сами до этого додуматься?

Военная реформа продолжалась.

Через некоторое время получила новое развитие и судьба грачевского приказа № 070 о реформировании ВДВ. Освобождение Грачева от должности летом 1996 года на некоторое время заглушило скандал, связанный с протестом десантников против «разбрасывания» дивизий и бригад ВДВ по военным округам.

Но после назначения Игоря Родионова министром обороны между новым руководством военного ведомства и командованием ВДВ вновь произошел острый конфликт. В МО и ГШ было принято решение о сокращении Воздушно-десантных войск. И снова — скандал.

Генералы и офицеры ВДВ обращаются к бывшему десантнику и секретарю Совета безопасности РФ Александру Лебедю. Лебедь приезжает в штаб ВДВ и к восторгам однополчан призывает их «не сдаваться». Воодушевленный таким поворотом дела, заместитель командующего ВДВ генерал-майор Владимир Казанцев подвергает публичной критике приказ нового министра. Уже на другой день Коллегия Минобороны пригрозила генералу Казанцеву увольнением из Вооруженных сил.

А на имя министра обороны из различных соединений и частей ВДВ идут шифровки с призывами не допускать «уничтожения десантных войск», некоторые офицеры грозили Родионову даже самосожжением, если их части будут расформированы.

К борьбе за спасение ВДВ был подключен даже Патриарх всея Руси Алексий, тоже обратившийся к Родионову с просьбой сберечь элитный род войск. Дело доходило уже до того, что в адрес МО стали поступать телеграммы крупных преступных авторитетов, которые гарантировали «полное спокойствие» в гарнизонах, где дислоцировались десантники, если их не будут трогать.

Разыгравшийся скандал вокруг десантников бил по авторитету министра обороны. Родионов переживал. Но я не мог понять, как этот мудрый и осмотрительный человек не сумел просчитать ходы, которые легко прогнозировались. Однажды я спросил его об этом. Мне хотелось понять, что именно руководило Родионовым, когда он принимал решение о сокращении ВДВ. Игорь Николаевич считал, что в современных условиях роль Воздушно-десантных войск значительно изменяется, во главу угла надо выносить прежде всего их качественные параметры, жертвуя, по известным причинам, количественными.

Но мне было известно и другое: министр не воспринимал парадные шоу, которые при Грачеве устраивали десантники для высшей государственной знати и иностранцев, демонстрируя им умение прыгать с парашютом с предельно низких высот, крошить кулаками кирпичи и разбивать о свои головы пустые бутылки из-под шампанского.

Родионов резонно замечал, что «не этим десантникам придется заниматься в реальном бою».

После назначения генерала Георгия Шпака командующим ВДВ начался новый этап борьбы за спасение ВДВ. Секретарь Совета обороны РФ Юрий Батурин, не выказавший до этого никакой критики по поводу грачевской директивы № 070, вдруг занял резко отрицательную позицию в отношении почти аналогичной директивы Родионова.

В середине мая 1997 года неожиданно последовал указ Ельцина, отменяющий родионовскую директиву. Под бурные аплодисменты десантников президент предстал в облике спасителя ВДВ.

Война НАТО против Югославии в 1999 году заставила наше военное руководство внести серьезные коррективы в реформирование Военно-десантных войск. О каком-либо их сокращении уже не было и намеков. Наоборот: по предложению Минобороны и Генштаба Ельцин безоговорочно подписал указ об увеличении численности ВДВ на пять тысяч человек.

Припев Верховного

Чем дольше длится ложь, тем тяжелее приходится потом за нее расплачиваться. Пожалуй, самое трагичное прозрение для Верховного Главнокомандующего наступает тогда, когда он убеждается, что любимые генералы его обманывали, а армия немощна.

Я уже говорил, что военная кампания в Чечне блистательно показала, что Российская армия за «реформаторские» годы сильно утратила свой боевой и морально-психологический потенциал и находится в стадии упорно развивающейся деградации.

Ельцин в своем Послании Федеральному собранию от 16 февраля 1995 года буквально сквозь зубы сказал о неважном состоянии Вооруженных сил, но при этом почти напрочь отказался от детального разбора стратегических просчетов военной операции в Чечне (и легко можно было понять почему — он стоял у истоков кампании). Но тем не менее, он все же дал жесткую оценку состоянию боеготовности Вооруженных сил. Президент заявил, что раньше у властей было лучшее представление о силе и боеспособности армии. И в который уже раз повторил: «Действительная реформа Вооруженным силам нужна дозарезу». Это уже было похоже в его устах на припев надоевшей всем песенки.

Ельцин давал понять, что уж теперь, в 1995 году, всерьез вознамеривается реформировать армию. И уже через неделю после выступления в парламенте, 23 февраля, после возложения венков к могиле Неизвестного солдата, он еще более категорично, чем в своем Послании, заявил, что намерен кардинально заняться реформой. И пообещал «месяца через три лично выступить в Министерстве обороны» и изложить широкую и подробную программу реформирования Вооруженных сил.

Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы делал именно то, что обещал. Армия программного выступления президента так тогда и не дождалась.

Я никак не мог понять легковесности, с которой Ельцин давал свои обещания армии реформировать ее. Ничто так не подрывало авторитет президента среди военных, как его необязательность.

Чем больше Ельцин прозревал в том, что «настоящая военная реформа нужна до зарезу», тем больше армия прозревала в том, что обещаниям президента верить нельзя.

Наверное, не было у нас на Арбате такого человека, который бы не понимал, что при столь плачевном состоянии экономики государство пока не в силах «потянуть» всеобъемлющую военную реформу. Логика проста: если у вас в кармане рубль, вы не сможете купить вещь за десять.

Теперь творцы новой концепции военной реформы пытались подстроить ее под возможности ползущей вниз национальной экономики.

Но опасность заключалась не только в этом. Наша армия становилась все более зависимой от иностранных инвестиций. Международный валютный фонд потребовал от Кремля тратить не более 3% валового внутреннего продукта на военные расходы. Получалось, что теперь не президент, не правительство и не Минобороны будут решать дальнейшую судьбу реформы.

Шаги на месте

Когда власть только и занята тем, что денежными подачками гасит вспышки народного гнева и борется с оппозицией, ей не до проблем армии. Что необходимо армии, выходящей на поле сражения? Прежде всего — ясный план боя, который обязаны знать все — от маршала до солдата.

Однажды Наполеон приказал своей армии покинуть поле боя потому, что не мог разгадать слишком хитроумный замысел противника: бездарный генерал, противостоящий великому французу, приказал подчиненным безалаберно передвигаться по местности. И Наполеон побоялся принимать бой и ретировался.

Но случайные победы, возможно, бывают только раз в столетие. Все настоящие победы приходят только закономерно.

Что необходимо государству, собирающемуся реформировать свою армию? Прежде всего — ясный план реформы. Скоро нашей реформе исполнится восемь лет, а такого плана нет. Концепция реформы армии, сочиненная у нас в МО в 1992 году, — не в счет. О ней теперь помнят только те, кто ее разрабатывал. Мы бредем, словно впотьмах.

То блеснет и тут же погаснет короткая вспышка какого-нибудь нового президентского указа, призванного «залепить» мелкую или большую, старую или новую пробоину в борту военного корабля.

То вдруг пойдут гулять по Минобороны и Генштабу ксерокопии каких-то новых реформаторских бумаг, изготовленных то в Совете обороны, то в Совете безопасности.

То нежданно-негаданно объявят в МО, что уже принята новая военная доктрина, а когда она дойдет до Арбата, то станет ясно, что доктрины как таковой вовсе и нет — есть всего лишь Основные положения военной доктрины, многие дефиниции которой в пух и прах разобьет любой старший офицер Генштаба.

Такая бестолковщина возмущает. И невозможно понять, почему документы, играющие стратегическую роль в военной политике России, не проходят экспертизу здесь, в Генштабе.

— Когда отцы таких бумаг не уверены в своей правоте, они стараются рожать их без дискуссий, — говорил мне генерал-майор Валерий Чирвин, заместитель начальника Центра военно-стратегических исследований Генштаба.

Начиная с лета 1994 года из президентских и правительственных структур все чаще стали просачиваться на Арбат сведения, что там в обстановке конфиденциальности стала разрабатываться новая концепция военной реформы, предполагающая глубокие структурные перемены в Вооруженных силах.

Позже стало известно, что такую концепцию разрабатывает назначенная Ельциным комиссия, в которую входили его помощник по национальной безопасности Юрий Батурин, премьер правительства, его советник по военным вопросам генерал Валерий Миронов, секретарь СБ Олег Лобов, министры обороны, иностранных дел, глава Погранслужбы Андрей Николаев и другие, всего человек 20.

Долгое время эта комиссия никаких признаков конкретной деятельности не выказывала. Вот что говорил об этом бывший председатель Комитета Государственной думы по обороне Сергей Юшенков:

— Нам о ней ничего не известно. Я даже не могу сказать, из кого она состоит, каковы ее права и вообще есть ли она в природе. Мы посылали президенту свои предложения и даже приняли постановление Госдумы о том, что эта комиссия должна быть Государственной и включать в свой состав представителей Федерального собрания. Эти рекомендации остались без ответа. Еще в июле прошлого года (1994. — В.Б.), когда я приходил к президенту, мы с ним эту идею обсуждали довольно подробно. Борис Николаевич согласился, что нужно создать такую комиссию, и поручил это дело Батурину. Но вот почти год прошел, а о комиссии ничего не слышно.

Уже два года прошло, а «о комиссии ничего не слышно».

Наиболее эффективно в России во все времена работала лишь одна комиссия — похоронная.

Когда Ельцин обнародовал блок военных вопросов в своем Послании Федеральному собранию в 1995 году, он, по сути, ничего нового не сказал. Но президентская пресса вдохновенно трубила: «Ельцин наметил новые контуры реформы. Он выделил три приоритетных задачи: реорганизация Вооруженных сил на основе новой системы укомплектования армии и ее финансирования, введение новой системы централизованного управления ВС и уточнение военной доктрины».

Тогда я подумал: «Есть такой вид политического трепа, который очень похож на воровскую „куклу“. Сверху купюры настоящие, а возьмешься пересчитывать — пустая бумага».

Когда офицер вместе с семьей живет на консервах, когда он отвык от стрельб и вместо солдата сам становится открывать ржавые ворота контрольно-пропускного пункта части, ему глубоко наплевать на любые приоритеты военной реформы. Ему нужны нормальная жизнь и служба. Когда же ему четыре года подряд компостируют мозги первой, второй, третьей …надцатой концепцией и очередной пайкой ничего не значащих для него президентских приоритетов, этот офицер звереет.

Офицерам на Камчатке и на Арбате одинаково тошно от мышиной реформаторской возни в Кремле.

«Интерфакс»: «Помощник президента по национальной безопасности Ю. Батурин в своем интервью добавил и четвертый приоритет — военно-промышленный…»

Если армии не хватает денег на элементарное существование, то откуда они возьмутся на дорогостоящие структурные перемены, на оружие, на солдат-контрактников? Еще не были до конца проработаны Основные положения военной докрины, введенные в действие в 1993 году, а Батурин уже призывал их пересматривать, создавать новую доктрину и вновь определяться, «кто союзник, а кто враг». А ведь и зеленый лейтенант знает, что военная докрина — это военная конституция. Конституцию через день не меняют.

Весной 1996 года все понимали, что накануне президентских выборов Ельцину не до военной реформы — она требовала колоссальных финансовых затрат и непопулярных мер. Идти на это было невыигрышно. И потому президент, как когда-то Сен-Симон и Фурье, лишь рисовал военным будущий «город Солнца». Он рассказывал армии, например, какой она будет после его ухода. Более того, накануне президентских выборов издал указ о переходе армии с 2000 года на полностью профессиональную основу. Нереальность этого указа была очевидна: его реализация опять-таки требовала колоссальных средств, которых у государства не было и нет.

Фантазеры и реалисты

В своих многочисленных попытках реформировать армию Кремль был очень похож на человека, который хочет объездить строптивую лошадь, но не знает, с какой стороны на нее надо садиться.

Историк, изучающий жизнь Российской армии в 1992-1999 годах, с удивлением обнаружит, что у нас чуть ли не ежегодно принималась новая концепция военной реформы. А утверждение новой концепции становится инструментом дальнейшего разрушения того, что еще осталось после Советской Армии или недостроено после очередного этапа «реформы».

Политики, стремящиеся спасти режим за счет экономии на армии, говорят генералам:

— Вам не средств не хватает, а ума.

Министерские аналитики из управления военного строительства и реформ исправно пекли новые концепции. При этом принятых в 1992 году «основополагающих документов» уже как бы не существовало.

МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ РФ

Документ

1995 г.

Военная реформа в России и основные направления строительства Вооруженных сил Российской Федерации…

Цель военной реформы: приведение военной организации общества в соответствие с новой российской государственностью, политической системой и экономикой, а также с содержанием и современными взглядами на характер вооруженной борьбы, реальные и потенциальные угрозы национальным интересам и безопасности России.

Военную реформу планируется провести в течение 1996-2005 годов в два этапа.

В 1995 году завершить разработку программных документов военной реформы.

На первом этапе ( 1996-2000 гг.):

— разработать и законодательно закрепить правовую базу реформирования Вооруженных сил и других войск Российской Федерации;

— создать систему единого государственного руководства оборонной сферой страны;

— совершенствовать структуру, состав, территориальную систему руководства и всестороннего обеспечения Вооруженных сил и других войск Российской Федерации;

— систематизировать мобилизационную подготовку народного хозяйства с учетом складывающихся экономических условий в государстве;

— обеспечить стабилизацию оборонно-промышленного потенциала страны;

— создать организационную, кадровую и технологическую основу армии 2005 года.

На втором этапе (2001-2005 гг.):

— завершить качественные преобразования во всех структурных элементах военной организации государства, достойные России как великой державы;

— завершить создание армии 2005 года.

В ходе военной реформы провести комплекс мероприятий, направленных на:

— сбалансированное, пропорциональное развитие видов Вооруженных сил, родов войск, боевых и обеспечивающих соединений и частей;

— повышение уровня технической оснащенности Вооруженных сил современными образцами вооружений и военной техники;

— сокращение количества генеральных заказчиков и централизация заказов в области разработки вооружений и военной техники;

— создание единой системы тылового, технического обеспечения, мобилизационного развертывания с учетом развития других войск РФ;

— оптимизацию сети военно-учебных заведений и приведение их емкости в соответствие с реальной потребностью в офицерских кадрах;

— совершенствование военной науки.

При этом предусматривается:

Стратегические ядерные силы иметь в трехкомпонентном составе (РВСН, морские СЯС, авиационные СЯС) и развивать их с учетом международных обязательств России, реальных возможностей и сроков создания полномасштабных систем ПРО ведущими державами мира.

В период с 1996 по 2000 год перейти на четырехвидовую структуру и создать новый вид Вооруженных сил — Войска воздушно-космической обороны, объединив при этом Войска противовоздушной обороны и Военно-Воздушные силы.

После 2000 года начать переход на трехвидовую структуру Вооруженных сил, для чего РВСН преобразовать в род войск Вооруженных сил.

Реформирование армии и флота будет осуществляться на основе государственной политики в области военной реформы и пятилетних планов строительства Вооруженных сил Российской Федерации, а также с учетом развития военно-политической обстановки в мире и внутригосударственных условий, особенно экономических.

…Смесь реализма и иллюзий, банальностей и рискованного экспериментаторства. И это тоже история нашей реформы. Нищие конструкторы мечтали о новой, сильной и сытой армии, строя ее, как когда-то социализм, — «на основе пятилетних планов».

Когда у нас в Минобороны рождался новый план строительства армии, его рассылали во множество государственных инстанций. Инстанций было много. Но такого генерального плана, который устраивал бы всех, — ни одного. Между Кремлем и правительством, между парламентом и Минобороны не было выработано единой схемы действий, в соответствии с которой можно было бы последовательно, переходя от этапа к этапу, двигать реформу. Генштабисты по этому поводу часто чертыхались и спрашивали друг друга: «А есть ли у нашей реформы хозяин?»

Сто нянек

…В России с начала 90-х годов существует множество организаций, занимающихся проблемами реформирования Вооруженных сил, но до сих пор нет единого, который бы аккумулировал все лучшее в генеральном проекте. Меня поражает этот «национальный феномен»: разработкой концепций военной реформы у нас не занимаются только в коммерческих ларьках и венерических диспансерах. Трудно найти однозначное объяснение этому явлению. Что это — тотальное неравнодушие военных и гражданских людей к будущему облику своей армии или реакция на немощные попытки высшей власти создать современные Вооруженные силы?

Однажды накануне совещания высшего армейского и флотского руксостава министр запросил от Генштаба справку о том, кто в России (кроме военного ведомства) занимается проблемами военной реформы. Грачеву представили список:

— Администрация президента.

— Аппарат помощника президента РФ по национальной безопасности (секретаря Совета обороны) Юрия Батурина.

— Группа военных советников Президента РФ во главе с генералом Владимиром Владимировым.

— Совет безопасности РФ во главе с Олегом Лобовым (затем — Александром Лебедем и Андреем Кокошиным. Указом президента от 15 августа 1995 года в штате СБ был создан отдел по военному строительству и военной реформе).

— Аппарат главного военного советника правительства РФ генерал-полковника Валерия Миронова.

— Оборонные комитеты обеих палат парламента РФ.

— Военная академия Генерального штаба ВС РФ.

— Российская военная академия во главе с генералом Махмудом Гареевым.

— Штаб по координации военно-технического сотрудничества стран — участников СНГ…

Этот список был бесконечным. К тому же пресс-секретарь Президента РФ Сергей Медведев в середине 1995 года заявил, что готовится указ о введении еще и должности специального советника Ельцина по военной реформе.

Ко всему этому добавлялись многочисленные научные общественные центры и организации во главе с видными военными и гражданскими учеными (например, научная группа ассоциации «Гражданский мир» и движения «Военные за демократию», в которую входят известные в России теоретики, отставные генералы и старшие офицеры Владимир Дудник, Юрий Дерюгин, Виктор Ковалевский, Олег Бельков, Виктор Серебрянников и многие другие).

Александр Лебедь, выступая на совещании актива созданного им движения «Честь и Родина», тоже заявлял, что оно намеревается выработать свою программу военной реформы, собрав воедино лучшие интеллектуальные военные силы.

Интенсивные научно-практические изыскания в области военной реформы велись в Главных штабах видов ВС и родов войск, военных округов и флотов, в научно-исследовательских институтах, военных академиях и училищах.

Только в период с 1992 по 1995 год в этих структурах было подготовлено свыше 10 тысяч теоретических разработок, из которых лишь 0,5% получили практическое применение.

Таким образом можно было констатировать: в России поиски генеральной концепции военной реформы государства велись разрозненно и малоэффективно.

Один из известных в России аналитиков Сергей Рогов очень верно сказал однажды об отсутствии централизации управления военной реформой. В России, по его мнению, есть четыре органа, которые подобно крыловским лебедю, раку и щуке занимаются проблемами военного строительства: правительство, Министерство обороны, Совет безопасности и президентская администрация.

Такая разбродица уже который год подряд не позволяет создать хотя бы основные, несущие конструкции военной реформы.

На заседании Совета безопасности в феврале 1996 года президент поручил премьер-министру В. Черномырдину, который находился в отпуске, в 10-дневный срок разработать предложения по реформированию Вооруженных сил. Таким образом, ставилась задача за полторы недели сделать то, что не было сделано за четыре минувших года. Видимо, понимая бесплодность этой затеи, Черномырдин убедил Ельцина отодвинуть ее реализацию на более поздний срок.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32