Нептунова арфа (с сокращениями)

      "Ах, старый хитрец! Не остался в стороне. Прекрасно, - подумала Папалеаиаина. - Нашего полку прибыло..."
      - Что ж, господин президент, - сказала она. Жаль, но придетс разговаривать иначе. Не хотелось ей этого, ох, как не хотелось... - Что ж, в таком случае мне придется напомнить вам, что по праву рождения я являюсь главой Совета кланов, который, по конституции нашей республики, имеет право вето.
      - Вы уверены, что кланы пойдут за вами?
      - Кланы шли за родом Фолиаки три века. Пойдут и сегодня.
      Папалеаиаина не блефовала, и оба они понимали это. Многое, очень многое еще зависело на Караури от кланов, которые могли привести к власти и свалить кабинет, могли добиться принятия нового закона или отмены старого, потому что структура эта, уходящая корнями в древнюю родовую, пронизывала насквозь все общество. Некогда во главе ее стояли королевы; после отречения в начале века бабки Папалеаиаины, королевы Папилоа III, гражданская и родовая власти разделились, однако по-прежнему во главе Совета стоял клан Фолиаки, а в нем предводительствовала старшая дочь старшей дочери последней королевы.
      - Надеюсь, - сказал Фарадж Таароа, - весь наш народ в этом конфликте поддержит свое конституционное правительство, ибо оно отстаивает решение, жизненно важное для всей республики. Весь народ, невзирая на принадлежность к тому или иному клану.
      В голосе его настолько не было уже прежней уверенности, что Папалеаиаина не стала возражать. Тем более что ей пришел в голову еще один ход. Как хорошо, что она поймала сегодня туангане Тераи именно в Архиве государственных актов! Не случись так - и не вспомнила бы она, нет, не вспомнила...
      - В таком случае остается лишь небольшая формальность. При подписании моей бабкой, королевой Папилоа III, отречения от престола, первым правительством Республики Караури был подписан акт, на вечные времена закрепляющий за ней и ее наследниками по родовому праву земельное владение, издревле бывшее королевским доменом...
      Папалеаиаина выдержала паузу, заставив Фараджа Таароа теряться в догадках, куда же она клонит. Наконец он не выдержал:
      - Я не помню этого документа, но охотно верю, что он был. Так что же?
      - Этим доменом, господин президент, является остров Хаапаи-Матуа, именуемый также Фрайди-Айленд. И теперь я заявляю на него свои права.
      - Так... Ну а что вы скажете, госпожа Фолиаки, если правительство выкупит у вас остров?
      - Акт оговаривает вечное владение этой землей из поколения в поколение, причем республика навсегда отказывается от любых претензий на Хаапаи-Матуа.
      - А национализация?
      - Попробуйте. Только сначала вам придется провести национализацию всех остальных земель, находящихся в частном владении. Я посмотрю, как скоро у вас это получится...
      Этой последней соломины не могла уже выдержать даже могуча президентская спина. Фарадж Таароа сдался. Он лишь спросил:
      - Но почему, почему, госпожа Фолиаки, вы раньше не заявляли своих претензий на Фрайди-Айленд?
      - Я была убеждена в необходимости строительства на нем. Убеждена, что именно так он лучше всего может послужить нашему народу. А теперь уверена в обратном.
      - И все же я не могу вас понять. Ну, Ислел Фалемахафу - ладно. Его чаруют нарисованные вами перспективы. Толпы туристов, новые отели, валютная Амазонка, вливающаяся в наш бюджет, что само по себе, конечно, экономике страны только на благо, согласен. Но что видите в этой ситуации вы? Ислел построит туристический комплекс и сам, между прочим, заработает на этом. А вы? Ведь вы инженер, вы энергетик. Я понимал вас, когда вы добивались утверждения проекта этой стройки. Но сейчас...
      - Да, - сказала Папалеаиаина, понимая, что победа ею одержана и теперь нужно проявить максимум мягкости и обходительности, - сейчас я думаю иначе, чем год назад. Но лишь отчасти. Проект "Беата" все равно будет осуществлен. Без этого нам не обойтись. Придется лишь сменить место энергоприемника. Да, стройка станет несколько дороже. Что ж, деньги принесет нам Арфа. Туризм. Ислел Фалемахафу сумеет организовать все это, и организовать быстро... Мы введем "Беату" в строй позже, пусть даже на несколько лет. Но зато сохраним Арфу, которая является достоянием нашей республики... Вот в чем дело, господин президент. И я думаю, мы с вами найдем общий язык. Во всяком случае, я сделаю для этого все, что смогу.
      Последующие несколько часов показались Папалеаиаине сплошным коловращением и мельканием разговоров, встреч и дел. Получив от Фараджа Таароа желанный документ, временно приостанавливающий производство любых работ на территории Фрайди-Айленда (формулировка наиболее мягкая и обтекаемая, признанная ими обоими самой подходящей), Папалеаиаина прежде всего вновь насела на своего многотерпеливого туангане Тераи. На этот раз ей нужен был геликоптер - одна из тех садящихся на воду винтокрылых машин повышенной дальности полета, которые находились в ведении морского министерства и несли патрульно-спасательную службу. Пока господин Хироа, кляня на все лады свою беспокойную родственницу, выполнял это ее поручение, Папалеаиаина вновь - на этот раз по телефону - побеседовала с министром энергетики и туризма. В итоге разговора родилась радиограмма, отправленная Ганшину на Фрайди-Айленд и приказывающая немедленно приостановить изыскания и работы. Радиограмма была подписана Ислелом Фалемахафу, президентский же указ должен был в дальнейшем подтвердить и узаконить это распоряжение. Потом она мчалась домой, чтобы забрать Янга и Бена ("Не беспокойтесь, Бен, здесь с вашим катером ничего не случится, можете положиться на меня и охрану яхт-клуба, а там, на острове, вы будете нужнее, не мне нужнее - Аракелову..."). Потом они - уже все вместе неслись на аэродром патрульно-спасательной службы, расположенный в тридцати с лишним километрах от Папаленима, возле маленького рыбацкого порта. Наконец еще час спустя поплавки вертолета оторвались от иссеченной мелкой рябью глади бухты, и тяжелая машина, набирая высоту, взяла курс на северо-северо-запад.
      - Слушайте, Папалеаиаина, - сказал Янг, в упор уставившись на нее своими чуть раскосыми глазами. - Вы можете честно ответить на один вопрос?
      - Могу. - Меньше всего ей хотелось сейчас отвечать на какие бы то ни было вопросы, даже вообще разговаривать, но что с него возьмешь? Журналист есть журналист, даже если он союзник и почти что друг. - Давайте.
      - Вы сегодня обедали?
      Папалеаиаина задумалась, вспоминая, но в голову пришел лишь стакан кокосового молока, выпитый на террасе президентского дворца.
      - Нет, - призналась она озадаченно. - А что?
      - Я так и думал, - удовлетворенно произнес Янг и стал вынимать из своего объемистого кейса аккуратно завернутые в фольгу сверточки, пакетики и даже термос, в котором Папалеаиаина не без удивления узнала свой собственный. - Я там похозяйничал на вашей кухне. Надеюсь, вы не станете обвинять меня в самоуправстве?
      - Я вас расцелую, - уже с набитым ртом пообещала Папалеаиаина. Проголодалась она изрядно, даже больше, чем могла предположить. - Вы мой добрый гений, Орсон!
      Потом она задремала, откинувшись на спинку кресла, и проснулась лишь тогда, когда вертолет, накренившись, стал поворачивать, чтобы подойти к острову с запада. Папалеаиаина не знала, зачем это делается, но так было всегда, во время всех ее полетов сюда, и она могла уверенно сказать, что до Фрайди-Айленда осталось километров двадцать, во всяком случае, не больше четверти часа. Сидевший напротив Папалеаиаины Янг приплюснул нос к иллюминатору.
      - Чем вы так заинтересовались? - полюбопытствовала она.
      - Пустяки, - сказал Янг, отстраняясь от окна. - Яхту увидел. Коч с топовым стакселем. Ходко идут, красиво. Всю парусину вывесили, что можно и что нельзя. Нахально, черт побери! Я бы не рискнул, разве что на гонках. Да и то... Нет, не уверен, право. Зато и выжимают узлов десять, если не одиннадцать. Смелые ребята. Молодцы.
      Впервые они заметили скалистый силуэт вчера вечером - темной полоской врезался он в багровое закатное небо. Островок как островок, таких в здешних местах куча. Камни да жалкий пляжик, который весь-то в три горсти песку - и все. Но команда словно сдурела. Линда с Робертой пустились в пляс, чуть за борт не попадали, выдавая что-то неописуемое и непрерывно вопя: "Земля! Земля!! Земля!!!" Можно подумать, год земли не видели, а не месяц как вышли из Апиа. И Аль не лучше - уселся в кокпите, глядя на этот голый, мерзкий берег, как кот на сливки, только что не облизывался. А Джайн, естественно, тут же стал для всех врагом номер один. Как же - не захотел, видите ли, яхту гробить, когда берег им подавай. Немедленно. Сию же минуту. И плевать им, что места тут неизвестные. Лоции толковой и то нет, так, карта одна более или менее приличная - не разбежишься. Глубины лотом дно пробовал нащупать, пробовал - черта с два. А эхолота нет. И ночь уже. Лег в дрейф до утра, так они, как сговорившись, глядят волками... На берегу, мол, переночевать бы, набрыдла, мол, каюта... Эх, народ...
      К полуночи, правда, поуспокоились, сварили тодди - сразу жизнь веселее казаться стала; согласились до утра с берегом подождать. Они спать завалились, а Джайну полночи корпеть пришлось у штурманского стола, проверяя себя и перепроверяя, пока наконец не убедился он, что к островам Страстной Пятницы вышел. Больше тут миль на двести никакой тверди среди хлябей морских нет. А настолько он обмишулиться не мог при всем желании: ошибки при счислении бывают, спору нет, и солидные даже ошибки, но не на двести же миль! Правда, какой именно из островов перед ними, Джайн решить не мог. Фрайди-Айленд покрупнее должен быть - это ясно; значит, один из рифов, да поди догадайся который - Биг-Бэзис или Литл-Бэзис? А кака разница? Будь воля Джайна, он ни за какие пироги вообще не стал бы на такую груду камней высаживаться, что он там потерял? Но до Тонга еще недели три идти, если не больше, а потому не стоит с ребятами совсем уж собачиться. Хочется им по камням этим козлами попрыгать - пусть. С Джайна не убудет. А долго они здесь и сами не засидятся.
      И не зря он над картой маялся, не зря, как чуяло сердце. Только глаза поутру продрали, как Линда, гусыня надутая, сразу же к нему:
      - Джайн, а Джайн, я вчера на радостях и не спросила, что за остров? Это уже Тонга?
      - Нет, - хладнокровно откликнулся Джайн, - сто раз тебе говорил, до Тонга еще топать и топать. А это просто риф. Литл-Бэзис называется.
      Шансов на то, что он угадал название, было ровно половина, но - кто проверит?
      Обогнув остров, Джайн нашел-таки малюсенькую бухточку, где лот нащупал дно. Бросили якорь, спустили надувную лодку и высадились на берег.
      Как и предполагал Джайн, островок был пустынен - камни, камни, камни... Но и по камням для разнообразия поскакать не так уж плохо - какая-никакая, а разминка. Джайн впереди всех полез на вершину рифа и тут обнаружил, что островок-то с секретом. То, что принимал он за обычный камень, этакий обточенный ветрами столб, на деле оказалось крестом - просто видел его Джайн до сих пор не под тем углом. Крест, явно сделанный человеческими руками, высеченный из камня, правда, грубо, примитивно даже. Клад, что ли, какой-нибудь пиратский? А вдруг?..
      На миг захлестнула Джайна горячая волна. Но тут же одернул себя - какой идиот станет закапывать клад на рифе, перехлестываемом волнами даже в самый заурядный шторм? Нет, для этого есть острова. Настоящие. Всякие там Кокосы да Оуки. И вообще, поддаваться кладоискательской лихорадке он не станет. Кладоискательство - это дело серьезное, подготовки требующее, знаний, снаряжения, денег, наконец. А у него ничего этого нет. И не за этим он в море вышел - за свободой. За независимостью. Хватит, отдал он десять лет этому миру, вкалывая на него в паршивой конторе, а теперь будет просто жить, жить и брать от мира все, что сможет. Брать, а не ковырятьс неделями, месяцами, годами в земле, разыскивая кем-то в нее зарытые (и может, выкопанные давно) сундуки...
      Тем временем к нему присоединились остальные и теперь стояли, глазея на крест. Джайн прямо-таки чувствовал, как в их душах разгорается желание расковырять этот риф, дорыть его в поисках сокровищ до самого океанского дна.
      - Что это, Джайн? - спросила Роберта.
      "И она туда же, - со злобой подумал Джайн. - Добро бы одни свиноеды эти, но она... Ладно, сейчас я на них холодной водичкой брызну!"
      - Как что? - спокойно переспросил он. - Крест.
      - Сама вижу. А зачем он тут?
      - Ты в школе училась когда-нибудь?
      - Опять хамишь?
      - Интересуюсь. Если училась, так должна была про Кука слышать.
      - Это в честь которого Куктаун?
      - Ну.
      - Слышала.
      - Так вот это - его могила.
      - Брось ты, - сказал Аль, - он же в Антарктику плавал.
      - Ну и что?..
      - И съели его там.
      - Кто? Пингвины?
      - Нет, Аль, - вмешалась Линда. - Джайн правду говорит. Его где-то здесь сожрали.
      - Вот-вот, - Джайна несло напропалую, - Здесь корабль разбился. Сами видели, риф-то такой, что не только в шторм, просто при хорошей волне и не заметишь. Здесь они и сидели, умирая с голоду...
      - Господи, - у Линды даже глаза округлились, - вот коровища-то, где только Аль ее откопал! - Господи, и что же они... друг друга... ели?
      - Нет, конечно, - Джайн чувствовал себя на высоте, ему внимали как оракулу. - Их съели каннибалы, которые приплыли на длинных лодках с соседнего острова.
      - Ужасно! - На глазах Линды навернулись слезы. - Правда, Аль?
      Аль между тем, присев на корточки, ковырялся у подножия креста.
      - Смотри-ка, здесь доска какая-то. Чугунная вроде бы. И надпись на ней...
      - О том и надпись. В память Кука.
      Аль усердно пытался очистить доску от покрывшего ее ракушечника. Потом встал, растер икры.
      - Не соскрести всей этой пакости, даже ножа нет... Не прочесть.
      - Это мы сейчас устроим, - пообещал Джайн. - Погодите-ка.
      Прыгая по камням, он помчался к берегу, забрался в лодку, в несколько взмахов весел подогнал ее к борту яхты. Вот и угадай, какое барахло когда пригодиться может! Только куда он эту штуковину засунул? Ах да... Штуковиной был портативный мультивибратор, купленный по дешевке на распродаже, - вдруг да пригодится в плавании. И пригодился. Джайн осторожно опустил вибратор в лодку. Тяжелый, зараза! Через две-три минуты он уже снова был на берегу.
      - Ну-ка подвиньтесь, сейчас мы это дело враз счистим!
      Он приложил пластину вибратора к чугунной доске, поухватистей взялся за ручки, нажал кнопку. Вибратор заныл, завыл, застонал. Через минуту Джайн выключил агрегат. Все правильно - не только ракушечник отсыпался, но и от самой доски остались бледные воспоминания. "Попробуйте теперь по этому чугунному крошеву прочесть что-нибудь! Вот так-то. Правду я вам сказал. Кука здесь съели. Кука".
      - Ну вот, - разочарованно протянул он вслух. - Что значит три века-то... Как чугун изъело, враз рассыпался.
      И, вскинув на плечи вибратор, он зашагал к берегу. Вскоре вернулись на борт и остальные. Джайн был прав - что тут на этих голых камнях делать?
      - А другой земли тут нет? - спросила Роберта. - Настоящей? Чтобы дерево росло, хоть одно-единственное...
      Она так умильно - умеет же ведьма! - заглядывала Джайну в глаза, что тот сдался.
      - Есть. Часах в трех-четырех ходу. Фрайди-Айленд называется.
      В конце концов почему бы и нет? На Тонга их никто не ждет; днем раньше, двумя позже - какая разница?
      Фрайди-Айленд открылся часам к трем пополудни. А еще через час они бросили якорь в уютной, просторной бухте. Собственно, уютной она была только из-за своей защищенности от ветров, в остальном же впечатление производила довольно угрюмое - высоченные, метров тридцать, наверное, скалистые берега, только в одном месте расступавшиеся достаточно, чтобы можно было взобраться наверх без риска свернуть себе шею. Зато дно хорошо держало якорь, а раз так - от добра добра не ищут. Прежде, чем отправляться на экскурсию по острову, решили пообедать. Линда посопротивлялась было, на берегу, мол, лучше, уютнее, но Джайн осадил ее в два счета.
      - Да мы все с голоду передохнем, пока ты там пожрать организуешь! Здесь хоть плита, продукты под рукой, так что давайте уж по старинке.
      Аль и Роберта - оба, бывает же! - поддержали его целиком и полностью. "С Робертой ясно, готовить сегодня не ее очередь, а вот Аль - как он против жены пошел? Впрочем, пусть сами разбираются. Меня это не касается", - решил Джайн.
      - Слушай, капитан, поныряем пока, до обеда? - предложил Аль.
      - А что? - согласился Джайн. - Давай...
      Достав рифкомберские маски-"намордники" и ласты, они через несколько минут уже ухнулись в ласковую, теплую воду бухты. Заодно Джайн решил как следует осмотреть днище. Он занимался этим с четверть часа и, удовлетворившись результатами, вынырнул на поверхность. Аля нигде не было видно. Джайн взобрался на борт и растянулся на теплых досках палубы. Где его черти носят?
      Аль появился минут через двадцать. Он буквально взлетел на палубу так, словно за ним гналась дюжина акул. И вид у него был какой-то одичалый.
      - Что это с тобой? - поинтересовался Джайн, уставясь на Аля с искренним любопытством.
      - Я... Там... - Алю не хватало и слов и воздуха. Наконец он чуть-чуть отдышался. - Там, понимаешь, такое... Такая...
      - Да можешь ты говорить по-человечески или нет?
      - Могу, могу, погоди... Понимаешь. Джайн, там тридакна.
      - Ну и что?
      - Гигантская тридакна.
      - Ну и что?
      - Такая... Метров пять!
      - В воде все в полтора раза, того считай - три. Ну и что?
      - Да не три, Джайн, больше, я ее со всех сторон облазил.
      - Ладно. Пусть больше трех.
      - Достать бы ее! Я таких и в Сиднейском музее не видел. Ее же у нас с руками оторвут. Понимаешь?
      - А как ты ее везти собираешься, если она три метра с лишним? В каюту засунешь, под коечку?
      - Ты меня за дурака не держи. Джайн, не надо. У нас же понтоны есть...
      И в самом деле не дурак. А что? Овчинка, похоже, стоит выделки. Если такую штуковину поднять, потом принайтовить к спасательным надувным понтонам... Сколько она может весить? Ну тонну. Ну полторы. Три понтона. Это мы имеем. Взять на буксир. Скоростенка, конечно, плакала. Но это нас не волнует. Если шторм там или что еще - буксир отдать, и делу конец. Понтонов, правда, жаль. Это серьезно. Впрочем, прогноз погоды пока благоприятный. А выручить за такую штуку можно прилично, тут Аль не врет, как денежками запахло, так у него и голова сразу заработала.
      - Предположим. И что ты предлагаешь? Практически?
      - Я сейчас нырну, только отдышусь малость да кофе чашечку... Нырну, застроплю ее, а ты концы на брашпиль и врубишь.
      - Ладно, попробуем.
      И Линда и Роберта пришли в восторг от такой перспективы. Спор разгорелся только из-за одного: может или не может быть в такой тридакне жемчуг?
      - Может, - уверяла Линда. - Я читала...
      Джайн сильно сомневался, что Линда прочла в жизни хоть одну книжку, кроме рекламных проспектов да журналов мод. Разве что по ошибке?
      - Не знаю, - сказал он, - что ты читала. А вот что в гигантских тридакнах жемчуга нет - знаю. Жемчуг добывают на специальных фермах. Из специально выведенных раковин.
      - А до ферм? - поинтересовалась Роберта.
      - Как так до?
      - Ну, когда ферм еще не было, ведь добывали как-то жемчуг, правда?
      - "Не было, не было"... Фермы всегда были.
      - И все-то ты знаешь, - сказала Роберта с какой-то странной интонацией. Завистливой, решил Джайн. Ну и ладно, пусть завидует, лишь бы не спорила по пустякам.
      Но Линда не сдавалась:
      - В гигантской раковине и жемчуг гигантский. С кулак. Или с голову. А что мы с ним станем делать? Продадим? А сколько такая жемчужина стоит?
      Джайн взбеленился.
      - Заткнись, ты, - приказал он. - Отдохнул? - Это уже относилось к Алю. - Тогда давай. А вы смотрите, девочки, мешать будете - я за себя не отвечаю.
      Аль нырнул. Возился он полчаса, не меньше. Потом высунулся из воды метрах в тридцати от яхты и махнул Джайну рукой. Не справиться, мол, помогай. Черт безрукий. Джайн вздохнул, выругался и напялил "намордник". Впрочем, через несколько минут он уже не жалел об этом. Действительность превзошла все ожидания. Тридакна и впрямь была гигантской - зубчатые створки ее достигали в большой оси метров четырех, не меньше. Такого Джайн и представить себе не мог. "Выдержат ли понтоны? - подумал он. - Вроде бы должны. Хотя черт его знает, не взвесишь же это чудо морское... Ладно, рискнем".
      Вдвоем они застропили раковину довольно надежно. Джайн вернулся на яхту, выбрал якорь, потом, закрепив стропы на барабане, включил брашпиль. Мотор заработал, но не тут-то было! Сперва яхта подтягивалась по стропам до тех пор, пока они не стали уходить в воду отвесно. А затем... Брашпиль рычал, стропы натягивались, яхта начала зарываться носом в воду - это становилось уже опасным. Джайн выключил двигатель. Вскоре на поверхности появился Аль.
      - Ну что там?
      - Ничего не получится. Не оторвать нам ее.
      - А если от дна отбить сперва?
      - Как? Молотком да зубилом под водой ковыряться будешь?
      - Может, вибратором твоим?
      - Вибратором? - вскинулся было Джайн, но тут же скис. - Нет. Он под водой работать не будет. Не рассчитан.
      - Жаль... - Аль по-турецки уселся на палубе, закурил, помолчал, соображая что-то. - Слушай, есть идея!
      - Опять?
      - А если подорвать ее?
      - Чем? У меня атомной бомбы нет.
      - У меня есть.
      - У тебя? На яхте? Ты что, сдурел?
      - Ладно, Джайн, не злись. Дело прошлое. Я ж подрывником на Трансавстралии работал. Там взрывчатки всяческой хоть завались было. Ну и... Словом, в каюте у меня чемоданчик...
      - Ты что, яхту мне угробить хочешь? Ты за нее платил? А за жизни наши ты платил? Выкинь, говорю! Сейчас же!
      - Да погоди ты, Джайн, погоди. Не взорвались до сих пор, так за две минуты не взорвемся. Выкину, выкину, ты меня дослушай только.
      - Валяй!
      - Я заряд подложу, вернее - три. Маленьких таких три зарядика. Я подорву их разом. Как ножом отрежет. Как бы эта пакость за дно ни цеплялась - отрежет. Ручаюсь. Я же подрывник, Джайн, я в этом деле ювелир...
      - Ладно, ювелир, - сдался Джайн. - Действуй. Только смотри мне, если потом узнаю, что хоть грамм этого добра на яхте остался - берегись. Я с тобой такое сделаю...
      - Выброшу, выброшу, - буркнул Аль и скрылся в каюте. Впрочем, вскоре он появился на палубе снова, таща чемодан. "Ничего себе, чемоданчик, подумал Джайн. - Вот гад... Полгода смерть свою с собой возим... Погоди у меня, дойдем до Тонга - и на берег. Хватит с меня таких фокусов. Без разговоров - на берег. Я себе команду настоящую подберу, не то что эти взрывники-свиноеды".
      Тем временем Аль закончил приготовления. Аккуратно уложив свои бомбы, как окрестил эти черные ребристые коробочки Джайн, в привязанную к поясу сетку, он запер чемодан и собирался уже отнести его обратно в каюту, когда Джайн остановил его:
      - Не теряй времени. Скоро темнеть начнет, а работы впереди - воз. Я сам уберу. Ныряй давай.
      Аль взглянул на часы, кивнул и скользнул в воду. Джайн на минуту задумался, глядя на проклятый чемодан. Потом принес из форпика конец дректова метров пятнадцати длиной, привязал к ручке чемодана и аккуратно, без всплеска, чтобы не привлечь внимания, опустил чемодан за борт. Так оно спокойнее будет. Пусть он тут на дне остается. Сразу Аль не вспомнит, заговорю ему зубы, а потом уйдем отсюда - и ищи-свищи.
      Через четверть часа, когда Аль взобрался на палубу, Джайн кинул ему полотенце:
      - Ну что там?
      - Через десять минут. Я взрыватели на девятнадцать ноль-ноль поставил. А где чемодан?
      - На месте, - не сморгнув глазом ответил Джайн.
      Аль спустился в каюту, но через минуту пробкой вылетел оттуда. Лицо у него было таким, что Джайн не на шутку испугался.
      - Где чемодан?
      - Выкинул я его, болван, выкинул, чтобы ты нас всех не угробил!
      - Кретин! Сам ты нас угробил! - завопил Аль, и Линда с Робертой, мирно дремавшие на солнышке, вскочили от этого дикого крика.
      - Пять минут, слышишь, пять минут осталось, некогда уже нырять, понял? Не успеть. Угробил ты нас, сукин сын!
      - Почему? - не понял Джайн.
      - Руби стропы, болван, не болтай языком! - прикрикнул Аль, и Джайн невольно повиновался этому невесть откуда взявшемуся командирскому тону. Он кинулся на нос, мгновенно перерезал стропы, связывавшие яхту с тридакной. Тем временем взревел запущенный Алем двигатель. Круто развернувшись, яхта направилась к выходу из бухты.
      - Ну, если не успеем, держись, - пообещал Аль. - Я из тебя отбивную сделаю, коли жив останусь...
      - В чем дело? - снова спросил Джайн.
      - Замолчи! Только бы успеть...
      Но они не успели. Яхта - не гоночный катер. За кормой с грохотом вспух жуткий белый гриб, фонтан, взметнувшийся выше береговых скал. Яхту подбросило так, что Джайн, ухватившись за поручни, еле удержался на палубе. Ему показалось, что на миг даже киль очутился над водой, потом со страшным, гулким ударом судно снова рухнуло на поверхность, повалилось на борт... Больше Джайн ничего не видел - его зацепило сорвавшимся гафелем, и он потерял сознание.
      Когда он пришел в себя, яхта качалась, но, понял он с облегчением, качалась на нормальной океанской волне.
      - Счастлив твой бог, - сказал Аль. - Счастлив твой бог, что остались живы, хотя не знаю, надолго ли. Вставай!
      Джайн с трудом поднялся. В голове гудело, и все плыло перед глазами; только собрав всю волю, ему удалось заставить мир снова стать резким и объемным.
      - Что это было?
      - У меня в чемодане, - охотно пояснил Аль с каким-то зловещим спокойствием, - всякой твари по паре было. И тротил, и тетрил, и гексоген, и октоген, тэн, габровит и фульгуратор-рекс. И взрыватели разные. В том числе - детонационные. Они и сработали. Понял? Когда мои пакеты под тридакной сработали, весь чемодан рванул. Ясно? А теперь иди и проверь, ты в этом лучше разбираешься, что с яхтой. Я ее из залива вывел, а дальше... А ну марш!
      Кажется, все обошлось. Литой титанопластовый корпус выдержал, не дал трещины, во всяком случае, течи не обнаружилось нигде. Остальное можно было заменить или починить сравнительно легко. Можно сказать, легким испугом отделались.
      Когда Джайн сказал об этом остальным, на лицах женщин выразилось облегчение, но не такое, какого можно было бы ожидать. Не понимали они, чем могло все это грозить, что ли? Зато Аль подошел к Джайну и коротко спросил:
      - Точно?
      - Да, - преодолевая тошноту, подступавшую к горлу, ответил Джайн. Сейчас поднимем запасной гафель, паруса поставим - и все.
      Они управились за двадцать минут. Поставили все паруса, какие только можно было - главное, подальше от острова отойти. Черт его знает, а вдруг обитаемый? А вдруг они там взрывом своим... Если погоня? Патруль? Рыбы-то они поневоле наглушили - будь здоров...
      Когда яхта легла на курс и устремилась от Фрайди-Айленда, Аль подошел к Джайну и коротко, зло ударил. Дважды - в солнечное сплетение и в лицо. Джайн, скорчившись, повалился на решетчатые пайолы кокпита, ощущая во рту соленый вкус крови.
      - Это тебе задаток, - сказал, стоя над ним, Аль. - А придем на Тонга будет и расчет.
      11
      На протяжении последних часов Аракелов от всей души жалел, что он не археолог, что никогда всерьез раскопками не интересовался и большую часть скудных познаний в этой области почерпнул даже не из популярных книг, а из досужих разговоров во время недолгой своей работы с подводными археологами на Иберийском шельфе. Было это лет двадцать назад, и в памяти уцелело, увы, очень и очень немногое, причем как раз то, что сейчас ему пригодитьс никак не могло. Окажись теперь здесь, рядом с Аракеловым, кто-нибудь из тех ребят... Постой-ка, как же их звали?.. Ну хоть Пашка Корнев, например, - наверняка смогли бы они объяснить, кто, когда, как и зачем рисовал на тщательно выровненных стенах Колонного храма эти фрески, чуть потускневшие, покрывшиеся сетью мельчайших трещин, но все равно живые. И что означают эти круги, составленные из дельфиньих силуэтов - каждый не крупнее селедки, а круг - метра три диаметром?.. Или вот эта рожа, каменно-холодная, с жутким, лягушачьи-щелевидным... нет, не ртом - пастью?
      Водя по стене лучом фонаря, Аракелов переходил от изображения к изображению и, чувствуя себя этаким бездельником-экскурсантом, раздражалс на незнание и непонимание свое, злился, но оторваться не мог. Картины (или фрески - чем они, собственно, отличаются?) занимали не всю площадь стен, а были разбросаны в кажущемся беспорядке, за которым, однако, Аракелов начинал ощущать некую систему, неясную пока, но все же закономерность. Если он прав, следующий рисунок должен быть метрах в пяти правее. Ну-ка...
      Он совсем уже собрался было переменить позицию и проверить, подтвердится ли догадка, когда пол под ногами судорожно дернулся, скорее даже - вздрогнул, как вздрагивают от боли или от испуга. Толчок не был сильным, во всяком случае, не показался Аракелову таковым, но сверху, с потолка, с шумом обрушились осколки, пыль, какой-то каменный прах. По колонне ближайшего сталагмита зазмеилась трещина. Другая пересекла рожу на стене - казалось, тонкий, безгубый рот приоткрылся в злобной ухмылке...
      Так!
      Аракелов обессиленно опустился на утрамбованный песок пола. Значит, все. Значит, кончено. Значит, зря.
      Ай да Ганшин! Крепок оказался Николай Иванович, крепче, чем Аракелов мог предположить. Начал все-таки свои взрывы. Не побоялся. Ждал, ждал, ведь утром собирался начать, а сейчас уже вечер. Но все-таки рванул. Серьезный мужчина - недооценил его Аракелов, недооценил!
      Толчков больше не было. И тут Аракелов сообразил, что не знает, должны ли они повториться, как предусматривалось программой ганшинских испытаний: взрывать все заряды одновременно или последовательно, по одному? Прошло пять, десять, пятнадцать минут - тишина. Значит, все. Ждать больше нечего.
      А впрочем, какая разница? Кончилась аракеловская эскапада. Впустую кончилась. Ничему он своей дурацкой демонстрацией не помешал, себя только в идиотское положение поставил. Хотя какое это имеет значение?! Ведь не в нем же, не в Аракелове суть - в Арфе.