Лодка имела форму шара, на первый взгляд слишком маленького, чтобы на что-то годиться. Единственное кресло было спроектировано для существа гораздо ниже Диминга — и гораздо более худого, что он обнаружил, когда, гневно бормоча, попытался в него втиснуться. Пульт управления оказался несложным. Материал корпуса изнутри был совершенно прозрачен, а вся силовая часть корабля, очевидно, находилась под креслом.
      Большим пальцем Диминг нажал на кнопку в поясе скафандра и стал ждать. Вскоре послышался свист воздуха, которым скафандр заполнял небольшую кабину, а сразу после этого датчики, проводившие анализ атмосферы и проверявшие герметичность машины, весело замигали огоньками. Со вздохом облегчения Диминг откинул шлем и отстегнул рукавицы. В сумке на поясе нашел жетон для Ибо — осмиевый жетон с неровным краем, похожий на особо сложное лекало, — сунул его в щель автопилота и уверенно нажал красную кнопку.
      Не было никакого звука, правда, Димингу показалось, что лодка чуть присела, а потом снаружи возникла неописуемая беспокоящая серость. Диминга не волновала пустота, внезапно образовавшаяся в дыре под ногой корабля. Звука ее заполнения никто не услышит среди грохота и скрежета порта, а может быть, воздух постепенно просочится через отверстие и обойдется вообще безо всякого звука.
      Диминг осторожно огляделся по сторонам. Люди Рокхарда отлично выполнили свою работу. Хотя мгновенник мог стартовать почти с любого места на поверхности, над или под ней, появление в месте назначения обычно происходило высоко вверху. Столкновение с чемлибо находящимся на земле, начиная с детской игрушки и кончая случайным прохожим, могло оказаться неприятным. Кораблю это бы не повредило, он автоматически убрался бы в подпространство при самом слабом сигнале, указывающем на существование в этом месте иной материи, но предмету, оказавшемуся на поверхности планеты и гораздо менее эластичному, повезло бы значительно меньше. Одним из решений была посадочная плита, которую и применили в данном случае. Плита наводила корабль на себя, конечно, если на пути не имелось тяжелой материи, что могло оказаться опасно; в таком случае включалась только система вызова, а наведение оставалось бездействующим, и корабль появлялся на безопасной высоте над поверхностью. Обнаружить это устройство, размером не больше тарелки и присыпанное слоем земли, было практически невозможно.
      Мгновенник сел на дно глубокой, узкой долины, пересекающей холмистый пейзаж. Было темно, где-то недалеко шумел ручей. Вокруг раскачивались растения, и тот, кто стал бы искать здесь корабль, скорее, споткнулся бы об него, чем заметил. Диминг не колеблясь открыл люк и откинул его назад. Он уже был однажды на Ибо и знал, что это близнец Земли. С наслаждением вдохнул он свежий воздух, потом поднялся и снял скафандр, положил его на кресло. Разгладив складки на своем верном двухстороннем пиджаке, он проверил содержимое карманов, убедившись, что с них есть все, что требуется, закрыл люк и начал подниматься по крутому склону оврага.
      Вскоре он оказался на краю луга и радостно сказал себе: какая прекрасная планета. Раскинув руки в стороны, он на мгновение замер, завороженный фантастическим видением открытого неба, однако тут же увидел движущиеся огни, сжался в траве, и его небо снова закрылось над ним.
      Это оказалась всего лишь наземная машина, и наверняка никто из сидящих в ней не заметил Диминга. Он смотрел, как она медленно приближается, а потом минует его не далее, чем в тридцати шагах. Это хорошо: дорога, вот что ему сейчас нужно.
      Диминг старательно запомнил положение и вид склона, на котором стоял, а потом начал спускаться вниз, к дороге. С удовлетворением отметил он дорожный указатель и каменный мост, по которому дорога шла над услышанным недавно потоком. Найти это место будет нетрудно.
      Он весело зашагал по дороге к огням города, видневшегося невдалеке, на фоне покрытых деревьями холмов. Он так и не ответил на вопрос «почему я?», но на секунду пожалел, что Рокхарда нет с ним сейчас и он не может принять участие в приключении или даже переждать его в одиночку. Что ж, если он хочет делать подарки, вроде неограниченного кредита за выполнение такого приятного задания, тем хуже для него.
      Он поднялся на вершину пригорка и внезапно оказался в городе. Место посадки находилось не на окраине, а в огромном Центральном Парке Астро-Сити. А сейчас перед ним возвышался Астро-Центр — в пяти минутах ходьбы!
      Это было импонирующее здание, одно из тех низких, раскидистых строений, которые внутри кажутся значительно больше, чем снаружи. К многочисленным дверям вели широкие, низкие ступени. Видимо, на планете был ранний вечер: вокруг освещенного здания царило оживление. Диминг знал, что Центр открыт всю ночь, но позднее толпа пилотов, портовых служащих, студентов факультета навигации, работников, обслуживающих мгновенники, и детей поредеет. Отлично, подумал он. Когда нужна толпа, она есть, когда не нужна — ее нет.
      На вершине лестницы в дверях появилась девушка и остановилась, отвечая на его автоматическую улыбку. К огромному удивлению Диминга, она опустилась на одно колено и наклонила голову.
      — О, нет, детка… пожалуйста, не надо, — раздался за ним звучный голос, мимо прошел высокий Ангел, поднял девушку и поставил. Он коснулся ее щеки, улыбнулся и вошел внутрь, а девушка горящими глазами смотрела ему вслед, прижав руку к щеке.
      — О… — прошептала она, — как бы я хотела… — Потом, заметив вдруг, что рядом стоит Диминг, смутилась и отошла в сторону. — Простите… я мешаю вам пройти.
      Хоть он и был одет как середнячок, но заговорил голосом Джимми-Молнии.
      — Закончи свое желание, крошка. Оно никогда не исполнится, если прервется на половине. — А потом улыбнулся той светлой, веселой улыбкой, которая никогда не соседствовала с глупыми усиками и неприметным лицом — лицом Диминга в роли заместителя заместителя. Его испугало внезапное появление Ангела, но совершенно покорил поступок девушки и то абсолютное обожание, которое на секунду казалось предназначенным для него. Кроме того, он упивался близостью последней преграды на пути, отчего стал исключительно осторожен. И тут улыбка Джимми-Молнии впервые появилась на лице бумажной крысы, создав новую личность, поведения которой он не мог предсказать. Например, этот быстрый взгляд в небо — откуда он? Ах да, конечно, небо: он чувствовал, как закрытое над ним небо немного поднимается, давая ему свободу движений. «Разумеется, — подумал он, — свобода всегда больше, когда не знаешь, что сделаешь в следующую минуту». Безумная минута, все происходит мгновенно — девушка видит его удивленную улыбку и возвращает ее, окрасив всеми оттенками своей личности, со словами:
      — На половине? Ах да, я не закончила желание, правда? Она коснулась ладонью пылающей шеи и быстро взглянула на здание, в котором скрылся Ангел. — Я хотела бы быть мальчиком.
      Диминг рассмеялся так неожиданно и громко, что все находившиеся на лестнице остановились, подхватили этот смех и разошлись с прояснившимися лицами.
      — Это желание не может сбыться, — сказал он, даже не пытаясь скрыть удивление. Девушка была стройной, высокой и с тем редкостно красивым лицом, на котором любое зло не оставляет никакого следа.
      — Разве кто-нибудь слышал об Ангелице? — сказала она.
      — Так вот в чем дело… А почему ты хотела бы стать Ангелом?
      — Чтобы делать то, что они. Я никогда не видела, чтобы Ангелы делали такое, чего я сама не хотела бы сделать. Помогать другим, быть добрым, мудрым и сильным для всех, кому нужна помощь.
      — Не обязательно быть одним из них, чтобы научиться всему этому.
      — Нет, обязательно! — сказала она тоном, исключающим любую дискуссию. Он понял это и — хочешь, не хочешь — уступил. То, что кто-то думает, как Ангел, еще не дает ему возможности стать им.
      — Даже если бы ты стала мужчиной, это еще не сделало бы из тебя Ангела.
      — Но я могла бы им стать, — сказала она, вытягивая шею, чтобы взглянуть вдаль, на площадь перед зданием, где мелькнул золотистый наряд следующего Ангела. Лицо ее осветилось, когда она его увидела, даже с такого расстояния, и улыбка целиком досталась Димингу, когда она снова к нему повернулась. Эта улыбка так же выбивала из колеи, как подпространство.
      — Ты в этом уверена? Разве они были обычными людьми, прежде чем стать Ангелами?
      — Конечно, — ответила она с фанатичной уверенностью. Они не могли бы столько делать для людей, если бы когда-то сами не были ими.
      — А как же они стали Ангелами? — засмеялся он.
      — Этого никто не знает, — признала девушка. — Но если бы мужчина мог стать Ангелом и я была бы мужчиной, то уж нашла бы способ.
      Диминг стоял, захваченный ее чувствами, и думал, что если бы девушка действительно была мужчиной и захотела стать Ангелом или так же сильно пожелала бы чего-то другого, она наверняка добилась бы своего.
      — Мне нравится мысль, что когда-то они были людьми, — заметил он.
      — Можете не сомневаться. Как вас зовут?
      — Что? Гм… — Слияние Невидимки-Диминга и Джимми-Молнии слегка выбило его из колеи, и он не знал, что ответить. Чтобы скрыть замешательство, он закашлялся, а потом сказал:
      — Я только что прибыл сюда с Бравадо, чтобы взглянуть на место, о котором столько говорят.
      Если даже девушка обратила внимание, что он уклонился от ответа, или задумалась, где может находиться это Бравадо, по ней это было незаметно. В те времена планеты были полны довольно странных людей, а небо кишело названиями.
      — Тогда, может, показать вам Центр? Я здесь работаю. Дежурство мое закончилось, и я не знаю, чем заняться.
      Диминг жалел, что не знает ее имени. Он впитывал ее усердие, ее полную беззащитность, доверие и искреннее желание помочь и вдруг почувствовал давящую волну чувства, прежде совершенно ему неведомого. Для него вдруг стало отчаянно важно, что будет с ней в будущем; он хотел избавить ее от всякого зла, которое могло ее ждать, хотел бежать перед ней, убирая все препятствия, о которые она могла бы споткнуться, уничтожить все, что могло бы ее поранить: защитить ее, предупредить… Он хотел схватить ее за плечи, встряхнуть и закричать: «Слушай меня, остерегайся чужого, не верь никому, не помогай никому, заботься о себе!» Однако чувство это прошло, и он даже не коснулся ее и не сказал ничего. Взглянув на здание, он вспомнил, что там находится нужная ему вещь, которую он должен добыть, невзирая на цену. Если понадобится, он использует и эту девушку — в этом он не сомневался, и сознание этого мешало ему. Однако оно было, и Диминг ничего не мог с ним сделать.
      — Спасибо! — сказал он. — Это очень мило с твоей стороны.
      — Ничего особенного, — ответила она с обычным своим доверчивым усердием. — Я обожаю это место, так что благодарить нужно мне. — Она повернулась и вошла внутрь. Диминг последовал за ней.
      Несколько часов спустя он получил, что хотел. Или, по крайней мере, узнал, где это находится. Среди сотни отделов, ста тысяч картотек, десятков залов, вмещающих трехмерные карты всех уголков изученной части Космоса, среди музейных залов, содержащих экспозиции произведений великих, странных, вымерших, новых, опасных, совершенно непонятных цивилизаций прошлого и настоящего находился жетон-указатель для Ревело маленькая вещица, которую человек мог спрятать в ладони и которая должна была привести его на закрытую планету; через которую, как сквозь замочную скважину, должно проникнуть все его естество, чтобы вынырнуть по другую сторону, среди богатства, превосходящего всякое воображение. Диминг взглянул на девушку, доверчиво идущую рядом, и вновь понял, что, сколько бы она ни стоила, это не настолько важно, чтобы заставить его свернуть с выбранного пути, что девушка не настолько ценна, чтобы ее беречь, если она вдруг станет преградой. И мысли эти невероятно опечалили его.
      Он увидел ряды распределителей жетонов-указателей, где каждый мог получить жетон любой планеты… точнее, почти каждой и почти любой планеты. Отстучи на клавиатуре название планеты, и через пару секунд нужный жетон упадет в стеклянный контейнер под пультом. Проверь через стекло, то ли на нем название, и, если да, нажми большим пальцем углубление справа (отпечаток пальца послужит для идентификации при отправке счета), и контейнер откроется. Если же название набрано неверно и ты увидишь другой жетон или уже успел передумать, нажми кнопку возврата, и жетон вернется в магазин.
      Диминг отстучал К-Е-Т, и в контейнере появился пустой жетон. Одновременно внизу загорелась надпись: ПЛАНЕТА ЗАКРЫТА.
      — Боже мой, надеюсь, вы не хотели заказать этого?! — воскликнула девушка.
      — Нет, — ответил Диминг, и это была правда; из всех планет Космоса Кет пользовалась самой дурной славой. — Я просто хотел посмотреть, что будет, если я наберу что-то подобное.
      — Тогда появится пустой жетон, — сказала девушка, освобождая контейнер нажатием кнопки возврата. — Жетоны закрытых планет совсем в другом месте. Их держат отдельно, в особой картотеке. Хотите ее посмотреть? За ней присматривает Ангел Абдасел: он такой милый.
      Сердце Диминга забилось чаще.
      — Да, хотел бы. Но… пожалуйста, не заставляй меня говорить с Ангелом. Рядом с ними я чувствую себя таким… наверное, тебе не понравятся мои слова…
      — Говорите.
      — Рядом с ними я чувствую себя таким маленьким.
      — За это я не собираюсь сердиться! — засмеялась девушка. — Я тоже в их присутствии чувствую себя маленькой. Ну, идите.
      По серой транспортной шахте они взлетели на верхний этаж невысокого здания, после чего лабиринт коридоров привел их к дверям с надписью «Только для персонала», которые девушка открыла перед ним, приглашая войти шутливым жестом, выражающим гордость и уважение. В конце этого коридора находилась ведущая вниз лестница; Диминг заметил внизу угол двери наружу и кусты, залитые солнечным светом. Наверху лестницы была открыта дверь, через которую видны были золотистые блики внутри помещения. Значит, там был Ангел. Диминг прижался к стене, чтобы оказаться вне поля его зрения.
      — Это здесь? — спросил он.
      — Да, — ответила она. — И не нужно стесняться; Абдасел очень мил, — Она постучала. — Абдасел…
      Донесшийся изнутри звучный голос был теплым и дружеским.
      — Тэнди! Входи, детка.
      «Значит, ее зовут Тэнди», — угрюмо подумал Диминг.
      — Я привела с собой знакомого. Можно ли нам…
      — Любой знакомый…
      Прежде чем подойти к двери, Диминг вынул специально разработанный игольник, который получил от Рокхарда. Прижав оружие к двери, он высунул голову лишь настолько, чтобы прицелиться одним глазом. Потом выстрелил, и игла тихо вонзилась в широкую золотистую грудь. У Ангела не было даже времени среагировать. Он удивленно склонил голову, словно хотел взглянуть на свою грудь, а рука его поднялась, чтобы ее коснуться. Но рука замерла — как и весь Ангел.
      — Абдасел?.. — прошептала удивленная девушка и вошла в помещение. — Ангел Аб… — тут она, вероятно, почувствовала что-то в напряженной позе своего спутника и, повернувшись, взглянула на игольник в его руке, а потом на замершего Ангела. — Это… это вы?
      — Мне очень жаль, Тэнди, — прохрипел Диминг. — Очень, очень жаль. — Он тяжело дышал, глаза жгло, и Диминг со злостью вытер слезы свободной рукой.
      — Вы его ранили, — ошеломленно прошептала она.
      — Он ничего не почувствовал. Скоро это пройдет. Но знаешь ли ты, что я должен убить тебя? — спросил он, корчась от внезапной боли.
      Она не вскрикнула, не упала в обморок, даже не испугалась.
      — Правда? — спросила она просто, с искренним удивлением.
      Он убрал ее с дороги, не колеблясь уже ни секунды, боясь, что усомнится в правильности своих поступков. Сосредоточившись на одной ледяной цели, он держал ее, роясь на столе Ангела в поисках индекса. Наконец нашел: это был полный список закрытых планет. В небольшой клавиатуре возле компьютера Диминг узнал уменьшенную версию находящихся внизу распределителей, правда, без углубления для большого пальца, с помощью которого определяют получателя жетона.
      Диминг поднял руку Ангела. Длинная рука была тяжелой, жесткой и заметно холодной — ничего удивительного, принимая во внимание поглощающий тепло атермин, который игла еще сейчас вводила в кровь Ангела. Его было достаточно, чтобы в течение нескольких минут заморозить обычного человека насмерть, но Рокхард заверил Диминга, что игла не может убить Ангела. Не то, чтобы это волновало его или Рокхарда, для их целей игла годилась, смертоносная или нет.
      Подняв тяжелую ладонь Ангела, Диминг одним из его пальцев отстучал названия восьми закрытых планет и среди них, разумеется, Ревело. Достав жетоны из контейнера, он сунул их в карман. Потом подошел к двери и остановился, затаив дыхание и вслушиваясь. В коридоре не было никого.
      Сняв пиджак, он вывернул его наизнанку, вложил в ботинки стельки, убрал усы и контактные линзы, после чего вышел в коридор, Он не оглядывался, ибо единственное что видел сейчас — оглядываясь или нет — это скорчившуюся на полу фигуру с улыбкой на лице. С УЛЫБКОЙ, благодаря судороге мышц… благодаря жестокому случаю, который должен был навек запятнать его внутреннее «я».
      Не торопясь Диминг спустился во мрак ночи и двинулся по лестнице в сторону парка, не чувствуя внутри ничего, если не считать постоянной холодной горечи, всегда сопровождавшей его успехи. Когда-то, он считал, что это чувство возникает от уверенности, что добыча такая маленькая, но на сей раз пришлось бы хорошенько подумать, чтобы придумать большую.
      Его небо давило ему на голову и шею, он рассчитывал каждый свой шаг и знал, каким будет следующий.
      Было очень темно.
      Диминг нашел нужную дорогу и придорожный столб под мостом. Люди, мимо которых он проходил, не обращали на него внимания; убедившись, Что за ним никто не следит, он скользнул в чащу и пробрался на луг. Найдя уходящий вниз от края оврага гребень, он спустился по нему, выбирая дорогу в основном мускулами ног и слухом. Игольник он держал в руке, ибо лучше иметь его наготове и не воспользоваться, чем нуждаться ине иметь; двигался он тихо, поскольку существовала еще такая штука, как статистическая вероятность, а когда добрался до места прямо над укрытием лодки, лег на краю и лежал неподвижно, прислушиваясь.
      Слышался только плеск воды.
      Диминг вытащил фонарь и держал его в той же руке, что игольник, сжимая оба предмета вместе, параллельно, чтобы все, освещенное лучом фонаря, одновременно оказалось бы на линии выстрела. Затем, ползя на животе и отталкиваясь локтями, добрался до края и заглянул вниз.
      Тесно, как в могиле. Ничего не видно.
      Направив игольник и фонарь как можно точнее в место, где должен находиться его корабль, Диминг положил палец на спуск, а второй рукой нашел кнопку фонаря и нажал.
      Узкий луч света устремился вниз. Прицел был точен: в круге света оказался корабль и кусок земли, на которой он стоял, а также фигура Ангела, терпеливо сидящего на крыше машины.
      Ангел поднял голову и улыбнулся.
      — Привет, дружище.
      — Привет, — ответил Диминг и выстрелил. Ангел по-прежнему сидел на месте, с улыбкой на губах и глазами, прищуренными от света. Какое-то время ничего не происходило, но в конце концов, все так же с поднятой головой и улыбающимся лицом, Ангел скатился с вершины корабля и упал назад, в каменное русло ручья.
      Диминг погасил фонарь и медленно спустился вниз. Наощупь добрался до корабля, открыл люк, коснувшись замка, запрограммированного на отпечаток его ладони, и забрался внутрь. Потом выругался и вылез наружу. Он нашел берег ручья и искал вдоль него, пока не наткнулся на мягкую крепкую ткань золотистой одежды.
      Включив на секунду фонарь, он изучил картину, постепенно исчезающую с его сетчатки. Ангел лежал на спине, согнув ноги, как в момент, когда Диминг в него выстрелил; голова его была откинута назад, но Диминг ее не видел: она находилась под водой.
      Он приподнял тяжелое тело и передвинул его, пока оно не оказалось в нужной позиции. Человек такого роста, как этот Ангел — уже больше него весил, а Ангел был еще тяжелее на треть. (Кто они все-таки такие?)
      Наконец Диминг вернулся к лодке и закрыл люк. Вынув украденные жетоны, он старательно уложил их рядом с теми, которые уже были на борту. И задумался.
      Привет, дружище.
      Ее звали Тэнди.
      (Умоляющий взгляд старика).
      «Инян — это куча денег».
      Диминг шевельнулся и раздраженно прижал пальцы к глазам, так что перед ними закружились огоньки. Не такие мысли требовались ему сейчас.
      Он провел ладонью по стойке для жетонов, а потом сунул пальцы за нее, чтобы коснуться новой катушки, находившейся там. Эти маленькие предметы заключали в себе потенциал, какими не обладал ни один человек за всю историю. Он имел свободный и тайный доступ на восемь закрытых планет, где наверняка есть вещи, которые где-нибудь и когда-нибудь принесут ему невероятные деньги — даже не говоря об иняне. Он имел право предположить, что никто не выследил его с Ибо… нет, не имел права. Скажи лучше, насколько ему известно, никто его не выследил; насколько известно, никто за ним не следил. Все эти истории, которые рассказывали об Ангелах — что они могут читать мысли даже у тех, что недавно распрощались с жизнью… впрочем, со всей их силой, уверенностью и положением в обществе, неужели они всерьез считают, что одного Ангела, охраняющего жетоны закрытых планет, хватит, чтобы предотвратить потенциальную катастрофу, которую представляют собой эти маленькие кружки? Если бы тот кабинет устраивал Диминг, то Ангелы или не Ангелы, он поставил бы там камеры, сигнализацию и принял бы различные меры предосторожности, вроде установленного ритма выстукивания названий при получении жетонов, которого не мог бы знать никто извне.
      Чем больше углублялся он в эти мысли, тем меньше был уверен, что затер за собой все следы. Чем больше он о этом думал, тем больше убеждался, что даже если они не сядут ему на хвост сразу же, то расставят сети в стольких местах, сколько даже его растущий страх не может себе представить.
      А что бы он сделал, желая схватить кого-то вроде себя самого?
      Во-первых, блокировал бы выбранные закрытые планеты (считая, что распределитель записывал, какие жетоны выдавал, а Диминг не сомневался, что так оно и было).
      Затем установил бы наблюдение за всеми местами, служащими укрытием преступнику — при все более обоснованном предположении, что вскоре они будут знать, кто он такой.
      А узнав, они блокируют Рокхарда, поскольку договор с ним наверняка будет обнаружен; он слишком сложен и затрагивает слишком много людей, чтобы долго оставаться в тени, после того как Ангелы возьмут след.
      Это означало, что Земля для него не годится, закрытые планеты не годятся, так же, как Ибо, Блубаттер и все места, в которых он когда-либо был. Нужно найти какое-нибудь новое место, в котором он никогда не был, где никто его не знает и где много людей, среди которых можно затеряться. Он должен каким-то образом найти путь к Дону Рокхарду и хотя бы части тех богатств, которые обещал ему старик.
      Вздохнув, он принялся копаться в жетонах на стойке и вскоре нашел один с названием «Иоланта». Большая планета, пожалуй, несколько перегружающая мышцы с точки зрения любителей комфорта, но плотно населенная и совершенно ему не известная.
      Диминг бросил жетон в отверстие и отправился навстречу своей судьбе.
      Иоланта действительно была на уровне. Он вышел из подпространства на высоте около мили и быстро перескочил на ночную сторону. Имел корабль такого неповторимого вида, он не решился посадить его там, где это вызвало бы комментарии. Оставаясь наверху, Диминг принялся изучать телекоммуникационные услуги, которые могла предложить планета.
      Их было много. Одновременно с сигналом вызова непрерывно передавалась трехмерная карта поверхности планеты, а также фантастическая радиолокационная сетка, по которой легко было определить свое положение. На одной полосе частот передавали развлекательные программы, на другой — новости. Это была широкая полоса, состоящая из кадров видеосъемки, с наложенным звуковым комментарием. Он мог выбрать любое место из всего комплекта, снабженного указателями и отлично подобранного, так что включал новости первостепенного значения и менее важные, события местные и межзвездные.
      Диминг начал с новейшей информации, постепенно отступая в прошлое. Не было ничего, буквально ничего, что могло бы относиться к нему — даже упоминания мест, в которых он побывал. И вдруг он оказался лицом к лицу с Ричардом Е. Рокхардом.
      Диминг включил звук.
      «…Обвиненный вчера судом присяжных Высшего Суда Земли, — приятным голосом сообщил диктор, — по ста одиннадцати статьям: создание торговых ограничений, нелегальное накопление власти, проталкивание высоких цен, монополизация, рыночные манипуляции…» — и так далее и тому подобное. Старый злодей явно перегнул палку. — «…движимое и недвижимое имущество Рокхарда оценивается в два и три четверти миллиарда, но в свете этих обвинений очевидно, что просроченные платежи, задолженности, налоги и штрафы вне всякого сомнения достигли суммы, превосходящей его состояние. Разумеется, имущество находится в руках властей до проведения детальных подсчетов».
      Диминг медленно вытянул дрожащую руку и включил приемник. Задумчиво смотрел он, как бодрое, холодноглазое лицо старца исчезает под его рукой, внезапно исказившись. Была ли это всего лишь иллюзия или последние электроны искривили гаснущее изображение — во всяком случае долю секунды лицо Рокхарда выражало ту самую молчаливую просьбу, которая так тронула тогда Диминга.
      — Глупая, безобразная, старая свинья! — рявкнул он, слишком потрясенный, чтобы придумать какое-нибудь действительно обидное оскорбление.
      Итак, денег нет. Ничего нет, кроме того, что захватили власти. Может, хочешь вернуться и потребовать у них?
      Он пересчитал деньги, которые старик дал ему на мелкие расходы. Все они были еще в цене, но Димингу вдруг перестало казаться, что их много. Он сунул деньги снова в карман и только теперь задрожал всем телом.
      Нужно что-то делать. Нужно приземлиться и исчезнуть.
      Диминг включил проникатель и настроил его на видео. Ночное устройство давало изображение гораздо лучше, чем бериллиевая сталь. Направив объектив вниз и получив резкое изображение поверхности планеты, Диминг принялся искать укрытие для лодки. Хорошо бы найти холмистый или скалистый район. Густую растительность, доступ к дороге или реке, может, даже…
      По экрану промелькнуло что-то золотистое.
      Подавив крик, Диминг ударил по регулятору. По мере того, как теоретическая точка наблюдения поднималась вверх, угол зрения камеры расширялся, а детали исчезали. Он поймал их, потерял, снова поймал и теперь уже не выпускал — трех Ангелов с самодельными геогравитаторами, летящих клином над самой землей. Они быстро осматривали местность, ища… ища что-то спрятанное внизу, настолько маленькое, что это оправдало такой детальный осмотр, и настолько неподвижное, что можно надеяться на свое зрение. Что-то, размером, скажем, с его лодку.
      Движимый внезапный импульсом, Диминг включил детекторы корабля. Изображение пошло волнами, замерло и снова заволновалось по мере того, как детекторы высматривали и выбирали, чтобы затем дать изображение всего, что обнаружили.
      Два небольших золотистых корабля приближались с севера и северо-востока.
      Еще один подлетал с востока, а четвертый уже висел над ним, маневрируя таким образом, чтобы преградить ему путь.
      На юге большой… нет, это просто грузовик, занятый своими делами. Хотя нет — он выгружает катера. Диминг увеличил изображение: боевые катера мчались к нему.
      На юго-востоке… А, к черту юго-восток! Он выхватил из стойки жетон Ревело и ткнул его в щель приемника. Жетон выскользнул из пальцев и упал на пол, Диминг бросился за ним и жадно схватил.
      С правой стороны лодки расцвело вдруг ярко-розовое облако; второе такое же появилось сразу за ним. Это означало: «Остановись для допроса, иначе…»
      Весь корпус лодки зазвучал, индуктированная вибрация обрела форму слов: «Остановись во имя Ангелов! Приготовься к буксировке».
      — Да, конечно, — сказал Диминг и на этот раз попал жетоном в щель. Он ударил по кнопке, и картина, видимая одновременно на экране и сквозь окно, исчезла.
      Он выключил все, что не было ему нужно, и откинулся назад, мокрый, как мышь.
      Даже на мгновение не возникло у него мысли, что они приняли его за кого-то другого. Они отлично знали, с кем имеют дело. Сколько же им потребовалось времени, чтобы взять его на мушку на планете, выбранной им наугад? Полчаса?
      Диминг поймал себя на том, что выглядывает в иллюминатор, и с удивлением отметил, что все еще находится в подпространстве. Никогда прежде это не длилось так долго, где, черт возьми, находится эта Ревело?
      Он снова начал потеть. Может, поврежден генератор поля? Нет, огоньки на пульте управления утверждали, что все в порядке.
      Монотонная, пугающая серость не кончалась. Диминг закрыл окна и сжался на кресле.
      Почему он вообще выбрал Ревело?
      Только из-за неподтвержденного предположения, что один человек сохранил там жизнь. Другие закрытые планеты означали смерть в той или иной форме, он даже не знал, в какой именно. Видимо, Ревело была не менее смертоносной, хотя Дон Рокхард не ста бы рисковать, зная это наверняка.
      А может — но это маловероятно — новая катушка мигополя будет работать в поле смерти Ревело так хорошо, что ему удастся проскользнуть незамеченным. Может, на время, на очень короткое время, он найдет укрытие, в котором сможет подумать.
      Снаружи донесся свист разрываемого воздуха. Диминг выглянул в иллюминатор, но ничего не увидел. Тогда он включил детектор и только после этого вспомнил, что окна закрыты. Он открыл их и впустил внутрь свет планеты Ревело.
      Никогда прежде не видел он подобного неба. Над ним проплывали массы цветов — голубой, зеленовато-голубой, розовый; едва видимый зенит закрывали залпы вспышек. С востока поднимался огромный пурпурный язык пламени, исчезающий почти над головой и гипнотически пульсирующий.
      Диминг содрогнулся. Настроив детектор на поиск лодки Дона Рокхарда, он включил автопилот, потом запустил наружный анализатор атмосферы и стал ждать.
      Поскольку искомая лодка была невелика, а планета огромна, пришлось значительно усилить чувствительность детектора, конечно, за счет избирательности.