Ибен Калайя, связист, до сих пор молчал, зная, что он младший по чину, и это, казалось, подчеркивалось тем обстоятельством, что из четырех присутствующих офицеров у него одного не было никаких лицевых волос. Но сейчас он тоже рискнул сказать:

– Роботы не могут повредить человеку.

– Так говорят, – сухо сказал Диджи, – но что мы знаем о роботах? Мы знаем только, что два корабля были уничтожены, а все поселенцы убиты в разных частях планеты, набитой роботами. Кто это мог сделать, кроме роботов? Мы не знаем, какие приказы соляриане дали роботам или какой хитростью обошли так называемый Первый Закон Роботехники. Так что мы тоже должны иметь свои маленькие хитрости. Из дошедших до нас рапортов с этих кораблей, мы знаем, что после посадки все люди вышли. Пустая планета, вот они и решили поразмять ноги, подышать свежим воздухом и поглядеть на роботов, за которыми приехали. Их корабли не имели защиты, да и сами люди не ожидали нападения.

На этот раз такого не случится. Я выйду, но вы все останетесь на борту или поблизости от корабля.

Темные глаза Надирабы вспыхнули неодобрением.

– Почему вы, капитан? Если нужен кто-то для приманки, можно выделить любого.

– Ценю, штурман, – сказал Диджи, – но я выйду не один, а с космонитской женщиной, и с ее спутниками. Она тут самая главная. Она может узнать нескольких роботов, а кто-то из них может узнать ее. Надеюсь, что если роботам и приказано напасть на нас, то на нее они не нападут.

– Вы хотите сказать, что они вспомнят свою бывшую хозяйку и упадут к ее ногам? – сухо сказал Надираба.

– Да, если хочешь. Поэтому я ее и взял, и поэтому мы высадимся в ее поместье. И пойду с ней – потому что я в какой-то мере знаю ее и посмотрю, как она поведет себя. Если мы уцелеем, пользуясь ею как щитом, и узнаем точно, что перед нами, мы сможем действовать по-своему. В ней уже не будет нужды.

– И что мы тогда с ней сделаем? – спросил Озер. – Выкинем в космос?

– Отвезем обратно на Аврору! – рявкнул Диджи.

– Хочу сказать вам, капитан, – проговорил Озер, – что команда расценит это как ненужное путешествие. Они скажут, что ее можно просто оставить на этой проклятой планете – она же все равно отсюда.

– Да, – сказал Диджи, – так и будет в тот день, когда я стану получать приказы от команды.

– Уверен, что такой день не наступит, но у команды есть свое мнение, а с недовольной командой путешествие опасно.

VI. Команда

24

Глэдис стояла на земле Солярии. Она чувствовала запах растительности – не совсем тот, что на Авроре – и двух столетий как не бывало.

Ничто иное не могло так вернуть воспоминания, как запах. Ни вид, ни звук.

Этот слабый уникальный запах вернул ее в детство… свобода бегать везде под тщательным наблюдением роботов… возбуждение при виде других детей, остановка, пугливый взгляд, приближение к другому ребенку полушажком, вот-вот коснешься… и тут робот скажет: «Хватит, мисс Глэдис», и отведет назад… и оглядываешься на другого ребенка, которого тоже отводит робот.

Она вспомнила день, когда ей сказали, что отныне она будет видеть других людей только в голографическом изображении. Смотреть передачу, но не видеть натуру. Роботы говорили «видеть» шепотом, словно само слово было запретным. Их она могла видеть воочию, но они не люди.

Сначала все было не так плохо. Образы, с которыми она разговаривала, были трехмерными, свободно двигающимися. Они говорили, бегали, делали, что хотели, но их нельзя было почувствовать. А затем ей сказали, что она может реально увидеть человека, с которым она часто виделась по трехмерке и который ей нравился. Он был взрослым мужчиной, чуть старше ее, но выглядел юношей. Она получила разрешение видеться с ним, когда нужно и если она пожелает.

Она желала. Она отчетливо вспомнила, как это было в первый раз. Она онемела, и он тоже. Они кружили друг возле друга, боясь прикоснуться. Но это и был брак.

Да, конечно, брак. И потом они снова виделись лично, потому что это был брак. Наконец они должны были коснуться друг друга, им было предложено сделать это.

Это был самый возбуждающий день в ее жизни… до тех пор, пока он не наступил.

Глэдис со злобой отогнала эти мысли. Что толку вспоминать? Она была так сердечна и нетерпелива, а он так холоден и отстранен. Когда он приходил к ней через точные промежутки времени для ритуала, который мог (или не мог) оплодотворить ее, он делал это с таким явным отвращением, что она скоро стала желать, чтобы он забыл прийти. Но он был человеком долга и никогда не забывал.

Затем потянулись несчастные годы, потом она обнаружила его мертвым, с разбитым черепом, а себя – под подозрением. Илия Бейли спас ее тогда, и она уехала с Солярии на Аврору.

А теперь она вернулась и чувствует запах Солярии.

Все остальное было незнакомым. Дом вдалеке нисколько не походил на тот, что она хоть и слабо, но помнила. За два столетия он был модифицирован, разрушен и вновь отстроен. Даже в самом грунте она не чувствовала ничего знакомого.

Она отступила назад, как бы желая коснуться поселенческого корабля, привезшего ее сюда, в этот мир, который пахнул домом, но не был им в других отношениях, коснуться чего-то, что было сравнительно знакомым.

Дэниел, стоявший поблизости в тени корабля, спросил:

– Вы видите роботов, мадам Глэдис?

Они стояли группой среди деревьев сада, в сотне ярдов, стояли торжественно, неподвижно, сияя на солнце сероватым, прекрасно отполированным металлом. Глэдис узнала солярианское производство.

– Да, вижу, Дэниел.

– В них есть что-нибудь знакомое?

– Абсолютно ничего. Похоже, они новой модели. Я не помню их, и уверена, что они не помнят меня. Бейли будет разочарован в своих надеждах.

– Они, кажется, не собираются ничего делать, мадам, – сказал Жискар.

– Это понятно. Мы чужие, и они пришли наблюдать за нами и сообщить о нас согласно приказу. Сейчас им некому сообщать, так что они просто наблюдают. Без дальнейших приказов они ничего не сделают, но и следить не перестанут.

– Не лучше ли, мадам Глэдис, вернуться на корабль? – сказал Дэниел. – Я уверен, что капитан наблюдает за созданием защиты и еще не готов выйти. Я думаю, он не одобрит ваш выход без его разрешения.

Глэдис ответила высокомерно:

– Я не намерена по его прихоти откладывать свой выход на поверхность собственного мира.

– Я понимаю, но члены команды поблизости и, я думаю, кое-кто заметил ваше присутствие здесь.

– И приближаются, – сказал Жискар. – Если вы хотите избежать инфекции…

– Я приготовилась. Носовые фильтры и перчатки.

Глэдис не понимала природы структур, возводимых на плоском грунте вокруг корабля. Большая часть команды, занятая конструкцией, не видела Глэдис и ее двух спутников, стоявших в тени – в этой части Солярии в летний сезон было жарче, чем на Авроре. Но пять человек из команды приближались, и один, самый высокий и крепкий указал на Глэдис. Четверо остановились, но по знаку первого снова двинулись вперед и встали прямо перед аврорской тройкой.

Глэдис молча смотрела на них, презрительно подняв брови. Жискар тихо сказал Дэниелу:

– Я не знаю, где капитан. Он где-то среди членов экипажа, но я не могу различить его.

– Мы уходим? – громко спросил Дэниел.

– Это будет недостойно, – сказала Глэдис. – Это МОЯ планета.

Она осталась на месте, а пятеро членов команды подошли ближе.

Они работали на тяжелой работе (как роботы, с презрением подумала Глэдис) и вспотели. Глэдис чувствовала запах пота, это должно было заставить ее уйти, но она все-таки осталась. Носовые фильтры, наверное уменьшают этот запах, решила она.

Высокий член экипажа подошел еще ближе. У него была бронзовая кожа и крепкие мускулистые руки, блестевшие от пота. Ему было, наверное, лет тридцать, насколько Глэдис могла судить о возрасте этих короткоживущих, и если бы его вымыть и прилично одеть, он, вероятно, выглядел бы вполне презентабельно.

– Вы и есть та космонитская леди, которую мы привезли на своем корабле? – спросил он.

Он говорил медленно, явно стараясь придать своему галактическому аристократический оттенок. Это ему, конечно, не удалось, он говорил как поселенец, даже грубее, чем Диджи.

Глэдис сказала, устанавливая свои территориальные права:

– Я с Солярии, поселенец, – и замолчала, растерянная.

Она только что так много думала о Солярии, что два столетия как бы пропали, и она вдруг заговорила с резким солярианским акцентом – с грубым раскатистым «р» и с «и», более похожим на «ои».

Она повторила тише, менее надменным тоном и с акцентом аврорского университета – стандарт для галактического, которого придерживались все Внешние Миры.

– Я с Солярии, поселенец.

Поселенец засмеялся и повернулся к товарищам:

– Говорит она «тара-бара», но старается. Все правильно, парни.

Парни тоже засмеялись. Один крикнул:

– Поговори с ней еще, Нисс. Может и мы научимся чирикать по-космонитски.

Нисс, все еще улыбаясь, сказал им:

– Ладно, заткнитесь все.

Наступило молчание. Он снова повернулся к Глэдис:

– Я Верго Нисс, шкипер первого класса. А как вас зовут, дамочка?

Глэдис не рискнула заговорить снова.

– Я парень вежливый, дамочка. Я говорю по-джентльменски, вроде космонита. Я знаю, вы достаточно старая, чтобы быть моей пра-пра-прабабкой. Сколько вам лет, дамочка?

– Четыреста! – крикнул один из них за спиной Нисса, – но она не выглядит на них.

– Она не выглядит и на сто, – сказал другой.

– Она вполне подходит для забавы, – сказал третий, – и я думаю, она давно не развлекалась. Спроси ее, Нисс, может, она не против. Спроси вежливо, не можем ли мы сделать оборот.

Глэдис вспыхнула от гнева. Дэниел сказал:

– Шкипер первого класса Нисс, ваши товарищи оскорбляют мадам Глэдис. Не уйти ли вам?

Нисс оглядел Дэниела, которого до сих пор полностью игнорировал. Улыбка исчезла с его лица.

– Послушай, ты! К этой маленькой леди вход запрещен. Так сказал капитан. Мы не будем беспокоить ее. Это просто безвредный треп. Эта штука с вами – робот. Мы с ним не связываемся и он не может повредить нам. Мы знаем Законы Роботехники. Мы прикажем ему отойти от нас, вот и все. А ты – космонит, и капитан ничего не приказывал насчет тебя. Так что ты стой, где стоишь, и не ввязывайся, иначе мы наставим синяков на твою красивую шкуру и иди потом жалуйся.

Дэниел не ответил. Нисс кивнул.

– Вот и хорошо. Люблю, когда у типа хватает ума не начинать того, чего он не может кончить, – он повернулся к Глэдис: – Ну, космонитская дамочка, мы оставим вас одну, потому что капитан не велел надоедать вам. А если кто-то сделал грубое замечание, это вполне естественно. Потрясем друг другу руки и расстанемся друзьями. Космонит, поселенец – какая разница?

Он протянул руку и Глэдис сжалась от ужаса. Рука Дэниела мгновенно протянулась и схватила Нисса за запястье.

– Шкипер первого класса Нисс, – спокойно сказал он, – не пытайтесь коснуться леди.

Нисс посмотрел на свою руку, на пальцы, крепко сжавшие ее, и сказал тихо и угрожающе:

– Считаю до трех – отойди!

Дэниел выпустил его руку и сказал:

– Должен сказать вам, что я не хотел бы повредить вам, но я должен защищать леди, и если она не хочет, чтобы к ней прикасались, мне придется причинить вам боль. Будьте уверены, я постараюсь свести ее к минимуму.

Один из членов экипажа команды радостно закричал:

– Всыпь ему, Нисс! Дай этому болтуну!

– Послушай, космонит, – сказал Нисс, – я уже два раза говорил, чтобы ты держался подальше, а ты еще хватаешь меня. В третий раз говорю: шевельнись, скажи слово, и я тебя разделаю. Дамочка пожмет нам руки, только и всего. По-дружески. А потом мы уйдем. Ясно?

Глэдис сказала дрожащим голосом:

– Я не хочу, чтобы он меня касался. Сделай, что надо.

– Сэр, – сказал Дэниел, – извините, но леди не хочет, чтобы ее трогали. Я прошу вас всех уйти.

Нисс улыбнулся. Его длинная рука размахнулась, чтобы оттолкнуть Дэниела. Но левая рука Дэниела мелькнула в воздухе и снова схватила запястье Нисса.

– Пожалуйста, уходите, сэр.

Зубы Нисса оскалились, но это уже не было улыбкой. Он яростно дернул руку вверх. Рука Дэниела чуть поднялась и остановилась. Лицо его не показывало никакого напряжения. Затем его рука опустилась, увлекая за собой руку Нисса. Быстрым поворотом Дэниел завел руку поселенца за его широкую спину и держал там.

Нисс, неожиданно оказавшийся спиной к Дэниелу, занес вторую руку над головой, нащупывая шею Дэниела, но и второе запястье было схвачено и оттянуто вниз, и Нисс хрюкнул от явного унижения.

Четверо его товарищей, жадно следивших, стояли теперь неподвижно, разинув рты. Нисс, глядя на них, проворчал:

– Помогите мне!

– Они не помогут вам, сэр, – сказал Дэниел, – потому что в этом случае капитан накажет их сильнее.

Теперь я прошу вас обещать мне, что вы больше не будете беспокоить мадам Глэдис и все спокойно уйдете. Иначе, шкипер первого класса, я к своему крайнему сожалению, вынужден буду выдернуть ваши руки из сочленений.

Сказав это, он крепче сжал оба запястья, и Нисс издал приглушенный стон.

– Простите меня, сэр, – сказал Дэниел, – но у меня строгий приказ.

Нисс с неожиданной яростью лягнулся, но прежде чем его тяжелый сапог мог ударить, Дэниел отклонился, и нарушил равновесие Нисса. Нисс тяжело упал лицом вниз.

– Вы обещаете, сэр? – снова спросил Дэниел, слегка потянув оба запястья Нисса, так что руки последнего слегка поднялись над спиной.

Нисс взвыл и почти неразборчиво сказал:

– Обещаю. Отпусти меня.

Дэниел тут же отпустил его и отошел назад.

Нисс медленно и болезненно перекатился на спину, осторожно поднял руки и с гримасой повертел кистями. Затем его правая рука повернулась, потянулась к кобуре и неуклюже ухватилась за оружие.

Нога Дэниела наступила на руку Нисса и пригвоздила ее к земле.

– Не делайте этого, сэр, иначе я вынужден буду сломать вам одну или несколько мелких костей в вашей руке, – он наклонился и извлек бластер Нисса из кобуры. – А теперь вставайте.

– Ну, мистер Нисс, – прозвучал голос, – делайте, что вам говорят, и поживее.

Рядом с ним стоял Д.Ж. Бейли. Борода его щетинилась, лицо слегка покраснело, но голос был слишком спокоен.

– Вы четверо, – сказал он, – отдайте мне свое оружие, один за другим. Давайте пошевеливайтесь. Раз… два… три… четыре… Теперь встаньте здесь по стойке смирно. Сэр, – обратился он к Дэниелу, – отдайте мне оружие, которое вы держите. Так. Пять. Мистер Нисс, смирно.

Он сложил оружие рядом с собой. Нисс вытянулся. Глаза его налились кровью, лицо исказилось от боли.

– Не скажет ли кто-нибудь, – спросил Диджи, – что здесь произошло?

– Капитан, – быстро сказал Дэниел, – у меня с мистером Ниссом произошла шуточная ссора. Вреда не нанесено.

– Однако мистер Нисс выглядит несколько поврежденным, – возразил Диджи.

– Это временно, капитан, – ответил Дэниел.

– Понятно. Ну, мы вернемся к этому позже. Мадам, – он повернулся к Глэдис, – я не помню, чтобы давал вам разрешение на выход из корабля. Вы немедленно вернетесь со своими компаньонами в каюту. Здесь не Аврора, и я здесь капитан. Ясно?

Дэниел положил руку на локоть Глэдис.

Она вздернула подбородок, но повернулась и пошла по трапу на корабль.

Дэниел шел рядом с ней, Жискар сзади.

Диджи повернулся к своей команде.

– Вы, – сказал он все так же спокойно, – пойдете со мной, и мы доберемся до сути этого… или до вас.

Он жестом приказал офицеру подобрать оружие и унести.

25

Диджи хмуро глядел на пятерых. Он был в своей каюте, единственной части корабля, которая имела достаточный размер и зачатки роскоши. Он сказал, указывая на каждого по очереди:

– Сделаю так: ты расскажешь точно, что случилось, слово за словом, жест за жестом. Ты скажешь, что он упустил или сказал неверно. Затем ты тоже самое, и ты, а потом я примусь за тебя, Нисс. Предполагаю, что вы все отбились от рук, все сделали что-то необычайно глупое и заработали, особенно Нисс, унижение. Если из вашего рассказа будет ясно, что вы не сделали ничего неправильного и не заслужили унижения, то я буду знать, что вы врете, особенно когда космонитская женщина расскажет мне все, а я склонен верить каждому ее слову. Ложь будет хуже всего того, что вы сделали. Ну! – рявкнул он. – Начинай!

Первый член команды, запинаясь, поведал всю историю. Второй кое-что добавил, что-то расширил, то же сделали третий и четвертый. Диджи слушал с каменным лицом, затем велел Берто Ниссу отойти в сторону и сказал остальным четверым:

– А пока космонит тыкал Нисса мордой в пыль, вы что делали? Смотрели? Боялись двинуться? Четверо одного испугались?

Один нарушил тяжелое молчание.

– Это произошло так быстро, капитан. Мы только собирались вмешаться, а все уже кончилось.

– А что вы собирались делать, если бы все-таки вмешались?

– Ну, оттащили бы чужака-космонита от нашего парня.

– Думаешь, удалось бы?

На этот раз никто не издал ни звука.

Диджи наклонился к ним.

– Ситуация такая: не ваше дело задираться с иноземцами, так что вы похудеете на недельное жалование каждый. И вот еще что: если кто из вас скажет о случившемся кому-нибудь – на корабле или вне его, сейчас или позже, по пьянке или с горя – вас всех понизят до ученика шкипера. Проболтается один – понизят всех четверых. Так что приглядывайте друг за другом. И если станете возникать во время этого путешествия, пикнете не по уставу, окажитесь в карцере.

Четверо вышли, угрюмые, пристыженные, поджав губы. Нисс остался. По его лицу расплывался синяк, руки явно чувствовали себя неловко.

Диджи смотрел на него угрожающе спокойно, а Нисс водил глазами то вправо, то влево, то в пол, только не в лицо капитану.

И лишь когда глаза Нисса случайно встретились с глазами капитана, тот сказал:

– Ну и красавчиком ты стал, как связался с этим неженкой-космонитом вполовину меньше тебя! В следующий раз прячься, когда увидишь кого-нибудь из космонитов.

– Слушаюсь, капитан, – униженно пробормотал Нисс.

– Ты слышал или нет мои инструкции? Перед отлетом с Авроры вам было сказано, чтобы космонитке и ее спутникам не докучать и не лезть с разговорами.

– Капитан, я просто хотел вежливо поболтать, пообщаться. Нам интересно было посмотреть на нее поближе. Мы не хотели ничего плохого.

– Ничего плохого? Ты спросил, сколько ей лет. Это входит в твои обязанности?

– Просто полюбопытствовал. Хотел знать.

– Один из вас делал непристойные намеки.

– Не я, капитан.

– Кто-то другой? А ты извинился за это?

– Перед космонитами? – с ужасом спросил Нисс.

– Конечно. Вы действовали против моих приказов.

– Я не хотел вреда, – упрямо повторил Нисс.

– И мужчине не хотел повредить?

– Он сам поднял на меня руку, капитан.

– Знаю. А почему?

– Потому что он приказывал мне уйти.

– А ты не стерпел этого?

– А вы бы стерпели, капитан?

– Ладно. Ты не стерпел. Ты упал. Прямо мордой. Как это случилось?

– Право не знаю, капитан. Он очень проворен. А захват у него прямо железный.

– Так и должно быть. На что ты надеялся, идиот? Он и есть железный.

– Как это, капитан?

– Ты, видно, не знаешь историю Илии Бейли?

Нисс смущенно потер ухо.

– Я знаю, что он какой-то ваш пра-прадед, капитан.

– Это-то все знают по моей фамилии. Ты никогда не видел фильм о его жизни?

– Я не охотник до исторических фильмов, капитан, – он пожал плечами, но тут же сморщился и решил больше этого не делать.

– Ты когда-нибудь слышал о Р. Дэниеле Оливо?

– Он был другом Илии Бейли.

– Ну да. Значит, ты кое-что знаешь. Ты знаешь, что такое «Р» в этом имени?

– Это значит «робот». Правильно? У него был друг-робот. В те времена на Земле были роботы.

– Они и сейчас есть. Но Дэниел не просто робот. Он был космонитским роботом и видом похож на космонита. Подумай об этом, Нисс, и сообрази, кто тот космонит, что задал тебе трепку.

Глаза Нисса округлились, лицо побагровело.

– Вы хотите сказать, что космонит – ро…

– Это Р. Дэниел Оливо.

– Капитан, но ведь прошло двести лет…

– Да. И космонитская женщина была личным другом моего предка Илии. Она прожила, если хочешь знать, 235 лет, а думаешь, робот не мог? Ты пытался драться с роботом, дурачина.

– Почему же вы об этом не сказали? – воскликнул Нисс в благородном негодовании.

– А зачем? Ты спрашивал? Слушай, Нисс. Ты слышал, что я сказал другим насчет того, чтобы придержать язык? Это относится и к тебе, только в большей степени. Они всего лишь члены экипажа, а тебя я хотел сделать главой команды. ХОТЕЛ. Чтобы управлять командой, нужно иметь мозги, а не только мускулы. Теперь это дело стало для тебя труднее, потому что тебе придется доказывать наличие мозгов вопреки моему твердому убеждению, что у тебя их нет.

– Капитан, я…

– Молчи. Слушай. Если эта история выйдет наружу, те четверо станут учениками шкипера, но ты станешь никем. Ты никогда больше не ступишь ни на один корабль.

И присматривай, чтобы никто из команды не смел ее оскорблять. Ты отвечаешь за это. И лишаешься двухнедельного жалования.

– Ка-апитан, – жалобно сказал Нисс, – другие…

– На других я меньше полагался, Нисс, поэтому и наказал их меньше. Проваливай.

26

Диджи бесцельно играл фотокубиком, что всегда стоял на его столе. Когда кубик поворачивался, он темнел. Поставленный на любую грань, он светлел, и в нем появлялось трехмерное изображение улыбающейся женщины. Команда поговаривала, что на каждой из шести сторон появлялись различные женщины. Так оно и было.

Джемни Озер следил за появлением и исчезновением изображений без всякого интереса. Теперь, когда корабль был обезопасен – по крайней мере против предполагаемых вариантов атаки – было время подумать о последующих шагах.

Однако Диджи подходил к делу кружным путем, а может, и вовсе не подходил. Он сказал:

– Конечно, это вина женщины.

Озер пожал плечами и погладил бороду, как бы уверяя себя, что он, во всяком случае, не женщина. В противоположность Диджи, на верхней губе Озера красовались роскошные усы.

– По-видимому, – продолжал Диджи, – прибытие на родную планету прогнало у нее всякую мысль об осторожности. Она вышла из корабля, хотя я и просил ее не делать этого.

– Вы должны были ПРИКАЗАТЬ ей не выходить.

– Не знаю, помогло ли бы это. Она аристократка, привыкла сама приказывать своим роботам. Кроме того, я хочу сотрудничать с ней, а не ссориться. И еще… Она была другом Предка.

– И до сих пор жива, – сказал Озер, покачивая головой. – Прямо мороз по коже. Старая старуха.

– Да, но выглядит совсем молодой. И привлекательной. И нос кверху. Не ушла, когда ребята подошли к ней. Не пожелала пожать им руки. Ну, ладно, это дело прошлое.

– Капитан, а правильно ли было сказать Ниссу, что он дрался с роботом?

– Правильно! Правильно, Озер. Если бы он думал, что его побил и унизил перед товарищами женственный космонит меньше и легче его, он навеки стал бы для нас бесполезным. Это полностью сломало бы его. И нам не нужны слухи, что космониты – супермены. Поэтому я так строго приказал помалкивать об этом случае. Нисс будет крепко следить за ребятами, и если это дело не распространится, никто не узнает, что космонит был роботом. Но я полагаю, что в этой истории есть одна хорошая сторона.

– Какая, капитан?

– Она заставила меня подумать о роботах. Много ли мы знаем о них? Что, например, знаешь ты?

Озер пожал плечами.

– Капитан, я о них не думал.

– И никто не думает. Во всяком случае, поселенцы. Мы знаем, что космониты имеют роботов, зависят от них, никуда без них не ходят, ничего без них не могут сделать, паразитируют на них, и мы уверены, что они чахнут из-за роботов. Мы знаем, что на Земле раньше были роботы, навязанные космонитами нам, и что они постепенно исчезают с лица Земли, в земных городах их вовсе нет, только в сельской местности.

Мы знаем, что Поселенческие Миры не имеют и не хотят иметь роботов ни в городе, ни в сельской местности. Таким образом, поселенцы никогда не видели их на своих планетах и вряд ли на Земле… Что мы еще знаем?

– Есть Три Закона Роботехники.

– Правильно. Главным образом Первый Закон: «Робот не может повредить человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Так вот, не полагайся на него. Он означает не совсем то. Мы все считали, что из-за Первого Закона роботы нам не опасны, такая уверенность – это хорошо, но не в том случае, если это – мнимая уверенность. Робот Дэниел повредил Ниссу и ничуть не огорчен этим, несмотря на Первый Закон.

– Он защищал…

– Вот именно. А что, если ты должен сравнивать вред? Что, если стоит вопрос – повредить ли Ниссу или позволить нанести вред твоей космонитской хозяйке? Естественно, ты предпочитаешь первое.

– Это имеет смысл.

– Ясное дело, имеет. А сейчас мы на планете роботов, их тут сотни две миллионов. Что им приказано? Как они балансируют конфликт между тем или иным вредом? Можем ли мы быть уверены, что никто из них не тронет нас? Ведь что-то на этой планете уничтожило два корабля.

Озер сказал неохотно:

– Ну, этот робот Дэниел – необычный робот. Он больше похож на человека, чем мы. Может, на нем не стоит обобщать? Другой робот – как его там?..

– Жискар. Легко запомнить. Меня зовут Дэниел Жискар.

– Я и мысленно называю вас капитаном, капитан. Во всяком случае, этот Р. Жискар стоял там и ничего не делал. Он выглядит как робот и действует так же. Мы встретили и здесь кучу роботов, но они нам ничего не сделали. Только наблюдали.

– А если здесь есть какие-нибудь специальные роботы, которые МОГУТ повредить нам?

– Я думаю, мы готовы к этому.

– СЕЙЧАС – да. Вот почему инцидент с Дэниелом и Ниссом хорошая вещь. Мы думали, что на нас могут напасть только соляриане, еще оставшиеся здесь. А их может и НЕ быть.

Вполне возможно, что нам опасны именно роботы, какие-то специально сконструированные роботы. И если леди Глэдис сумеет мобилизовать своих бывших роботов – это же было ее поместье – и заставить их защищать ее и нас, тогда мы нейтрализуем все, что за ними.

– А она сможет?

– Посмотрим, – сказал Диджи.

27

– Спасибо тебе, Дэниел, – сказала Глэдис. – Ты хорошо поступил, – лицо ее как бы съежилось, побледнело, губы стали бескровными. – Лучше бы я не приезжала, – тихо добавила она.

– Бесполезно жалеть, мадам Глэдис, – сказал Жискар. – Друг Дэниел и я останемся за дверью, чтобы никто больше не потревожил вас.

Коридор был пуст. Дэниел и Жискар разговаривали на звуковой волне ниже человеческого порога слышимости и в своей краткой конденсированной манере.

– Мадам приняла неразумное решение, отказавшись уйти, – сказал Жискар.

– Это ясно.

– Я думаю, друг Жискар, что не было необходимости заставлять ее изменять решение.

– Оно было слишком твердым и принято было слишком быстро. То же самое справедливо в отношении поселенца Нисса. Его любопытство насчет мадам Глэдис и враждебность к тебе были слишком сильны, чтобы их можно было устранить без серьезного повреждения. Остальными четверыми я мог управлять. Их нетрудно было удержать от вмешательства. Твоя способность справиться с Ниссом ошеломила их, и я лишь слегка усилил это состояние.

– Очень удачно, друг Жискар. Если бы эти четверо присоединились к мистеру Ниссу, я встал бы перед трудным выбором: вынудить мадам Глэдис к унизительному отступлению или всерьез покалечить одного-двух поселенцев, отгоняя их. Думаю, что пришлось бы выбрать последнее, и это причинило бы мне большой дискомфорт.

– А сейчас тебе хорошо?

– Вполне. Урон мистеру Ниссу был минимальным.

– Физически – да, друг Дэниел. Однако он испытал великое унижение, и это для него хуже физического повреждения. Поскольку я осознавал это, я не смог бы сделать дело так легко, как ты. И еще…

– Да?

– Меня тревожит будущее. На Авроре за все десятилетия моего существования я работал медленно, выжидая удобный случай, чтобы мягко коснуться мозга, не нанося ущерба, усиливая то, что уже было, ослабляя то, что и так шло на убыль, подталкивая в направлении уже существующего импульса. Теперь же мы вступили в пору кризиса, когда эмоции поднимаются высоко, решения приходят быстро и события бегут мимо. Если я хочу сделать что-то хорошее вообще, я должен действовать быстро, а Три Закона запрещают мне это. Требуется время, чтобы взвесить тонкости сравнения физического и умственного вреда. Будь я один с мадам Глэдис во время приближения поселенцев, я бы не знал, какого курса держаться, чтобы не нанести серьезного вреда мадам Глэдис, одному или нескольким поселенцам и себе.

– Что же теперь делать, друг Жискар?

– Поскольку Три Закона изменить нельзя, мы снова приходим к заключению, что ничего не можем сделать, кроме как ждать краха.

VII. Надзиратель

28

Утро на Солярии, утро в поместье – в ее поместье. Вдалеке виднелся дом, который вполне мог бы быть ее домом. Двух столетий как не бывало, и Аврора казалась ей далекой несбывшейся мечтой.

Она повернулась к Диджи, с туго затянутого пояса которого свисало два предмета: на левом бедре нейронный хлыст, а на правом – что-то более короткое и округлое, видимо, бластер.

– Мы пойдем к дому? – спросила она.

– Возможно, – рассеянно ответил он, осматривая поочередно свое оружие и поднося его к уху, как бы прислушиваясь: жужжит – значит, живое.

– Вчетвером? – она машинально оглянулась на Дэниела. – А где Жискар, Дэниел?

– Он подумал, мадам Глэдис, – ответил Дэниел, – что разумнее будет действовать в качестве разведчика. Как робот он не привлечет к себе внимания других роботов, и если что не так, он предупредит нас. В любом случае, ему легче выйти в расход, чем вам или капитану.

– Хорошее роботное мышление, – заметил Диджи – Так оно и есть. Ну, пошли дальше.

– Только втроем? – жалобно спросила Глэдис. – Честно говоря, у меня нет роботной покорности Жискара выходить в расход.

– Мы все уязвимы, леди Глэдис. Количество тут не имеет значения. Были же убиты экипажи двух кораблей.