5

Сара с трудом перевела дух, глядя вслед Марку Рэндаллу. «Крикните Джейн»...

Девчонка смотрела на него такими глазами! Интересно, практикует ли Марк Рэндалл «право сюзерена» с молоденькими и хорошенькими служанками? Фу, Сара, ты быстро научилась говорить гадости...

Да нет же, Марк Рэндалл совершенно ей не нравится, он скорее отталкивает ее своим поведением и словами, но вот в том, что касается тела... Тело реагирует на него совершенно иначе.

Спокойно. Возьми себя в руки и прекрати задумываться о неприличностях.

В конце концов, она приехала сюда ради Бена и по его просьбе. Как он может отнестись к тому, что Сара поддалась чарам его сына и позволила соблазнить себя?!

Нет, этого не случится. В ее жизни больше нет места мужчинам, во всяком случае, пока нет. Саре было двадцать шесть, но иногда она ощущала себя старухой. Жизнь слишком сильно била ее, чтобы она могла соответствовать своей собственной молодости. Именно поэтому, наверное, ей так легко с Беном. Он ее понимает. Он никогда не требовал от нее ничего такого, что она не в силах была сделать. Не то что...

По спине Сары пробежал холодок. Когда же она сможет забыть свой ужасный брак с Диком? Сара всерьез начинала опасаться, что этого не произойдет никогда.

Легкий ветерок принес запах цветов, и молодая женщина очнулась. Она здесь, в этом чудесном месте, это не продлится долго, но пока пусть все идет, как идет. Бен не одобрил бы ее, сидящую здесь в оцепенении и жалеющую саму себя. Кроме того, если оставить в стороне то, о чем он ее попросил в Англии, то она здесь на отдыхе, Бен этого очень хотел. Он прекрасно понимает, что Саре нужно избавляться от комплексов как можно скорее.

Она вздохнула полной грудью. Решительно взяла холодный тост и намазала его маслом. Решено. Она больше не позволит младшим Рэндаллам взять верх. Они не смогут ее сломить или унизить. Чем скорее они это поймут, тем лучше для них.

К обеду состояние Бена только ухудшилось. Все утро Сара провела в искусном увиливании от встреч с членами семьи, но на пороге комнаты ее ждал Остин, и на лице его явно читалось отчаяние.

– Нужен доктор, мадам. Срочно нужен доктор. Мистер Бен... он очень болен!

Сара в ужасе схватилась за горло – неосознанный жест ужаса из самого детства, когда погибли ее родители.

– Почему... Боже, почему вы так говорите, Остин?! Что случилось?

– Я знаю мистера Бена много лет, мадам. Он очень плох. Он... он слишком долго спит.

– Он устал...

– Мы должны позвать мистера Марка, мадам Сара. Он ведь должен знать, что делать?

– Погодите, Остин, а мистер Бен об этом вам говорил? Он знает, что вы хотите позвать Марка?

– Нет, да нет же, мадам, но дело плохо, очень плохо. Он проспал все это время.

Сара старалась не поддаваться панике. После госпиталя Бен стал быстро уставать и часто отдыхал. Вчера был действительно тяжелый – даже для здорового человека – день. Вполне естественно, что теперь Бен отсыпается, это очень хорошо, это полезно...

– Я сама посмотрю, Остин, ладно? Погодите минуту...

Она решительно шагнула мимо старого слуги в комнату. Остин только душераздирающе вздохнул и покачал головой. Она его не винила. Остин был предан хозяину, словно старый пес.

Сара осторожно прикрыла за собой дверь и на цыпочках прошла к кровати. Бен вроде бы спал, но при ее приближении открыл глаза, и Сара немедленно устыдилась своей паники.

– Привет... Как вы себя чувствуете?

– Боюсь, я проспал. Который час?

– Половина первого. Пообедаем?

– Сара, детка, мне жаль, но я... боюсь, я совсем не голоден.

Он выглядел расстроенным и смущенным своей неожиданной слабостью, и Сара поспешно взяла его за руку, внутренне ужаснувшись тому, как она холодна и бессильна.

– Ничего, все в порядке. Вы приняли лекарство? Я могу что-то для вас сделать?

Бен покачал головой.

– Нет, все в порядке. Через пару часов я встану, вот увидишь. Только вот поездку в каньон придется отложить. Жаль...

– Это ерунда. Успеем. Бен, я могу сказать Марку...

– Ни единого слова! Обещай мне, Сара! Ты ничего ему не скажешь, ни ему, ни кому-то еще. Если он узнает о том, что я болен, он отложит свадьбу Саймона. Я люблю своего старшего сына, Сара, он хороший парень, но я не могу позволить, чтобы он опекал меня, словно немощного инвалида, и расстроил свадьбу моего младшего мальчика.

Сара могла бы возразить, что мальчик наверняка и сам откажется от праздника, узнав, что с его отцом, но промолчала. Спорить с Беном было невозможно. Слишком большая сила духа скрывалась под истерзанной болезнью оболочкой. Степной волк был все еще жив.

– Он все равно собирается поговорить с вами сегодня днем, он что-то подозревает. Мои объяснения его явно не устроили.

– Импровизируй, детка. Я уверен, ты придумаешь что-нибудь. Ты умница. Используй свое воображение.

– Но вы же не хотите...

– Нет. Я не имел в виду ничего непристойного. Попроси его свозить тебя в каньон. Он любит эти места. Там они с матерью бродили, когда...

Голос Бена неожиданно прервался, и старик прикрыл глаза. Сара замерла, но через секунду до нее донесся его шепот:

– Как мне хотелось самому показать тебе мою родину...

– Вы мне все покажете. Отдыхайте и не думайте ни о чем. Я приду, когда вы выспитесь и позовете меня. Бен...

– Да, девочка?

– Я очень вас люблю. И вы об этом знаете.

Она быстро поднесла его руку к губам и нежно поцеловала худые пальцы. Бен улыбнулся, не открывая глаз.

– Приятно, черт побери, что мне все еще признаются в любви красотки...

Она засмеялась, но в глазах закипали слезы. Без Бена Сара чувствовала себя совершенно беспомощной.

Она распорядилась накрыть обед на балконе. Остин прислуживал ей со скорбно сжатыми губами и не проронил ни единого слова. Салаты и омлет, устрицы, легкое белое вино – все, что так любит Бен, Саре пришлось съесть в одиночестве.

Потом она сидела и просто смотрела на простирающийся вокруг рай. Рядом с ней на столике стояла корзинка с фруктами, и Сара подумала, что от этого «Оазис» еще больше похож на Эдем. Смешно, такая мелочь...

Как жаль, что аппетит так и не появился. Сара почти не запомнила вкус еды, хотя приготовлено все было вкусно и с любовью. Впрочем, несомненный плюс заключатся в том, что рядом не было ни Марка, ни Анжелы. Позднее ей придется с ними встретиться, но сейчас можно просто сидеть и наслаждаться тишиной и красотой.

Когда она вообще ела с аппетитом? Очень давно, Возможно, только в детстве. Ей повезло с наследственностью, и Сара могла всю жизнь беспрепятственно есть что угодно и сколько угодно, не боясь располнеть, но в отместку природа отняла у нее любовь к поглощению пищи. Не сразу, правда.

Сначала тетя Мэг, которая вздыхала и поджимала губы, ставя перед маленькой Сарой прозрачный супчик из нескольких капустных листьев плюс маленький кусочек мяса. Тетка не была жадной и Сару по-своему любила, но деньги экономила, потому что их было действительно мало. А Сара входила в возраст и стремительно вырастала из старых платьев и стоптанных туфелек. Джинсы могли бы стать спасением, но тетка не признавала «портков на девках».

Сара не озлобилась на бедность, просто научилась ценить жизнь за редкие радости, а также рассчитывать во всем только на себя. Уже в шестнадцать лет она точно знала, что будет делать после школы. Колледж или университет отпадали сразу, денег не было, а просить у тетки не хотелось, да и не набрала бы она столько, тетка Мэг, всю жизнь проработавшая чесальщицей шерсти на малюсенькой фабрике за городом. Сара была готова идти работать, но ее удерживала мысль о родителях, которые пришли бы в ужас, узнав, что она не собирается учиться дальше.

В восемнадцать она начала искать работу, но судьба опять остановила ее. Тетку хватил удар, и Сара осталась с ней, чтобы ухаживать за своей несчастной родственницей и следить за домом. Четыре года она была нянькой, сиделкой, санитаркой и врачом в одном лице, научилась делать уколы и – как и тетка – экономить деньги. Потом тетя умерла, Саре исполнилось двадцать два, и в этот момент выяснилось, что покойный отец давным-давно открыл в банке счет на ее, Сары, имя. Тетка Мэг, справедливо полагая, что худшие времена еще впереди, ни пенса из этих денег не истратила, в результате за долгие годы набежала довольно приличная сумма. Жадность тетки сыграла на руку Саре. К тому же она быстро продала старый домик, где прожила последние пятнадцать лет.

Вскоре Сара стала обладательницей отличной квартиры в зеленом районе Эдинбурга, смогла обновить гардероб, впервые в жизни сделала себе модельную стрижку и отправилась отдохнуть в Италию. В Италии она встретила Дика Джонсона...

Словно вторя ее мыслям, на солнце набежала тучка. Сара встала и нервно прошлась по балкону. Как всегда, при мысли о Дике ее охватило странное и пугающее чувство нереальности. Оно и тогда ее охватывало, но Сара была слишком молода и наивна. Она просто не хотела видеть того, что на самом деле Дик вовсе не тот, за кого себя выдает.

Да и чему удивляться? В свои двадцать два она была девственницей не только телом, но и мыслями. Парня у нее никогда не было, тетка Мэг не позволяла ей ходить к подружкам и приводить их домой, так что учиться этой стороне жизни было просто негде и не у кого.

Дик потряс ее. Высокий, красивый, образованный, начитанный, состоятельный – идеал мужчины не только для простушки Сары, но и для многих других женщин. В Италию он приехал вместе с другом: факт несколько необычный, но вполне объяснимый.

Они познакомились, погуляли вместе, потом поужинали в траттории, потом Дик пригласил ее в ресторан. В ресторане, куда Сара попала впервые в жизни, она увидела, что Дик ждет ее в одиночестве, и стала допытываться, не обидится ли его друг. Тогда Дик с обезоруживающей прямотой признался, что хочет быть с ней наедине. Это потрясло Сару до глубины души, и она окончательно влюбилась в Дика Джонсона.

Они вернулись в Эдинбург и продолжали поддерживать отношения, что еще больше привязало Сару к Дику, потому что в глубине души она была уверена, что их роман продлится только на время каникул. Однако Дик и в Эдинбурге исправно водил ее в рестораны, гулял с ней по аллеям тенистых парков и читал ей стихи. Правда, ни разу не сделал попытки поцеловать ее.

Однажды Сара, немало озадаченная таким целомудрием, прямо спросила об этом у своего кавалера, на что Дик Джонсон серьезно ответил, что слишком уважает ее.

Смешно! Даже сейчас ей стало холодно при мысли о подлости этого человека. Дик просто использовал ее. Сара стала частью его изощренного плана, только и всего.

Сара затрясла головой, пытаясь отогнать отвратительные воспоминания. Попыталась успокоиться, глядя на пейзаж, но очарование безвозвратно ушло. Сара торопливо вернулась в комнату, но и там почувствовала себя неуютно и одиноко. Лучше уж вниз, туда, где злюка Анжела и невыносимый Марк Рэндалл жаждут вонзить в нее свои острые когти и зубы. Уф, какой страшный образ!

Сара быстро спустилась по мраморной лестнице. В холле было пусто, но на веранде слышались голоса. Анжела, Марк и Обадия обедали на свежем воздухе, оживленно болтая друг с другом. Сара невольно ускорила шаги, но голос Марка заставил ее замереть.

– Миссис Джонсон!

Может, сделать вид, что она оглохла? Или задумалась? Может она задуматься о своем?

Пока Сара лихорадочно искала повод не откликаться, Маркус Рэндалл уже догнал ее. В руке он держал фужер с шампанским.

– Сара? Куда вы направляетесь И где папа?

Она была и так чересчур расстроена и взбудоражена воспоминаниями о Дике, а тут еще Марк с его потрясающей сексуальной притягательностью! В таких условиях невозможно импровизировать.

– Я... я хочу прогуляться. Чудесный день.

– Да, но слишком жаркий, чтобы выходить на солнце без всякой зашиты.

С этими словами он слегка коснулся плеча Сары. Нежная белая кожа, чуть тронутая загаром... Дочь Альбиона, дитя туманов и вечного дождя...

Он отдернул руку, словно обжегся.

– Вы даже панаму не взяли! Здесь без нее нельзя.

– Я не собираюсь уходить далеко.

– А почему вы одна? Отец разве не проводит вас?

– Нет, я думаю, ему сегодня не стоит выходить. Он просил извиниться за него. Сегодня вы не сможете поговорить.

– Значит, вы его видели?

– Разумеется.

– Разумеется? Хотя да, конечно. Я забыл, как сильно он вам доверяет.

– Господи, да при чем здесь это! Бен просто устал, ему надо отдохнуть, вот и все.

Марк пристально смотрел на нее, и Сара от души молилась, чтобы он не оказался ясновидящим. Через несколько секунд он спросил тихо и просто:

– Вы вызвали врача?

Этого следовало ожидать. Марк Рэндалл не производит впечатления идиота. Сара глубоко вздохнула.

– Нет. Бен не разрешил. Он выпил лекарства и сказал, что этого достаточно.

– И вы посмели принять это решение?

– Не я. Он сам. Вы знаете своего отца. Он не слушает чужих советов.

– Это правда. Никогда не слушал. Вы поэтому от него удрали?

– Что? А, да нет... просто захотелось немного пройтись по саду.

– Это в середине-то дня? На солнце можно жарить омлет.

– Уже два часа, я подумала...

– Двенадцать, два, какая разница. Сара, послушайте меня, отложите прогулку.

– Это что, приказ?

– Нет, просто совет человека, который вырос в здешних краях и прекрасно знает, чем заканчиваются такие вылазки, особенно для белокурых английских леди. Вы получите солнечный удар, только и всего. Кстати, папа сказал бы вам то же самое. Я уверен, он хотел бы, чтобы я приглядывал и заботился о его... друге.

Сара сдалась. В конце концов Марк был настроен миролюбиво.

– Ладно. Я пойду к себе.

– Если хотите, можете пойти к бассейну. Там стоят зонтики и шезлонги.

Вот уж нет, спасибо! Лежать голышом на глазах всего дома ей совсем не хочется. Впрочем, вслух она этого не сказала, только послала Марку вежливую улыбку и стала медленно подниматься по ступеням.

Если из рая нельзя выйти, он начинает напоминать тюрьму.

6

Марк отправился к отцу после обеда. Скорее, ближе к вечеру.

Сара не показывалась, и, хотя он не мог ее особенно винить в нежелании встречаться с семейством Рэндалл, в душе он злился на нее за то, что она предпочла провести остаток дня, запершись в своей комнате.

Интересно! Он же изо всех сил старался вести себя пристойно! Даже несмотря на то, какое нечеловеческое напряжение он при этом испытывал. Его тело – тело взрослого, опытного мужчины – реагировало на Сару Джонсон так, словно Марк Рэндалл был юнцом, в самом расцвете полового созревания забравшимся в женскую раздевалку.

Отец не должен был ее привозить. Неужели он не видит, какая она на самом деле? Какое впечатление производит на мужчин? Какую похоть разжигает в них?

Почему «в них»... Обадия не выглядит особенно возбужденным. Если быть честным до конца, то справиться с собственными гормонами не может только сам Марк, но в этом трудно обвинять Сару Джонсон. В конце концов, она не виновата, что родилась на свет такой красивой.

В глубочайшей задумчивости Марк без стука вошел в апартаменты своего отца. Остин, верный страж, встретил его с явным облегчением и даже – вот удивительно! – с радостью.

Вспомнив свой прошлый визит, Марк притормозил перед дверью в спальню, хотя Остин ни о чем его не предупреждал.

– Остин, а... миссис Джонсон? Она здесь?

– Нет, мистер Марк. Я ее не видел с самого обеда.

Марк облегченно вздохнул.

– Хорошо. А что отец?

– Ваш отец... Его состояние не изменилось.

– Что вы имеете в виду, Остин? Какое состояние?

На лице старого слуги выразилось явное смятение.

– Миссис Джонсон... Разве она не сказала вам? Ведь я...

Он умолк, явно испугавшись, что сболтнул лишнее, но Марк уже вцепился в него мертвой хваткой.

– А ну-ка, договаривай! Что она должна была сказать? Что она от меня скрыла?

– Я... мистер Марк, я не знаю, что она вам сказала, но... ваш отец очень плох. Он спит почти весь день.

Марк раздраженно всплеснул руками.

– О Господи, это я как раз знаю! Миссис Джонсон говорила, что он очень устал за последние два дня и что ему требуется отдых.

– Он ничего не ел. Он собирался обедать с миссис Джонсон, но почувствовал такую слабость, что она обедала одна.

Марк нахмурился.

– Ты уверен?

– Я сам накрывал для нее стол на балконе. Разве она вам не сказала?

Ничего она ему не сказала, впрочем, он и не спрашивал, потому что весь купался в детской обиде на отца, больше доверяющего чужой женщине, чем собственному сыну. Марк нехотя отвел глаза в сторону и пробурчал:

– Что-то в этом роде она говорила, но я... Это неважно. Как папа сейчас? Он встал?

– Я не знаю, мистер Марк. Спросите миссис Джонсон.

– Ты же сказал, ее здесь нет?

– Ее и нет, я имел в виду...

– Думаю, я знаю, что ты имел в виду. Остин. Я очень разочарован, учти это. Впредь я настаиваю, чтобы о состоянии здоровья моего отца ты информировал меня, а не миссис Джонсон!

Старый слуга умоляюще глядел на разгневанного молодого хозяина, но в этот момент двери растворились и на пороге появился сам Бенжамен Рэндалл. При виде отца, стоящего самостоятельно, Марк с облегчением перевел дух.

– Что здесь происходит? Марк! Зачем ты здесь? Я же просил Сару передать, что мы увидимся попозже!

Марк с подозрением изучал чересчур бледное лицо отца. Кажется ему или нет? Может, это от халата отсвет?

Марк спохватился и выдавил легкую улыбку.

– Я надеялся, что важность вопроса заставит тебя поговорить со мной раньше. Только и всего.

– Но Сара...

– Миссис Джонсон сообщила, что ты вымотался за вчерашний день, верно. Но ведь я твой сын. Разве я не заслуживаю доверия в той же мере, что и твоя... твой друг миссис Джонсон?

В голове у Марка крутилась только одна мысль: насколько проще им с отцом было бы разговаривать, если бы между ними не стояла Сара Джонсон. Сара...

Бен неожиданно схватился рукой за дверной косяк, бледность стала заметнее.

– Разумеется, заслуживаешь. Прости. Входи.

Марк метнул в Остина довольно мрачный взгляд и проследовал за отцом в спальню.

– Как ты справедливо заметил, Марк, ты мой сын. Мой наследник и продолжатель моего дела. Чем я могу тебе помочь?

Марк вполголоса попросил Остина принести чего-нибудь освежающего и повернулся к отцу. Странно, какие глупые мысли лезут в голову.

Кровать отца... Или это ИХ кровать?

Не надо об этом думать, по крайней мере сейчас. У Сары Джонсон свои апартаменты, у папы свои, она сейчас у себя... то есть там, где он их обоих застал в прошлый раз.

– Марк, сынок, ты не оглох? Я говорю, садись и выкладывай. Сам видишь, силы у меня поубавилось, и я уже не так здоров, как хотелось бы, но это пройдет. Дай мне время.

– Мы все ждем, когда это время наступит, папа. И будь спокоен, если тебя это действительно волнует: фирма «Рэндалл интернэшнл» в надежных руках. Что бы там ни говорил Джек Мастерсон!

– Я в этом уверен, мой мальчик. Я всегда в тебя верил, Марк. Ты ведь никогда не совершишь того, что может повредить мне или твоим сестре и младшему брату.

– Я очень рад, что ты так думаешь, папа.

– А у тебя были сомнения?

– Ну...

Да, у него были сомнения, вернее, они появились у него с тех самых, пор, как на сцене возникла Сара Аннабел Джонсон. Марку хотелось орать об этом, хотелось топать ногами, но он сдержался.

Отец неправильно расценил возникшую паузу.

– Я знаю, тебе бывало нелегко. Если бы твой брат мог разделить с тобой бремя этой власти и ответственности, было бы куда легче, но увы... Саймон совсем не приспособлен для нашего бизнеса. Он очень похож на маму.

Марк неловко поежился. Почему-то ему не хотелось, чтобы отец вспоминал сейчас о маме.

– Я все понимаю, папа. И никогда особенно не переживал по этому поводу. Саймон – поэт и романтик, но ведь кто-то должен просто радоваться жизни, нюхать розы и любоваться рассветом. Пусть это будет Саймон. Он хороший парень.

Звук открывающейся двери заставил Марка вздрогнуть. Наверное, это всего лишь Остин с подносом, на котором стоят запотевшие бокалы с холодным лимонным чаем.

В дверях стояла Сара. На ее щеках был заметен слабый румянец, выдававший, что она смущена и, пожалуй, рассержена, в остальном же Сара Джонсон была как всегда великолепна.

Она прошла мимо Марка, не удостоив его ни единым взглядом, присела рядом с Беном, взяла его руку обеими ладонями и пытливо заглянула старику в глаза.

– Бен, все в порядке? Это вы позвали Марка?

Марк вышел из третьего по счету ступора за сегодняшний день. Ярость душила его, смешиваясь с острым, почти первобытным возбуждением, превращавшим кровь в гремучую смесь. Марк скорее прорычал, нежели проговорил:

– Что это вы имеете в виду, МИССИС ДЖОНСОН? Что я ворвался к собственному отцу силой? Что я способен причинить ему вред?

Бен торопливо вмешался, хотя это далось ему нелегко.

– Тише, тише, Марк! Сара, дорогая, нет нужды столь ревностно оберегать меня. А ты, сын, не сердись на Сару. Она беспокоится обо мне, только и всего.

– Как и мы все, ПАПА! Так что же, мне уйти?

– Нет! Нет, прошу тебя, Марк! Только не так. Сара... Марк... Я хочу, чтобы вы были друзьями. Не врагами, слышите? Ради меня. Прошу вас обоих.

Бенжамен Рэндалл умоляюще переводил взгляд от одного к другому, и Сара первая смирилась под этим жалобным взглядом.

– Бен, мы с Марком вовсе не враги. Правда, не волнуйтесь и не думайте об этом.

Марк упрямо молчал и смотрел на тонкие обнаженные руки Сары. Кожа довольно сильно обгорела, значит, она его не послушалась и все-таки торчала на солнце, дурочка.