Чудовище

На мгновение Шарль пришел в себя: полог кровати медленно вращался вокруг него или же кружилась голова? Виски пульсировало в его венах, отвечая на блаженный трепет любимой. Его с головой накрыла волна удовольствия. А Луиза… Она говорила ему что-то, но Шарль только покачал головой. Надо попытаться убрать руку с глаз – тогда комната перестанет вращаться. Этот совет, данный самому себе, – последнее, что он помнил. В следующую секунду сознание покинуло его.

Глава 26

У моряков-китобоев существует своеобразный ритуал: сразу же после того как кашалота втащат на палубу судна, в его слепую кишку засовывают гарпуны. Эти гарпуны, по поверью, приносят удачу.

Князь Шарль д'Аркур «Природа и использование амбры»

Сплетни основывались на следующих фактах: после двух недель знакомства – тайный побег и венчание, затем – поцелуи на глазах у всего света, и не только в губы… Эти сведения подкреплялись еще и тем, что, по слухам, они были близки сразу после обеда, а последствия их близости были в полном смысле слова разрушительными. От прислуги стало известно о том, что потом творилось в ванной: на полу остались лужи воды, а по всему дому валялась мокрая одежда. Добавьте ко всему вышеперечисленному дорогое ожерелье, подарок любящего супруга (которое на следующий вечер после той ночи Луиза смогла носить), и…

Шарль ничего не мог с этим поделать. Отныне ему завидовали все мужчины, а женщины провозгласили своим романтическим героем. И все благодаря Луизе. Князь и княгиня д'Аркур были провозглашены самой романтичной супружеской парой на всем Лазурном берегу – титул, дарованный им семьей, друзьями и знакомыми. Шарль прочитал об этом даже в утренней газете через два дня после того, как стало известно о беременности Луизы, и после самого ужасного сексуального буйства, которое Шарль мог за собой припомнить.

– Да, кое-кто времени зря не теряет. Послушай-ка, что они пишут, – сказал он Луизе за завтраком.

Они сидели в парадной столовой в их доме в Ницце – Луиза заказала такой обильный и роскошный завтрак, что им потребовалось больше места, чем обычно. И теперь она уплетала его с огромным аппетитом. Шарль пил кофе и просматривал утреннюю газету.

– «Спрашивается, кто ожидал, что маленькие князь или княгиня появятся сами по себе? Молодожены напоминают влюбленных голубков, при одном взгляде на которых всех бросает в жар – так сильна их взаимная страсть. По дошедшим до нас слухам, отпрыск старинного французского рода может появиться довольно скоро – гораздо раньше, чем ожидалось. Примите наши самые искренние поздравления, ваша светлость. Очевидно, даже голубая кровь при определенных обстоятельствах способна вскипеть».

Луиза расхохоталась.

Шарль взглянул на нее поверх газеты. Она сидела рядом с ним за их длинным обеденным столом и накручивала на вилку яичницу по-американски.

– Да, это ужасно! И как зло! – Она от души рассмеялась. Если газетные нападки и были несколько вульгарными, они все равно казались ей пикантными и сочными, как бекон, который она подцепила на вилку вместе с яичницей.

Шарль недовольно надулся.

– Их взаимная страсть?

– Не стоит обращать внимания на глупости, – заметила Луиза.

– Их взаимная страсть? – повторил он. – Ты рыдаешь в ванне или грозишься влепить мне затрещину, а их бросает в жар? – Он не решился говорить вслух о позапрошлой ночи – их близость больше напоминала горячую ссору, чем воркование влюбленных. Это несколько обескураживало его. Он чувствовал, что Луиза сердита на него, но за что? И что за этим последует?

Жена перестала смеяться и намазала тост маслом.

Шарль сложил газету.

– А твои родители, они что-нибудь подозревали?

– Ты о чем?

Он кивнул, указывая глазами на ее живот.

– А-а… – протянула она. – Нет, не думаю. Я рада, что мы не сказали им, кто настоящий отец ребенка.

Шарль убедил ее не говорить их семьям «правду». Он улыбнулся, довольный, что хотя бы эти сложности и связанное с ними унижение устранились с его пути.

Но то, что он услышал вслед за этим, ему не понравилось:

– Вот кому нам действительно следует открыть правду, так это отцу ребенка. Как его найти? Ты его, кажется, назвал Аль-Багдад?

– Нет, этого делать не стоит. – Шарль опустил чашку на блюдечко.

– Он имеет полное право знать.

Шарль нахмурился:

– Нет, не имеет.

– Но ты бы на его месте разве не захотел узнать, что у тебя есть ребенок?

– Конечно, нет. Зачем мне знать, к примеру, что женщина, с которой у нас был короткий роман на корабле, ждет от меня ребенка? Меня бы это известие не обрадовало.

Луиза лукаво взглянула на него, как бы говоря: ну и горазд ты врать!

– Ты бы непременно обрадовался, – сказала она. – Пригласи его к нам на обед.

– Что?! – воскликнул Шарль и чуть не рассмеялся.

– Пригласи его на обед, – повторила она.

– И не проси. – Шарль резка встал из-за стола. – Он в любом случае не сможет прийти, Луиза. – Уж это точно.

– Почему? Ты же знаешь его. Скажи ему…

Стены комнаты являли собой весьма необычное зрелище: три из четырех были увешаны зеркалами в старинных рамах всех форм и размеров. Это была его коллекция зеркал, которую д'Аркур собирал всю жизнь. Его отражение многократно повторилось в них, когда он предложил:

– Я сам могу сказать ему о ребенке.

– Нет, я хочу сообщить ему об этом при встрече. Убеди его, чтобы он пришел.

– Я не хочу. – И добавил: – Не могу.

Луиза скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла – видимо, пришла к какому-то выводу. Она спросила:

– Хорошо, Шарль, но почему?

«Почему? Почему? Почему?» Эта фраза повторялась в его мозгу, как отражения в зеркалах.

Да потому, думал Шарль, что он вконец запутался. Потому что его игра стала такой сложной и запутанной, что он уже не мог найти выход из лабиринта, в который сам себя загнал. Он хотел окончательно похоронить ее пашу – прямо сейчас. (Ее паша – вы только послушайте! Женщины – кто их разберет?) Луиза сердита на того, другого Шарля. Она ненавидит его. Она обожает Шарля д'Аркура. Шарль д'Аркур несколько виновато, но все же принял ее обожание. Она идеализировала его, но это было единственным его преимуществом. Да, ничего не скажешь, герой. Но герои получают в награду спасенную принцессу, а вот подлецам и негодяям не стоит на это рассчитывать.

Шарль молил Бога, чтобы все обошлось.

Во-первых, он боялся, что Шарль д'Аркур вряд ли сравнится с ее пашой в постели. И это не на шутку встревожило его теперь, когда она попросила – нет, потребовала, – чтобы он устроил ей встречу с этим малым.

Снова тупик, думал Шарль. Он никак не мог понять, что именно так ценила Луиза в его втором «я». Она ненавидела их пустой роман. Он, паша, предал ее. Но Шарль не мог отделаться от мысли, что Луиза никогда не перестанет воображать себе в темноте того, другого.

Луиза любит их обоих. (Оба его «я» – от этого можно свихнуться.) И куда это его приведет? Да никуда, в том-то и дело, в тупик.

И тут сумасшедшая идея родилась в его голове. Безумный, мучительный выход из затруднительного положения.

Нет, не сметь даже думать об этом.

Но пока Шарль стоял в зеркальной галерее столовой и смотрел на свои многочисленные отражения – все они выглядели слегка раздраженными и подозрительными, – в сознании его продолжалась мучительная работа.

Ее паша может вернуться и показать себя во всей красе. Он и поведет себя, как настоящий сукин сын. Луиза возненавидит его окончательно и разом избавится от надоедливых воспоминаний.

А герой Шарль д'Аркур станет центром и смыслом жизни Луизы.

Нет. Боже, нет, твердил он себе. Какой идиотизм!

Это просто невозможно. Он ведь не может войти б дверь своего дома и притвориться кем-то другим. Невыполнимый замысел – и к тому же низкий и подлый, что никак не вяжется с «благородным и великодушным сердцем».

Но что, если… Что, если ее паша вернется, чтобы продолжать свою игру, и будет таким же легкомысленным распутником, каким был сам Шарль? И тут еще более страшное «если» возникло из ниоткуда.

Что, если Луиза просит о свидании с пашой потому, что хочет продолжить их роман? Вдруг ей нравится, что ее паша ведет себя как последний негодяй, что, если она наслаждалась этим?

Вот с этого вопроса все и началось. Что, если достойная и очаровательная Луиза Вандермеер д'Аркур собирается сделать то, что у нее получится без труда: наставить рога своему безобразному да к тому же еще и неловкому мужу?

– Шарль? – раздался рядом голос Луизы. – Что с тобой? Все в порядке?

Шарль моргнул и положил свою газету на журнальный столик.

– Ну конечно, – сказал он. – Все хорошо. – Он оглянулся в поисках своего сюртука. – Я… э-э… – И вдруг нашелся: – Я схожу в город и пошлю ему телеграмму.

– Что?

Голос ее дрогнул. Шарль бросил на нее быстрый взгляд. Луиза смотрела на него во все глаза поверх надкушенного яблока.

Он улыбнулся.

– Пошлю телеграмму старине Аль-Багдаду, – пояснил он. – Посмотрим, согласится ли он прийти к нам на обед.

«И куда подевался человек, так ратовавший за искренность в отношениях?» – спрашивала себя Луиза. Кто убеждал ее выбрать его, броситься к нему очертя голову? И как можно выбрать того, кто сделал из себя двойную мишень? И куда помчался ее муж? Уж не на телеграф, это точно. Куда теперь заведут его окольные пути?

А любят ли они друг друга – она и этот скрытный человек? Или они просто связаны узами брака?

Луиза и вообразить не могла, какой запутанный клубок сплетет Шарль из их отношений, если бы сама не была одной из нитей последние шесть недель – сначала не подозревая ни о чем, а потом выяснив все. Невероятно, но факт.

Из холла донесся низкий, глубокий голос паши, который на безупречном французском спрашивал, куда, черт побери, запропастился его цилиндр. Луиза спустилась вслед за ним в холл. Он уже не хромал. Или прекрасно справлялся со своей хромотой, ступая как можно осторожнее – как он всегда делал в ее присутствии.

«Будь собой» – лучше не скажешь. Так он убеждал ее в темноте, но сам не следовал этому мудрому совету.

– На колонне винтовой лестницы, – подсказала она ему. – Посмотри там.

Луиза забежала вперед и подала Шарлю его цилиндр – он действительно оставил его там вчера вечером, когда они поднимались к ней в комнату. Любимый, дорогой. Он был потрясен, когда Луиза позволила ему войти в ее спальню, а потом позволила остаться. Все его самообладание улетучилось как дым. И это было замечательно.

Возможно, не так волнующе, как раньше, но сердце ее пело от радости. Она была бы полностью счастлива, если бы он решился признаться во всем.

И вот опять. Ну что еще за детские игры? Он что, собирается сам себе послать телеграмму?

Ей было нелегко его простить, но она переборола себя и забыла все обиды. Это она-то – надменная и придирчивая Луиза д'Аркур!

И сейчас все, что ей нужно от него, – это чтобы он честно ей во всем признался. «Расскажи мне все, Шарль. Облегчи свою совесть. Признайся, что совершил глупость».

Но нет, он принял у нее цилиндр. Луиза сурово сдвинула брови. Она была уверена, что после вчерашней ночи и ее сегодняшних намеков муж все ей выложит.

Но он промолчал. Шарль обнял ее и прижал губы к ее губам – точь-в-точь, как ее паша. Жадный, влажный, изощренный поцелуй. Муж неохотно оторвался от ее рта и вышел – плавной походкой, совсем не хромая. Как ее паша.

Да, в этом нет никакого сомнения. Она смотрела ему вслед, очарованная и одновременно испуганная.

Вкус его поцелуя на губах напомнил ей о прошлом. Этот человек построил свой обман на том, что она доверила своему океанскому знакомому. Он обвел ее вокруг пальца, как последнюю дуру. Он посмеялся над ней, причинив боль, хотя и не намеренно. И что еще хуже, ему все про нее известно. Все, что она рассказала о себе, все, что она и ее родители пытались скрыть от князя, князю было известно с ее собственных слов.

Беззащитная нагота. Он дважды раздел ее душу. Один раз на корабле, а второй раз – на пляже, когда она рассказала своему мужу все секреты его второго «я». Как странно все обернулось!

– О Шарль, – пробормотала она, глядя ему вслед. – Лучше бы тебе отказаться от того, что ты задумал. Потому что, если ты еще раз меня обманешь… – Если только он это сделает, их будущее окажется под угрозой.

Луиза покачала головой.

– Ты должен прийти ко мне с открытой душой, – чуть слышно прошептала она.

И Луиза молилась, чтобы так и произошло. Ибо если он действительно решил все еще больше запутать, то им никогда не избавиться от лжи.

Все ее тревоги свелись к следующему: «Если ты не остановишься, если не возьмешь себя в руки, как я уже не раз требовала, если ты не можешь быть со мной откровенным, раскрыться, довериться мне, положиться на меня… О Шарль, тогда я никогда не смогу получить тебя целиком и полностью».

И она не будет даже пытаться это сделать.

Луиза мысленно пообещала себе, что если Шарль продолжит свои рискованные игры, если все ее намеки и ожидания напрасны, то она уедет домой. Он не получит ни ее, ни ребенка. Жизнь и без того достаточно сурова. Луиза вернется туда, где проще раздобыть яичницу с беконом на завтрак и где ей не придется оставаться одной в своей душевной наготе.

Глава 27

Рецепт приготовления настойки амбры: 1, 5 унции амбры, 30 гран мускуса и 20 гран цибетина растолочь в порошок вместе с сахаром и добавить сок одного лимона. Залить полученную смесь 3 пинтами чистого спирта и плотно закрыть сосуд пробкой. Поместить сосуд в постоянное тепло конского навоза на 21 день. Процедить жидкость: это и есть настойка амбры – главная составляющая лучших духов.

Князь Шарль д'Аркур «Природа и использование амбры»

В тот вечер Луиза рано отправилась спать. В последнее время беременность так утомляла ее, что у нее слипались глаза уже за обедом. Хорошо, что теперь ей по крайней мере известна причина ее недомогания. Она пожелала Шарлю спокойной ночи. Он озабоченно чмокнул ее в щеку и пообещал, что придет позже, – это уже вошло у него в привычку. Просто ему не надо спать столько, сколько ей.

Итак, Луиза осталась одна в своей спальне. Сквозь дремоту до нее донесся шум с балкона. Она никак не могла определить, что это. Когда же она встала с постели и подошла к балконной двери, то увидела что на балконе стоит человек. Луиза отпрянула, испуганно ахнула, но не успела вскрикнуть, так как ее с силой втолкнули в комнату и закрыли ей рот рукой.

– Ш-ш-ш-ш. Он услышит тебя. – Британский выговор с легким иностранным акцентом – теперь Луиза знала, что это французский, а не арабский акцент.

– Ш-Шарль? – Даже зная, с кем она разговаривает, Луиза не могла до конца в это поверить. Восточный халат, чалма, силуэт в темноте – Шарль тайком прибыл в город, чтобы ее повидать. У нее закружилась голова.

Ей стало смешно. Вот бы скинуть его сейчас с балкона!

– Как ты сюда забрался? – спросила она. Полуслепой человек неважно видит в темноте, к тому же хромой не должен так рисковать. С какой стати ему лазать по деревьям или взбираться по плющу? На его месте она бы боялась высоты.

Ну конечно, так и есть. Луиза захлопала ресницами. Ее Шарль с корабля не стал прыгать через поручни, предпочтя другой путь. «О, как глупо, – думала Луиза. – Какая же я дура!» Как же она сразу не догадалась?

– Шарль, – сурово промолвила Луиза. Как будто, повторяя его имя, она могла разоблачить его, Нет, это не помогло, потому что она – она сама вплела эту нить в их запутанный клубок. Господи, да придет ли конец этому идиотизму?

И все же Луиза не удержалась и воскликнула:

– Шарль, это ты!

– Ну конечно, я. Твой одноглазый муженек сказал, что…

– О, прекрати! Не делай этого!

Шарль попытался обнять ее.

Луиза вцепилась в его халат и попробовала встряхнуть его за плечи, но д'Аркур застыл непоколебимо, как скала.

– Скажи мне! – воскликнула она.

– Да послушай же меня. – И он бросил ей в лицо очередную глупость, свидетельствующую о темных сторонах его натуры: – Ты хотела завести роман на стороне, потому что твой будущий муж был тебе противен. Что ж, он по-прежнему уродлив? Хочешь ли ты возобновить, наш роман?

– Шарль…

– И меня зовут не Шарль, а Ален…

– Прекрати, прекрати, прекрати! – Луиза замолотила кулачками по его груди, но он поймал ее за руки. Почти умоляющим тоном она промолвила: – Ты не один раз пытался сказать мне об этом, так сделай это сейчас и не увиливай, не отступай назад только потому, что я тебя не од-д… – она хотела сказать «не одобряю».

Луиза вырвалась из его объятий и бросилась к выключателю.

Она включила свет, прежде чем Шарль успел сообразить, что происходит.

Шарль предстал перед ней во всем своем шутовском облачении, прищурив единственный глаз.

– Луиза… – вымолвил он.

Она отвернулась, не в силах смотреть на него, и тихо охнула. В следующую секунду она метнулась к комоду и рывком выдвинула ящики. Вытаскивая оттуда носовые платки и белье, она швыряла их на постель.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Я уезжаю, так больше не может продолжаться, Шарль.

На что он мрачно заметил:

– Ты знала. Ты все знала еще со вчерашнего вечера.

Она обернулась к нему, разъяренная:

– Да, но не в этом дело. Я все поняла еще позапрошлой ночью, когда мы были вместе, и только хотела, чтобы ты сам мне признался. Я хотела, чтобы ты сделал это по своей воле…

– Я пытался…

– Нет. Ты все выжидал подходящего момента. А я хотела, чтобы ты бросился ко мне очертя голову. Мне понравилась твоя идея, и я горела желанием опробовать ее.

У Шарля вырвался еле слышный стон, и он пробормотал:

– Прости меня.

Но его слова были сказаны ей в спину. Луиза выхватила саквояж из платяного шкафа, бросила в него белье и затянула ремни. Так, в ночной рубашке и с саквояжем под мышкой, она вылетела из комнаты.

– Куда ты собралась?! – воскликнул Шарль, следуя за ней в своем восточном наряде. – В Монреаль? Она прибавила шагу и повернула к лестнице:

– Нет. Я еду к родителям, а потом домой.

Шарль решил попытаться образумить ее. Он перешел на французский, и звук его голоса заставил ее остановиться на верхней ступеньке.

Он сказал:

– Я не хотел причинить тебе боль. Мне казалось, что так я пощажу твои чувства. – И откровенно добавил: – Я имею в виду, что раз уж я совершил глупость, то исправить ничего нельзя. Это молчание мне дорого стоило, Луиза… – Шарлю не хватало слов, чтобы выразить все муки, которые ему довелось испытать.

Луиза пристально посмотрела ему в глаза, потом обронила:

– Дважды, Шарль? Ты мучился и страдал, и совершил это дважды? – Она стала спускаться в холл.

– Подожди, Луиза, позволь мне объясниться. Остановись. Я скажу все, что ты хочешь от меня услышать.

– Слишком поздно.

– Нет! – вырвалось у него. Он старался догнать ее, но его колено болело после того, как он залез на балкон. И поэтому Шарль крикнул ей вслед: – Я не могу объяснить тебе, но я знаю, что нас связывают друг с другом крепкие узы! Ни я, ни ты – мы не должны покидать этот корабль. Мы должны плыть вместе. Ты можешь довериться мне, Луиза. Прости мне былые прегрешения и забудь о них. И я прошу тебя.

Она обернулась к нему на площадке лестницы, прижимая к себе, как безумная, саквояж с бельем.

– Ты? Простишь меня?

– Ведь это ты вынудила меня так поступить, – оправдывался он.

– Я вынудила тебя совершить эту низость, эту подлость? – ахнула Луиза. – Глупее ты ничего не мог сказать! Все, довольно, я ухожу. – Ей осталось спуститься всего на несколько ступенек – и она в холле.

В то время как ему надо было успеть пробежать два лестничных пролета. Но с больной ногой это невозможно – он ее не догонит. Луиза бросилась к парадной двери.

«Она сейчас ускользнет с присущей ей ловкостью и выскочит за дверь. Нет, черт побери». Шарль помедлил секунду, раздумывая. «Интересно, какой высоты лестница? Два лестничных пролета. Примерно один этаж. Что ж, попробуем». Он ухватился руками за перила и прыгнул вниз.

Он падал, падал и падал. Где он был эти несколько секунд? В воздухе? Вот он уже на полу. При падении он умудрился ударить здоровое колено. Шарль растянулся на спине, стукнувшись затылком об пол с такой силой, что из глаз посыпались искры. «Да, недурно. Изящный ход», – пронеслось у него в голове.

Впрочем, может, не такой уж и глупый. Луиза застыла на пороге, взявшись за ручку двери.

– Ты что? – сурово спросила она, надув губы и нахмурившись. Затем подошла к нему и повторила: – Что ты натворил?

Шарль взглянул на нее снизу вверх.

– Я бросился к тебе очертя голову.

Она вскинула брови и укоризненно повторила:

– Очертя голову.

– Мне показалось, здесь невысоко. – Шарль вздохнул и смущенно добавил: – Не думал, что все получится так быстро, не рассчитал.

– Тебе больно? – Она присела на корточки, все еще хмурясь, но уже не торопясь уйти.

«Что ж, расчет был верен», – подумал Шарль. Он ухмыльнулся и застонал.

– Не-е-ет. Я уничтожен, раздавлен. Я погибаю. – Он скорчил страдальческую мину. – Похоже, я сломал ногу. Пожалей меня, Луиза. Скажи, что все хорошо, что ты простила меня.

– Ты негодяй.

– Ты виновата не меньше меня.

– Я ни в чем не виновата! Разве это я втянула тебя в низкую, хитрую игру еще до того, как мы познакомились?

– Нет, но ты решила завести себе возлюбленного. Если бы ты не валяла дурака, болтаясь по палубе…

Тут они начали говорить одновременно, перебивая друг друга.

– Я валяла дурака вместе с тобой…

– …с этим болваном лейтенантом…

– Я не знала тебя. Я думала…

– А я был зол на тебя за то, что ты вышла с ним на палубу ночью. Я хотел, чтобы ты не спешила…

– Я и не спешила к тебе…

– …чтобы ты отнеслась ко мне с уважением и оценила то, что сулил тебе брак со мной…

– Ну что ж, я уважаю тебя. Только вряд ли ты того заслуживаешь.

– Ты оскорбила меня…

– Я думала, ты гадкий урод. – Луиза перевела дух. – А я…

– Да, я урод. – Шарль умолк на полуслове. – Ты? Ты считаешь себя гадкой?

– Ну да. Иногда я веду себя как последняя дрянь… – Луиза тоже умолкла, захлопала ресницами и ошеломленно изрекла: – Прямо как мои родители…

– Что?

– Они тоже говорят одновременно, и никто не может уловить смысл того, о чем они спорят. – Она рассмеялась. – Я всегда думала, что это очень… мило. Я жутко им завидовала. – Луиза упала на спину и растянулась рядом с ним на полу. – Это ужасно! – Ужасно или нет, но она снова рассмеялась.

Шарль поддался ее веселью, хотя и не понимал, чем оно вызвано. Так они и лежали на полу в прихожей, хохоча непонятно над чем. Луиза, давясь от смеха, взвизгнула:

– Вот это здорово! – Ее смех перешел в заливистый хохот. Она повернулась к нему и с трудом произнесла: – Боже правый, я милая и славная – ты только подумай! – Снова смех. – Лучше поздно, чем никогда, как ты считаешь?

Шарль схватил жену за руку.

– Я считаю, что настал подходящий момент. Иди ко мне, Луиза. Я бросаюсь в твои объятия. – Он помолчал и тихо добавил с глубокой серьезностью в голосе: – Я люблю тебя.

Смех ее тут же умолк. Воцарилась тишина.

Шарль притянул ее к себе, запустил пальцы в ее волосы и поцеловал.

Луиза вернула ему поцелуй, чуть задерживая дыхание, – он помнил, как она целуется. Шарль вдохнул в себя ее аромат – ах, это его погибель: ее запах в темноте приятнее любых духов, благоуханный, свежий, сладкий, запах травы после дождя и теплого парного молока, такого густого, что сливки можно снять сверху пальцем.

Он впился губами в ее рот, следуя за каждым движением ее губ. Господи, как он счастлив вновь держать ее в объятиях – не передать словами. И все же она что-то пыталась ему сказать. Похоже, Луиза хочет уединиться с ним наверху и зажечь свет.

Да, именно так. Шарль захлопнул дверь и, держа Луизу на руках, включил свет в спальне. Потом опустил ее на постель. Она блаженно вздохнула, когда он лег рядом с ней.

Луиза повернулась и, обхватив руками его лицо, провела по нему ладонями, лаская его лоб, глаза, щеки, нос – так, как она хотела ласкать его тогда, на корабле.

– Ты уверен, что снова стал единым целым? – спросила она.

– Нет. – Шарль перекатился на нее и, снова перевернувшись на спину, посадил ее на себя. – Как насчет такого положения?

– Ты про что?

Он заметил:

– Да, и еще у стены. У меня неплохо получается у стены, говорил я тебе об этом? И кресло. В кресле я просто неподражаем – тебе следует познакомиться и с этой позицией.

– В кресле? – Луиза, прищурившись, посмотрела ему в лицо. – О, – вымолвила она, залилась краской и поджала губы. – Ну, о стенах-то я кое-что знаю. А теперь слушай меня, Шарль: не думай, пожалуйста, что если я не бросила тебя в холле на полу, то все уладилось.

– Все никогда не уладится, Луиза. – Шарль скорчил гримасу. – Говорят, совместная жизнь – сложная штука. Но, дорогая моя, драгоценная, милая, любимая, я скажу тебе вот что: все мои пути ведут к тебе, какими бы извилистыми они ни были. И все твои пути ведут ко мне. Остановись. Тебе больше не надо искать себя, Луиза. – Он нежно подул ей в лицо. Она закрыла глаза, слегка изогнулась под ним и отвернулась. Шарль сказал: – Позволь мне исцелить все раны твоей души. – Он склонился к ее лицу и подул в ее полуоткрытые губы.

И здесь, в постели своего мужа, утонув в пуховой перине, Луиза взяла на себя инициативу. Она сняла с него рубашку, закрыв глаза, потерлась щекой о его грудь, поросшую густыми волосами. Они с Шарлем поменялись ролями. Он расстегнул пуговицы ее ночной рубашки и принялся медленно спускать ее с плеч. Он смотрел на Луизу и ласкал ее прекрасную грудь. Вот чудак – он прижался лицом к ее животу, громко втягивая воздух. Ей стало щекотно.

– М-м-м, – промычал он. Шарль встал перед кроватью и сбросил с себя последнюю одежду. Когда на пол упало его белье, он предстал перед ней во всей красе. Достойное зрелище.

– О, – вымолвила она. – О Шарль, ты такой… так хорошо сложен. – Перед ней стоял Геркулес. Она повторила то, что уже говорила когда-то: – Ты прекрасен.

Шарль не знал, что ответить, но знал, что следует делать.

Он забрался в постель и стянул с жены ночную рубашку. Луиза слегка смутилась – она привыкла представать перед мужскими взорами в шелках, кружевах и перьях. Шарль ободряюще заметил:

– Я ведь уже видел тебя, помнишь? На корабле. У тебя еще была на глазах повязка.

О да! Луиза покорилась его власти. И бросилась в его объятия очертя голову!

Примечания

1

Перевод С. Рубановича.

2

Перевод Эллиса.

3

Дорогая (фр).

4

Перевод Эллиса.

5

Перевод С. Рубановича.