"Я не могу поверить в это", - сказала Миднайт. "Твоя семья..."
      "У меня никого нет", - сказал Сайрик.
      "Никого в живых?" - мягко спросила Миднайт.
      "Совсем никого", - горько произнес Сайрик, немало удивив Миднайт. "Я был брошен на улицах Зентил Кипа еще в грудном возрасте. Меня нашли работорговцы, и богатая семья из Сембии купила меня и воспитала как собственного сына, пока наконец мне не стукнуло десять. Однажды ночью я услышал как они спорят, как это часто делают родители. Но предметом их спора были не их личные размолвки, а я".
      "Один из соседей узнал правду обо мне, и мои "родители" испытали от этого лишь унижение. Я рассказал им о том, что слышал, угрожая бросить их, если они действительно считают меня обузой". Глаза Сайрика сузились, а на губах заиграла злая, жестокая улыбка. "Они не остановили меня. Это было долгое путешествие назад, в Зентил Кип. Несколько раз я был на краю смерти. Но я учился".
      Миднйт отвела волосы с его лба. "Мне жаль. Ты не обязан продолжать".
      "Но я хочу!" - разгневанно крикнул Сайрик. "Я научился тому, что человек, чтобы выжить, должен делать все, даже если ему придется забирать у других. Я прибыл в черную дыру известную как Зентил Кип, где я попытался узнать что-нибудь о своем прошлом. Но конечно же я не нашел никаких ответов. Я стал вором и вскоре мои действия привлекли внимание местной Воровской Гильдии. Ее лидер, Марек, принял меня в ее ряды и обучил всем навыкам ремесла. Я учился быстро".
      "Долгое время я делал все, что велел Марек. Я страстно желал удовлетворить малейшее желание этого бандита с черным сердцем. Прошло много лет, прежде чем я осознал, что мне нужно делать все больше и больше, чтобы заслужить от него этот драгоценный, маленький кивок одобрения".
      "Потом, когда мне стукнуло шестнадцать и внимание Марека переключилось на нового новобранца, которому было столько же лет как и мне, когда он забрал меня с улицы, я понял, что меня снова использовали и решил уйти. Когда о моих планах стало известно, Гильдия назначила за мою голову цену. Никто не стал помогать мне, когда я попытался бежать из Зентил Кипа. Я не должен был этому удивляться; люди, которых я считал своими друзьями, больше не нуждались во мне. Я совсем бы не смог выбраться из города, если бы не мои навыки обращения с клинком. Они были уже достаточно хорши, даже тогда. Улицы окрасились в красный цвет от крови, что я пустил той ночью".
      Миднайт склонила голову. "А что случилось потом?"
      "Я провел восемь лет на дороге, используя свои навыки, чтобы потакать своей страсти, которую я полюбил будучи еще мальичшкой - к путешествию. Но, куда бы я ни пошел, люди везде были одни и те же. Нищета и неравноправие были повсюду. Я надеялся найти дружбу и равенство; взамен я нашел мелочность и эксплуатацию. Я хотел сбежать от своего прошлого и найти место, где ценятся порядочность и честность, но такого места не существует. Не в этой жизни".
      Миднайт склонила голову. "Мне жаль, что ты испытываешь такую боль".
      Сайрик вздрогнул. "Жизнь это боль. Я принимаю это. Но не жалей меня лишь за то, что я понимаю это лучше тебя. Пожалей себя. Ты познаешь истину, очень скоро".
      "Ты ошибаешься. Есть много чего, что ты просто не замечаешь, Сайрик. Тебя лишили множества радостей, которые дарит жизнь".
      "Правда?" - сказал вор. "Ты имеешь в виду любовь и смех? Быть может, хорошую женщину?" - Сайрик засмеялся. "Роман это тоже обман".
      Миднайт смахнула волосы со своего лица. "И почему ты говоришь это?"
      "Мне было двадцать четыре, когда я понял, что моя жизнь не имеет направления, не имеет настоящего смысла. Я вернулся в Зентил Кип, и на этот раз мои попытки найти свое прошлое оказались более удачными. Я узнал, что моя мать была молода и безумно влюблена в офицера зентильской армии. Когда она забеременела, он прогнал ее, ссылаясь на то, что это был не его ребенок. Она была бедной и у нее не было жилья, поэтому она прибилась к каким-то нищим и жила с ними, пока не родился я. Затем вернулся мой отец и убив ее, продал меня. Вполне замечательный сказочный роман, что скажешь?"
      Миднайт молчала, уставившись в огонь.
      "Я слышал и другие версии этой истории, но истинной я считаю именно эту. Ее мне поведала одна нищенка, которая помогала моей матери, но она не смогла поведать мне имя человека, ставшего моим отцом. Очень досадно. Я бы хотел побеседовать с ним, прежде чем перерезать его глотку".
      "В конечном итоге, Марек и Гильдия вновь предложили принять меня в свои ряды, но я отказался. Отказ не был принят, и я был вынужден вновь бежать из города. Однако, когда я покинул Зентил Кип, я почувствовал, словно оставил позади свое прошлое. Я попытался начать все заново и стал жить жизнью воина. Но мое прошлое всегда преследовало меня и заставляло идти все вперед и вперед. С наградой Мистры я надеялся уехать далеко, возможно пересечь пустыню. Я не знал куда я направлюсь - просто в какое-нибудь место, где я смог бы обрести покой".
      Миднайт глубоко вздохнула. Сайрик рассмеялся. "Теперь мы знаем секреты друг друга и у тебя больше нет причин беспокоиться об этом".
      "Я не понимаю, что ты имеешь в виду", - сказала Миднайт, пытаясь скрыть свою тревогу. "Какой из моих секретов ты знаешь?"
      "Только один, Ариель", - сказал Сайрик.
      "Ты слышал мое настоящее имя..."
      "Я услышал его случайно", - сказал он. "Если бы я смог забыть его, то я сделал бы это, хотя это прекрасное имя". Сайрик сглотнул с трудом. "Никто из живых не знает того, что я поведал тебе. Если ты хочешь погубить меня, я не смогу остановить тебя. Сообщи Гильдии о моем местонахождении и я покойник".
      Миднайт погладила его лицо. "Я даже не хочу думать об этом", - сказала она. "Секреты всегда хранятся между друзьями".
      Сайрик склонил свою голову. "А мы друзья?"
      Миднайт кивнула.
      "Как интересно", - сказал Сайрик. "Друзья".
      Сайрик и Миднайт еще долго разговаривали между собой, и когда пришла очередь Адона сменить ее, Миднайт не стала его будить.
      Утром, после того как Келемвор сменил Миднайт и у Сайрика появился шанс поспать, боль в ранах вора уменьшилась настолько, что он даже смог сесть. Сайрику хватило сил даже на то, чтобы поесть с остальными, хотя все что у них было на завтрак - несколько кусков сушеного мяса.
      После трапезы, Сайрик попросил Миднайт принести его лук и рассказал как следует использовать его. В качестве цели Миднайт выбрала большую птицу, кружившую над отрядом с самого начала завтрака. Инстинкты Сайрика вместе с силой Миднайт помогли им подстрелить черную птицу, и после того, как Адон принес ее, они приготовили ее на костре.
      После ночного отдыха, к Адону вернулась часть его слуха. Первым признаком прогресса было то, что жрецу больше не требовалось легкого тычка от закованого в сталь локтя Келемвора, чтобы понять, что он кричит воину в ухо вместо того, чтобы говорить на обычном уровне. И потеря Адоном слуха никоим образом не сказалась на его болтовне. Однако сейчас, когда он изрекал свои пышные речи, то пытался услышать себя, словно он боялся, что его важные утверждения о правильном пути Сан могут быть произнесены не с той интонацией или силой голоса.
      После того, как путешественники покончили с птицей, они собрали все свои вещи и оседлали двух оставшихся лошадей. Келемвор вновь оказался в компании Адона, а телега сконструированная воином была привязана к жеребцу Миднайт.
      Для раненого вора, несмотря на неприятное соседство пропотевших носилок, поездка оказалась на удивление комфортной. За все утро, Сайрик испытал только небольшое потрясение, когда одно из колес телеги наткнулось на огромный булыжник и раскололось. Келемвор был вынужден отвязать телегу и оттащить ее в сторону. Оставшуюся часть путешествия Сайрик проделал вместе с Миднайт.
      Когда герои заметили врата Тилвертона, то вдалеке на горизонте уже маячили первые признаки надвигающегося шторма. Позади зловещих черных облаков нависали пепельно-серые небеса. Вдалеке все утро можно было видеть мерцание крошечных вспышек молний, а над равниной разносился угрожающий рев грома.
      Несколько часов спустя они достигли Тилвертона и сразу же были остановлены отрядом людей в белых туниках с эмблемой Пурпурного Дракона. Люди выглядели уставшими, но встревоженными, к тому же их одежда была довольно грязной. Прежде чем лидер Кормирского патруля попросил у путешественников их документы на проезд, на них уже было направлено шесть заряженных арбалетов. Келемвор нашел поддельные грамоты, которые Адон купил еще в Арабеле и предложил их капитану. Лидер патруля осмотрел бумаги и пропустил их дальше. Так, миновав патруль, они безо всяких инцидентов въехали в город.
      Путешественники попали в город уже уставшими и в плохом настроении. Солнце уже высоко стояло в небе, и их животы рокотали, словно в них сидело животное, жаждущее вырваться на свободу. Сайрик сильно утомился от переезда, и когда герои остановились у таверны, вор попытался слезть с лошади Миднайт. Он опустился на землю, но не смог сделать ни шага и оперся на жеребца. Его вторая попытка оказалась слегка более удачной, и он прошел два шага, но не более.
      Миднайт слезла с коня и обвила руку Сайрика вокруг своей шеи. Чародейка была выше чем худощавый, темноволосый вор, и чтобы помочь Сайрику пройти к таверне, ей пришлось слегка согнуться. Келемвор и Адон подъехали за Миднайт. Жрец, чей слух вернулся в обычное состояние, незамедлительно бросился, чтобы помочь Миднайт. Воин же, соскользнув с лошади, повел обоих животных в стойло, располагавшееся позади таверны.
      Вывеска над дверью гласила, что это таверна носила название "Полная Бутылка". Пока Миднайт и Адон пытались распахнуть дверь, они заметили юношу с светло-серыми глазами, сидевшего в тенях рядом с дверью.
      "Помоги нам, если не трудно", - сказала Миднайт, пытаясь получше ухватить оседающего вора.
      Юноша даже не повел взглядом, проигнорировав просьбу чародейки.
      На город обрушился проливной ливень. Миднайт с помощью Адона все же удалось втащить Сайрика внутрь. Пинком ноги закрыв за собой дверь, Миднайт посадила Сайрика на деревянный стул рядом с дверью. Вначале она подумала, что таверна была заброшена, но затем, в одной из обеденных комнат, она увидела мерцание огня и услышала голоса. Она позвала, но ее просьба о помощи осталась неуслышанной.
      "Проклятье", - выругалась она. "Адон, оставайся с Сайриком". Затем Миднайт отправилась на поиски хозяина таверни.
      Когда она вошла в главную комнату, то та оказалась набитой до отказа. Люди располагались по всей комнате. Часть из них, одетая в мундиры с изображением Пурпурных Драконов, была солдатами. Некоторые были ранены, хотя их раны были перевязаны. Другие выглядели как обычные горожане. Все казались угрюмыми и замкнутыми.
      "Где хозяин таверни и остальная прислуга?" - спросила Миднайт у ближайшего солдата.
      "Молиться где-нибудь, я полагаю", - сказал человек. "Сейчас самое время".
      "Да, теперь он почти всегда молиться", - сказал другой человек, потягивая свою выпивку.
      "Я не понимаю", - сказала Миднайт. "В таверне вообще никого нет?" Солдат пожал плечами. "Наверху быть может есть пара гостей. Я не знаю". Миднайт отвернулась, но солдат продолжил говорить. "Ты просто можешь взять все, что тебе нужно. Всем безразлично".
      Миднайт, качая головой, пошла прочь из главной комнаты. Она вернулась в фойе таверны, где Адон стоял рядом с Сайриком.
      "Где Кел?" - сказала она. Адон пожал плечами и посмотрел назад на дверь, в замешательстве подняв руки.
      Миднайт вновь изрыгнула проклятье и выбежала из таверны. Она заметила спину Келемвора на дальнем конце улицы и окликнула его. "Куда ты направляешься? Ты должен мне!"
      Воин остановился и склонил голову. Все что я должен тебе, это убраться из твоей жизни, - подумал Келемвор. Между нами слишком много секретов, слишком много вопросов, на которые бы тебе не понравились ответы.
      Но не решился произнести их вслух. Взамен этого, воин буркнул, - "Долг будет оплачен!" - и продолжил свой путь.
      Миднайт несколько мгновений стояла, дрожа, затем вернулась в таверну и села рядом с Сайриком.
      "Возможно ему нужно время", - сказал Адон, слегка громче, чем хотел бы сделать это.
      "У него есть целая жизнь", - сказала Миднайт, но тут дверь распахнулась, ее жесткое выражение лица мгновенно испарилось прочь и она вскочила на ноги. В дверном проеме стоял седоволосый человек, повидавший на своем веку более пятидесяти зим. Когда он осмотрел путешественников, то выражение его лица стало холодным. Он прошел мимо них в маленькую прихожую и исчез в ней, не обращая внимания на попытки Миднайт привлечь его внимание. Когда он вновь появился из комнаты, держа в руках какой-то зловонный напиток, то был искренне удивлен, что путшественники все еще находятся здесь.
      "Что вам нужно?" - наконец спросил он.
      "Еда, комната, возможно немного информации..."
      Старик отмахнулся от нее рукой. "Можете взять первое и второе. Никто не остановит вас. Информация же имеет свою цену".
      Миднайт подумала, что человек был безумен. "У нас нет денег, чтобы заплатить за наше жилье, но быть может мы сможем обеспечить защиту от тех, кто хочет ограбить вас..."
      "Ограбить меня!?" - встревоженно сказал человек. "Вы не понимаете". Он наклонился поближе и запах дешевого вина заставил Миднайт отскочить. "Вы не можете украсть то, что кто-либо уже не пытается уберечь! Берите все что захотите!"
      Человек вернулся в маленькую прихожую. "Мне уже все равно", - крикнул он из темной комнаты.
      Миднайт посмотрела на других, затем устало прислонилась к стене. "Возможно нам стоит взять наши вещи", - наконец сказала она. "Мы можем задержаться здесь на некоторое время".
      Они перенесли свои вещи к первой свободной комнате, затем Адон взял ключи, лежавшие у прилавка, рядом с пьяным вдрызг хозяином таверны. Комната оказалась довольно уютной и в ней стояло две кровати. Адон устроился на одной из них и принялся менять свою одежду, совершенно не обращая внимания на присутствие чародейки.
      За окном все еще шел дождь и от этого в комнате было довольно темно, поэтому Миднайт зажгла небольшую свечку рядом с кроватью. Адон бегло осмотрел Сайрика и затем отправился исследовать город.
      Миднайт помогла Сайрику выбраться из его одежды, рассмеявшись, когда заметила, что тот покраснел от смущения. "Не волнуйся" - сказала Миднайт, - "Я - законченный дилетант".
      Сайрик вздрогнул. "У тебя все получается отлично", - сказал он, натягивая на себя одеяло.
      "Я буду спать на полу", - наконец произнесла Миднайт. "Мне так удобнее для спины. Ты же должен быть всегда укрытым и в тепле".
      Сайрки нахмурился. "Я уже слишком взрослый, чтобы за мной ухаживали. Ты должна позаботиться о себе, а не обо мне..."
      Миднайт вытянула рука, показывая ему замолчать. "Мы должны поставить тебя на ноги", - тихо сказала она. "Ты должен быть сильным, чтобы совершить свое путешествие".
      Сайрик выглядел сбитым с толку. "Какое путешествие?"
      "Твои поиски лучшего места", - сказала чародейка. "Ты больше не должен сопровождать меня. Путь между Тилвертоном и Шедоудейлом должен быть легким. Я смогу проделать его в одиночку".
      Сайрик тряхнул головой и попытался сесть. Миднайт нежно толкнула его назад в кровать. "В этом нет нужды", - сказал он. "Ты не должна ехать одна".
      "Но я не могу просить тебя ехать со мной, Сайрик. Ты нуждаешься в отдыхе, в лечение..."
      Сайрик уже принял свое решение. "Здесь должны быть целебные снадобья. Медикаменты, целебные мази. Найди что-нибудь, чтобы вылечить меня, и я останусь с тобой столько, сколько ты будешь нуждаться во мне".
      "Я не уйду, пока ты не поправишься", - сказала она.
      "Твоя миссия важнее. Ты не можешь ждать".
      "Я знаю", - сказала Миднайт. "Но я бы осталась все равно. Кроме всего, ты мой друг".
      Впервые за долгое время, Сайрик улыбнулся.
      * * * * *
      Келемвор брел по опустевшим улицам, в поисках кузницы. Шторм бушевал в самом центре города, и потоки дождя, теперь оранжевые, падали на него. В конечном итоге он набрел на кузнеца, занятого работой и вошел в его мастерскую, спасаясь от усиливающегося дождя.
      Кузнец был тучным мужчиной, с комплекцией, похожей на Келемвора. У него были короткие черные волосы, и кожа в некоторых местах была обожженой. Пока воин приближался, кузнец даже не оторвался от работы, чтобы взглянуть на него. Сверкающие металлические подковы, для стоявшей неподалеку лошади, были почти готовы, и он повернулся, чтобы проверить две из них, которые он отложил охлаждаться.
      "Прошу прощения", - сказал Келемвор.
      Кузнец не обратил на него внимания, взглядом оценивая свою работу. Келемвор прокашлялся, но и это осталось без внимания. Тем не менее, Келемвор замерз и устал, и уж тем более был не в лучшем расположении духа.
      Воин снял те части доспеха, куда попали стрелы разбойников и бросил стальные пластины в кузнеца, вышибя раскаленные докрасна инструменты из его рук. Человек наклонился, чтобы поднять их прежде, чем огонь успеет схватить солому под его ногами, и осмотрел доспехи. Затем он перевел взгляд на разорваную плоть на плече воина, из которой все еще торчали куски стрелы.
      "Я могу починить это", - сказал кузнец без эмоций. "Но я не могу ничего сделать для твоих ран".
      "Разве в Тилвертоне нет целителей?"- спросил Келемвор. "Я заметил, что вниз по улице над крышами магазинов возвышается большой храм".
      Кузнец отвернулся. "Храм Гонда".
      "Хорошо, я заметил Храм Гонда. Там должны быть жрецы, которые могут..."
      "Снимай все оставшиеся доспехи, чтобы я мог приступить к работе", прервал его кузнец. "Затем ты можешь сам отправиться в храм. Я лечу лишь металлы".
      Келемвор отдал кузнецу свои доспехи и облачился в одежду, взятую из припасов отряда. Кузнец работал молча, игнорируя все вопросы воина, неважно кричал ли он или был излишне любезен. Когда мастер закончил работу, то отказался брать деньги за труд.
      "Это мой долг Гонду", - сказала кузнец, вслед уходящему Келемвору.
      Несмотря на ливень, Келемвор с легкостью нашел Храм Гонда. Изредка он встречал прохожих, блуждающих по улицам, но все они были равнодушны к его присутствию, их глаза был пустыми, блуждающими где-то в других местах. Также он обнаружил здесь самое большое скопление кузниц, которое он когда-либо видел, хотя все они в основном были заброшены.
      Когда Келемвор наконец достиг храма, то отметил, что вход в него был выстроен в форме огромной наковальни. Само здание выглядело очень внушительно, возвышаясь над карликовыми кузницами и магазинами вокруг. Внутри храма горели огни, и из проема доносились постоянные звуки церковных служб.
      Когда воин вошел в Храм Гонда, то он был поражен огромными размерами главной комнаты. Если здесь и были комнаты предназначенные для обитания жрецов, то они несомненно располагались под землей, так как каждый фут верхнего помещения в храме принадлежал этой комнате.
      В комнате, почитатели столпились вокруг высшего жреца, стоявшего на вершине огромной каменной наковальни. С каждой стороны алтаря виднелись каменные руки, одна из них держала гигантский молот. По углам наковальни, на которой стоял высший жрец, горели огни. Поддерживающие колонны, возвышавшиеся к куполообразному потолку, были сделаны в форме мечей, а окна были обрамлены взаимосвязанными орнаментами из молотов. В общем гуле, стоявшем в храме, было трудно разобрать точные слова жреца, но в бесконечных молитвах к его богу и такого же числа порицаний в адрес горожан Тилвертона, все же можно было выделить несколько общих фраз.
      "Боги странствуют по Королевствам!" - вскрикнул человек рядом с Келемвором. "Почему Повелитель Гонд забыл о нас?"
      Но его слова потонули в бесконечном потоке молитв и криков. Келемвор решил, что почти все население маленького городка собралось в храме, хотя изредка некоторые из верующих пытались покинуть храм.
      "Подождите!" - кричал жрец, когда люди пытались покинуть это место. "Повелитель Гонд не бросил нас. Он наделил меня даром исцеления, чтобы сохранить веру до его прибытия!" Некоторые казались не обратили на его слова никакого внимания, но кое-кто все же решил остаться.
      Слушая тилвертонцев, Келемвор понял, что они полностью посвятили себя служению Гонду, Богу Кузнецов и Ремесленников. Когда истории о богах странствующих по Королевствам добрались и до их городка, люди начали готовиться к прибытию своего божества. Они были готовы к его встрече, ожидая хоть какого-нибудь знака, какой-нибудь весточки.
      Но их ожидания оказались напрасны. Гонд объявился в Лантане и даже не попытался связаться со своими преданными последователями в Тилвертоне. Когда небольшой отряд из города достиг Лантана и попросил аудиенции у бога, то им было отказано. Когда они настояли, то двое из них были убиты, а остальные были вынуждены бежать, спасая свои жизни. Когда эти вести стали известны горожанам, то это надломило их дух. Теперь они почти каждый час проводили в храме, пытаясь связаться со своим богом, пытаясь опровергнуть то, что своими сердцами они поняли уже давно.
      Гонду доТилвертона не было никакого дела.
      Келемвор уже собрался было покинуть храм, когда в задней части главного помещения заметил седоволосого мужчину. Рядом с ним стояла маленькая, темноволосая девчушка и его внимание невольно перешло на ее прекрасное, загадочное лицо. Казалось больше никто не замечал присутствия человека, и он отвернулся от девочки, словно даже не догадываясь о ее присутствии. Затем он пошел к тому месту, где стоял Келемвор, и девочка сразу же побежала за ним. Подойдя, он заглянул в глаза воину, на его лице играла легкая ухмылка. Глаза седоволосого человека были голубовато-серого цвета, с крошечными красными прожилками, а кожа была бледной, почти серой.
      "Брат", - произнес человек, и пошел прочь.
      Келемвор обернулся и попытался догнать человека или девочку, но когда он выскочил на улицу, седоволосого человека уже нигде не было видно.
      Простояв несколько мгновений под уже пурпурным и зеленым ливнем, падающим на Тилвертон, воин вернулся в храм. Когда он вновь оказался внутри, то его внимание привлекла юная женщина, по всей видимости жрица. В ее глазах огни веры были не столь тусклы - они горели достаточно ярко, чтобы поджечь все ночное небо. Она была очень прекрасна и была облачена в белое платье, перехваченое кожаным ремнем. Ее плечи покрывали стальные пластины, а само платье было украшено замысловатыми узорами. Странная смесь нежного шелка и жесткой стали каким-то образом придавала ее внешнему виду еще большую силу.
      Воин протолкался через толпу и вскоре уже разговаривал со жрицей, которую звали Филанна.
      "Мне нужно место для ночлега", - сказал Келемвор.
      "Если судить по твоим ранам ", - сказала жрица, - "Тебе нужно гораздо больше. Ты последователь Гонда?"
      Келемвор покачал головой, - "Нет".
      "Тогда нам есть о чем поговорить с тобой, пока наш целитель займется твоими ранами". Филанна повернулась и знаком показала следовать за ней. "Я чувствую, что ты прошел через многое за последние несколько дней". Она не стала ждать его ответа.
      Филанна провела его к небольшой лестнице, которая вела вниз, в узкую комнатку. Там они ждали, пока высший жрец, окончивший свою тираду о судьбе города, не появился в комнате. Как только жрец вошел, Филанна встала и закрыла за ним дверь.
      "Ты не должен никому рассказывать о том, что увидишь", - сказала Филанна, помогая Келемвору лечь на единственную в комнате кровать.
      "Я Рулл", - сказал жрец, от длительной проповеди его голос стал резким и скрипящим. "Ты последователь Дарящего Чудеса?"
      Прежде, чем воин успел открыть рот, Филанна поднеслу руку к его губам и произнесла, - "В это смутное время не имеет никакого значения служит ли он Повелителю Гонду или нет. Он нуждается в нашей помощи и мы должны помочь ему".
      Рулл нахмурился, но кивнул, согласившись с ней. Жрец закрыл глаза и вытащил большой, красный кристал из цепочки на его шее. Затем он взмахнул им над воином.
      "Это чудо, что ты все еще стоишь на ногах и находишься в здравом разуме. Более слабый человек уже давно бы погиб от заразы, которая сидит внутри тебя", - сказала Рулл, осмотрев Келемвора. Воин посмотрел на кристалл и заметил внутри него странное, горящее мерцание.
      "Келемвор горд", - сказала Филанна. "Он не привык жаловаться на свои раны".
      "Это не совсем так", - пробормотал Келемвор, когда высший жрец приступил к работе.
      Когда Рулл начал исполнять ритуал, чтобы вылечить воина, Филанна выглядела слегка озабоченной. Однако, когда умелые пальцы жреца стали выписывать в воздухе замысловаты узоры и уродливые раны на теле Келемвора начали постепенно вновь кровоточить, стало ясно, что этот человек был не новичком в своем деле. Жрец вспотел, его голос постепенно усиливался в мольбе к Гонду. Филанна с тревогой поглядывала на дверь, боясь, что кто-нибудь может оторвать жреца от заклинания.
      Постепенно осколки стрелы появились на поверхности раны, и Филанна с помощью рук помогла Руллу извлечь их. Келемвор пробормотал проклятье, вздрогнув от боли.
      Затем все окончилось. Тело Рулла расслабилось, словно почти полностью потеряло свою жизненную энергию, и Келемвор растянулся на кровати. Раны воина больше не были заражены, и он знал, что его жар сильно уменьшился.
      "Вера Рулла сильна, и за это он был награжден богами", - сказала Филанна. "Твоя вера тоже должно быть сильна, если ты смог выжить после таких ранений". Келемвор согласно кивнул. Он заметил, что огонек внутри кристалла теперь едва светился.
      "Возможно ты глуп и упрям, но все равно твоя вера сильна", - сказала Филанна.
      Келемвор засмеялся. "Тебе повезло, что я лежу на спине, женщина".
      Филанна улыбнулась и отвела взгляд. "Возможно".
      Хотя оба и Филанна, и Рулл распрашивали Келемвора о его делах в Тилвертоне и его религиозных верованиях, он сказал им о себе совсем мало. Но когда воин упомянул об оплате за труд жреца, Рулл промолчал и вышел из комнаты.
      "Я не хотел обидеть его", - сказал Келемвор. "Во многих местах подобная практика является обычным делом..."
      "Нас мало заботят материальные блага", - сказала жрица. "Теперь о твоем месте для ночлега..."
      Келемвор обвел взглядом крошечную комнатушку, в которой не было ни одного окна. "Я питаю неприязнь к закмкнутым пространствам".
      Филанна улыбнулась. "В таверне "Полная бутылка" наверняка есть свободные комнаты".
      Келемвор почувствовал как у него пересохло в горле. "Я...питаю неприязнь...к этой таверне...в частности".
      Филанна сложила свои руки на его груди. "Тогда тебе придется остаться со мной".
      Внезапно с лестницы, ведущей к комнатке, раздались разгневанные голоса и громкий стук. Келемвор быстро вскочил и потянулся за мечом. Филанна положила руку ему на плечо и покачала головой.
      "В Храме Гонда нет места подобным вещам. Сейчас ложись и отдыхай, пока я не вернусь".
      "Подожди!" - позвал ее Келемвор.
      Филанна обернулась.
      "Когда Рулл закончит, попроси его зайти ко мне", - сказал воин. "Я хочу извиниться перед ним".
      "Я приведу его, как только он закончит свою следующую проповедь", сказала она.
      "Пусть он будет один", - сказал Келемвор. "Я хочу переговорить с ним наедине".
      Филанна выглядела озадаченной. "Как пожелаешь", - сказала она и выбежала из комнаты.
      Келемвор в течение часа отдыхал в комнатке. По мере того, как затягивались его раны, он чувствовал себя все неуютнее в подобной тесноте. Толпа горожан в Храме Гонда шумела все сильнее, и воин развлекал себя тем, что слушал их крики, смешивавшиеся с проповедью Рулла.
      "Тилвертон обречен на погибель!" - закричал кто-то.
      "Мы все должны идти в Арабель или Ивнингстар", - раздался другой голос.
      "Да! Гонду наплевать на нас, и Азун защитит Кормир прежде, чем он спасет нас!"
      Над криками собравшихся вознесся голос Рулла, и он пустился в очередную тираду против людей, которые сошли с пути служения Гонду. "Если мы оставим надежду, то Тилвертон несомненно будет проклят! Разве Повелитель Гонд не наделил меня целебным заклинанием?" - кричал жрец. Это продолжалось еще в течение нескольких минут. Затем проповедь была окончена, и Келемвор вновь услышал звуки шагов на лестнице. Он потянулся к своему мечу.
      Когда в комнату вошел Рулл, очевидно сильно уставший от своих криков в храме, Келемвор опустил меч. "Ты хотел видеть меня", - сказал жрец, сползая на пол.
      Не вставая с постели, Келемвор повернулся к жрецу и вздохнул. "Я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня".
      Рулл улыбнулся. "Филанна была права. Это действительно неважно служишь ты Гонду или нет. Это моя обязанность как жреца, использовать те заклинания, которыми он наделил меня, чтобы лечить тех, кто нуждается в моей помощи".
      "И похоже, что народ Тилвертона, как никогда нуждается в твоей помощи", добавил Келемвор.
      "Да", - сказал Рулл. "Они потеряли веру в Повелителя Гонда. Я единственный кто может вернуть их на путь истинный".
      "А если ты потерпишь неудачу?"
      "Тогда город обречен",- сказал жрец. "Но этого не случится. В конечном итоге они послушаются меня".
      "Конечно", - сказал Келемвор, - "А что, если люди Тилвертона узнают, что Гонд забыл и о тебе, и твоя целебная магия исходит лишь из твоего камня? Они будут слушать тебя еще меньше, чем сейчас. Они все отвернутся от Гонда".
      Высший жрец встал на ноги. "Целебная магия принадлежит мне. Это подарок Гонда, чтобы показать мирным людям Тилвертона, что он все еще не забыл о них. Я..."
      "Ты сделаешь то, о чем я попрошу тебя, Рулл", - рявкнул Келемвор. "Или я разоблачу тебя перед людьми Тилвертона. Даже если я ошибаюсь, они поверят мне".
      Рулл опустил голову. "Что ты хочешь?"
      Келемвор сел на кровати. "Я хочу, чтобы ты помог кое-кому кто ранен гораздо сильнее чем я. Я поклялся сберечь его, и я намерен выполнить свое обещание".
      "Не думаю, что есть хоть какой-то шанс, что он поклоняется Гонду", сказал Рулл. "Но какое это имеет значение?"
      Келемвор описал Руллу Сайрика и послал жреца в "Полную Бутылку". Жрец едва покинул храм, когда к Келемвору вернулась Филанна. "Я пришла чтобы, отвести тебя в твое место для ночлега, храбрый воин", - сказала она, и схватив Келемвора за руку, вывела его из комнаты.