11

«Много говорят о том, какое удовлетворение испытывает командир, когда все идет по его плану.

Не могу говорить о поведении всех, или даже большинства боевых командиров при подобных обстоятельствах, но в поведении моего шефа в день открытия казино «Верный Шанс» подобной пассивной радости не наблюдалось. Скорее он напоминал суетливую хозяйку перед приемом гостей, снующую взад и вперед, занимающуюся бесчисленными мелочами и уделяющую одинаково пристальное внимание и крупным, и мелким делам.»

Дневник, запись 234

Хьюи Мартин как раз переодевался, когда раздался настойчивый стук в дверь его гостиничного номера. Он почувствовал одновременно раздражение и изумление, так как к нему в номер заходили редко и никогда без предварительного звонка.

— Кто там? — крикнул он, поспешно застегивая рубашку.

Вместо ответа он услышал, как в замке повернулся ключ. Прежде, чем он успел выразить протест, дверь настежь распахнулась, и командир роты охраны казино прошел в комнату. За ним следовали двое охранников и… сам Гюнтер Рафаэль!

Внезапный страх вызвал спазм в желудке управляющего казино, но закалка азартного игрока позволила ему ничем не выдать своих чувств.

— Что происходит? — с негодованием спросил он. — Я пытаюсь готовиться к открытию.

— В этом нет необходимости, — ровным голосом произнес командир. — Вы освобождены от своих обязанностей. Решение вступает в силу немедленно.

— Я… я не понимаю, — произнес Хьюи, с притворным изумлением глядя на владельца казино.

— Ничего не выйдет, Хьюи, — коротко ответил Гюнтер. — Нам все известно о твоей работе на Макса и о тех дилерах, которых ты нанял.

— У нас есть интересные кадры, снятые верхними камерами, — сказал Шутт. — Ваши карманные дилеры продемонстрировали нам целый набор мошеннических приемов и афер, и часто вы сами стояли при этом на виду у камеры, наблюдая за ними. Между прочим, их как раз сейчас встречают, по мере того, как они являются на рабочие места. Нам кажется, им лучше не работать на открытии. Им предоставят освобождение от работы на всю неделю, без оплаты. После этого, мы снова поговорим с ними и посмотрим, хотят ли они работать на нас без фокусов и трюков.

— Но вам же не хватит дилеров, чтобы открыться! — воскликнул управляющий, и только потом понял, что этим в полной мере признает свое предательство.

Командир жестко улыбнулся.

— Так бы и случилось, если бы мы заранее не организовали для них замену… и для вас тоже.

Хьюи был поражен тем, что акция против него не была спонтанной, а явилась результатом предварительного изучения обстановки и планирования.

— И что со мной будет? — спросил он, из любопытства и чтобы скрыть замешательство.

Гюнтер взглянул на командира.

— Вас будут держать здесь, — ответил Шутт, — без связи с внешним миром.

Произнося эти слова, он кивнул легионерам, которые в ответ двинулись по комнатам, выдергивая телефонные шнуры из розеток.

— После торжественного открытия, — продолжал командир, — вы сможете уйти. Ваша работа здесь закончена, если не сказать большего.

— Вы не можете этого сделать, — возразил управляющий, качая головой.

— У меня контракт, который гарантирует мне предварительное уведомление об увольнении, а также долю в акциях казино.

Шутт нахмурился и искоса взглянул на владельца казино.

— У вас имеется копия этого контракта? — спросил он. — Я бы хотел на него посмотреть.

Хьюи достал документ из ящика стола и передал командиру, который подошел поближе к свету, чтобы изучить его.

— Почему вы это сделали, Хьюи? — спросил Гюнтер, в его голосе звучала обида. — Разве вам мало было того, что давал наш контракт?

— Эй, ничего личного, малыш, — ответил управляющий. — Просто мама воспитала меня жадным. Все складывалось так, что я мог получать деньги и от вас, и от Макса, а по моим подсчетам два чека лучше, чем один. Как я уже сказал, ничего личного.

— Простите, — перебил Шутт, снова поворачиваясь к ним, — но я не нахожу здесь ничего о предварительном уведомлении или о вашей доле в акциях казино.

— Да есть там все это, — воскликнул Хьюи, выхватив у него контракт. — Взгляните, я покажу вам. Это прямо…

Он начал листать документ, затем нахмурился и перевернул несколько страниц назад, чтобы внимательнее посмотреть.

— Не понимаю, — пробормотал он. — Я же знаю, что здесь написано.

— Поверьте, мистер Мартин, — сказал командир, — я только что просмотрел контракт, и в нем ничего такого нет.

Перед мысленным взором управляющего мелькнула картинка: Шутт отворачивается от него и просматривает контракт.

— Вы его подменили! — выкрикнул он, внезапно поняв. — Это не тот контракт, который я вам дал!

— Чепуха, — ответил Шутт. — Разве это не ваша подпись на последней странице?

Хьюи едва взглянул на указанную страницу.

— Может быть… Больше похоже на подделку, — выкрикнул он в ярости. — Или подделка, или вы вытащили последнюю страницу и прикрепили ее к новому контракту. Не думайте, что вам это сойдет с рук!

— Интересное обвинение, — невозмутимо произнес командир. — Хотя я подозреваю, что будет трудно доказать его в суде. Конечно, если вы все же попытаетесь обратиться с этим в суд, мы будем вынуждены предать гласности наши видеозаписи, чтобы доказать обоснованность вашего увольнения. Возможно, это несколько затруднит вам поиски другой работы, так как я сомневаюсь, что журналисты отцепятся от подобной темы, пока прокрутят эти пленки раз сто.

Комната поплыла перед глазами управляющего, когда он внезапно представил себе показ своего лица и грязных делишек по межзвездному головидению.

— Вы… вы этого не сделаете, — выдавил он.

— Не сделаем, если не возникнет необходимости защищать наши интересы,

— уточнил Шутт. — Лично я бы вам посоветовал выбрать более спасительный путь — тихо уйти. Опять-таки, возможно, вам удастся убедить мистера Гюнтера восстановить вас на работе. Конечно, после открытия.

— А… есть какой-то шанс? — спросил Хьюи, глядя на владельца казино.

Гюнтер пожал плечами.

— Может быть. Но только если — как вы там выразились, повторите, Вилли?

— Только если вам удастся убедить мистера Рафаэля в том, что теперь ваша преданность направлена в нужную сторону, — подсказал командир.

— Как я могу это доказать?

— Ну, для начала, вы могли бы рассказать нам все, что знаете о планах Макса, начиная с «особых гостей», приглашенных на торжественное открытие,

— сказал Шутт. — По крайней мере, это сожжет мосты между вами и вашими прежними дружками. Кстати, можете с тем же успехом рассказать все прямо сейчас. Мы и сами вычислили достаточно, так что, боюсь, Макс все равно решит, что вы ее продали, сделаете вы это, или нет. Предлагаю вам выяснить, стоит ли остальная информация того, чтобы обеспечивать вашу безопасность.

— Вот ваш ключ, мистер Шуман — номер 2339 — добро пожаловать в казино «Верный Шанс». Франт!

С проворством, рожденным долгими годами практики, клерк хлопнул по маленькому звоночку на стойке регистрации и вызывал лакея, прежде чем гости успели его остановить.

— К лифтам сюда, сэр, — произнес лакей, материализовавшись между пожилой парой и их единственным чемоданом.

Легко подхватив его, он пошел вперед, предоставив парочке следовать за собой.

— Ну, мамочка, вот мы и здесь! — объявил представительный джентльмен, целуя жену в щечку и обнимая ее на ходу одной рукой.

— Генри… сколько лет бы ты дал тому молодому человеку за стойкой администратора? — спросила старомодно одетая женщина, идущая рядом с ним.

— О, не знаю, — ответил гость, оглядываясь. — Около тридцати, или за тридцать, я бы сказал. Никогда не знаешь с этими современными ребятами. А почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно, — пожала плечами жена. — Мне показалось, что он слишком молод, чтобы носить слуховой аппарат.

Шуман тоже заметил это устройство на ухе клерка, хотя в тот момент, он постарался убедить себя, что это неважно.

— Не думаю, что это слуховой аппарат, — сказал он. — Больше похоже на какой-то радиопэйджер, или наушники. Я не слежу за всеми этими электронными штучками, которые напридумывали за последние годы.

— Наверное, ты прав, — сказала женщина, затем поцеловала его, словно в ответ на только что полученный поцелуй. — Трудно поверить, что мы здесь, правда? После всех этих лет…

Хотя и подразумевалось, что эта пара долгие годы трудилась и копила деньги, чтобы «раз в жизни» позволить себе подобный отпуск, за этими словами скрывалась подлинная правда.

В действительности, им был заказан вход почти во все казино уже почти в течении пяти лет. Их маскировка под неопытных, удалившихся от дел, дедушки с бабушкой была идеальной и обезоруживающей, и позволяла им проворачивать различные аферы, применяя как простую ловкость рук, так и сложные системы, которые случайному наблюдателю показались бы недоступными их возможностям. На деле же они успели избавить большинство крупных игровых центров от значительных денежных сумм, пока нескольким казино не удалось сравнить свои данные и понять, что они вовсе не столь безобидные туристы, какими кажутся.

Их заставили прервать свой «заслуженный отдых», поманив обещанием, что в этом конкретном казино их не узнают, а также весомой суммой для обеспечения дела. Хотя их и взволновала возможность еще раз тряхнуть стариной и сыграть хорошо отработанный спектакль, но им все же приходилось подавлять некоторое беспокойство по поводу того, что их могут узнать в любой момент.

— Это заведение действительно стоящее, правда? — сказал Генри, делая вид, что оглядывается по сторонам, когда они входили в один из лифтов.

— Придержите кабину!

Лифтер ухватился рукой за створку в ответ на этот призыв, и широкоплечий, с резкими чертами лица молодой человек в черном мундире ворвался в кабину.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, — заявил он официальным тоном, в котором не чувствовалось никакой вины, — но мне придется на минуту взять на себя управление лифтом.

Произнося это, он своим ключом отменил указанный этаж на панели управления и нажал другую кнопку. Дверь закрылась, и лифт поехал — вниз, а не вверх.

Шуман подавил охватившее его раздражение, опасаясь, что протест не соответствует характеру его персонажа.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Нет. Все под контролем, — заверил его этот человек, бросив на него всего лишь мимолетный взгляд и снова уставившись на указатель этажей.

— Я не знала, что здесь есть подвал, — сказала жена, чуть покрепче сжимая руку Генри. — Разве мы не на космической станции?

Понимая, что она затевает светский разговор, чтобы скрыть нервозность, Генри, все же, подыграл ей.

— Мне кажется, это нечто вроде складского помещения, — сказал он. — Все комнаты находятся…

Он замолчал, так как лифт остановился и дверь открылась. В проеме стояла еще одна личность в черном мундире, человек постарше, с лысой головой и театральными торчащими, как велосипедный руль, усами.

— Доставил вам еще двоих, сержант, — объявил их попутчик, кивая лифтеру, который бесцеремонно выбросил их чемодан из лифта.

— Очень хорошо, сэ-эр! — произнес лысый, едва удостоив пару взглядом, и сверился со списком, который держал в руках. — Посмотрим, вы должно быть Генри и Луиза Шуман… или мне следует называть вас мистер и миссис Веллинг?

Услышав свое подлинное имя Генри распростился с надеждой на возможность выпутаться из ситуации, изобразив изумление и оскорбленную невинность.

— Как хотите, — ответил он, беря жену под руку и выводя ее из лифта с максимальным достоинством, на которое был в тот момент способен; дверь лифта плавно закрылась за ними.

— Полагаю, вы хорошо слышите, сержант? — обратилась жена к пожилому.

— Простите, мадам? О, вы имеете в виду вот это? — Усач указал на устройство в своем ухе. — Нет, это устройство прямой связи со стойкой регистрации. У мистера Бэскома тоже такой. Он наблюдает по внутренней сети видеокамер, и когда замечает знакомое лицо, сообщает клерку, а он уже передает сообщение сюда к ним.

— Бэском? — Генри нахмурился. — Вы имеете в виду Тулли Бэскома? Я думал, он удалился от дел.

— Так и есть, сэр, — подтвердил сержант. — По-видимому, вы двое — не единственные старые боевые кони, которых снова призвали в строй ради этой схватки.

— Понятно, — сказал Генри. — Ну, передайте ему от нас привет, если у вас появится такая возможность.

— Передам, сэр, — ответил Усач, сверкнув улыбкой. — А теперь, если вы присоединитесь к остальным, то вам не придется долго ждать.

С этими словами он указал на ряд кресел и диванчиков, установленных в служебном коридоре. На них расположилась необычно подобранная компания личностей, некоторые из которых были похожи на бизнесменов, другие — на новобрачных, третьи — на миниатюрных пожилых дам, четвертые — на типичных рабочих, «синих воротничков». Хотя Генри не узнал никого из них, нарочитая небрежность их поз и равнодушные, ничего не выражающие взгляды в их с женой сторону выдавали их принадлежность к той же конюшне. Это были шулера и мастера жульничества, которые, так же, как и Веллинги, попались в сети службы безопасности. Хотя обстановка царила вполне приятная, и ничто не указывало на грубое обращение с пленными, но у Генри на секунду невольно возникло ощущение, что он находится в лагере для военнопленных, возможно, из-за редкой цепочки охранников в черных мундирах, стоящих вдоль стены.

— Что вы собираетесь с нами делать, сержант? — спросил Генри, разглядывая сборище.

— Вам не о чем беспокоиться, сэр, — ответил Усач, еще раз сверкнув улыбкой. — После того, как выловим еще нескольких, вас погрузят в автобус и отвезут обратно на вокзал космопорта.

— Вы хотите сказать, нас принудительно депортируют?

— Ничего подобного, — возразил сержант. — Это всего лишь вежливая услуга… при условии, конечно, что вы планируете отбыть. Если же вы предпочитаете остаться на Лорелее, это ваше право. До тех пор, пока не появляетесь в «Верном Шансе».

Перед мысленным взором Генри мелькнула картинка, как они с женой, получив от Максины Пруит билеты и аванс, затем пытаются провернуть ее план действий в одном из ее собственных казино, а не в том, на которое им велели нацелиться. Он поспешно прогнал это видение, пока оно не пришло к неприятному завершению.

— Нет, мы согласны на это путешествие, — поспешно ответил он. — Подозреваю, что прием в других казино окажется примерно таким же… только, вероятно, менее любезным. Кстати, должен сделать вам комплимент. Из всех случаев, когда нас не пускали в казино, или просили удалиться из него, здесь, несомненно, мы столкнулись с самым цивилизованным разрешением неловкой ситуации… не правда ли, дорогая?

Его жена коротко кивнула, но не смогла улыбнуться, или каким-либо иным образом разделить его энтузиазм.

— Это, по правде сказать, идея капитана, — объяснил Усач, — но я не премину передать ему, что вы ее оценили. А теперь, присядьте, прошу вас. Пока будете ждать, вам предложат напитки и булочки, или, если пожелаете, вон там приготовлен стол для игры в очко, чтобы вы могли, по крайней мере, немного поиграть до того, как уедете.

— С обычными ставками? — возмутилась жена, нарушив молчание. — Не говорите глупости, молодой человек. Мы же не игроки. Разве мы похожи на дураков?

— Нет, мэм. Извините, мэм.

— Лейтенант Армстронг!

Выходя из лифта, Армстронг оглянулся на оклик и увидел идущего к нему командира роты. Без колебаний, он вытянулся по стойке смирно, как на параде, и отдал честь со всем доступным ему блеском.

— Есть, сэр!

Когда капитан принял командование ротой, одной из его основных задач было заставить Армстронга слегка «расслабиться», стать более человечным и менее похожим на карикатурный плакат, призывающий записаться в добровольцы. Теперь это стало у них постоянной темой для шуток. На этот раз, однако, командир рассеянно отсалютовал в ответ небрежным взмахом руки, не улыбнувшись и не закатив глаза, как обычно.

— Есть новости? — спросил он, с тревогой обводя взглядом вестибюль. — Как все идет?

— Никаких проблем, сэр, — ответил лейтенант и расслабился сам, по собственному почину, раз уж его попытка пошутить осталась без внимания. — Пока мы отослали в космопорт четыре автобуса с пассажирами, отправляющимися обратно, и уже готовы помахать ручкой пятому.

— Хорошо, — сказал Шутт, внимательно выслушав доклад младшего офицера, и медленно зашагал, слегка наклонив голову и глядя в пол. — Как насчет концертного зала? Ждать ли мне еще одного визита мисс Уоткинс?

— Первое шоу прошло без сучка, без задоринки, — сказал Армстронг, шагая рядом с капитаном. — Говорят даже, что ей устроили овацию стоя и вызывали на бис три раза.

— Значит, никаких проблем, — заметил капитан. — Рад это слышать.

— Ну… с самим шоу проблем нет, во всяком случае.

Шутт резко вскинул голову.

— А это что должно означать? — требовательно спросил он.

Лейтенант нервно сглотнул.

— Гм… было одно сообщение, которое меня несколько встревожило, — сказал он. — По-видимому, в какой-то момент, когда в очередной раз опустили занавес, Ди Ди вытянула из-за кулис Лекса и представила его публике в качестве заведующего постановочной частью и своего старого театрального приятеля, который сейчас временно служит в Космическом Легионе.

— Вот это здорово, — прорычал командир. — Будто у меня и без того хлопот мало.

— Справедливости ради, сэр, следует признать, что это не совсем ее вина. Никто не предупредил ее, что нельзя выводить к публике наших подставных легионеров.

— Мне не приходило в голову, что она может это проделать, — ответил Шутт. — Ну, ладно… что сделано, то сделано, и мы ничего не можем изменить. Будем надеяться, что никто из наших противников не был на первом представлении… или, если и был, то не нашел ничего необычного в присутствии актера в нашей роте. Передайте Лексу, все же, чтобы он попросил ее больше этого не делать.

— Передам, — пообещал Армстронг.

— Одну минутку, лейтенант…

Командир слегка отклонился от курса, чтобы пройти мимо стойки регистрации отеля.

— Мистер Песивец, — позвал он и поманил управляющего пальцем поближе для краткого разговора. — Я слышал, все идет прекрасно. Теперь у вас достаточно комнат?

— Да, мистер Шутт. — Песивец выглядел слегка осунувшимся, но сумел собраться с силами и улыбнуться своему благодетелю. — Просеивание списка гостей должно обеспечить необходимое количество номеров. Мне пришлось повременить с размещением нескольких человек до тех пор, пока некоторых из «особых гостей», явившихся раньше, выселят из комнат, но я справляюсь.

— Хорошо… хорошо, — заметил Шутт и приготовился идти дальше. — Лейтенант Армстронг сообщил мне, что вы прекрасно работаете. Продолжайте в том же духе, и мы переживем это торжественное открытие.

Управляющий просиял.

— Благодарю вас, мистер Шутт. Полагаю, я удовлетворительно справился с той журналисткой?

Командир замер и с любопытством наклонил голову.

— С кем?

— С репортером, — повторил Песивец. — С той, с которой вы встречались, когда служили на Планете Хаскина.

— Дженни Хиггинс? Она здесь?

Теперь Шутт всерьез заинтересовался.

— Ну, да… я думал, вы знаете, — ответил управляющий. — Я узнал ее, когда она регистрировалась у стойки вместе со своим фоторепортером, и мне пришло в голову, что она может узнать некоторых из ваших людей — тех, которые здесь под чужими именами, — поэтому я сообщил по наручному коммуникатору вашей даме в центре связи. Я… я полагал, что вас поставили в известность.

— Нет… но думаю, вот-вот поставят, — мрачно произнес командир, пристально глядя на Армстронга, который старался не смотреть на него. — Лейтенант Армстронг… можно вас на пару слов?

— Что-то не так? — обеспокоено спросил Песивец.

— Насколько мне известно, нет. — Шутт улыбнулся. — А почему вы спрашиваете?

— Ну… вы на мгновение показались мне расстроенным… и я подумал, что сделал что-то не так.

— Совсем наоборот, — возразил командир, улыбаясь еще шире. — Я чрезвычайно доволен вашей работой. Лейтенант, почему бы вам не сказать мистеру Песивцу, как он прекрасно работает?

— Вы работаете прекрасно, мистер Песивец, — послушно повторил Армстронг. — Действительно, вся рота в долгу перед вами за то, что вы сделали.

Управляющий нахмурился.

— Простите?

— Наверное, вы не совсем ясно выразили свою мысль в последней фразе, лейтенант, — заметил Шутт.

— Я имел в виду долг благодарности, — уточнил легионер. — Мы не были бы там, где сейчас, если бы не вы.

— Ах, так. Э-э… благодарю вас, — произнес Песивец, неуверенно улыбаясь.

— Ну, теперь, когда с этим покончено, лейтенант, — сказал Шутт, все еще сохраняя улыбку на лице, — мне кажется, мы должны немного побеседовать.

— Гмм… я думал, сэр, что…

— Немедленно, лейтенант.

— Есть, сэр!

Бодрым шагом человека, отправляющегося на виселицу, Армстронг последовал за командиром в один из самых уединенных уголков вестибюля.

— А теперь, лейтенант, — произнес Шутт с натянутой улыбкой, — кажется, вы опустили по крайней мере один пункт в вашем «беспроблемном» докладе. Что вам известно об этой истории с репортером?

— Это произошло во время дежурства лейтенанта Рембрандт, сэр, — сказал Армстронг. — Она, вероятно, лучше всех сможет ввести вас в курс дела…

— Я не спрашиваю, когда это случилось, — перебил командир. — Я спрашиваю, что вам об этом известно.

Сохраняя каменное выражение лица в целях самозащиты, Армстронг внутренне содрогнулся. В Космическом Легионе существовала традиция, согласно которой признавалось право легионеров вольно обращаться с правдой в отношениях с лицами, не входящими в число своих. Так они и поступали, но в собственных рядах нужно было говорить правду. В ответ на это легионеры стали мастерами уклончивых ответов и бесстыдно переводили разговор на другую тему, что обычно срабатывало, но не в подобных случаях, если им настойчиво задавали вопрос в лоб.

— Ммм… поступило сообщение, как вы только что слышали, от Песивца, что репортер и оператор с планеты Хаскина регистрируются у стойки администратора, — монотонным голосом стал излагать лейтенант. — Лейтенант Рембрандт решила, и я с ней согласился, что…

— Минуточку. Когда это произошло?

Армстронг внимательно посмотрел на часы, прежде чем ответить.

— Примерно пятнадцать часов назад, сэр.

— Пятнадцать часов? Почему мне не сообщили?

— Я предлагал это сделать, сэр. Однако, когда мы попытались связаться с вами, Мамочка сообщила, что вы ушли из эфира примерно час назад, чтобы немного поспать, и Ремми сказала… виноват, лейтенант Рембрандт упомянула, что вы прежде поощряли ее принимать больше самостоятельных решений, поэтому она решила сама справиться с этим делом и не беспокоить вас… сэр.

— Понятно, — ответил Шутт, слегка поморщившись. Затем поднял бровь. — Похоже, что вы во всем этом участвовали. Разве дежурила не лейтенант Рембрандт?

— Да, сэр. Я… я просто слонялся поблизости, ожидая начала своего дежурства. Я все равно не спал, сэр, и решил помочь ей, раз уж оказался там. Она несколько раз делала то же самое для меня.

— Предполагается, что вы используете свое свободное время, чтобы поспать или как-то иначе отдохнуть, лейтенант. Поэтому вам и составили такое расписание. В противном случае вы не сможете действовать с максимальной эффективностью, если что-то произойдет во время вашего дежурства.