Голос из хора

      Кошка умильно мяукает на дверную ручку - открыть.
      - Каждая могила стоит четыре пятьдесят. Вырыть и возвести холмик.
      Свет такой слабый в бараке, что хочется заболеть. Кашляни - и вылетят зубы. Догадываюсь, как завтра с утра я стану удивляться бессилию этого вечера...
      Не пойму - то дым бежит по стене или тень от дыма?
      III
      - Вставай, земляк! Страна колеса подала!
      (В тюрьме - перед этапом)
      ...Цыганка с картами, глаза упрямые,
      Монисто древнее да нитка бус...
      Хотел судьбу пытать с бубновой дамою,
      Да снова выпал мне пиковый туз!
      Зачем же ты, моя судьба несчастная,
      Опять ведешь меня дорогой слез?
      Колючка ржавая, решетка частая,
      Вагон столыпинский да стук колес...
      - Прошел Крым и Рым.
      - Вся отрицаловка.
      - Общество - это интересная, жизнерадостная среда!
      - Человеку нравится, когда ему молчаливо поддакивают.
      - Не говорит "прости", но подразумевает...
      - Не знаешь, кому сказать "здравствуйте", а кому - "здорово".
      - Здорово, Валек, - говорю.
      - А меня, - отвечает, - уже не Вальком звать.
      - Живет сам на сам.
      - Он такой изоляционный, что с ним никто не пьет.
      - Я говорю тому вору, который заболел: ну что будем делать?
      - Жить - надо? Курить - надо?
      - Жизнь надо толкать.
      - Жизнь - это трогательная комбинация.
      - Эх, жизнь-пересылка!..
      - Все хотел до матери доехать. Четыре, говорит, раза ехал напрасно. Только бы, говорит, до матери. В пятый раз поеду.
      - Приехал - снял полоску.
      (Со спеца: особый режим - "полосатики", "зебры".)
      - Я сижу следственный, а Вася - за сухаря.
      - Значит, чтобы и вам подогрев не шел. А нас - как хотите: хотите грейте, хотите - нет, это ваше личное дело...
      - Обстановка - будь-будь!
      - Устроился я-тебе-дам!
      - Пардон, хлопцы!
      - Было нас пять человек. Все - интеллигенты, за исключением меня...
      - Конечно - разница! Он - солдат, домашняк, а я - бродяга, без никому.
      - Видно, нам суждено жить в шуме и крике...
      Стояли и лаяли друг на друга, многократно варьируя слова "козел" и "кобель".
      - Ты со мной не киськайся - я тебе не ребенок!
      - Вы воба для меня одинаковые псы!
      - Просто по своей скромности я не решаюсь вас послать на три буквы.
      - Я человек надрывистый!
      - Заделаю я ему чесотку! Будет соломой укрываться, зубами чухаться.
      - Как я ему дам по скулятине!..
      - Не обманет - ограбит. И я там крысятничал. Жить-то надо!
      - Нам было легче: мы рвали, как волки.
      - Как ни говори, а все же за счет этого пьешь.
      - Так разодета, что две недели пить можно, если ее ограбить.
      - Кто не рискует - тот в тюрьме не сидит.
      - Днем ножи точить - ночью на работу ходить.
      - ...Да что вы - никого пальцем не тронул! Исключительно - игрой!
      (Вариант "Господина Прохарчина")
      Русские скупцы не так копят деньги, как фантазируют вокруг них. Порфирий Головлев, Плю-шкин, пушкинский Скупой Рыцарь - все это очень русские натуры. Они больше воображают, сидя на сундуке. Они заводятся по мелочам, а на серьезные потери и выгоды смотрят сквозь пальцы.
      - У меня была мания - разбогатеть.
      - Деньги такой соблазн, что от них никто не отказывается.
      - Для девчонки тоже нужно деньги иметь: она телепатически чувствует, есть что в кармане или нет.
      - Старуха копила деньги пацану на мотоцикл.
      - А денег мне не надо, - говорю. - Я сам золото.
      - Вот выйду на волю, овладею черной магией...
      - Корень зарыт в том, кому как повезет...
      Воспоминания о роскошной жизни:
      - Питаюсь одними шпротами, ем угрей!..
      - А в магазине - что хочешь, только живой воды нет. Лишь бы - твои деньги.
      - Батоны в пупырьях. Консервы "Крабы": черви такие белые - в бумажках.
      - Экспресс обтекаемой формы.
      - Портфель из чистокровной кожи!
      - Люди с большой буквы.
      - Им дана вся свобода жизни!..
      - А в тот бокал поллитра влазит!
      - В Ленинграде все дома - архитектурные! Заходи в любой подъезд и любуйся на голых ангелов.
      - Вынимаю белый батон, чтоб меня расстреляли, вынимаю поллитру...
      - Шампанское там между прочим мелькало.
      - Пьяницы цокаются: за ваше! за наше!
      - Увеселяющий напиток.
      - Пьяный я добрый, и она любила, когда я пьяный.
      - А у меня мысль развивается, когда я сильно выпью.
      - Лежишь - как на Луне: блаженство!..
      - Вытаскивают меня на улицу, а улица у меня - как мельница, и люди по ней на головах ходят и ногами машут - овечью шерсть стригут.
      ...И в таком разбитом виде иду на вокзал. Фуражку на глаза и иду, на грани отключения, и мозги мои уже где-то там...
      - Был бы я президентом, я бы для людей устроил такой закон: 60 лет пей, 40 опохмеляйся и - конец!
      - Нет, без работы нельзя. Интересу нет.
      - А я и работал, и пил.
      - Один плачет, другой смеется, третий чего-то боится. Кто что вспомнит. Бывали чудные мгновенья. Как бы тебе сказать? - дуреешь. Совсем дуреешь. Отключаешься!
      (Курение плана)
      - Да я специально выпил - чтоб разговаривать с вами достойно!..
      (Встреча с начальством)
      - Я говорил несвязно, но мысль свою удерживал. Вы, говорю, господа, меня не гипнотизируйте!..
      Искусство рассказывания в значительной мере держится на постепенности вхождения в частности и детали. Речь должна быть медленной, глубокомысленной, рассеченной паузами на предметно-весомые отрезки.
      Мало сказать:
      - Иду в баню.
      Лучше растянуть, углубиться:
      - Иду - в баню. Беру... (что беру?) мыло. (Да? подумал-помолчал еще секунду.) Полотенце. (С усилием, с каким-то восторгом.) Мочалку!!
      И все слушают - завороженные. Жаль, не всегда хватает самоуверенности в произнесении слов. Сбиваешься на скороговорку - в урон рассказу. Важно хотя бы простое членение, вроде:
      - Баба. Кацапка. Такие вот титьки. Тамара.
      Также - закон композиции. Начало должно быть вкрадчивым. Удар кинжалом наносится в конце первой главы.
      Еще речь должна быть душистой или лучистой. Чтобы к ней хотелось еще и еще вернуться. Чтобы фраза дышала тайным восторгом, азартом. Чтобы, читая, хотелось еще в нее поиграть.
      Вот и вернулось все на свои следы, и снова метет февралем, заворачивая бушлаты, и, кажется, в десятый раз принимается таять, и сеять, и опять мести и крутить. Но кто-нибудь хлопнет дверью и объявит прокуренным голосом:
      - Март.
      Сыро, веско, непререкаемо так припечатает:
      - Март.
      И все повеселеют.
      И кошка сидит на снегу, угревшись, и слушает свои животные токи.
      14 марта 1968.
      - Сердце бывало стучит, как скорострельный пулемет. А сейчас - как рыба: тук, тук...
      - Я был молодой, физически здоровый, ничего не боялся.
      - У тебя еще в штанах кудахчет!
      - А он, сука, дубаря секанул утречком!
      - Баба выбей окна.
      - Дед освободился особо опасным рецидивистом.
      (Дед - кличка)
      - Кую пиковый туз!
      - Бей в глаз - делай клоуна!
      (Прибаутка в драке)
      - Невыносимые наши удары им отразить было нечем!
      - Прижали нас к карбид-заводу...
      - Пурды-пурды.
      (Иностранный язык)
      Точные определения:
      - Бюст Пушкина во весь рост.
      - Три богатыря: Минин и Пожарский.
      - Я достиг своего фиаско!
      - Голова не болит ни грамма.
      - Человека два медсестры.
      - Во-первых, три причины.
      - До кости мозгов!
      - Вся автобиография жизни.
      - Продукты не принимают за исключением деньги.
      - Я получил сумму в разрезе 120 рублей.
      - У тебя буржуазная жила в голове.
      - Воет, как кобыла.
      - Он, сука, длинный, как заяц.
      (И я подумал, что зайцы в самом деле непропорционально длинны.)
      - И всякий человек для него - Коля.
      (О сумасшедшем)
      - Все одеты в шляпах.
      - Стоит мне поговорить с человеком полчаса - и я о нем составлю беспринциндентную резимю.
      - Этот неморально устойчивый человек.
      - При наличии отсутствия энергии.
      - Все это иллюзорный обман.
      - А я стою - как вон та бухгалтерия.
      - Стоит повар - будка: 40 на 90.
      - У меня невменяемость на 45%.
      - Сторублевая Катя.
      - Чтобы из этого не получился какой-нибудь Сыктывкар.
      - На мне - хаки-брюки, хаки-бушлат, хаки-шапка.
      (В побеге)
      - Трава против нервной системы.
      - Солидные хлопцы - Пушкин и Гете...
      - Четыре языка знает: немецкий, французский и английский этот самый.
      - Смотрю: сидит баба-капитан.
      - Судьиха.
      - Девушка из Баку.
      - Молодая баба с 42-го года.
      - Чан-кай-ше.
      (Чайхана)
      - Итальянский танец кампанелла.
      - Где-то в Харькове или в Одессе - вот в этих местах...
      - Командировочка не доходя реки Индигирка.
      - Каком песня - таким мотив.
      И после каждого стишка в альбоме было написано слово: "Конец".
      Постоянные эпитеты:
      - Тупой, как валенок.
      - Темный, как махорка.
      - Псы кудлатые! Козлы вонючие!
      - Окозлел.
      - Ты не лошадей!
      - Силаускас!
      (В подражание литовскому)
      - На выкинштейн.
      - Голый васер.
      - Что ты вертишься, как змей на огне?
      - Бесхребетный полузмей.
      - Калики-моргалики.
      - Устал, как конь.
      - Я работал, как лев, возле этого деда.
      - Морская колбаса.
      (Треска)
      - Ну, мне хаванину принесли. Покушать то есть.
      - Пустой шараш-монтаж, ловить нечего.
      - Обрыв Петрович, драп-марш.
      - Бессвязный дурак.
      - Прокаженная морда.
      - Полкаши в папахах.
      - Укроп Помидорович.
      - Асфальт Бетонович.
      - Ломом подпоясанный.
      - Студент Прохладная Жизнь.
      - Фуцан, дико воспитанный, - ни украсть, ни покараулить.
      С нарастающим вдохновением:
      - Я им говорю
      ну что?!
      Блядво.
      Педерастня.
      Гондовня.
      Но иногда слово повергает меня в отчаянье. Уж на что кошка отвлеченное существо, так он и кошке ласковым голосом норовит сказать пакость:
      - Ну иди сюда, проститутка.
      Слова его, прилепляясь к вещам, превращаются в язвы. Он заражает ими все, к чему ни притронется. Назвать вещь значит для него - обругать.
      Иерархия навыворот:
      - Вы примите, пожалуйста, книжонки и я этот стульчик возьму.
      Эту печку складывали с такой матерной бранью, что, постояв полгода, она разваливалась. Вещи, когда их делаешь, не любят ругани.
      Мужчина ругается, чтобы обругать, оскорбить. Женщина ругается, для того чтобы произнести - губами - непотребное слово.
      - Да ты хоть выругайся - проще будет!
      Не легче, а проще. Свой брат. Средство фамильярной общины. Ругань как создание дома, уюта, семейной атмосферы. Ругань - как тело души.
      Бедный эстонец. Попав в лагерь, он принял русскую ругань за норму языка. В больнице у старичка вышел конфуз.
      - Ну как здоровьице?
      - Куево, доктор.
      Католик-поляк - надзирателю: - Ты меня не тревожь, чтобы я в праздник свой не ругался!
      - Я еще плакать не умел по-русски.
      Пропавших коров обычно кличут какими-то мыкающими, по-утробному взывающими голосами. Чувствуется попытка найти с гулёной общий язык.
      Иностранные слова в русском языке. Аэроплан, электричество. Стыдиться ли нам этих слов, тем более чураться ли их? Не в том дело, что вошли, но в том, что, войдя и прижившись, отозвались для русского уха полнее и многозвучнее иных исконных. Простенький, доморощен-ный, общеупотребительный теперь "самолет" меньше говорит нашему сознанию, нежели заимствованный "аэроплан". Ну что такое самолет? В ряду подобий - самокат, самовар, самогон - наименее яркое слово, ничего не говорящее, кроме сообщения пустой голове: сам летает. В сочетании "ковер-самолет" еще куда ни шло, а так - не слово, обглодыш. И как значителен рядом по смыслу аэроплан! Это - целая эра плана, европа плавания, парящие, распластанные крылья и закрученный вихрем винт-аэро; мы понимаем его чужеродность, на этом неестественном аэ глотку свихнешь - и все-таки, раскорячив пасть, из нёба-неба исторгнешь, выдавишь горлопана во внешний воздух, в смерч. И - айра (тарайра!), вихляясь, подтанцовывая плечами, дрожание планок, хрупкость конструкции (аппарат аэроплан), на переборках, растяжках, и крепкость и пустота каркаса, дребезг в тверди, стрекотание, заглатывание воздухом, облаком, соплом - и на арапа - раплан.
      Электричество. Опять это выворачивающее, растягивающее рот до ушей, заезжее - Э, пере-ходящее в наше плавное еле-еле, или-или, скользит, пока не встретится ктри - включатель, взрыв, щелканье, зажглась тонкая проволока - трик-трак, ич-ич (птичий щебет), - и это сочетание начальной мягкости с внезапной яркостью спички, с искусственной химией, на спинах количеств вступает в строй всевозможных "э" - энергий, эпох, экономик (сюда, сюда электричество).
      Эти непроизвольные ассоциации уха сродни народной этимологии, однако не настолько буквальны и не так наивны; случайно перекликаясь, они вправляют чужое слово в родимый ряд, приращивают и прививают, - цветет.
      Получилось: калоши (галоши) более в духе русского языка, чем мокроступы. Они точнее: тут и около, и ложь, и ложка, и лошадь, и шел голышом. Более дальняя связь у К. Чуковского калош с крокодилом тоже возможна и законна: и те и другие водятся в воде, ползают по грязи, мокрая, прикинувшаяся подошвой невидаль.
      Дирижабль - в первую голову жаба. Потом: дери, держи, жиры и жиды. Был - дилижанс, а стал - дирижабль.
      Но мне почему-то еще в дирижабле слышится Симферополь.
      "Лесенка" Маяковского, помимо очевидных ритмических и архитектурных проекций, двигав-ших рукою строителя, вызвана к жизни стремлением вдохнуть энергию в текст путем его особого, бросающегося в глаза, экспонирования. Любая речь, в принципе, расположенная подобным оборазом, читается с нажимом и начинает походить на стихи. Но от этого непрестанного нажимания она в конце концов устает.
      В "Записках охотника" Тургенева об охоте почти ничего не рассказывается. Охота нужна, чтобы барин встретился с мужиком. Где им еще было встретиться? То же делал Некрасов. Охотник тогда заменял спецкорреспондента: вылазка в жизнь. До него контакт ограничивался встречами на постоялом дворе, и все совершалось под звон колокольчика. С ямщиками тоже беседовали. Но сколько можно путешествовать из Петербурга в Москву и обратно? Барин вылез из коляски и взял ружьецо. Ситуацию предвосхитил Пушкин в "Барышне-крестьянке".
      Попался томик Лескова. Очень нравится его взлохмаченная и рыщущая, как собака, в разные стороны фраза. Она почти полуграмотна и торчит. "Наш ротмистр был прекрасный человек, но нервяк, вспыльчивый и горячка". Такая корявость! - "против всяких законов архитектоники и экономии в постройке рассказа" ("Интересные мужчины").
      У Лескова в "Головане" высказана мысль, об которую обломают зубы любители изображений с натуры. Мне-то она кажется крайне важной.
      "Я боюсь, что совсем не сумею нарисовать его портрета именно потому, что очень хорошо и ясно его вижу".
      Именно потому! А еще рекомендуют рисовать то, что хорошо знаешь.
      В этой фразе - гроб всякой преднамеренной точности и, может быть, основа общей психологии творчества, работающего, в сущности, всегда на незнакомом материале, который поражает и будит воображение. Оно-то, воображение, встав на дыбы, и натыкается на "сходство с натурой". То, что слишком знакомо, не удивляет и поэтому не поддается копированию. Искусство всегда для начала действительность превращает в экзотику, а потом уже берется ее изображать.
      Танцуя отсюда, Лесков создает своей речью в первую очередь ощущение растерянности и неумения рассказать о случившемся и тычет слова как попало, с грубой неуклюжестью, надеясь, что эта мечущаяся в слепом недоумении речь в конце концов ненароком напорется на предмет и тот оживет и воспрянет в ее косноязычии - в "стремительной и густой дисгармонии". Как описать самоубийство, чтобы оно в итоге не было бы протокольным отчетом, но передавало бы весь ужас и бессмыслицу события? По-видимому, для начала следует избавиться от самой задачи описать его в точности. И вот он, отступя, растопыривает слова, как пальцы, и машет ими, так что в результате это открещиванье от рассказа становится лучшим способом ввести нас в курс и ухватить совершившееся беспомощным нагромождением речи, даже и не пытающейся ничего изображать:
      "Очень трудно излагать такие происшествия перед спокойными слушателями, когда и сам уже не волнуешься пережитыми впечатлениями. Теперь, когда надо рассказать то, до чего дошло дело, то я чувствую, что это решительно невозможно передать в той живости и, так сказать, в той компактности, быстроте и каком-то натиске событий, которые друг друга гнали, толкали, мостились одно на другое, и все это для того, чтобы глянуть с какой-то высоты на человеческое малоумие и снова разлиться где-то в природе".
      Отказался воспроизвести - и этим воспроизвел.
      Удивительно слышать по радио "Славное море - священный Байкал" или "По диким степям Забайкалья ". Кажется, что тут особенного. Но как звучит это здесь и как это слушается!.
      - Для меня даже спирт тяжел. Дайте мне тихое утро на углу леса! Выйду в поле и грохнусь в обморок.
      - Клянусь свободой!
      (Почти междометие)
      Обращение к деревьям:
      - Кормильцы!
      - И не поймали?
      - Где поймаешь! У них миллион дорог, а у меня - одна.
      - В руках у меня - пугачевская пушка: ракетница с автоматным стволом. Свинцом заварена. Без мушки. Как дашь в лоб - глаза выскочат.
      - Судья спрашивает: зачем же вы, свидетельница, показываете на человека, что он стрелял, когда вы сами не видели, да и вообще вас не было в это время?
      Старушка отвечает:
      - А я думала - мне пенсию дадут.
      - В парикмахерской скосил глаз, а рядом, у соседнего зеркала, вижу, тоже бреется и давит на меня косяка.
      (В побеге)
      - Там оперативка - как паутина. И тайга. И зима. И населения - нету.
      - Склонник.
      (Склонен к побегу)
      - Чувствую, на висках у меня капельки холодного пота.
      - У меня очко сыграло.
      (Были сомнения, внутренняя расколотость, несбыточная надежда)
      - Выбери, говорит, свою звезду и иди. Масса железных дорог останутся слева.
      - Беру велосипед и еду в другую сторону.
      - Девчонка, с которой я таскался, кинулась мне на шею.
      (В побеге)
      - Смотрю - фалует, чтоб явился в прокуратуру.
      - Волк и меченых берет.
      (Поговорка)
      - Вы, говорю, змеи, не вешайте мне лапшу на уши!
      - Что вы мне нахалку шьете!
      Врач говорит:
      - Либо дураком тебя признать, либо здоровым - в любом случае вилы.
      - И я сегодня сижу на вашей подсудимой скамье!..
      - Все дивлятся на меня, як на тигра.
      - Покажите же теперь ваше мужество!
      - ...Чтобы работать и приносить пользу стране, где мой народ живет!
      - Одна минута молчанки.
      - И тем самым устранить из жизни.
      - Но ихний образ у меня в глазах остался!
      ...Если в секции слишком шумно, надеваю ушанку. Это уже закон: чем человек ниже в умственном или образовательном цензе, тем в большинстве случаев он громче, крикливее. Это какая-то страсть производить в воздухе шум. Некоторые, даже рассказывая, надрывают горло, вопят. Точно хотят перекричать кого-то.
      Радио не выключают. Говорят, под радио им крепче спится. Шумовой фон, вероятно, создает иллюзию жизни, полной смысла, событий. Или это способ заговорить пустоту, гложущую изнутри, как болезнь, попавшего в беду человека? В тишине они сошли бы с ума.
      Как я жил вчера? Небо было очень звездным. Пришел ночью с работы и повесил в головах чистое полотенце. Как будто убрался к празднику. Бывает, от этой мелочи все в жизни зависит. Вот и полотенце - почти вымытая до блеска квартира.
      21 апреля 1968. Пасха.
      ...Или просто тихо сидеть, отдыхая всем телом.
      Любовь к ночи за избытком света. Слушание (подслеповатость) пейзажа.
      - Одеться бы небом и как по ковровой дорожке - через запретку!..
      Поверил в факт бессмертия от его повторения: сошло два раза в побеге, и в третий сойдет.
      - Солдат не посмеет стрелять - у него рука отсохнет вместе с ружьем...
      Мораль: за что даруется высшее благо? Возможно, за то, что птичек кормил, когда самому есть хотелось. И сам не помнил потом, когда же он их кормил.
      Мне лист бумаги - что лес беглецу.
      - Лес лучше поля: в лесу укрыться можно.
      - А ты возьми палочку в руки и иди, и иди...
      - Иди - там тебя ждет недописанная страница!
      "Очарованный Странник" Лескова, возможно, написан в пику разочарованным дворянам Пушкина и Лермонтова.
      - Напиши ей тогда, что я не умер. Что я просто - ушел.
      Говорят: как звезд в небе. На самом деле звезд не так уж много. Их можно пересчитать по пальцам. Сколько в Большой Медведице? От силы семь. Но они видят друг друга и помнят: наперечет.
      Одинокий брезгливец:
      - Я бы мог несколько месяцев с вами интересно беседовать. Не переставая!
      Смешно. Тетерева. Вслушайтесь лучше в свист ветра.
      Живу одиноко и замкнуто. Прогуливаюсь вечерами, по полчаса перед сном. Приятно, когда никого рядом.
      Это от тесноты. А пишут в книгах-журналах, что каждый человек нуждается в личном прос-транстве и, если всюду люди, можно заболеть. Невольно набрасываешь на ресницы невидящую сетку и, пользуясь рассеянным зрением, смотришь, но не видишь. Видишь только, что кошка вытянула ногу, как фабричную трубу, и вылизывает, - хорошо.
      Всё как встарь, как в прошлом году: сижу за тем же столом под той же березой, и всякие сережки и семечки капают на бумагу, словно это было вчера. Скорость в распускании листьев, в повороте солнца на лето такая, как пускают в кино, когда хотят показать, что прошло столько-то лет, - не успел снег выпасть, и уже тает, и уже вишни цветут. Как-то даже жалко, что время так быстро течет.
      10 мая 1968.
      В музыке Моцарта, Гайдна сохраняется значение благовеста. Правда, у них он становится благовестом любви и весны. Когда до нас по радио долетает подобная музыка, то как-то не допускаешь умом, чтобы автор ее мог умереть.
      Пока жду разгрузки, любуюсь на лес, подошедший близко к запретке. Такая осиянная плоть, фосфоресцирующая зернистость. Кроме Клода Лоррена, ничего не подберу.
      Впадаю в пастораль. Но когда смотришь подолгу на один и тот же, навязчивый, манящий ландшафт, и он внезапно меняется на фоне неизменного быта и растет быстрее, чем мы живем, когда природа оказывается подвижнее человека и реагирует более внятно, сознательно, давая даже в этом ничтожном загончике столько пищи душе и глазу, что хочется ее непрестанно благодарить, - тогда возвращаешься невольно умом к одному и тому же дереву, и стремишься постичь это плотное, пучеглазое облако, и удивляешься его доброте и спокойному превосходству над нами.
      Говорят, в Западной Германии самые интересные люди - полицейские. Они же всего человечнее и снисходительнее к нашему брату. Видимо, все же какое-то, по характеру и духу профессии, соприкосновение с фантазией, с чрезвычайным и экзотичным в быту делает их понятливее и живее для нас. Русский бродяга-пропойца, странствуя по Германии, по несколько суток (недель) регулярно отдыхал за решеткой. Накормят и, случалось, опохмелиться поднесут - на свои деньги. Как-то подобрали на улице. Камера-одиночка. Вдруг - добродушная, толстощекая рожа шуцмана в кормушке и кружка пива. В виде приветствия (рот до ушей):
      - Смерть немецким оккупантам!
      Единственные русские слова, какие знает.
      - У немца была задача капитулировать Россию.
      - Всю грудь оккупировало.
      - Ауфштейн! - пошутил мужичонка, вбегая в курилку, но таким грозным тоном, что я ужаснулся: помнит! И рассмеялся ненатурально каким-то демоническим смехом. Удивительно, как ненависть разъедает сердца. Как ненавидящие слабы и беспомощны, как ненавидящие беззащитны...
      О Гитлере:
      - Его обращение погубило. Страшно погубило. Наш не любит, когда по морде.
      - Жиды снятся?!
      (Обычная шутка на тему стонов или криков во сне. Жиды приходят ночью душить и мучить спящего, который, надо думать, когда-то их ликвидировал. Конечно, не грех было тогда их убрать, но вот теперь они - снятся...)
      ...Сидит в камере мальчишка
      Лет шешнадцати дитё.
      - Ты скажи, скажи мальчишка,
      Сколько душ ты загубил?
      - Восемнадцать православных
      И сто двадцать три жида.
      - За жидов тебя прощаем,
      А за русских - никогда!
      Завтра утром на рассвете
      Расстреляем мы тебя.
      (Старинная песня)
      Человек всегда и много хуже, и много лучше, чем от него ожидаешь. Поля добра так же бескрайни, как и пустыни зла...
      - А если есть изверг - что хотите делайте, он все равно - изверг!
      - Хватит ли у меня силы мужества кошку в топке сжечь?
      - Я за свою идею не одного на тот свет отправил.
      Русский человек только и делает, что искушает Господа каким-нибудь рацпредложением. То один вариант предложит, то другой по части устроения мира. Богу хлопотно с русским человеком.
      - Всех, кто не в нашей компании, я бы уничтожил!
      - Если б снял я тогда с него золотые часы, давно бы был на свободе...
      - На мне два трупа.
      - Дал ему руки замарать.
      - Я ему говорю с той стороны (у брода): - Не ходи, Василий Иваныч. Стрелять стану. - А он - идет, смеется: не выстрелишь...
      Что было делать?
      - Ладно, отвечаю, о вашем деле я никому не расскажу. Но как вы могли, скажите, детей ведь, детей, трех-четырех лет, сколько их там оставалось, в детсаду?..
      - Да дети-то были бесхозные!..
      - Хочу, говорит, чтобы меня зарезали чистые руки...
      - Ну а жалко было?
      - Какая жалость, Андрей?
      Убийца, даже праведный и несчастный, обязательно убьет "неправильно", "неуместно", не так и даже подчас совсем не того, кого намеревался убить. Труднее понять, зол ли убийца, или это больше - судьба, случай, стечение обстоятельств. Преобладающее чувство - "не я!" (а так получилось). Но не всегда ли у нас при самом плохом - "не я"? Не способен ли "добрый" на зло, любой добрый на любое зло, а все решает какой-то третий случай? И не потому ли - кто в мыслях своих, ибо этого уже достаточно: убийца!?
      - Во мне злости столько, что положи меня на лед - на полтора метра оттает.
      - Пускай я лучше умру, чем убью.
      ...Посмотрел на кошку, сказав ни к селу, ни к городу:
      - Ее убить надо.
      Беззлобно, спокойно, как говорят - пора завтракать, или не мешает побриться.
      - Не вытерпел - замочил.
      Живьем он никого не брал. Но, подкравшись к беглецам - ночью, в лесу, у костра, - никогда не стрелял сразу, но, взяв на прицел, выжидал минуту-другую:
      - Пускай поживут, помечтают...
      - В своих глазах я вижу его прокаженным!
      - Так и сгинул от мужицкой руки - как свинья.
      - Да ты бандитее меня!
      - И она уже чувствует, кобра, что ее свеча догорает.
      - Что человек думает - то ничего не значит.
      За несколько месяцев, как объявиться ему Государем, Пугачев и не думал об этом. Не обнаружим мы в нем и наклонностей к злодейству. На допросе 16 сентября 1774 г. Пугачев показывал - о своем пребывании в Казанском остроге: "Между тем пропало у меня не помню сколько денег, а как многия о сем узнали и хотели отыскивать, однакож, я об них не тужил, а сказал протчим: "Я де щитаю сие за милостыню, кто взял - Бог с ним". Вина же я тогда не пил, и временем молился Богу, почему протчия колодники, также и солдаты почитали меня добрым человеком. Однакож, в то время отнюдь еще не помышлял, чтоб назваться Государем, и сия жизнь не была тому причиною, чтоб вкрасться людем и после, как назовусь Государем, чтоб можно было и на сию благочестивую жизнь ссылаться ".
      Это - зима 1773, а летом - все начнется. Доброту души Пугачева подметил Пушкин, а также - его плутоватость, ловкость, пронырство. Недаром, как участник Прусского похода, Пугачев вспоминал о полковнике Донского войска Денисове, "который и взял меня за отличную проворность к службе в ординарцы".
      Скорее всего Пугачев представлял собою обычный в России тип "легкого человека", которым играет судьба и который при случае сам не прочь с ней поиграть, становясь то добрым, то злым, не будучи таковым по природе, но приноравливаясь к обстоятельствам, имеющим характер везения, легкого и непрочного "щастья", как и в эпизоде с деньгами милостиво вдруг одарил такого же случайного и легкого на руку вора.
      Узкая, как сабля, рука и модное слово "лайнер" - вот и весь человек.
      - Я с шестнадцати лет - как рыба в воде.
      - Полтора класса окончил пополам с братом.
      Об удаче:
      - А это я добыл без отца и без матери!
      - Сколько вас?
      - Восемь человек, и все - ни за что!
      (Обычная острота)
      Игровой человек не постесняется рассказать о себе любую гадость. С удовольствием даже расскажет: вот я какой! Он отделяет себя от себя и созерцает свои непотребства в третьем лице - как художник. Судьба для него лишь сюжет, требующий занимательности. Но сколько в этом сюжете он бед натворил!..
      "В моей жизни и биографии нет ничего, кроме заслуг перед человечеством...
      Таких людей, как я, везде только награждают...
      Беру на себя смелость заверить вас, что с таким бескорыстным человеком, как я, вы еще не встречались..."
      (Из "Жалобы Генеральному Прокурору")
      ...Но встречаются натуры мечтательные: - Почему Москва - не в Сухуми?! Вот если бы в Сухуми Москва была!.. Красивейшее место!
      - Москва - столица: туда со всего мира приезжают в шляпах.
      - Купите туфли - и вы сразу почувствуете себя Королем Лиром.
      "Печальна жизнь, и я вот так сижу печально в печальной действительности и жду экзистенци-ального озарения".