Мой друг – вампир

– Эх, Танька, а еще говорила, что готова ради него на все!

Не слушая возмущенные реплики Панкратовой, я пошла к развалинам.

– Кристиан, ты здесь?

Взгляд обшарил темные углы подсобки. Я не ошиблась – он находился на том же месте, что и во время нашей первой встречи, – лежал на полу, закутавшись в старый Татьянин плед. Увидев меня, вампир поднял голову:

– Если за тобой следит охотник, мне конец. Днем я беспомощен.

– Алекс уехал. Заполучив кристалл, он потерял всякий интерес к нашим краям. А я догадалась, что ты по-прежнему скрываешься здесь.

– Хорошее убежище от солнца. Для бродяги вроде меня почти настоящий дом.

Щемящая тоска сжала мне сердце. Как можно назвать домом эту сырую, пропахшую гарью дыру? Почему человек, который сделал нам столько добра, должен скрываться здесь, зная, что в любой момент за ним могут прийти безжалостные головорезы-охотники?

– Послушай, Кристиан, когда стемнеет, приходи ко мне в гости. Мы будем пить чай с…

– Я не приду к тебе в гости. И я очень давно не пью чай. В любом случае спасибо за приглашение.

Настало время прощаться, но мне не хотелось уходить и оставлять Кристиана одного. Вместо этого я подошла ближе, присела на бетонный блок и, желая оттянуть расставание, спросила:

– Каким образом этот невзрачный камешек может погубить всех нас?

– Сам по себе осколок не опасен Он лишь часть волшебного кристалла, явившегося в наш мир в незапамятные времена. На протяжении всей истории человечества люди стремятся обладать им, веря, что камень дает неограниченную власть. На самом деле это ключ, открывающий врата между царствами живых и мертвых Овладевший кристаллом мог бы превратить землю в ад. Несколько раз это почти удавалось… Шрамы на теле реальности, они никогда не исчезнут… – Пробормотав непонятную фразу, Кристиан умолк, думая о чем-то своем.

– И?…

– Попытки оканчивались неудачей, потому что всегда находились люди, преграждавшие путь злу. Однажды они разбили кристалл, лишив его магической силы. Но ключ невозможно уничтожить. Его осколки постоянно стремятся слиться в единое целое.

– А нельзя было выбросить их в море, замуровать в кратере вулкана?

– Ни океан, ни скалы не удержат эти осколки. Они все равно попадут к людям. Ведь только человеческая воля может открыть дорогу демонам ада. И только человеческая воля может помешать частям кристалла воссоединиться. Но тех, кто станет хранителями осколков, ждут страдания. Камень притягивает боль и несчастья. Поэтому мне не хотелось надолго оставлять его у Татьяны. Хорошо, что кристалл достался охотнику, я бы все равно не смог удержать его. И кто знает, в какие руки он бы попал? Кровавый Алекс способен на страшные поступки, но он совершает их во имя добра. Этот человек искренне ненавидит все, что связано с темными силами. Много лет назад от колдовства погибли родители Алекса, и теперь он мстит, выжигая зло огнем. Пока осколок у Кровавого Алекса, тот, кто мечтает открыть врата, останется не у дел.

Кристиан замолчал. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я вдруг увидела, какой у него больной и несчастный вид. Должно быть, вампир испытывал голод, и мое пребывание здесь было неоправданным риском. И все же думать о том, что сейчас мы расстанемся навсегда, не хотелось. Кристиан задумчиво смотрел поверх моей головы.

– И все же… – пробормотал он.

– О чем ты?

– Я подумал, что человек невольно проникается духом того, с чем борется. – Он растянул губы в невеселой улыбке. – Остается надеяться, что камень в надежных руках. Ведь это последний осколок кристалла, ведь некто почти собрал дьявольскую головоломку.

– Кто?

– Для тебя его имя не имеет значения. – Вампир плотнее завернулся в плед. – Довольно разговоров. Я устал и хочу остаться один. Днем очень трудно бодрствовать.

Мне пришлось подняться и направиться к озаренному солнечным светом выходу. Мысленно я искала повод, чтобы остаться.

– Поторопись, мама очень хочет увидеть тебя. После того как вас похитили, ей советовали вернуться в город, но она осталась. Я случайно услышал, как она говорила кому-то о твоем исчезновении, и, сообразив, в чем дело, отправился на ферму. Не заставляй ее ждать. Прощай, Света.

– Прощай, Кристиан.

Понимая, что больше никогда не увижу его, я с тяжелым сердцем медленно вышла из разрушенного магазина. Жаркое солнце ослепило привыкшие к сумраку глаза…

Часть третья

ПРАЗДНИК МЕРТВЫХ

События в Борисовке едва не испортили все каникулы. Сразу же после моего возвращения из вампирского плена мама спешно покинула дачный поселок, решив больше туда не возвращаться. В городе меня ожидали продолжительные беседы со следователем, который вел дело о похищении людей маньяком-«вампиром». Положение спас долгий, почти месячный отдых на море. Посещение курорта позволило хорошо отдохнуть и выбросить из памяти неприятные воспоминания. Правда, это не относилось к Кристиану. О нем я думала каждую ночь, представляя красивое, печальное лицо вампира.

Домой мы вернулись тридцать первого августа. Я с нетерпением ждала начала нового учебного года, потому что соскучилась по своим школьным приятелям. Огорчало лишь то, что первым уроком расписании шла биология, наводившая ужас как на двоечников, так и на отличников.

Начальный день осени выдался теплым, солнечным, но в воздухе уже сквозила легкая грусть, предвестница долгой зимы. Впрочем, предаваться меланхолии было некогда: то и дело встречавшиеся на улице знакомые отвлекали от печальных мыслей. Ребята и девчонки сильно изменились – вытянулись, повзрослели, загорели. Глядя на веселую толпу у дверей школы, становилось понятно, что практически все сумели с толком распорядиться короткими летними месяцами.

До начала урока оставалось еще минут пятнадцать, но в классе собрались почти все ученики. Центром внимания одноклассников была посетившая этим летом Италию Вика Барышева. Гордая Виктория восседала прямо на столе, раздаривая приятелям мелкие сувениры и то и дело сыпя непонятными словечками.

– Буон джёрно, Акулиничева! – Заметив меня, она энергично помахала рукой.

– Привет, синьорита иностранка!

– Осторожно, Сережка идет! – послышалось за спиной.

Появление в классе Сергея Ивойлова всегда сопровождалось мелкими происшествиями. Вот и теперь неуклюжий и рассеянный Ивойлов успел смахнуть на пол чьи-то тетрадки и наступить кому-то на ногу. Увидев меня, он немедленно сообщил:

– Ты не представляешь, Светка, какие у нас были приключения! Помнишь двоюродную сестру Петьки Толкачева, Зизи?

– Конечно, – я кивнула. Ее трудно забыть. Стоит Зизи приехать из Москвы, как все вокруг оказывается перевернутым вверх ногами.

– Короче, я, Петька и Зизи отдыхали на Черном море и вляпались в такую невероятную историю!…

Но я уже не слушала Ивойлова – стараясь быть незамеченной, в класс тихонько проскользнула Жанна Ханова. Впрочем, в таком виде она вряд ли могла претендовать на роль невидимки – ее роскошные волосы были распущены и выкрашены даже не в рыжий, а в ярко-алый цвет! Я не видела Ханову с начала лета и потому сразу заметила, как сильно она изменилась. Жанна побледнела, осунулась, ее взгляд стал рассеян, а движения порывисты и резки. Нелепо-вызывающе алые локоны придавали ей и вовсе странный, «потусторонний» вид.

Прозвенел звонок. Мы быстро расселись по местам, напряженно прислушиваясь, когда же раздадутся шаги приближающейся к классу биологички. Но вместо грозной Натальи Александровны в класс вбежала растрепанная и, как всегда, опоздавшая Панкратова.

– Наталья Александровна заболела! – Ее слова перекрыл восторженный рев. Татьяна громко хлопнула ладонью по столу и, когда шум немного утих, добавила: – Ее будет замещать какой-то мужчина.

За дверью послышались уверенные шаги, и едва Панкратова успела юркнуть на свое место, в кабинет биологии вошел тот, о ком она говорила.

– Здравствуйте! Я ваш новый преподаватель биологии, Александр Вла…

– О! – раздалась в третьем ряду, и потерявшая сознание Ханова начала медленно сползать со стула.

В бесцветных глазах Кровавого Алекса отразилось изумление. Он зорко осмотрел класс и негромко произнес:

– О, старые знакомые… Какая приятная неожиданность!

Никто, кроме меня и Панкратовой, не обратил внимания на реплику нового учителя. Всех занимала упавшая в обморок Ханова. Через минуту-другую она шевельнулась, застонала и открыла глаза.

Я подняла руку:

– Александр Владимирович, можно я провожу Ханову в медпункт?

Он не возражал. Подхватив Ханову под руку, я вывела ее из класса.

– Охотник пришел за мной, – прошептала она.

– Вряд ли, Жанна. Алекс сам удивился, когда увидел нас.

– Нет! Он сожжет меня вместе со школой!

Ханова зарыдала. Успокаивая ее, я думала о том, каким ветром занесло в нашу школу охотника на вампиров. Он оказался здесь не случайно, но вряд ли стал бы изображать школьного учителя только ради того, чтобы разделаться с Хановой. Скорее всего, Кровавый Алекс преследовал иные, неизвестные нам цели. Умывшись и припудрив нос, Жанна отважилась подойти к кабинету биологии. Она робко постучала в приоткрытую дверь:

– Можно?

– Входи.

Алекс продолжал объяснения. Я села на свое место и открыла тетрадь…

Не отличавшаяся оригинальностью Нина Даниловна начала год с сочинения на тему «Как я провел лето». Сидевший рядом со мной на уроках литературы Ивойлов тут же начал делиться впечатлениями о летних каникулах. Сережка был известным фантазером, ему не слишком доверяли, но слушали с интересом. На этот раз он решил поразить мое воображение совершенно фантастической историей про обитающих в зеркалах призраков. Слушая его рассказ, я думала о том, что события, развернувшиеся в Борисовке, не вызвали бы доверия даже у самого Ивойлова.

– …тогда Зизи вылезает из окна клуба и спускается по пожарной лестнице…

– Ивойлов! – Окрик Нины Даниловны напоминал удар бича. – Еще одно слово – и будешь рассказывать свои сказки за дверью! Ханова!

Жанна побелела и с испугом подняла глаза на учительницу.

– Ханова, встань! На кого ты похожа?! У нас школа, а не публичный дом! Окажись на твоем месте какая-нибудь Барышева, я бы не удивилась, но ты… Завтра же приведи волосы в порядок, иначе я буду говорить с твоими родителями!

Сидевшая передо мной Ханова опустилась на место и сжала голову руками. Время приближалось к середине урока, и, перестав обращать внимание на происходящее, я вплотную занялась сочинением. Для того чтобы получить у Нины Даниловны «пятерку», следовало придумать незамысловатый сюжет о конструктивно проведенных летних месяцах. Например, рассказать о том, как я помогала бабушке по хозяйству, пропалывала огород и доила корову. Такая информация абсолютно не соответствовала действительности, но производила хорошее впечатление на нашу учительницу литературы. Строки ровно ложились на бумагу, работа спорилась, но вдруг что-то неожиданно впилось мне в запястье. Отмахнувшись, я продолжала писать, но, когда невидимое насекомое вновь атаковало руку, мне не удалось сдержать испуганного восклицания.

– Акулиничева!

– Я уколола палец, Нина Даниловна.

Я перевернула страницу и с удивлением посмотрела в тетрадь – страница была испачкана чем-то красным. Алые пятнышки очень напоминали кровь. Три крошечные ранки на запястье припухли и кровоточили. Еще две красовались на указательном пальце. Воспоминания о кровопийцах вызвали у меня неожиданный приступ откровенности. Толкнув Ивойлова локтем, я прошептала:

– Сережа, а знаешь, кто наш новый учитель биологии? Только никому не рассказывай. Он охотник на вампиров. Упыри зовут его Кровавым Алексом и боятся не меньше солнечного света. Он вызволил меня и Панкратову из вампирского плена и едва не сжег на костре Ханову. Поэтому Жанна и упала в обморок при виде его.

– Не может быть! – Глаза Ивойлова буквально вылезли из орбит. – Расскажи поподробней!

– Ивойлов! Акулиничева!

Склонив голову над тетрадью, я задумалась, переписать ли заново испорченную страницу или попробовать стереть красные-пятнышки ластиком.

У школьных ворот меня окликнула запыхавшаяся Панкратова. Мы не встречались со времени приключений в Борисовке, и чувствовалось, что ей очень хочется поделиться накопившимися за лето новостями. Какое-то время мы шли молча, но потом, забежав вперед, Татьяна заискивающе произнесла:

– Светочка, у меня к тебе просьба. Можно сказать, вопрос жизни и смерти.

– Что случилось?

– Ты такая способная, талантливая! Прошу тебя, нарисуй портрет Кристиана, ведь у меня нет ни одной его фотографии.

Мне не надо было объяснять, что означает ее просьба. Когда Панкратова увлекалась очередным киноактером, она собирала все фильмы с его участием, разыскивала журнальные интервью и на вполне сносном английском строчила письма в фан-клубы. При этом она говорила, что ее жизнь разбита, вздыхала, переживала, но при этом чувствовала себя вполне счастливой. Теперь на месте актера оказался такой же далекий, недосягаемый вампир, чья недоступность вполне устраивала Татьяну. Я хотела признаться, что сама постоянно набрасываю на каждом клочке бумаги профиль Кристиана, но почему-то промолчала.

– Так как же, Светлана? – прервала мои раздумья Таня.

– Знаешь, это не так-то просто. Мы виделись мельком, в полутьме, и вообще мне плохо удаются портреты!

– Светочка, миленькая, постарайся. Я должна видеть его, я не могу без него жить!

– Тань, вспомни, о скольких «звездах» ты говорила то же самое.

– Ах, не сравнивай! То были мимолетные увлечения, а это моя первая и последняя любовь!

Разговаривая, мы незаметно дошли до Татьяниного двора. Я присела на скамейку, рассматривая игравшую в песочнице малышню.

– Пойми, Кристиан – вампир, – убеждала я Панкратову. – Знаешь, мне самой его жалко. Во время последней встречи я так хотела ему помочь, как-то улучшить жизнь, но… Он – вампир, и этим сказано все!

– Свет, зайди ко мне на минуточку, – неожиданно попросила Татьяна.

Я торопилась домой, но оставлять Панкратову в одиночестве после такого разговора было жестоко. Мы поднялись на четвертый этаж. Таня отперла дверь и проследовала в свою крошечную комнатушку. Ее интерьер мог произвести на слабонервного неизгладимое впечатление. Стол, полки и даже спинка дивана были завалены стопками книг и кассет в ярких обложках, на стенах висели плакаты, с которых на меня смотрели окровавленные, клыкастые физиономии…

– Впечатляет? Теперь я собираю все, что связано с вампирами. Вот здесь список фильмов, еще не попавших в коллекцию. У тебя таких нет?

Я покачала головой:

– Мама не любит американское кино.

– Может быть, ты все же смотрела фильм «Вампиры»?

– Не помню.

– Такое невозможно забыть, я все полтора часа проплакала. Представляешь, охотники устроили облаву на загородный дом, в котором скрывались вампиры. Света, я никогда не видела более жестокого отношения с этими несчастными! В них стреляли специальными гарпунами, а потом при помощи лебедки вытаскивали на солнце! Кошмар!

– Это же вымысел.

– Вымысел! Думаешь, Кровавый Алекс поступил бы иначе? Если Кристиан умрет, я погибну от тоски. Мы должны быть вместе! Ради любви я готова пожертвовать всем, стать такой, как он. – Светлые глаза Панкратовой заблестели, по щеке катилась крупная слеза. – Я хочу разделить его судьбу. Мы уйдем в темноту, будем вечно страдать и вечно любить…

– Скажи об этом нашему новому учителю биологии, он убьет тебя заранее, для профилактики! – разозлилась я.

Упоминание об охотнике позволило сменить тему разговора, и мы стали обсуждать причины появления этого головореза в нашем тихом городке. Прощаясь, Панкратова взяла меня за руку:

– Ты нарисуешь портрет Кристиана?

– Попробую.

Придя домой и отложив в сторону невыученные уроки, я приколола к мольберту чистый лист бумаги и сосредоточилась, воскрешая в памяти образ Кристиана. Но вскоре мне стало не до черноокого вампира – душу охватила знакомая беспричинная тоска, а пальцы с силой сжали карандаш. Чужая воля и раньше овладевала мной, но никогда прежде я не испытывала во время работы такого ужаса, отчаяния и гнетущего ожидания скорой беды… Рисунок появился всего за несколько минут, а когда все закончилось, мне долго не удавалось прийти в себя.

Я сидела неподвижно, закрыв глаза, и заново переживала этот кошмар. Когда-то тетя Лара говорила, что мои видения предрекают грядущее. Теперь кошмары стали намного отчетливей, реальней, и это означало только одно – зло подошло совсем близко, и настало время для исполнения какого-то страшного пророчества.

– Мертвые хоронят живых, смерть стала жизнью, а жизнь – смертью… – прозвучало в ушах.

Я подошла к мольберту, рассматривая начертанный мною рисунок. На первый взгляд это был обычный пейзаж – вид на город с самой высокой его точки – холма у реки. Только присмотревшись к изображению, можно было заметить, что в нем чудовищно искажена перспектива и все улицы как бы вывернуты наизнанку. Вышедшее из-под моей руки творение больше всего напоминало работы Морица Эшера, художника, умевшего изображать на бумаге четвертое измерение пространства. Я долго с удивлением рассматривала рисунок, а потом положила его в тайник – небольшую нишу за настенным ковром.

Первая четверть проходила тихо и незаметно. Начало осени не было ознаменовано какими-либо значительными событиями, если не считать того, что Жанна Ханова перекрасила волосы в угольно-черный цвет, а в классе возник неожиданный интерес к биологии. Кровавый Алекс был безжалостен только по отношению к вампирам, а на уроках – снисходителен и великодушен. К тому же он сообщал много интересной информации, выходившей далеко за рамки школьной программы. Многие в классе даже записались на факультатив по биологии, с удивлением заметив, что это достаточно интересная наука. Занятия в обычной и художественной школах совсем не оставляли свободного времени, меня все реже посещали воспоминания о странных событиях этого лета, и даже непримиримый истребитель вампиров представлялся порой обычным школьным учителем.

Я возвращалась из художественной школы. Моросил мелкий дождик, под ногами блестели лужи, а ремень этюдника чувствительно оттягивал плечо. За спиной уже минут пять звучали размеренные шаги. Вообще в этом не было ничего удивительного – я шла по многолюдной, пересекавшей центр города Кутузовской улице. Настораживало лишь то, что шедший позади человек не отставал и не обгонял меня. Я заторопилась вперед – преследователь также ускорил шаг.

Ярко освещенные двери аптеки распахнулись, предлагая войти внутрь. Рассматривая разложенные на прилавке лекарства, я искоса наблюдала за входом. Мужчина в надвинутой на глаза кепке зашел в аптеку и, усевшись на скамейку, начал листать рекламные буклеты. Купив ненужные пастилки от кашля, я вновь вышла на улицу. Для того чтобы попасть домой, необходимо было свернуть в темный переулок и пересечь несколько пустынных дворов. Подозрительный мужчина замешкался в аптеке. Воспользовавшись подходящим моментом, я решила оторваться от преследователя и быстро проскользнуть к дому.

Залитая желтым светом фонарей Кутузовская улица осталась позади, а безлюдный, заваленный опавшими листьями переулок напоминал западню. Бегом миновав несколько пятиэтажек, я только-только собралась нырнуть во двор, как оттуда неожиданно вышел преследовавший меня мужчина. То, что началось дальше, очень походило на затянувшийся дурной сон. Куда бы я ни бежала, за спиной раздавалась тяжелая поступь преследователя, а стоило мне вырваться на оживленную улицу, маньяк проворно преграждал дорогу к людям.

Положение казалось совершенно безнадежным. Я металась по темным безлюдным дворикам, все больше уставая и впадая в панику. Злодею, похоже, очень нравилась эта игра в «кошки-мышки», и он неутомимо продолжал преследование. Слабая надежда укрыться в каком-нибудь подъезде не оправдалась – все двери были надежно заперты. Не знаю, как справлялись с этой проблемой воры и мошенники, но для меня кодовый замок стал непреодолимой преградой.

– Куда торопишься, красотка? – Холодная рука скользнула по щеке и легла на плечо. – Я нагулял аппетит, и нас ждет романтический ужин.

– Пустите!

Я обернулась и увидела перед собой бледное лицо вампира. Он смотрел равнодушными пустыми глазами и все сильнее сжимал пальцы. Из-под растянутых в ухмылке губ виднелись кончики клыков. В освещенных окнах мелькали силуэты людей, доносилась музыка, и никто не догадывался, что происходило возле их уютных домов. Я приготовилась закричать, но прежде огляделась по сторонам, высматривая случайных прохожих. Их не было, зато улица, на которой мы находились, показалась мне знакомой…

– Отпустите. Кровавый Алекс вам этого не простит.

– Кровавый Алекс? – В глазах вампира промелькнуло удивление.

– Да. Он мой дядя!

Не дав вурдалаку опомниться, я со всей силой огрела его тяжелым этюдником. Он охнул и разжал пальцы. Для бегства оставалось всего несколько мгновений, а до заветного подъезда было не меньше пятидесяти метров. Мне удалось преодолеть это расстояние с рекордной скоростью. Перед глазами мелькнула железная, исписанная иностранными ругательствами знакомая дверь… Кнопки кодового замка… Восемь, три… Огромными скачками упырь пересекал улицу. Взвизгнули тормоза очень кстати подвернувшейся машины. Палец уперся в кнопку с цифрой «пять»… Еще миг, и в глубине двери что-то щелкнуло. Захлопнув тяжелую металлическую створку перед носом вампира, я помчалась по лестнице. Позади послышался грохот и тяжелые шаги – преследователь ворвался в подъезд. Вот площадка третьего этажа, дверь квартиры Вики Барышевой, кнопка звонка…

– Пусти меня, – пробормотала я, когда дверь открылась, и впорхнула в прихожую. Через мгновение раздался негромкий стук.

– Мы проводим социологический опрос, – за дверью послышался приятный баритон, – будьте добры, разрешите войти.

Барышева потянулась к защелке с явным намерением ответить на просьбу согласием. Я потянула ее в сторону и зажала рот рукой:

– Молчи! Без приглашения он не войдет.

Вика смотрела на меня с недоумением и испугом. Стук повторился. Я подошла к двери и крикнула:

– Ты никогда не получишь согласия!

– Передай Алексу: сперва умрешь ты, потом – он. До встречи!

Тяжелые шаги смолкли на лестнице. Выслушав рассказ о случившемся, Барышева с сомнением покачала головой:

– Нон чи крэдо* (Не могу поверить (итал.)), – воскликнула она на итальянском и уже по-русски добавила: – Ивойлов рассказывал о твоих похождениях, но я над ним только посмеялась. Инкредибиле! Невероятно!

– Ах, Вика, это чистая правда! Посмотри в окно.

Осторожно выглянув из-за шторы, мы увидели стоявшего у подъезда упыря. Видимо, он раздумывал, стоит ли дожидаться моего возвращения или отправляться за новой добычей. Его сомнения разрешил случай – из дома напротив вышла группа подростков. Распрощавшись, они разбежались в разные стороны. Вампир помедлил, а потом последовал за беспечной, ничего не подозревающей парочкой. Я хотела предупредить ребят, но, пока возилась с защелкой форточки, и жертвы, и преследователь скрылись в темной подворотне.

– Пожалуй, Вика, я пойду домой.

– А как же этот?

– Голодные вампиры не умеют ждать. Главное для них утолить жажду. Я постараюсь проскочить домой прежде, чем он насытится и вернется сюда. Если, конечно, вообще вернется…

– Тебя проводить?

– Спасибо, не стоит.

– Стиа аттэнта! – Барышева улыбнулась. – Проще говоря, будь осторожна. Арривэдэрчи!

– Чао!

Помахав Вике рукой, я сбежала по лестнице. Признаюсь, возможная встреча с вампиром пугала, но не хотелось впутывать в наши дела Барышеву. Набравшись храбрости, я вышла из подъезда.

Кровавый Алекс сидел в лаборантской, перелистывая наваленные грудой тетради. За его спиной скалился жутковатой ухмылкой скелет, который Наталья Александровна обычно использовала вместо вешалки.

– Александр Владимирович!

– Да, – он поднял свои широко расставленные иконописные глаза. – Ты хочешь записаться на факультатив?

– Нет, Александр Владимирович, дело совсем в другом… В городе появились вампиры.

И я рассказала о событиях минувшего вечера.

– Да, сюда набежало много нечисти, – задумчиво произнес он и захлопнул тетрадь. – И ты поможешь мне справиться с ними. Где твой черноволосый приятель?

– Не понимаю, о ком вы.

– Не делай удивленное лицо. С самого начала было ясно, что вы с Панкратовой связаны с этим… – он помедлил, подыскивая определение помягче. – Скажем так, субъектом. Поверь, устроиться в школу было не так-то легко, даже несмотря на то, что у нас повсюду есть тайные помощники. Знаешь, почему я вколачиваю в ваши тупые мозги эту идиотскую биологию?! Из-за вас, милые подружки. Тот, кто при жизни носил имя Кристиан Орсини, сумел ускользнуть из-под наблюдения, и теперь выйти на него я смогу только через вас.

– Но…

– Успокойся, я пришел не за его головой. Между нами говоря, Орсини никудышный вампир. Не умеет пользоваться выгодой своего положения, не хочет принимать действительность такой, как она есть, и потому постоянно оказывается в дураках. Он вампир, а пытается жить как человек. Мне хорошо известен этот тип вурдалаков-неудачников. Как правило, они долго не живут и добровольно отравляют свое короткое существование нескончаемыми муками совести. Таких я убиваю в последнюю очередь, от них немного вреда. Я иду по его следу только потому, что Кристиан приведет меня в логово настоящих, матерых вампиров. Их главарю больше шести веков – такие древние экземпляры встречаются крайне редко и чертовски опасны. Оркус…

– Оркус?

– Древние вампиры кичатся своим происхождением и выдумывают себе невероятные клички. Этот мертвяк-кровопийца выбрал в качестве прозвища имя древнеримского владыки подземного мира. А недавно я прикончил одного упыря, которого величали Люцифером. Мания величия и старческий маразм… Но мы отвлеклись от темы. Итак, Оркус в городе, и вчера ты встретилась с одним из членов его банды. У вас небольшой городишко, но для того, чтобы обшарить его вдоль и поперек, требуется время. Старые вурдалаки очень осторожны, их надо выслеживать месяцами. Вампир легче разыщет вампира, поэтому я рассчитываю на Кристиана. Дело в том, что Оркус убил его подружку, и наш герой поклялся отомстить. Он рьяно взялся за дело, разыскал банду, уничтожил парочку упырей, но потом сам попался к ним в лапы. Уцелел Кристиан благодаря вашему с Панкратовой вмешательству. Впрочем, об этом ты знаешь лучше меня. Ради того, чтобы выйти на Оркуса, я позволил этому неудачнику спасти испорченную ведьмой девчонку и отпустил его живым… – Алекс перехватил мой удивленный взгляд. – Именно так. Ни один вампир в одиночку не справился бы с тремя охотниками. Пойми, мне нужен Оркус, а Кристиана ведет месть. Это хороший проводник, и наш мститель достанет своих врагов даже в преисподней. А я пойду следом.

– Тогда пусть он их и убьет.

– Этому парню не справиться с Оркусом. С такими матерыми особями проблемы могут возникнуть даже у меня. Я мог бы отыскать Кристиана и без твоей помощи, но каждый новый день приносит новые жертвы. Оркуса надо остановить любой ценой. Скажи, где твой друг, и я не причиню ему вреда.

– Александр Владимирович, я правда не знаю, где Кристиан. Мы расстались еще в начале лета, и он не сказал, куда идет.

– Кристиан Орсини в городе. Может быть, твоя подруга лучше осведомлена, где именно?

Звонок на урок и испуганные голоса на лестнице слились в один тревожный звук. Алекс ловко перемахнул через стол и бросился в гущу событий. Я побежала за ним. Народ толпился у кабинета труда. Охотник вклинился в толпу, пробиваясь к месту происшествия. В кабинете у открытого окна лежала Ханова, а над ней хлопотала встревоженная медсестра. Тут же суетилась Степашка – наша учительница труда.

– Вика, что случилось?

Стоявшая в первых рядах любопытствующих Барышева не замедлила поделиться впечатлениями:

– Только-только мы расселись по местам, как с Жанной начало происходить нечто странное. Она вскочила, закричала как безумная и начала рвать на себе волосы. Какое-то время Ханова металась по кабинету, а потом увидела на Степашкином столе громадные ножницы для раскроя ткани и схватила их. Мы просто оцепенели от ужаса, решив, что сейчас начнется самое страшное… Но Ханова никого не тронула и начала яростно кромсать собственную косу, а потом упала, как мертвая.

– Где волосы? – перебил Вику охотник.

– В углу, возле батареи.

Алекс подошел к указанному месту, присел на корточки, пошарил рукой вдоль плинтуса:

– Точно здесь?

– Да.

Ничего не обнаружив, он поднялся и направился к выходу. Проходя мимо меня, негромко произнес:

– Опасайся темных закоулков, – и добавил: – Ее надо было сжечь еще летом.

За завтраком мама предупредила, что вернется домой поздно, и впервые за много дней у меня появилось несколько часов свободного времени. Поплотнее прикрыв дверь своей комнаты, я прямо на полу разложила сделанные за последние дни наброски и задумалась. У Кристиана было очень привлекательное, запоминающееся лицо, но стоило перенести эти черты на бумагу, как оно утрачивало свое обаяние. Тем не менее, упорно отвергая вариант за вариантом, я продолжала работать над его портретом. Так было и сегодня. Время у мольберта летело незаметно, и только когда часы в гостиной отсчитали семь ударов, мне стало понятно, что пора заканчивать работу… Все предыдущие наброски хранились в тайнике, и я решила дополнить коллекцию рисунками, сделанными за последнее время. Рука скользнула в щель за ковром, но ничего не нащупала. Тайник был пуст!