Глава вторая. В ответе за тех, кого сотворил

Вот так, ни много, ни мало — «мир, сотворенный тобою, в беде»! Ребята подобрали где-то беглого психа, теперь не оберешься хлопот!

Максим покосился на дочь. Та, кажется, не перепугалась, ее даже забавляло происходящее. Это хорошо. Это облегчает задачу. Ладно, сейчас надо решить, как избавиться от психа. Отправлять его обратно к ребятам в лагерь нельзя, но и оставлять здесь, заснуть в одном доме с ним… нет, это тоже не выход. Что ж, нужно будет с Денисом посоветоваться. Он, правда, растерялся не на шутку. Наверное, и впрямь гость похож на того персонажа, каким его Резникович представлял.

— Хорошо, — Максим похлопал приятеля по плечу и, так как тот явно не знал, что и сказать, взял инициативу в свои руки. — Тогда, уважаемый… простите, не расслышал, как вас зовут?

— Элаторх.

— …Да, так вот, Элаторх, не могли бы вы поподробнее рассказать о том, из-за чего вы, собственно, искали Дениса Федоровича? Наверное, тогда нам всем будет легче сориентироваться в происходящем и решить, чем же мы можем вам помочь.

— Вы мне не верите, — в отчаянии констатирует гость. И потом почти мгновенно переключается на гневное: — Да как вы смеете!..

— Посудите сами, любезный… — Максим запнулся, не зная, по правде говоря, какие доводы использовать. И так ведь… ну-у, ясно ведь и так, что Резникович, хоть и наваял целый ворох миров и миришек, один другого занятнее, делал все это исключительно в компьютере да на бумаге. И появиться такому вот «прынцу заморскому» попросту неоткуда. Кроме как из упомянутой психушки.

Костюм? Да, костюм у молодого человека знатный! (Кстати, вот вопрос еще, сколько визитеру лет, ибо выглядит он примерно на тридцатник, но вместе с тем во взгляде замечаешь что-то такое…) Так вот, рассказывая о костюме, рыцарь Сашка не преувеличивал. Даже наоборот, не смог передать всей «крутизны» оного.

И что? Мало ли откуда такие костюмы берутся?!

— Подожди, Макс, — Резникович, кажется, вышел из ступора. — Господа, я очень прошу вас — дайте нам с… с Элаторхом поговорить наедине.

Максим открыл дверь в соседнюю комнату:

— Конечно, если ты хочешь, — пожалуйста. А мы здесь подождем, пока вы придете к какому-нибудь решению.

Он бессознательно подчеркнул последнее слово. Нет, а к какому «решению» вообще можно здесь прийти?! «Ладно, старина Элаторх, веди нас в свой мир, до ужина еще пару часов, как раз успеем спасти твое мироздание, в котором порвалась связь времен»? Так что ли?!..

«А ты когда-то был другим», — раздался в голове Журского голос.

Максим вздрогнул, чувствуя, как по спине проходит волна страха, зарождаясь где-то у основания позвоночника и ледяной волной взбегая к шее, расплескиваясь по спине.

Наверное, каждый человек время от времени мысленно вступает сам с собой в диалог, подтрунивает над собственными поступками и прочее, прочее, прочее. Но это — сам с собой! А когда в вашем сознании появляется чужой голос!.. Так ведь и мысленным заикой можно стать, черт возьми!

Впрочем, «чужой» не значило «незнакомый». Хотя последний раз он звучал в сознании Журского в то далекое лето середины девяностых, когда события в Стаячем Камене приняли угрожающий оборот — когда Дениска, Макс, его дядя и еще несколько человек попали в «промежуточный» мир, куда обычно на некоторое время отправляются души умерших.

«Вот именно! — укоризненно произнес голос. — Тогда тебе было легче поверить в существование некоторых вещей, которые сейчас кажутся тебе невероятными».

— Папа! — прошептала Надюша. — Папа, кто это?!

Дочка указывала на входную дверь, которая минуту назад открылась, впуская в дом некую низкорослую и лохматую сущность, более всего походившую на черта.

Существо это, размером со вставшего на задние лапы зайца, плотно сбитое, передвигалось на мощных задних лапах. Длинные передние, с широкими, лопатоподобными ладонями, оно держало у пояса, не опираясь на них при ходьбе. Задние же лапы более всего напоминали мощные поршни, заканчивающиеся роговыми наростами, похожими на копыта. На голове гостя, круглой, тоже покрытой густым черным мехом, прежде всего привлекали внимание рога — два расширяющихся к основанию клина — на вид оружие очень серьезное.

Но не рога, а глаза существа, огромные, неожиданно мудрые, впечатляли больше всего.

«Здравствуйте, — вежливо поклонился вошедший, „транслируя“ свои мысли уже для всех троих, в том числе и для рыцаря. — К сожалению, я вынужден вмешаться, потому что обстоятельства не потерпят промедления».

— Какие обстоятельства?

Черт не успел ответить — распахнулась дверь из другой комнаты и сюда ввалился обалдевший Резникович:

— Что?!…

Он узрел очередного визитера и судорожно сглотнул, потянувшись за носовым платком. Вытерев взмокший лоб, Денис перевел взгляд на Журского:

— Откуда?..

«Сядьте пожалуйста, я все объясню. И пригласите сюда Элаторха».

Когда аудитория, порядком взбудораженная, уселась наконец на диванчике и стульях, черт начал «лекцию».

Происходило что-то невероятное! Сашка Мочитель следил за развитием событий с замиранием сердца. Он вполне предчувствовал, что в первый момент Анатолию (теперь уже Элаторху) не поверят, что бы тот ни сказал. Ну а когда чудак высказался насчет мира, который нужно спасти… понятное дело, что взрослые скорчили постные мины и начали прогружать всякую ерунду. Небось, еще и за психа Элаторха приняли.

Если бы кто-нибудь спросил сейчас Сашку, а почему он, здравомыслящий в общем-то парень, думает иначе, Сашка ничего бы не смог ответить вопрошавшему. И объяснить ничего не смог бы. То, что он с самого детства увлекался книжками в жанре «фэнтэзи», компьютерными игрушками с подобным же уклоном и в конце концов прибился к многочисленной армии ролевиков, еще ни о чем не говорило. В конце концов, он ведь отлично понимал, в каком мире живет, и знал, что никаких троллей, драконов и эльфов не существует. Равно как не существует Деда Мороза, Снегурочки, Фредди Крюгера и Супермена. Это истина, которая даже не требует доказательств. Об этом знают все.

Однако за то время, пока он общался с Элаторхом, Сашка понял одно: в странном человеке, которому они с Гэнди помогали, не было ни капли лжи или фальши — но не было и одержимости, как у психов. Более того, Элаторх казался личностью весьма цельной, с ясными представлениями о каких-то общечеловеческих принципах, добре, зле и прочих подобных дефинициях. Да, он плохо ориентировался кое в каких повседневных делах — и что с того? Есть много известных писателей, художников, кинорежиссеров, которые ведут себя, как будто не от мира сего. Их мысли заняты другим, не обыденным, а высоким. Наверное, Элаторх из таких.

Можно было принимать или не принимать такой подход к жизни — но Сашка верил этому человеку. Верил всему, что он говорил, и знал, что сказанное — правда. …И вот теперь: «спасти мир»!

Сашка было засомневался… но тут явился черт и начал все расставлять по своим местам. Хотя нет, сперва он рассадил всех, а уж потом пустился в объяснения.

Внешне черт был похож на малыша, напялившего новогодний костюм и решившего сыграть в обитателя пекла. Рожки, копыта, густой мех — все как положено. И невероятно мудрые глаза, как у Сашкиного учителя по языку и литературе. Или даже еще мудрее, хотя это сложно представить.

Главное же и найневероятнейшее — черт «думал» прямо в их головы. Про телепатов Сашка много читал, даже помнил, что в каком-то журнале писали, мол, каждый, в принципе, обладает телепатическими способностями, только их развивать надо. На что Гэнди когда-то, хмыкнув, заметил: на гитаре, в принципе, тоже почти каждый может играть, только учиться надо. А каждый ли играет? Вот если бы сразу, безо всяких тренировок… — вот как сейчас, когда мысли черта звучали в Сашкиной голове.

«Ваша цивилизация давно уже доросла до идеи множественности миров, поэтому не стану вдаваться в излишние объяснения. Тем более, что они занимают время, которого у нас крайне мало.

И хотя многие люди не верят в существование так называемых «параллельных миров» (термин, кстати, не совсем точный), — таковые тем не менее существуют. О происхождении некоторых из них мало что известно, зарождение других же напрямую связано с тем или иным событием. Да и вообще все миры так или иначе соединены между собой.

Связи между мирами прочны, в отличие от проходов между ними. Некоторые открываются раз в несколько столетий или же в результате определенных событий, которые происходят еще реже. И если момент упущен…» Элаторх вздрогнул и испуганно посмотрел на черта. Остальные, судя по всему, тоже догадались, к чему тот клонит.

«Да, вы правильно поняли. Ваш гость — из другого мира. Это же видно с первого взгляда! К сожалению, ваше сознание слишком зашорено, чтобы непредвзято воспринимать поступающую извне информацию. Поэтому вы пытались дать происходящему объяснение с точки зрения так называемого „здравого смысла“. Это могло бы привести к печальным результатам — поэтому нам пришлось вмешаться».

— А где же вы раньше были?! — взорвался Максим Семенович. Если честно, Сашка и не ожидал от этого спокойного с виду дядьки такого накала страстей. — Я же искал вас, приезжал специально, звал… где вы были тогда?!

«Пожалуй, мне необходимо кое-что уточнить, — бесстрастно отозвался черт. — То, что в нашем мире открылся проход, мы смогли почувствовать сразу — слишком уж сильные полевые колебания были вызваны этим событием. Что же касается вашего зова… боюсь, он оказался очень уж слабым, чтобы быть нами услышанным».

Сашка подумал, что черт врет, но сделал это осторожно, дабы тот не «услышал».

«Но давайте вернемся к проходу, который открылся в мир вашего гостя, — продолжал черт. — Он, проход, очень хрупок и недолговечен. И насколько я понимаю, Элаторх явился сюда за одним из вас».

Денис Федорович вздрогнул и хотел было что-то сказать, но в последний момент сдержался.

«И уж во всяком случае самому Элаторху необходимо вернуться в свой мир до того, как проход закроется. Поэтому настоятельно прошу вас: не затягивайте с решением и не тратьте время на пустые разговоры. Мои собратья пытаются по мере сил удерживать проход, но долго это не продлится, особенно если вы станете сомневаться в реальности происходящего. Взгляните сердцем на то, что вызывает в вас недоверие, — и увидите правду.

А теперь я вынужден покинуть вас. В вашем распоряжении чуть меньше суток, больше удерживать проход мы не сможем. С этой стороны его не открыть, хотя кое-кто из вас в принципе способен на такое. С той же, возможно, не окажется никого подходящего.

И еще одно — соотнесенность по времени. Обычно наши миры «плывут» по временному потоку с разными скоростями, и Нис — скорее, чем мы. Однако теперь, ввиду появления устойчивого прохода, их движение синхронизировалось. Поэтому вам не нужно беспокоиться о том, что, перейдя в Нис, вы окажетесь в далеком будущем от того момента, когда Элаторх перешел сюда. Да и возвращаться вам будет проще, здесь не пройдет много времени, и почти никто не заметит вашего отсутствия и не станет по этому поводу переживать.

Кажется, это все, что мне следовало вам сообщить».

И черт, не прощаясь, вышел за дверь — а не испарился и не провалился сквозь землю, как подсознательно ожидал Сашка.

— А так хотелось отдохнуть на природе, — шутя, высказал сожаление Максим.

— Ты о чем? — уставился на него Резникович.

— Как будто ты не догадался! Но ладно, об этом позже. Приняв за рабочую версию о том, что Нис существует, я хотел бы побольше узнать — а) о том, что за беда там случилась, б) что это за мир такой. Подозреваю, что оба пункта связаны между собой, поэтому можешь отвечать не в строгой последовательности. Однако главное — я хотел бы знать, в какое пекло мы с тобой сунем головы.

— «Мы с тобой»?

— Перестань, Денис Федорыч! Ну не отпущу же я тебя туда одного! Я слишком любопытен для этого. Ты вот тут удивлялся, зачем я наезжал в Камень… — удивлялся, удивлялся, не спорь! Виду не показывал, конечно, мол, мало ли… Так вот, никаких тайных свиданий и злоковарных планов. Я просто пытался установить контакт с этими… — Журский кивнул в сторону двери, за которой скрылся черт. — Ты же, наверное, знаешь: что дома Амосов, что Стояна-чертячника, что покойной Варвары Мироновны, — все сгорели. Не знал? Ну так вот, сгорели. Еще до того, как бабушка моя умерла… давненько это было… В общем, я не о том. Помнишь, в избушке Варвары Амос погреб был — ну, из которого они меня тогда и вынесли наверх.

— Пап, ты о чем? — вмешалась Надюша.

— О том же, доча. О тех событиях в Камене, про которые тебе Денис Федорович рассказывал.

— Кажется, это была сокращенная версия, — холодно сказала онаnote 3.

— Так ведь события нескольких недель в пару предложений сложно втиснуть, — заступился за приятеля Журский. — Короче говоря, дело в том, что черт этот (то есть, не именно он, а похожий на него) тоже принимал участие в тех событиях. Живут подобные ему глубоко под землей, и однажды мне довелось побывать там… С тех пор я не оставлял надежды повстречаться с ними еще раз, так сказать, установить контакт. Ну и когда у меня появился Центр и соответствующие возможности, я решил попробовать «достучаться» до них. Специально пару раз приезжал в Стаячы Камень — но безрезультатно. Оказывается, они меня «не слышали»!.. — против его воли в голосе Максима отчетливо проступила горечь обиды. — Ладно, Денис, давай, рассказывай нам про свой мир.

— Только постарайтесь — без купюр, — добавила Надюша.

— Без купюр? Без купюр, наверное, не получится. А то мы тут не одну неделю просидим, а ведь у нас нет столько времени. Так что, уж простите меня, Надежда, расскажу лишь о самом главном. С чего же начать? Наверное, с лестницы? Как-то в детстве я забрался на лестницу, но очень испугался высоты и упал. В результате пришлось отлежать в гипсе положенное количество времени. К тому же я словно в бреду каком-то пребывал, такое случается, когда у человека очень сильная температура: и не спишь, и не бодрствуешь, а так… на грани находишься. Вот на такой грани находился и я, — Резникович замолчал, задумчиво постукивая костяшками пальцев по столу. Он оглядел остальных: притихшую на диванчике рядом с отцом Надежду, Журского, который внимал ему с серьезностью и пониманием; расположившегося на табуретке, словно на боевом коне, и блестевшего глазами рыцаря Александра Сергеевича; наконец Элаторха, который сидел на стуле рядом с вешалкой и чей взгляд умолял не затягивать с рассказом и главное — поверить ему, чужаку и незнакомцу, который, по сути, не был для Резниковича ни тем, ни другим. — В детстве я, как и большинство мальчишек, увлекался «вечно модной» фантастикой, в основном — фэнтэзи. Но ко всему прочему зачитывал до дыр собрания мифов и легенд. А уж классического «Властелина колец» знал едва ли не на память (причем не какое-нибудь там популярное издание, а академический трехтомный перевод из «Литпамятников»)! И вся эта горючая смесь из прочитанного, дофантазированного и такого, что вообще существовало в одном лишь моем подсознании и никогда до того момента не выбиралось на поверхность, — вся эта смесь породила некий мир, который я назвал Нисом. Почему именно «Нис»? Только не смейтесь! Это аббревиатура от «Наука и Сказка».

Журский стиснул руку Надюши, но дочка, похоже, и не собиралась хмыкать. Хотя такой вариант расшифровки ее явно позабавил.

— А дело в том, — продолжал Денис, — что мир этот на самом деле составлен из двух половинок, которые на первый взгляд могут показаться несовместимыми.

— Неужели ты про технологию и магию? Если так, то вынужден тебя огорчить…

Резникович отмахнулся:

— Погоди, Макс. Я не о том. В детстве же, кроме романтики мечей и колдунов, я испытал на себе влияние еще и романтики доисторических животных. Ты, наверное, поймешь меня, небось, и сам увлекался динозаврами и прочими мамонтами, а?

— Было такое.

— То-то же! Я — не исключение в этом смысле. Вот мне и захотелось (а может, мой разум в бреду «выдал» такую установку), чтобы природа того мира

— моего мира! — вмещала в себя флору и фауну Палеозоя.

— Почему именно Палеозоя?

— Спроси у того мальчика, который, подчеркиваю, в бреду все это выдумал! И не отвлекай меня своими вопросами, я и так скоро запутаюсь! О чем бишь…

— Природа Палеозоя, — подсказал сэр Мочитель.

— Да, спасибо. Вот и получилось, что наука плюс сказка. К слову, на самом-то деле от науки там не слишком много. Мне хотелось, чтобы мир был поинтереснее, и я со всей безответственностью впихнул туда еще и коней (ну, чтоб было на ком скакать!), коров…

— …чтоб было кого доить! — не выдержала Надежда, и все захохотали, даже напряженный Элаторх.

Но Резникович не обиделся.

— Вот именно! — подтвердил он. — Ну, еще цветочков, чтобы было что дарить прекрасным дамам… и так далееnote 4. Даже те животные, которых я стянул у палеонтологов, иногда претерпевали сильнейшие изменения. Например, меганевры (это такие стрекозы, на Земле размах их крыльев достигал метра)

— так вот, меганевры у меня такие, что на них может летать взрослый человек или даже два человека. Каково?

— Круто! — совершенно искренне отозвался Максим. — И сразу чувствуется, что создатель находился в бреду.

— Ага, вот теперь, похоже, ты начинаешь меня понимать! Но вернемся к моей больничной койке. Сперва я просто продумывал, как бы это могло быть, а потом…. потом начал играть взаправду. Как будто до того момента репетировал фрагменты спектакля и вот наконец выступил с премьерой. Или нет, даже не это — а словно собирал материал перед тем, как сесть и писать новый роман. В общем, вы понимаете?

Аудитория послушно закивала, хотя Элаторх, судя по всему, мало что понял. Он вообще выглядел так, будто мир вокруг него летел в тартарары.

— Так вот, потом началось представление. Мне сложно пересказать вам все, происходившее тогда. В конце концов, я был всего лишь захворавшим мальчиком… Однако был я им только в больнице — а где-то в другом месте я представлял из себя совсем другую сущность, демиурга, творца миров. И силой своего воображения я разыграл спектакль, в котором был сперва и сценаристом, и режиссером, и актером.

— Но потом актеров прибавилось, — заметил Журский, взглянув на Элаторха.

— Да, совершенно верно. Потому что созданные моим воображением существа ожили. Они стали самостоятельными! Их бытие не зависело уже от меня, от моей воли и моих желаний!.. Я продолжал обустраивать тот мир, но у меня появились помощники, с которыми я общался на равных… почти на равных.

Резникович замолчал, снова выстукивая костяшками какую-то мелодию. Максиму показалось — траурный марш.

— Ну а потом я вынужден был уйти. Вернуться в собственную жизнь и собственное тело. Меня «спасли». Хотя нет, ироничный тон здесь неуместен, меня на самом деле спасли. Они же не знали, что со мной происходило. Я и сам-то толком не знал… Одно точно — после больницы никаких снов про свой мир я не видел. Вообще ничего похожего. Чтобы сохранить хоть какую-нибудь память о Нисе, я начал записывать то, что еще помнил; начертил карту… — Денис махнул рукой: — Пустое! Все равно я в конце концов позабыл, воспоминания ушли, словно песок сквозь пальцы. — Он сжал и разжал кулак: — Вот так. Будто ничего и не было, один бред.

Он перевел взгляд на Элаторха и смущенно прошептал:

— Прости.

— Ну что ты, Создатель!..

— Я должен был, должен был… поверить своему сердцу! Прислушаться к нему.

— Извини, Денис Федорыч, — вмешался Журский, — но мне кажется, твое самобичевание несколько не ко времени. О связи между тобой и Нисом я более-менее представление получил. Теперь давай перейдем к тому, что стряслось. Элаторх, просветите нас, пожалуйста, в чем там дело? …И кстати, если уж на то пошло, Денис, ты нам так и не представил своего гостя.

— Да, конечно. Это Элаторх, наследный принц, сын эльфийского правителя Бурин-дора.

— Вот, совсем другое дело! Так что там у вас произошло, ваше высочество?

— Прошу, давайте без титулов, — устало вымолвил принц. — «Произошло»? Скорее уж — «происходит». И мы сами до конца не разобрались в этом. Вот почему нам понадобилась помощь Создателя, — он почтительно поклонился Резниковичу. — Мне, господа, кажется, что объяснить ситуацию лучше смог бы мой учитель, Мэрком Буринский. Он давно наблюдает за происходящим по всему миру — собственно, именно он и подал идею с Кругами Эльфов.

— А что с Кругами? — спросил Денис.

— Я ведь через них прошел… Но давайте об этом позже поговорим. Если тот… вы его чертом называете? — если черт прав…

— Но что в мире-то вашем творится?! — настаивал Журский.

— Не знаю. И кажется, никто не знает. Происходит что-то невероятное. А началось это лет четыреста назад, когда впервые созвездия переменились.

— Так. Это все?

— Нет, я же говорю, «началось»! — голос принца раздраженно зазвенел. — Но, повторяю, вряд ли стоит сейчас тратить время на пересказ событий — он займет не один час. А ведь черт сказал, что время у нас течет быстрее, чем здесь.

— Он прав, — кивнул Резникович. — Прервемся пока. Нам нужно кое о чем переговорить с Максимом Семеновичем. Простите нас, — и писатель увлек своего давнего друга на улицу.

— Так вы и вправду эльфийский принц? — недоверчиво вздохнул Сашка.

— Что, не похож?

— В том-то и дело, что похожи! Но ведь не может быть… — он осекся и только качал головой, не спуская глаз с «чуда».

— Насыщенный денек, — буркнул Журский, когда они с Денисом устроились на лавочке возле дома. — Как говорится, все страньше и страньше. Чем порадуешь?

— Хотел с тобой посоветоваться.

— Мне бы кто посоветовал… Ладно, давай без экивоков. Мохнатику я верю. Ты же помнишь, я был у них тогда — они врать не станут. Да и незачем… Хотя, конечно, поверить в такое трудно.

— Я о другом. Понимаешь, Макс… Отложим в сторону «может быть», «не может быть» — это уже произошло. Вот он, — кивок в сторону дома, — явился за помощью. Ко мне — за помощью. А чем я им могу помочь?

Журский пожал плечами:

— Вопрос, конечно. Но такое надо на месте решать, он ведь нам толком так ничего и не объяснил.

— А в принципе — ну чем?! Подумай, я ж не Рэмбо какой-нибудь, чтобы там пулемет наперевес и в атаку. И не академик, не Нобелевский лауреат, не махатма. Я всего лишь писатель, который, если честно, не обладает никакими выдающимися способностями: ни в физическом, ни в умственном плане. Понимаешь? Чего бы от меня там ни ждали, я этого не смогу им дать.

— Ты их Создатель, — неожиданно серьезно произнес Максим. — Ты их, дружище, сотворил. И это — самый сильный довод, практически, неоспоримый. «Ты в ответе за тех, кого сотворил».

— У Экзюпери было по-другому.

— «Приручил» — частный случай от «сотворил». Давай не будем тянуть время. Мне еще ужин сегодня готовить. Если мохнатик не соврал, мы при самом плохом раскладе успеем до вечера вернуться сюда. Надюшку я оставлю на попечение этого рыцаря… или рыцаря на Надюшкино попечение… Короче, думаю, до нашего возвращения они тут ничего криминального попросту не успеют сотворить, она у меня дама строгая. Приберут в доме и дождутся нас с тобой, спасателей миров и героев галактик. Мне еще нужно пару строк черкнуть… на всякий случай, а ты тем временем собери вещички, которые могут пригодиться. Только не очень жадничай, консервы детям оставь — думаю, твой эльфийский принц как-нибудь уж нас прокормит.

— По-твоему, то, что нам предстоит, так забавно?

— Ну а что мне, закусить губу и цедить слова сквозь зубы? Или, думаешь, я не помню, с какими сложностями мы столкнулись, когда попали в тот аналог Чистилища двадцать с лишним лет назад? Помню. Но закусывать губу не намерен, и слова цедить — тоже! И тебе не советую, ибо бессмысленно это.