Летописи Ниса (№2) - Охота на героя

Трое взрослых мужчин покинули пещеру, а один взрослый мальчик остался в ней, чтобы подумать над услышанными только что словами.

В коридорах им на самом деле никого не встретилось. Разве ж можно считать кем-то смутный силуэт в дальнем отростке, который (силуэт) исчез, едва его заметили? «Уж не Хиинит ли?» — подумал Ренкр. Нет, это была не Хиинит, это был более старый его знакомец, но судьба временно разлучала их.

Проход, перегороженный ржавой решеткой, только в последнее время немного расчистили от хлама, да и то благодаря частым визитам Скарра. Массивный орнамент металлических полос и прутьев переплетали клочья паутины, но гора каменных обломков по ту сторону была чуть сдвинута, так что, когда Одмассэн отпер замок ключом и с помощью своих спутников отодвинул решетку вбок, те смогли вполне свободно пройти на ту сторону. Что они и сделали, правда не сразу.

— Вот, — сказал, чуть помолчав, Одинокий. — Ты там не особенно геройствуй, тем паче здесь тебя на сей раз буду ждать не один я.

— Посмотрим, — ответил Ренкр. — Как получится. Но я вернусь — ты же знаешь, когда я обещаю, всегда возвращаюсь.

— Давай, парень. — Одмассэн хлопнул его по плечу, потом закрыл решетку и отправился обратно в селение.

Долинщик смотрел вслед, и глаза его были сухими, но душа корчилась от боли. «…Не геройствуй». А чем еще заниматься герою? Чем, скажите на милость?!

— Пойдем, — прикоснулся к его рукаву Скарр. — Путь неблизкий.

— Да, — согласился Ренкр. — Пойдем.

7

Здесь, в Нижних пещерах, почти ничего не изменилось со времени достопамятного паломничества к Ворнхольду; по крайней мере, долинщик легко узнавал знакомые места. Вот здесь они впервые заночевали после того, как, израненные и усталые, вошли в Пещеры; вот здесь — наткнулись на троллей. Чуть дальше было видно ответвление, созданное тогда каменным червем и — ирония судьбы! — спасшее от него.

Наконец альв и тролль спустились к берегу подземной реки, который уходил узким карнизом в плещущуюся тьму. Пошли по нему. Ренкр старался не смотреть на стену, где кишмя кишели светящиеся насекомые, но как-то не получалось, взгляд самовольно возвращался к этой неприятной картине.

Но вот карниз закончился… Впрочем, закончился и день. Путники разложили небольшой костерок, Ренкр присел у огня и повернулся к Скарру:

— Почему мы идем так долго? Мне казалось, ты этот же путь преодолеваешь значительно быстрее.

— Преодолеваю, — поморщился молодой тролль. Его нос при этом смешно вздрогнул, но Ренкр уже стал потихоньку привыкать к странностям своего спутника. — Правда, я пользовался Путями карлика, а это не так просто. И я решил, что на твою долю (да и на мою тоже) еще хватит подобного удовольствия. Поэтому до Ролна мы доберемся пешком.

— Понятно, — протянул альв.

Говорить не хотелось, да говорить-то, в общем, было не о чем. Так что после ужина он пожелал троллю спокойной ночи и заснул.

…Сначала невозможно было понять, где он находится. Какой-то туман вокруг, серый, клочковатый. Потом из тумана вышла сгорбленная фигура. Кто это? Неужели…

— Здравствуй, мальчик, — молвил мастер Вальрон. — Я ухожу — навсегда. У меня очень мало времени, поэтому послушай, что я тебе скажу, и не перебивай. То место, куда ты сейчас отправляешься, находится далеко, путь туда труден, и поэтому, надеюсь, ты не потерял мой подарок тебе. Да-да, ту самую деревянную голову Странника, не знаю уж зачем…— Он оборвал себя: — Не важно. В общем, ступай, и да пребудет с тобой милость Создателя. Это одно из твоих последних дел. Предпоследнее. Не расстраивайся, все закончится скорее, чем ты можешь предполагать. Все закончится намного скорее — для тебя.

— Значит, мне удастся вернуться живым?

— А? — переспросил мастер. — Да, конечно. Я же говорю, тебе предстоит совершить еще кое-что. Конечно, живым. Прощай.

И прежде чем Ренкр успел задать хотя бы один вопрос, мастер исчез, просто растаял в тумане. Парень прыгнул за учителем, надеясь ухватить за полу халата, остановить, расспросить — раньше он ужаснулся бы даже одной мысли о такой дерзости, но теперь ему было все равно.

Ничего не получилось. Мастера он не догнал, а под ногами внезапно разверзся колодец, и началось падение, долгое, бесконечное падение, и только тонкая белая рука снова предлагала свою помощь, а он все отказывался — и летел, летел, летел…

8

— Ты кричал во сне, — сказал Скарр, подогревая воду.

— Извини, — смутился Ренкр. — Наверное, тебе придется привыкать. Я кричу часто. Чаще, чем хотелось бы.

— Привыкну, — пожал плечами тролль. — Мне теперь ко многому нужно привыкать… — Он замолчал.

Долинщик похлопал себя по карманам, нащупал в одном из них то, что искал, и достал — вырезанную из дерева голову Черного. Подержал на ладони, пытаясь решить для себя, насколько можно верить снам, но так и не пришел к сколько-нибудь подходящему выводу.

— Ты веришь в сны?

— Что значит — верю ли я в сны?

— В сновидения, — уточнил Ренкр, не сводя глаз с маленькой деревянной головы на свой ладони. — Если, предположим, к тебе во сне явится твой учитель и скажет, чтобы ты поступил так-то и так-то, — что ты сделаешь?

— Во сне? — не понял Скарр. — Что я сделаю во сне?

— Нет, что ты сделаешь, проснувшись?

Молодой тролль пожал плечами:

— Спрошу у него наяву, что он имел в виду.

— А если…

/он мертв/ ты не можешь в ним встретиться?

(«Что за чушь?! Откуда могла прийти эта мысль? Ведь Вальрон — альв, а альвы бессмертны… до тех пор, пока сами не захотят смерти, или не заболеют, или не будут убиты…»)

— Я последую его указаниям, — сказал тролль, да так уверенно, что Ренкр, не сдержавшись, воскликнул:

— Но почему?!

Скарр отшатнулся:

— Что с тобой? Кажется, тебе сегодня приснилось нечто… важное.

— Да, — согласился долинщик. — Прости.

— Зря ты извиняешься. Я вполне понимаю тебя. Ты спрашиваешь, почему я поступлю именно так? Очень просто. Об этом у нас знают многие — после своей смерти душа может на некоторое время задержаться на пороге между прошлым и будущим возрождением для того, чтобы завершить неоконченные дела.

— Душа? — удивился Ренкр. — Возрождение? О чем ты?

Скарр недоуменно посмотрел на него:

— Неужели ты думаешь, что, умирая, исчезнешь навсегда, растворишься в окружающем и тебя больше не будет — НИКОГДА?

— Ну да, — растерянно кивнул парень. — А как же иначе?

Тролль рассмеялся:

— Какие глупости! Разумеется, ты будешь жить дальше, ну, не совсем ты, а то, что останется в тебе самого лучшего, твоя душа. Твой огонь, которым тебя наделил Создатель. И через некоторое время ты вернешься в этот мир, но уже другим. — Скарр вздохнул: — Это так сложно — рассказывать о том, чего сам не до конца понимаешь.

— В общем, — подытожил Ренкр, — ты считаешь, что в снах отражается нечто, существующее на самом деле. А формы, которые принимает… это?

— Формы? — переспросил тролль. — Не знаю. Наверное, самые разные. Формы ведь, по сути, не главное. Главное, чем они наполнены, и то, что ты видишь, ты видишь именно так, потому что тебе таким образом легче воспринять и понять происходящее. Уф, ну и вопросики у тебя!

Они снова надолго замолчали…

Позавтракав, путешественники направились в Ролн. Деревянное изображение головы Черного Ренкр переложил поближе к груди, а потом, поразмыслив, надел на шею, благо старая нить осталась пропущенной через специальную дырочку.

В караулке — не слишком большом помещении, расположенном справа в стене узкого, перегороженного решеткой прохода, — их остановили. Начальник стражи, пожилой тролль с чрезвычайно выразительными бровями, которыми он усиленно двигал, словно бы помогая себе при разговоре, начал тщательно проверять вещи и расспрашивать о том о сем, причем если некоторые его вопросы были сообразны обстоятельствам, то другие звучали несколько странно. И все-таки поначалу Ренкру верилось, что это обычная проверка, да и сам Скарр тоже так считал — до тех пор, пока из города за ними не явился отряд Стражей спокойствия.

— Так вот зачем ты так долго проверял нас? — Тихий голос Скарра был полон презрения.

Пожилой начальник караула развел руками:

— Приказ, сынок. Велено при появлении задержать.

— Когда-то ты считал себя другом моего отца, — холодно заметил молодой тролль.

— Да, — сказал начальник караула. — Я и сейчас считаю себя его другом. Просто времена изменились, и…

— Времена? — поднял бровь Скарр. — Времена, может быть, на самом деле изменились. Только еще больше изменились мы сами — кто в лучшую, кто в худшую сторону. Пойдем. — Он обернулся к предводителю Стражей.

— А с какой, собственно, стати нас задержали? — спросил у приятеля Ренкр чуть позже, когда они уже вошли в главный район Ролна, менее прочих пострадавший при нападении тварей карлика.

Молодой тролль к этому времени, кажется, немного успокоился. На вопрос своего товарища по несчастью он пожал плечами:

— Не знаю. Даже не представляю, что они могли такое выдумать. Посмотрим.

— Что, обвинения у вас не сразу объявляют?

— Как только доберемся до темниц, объявят, — пообещал Скарр.

— А-а… — протянул Ренкр.Задержка его мало радовала, но за последнее время долинщик успел свыкнуться с мыслью, что не все в этом мире происходит так, как того хотелось бы ему или его хорошим знакомым. Скорее, как раз наоборот.

Темницы Ролна не особенно отличались от прочих темниц, которые Ренкру довелось повидать на своем веку: те же темные убогие каморки с прочными дверьми и лязгающими замками, тот же гнилостный запах, паутина, легкие шорохи по углам. Где-то вдали капала вода; редкие увесистые капли, падая, рождали гулкое эхо.

Стражи молча отвели задержанных в такую вот убогую каморку и оставили, так и не предъявив им никаких обвинений. Ренкр удивленно приподнял бровь, но промолчал. Было ясно, что и Скарр не ожидал подобного оборота.

Где-то через полдня — немалый срок — о пленниках наконец-то вспомнили. В узеньком проходе, соединявшем дверь камеры с коридором, послышались шаги. К тому времени, когда пришедшие отворили замок, Скарр и Ренкр уже сидели на нижней койке, вонючей, с острыми пучками соломы в матрасе, и дожидались дальнейших событий. Узников заставили сложить руки за спиной и надели колодки. Скарр был потрясен: он явно не ожидал подобного обращения. Ренкр надеялся, что все не настолько плохо, но сам слабо в это верил.

Закованных, пленников препроводили наверх, в сектор кабинетов для допросов, и там впихнули в один такой — с большим количеством зажженных факелов на стенах, массивным каменным столом и лавкой у стены для заключенных. Судя по размерам, вся мебель изготовливалась специально с таким расчетом, чтобы ее невозможно было поднять и швырнуть в голову допрашивающего.

Пленникам не позволили сесть — так и оставили стоять посередине кабинета, сами стражники удалились. Ренкр думал, что уже свыкся с внешним видом троллей, но сидевший за столом тип отличался той вызывающей омерзение уродливостью, которую можно встретить и у альвов, и у гномов, и у прочих рас, — гнилостью души, а это всегда прорывается наружу, отображаясь во внешности. Парень вздрогнул, и когда следователь начал говорить склизким голосом, с сожалением подумал об отобранном троллями оружии и скованных руках.

— Оставим официальные речи, — произнес он, щурясь от яркого света факелов и кривя пухлые слюнявые губы. — Тем более что вашим делом интересуется Властитель.

— Не понимаю, — прервал его Скарр. — Каким «нашим делом»?

— Не понимаешь, — улыбнулся тролль. — Что же, я объясню. Ты ведь не станешь отрицать того, что тебе известен путь к пещере Ворнхольда Всезнающего? И то, что ты держал в руках, более того — читал некоторые из его свитков. Так вот, Властитель Крапт считает, что сокрытие подобных знаний является преступлением. Разумеется, случай необычный, ранее ничего такого не происходило, поэтому мы готовы простить твою преступную скрытность — в том случае, если ты отведешь нас к пещере мудреца.

Молодой тролль развел руками:

— Все это глупости. Я не знаю, с чего вы решили, что я был в этой пещере. Я в ней не был.

— Запираться нет смысла, — возразил следователь. — Но если ты так желаешь… Посиди, подумай, может быть, сменишь свое решение, «вспомнишь».

— Минуточку, — вмешался Ренкр. — А в чем обвиняют меня?

— Тебя? — переспросил дознатчик, брезгливо покачивая плешивой головой, которая особенно отвратительно смотрелась на фоне шерстистого тела. — А кто ты, собственно, такой? Чужак? Хорошо, предположим, я выпущу тебя. Куда ты пойдешь? Ответь мне, альв, если тебе есть что ответить. А если нечего — жди, пока твой спутник одумается и «вспомнит». Или — помоги ему «вспомнить».

Ренкр промолчал, но, когда за ними пришли вызванные стражники, сплюнул на пол и смерил следователя презрительным взглядом. Тот лишь демонстративно пожал плечами.

Когда ключ утробно провернулся в замке, снова отсекая узников от внешнего мира, альв покачал головой: везде одно и то же, чужаки и тюрьмы — вот два неизменных, обязательных признака разумных существ. Для каждой расы найдется другая, которую именуют чуждой, и всегда, всегда существует место, в котором лишают свободы! Если точнее, в котором одни разумные создания лишают свободы других разумных созданий.

— И что теперь?

Молодой тролль не ответил — он сидел на койке, безразлично уставившись в пол.

«Кажется, его здорово задело все происходящее».

— Скарр, ты слышишь?

— А? — Тот поднял голову и рассеянно посмотрел на Ренкра. — Прости, я отвлекся.

— Я говорю, что теперь будем делать? Есть какие-нибудь идеи?

Тролль сокрушенно покачал головой:

— Абсолютно никаких. Извини, мне нужно было предусмотреть подобную ситуацию.

— Вряд ли ее можно было предусмотреть. Значит, подождем, — подытожил Ренкр.

Легкий тон, которым он это произнес, дался непросто, внутри все кричало: «Нельзя медлить ни минуты! А ты здесь можешь застрять надолго».

«Помолчи, — сказал долинщик самому себе. — Вальрон обещал, что все получится. Значит, все получится. Подождем».

Повернулся к стене, натянул на спину хлипкое одеяльце и попытался уснуть.

9

Ситуация разрешилась самым неожиданным образом. Властитель Крапт внезапно заболел, потерял всякий интерес к наследству Ворнхольда Всезнающего, и пленников… выпустили. Плешивый следователь так и не появился, просто пришли Стражи спокойствия, безмолвно вернули вещи и выпроводили бывших заключенных из тюремного сектора в город.

Скарр последнее время находился в ступоре и никак на это не отреагировал, Ренкр же только недоверчиво покачал головой, но сетовать на судьбу не стал, а проверил сохранность возвращенного имущества и пошел со Скарром (вернее, повел того) прочь от темниц. Молодой тролль выглядел совершенно сломленным, и Ренкру даже приходила в голову мысль, что теперь он лишился своего единственного провожатого. А ведь это только начало пути…

Когда-то изрисованные цветными картинами и украшенные скульптурами, улицы Ролна претерпели жуткое изменение: к краскам примешивались какие-то хаотичные мазки в основном кровяных оттенков, особенно хрупкие части статуй и каменных растений, обломанные, валялись по углам — видимо, забот хватало и без них, так что никто не удосужился убрать уже никому не нужный мусор. В некоторых местах остались завалы, следы былых баррикад: их немного расчистили, чтобы можно было ходить — но не более.

Рядом с одной из таких изуродованных скульптур — когда-то это был громадный раскрывшийся цветок с хрупким стебельком и тонкими волнисто изогнутыми лепестками — топтался тролль. Подняв с земли кусочек сломанного лепестка, он пытался приставить его обратно, словно надеясь вернуть жизнь искалеченному цветку.

Секунду Ренкр стоял, пытаясь разобраться, что так поразило его в увиденном, потом вспомнил: это же тот самый стражник с выразительными густыми бровями, который задержал их перед арестом.

Но, если честно, других знакомых в Ролне у долинщика не было, а своими силами ему с навалившейся бедой — чего уж скрывать — не справиться.

Парень окликнул тролля.

Тот удивленно обернулся, потом в глазах мелькнуло узнавание.

— Вас все-таки выпустили? — подытожил стражник, вопросительно выгибая правую бровь. — Слава Создателю. Значит, все в порядке.

Однако, присмотревшись, тролль понял, что все далеко не в порядке.

— Что с ним? — Он кивнул в сторону Скарра, безучастно глядевшего перед собой.

— Не знаю.

Ренкр решал, как быть. Открыться этому троллю? Он вроде бы говорил что-то о дружеских отношениях с покойным Хлэммом, пусть даже и помог задержать альва со Скарром до прихода Стражей. И если не этот — то кто? Ведь парень, по сути, все решил уже тогда, когда окликнул его — стоит ли сейчас идти на попятный?

Выслушав обьяснения, тролль нахмурился:

— Значит, это началось у него в тюрьме? Ладно, пойдем-ка ко мне домой, думаю, нам нужно поговорить. А улица — не самое подходящее место для подобных бесед.

— Не знаю, — протянул Ренкр. — Скарр, кажется, не слишком доверял тебе.

— Альв, мне неизвестна и половина твоей истории, но, по-моему, у тебя просто нет выбора.

Долинщик промолчал.

Тролль положил на землю кусок каменного лепестка, который до сих пор держал в руках, и пошел прочь, не оглядываясь, чтобы удостовериться, следует ли за ним альв.

Альв следовал.

10

Пришлось рассказать все. Ну, почти все, большую часть. Ренкр понимал: шансы на то, что Хвилл (так звали старого тролля) поможет найти выход, — мизерные, но выбора и вправду не было. Уж себе-то он мог в этом признаться.

Хозяин досыта накормил гостей, после тюремного пайка домашняя еда показалась особенно вкусной. На слова благодарности Хвилл смущенно отозвался, сложив брови домиком:

— Это ведь не я. После того как моя старушка погибла, ходит ко мне одна, такая же дряхлая, как я, троллиха и помогает по хозяйству — самому-то мне ни за что не управиться. Я ведь потому и из арбалетчиков ушел: без Хлэмма там уже не то, да и мне сложновато одному. Вот, перевелся в стражники.

Тролль отправил их отдыхать, а сам остался, чтобы подумать над возникшей проблемой.

Спустя примерно час после того, как Ренкр выложил все Хвиллу, в голову альву пришла идея, как можно спасти Скарра. Парень удивился, почему он не додумался до этого раньше, ведь это так просто. Конечно же обломок Камня! В подобной ситуации Монн был спасен именно таким образом. Ренкр вскочил и торопливо рассказал об этом Хвиллу, а потом проделал все, как и тогда, в пещере с больными стариками (разве что в лоб Скарра целовать не стал).

Когда и на третий раз ничего не получилось, долинщик раздосадованно дернул головой и, оставив молодого тролля в покое, отправился в гостиную, где его дожидался Хвилл. Тот внимательно посмотрел на вошедшего и констатировал:

— Ничего не получилось.

Отвечать Ренкр не стал — все и так было ясно.

— Ладно, альв, не тужи, — похлопал его по плечу Хвилл. — Я помогу вам выбраться из города, а там, глядишь, к Скарру вернется память.

— А если не вернется? Что тогда?

— Тогда я отведу вас к Путям, — вздохнул тролль.

11

К вечеру стало ясно, что ничего не изменится. Скарр вел себя словно младенец. Правда, младенцы обычно кричат и тянутся ручонками во все стороны, им интересен мир, в который они пришли, а молодой тролль оставался безучастным, что бы вокруг ни происходило. В конце концов Хвилл, недовольно кряхтя, признал: нужно отправляться в путь.

Они выбрались из дома; предварительно старый арбалетчик приготовил себе дорожный мешок не хуже, чем у Ренкра. В ответ на вопросительный взгляд альва тролль только пожал плечами, мол, всякое может случиться. Уже за одну эту готовность к любым опасностям парень был весьма признателен Хвиллу.

Идти пришлось осторожно, скрываясь от посторонних взглядов, потому что тролль очень не хотел, чтобы их с альвом заметили. Что же, это было вполне понятно.Оставалось лишь следить за Скарром, чтобы тот случайно не выдал их.

В результате они все-таки выбрались за город, пусть даже это и стоило каждому нескольких ткарнов жизни. Особенно опасным был момент, когда их едва не обнаружил ночной патруль. Ну да и это осталось в прошлом…

— Не понимаю, ты же вполне мог привести сюда троллей Крапта, тех же стражей. — Ренкр удивленно смотрел на черное круглое отверстие в полу коридора. — Небось получил бы вознаграждение.

Хвилл тяжело вздохнул:

— Может, так бы и случилось. Не исключено, конечно, что меня бы надули казначеи Властителя, но все равно заработок был бы неплохой. Дело в другом — я поклялся, что никому не скажу ни слова об этом месте. Не об этом конкретно, а вообще обо всем, что может указать дорогу к пещере Ворнхольда. И еще — я очень боюсь Путей. До последней минуты надеялся, что мальчик очнется и мне можно будет уйти.

Хвилл посмотрел на Скарра. Все тот же безразличный взгляд, отрешенное расслабленное лицо, безвольные руки. Молодой тролль так и не пришел в себя.

— Эх, — проворчал старик, махнув рукой. — Зря я во все это ввязался, ведь и из арбалетчиков ушел, чуял, что не по мне все эти выкрутасы, после смерти Хлэммовой, ни к чему, а вот же, гляди, нашла нелегкая. Ну что, прыгать будем?

Прыгнули.

12

Сводчатый потолок над их головами обвисал хрупкими тонкими и массивными толстыми «слезами камня». Ренкр потер виски, провел дрожащей ладонью по глазам, пытаясь изгнать ту тьму, что засела за веками, засела и не желала убираться. Он старался не вспоминать, что возвращаться придется тоже Путями, и был благодарен Скарру за то, что тот вел его к Ролну обычной дорогой. Правда, выражать свою благодарность сейчас не имело смысла, молодой тролль оставался все так же безучастен к происходящим вокруг него событиям — даже к тьме Путей! Его по-прежнему пустой взгляд скользил по Ренкру и Хвиллу, по стенам и толстой каменной двери в два альвьих роста, по «слезам камня»; безвольные руки тряпичными лохмотьями обвисли по бокам, ноги передвигались шаркая, словно их владелец — дряхлый старик.

— Что с дверью? — спросил Ренкр. — Она заперта?

— Вход был опечатан, — объяснил Хвилл, — но, если ты говоришь, что мальчик принес тебе один из свитков, печать, скорее всего, сорвана.

— То есть никаких охранных мер вы не предпринимали? — уточнил долинщик попутно пытаясь свыкнуться с тем, что тролль называет Скарра мальчиком.

— Нет, — пожал плечами старый арбалетчик. — Никаких. Зачем?

Если вспомнить о том, что в коридор можно было попасть только с помощью Путей (это был даже не коридор, а отрезок: с одной стороны — глухая стена, с другой — дверь), — если учесть все это, то и впрямь запирать пещеру Ворнхольда не требовалось.

Ренкр подошел к двери и легонько нажал. Каменная плита скрипнула и чуть-чуть откатилась в сторону.

То, что все называли пещерой Ворнхольда, на самом деле являло собой систему нескольких больших и малых залов, соединенных коридорчиками и переходами.

Первая, уже знакомая парню комната с многочисленными полочками и нишами, в которых располагались пузырьки, деревянные ступки и много прочего (в том числе и свитки), заметно изменилась, словно здесь когда-то бушевал ураган, который в ярости расколотил большинство этих самых пузырьков да ступок, рассыпал и разлил их содержимое, но до свитков не смог дотянуться: те лежали под самым потолком в узких футляроподобных нишах, свернутые и прикрытые крышечками. Кое-где крышечки отвалились (то ли от времени, то ли из-за загадочного урагана), благодаря чему и можно было понять, что там — именно свитки. Правда, оставалось неясным, как их доставал Всезнающий — да и Скарр, кстати, тоже.

Ренкр обернулся — тролли вошли в пещеру вслед за ним, и теперь Хвилл с легким интересом оглядывал комнату и разрушения, ей причиненные, а его молодой спутник замер, по-прежнему ко всему безразличный. Ренкр побродил немного по остальным залам: вот спальня, вот еще один рабочий кабинет, как и первый, разоренный, только этот, похоже, чаще использовался для каких-то опытов, вот — кладовая… Ходить здесь можно было часами, но долинщик уже догадывался, что нужного не найдет. Поэтому вернулся к троллям и спросил у Хвилла:

— Скажи, а где-нибудь поблизости есть река?

— Река? — выгнул тот бровь. — Нет. А что?

— В свитке Ворнхольда было написано, что неподалеку от его пещеры течет река и там нас будет дожидаться динихтис, чтобы отвезти к вертикали. Вот я и спрашиваю…

Громкий стук прервал их разговор. Что-то массивное упало в соседнем зале, и только сейчас Ренкр заметил, что Скарра с ними нет. Долинщик, предчувствуя беду, помчался на звук, но с троллем было все в порядке — он все так же стоял, пустыми глазами глядя перед собой. Позади Скарра лежала поваленная колонна-подставка (на этой подставке, видимо, Ворнхольд размещал пергаменты, чтобы было удобнее читать: по ее краям имелись зажимы и в центре

— гладкая доска); Скарр, наверное, прислонился к подставке — и та упала. Хвилл отвел безумца в сторону, а Ренкр наклонился, чтобы поднять и вернуть колонну в прежнее состояние.

Там, за подставкой, в тени и паутинных клочьях скрывалась маленькая — в пол-альвьего роста — дверца. Еще не открыв ее до конца, Ренкр уже знал, что увидит. Конечно же — берег подземной реки и динихтиса, весело чирикнувшего при его появлении. И все бы ничего, и оставалось бы лишь благодарить спасительный случай, но заковыка в том, что вряд ли можно было свалить такую тяжелую колонну-подставку, просто неудачно о нее оперевшись. Последнее наблюдение Ренкр оставил при себе и протиснулся наружу, к дождавшемуся их динихтису.

13

— Я не уверен, стоит ли мне сопровождать тебя дальше? — тяжело выдохнул Хвилл, одновременно почесывая нос и смещая брови так, что они превратились в одну мохнатую гусеницу, выгнувшуюся посередине. — Вернее, я не уверен, стоит ли брать с собой дальше мальчика.

Они сидели на берегу, рядом, на расстоянии вытянутой руки, плескалась вода, а тролль с альвом никак не могли решить, как же им поступить.

— Боюсь, одному мне не справиться, — признался Ренкр. — И кстати, именно благодаря Скарру мы нашли дверцу. Потом — предположим, ты отведешь его в Ролн и вернешься, я дождусь тебя и мы отправимся к вертикали вдвоем. А что будет с ним, кто станет заботиться о нем, пока мы не вернемся? А если мы вообще не вернемся?

— Считаешь, будет лучше, если он не вернется, как и мы? — спросил Хвилл.

— Понимаю: глупый довод, — развел руками долинщик. — Но…

— Да нет, ты прав, безусловно прав, — вздохнул пожилой тролль. — Это-то и плохо. Я не могу оставить тебя одного, и мы не можем оставить его одного, и я даже не могу уйти, потому что ты один, с обузой, в которую превратился мальчик, со всем не справишься — или, по крайней мере, тебе будет значительно тяжелее это сделать. Вот в чем беда — нам нужно идти втроем — и именно этого я боюсь: идти туда, наверх.

— Мне очень жаль, но это, кажется, единственный выход.

— Червь с ним, тогда хоть прокатимся с ветерком, — бодрясь, произнес Хвилл. — Ты же еще ни разу не плавал на этой рыбине, я прав? Тогда показываю…

Динихтис выдержал всех троих. Он терпеливо снес все неудобства, причиненные ему при «посадке пассажиров», но, как только они устроились, тут же поплыл — вот тогда-то Ренкр и понял, что значило троллево «с ветерком»…

Плыть пришлось долго, и все то время, пока Ренкр сидел, ухватившись за холодный изгиб плавника, сжатый в поясе обхватившими его мощными руками Хлэмма, чувствуя спиной тепло Скарра, стиснутого между ним и Хлэммом, чтобы

— не приведи Создатель! — не упал во время этого плавания «с ветерком», — все это долгое, тягучее мгновение, никак не желавшее прекращаться, Ренкр пытался представить, что их ждет впереди. Что это за такая вертикаль и что это за такие мастера? И что делать, если таинственные мастера не пожелают пропустить их к вершине Горы? Потому что зловредная память тут же подсовывала воспоминание о трех паломниках, уверенных в своей неприкосновенности… до встречи с троллями. И много еще подобного всплывало из темных, покрытых ряской глубин забвения, много такого, о чем предпочитаешь не вспоминать — а приходится! Рано или поздно, так или иначе, как любил говаривать Мнмэрд. Жизнь давно уже превратилась не просто в непонятный клубок событий, ошеломительно быстро катящийся вниз /падающий в колодец/,

— она, жизнь, потеряла свое естество, осталось только название да рваная цепь чужих судеб, тобою же и разорванная, — а больше ничего. И на этом сумрачном фоне горящими строчками проступали слова Вальрона о том, кто ты есть и для чего существуешь. Приходилось только тешиться обещанием, что, мол, этот подвиг не убьет тебя. А других?..

Шипела разбуженной льдистой змеей вода, билась о ноги, но все равно отступала прочь, откатывалась назад, испуганно колыхалась за спиной. Не становись на пути у героя, себе же проще — отойти в сторону. Друг ли, враг — все равно, расплата за подобное знакомство — смерть. В лучшем случае. Или безумие, как в случае со Скарром. Или плен, как в случае с Черным. Или… Что еще?

И замолкала вода. Воде иногда тоже бывает не по себе.

14

На то, чтобы обсушиться, ушло не так уж много времени. Но все равно по какому-то своему внутреннему небосклону, с собственными солнцем и звездами, можно было с уверенностью определить, что пора спать. Прощально плеснул в реке динихтис, пискнул и уплыл по своим рыбьим делам. Вползла тишина, скрутилась тугой пружиной, готовая распрямиться и взорваться — если будет нужно. Ренкр слышал, как сопит во сне Хвилл, похрапывает, тяжело ворочается, слышал ровное дыхание Скарра, а сам никак не мог заснуть. Это путешествие по черным тоннелям реки, когда отовсюду, сзади, спереди, из воды, доносятся непонятные, совершенно необъяснимые звуки, стремительное движение динихтиса сквозь эти звуки, его, Ренкра, мысли — все смешалось в один пугающе живой мазок, застыло в сознании и не желало уходить. Вроде бы ты уже и на земле, на твердом берегу, с которого не упасть, куда вряд ли доберутся местные чудовища, — а сердце сжимается и бьется испуганно, осторожно, готовое при малейшем признаке угрозы юркнуть в пятки. Что-то не так. Ренкр невольно обернулся, наткнулся взглядом на черный тоннель — вход в вертикаль — и в очередной раз вздрогнул: «Да, что-то не так».