Глава 17

Поздно вечером Рейвен и Слейт отправились на конную прогулку. Белый Ветер и Черная Плясунья неслись галопом по прерии, серебрившейся в лунном свете. Воздух был напоен ароматами трав и полевых цветов. Бивший в лицо ветер растрепал волосы Рейвен, и теперь они золотистой волной падали ей на плечи. Увидев это, Слейт восхищенно улыбнулся.

Когда их лошади, наконец, перешли на медленный шаг, он взял руку Рейвен и на мгновение крепко сжал ее.

– Мы правильно сделали, что уехали из города, правда? – спросил он.

– Да. Мне хотелось остаться с тобой наедине. А это никак не получалось.

– Но сейчас мы вдвоем, и до рассвета у нас еще много времени. Я мечтаю заняться с тобой любовью.

– О, Слейт, я обожаю тебя.

Черная Плясунья подошла вплотную к Белому Ветру, и Слейт, наклонившись, поцеловал Рейвен. Поцелуй разжег в них пламя страсти, и Рейвен стала нежно поглаживать Слейта по щеке. Повернув голову, он припал губами к ее ладони.

– Вот как сильно я люблю тебя, – промолвил он.

Она улыбнулась, пристально глядя в его серо-синие глаза и чувствуя, как ее сердце наполняется радостью.

Где-то в отдалении слышался вой койота, но Рейвен уже научилась не бояться звуков, привычных в прерии. Она наслаждалась музыкой природы, которая была составной частью земли ее предков и ее новой жизни. Она была счастлива, что осталась, наконец, наедине со Слейтом. Прошлое уже состоялось, а будущее было далеко впереди. Сейчас главным являлось настоящее, и этим настоящим был для нее Слейт... только Слейт.

Она не знала, куда они ехали, и не заботилась об этом. Рейвен помнила только, что за спиной остались Медисин-Лодж и Форт-Силл. И она решила оставить также позади все свои заботы, тревоги и сомнения. Рейвен чувствовала себя свободной. Хотя бы на время.

Когда со всех сторон их окружил океан трав, Слейт остановил свою лошадь и взглянул на Рейвен.

– Знаешь, если мы расстелем здесь одеяло и ляжем на него, то нас никто не сможет увидеть в такой высокой траве.

Рейвен улыбнулась.

– Ни один всадник не сможет незаметно подкрасться к нам, потому что мы сразу же услышим стук конских копыт.

– И даже если здесь кто-нибудь есть поблизости, он наверняка уже уснул, правда?

– Конечно.

Слейт спрыгнул на землю, а затем помог Рейвен спешиться.

– Как ты думаешь, мамаша Райт сильно рассердится, узнав, что мы взяли с собой ее стеганое одеяло и простыню? А я к тому же еще захватила немного еды из кухни? – спросила Рейвен.

– Мы можем сказать ей, что ночью нам ужасно захотелось есть, и мы спускались в кухню. А о постельных принадлежностях она ничего не узнает. Я, во всяком случае, ей ничего не скажу.

– Я тоже, – сказала Рейвен и засмеялась. – Она с ума сошла бы, если бы узнала, что мы делали с ее одеялом и простыней.

– Честно говоря, я в этом не уверен. Если правда то, что рассказала нам мамаша Пропер, то на мамашу Райт наш проступок вообще не произведет никакого впечатления.

– Думаю, ты прав. – Рейвен снова засмеялась. – Но давай начнем наш пикник, я умираю от голода.

– Держу пари, через некоторое время ты еще больше захочешь есть.

– От свежего воздуха и физических упражнений?

– От физических упражнений прежде всего.

Он чмокнул ее в нос, а потом, повернувшись к Черной Плясунье, снял со спины лошади стеганое одеяло. Вскоре они раскинули его на траве, накрыли простыней, и Рейвен постелила сверху большую клетчатую сине-белую салфетку. Затем выложила на нее из седельной сумки желтый сыр, буханку хлеба, холодного жареного цыпленка и пирожки. Слейт откупорил бутылку вина.

Луна бросала серебристый свет на Рейвен и Слейта. Неподалеку мирно паслись их кони. Прохладный ветерок, овевая их, играл с волосами, до их слуха доносились голоса койотов, сов и мелких ночных животных, живущих в прерии. Сидя на стеганом одеяле, они ощущали себя единственными оставшимися в живых человеческими существами в этом море волнуемых ветром трав.

– Не знаю, следует ли мне наливать тебе вина, Рейвен, – смеясь, сказал Слейт. – Оно может ударить тебе в голову, и ты, чего доброго, бросишься с голыми руками на медведя.

– Зная, что ты рядом, я могу сразиться с кем угодно.

Он нежно поцеловал ее в губы.

– Порой я чувствую, что совершенно не нужен тебе.

– Слейт! Как ты можешь такое говорить?

– Ты не из тех женщин, которые цепляются, словно виноградная лоза, и, думаю, сама без моей помощи раскрыла бы преступления на железной дороге и нашла бы убийц своих близких. И это очень хорошо. Мне нравятся умные, сильные женщины.

– Я ничего не сумела бы сделать сама, без твоей помощи, и ты прекрасно знаешь это. Ты всегда был рядом со мной. И это очень хорошо. Мне нравятся умные, сильные мужчины.

Слейт засмеялся.

– Думаешь, мы подходим друг другу?

– Несомненно. И ты действительно очень нужен мне, Слейт, и наверняка знаешь это. Мне кажется, без твоей любви у меня умерла бы душа, пусть даже внешне я выглядела бы вполне благополучно.

– Порой ты смущаешь меня, Рейвен, как, например, сейчас. То, что ты говоришь, трогает мою душу. Я не знаю, достоин ли я тебя.

Взяв ее левую руку, он начал нежно поглаживать ладонь.

– Слейт, это просто смешно! Это я недостойна твоей любви. Я для тебя обуза здесь, на Западе. Из-за меня ты постоянно подвергаешь свою жизнь опасности.

– Но я приехал сюда именно для того, чтобы защищать тебя. Ты принадлежишь к числу тех людей, которые всегда стремятся помочь другим. Если бы не ты, я находился бы сейчас в Сан-Антонио и занимался поисками пропавших людей, преследованием убийц и грабителей. А у тебя совсем другие, высокие, цели. Ты хочешь спасти целые народы, культуры, жизнь многих людей.

– Ты пытаешься представить меня в образе святой, но это не соответствует действительности. Я очень эгоистична в своем отношении к кайова. Я хочу, чтобы они полюбили меня. А этого можно будет добиться, если я найду Тайми, понимаешь? В своих стремлениях я похожа на испуганную одинокую девочку. И поэтому мне нужна твоя любовь, – сказала Рейвен и, вдруг улыбнувшись, добавила: – Но вторым номером в списке первоочередных потребностей в данный момент идет еда.

И они принялись за цыпленка, не сводя глаз друг с друга, а затем Рейвен отломила кусок хлеба, положила на него сыр и начала кормить Слейта из своих рук. Улыбаясь, он с наслаждением ел протянутый ему бутерброд, шутливо покусывая ее пальцы.

– Я сниму вас с довольствия, ковбой, – заявила Рейвен.

– Подождите, мэм, мне надо глотнуть вина, – сказал он и, отпив немного прямо из горлышка, протянул бутылку Рейвен. – Надеюсь, вы не ждете, что я предложу вам бокал?

– Конечно, нет, сэр. Ведь мы в прерии, а не в Чикаго. Пользоваться бокалами здесь было бы неуместно.

Слейт засмеялся, наблюдая, как она, запрокинув голову, пьет вино из горлышка. Из уголков ее рта потекли тонкие струйки алой жидкости. Рейвен опустила бутылку, собираясь вытереть рукой пролитое вино, но Слейт не дал ей сделать этого. Он начал целовать Рейвен, слизывая капли вина с ее подбородка и губ. Затем его язык проник в глубину ее рта. Вскоре Слейт почувствовал, что пьян от вина и поцелуев.

– Сейчас я хочу только тебя, Рейвен.

И он начал медленно расстегивать ее блузку, постепенно обнажая молочной белизны тело, прикрытое лишь тонкой шелковой сорочкой. Слейт покусывал ее шею, плечи, а потом припал к груди. Соски Рейвен уже затвердели, и он начал поигрывать с ними языком через тонкий шелк сорочки.

Рейвен застонала, выгибая спину. Ее охватывало все большее возбуждение. С каждым новым поцелуем, с каждым прикосновением нежных рук Слейта страсть Рейвен нарастала. Его ласки дарили ей всякий раз новые яркие волнующие ощущения.

– Слейт, пожалуйста, люби меня.

– Я не могу не любить тебя, Рейвен, – промолвил он, зарываясь лицом в ее спутанные волосы.

Он снял с нее сорочку и начал осыпать ее тело пылкими поцелуями. Рейвен охватила дрожь от прикосновений его горячих губ. Запрокинув голову от восторга, она чувствовала, как его поцелуи пробуждают в ней неистовое желание. Слейт медленно снял с нее оставшуюся одежду и стал ласкать ее, целовать, поглаживать, доводя до экстаза. Когда Рейвен, наконец, предстала перед ним совершенно обнаженной, он слегка отстранился от нее и замер, с изумлением глядя на свою возлюбленную.

– Иногда я с трудом верю, что все это происходит со мной наяву, и я действительно обладаю тобой. Порой ты заставляешь меня чувствовать себя самым сильным мужчиной в мире, а порой я ощущаю себя слабым мальчишкой, которому ты нужна как воздух.

– Нет, это я слабая. Посмотри на меня. Ты заставил меня сгорать от желания. Все, о чем я могу думать в эту минуту, – это ты... только ты.

– Ты напоминаешь древнюю богиню. В лунном свете твои волосы кажутся серебристыми, твое распростертое тело отливает белизной. Я ощущаю себя варваром, который никак не может решить, что ему делать – поклоняться тебе или овладеть тобой силой.

Он начал срывать с себя одежду, не сводя пристального взгляда с ее нагого тела. Когда он разделся и предстал перед Рейвен обнаженным в лунном свете, омывавшем его стройное тело, она протянула к нему руки.

– Я хочу тебя, всего без остатка, – промолвила Рейвен.

Он опустился на колени между ее ног, и Рейвен обняла его. Она поцеловала Слейта с неистовой страстью, лаская его мускулистое тело и ощущая, как его охватывает огонь желания. Она упивалась его ласками, чувствуя себя безгранично свободной в этой бескрайней прерии.

Слейт начал покрывать поцелуями ее живот, пока не достиг горячих сокровенных уголков. Рейвен застонала, запрокидывая голову в неистовом порыве. Приподняв ее бедра, Слейт впился жадным поцелуем в ее влажное лоно. Рейвен вцепилась в его плечи, ее охватила дрожь. Огонь желания в ее груди стал почти нестерпимым, когда Слейт начал ласкать языком самую чувствительную точку ее лона. Но Слейт двинулся дальше, целуя ее бедра и ноги.

– Я не могу придумать лучшего способа поклонения тебе, чем этот, – нежно сказал он, и его плоть вошла в глубины ее лона.

Из груди Рейвен вырвался крик, который подхватил ветер, волнующий травы. Они оба как будто оцепенели, не говоря ни слова и наслаждаясь тем, что слились в одно целое. А затем Слейт начал ритмичные движения – сначала медленные, а потом все более убыстряющиеся, мощные. Когда темп его толчков возрос, Рейвен начала извиваться, впившись ногтями в спину Слейта. Закусив губу, она запрокидывала голову в экстазе и стонала, погрузившись в полузабытье. Они приближались к высшей точке наслаждения.

– Ты любишь меня, Рейвен? – задыхаясь, спросил Слейт. – Любишь ли ты меня одного?

– Да! Как ты можешь в этом сомневаться?

– Больше, чем кайова? Больше, чем кого-нибудь другого?

– Да! Да... прошу тебя.

– В таком случае не забудь о том, что ты мне только что сказала.

И он сделал последний мощный толчок. Они оба одновременно достигли апогея страсти, и это мгновение показалось им вечностью, в которой они растворились, испытывая полное блаженство. Но вскоре они вернулись с небес на землю и крепко обняли друг друга, как будто пытались защитить свою любовь от окружающего мира.

Ветерок холодил их влажную от выступившей испарины кожу, и Рейвен теснее прижалась к Слейту.

– Я не забуду своих слов, Слейт, – мягко сказала она. – И ты никогда не сомневайся, что я люблю тебя.

– Ты тоже всегда помни, как я люблю тебя.

Они не разжимали крепких объятий. После того как страсть была утолена, их дыхание стало ровным, и они погрузились в дрему. Но вскоре, почувствовав голод, пробудились. Слейт нежно поцеловал Рейвен в губы, и она улыбнулась, радуясь тому, что они не в пансионе, а в прерии, под открытым небом, наедине, чувствуя близость друг друга.

– Мы уже пробовали пирожки? – спросил Слейт.

– Нет, я бы съела парочку, – ответила Рейвен и, сев, взяла один пирожок себе, а другой дала Слейту.

– Замечательно! – с восхищением заметила она. – Хочешь еще?

Слейт доел первый пирожок и, взяв из ее рук второй, принялся за него. Рейвен тем временем съела бутерброд с сыром и, запив его вином, передала бутылку Слейту.

– У меня просто зверский аппетит, – сказала она. – Не помню, чтобы прежде я была такой прожорливой.

– Возможно, ты была права, говоря о свежем ночном воздухе.

Рейвен засмеялась.

– Нет, пожалуй, это ты был прав, сказав, что аппетит возбуждают прежде всего физические упражнения.

Слейт тоже рассмеялся и поставил бутылку на землю.

– Ты возбуждаешь меня каждым своим движением. Я никогда не забуду эту картину: ты сидишь посреди прерии, с распущенными волосами, и у тебя на лице остатки начинки пирожка и...

– Слейт! У меня на лице остатки яблочной начинки? – Рейвен попыталась смахнуть прилипший кусочек.

– Нет, не здесь, дай я тебе помогу.

Наклонившись, Слейт стал слизывать остатки начинки вокруг ее губ, а затем, как будто справившись со своим делом, снова выпрямился, удовлетворенно улыбаясь.

– Ты все это придумал, да? Не было никаких остатков начинки, не так ли?

Слейт кивнул.

Нахмурившись, Рейвен церемонно заявила:

– За это ты должен доставить мне удовольствие.

– Не знаю, смогу ли я.

– Посмотрим, – сказала Рейвен. – Похоже, тебе придется выполнять свои обязанности, Слейт, иначе в прерии быть беде.

– Только если ты настаиваешь.

– Только если я настаиваю?

– Хорошо, хорошо. Только если ты попросишь.

– Только если я попрошу?

– Ну ладно. Только если ты не будешь двигаться.

И он внезапно набросился на нее. Рейвен закричала с притворным ужасом и не слишком убедительно начала изображать, что пытается убежать от него. Но Слейт схватил ее, повалил спиной на простыню, навалился на нее сверху и, закинув ее руки за голову, прижал к земле.

– А теперь посмотрим, кто здесь главный и хорошо ли я выполняю свои обязанности, – поддразнивая ее, заявил он.

– Похоже, ты сегодня в ударе, – заметила Рейвен, смеясь.

– Ах, ты еще подтруниваешь надо мной?

Смех Рейвен стал еще звонче, и Слейт тоже расхохотался, сотрясаясь всем телом.

– О нет, ковбой, – жалобно запротестовала Рейвен, сталкивая его с себя. – Я не выдержу твой вес.

Он быстро перевернулся на спину, и теперь Рейвен оказалась на нем. Слейт стал ласкать ее, поглаживая по спине.

– Так лучше? – спросил он.

– В зависимости от того, что у тебя на уме, – с вызовом заявила она, прекратив смеяться.

Теперь ее голос звучал хрипловато от нарастающего возбуждения.

– На уме у меня только ты, – сказал Слейт, крепче сжимая ее в объятиях, – до конца этой ночи.

Глава 18

На следующее утро на рассвете Рейвен и Слейт продолжили пиршество и доели остатки ужина. Улыбаясь друг другу, они делились впечатлениями, вспоминая интимные подробности ночи любви, после которой чувствовали себя разомлевшими. Обмениваясь прикосновениями и ласками, они пытались продлить минуты близости, возникшей между ними прошлой ночью.

Прохладный ветерок пригибал с тихим шорохом траву прерии. Поблизости спокойно паслись Белый Ветер и Черная Плясунья. Внезапно лошади насторожились, подняв головы и втягивая ноздрями воздух, а затем негромко заржали.

Слейт встревожился. Приложив ухо к земле, он стал внимательно слушать, а затем снова сел.

– Всадники. Будет лучше, если мы соберем вещи и приготовимся к отъезду...

– Ты не ошибся?

– Нет. Это целый отряд. Их десять – двенадцать, не меньше.

– Но как ты определил, что это всадники, а не табун диких мустангов или стадо крупного рогатого скота?

– По тому, как они двигаются – слаженно, в одном темпе. Скоро они будут здесь.

– Мы сможем опередить их и незамеченными вернуться в город?

– Нет. Мы постоянно будем находиться в пределах досягаемости пули или стрелы.

– Но мне кажется, нам нечего опасаться, ведь поблизости расположен Форт-Силл.

– Не забывай, ты находишься в прерии, Рейвен. Опасность здесь грозит нам отовсюду. Просто до сих пор ее удавалось избегать.

– Ну, хорошо, – наконец, согласилась Рейвен, живо представив себе гремучую змею на спинке своей кровати, – ты убедил меня. Но скажи, ты действительно хорошо себя чувствуешь?

Взяв его руку, она нежно дотронулась до двух шрамов, оставшихся на его ладони от укуса змеи.

– Как ты можешь спрашивать об этом после сегодняшней ночи? Неужели у тебя возникли какие-то сомнения по этому поводу?

Она слегка покраснела.

– Нет, но я беспокоюсь о тебе.

– Спасибо. Со мной будет все хорошо, если мы поскорее унесем отсюда ноги. А если это не удастся, боюсь, нам обоим несдобровать.

Рейвен кивнула и, быстро собрав остатки еды, положила их в седельную сумку. Натягивая брюки, Слейт не сводил глаз с Рейвен, которая тоже начала одеваться. Когда она стала застегивать блузку, он остановил ее на мгновение и поцеловал грудь.

– А я полагала, что мы находимся в опасности и очень спешим, – шутливо заметила Рейвен, чувствуя, что в душе вновь разгорается огонь желания.

– Ты заставляешь меня позабыть обо всем на свете. Если бы ты постоянно была рядом, не знаю, сумел бы я дожить до своего нынешнего возраста.

Рейвен засмеялась. Пока она одевалась, Слейт свернул простыню и одеяло и, положив сверток на спину Черной Плясуньи, привязал его к седлу. Затем он опустился на колени и снова приложил ухо к земле.

– Скоро мы увидим этих всадников, – сказал он.

Сев на лошадей, они двинулись в сторону Медисин-Лоджа, озаряемые лучами восходящего солнца. Ясное небо было ярко-голубого цвета и обещало знойный день, но пока утренний ветерок приятно овевал путников прохладой. Если бы не внезапное появление неизвестных всадников, Рейвен и Слейт не спешили бы возвращаться в город.

Обернувшись, Слейт махнул Рейвен рукой, показывая на запад. Рейвен увидела облако пыли, которое быстро приближалось.

– Вот и наши всадники, – сказал Слейт, проверяя револьверы, которые носил в кобурах, висевших на поясе. Убедившись, что его оружие находится в боевой готовности, он взглянул в сторону Медисин-Лоджа.

– Как ты думаешь, нам удастся добраться до города раньше, чем они догонят нас? – спросила Рейвен.

– Да, если мы пришпорим коней.

– Но почему мы не несемся вскачь?

– Мне не хочется, чтобы эти люди подумали, будто мы убегаем от них.

– Когда же я начну лучше понимать законы Запада? Мне казалось, нам надо бежать от этих незнакомцев.

– Возможно, нам действительно следовало бы спасаться бегством, а быть может, это послужило бы сигналом для всадников к преследованию, поскольку они подумали бы, что мы в чем-то виновны или мы та самая дичь, на которую они охотятся.

– И тогда они бросились бы вслед за нами, – сделала вывод Рейвен.

– Да, или застрелили бы нас.

– Да, теперь я понимаю, что нам не стоит гнать лошадей.

– Ты, наверное, и не предполагала, что облако пыли на горизонте может принести с собой столько вопросов и сомнений, не так ли?

– Конечно, нет. А если бы я была одна, то даже не заметила бы, что кто-то приближается ко мне. Эти люди наверняка застали бы меня врасплох. Но что же нам теперь делать, Слейт?

– Внутренний голос подсказывает мне, что следует добраться до окраин Медисин-Лоджа, а потом остановиться и дождаться тех, кто скачет за нами. Возможно, нам было бы полезно узнать, кто это такие. А оправданием тому, что мы так рано находились в прерии и проявили интерес к незнакомцам, может служить расследование, которое мы сейчас ведем. Что ты думаешь по этому поводу?

– Мне бы очень хотелось убежать от тех, кто находится за нашей спиной, но я все же последую твоему совету.

Когда на горизонте появился Медисин-Лодж, Рейвен и Слейт остановились и развернули коней. Белый Ветер и Черная Плясунья сделали несколько шагов навстречу надвигающемуся на них облаку пыли, в котором уже вырисовались кони и всадники, но Рейвен и Слейт сдержали их прыть, натянув поводья.

Не сводя глаз с приближающегося отряда, Рейвен почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Она спрашивала себя, не приведет ли эта встреча к ссоре и перестрелке. Ей вновь на ум пришла мысль о том, что она плохо знает законы Запада, и ход событий кажется ей непредсказуемым.

Когда всадники приблизились, Рейвен заметила, что это были индейцы. Они прекрасно управлялись с верховыми лошадьми, не пользовались седлами, и их мустанги были раскрашены. Рейвен подумала, что вряд ли сможет когда-нибудь научиться вот так лихо скакать без седла, даже если будет тренироваться всю оставшуюся жизнь.

И тут внезапно у нее перехватило дыхание. Во главе отряда, состоявшего примерно из дюжины воинов, мчался Быстрый Орел. Неужели кайова ступили на тропу войны? Неужели он не смог удержать молодых воинов от их желания силой вернуть Тайми? Рейвен пришла в такой ужас, что едва держалась в седле. А всадники тем временем быстро приближались. Быстрый Орел на скаку поднял руку, как будто приветствуя их, и Рейвен помахала ему в ответ. Но она не знала, говорил ли его жест о дружелюбии или предупреждал об опасности. Рейвен бросила тревожный взгляд на Слейта.

– Похоже, Быстрый Орел устал ждать тебя и явился сам, – заметил тот.

– Перестань, Слейт! Может быть, кайова вышли на тропу войны?

– Нет, у них не боевая раскраска, – возразил Слейт. – Но как знать? Мы, во всяком случае, пока в безопасности.

– Не представляю, что могло случиться? Какие неприятности нас ждут?

– Быстрый Орел – сам по себе большая неприятность, – мрачно заметил Слейт.

– Он старается помочь расследованию, Слейт, – с упреком сказала Рейвен.

– И заполучить тебя.

– Я не хочу, чтобы ты был к нему столь суров.

– До сих пор я относился к нему довольно мягко.

Слейт посмотрел на Рейвен, но та даже не повернула головы в его сторону, хотя чувствовала на себе его пристальный взгляд. Рейвен и Слейт молча ждали, их напряжение росло по мере того, как кайова приближались. У Рейвен было такое чувство, как будто невидимая сила снова оторвала ее от Слейта и теперь неудержимо влекла к соплеменникам, к Быстрому Орлу, который, как она могла заметить даже на таком значительном расстоянии, не сводил с нее прищуренных от яркого утреннего солнца глаз. Его жгучий взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь.

Рейвен била дрожь, хотя стояла жара. Как удавалось другому мужчине оказывать на нее такое сильное воздействие, когда рядом с ней находился Слейт? Нет, это был не просто «другой мужчина», это был Быстрый Орел, будущий вождь ее народа, человек, став женой которого она могла выполнить свое высокое предназначение. Что посоветовала бы ей мать, если бы была жива: вернуться к своему племени, чтобы помочь ему обрести будущее, или остаться с мужчиной, которого Рейвен любила? И еще один вопрос мучил Рейвен: сможет ли она когда-нибудь полюбить Быстрого Орла так, как любила Слейта? Рейвен сомневалась в этом, несмотря на то что ее неудержимо влекло к индейцу.

Она посмотрела на Слейта, ища у него поддержки, но заметила, что тот все больше отдаляется от нее: то, что было между ними ночью, таяло, словно утренний туман на восходе солнца. Действительность вновь вступала в свои права, и Рейвен вспомнила о своем долге перед кайова. Она твердо сказала себе, что прежде всего должна сосредоточиться на поисках Тайми, опираясь в расследовании на помощь Быстрого Орла. Ей необходимо было спасти дядю. Как могла она заниматься любовью со Слейтом, когда ее ждали важные срочные дела?

Но тут кайова, наконец, подъехали к ним. Некоторое время они молча рассматривали друг друга, не делая попыток заговорить. Перышко тоже была в отряде, и Рейвен подумала о том, что вряд ли это военная вылазка, если, конечно, кайова не привлекают к участию в военных действиях мужественных женщин.

– Мы не ожидали так скоро снова увидеть вас, – наконец сказала Рейвен, нарушив молчание. – Как чувствует себя дядя?

– Бегущий Медведь слабеет с каждым днем, – ответила Перышко, и у Рейвен упало сердце. – Он просил передать тебе слова любви и привета.

– Спасибо, но я надеялась, что его состояние улучшится, – сказала Рейвен.

– Этого не произойдет, пока вы не найдете Тайми. – В голосе Перышка звучала печаль.

– Как идет расследование? – спросил Быстрый Орел, устремив взгляд своих темных глаз на Рейвен.

– Не так успешно, как нам хотелось бы, – ответила она. – А вы узнали что-нибудь, что могло бы помочь нам?

Быстрый Орел отрицательно покачал головой.

– Неожиданно мы обрели поддержку, на которую очень рассчитываем, – сообщила Рейвен. – Владелец ранчо из Техаса по имени Тор Гуннарсон обещал расспросить фермеров в округе о том, что они знают о пропаже Тайми. Это здорово помогло бы нам.

– Да, эти сведения были бы очень полезны, – согласился Быстрый Орел. – Это именно те владельцы ранчо, которые хотят взять в аренду наши пастбища?

– Да, – сказала Рейвен. – И Тор – один из них. Честно говоря, мы согласились замолвить за него словечко перед вами.

– А этому человеку можно доверять? – спросил Быстрый Орел.

– Он старый знакомый Слейта, – ответила Рейвен. – Мне он показался порядочным человеком. Он сказал, что выкурит с вами трубку и сочтет за честь, если вы согласитесь сдать ему в аренду свои пастбища.

– Это хороший человек, – добавил Слейт. – Я не раз вверял в его руки свою жизнь и впоследствии не жалел об этом. Вы вполне можете доверять ему.

– Благодарю вас за ценные сведения. Но я должен узнать мнение на этот счет своего отца и других вождей, – сказал Быстрый Орел.

– Хорошо, – промолвила Рейвен, довольная тем, что сдержала слово, данное Тору, и одновременно помогла своему племени найти владельца ранчо, которому можно было доверять при заключении сделки, если бы кайова решили все же сдать свои пастбища в аренду.

– Но что привело вас сюда? – спросил Слейт.

– Мы направляемся в Форт-Силл за продуктами, – с горечью ответил Быстрый Орел.

– Может быть, когда-нибудь нам больше не придется получать продовольствие из рук бледнолицых, – добавила Перышко.