Глава 17

Каньон Полумесяца оказался необычайно красивым местом. По его крутым склонам шумными серебристыми каскадами сбегали ледяные горные ручьи, вливавшиеся в бурную речку, протекавшую по дну каньона. От бесчисленных водопадов поднималась тончайшая завеса из водяной пыли, придававшая окрестностям ореол волшебной тайны. Над отвесными стенами каньона вздымали свои кроны могучие деревья, а ровное дно устилали лужайки горных цветов. Воздух дрожал от громкого пения птиц и жужжания насекомых, кружившихся над цветами. И все вокруг пронизывал аромат теплой хвои.

Очарование каньона было настолько велико, что путник совершенно забывал об остальном мире, ступив на эту землю. Душа его с радостью внимала красоте и покою дикой природы. Шенандоа с Роже привязали лошадей и легко зашагали по густой траве. Роган держал в одной руке одеяло и корзинку с провизией, а другой легонько сжимал нежные пальчики своей спутницы.

На берегу ручья Шенандоа опустилась на колени и подставила руку под кристальные струи, настолько прозрачные, что было видно, как на самом дне поток завихряется вокруг обкатанных временем камней и шныряет рыбья молодь. Шенандоа благоговейно прижала к губам влажные пальцы и загадочно улыбнулась.

– Попробуй на вкус, – предложил Роже. – Ты никогда в жизни не пила такой воды.

Сложив ладони ковшиком, она послушно поднесла ко рту прозрачную влагу. Утолив жажду, не спеша вытерла руки о юбку и подняла на Роже глаза, сиявшие ярче, чем водные струи под лучами солнца.

Они пошли вдоль русла, осторожно пробираясь среди хаотического нагромождения каменных глыб, стараясь поменьше мять удивительно сочную, яркую зелень. Шенандоа охватило ощущение невероятной свободы, ей на время даже удалось выбросить из головы все тревоги внешнего мира, лежавшего за пределами каньона. Здесь и сейчас они были вдвоем. И принадлежали друг другу полностью.

Роже нашел подходящее место, расчистил его от камней и сучьев и расправил на траве одеяло. Шенандоа помогала ему.

– По-моему, здесь неплохо, – заметил он, опуская корзинку с провизией.

Шенандоа уселась на одеяло, с наслаждением вытянув ноги.

– Я все чаще ловлю себя на мысли, что хотел бы вернуться с тобой в Мексику, где можно сколько угодно оставаться вдвоем, – промолвил Роже, усаживаясь рядом.

Она взглянула на его загорелое волевое лицо. В синих глазах полыхал потаенный огонь.

– Когда вокруг суетится столько народу, – продолжал он, – почти невозможно остаться наедине. Меня это бесит.

– Меня тоже, – ласково улыбаясь, она провела ладонью по чисто выбритому подбородку своего спутника. – Мне тебя не хватало.

– А тут еще это несчастье на «Серебряной звезде» нынче утром. Получилась вовсе не та прогулка, на которую я рассчитывал. – В его голосе послышалось раздражение.

– Я чуть не умерла от страха. Боялась за тебя. И за рабочих. Что бы ни случилось впредь, умоляю, будь осторожен, Роже. Я не хочу, чтобы несчастие стряслось и с тобой.

Он с чувством поцеловал маленькую нежную ладошку. От прикосновения горячих губ по ее телу прокатилась волна возбуждения.

– Шенандоа, я буду осторожен, как никогда. Теперь я обрел цель в жизни, и мне еще многое необходимо сделать.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет. Такие проблемы полагается решать самому.

– Роже, я...

– Ни слова больше. Лучше дай насмотреться на тебя. Окинув страстным, восхищенным взглядом ее прекрасное лицо, ее пышные каштановые волосы, чуть растрепавшиеся в пути, он остановился на бездонных изумрудных глазах, в которых сияло ответное чувство.

Роже протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее лица; его чувственные губы и волевой подбородок зарылись в живое тепло ее густых волос. Он вытащил из них шпильки, и волосы рассыпались по плечам Шенандоа блестящей волной, источавшей аромат лаванды.

– Шенандоа, – его дыхание заметно участилось, – ты так прекрасна!.. Я не устаю восхищаться тобой...

Она ясно читала желание, сверкавшее в его глазах. Мускулы на его лице напряглись. Светлая шевелюра отливала золотом под ярким солнцем. Полные, красиво очерченные губы привораживали ее взор. Шенандоа погладила тонким пальчиком его сломанный нос.

– Ты все еще уверена, что предпочитаешь мужчин с кривыми носами?

– Я уверена в этом как никогда... коль скоро этому носу посчастливилось оказаться на твоем лице...

– Именно это я и хотел услышать.

Роже поднес к губам ее руку и поцеловал каждый палец. Поднялся к ладони, к запястью. Полюбовавшись ее рукой, сказал:

– Какие они у тебя красивые! Такие изящные, длинные кисти и пальцы. Нежные и чувствительные – как и положено картежнице.

– Ну, это еще что... – улыбнулась она. – Многие игроки нарочно обдирают кожу на подушечках чуть не до крови, чтобы увеличить чувствительность. Но я предпочитаю не иметь дела с подобной публикой. Ведь это почти наверняка говорит о том, что они используют крапленые карты: накалывают их едва заметно иголкой.

– Я уже готов пожалеть, что завел разговор про карты, – усмехнулся Роже.

– Ох, верно – я иногда увлекаюсь...

– Увлекись-ка ты лучше мною!

На губах Шенандоа расцвела улыбка. Роже привлек ее к себе. Когда их уста слились в поцелуе, его глаза вспыхнули огнем страсти.

Она замерла, затаила дыхание, дожидаясь этого заветного мгновения, и, когда оно наступило, встрепенулась всем телом. Роже крепко прижал ее к себе; его губы были нежными и в то же время горячими и жадными, зовущими поскорее утолить давно сжигавший его голод.

От быстрых, торопливых поцелуев, которыми он покрыл ее шею, по всему телу у нее побежали мурашки. Роган же принялся ласкать языком и легонько покусывать ее нежное ушко.

Она чувствовала, как от его близости наваливается знакомая страстная истома, как тело становится мягким, податливым, словно глина в его руках. В глаза бросилась курчавая светлая поросль, выглядывавшая из ворота его рубашки, и пальцы Шенандоа как бы сами по себе запутались в ней.

– До, – глухо пробормотал Роже, уткнувшись в ее волосы, – ты хочешь меня?

– Ох, Роже, разве ты все еще сомневаешься?..

Он снова со страстью припал к ее губам и снова целовал ее лицо и шею. И она таяла в его объятиях, не замечая ничего вокруг, ибо весь мир сосредоточился для нее в нем одном – в Роже Рогане.

Но вот он приподнял голову и залюбовался ее милым раскрасневшимся лицом.

– Я мог бы целовать тебя так весь день напролет, но лучше...

Догадавшись сама, Шенандоа расстегнула его рубашку.

Роже с улыбкой стал ей помогать, и вот уже гладкая кожа его торса предстала перед ее глазами. Густые курчавые волосы, покрывавшие широкую, мощную грудь, уходили мягкой дорожкой вниз, под пояс джинсов.

– Лучше ты сам раздень нас обоих. Боюсь, у меня не хватит сил.

– Ты проголодалась? – спросил он с лукавой улыбкой.

– Да, я изголодалась по тебе.

Роже кивнул, неожиданно став серьезным. Снял ремень с кобурой и отложил кольт в сторону, но так, чтобы его можно было мигом схватить. Потом протянул руки к Шенандоа.

Торопливо, но в то же время осторожно он расстегнул и снял с нее блузку. Мгновение полюбовавшись пышной грудью под прозрачной нижней сорочкой, он попросил:

– Встань на ноги. И я мигом тебя раздену.

И вот уже верхняя и нижняя юбки лежат на земле, и он одним движением освобождает ее от нижней сорочки. От легкого ветерка, налетевшего с гор, нежная кожа покрылась пупырышками, а соски затвердели.

Глядя на Шенандоа как завороженный, Роже приподнял ладонями тяжелые полусферы и легонько коснулся пальцами ярких розовых бутонов. Они обменялись страстными взглядами, для которых не требовалось слов. Шенандоа скинула с себя остатки одежды и башмаки и предстала перед ним во всей первозданной красоте, ослепительной в ярком солнечном свете.

Роже сдавленно ахнул; глядя на нее с восхищением, он прошептал:

– Ты божественна! Я не в силах оторвать взгляд.

Шенандоа не отвечала, она с нетерпением ждала, когда Роже скинет с себя одежду. Его прекрасное тело поблескивало на солнце. Гладкая загорелая кожа была кое-где покрыта легким золотистым пушком. Невозможно было найти хотя бы малейший изъян в длинных мускулистых ногах, узких бедрах и талии, мощной груди и широких плечах. Шенандоа хотела его, хотела безумно. Она хотела целовать и ласкать его, хотела ощутить его в себе. В нем сосредоточились все ее желания, все мечты.

Шенандоа потянулась к Роже, и он привлек ее к себе.

Их тела слились воедино, и они рухнули наземь, не разжимая страстных объятий.

Роже целовал ее шею, упиваясь знакомым ароматом лаванды. Затем принялся целовать ее грудь, легонько теребя прелестные соски. Она застонала в экстазе, по телу ее пробежала дрожь.

А он спускался все ниже, и сильные руки гладили нежную податливую плоть. Когда его язык задержался во впадине пупка, ее бедра судорожно напряглись от нараставшего желания. Обжигая горячим дыханием, Роже шептал:

– Шенандоа...

Его пальцы скользнули во влажные складки между бедер. Она охнула от этой новой ласки и затрепетала. Задыхаясь, прошептала:

– Роже... ох, Роже... скорее...

А он продолжал свою волшебную игру, все больше ее распаляя. Наконец улегся сверху, шепча в нежное ушко:

– Шенандоа, мы будем наслаждаться друг другом бесконечно. Ты даже не представляешь, какое блаженство нас ожидает...

И он заполнил ее лоно своим пламенем, отчего Шенандоа блаженно застонала. Приподнимая ее бедра, он обжигал Шенандоа своей страстью, распаляя в ней ответный пожар. Роже не хотел, не мог больше ждать. И она тоже. Когда он, устремившись к ней, проник в самые глубины ее естества, доводя Шенандоа до экстаза, она забилась под ним, судорожно хватаясь за его мощные плечи. На какое-то дивное, восхитительно долгое мгновение они превратились в единое целое.

Медленно, неохотно возвращались они к реальности, в тот мир, где их телам снова предстояло существовать отдельно. Не желая разнимать объятия, любовники погрузились в блаженную дрему.

Очнувшись, Шенандоа сладко зевнула, потянулась и еще крепче прижалась к Роже. Наконец открыла глаза.

Роже по-прежнему обнимал ее, лаская удивительным, волшебным светом своих синих глаз.

– Роже, – промурлыкала она, гладя его по груди, – и как я ухитрилась заагуть – сама не понимаю...

– Я тоже заснул. Утром тебе пришлось нелегко. И отдых был кстати.

– Но я вовсе не собиралась спать. Я хотела наела – диться каждым часом, каждой минутой, проведенной вместе с тобой.

– Я тоже. – Он растрепал ее каштановые волосы, и без того спутанные. – Ты не проголодалась?

Немного поиграв курчавой порослью, покрывавшей его грудь, она ответила:

– Умираю от голода.

– В таком случае ты бы придержала свои ручки, не то нам станет не до еды, – хмыкнул Роже.

– О, в таком случае...

– Сначала надо подкрепиться, – решительно заявил Роже и потянулся к корзинке.

Шенандоа приподнялась, с сожалением отдаляясь от его горячего тела. Внимательно осмотревшись, спросила:

– Как по-твоему, нам нужно одеться?

– Об этом месте почти никто не знает. А если здесь и бродит какой-нибудь старатель, он носа от земли не поднимет. Кроме того, Шенандоа, я желаю любоваться тобой обнаженной.

Она ничего не могла поделать с румянцем смущения, залившим атласную грудь и щеки. Хотя Шенандоа ни разу не приходилось завтракать голышом, ей не хотелось облачаться в тяжелую, неудобную одежду. Ей нравилось ощущать всей кожей свежее дыхание ветерка и смотреть, как темнеют глаза Роже, когда он любуется ее прелестями. Пусть же горный ветер развеет тревогу о приличиях – ведь как приятно забыть на время о том мире, что лежит за пределами каньона.

При виде разложенного на одеяле угощения она радостно улыбнулась. Тут был и жареный цыпленок, и рыба, и бисквиты, и мясной пирог, и пиво. Оказывается, она успела изрядно проголодаться.

Внезапно подумалось о том шоке, который кое-кто наверняка бы испытал, увидев их сейчас. Впрочем, Шенандоа совершенно не беспокоилась о том, что о них могут подумать. Они с Роже были счастливы вдвоем – так чего же еще желать? Увидев, с какой жадностью он набросился на еду, она невольно улыбнулась. Роже в два счета обглодал цыплячью ножку, отправил в рот целый бисквит и уже тянулся за рыбой. Заметив, что Шенандоа за ним наблюдает, он весело рассмеялся:

– Когда мы вместе, мне постоянно необходимо подкрепляться.

Она лукаво улыбнулась и потупилась.

– И это лучшее, о чем я смел мечтать, Шенандоа, – заверил он, гладя ее ладонью по щеке.

Молча кивнув, она подивилась про себя, что способна на столь вольные поступки. Впрочем, рядом с Роже невозможное становилось возможным. Он вдохнул жизнь в ту часть ее души, о существовании которой она и не подозревала.

Когда настал черед пирогов и Роже вроде бы заморил червячка, он продолжал:

– Никогда в жизни не ел с таким удовольствием.

Через несколько минут Роже увлек Шенандоа в горный ручей. Махнув рукой в сторону ближайшего водопада, он спросил:

– Чудесно, правда?

Она кивнула. Дрожа от холода, прижалась к нему.

– Мерзнешь? – улыбнулся Роган.

– Креплюсь...

– Тебе просто надо привыкнуть к воде. – Он окатил ее с головы до ног.

Шенандоа так и подскочила.

А Роже с хохотом снова обрызгал ее и помчался к водопаду.

Она поспешила следом – и вымокла окончательно. И тут сильные руки Роже обняли ее и вытащили из-под ледяных струй. Он помог ей отбросить с лица влажные волосы, и Шенандоа осмотрелась.

Оказывается, они стояли по ту сторону водопада, под нависшей над ними скалой. Вода доходила до щиколоток; холодные, скользкие камни покрывал темный мох. Казалось, они попали в пещеру, – наверное, такое впечатление создавала царившая здесь необычная тишина. Все звуки окружающего мира отсекала водяная занавесь.

– Я знаю, как тебя согреть, – сказал Роже, и его горячие ладони коснулись ее тела. – До, я хочу тебя... сейчас... прямо здесь...

Прошло немало времени, прежде чем они вышли из-под водопада. Возлюбленные шли, держась за руки, обмениваясь смущенными взглядами. Только что, в минуты экстаза, они проявили такие чувства, существование которых удивило даже их самих. Эти мгновения изменили их души, и никогда уже им не бывать прежними. Первозданная красота каньона подействовала на них как волшебство, заставила раскрыться до конца, полностью и взамен испытать наслаждение, которое запомнится на всю жизнь.

И на всю жизнь они запомнят, что главное сокровище Каньона Полумесяца не золото и не серебро – а взаимная любовь и нежность.

Глава 18

Шенандоа, невольно поежившись, вышла из «Торгового дома» в ночную прохладу. От голубого вечернего платья было мало тепла, и она теперь жалела, что не прихватила шаль, подаренную ей в Мексике. Впрочем, она так ни разу и не воспользовалась ею с самого возвращения. Уж слишком неприятные, а подчас и страшные воспоминания будил вид белоснежных кружев.

Появившийся из темноты бродячий музыкант, улыбаясь, принялся наигрывать на своем банджо незамысловатую мелодию – эту песенку часто распевали в поселках старателей. Шенандоа тут же подумала про Роже и про тот чудесный день, который им посчастливилось провести в Каньоне Полумесяца. Однако с тех пор прошла целая недели, и она ни разу не встречалась с Роганом, постоянно занятым на «Серебряной звезде», а у Шенандоа все свободное время уходило на попытки восстановить прежнюю близость с сестрой. Но с Арабеллой творилось что-то совершенно непонятное. Она стала значительно приветливее в последние несколько дней, и эта напускная веселость тревожила Шенандоа еще больше, чем прежняя мрачная отрешенность.

Ее мысли прервал музыкант: закончив играть, он подошел поближе и спросил:

– Слыхали про ограбление? Шенандоа кивнула.

– Неизвестный в маске сегодня снова нанес удар.

– Мне казалось, что в Ледвилле всех разбойников давно переловили?

– Все тоже так думали – пока этот одиночка не принялся грабить почтовые поезда. С каждым разом он наглеет все больше.

– Но шериф обещает его схватить? Музыкант задумался, пощипывая струны. Потом ответил:

– Видимо, одиночку поймать труднее, чем банду. И к тому же он в маске. А значит, может оказаться кем угодно.

– Да, пожалуй, – согласилась Шенандоа, улыбнувшись на прощание музыканту, который вежливо приподнял шляпу и снова исчез в ночи. Глядя ему вслед, она вдруг увидела, что в ее сторону быстро шагает дядя, слепо натыкаясь на прохожих.

Шустрый Эд непрерывно кашлял, прикрывая рот своим черным платком. Подойдя к племяннице, он остановился. Она растерялась – ведь Девис собирался отправиться на прогулку, а не метаться возле казино.

– Шенандоа!.. – выпалил запыхавшийся, раскрасневшийся Эд.

– Дядя Эд, пожалуйста, успокойся. Тебе лучше вообще...

– Милая племянница, твоя сестра работает в « Постмортеме».

– Что?!

– Именно так. Я только что оттуда.

– Она танцует за плату?

– Да. И одному Богу известно, чем она там еще занимается.

Шенандоа взяла дядю за руку и подвела к креслу, стоявшему у открытого кафе:

– Дядя Эд, сядь и отдышись.

– Не могу.

Шенандоа тяжело вздохнула. Стало быть, Спайк Камерон нашел способ добраться до Арабеллы, несмотря на всю их осторожность. Но ведь нельзя же было постоянно водить ее за ручку! Однако она не могла избавиться от опасения, что Арабеллу снова похитили.

– Мы обязаны немедленно вытащить ее оттуда! Пока над ней ничего не учинили.

– Над ней уже учинили все, что можно, в Мексике! – резко возразила Шенандоа. – И ты, похоже, до сих пор это пс уяснил. Она ухитрилась вбить себе в голову, будто ни па что не годится, кроме как быть шлюхой, и Спайк Камерон этим воспользовался. Брайтоны стали причиной ее помешательства, а Камерон приспособил сестру к делу.

– Не выйдет! – возмущался Шустрый Эд. – Ей там не место!

– Конечно, не место. Я пыталась втолковать ей это всю дорогу из Мексики, дядя Эд. И не переставала повторять до последнего дня!

– Спайк Камерон совсем сбил ее с толку. Этому надо положить конец.

– Конец?..

– Ну да, а как иначе? Это же вопрос фамильной чести. Никто не имеет права извлекать выгоду из заблуждений невинного дитя. И мы ее спасем.

Дядины глаза сверкали. Таким Шенандоа видела его впервые. Щуплая фигура Эда излучала решимость и силу. Наверное, именно эти решимость и сила обращали в бегство янки во время атаки южан. Она бы не удивилась, если бы сейчас, в ночи, прозвучал пронзительный боевой клич бравых мятежников. Да, ее дядя со своими «мятежниками-южанами» был когда-то нешуточным противником.

– Идем, Шенандоа, – Шустрый Эд решительно взял ее за руку. – Мы освободим твою сестру!

Почти уверенная, что дядю Эда ждет большое разочарование, Шенандоа предпочла промолчать и повиновалась.

Заведение Спайка Камерона сияло множеством огней. Просторный зал заполняла пестрая толпа: посетители развлекались выпивкой, танцами и картами.

Танцовщица из Филадельфии весело смеялась, сидя на коленях у какого-то старателя и чокаясь с ним полным до краев бокалом виски. Голубые глаза сияли, пышные волосы растрепались, бледные щечки разрумянились. Лихо осушив бокал одним глотком, она протянула его, требуя добавки. Тонкие пальчики нервно теребили отделку на глубоком вырезе алого атласного платья.

Вот она снова поднесла бокал к губам, и старатель поцеловал ее в шею. Красавица рассмеялась и обняла его. Получив такое поощрение, мужчина принялся поглаживать обнаженные плечи своими грубыми, натруженными руками. Она подвинулась поближе, кокетливо надув губки. И тут клиент вскочил, прижимая даму к себе, и повел танцевать.

Развеселую парочку перехватили Шенандоа с Шустрым Эдом. Удивленный и раздосадованный, шахтер затеял было шумную ссору, но Эду удалось быстро утихомирить его с помощью денег и выпивки. Пока мужчины выясняли отношения между собой, Шенандоа отвела подальше Арабеллу.

– Как тебе могло прийти в голову устроиться сюда работать?!

Арабелла небрежно повела плечами и попыталась улизнуть.

Однако Шенандоа разозлилась не на шутку. Она схватила сестру за руку.

– Разве тебе не жалко дядю Эда? Ведь он болен. Я знаю, тебе тоже пришлось несладко, но...

– Ничегошеньки ты не знаешь! Я сама захотела здесь работать. Спайк сказал, что я смогу получать неплохие деньги. И он был ко мне очень добр!

– Но у тебя нет нужды в деньгах. И нельзя доверять таким, как Спайк. Подумай только, что ты вытворяешь!

– И что же? Нашла себе работу? Но ведь работа есть и у тебя. Завела мужика? Но ведь и ты сделала то же!

– Ч-что?..

– Роже Рогана! Я не слепая! И не невинная дурочка – после уроков Брайтонов! И я не намерена до конца жизни просидеть как пришитая в каком-то вонючем пансионе. Не намерена делать то, что прикажете вы с дядей Эдом!

– Мы тебе не приказываем! Мы пытаемся тебе помочь! – Шенандоа все труднее было держать себя в руках.

– Ну вот и оставьте меня наконец в покое. Для меня остался лишь один путь в жизни, и...

– Арабелла, – дядя Эд уже отделался от шахтера и поспешил к сестрам, – давай уйдем отсюда и все спокойно обсудим.

– Я останусь здесь! – заявила Арабелла. – Спайк мне разрешил, и мне здесь нравится! А значит, и обсуждать нечего!

– Совершенно верно, – подхватил возникший неизвестно откуда Спайк Камерон; он обнимал Арабеллу за талию с демонстративной развязностью.

– Такие вопросы могут решать только ее родные. – Шустрый Эд пристально смотрел на Арабеллу.

– Ну, коли вам угодно, будем считать, что Арабелла разжилась новой родней, – ухмыльнулся Спайк. – Верно, Крошка? – Он погладил ее по плечу.

– Что это значит? – воскликнула Шенандоа, только теперь осознавая, что Спайк Камерон гораздо опаснее, чем показалось ей при первой встрече.

– Я живу со Спайком, – откровенно заявила Арабелла, вызывающе глядя на Шенандоа и Эда.

– Арабелла, мы с дядей... – пробормотала Шенандоа, чувствуя, что Шустрый Эд напрягся, как струна.

– Я люблю приятно проводить время. А здесь я могу хорошо зарабатывать и при этом развлекаться.

– Работа не главное, – добавил Спайк. – Ее присутствие приятно мне самому.

– Не сомневаюсь, – процедил Шустрый Эд. – Арабелла, что бы ни случилось с тобой в жизни, ты не можешь забыть свою семью, свои корни. А этот тип просто использует тебя!

– А может, это я использую его? – возразила Арабелла, прижимаясь к Спайку.

– Малютка леди – та еще штучка! – ухмыльнулся хозяин заведения. – И ради ее удовольствия я готов на все!

– Тебе это неплохо удается! – томно улыбнулась Арабелла.

– Ну хватит! – взорвался Эд. – Вы, сэр, оскорбили мою семью! Встретимся на рассвете. Выбор оружия за вами.

На миг все замолкли. Шум и суета переполненного людьми казино словно отдалились и доносились до споривших как бы сквозь стену. Наконец Спайк Камерон деланно рассмеялся и спросил:

– Надеюсь, это не нужно понимать как вызов на дуэль, верно?

– Нет, неверно. Я вызываю вас. Выбирайте оружие и секунданта.

– Послушайте, мистер, – снова засмеялся Спайк, обводя взглядом зал, – вы изволили припоздать всего на один век, не больше.

– Вы испугались. Вы трус! – презрительно процедил Эд.

– Давненько я не слыхал подобной чуши, – фыркнул Спайк. – Испугался? Полноте, мне нечего бояться. И я не только не собираюсь встречаться с вами на рассвете, – я намерен выставить вас отсюда, и немедленно!

– У вас нет чести?

– Ну, если уж на то пошло – нет совершенно. В наши дни это чертовски дорогое удовольствие, и от него масса неудобств. Кому, как не вам, южанам, это знать? К тому же мне известно, что вы чертовски ловко обращаетесь с револьвером, а может, и со шпагой тоже. На таких условиях я драться не собираюсь. Я люблю выигрывать, поэтому стараюсь всегда иметь фору. Честь! Да вы изволите шутить!

– Уверяю вас, сэр, мне не до шуток. Я буду ждать вас на рассвете.

– Эта милая леди желает остаться со мной, – сказал Спайк, поглаживая Арабеллу по плечу. – А мои вышибалы подтвердят, что так оно и будет. Вот так-то. – Он бросил через плечо: – Хэнк! Дэн!

– Арабелла! – взмолилась Шенандоа. – Пойдем скорей отсюда! Не доводи до этого!