- Доброе утро, - негромко произнес Джон.
      - Доброе утро, сэр.
      - Похоже, вы находитесь в затруднении, мадам. Она удивленно заглянула ему в глаза.
      - Так вышло, что я только что подслушал вас. Так, значит, вам нужны деньги для ночлежного дома, верно? Она медленно кивнула:
      - Верно, сэр, нужны. Видите ли, я бы не просила, когда б не отчаялась, но... да, сэр, я была б очень признательна джентльмену, ищущему общества.
      Джон Лахли улыбнулся, бросив быстрый взгляд в сторону прятавшегося в тени Мейбрика.
      - Не сомневаюсь, что так, мадам. Но у вас, несомненно, имеется нечто, что вы могли бы продать вместо того, чтобы продавать себя?
      Она покраснела, и заработанный в драке синяк на правой щеке стал еще заметнее.
      - Я уже продала все, что у меня было, - тихо призналась она.
      - Все? - Он шагнул ближе и понизил голос до шепота. - Даже письма?
      Голубые глаза Энни расширились.
      - Письма? - переспросила она. - Как... откуда вы знаете про письма?
      - Это не важно. Скажите мне лучше другое. Вы продадите их мне?
      Она открыла рот, потом снова закрыла. Часы на далекой башне пивоварни "Черный орел" пробили полшестого утра.
      - Я не могу, - сказала она наконец. - У меня их больше нет.
      - Больше нет? - резко переспросил он. - Тогда где они?
      Лицо ее жалко исказилось и приобрело болезненно-желтый цвет.
      - Я болела, понимаете? Кашляла. У меня денег на лекарства не было. Вот я и продала их, но могу достать их для вас обратно, а то сказать, кто их купил, только... вы мне дадите несколько пенсов на ночлег, если скажу? Мне надо спать, так мне нехорошо.
      - Вы могли бы достать их для меня? - переспросил он. - Точно можете?
      - Да, - быстро ответила она. - Да-, - повторила она шепотом, в приступе слабости прислоняясь к кирпичной стене. - Достану.
      Он тоже понизил голос до шепота.
      - Кто купил их у вас? - спросил он.
      - Я продала их Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз...
      Шаги за спиной Лахли известили его, что они не одни. Он выругался про себя, усилием воли заставив себя не оборачиваться, и с замиранием сердца слушал, как шаги приближаются, проходят у него за спиной и, наконец, стихают. Кто бы это ни был, он не стал вмешиваться в то, что со стороны должно было казаться торгом уличной потаскухи с клиентом. Когда шаги стихли окончательно, Лахли взял Энни Чапмен за руку, прижал ее спиной к ограде дома, перед которым они стояли, и, склонившись к ней, зашептал:
      - Ладно, Энни, я дам вам денег, на ночлег... и еще достаточно для того, чтобы выкупить письма.
      Он порылся в кармане, достал из него пару блестящих шиллингов и протянул ей.
      Она улыбнулась, дрожа.
      - Спасибо, сэр. Я верну эти письма, обещаю. Передача денег была тем самым сигналом, которого Мейбрик ждал всю эту долгую ночь. Он вынырнул из темноты и зашагал в их сторону, а Лахли тем временем ласкал грудь Энни сквозь линялую сорочку.
      - Не найти ли нам пока какое-нибудь тихое место, а? - прошептал он ей на ухо. - В такую холодную ночь, как эта, приятно встретить добрую, отзывчивую леди. - Он улыбнулся ей в глаза. - Несколько приятных минут перед расставанием, а вечером я буду ждать вас в Кроссингеме, - солгал Лахли. Тогда и выкуплю у вас эти письма.
      - Я их достану, - искренне сказала она. - Есть тут один славный, тихий двор за двадцать девятым домом, - добавила она негромко, кивнув в сторону стоявшего дальше по улице дряхлого жилого дома. - Одна из девушек знакомых смазала петли, - добавила она, подмигнув, - так что мы никого не разбудим. Вторая дверь ведет аккурат во двор.
      - Прекрасно, - улыбнулся ей Лахли. - Замечательно. Так идем?
      Лахли отворил дверь, убедился, что Мейбрик бесшумной тенью следует за ними. Потом проводил Энни по темному, вонючему проходу, по нескольким ступенькам вниз, в грязный двор за домом. Очень осторожно, почти нежно, прижал он ее спиной к высокой изгороди. Очень осторожно, почти нежно он пригнулся к ней, погладил ее по горлу... уткнулся носом в ухо...
      - Энни, - прошептал он. - Тебе, право же, не стоило продавать эти письма, детка. Передай привет Полли, ладно?
      Она успела еще тихо ахнуть.
      - Нет...
      Руки его стиснули ее горло, и она с силой ударилась спиной об ограду, лишившись дара речи, когда он раздавил ей трахею. Ее затихающие конвульсии отдавались во всем его теле, напитав его пьянящим эликсиром, сладостью превосходящим даже жаркий, потный секс. Когда она стихла, разочарование оказалось столь сильным, что он едва не закричал, протестуя против такого быстрого конца наслаждению. Морган продержался гораздо дольше, бился сильнее, подарив ему часы неописуемого восторга. Впрочем, они не могли рисковать здесь, на открытом месте, где весь Лондон мог услышать их. Поэтому Лахли несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, потом опустил ее безжизненный труп в грязь у забора и отступил на шаг, отдавая ее нетерпеливо сжимавшему свой нож Мейбрику. Звук, с которым нож вспорол ее тело, показался Джону Лахли самым прекрасным из всего, что он слышал за весь этот долгий день.
      Он наклонился и зашептал на ухо Мейбрику:
      - Когда закончите, возвращайтесь в "Нижний Тибор". Идите той дорогой, которую я вам показал. Я буду ждать в потайной комнате.
      Вслед за этим он выскользнул со двора, оставив безумного Мейбрика вымещать свою ярость на бездыханном трупе Энни Чапмен. Его вовсе не радовало то, что ему придется выследить и убить еще двух грязных шлюх, еще двух потенциальных шантажисток, способных уничтожить его будущее. По мере того как возбуждение от слежки, нападения и убийства выветривалось из его крови, он начинал проклинать невезение, подтолкнувшее Энни к продаже своих драгоценных писем ради денег на лекарства. Он проклинал это с каждым своим шагом, проклинал принца Альберта Виктора за то, что тот писал Моргану эти проклятые письма, проклинал безмозглых шлюх, купивших их только для того, чтобы тут же продать за несколько монет. Еще две женщины, которых нужно найти и заставить замолчать! Боже праведный, будет ли вообще конец этому кошмару? Две!
      Его прекрасная пленница-гречанка откуда-то знала это; она заглянула в его будущее и знала, что он потерпит сегодня неудачу. "Черт подрал!" Надо тщательнее допросить Йаниру, узнать, что она видела в своих видениях. Впрочем, сегодня он больше ничего не успеет, это ясно. Скоро рассветет, а Мейбрику пора возвращаться в Ливерпуль к семье и делам.
      Лахли испытывал сильный соблазн самому найти этих женщин и оборвать их жалкие жизни своими руками, не дожидаясь возвращения Мейбрика. Но это было бы слишком рискованно Мейбрик должен был участвовать во всем этом - в этом состояла вся соль его плана. Именно Мейбрику предстояло стать козлом отпущения, взяв на себя вину за все эти убийства. Все убийства, включая два следующих. Лахли прищурился. Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз... Он никогда не слышал ни об одной, ни о другой, но не сомневался в том, что это обычные уличные девки, такие, как Полли Николз и Энни Чапмен. Из этого следовало, что выследить их будет несложно, а устранить - еще проще. Если только эти сучки не догадаются о ценности того, чем владеют, и не побегут с этим к констеблям или - что было бы еще хуже - в газеты.
      Существовала даже вероятность того, что кто-нибудь сумеет сопоставить "Эдди" с принцем Альбертом Виктором Кристианом Эдуардом. При мысли о подобном развитии событий Лахли пробрала дрожь. Этих грязных шлюх необходимо устранить любой ценой. Он тряхнул головой и зашагал к своему маленькому убежищу в Уоппинге, откуда сточные каналы вели в его подземное святилище. Джеймс Мейбрик уже знал дорогу туда. Лахли показал ее ему незадолго до убийства Полли Николз, а также познакомил его с Гармом, чтобы пес пропускал и его. Сомнительно, чтобы Мейбрик мог разгуливать по улицам с окровавленными рукавами, и в этом смысле канализация была лучшим путем бегства с места убийства.
      Поэтому он показал Мейбрику, как найти его убежище, где провел последние часы своей жалкой жизни Морган. Он назначил ему новую встречу там и на этот раз, после убийства Энни Чапмен. Мейбрик должен был подойти туда вскоре после его прихода, переодеться и избавиться от всех улик, которые могли выдать его участие в убийствах, включая нож. Он уже оставлял свое орудие в "Нижнем Тиборе" после смерти Полли и забрал его вчера вечером перед тем, как пуститься на поиски Энни. Разделавшись с последней жертвой, Лахли намеревался опоить Мейбрика, использовать свои месмерические навыки с тем, чтобы стереть из памяти Мейбрика все, касавшееся участия в этом Лахли, а потом послать нож и анонимный донос в отдел "Эйч" полиции Столичного округа, сообщив ей о том, что обыск Боттлкриз-Хауса в Ливерпуле даст письменные доказательства вины Уайтчеплского Убийцы.
      Впрочем, приведение этого плана в исполнение откладывалось по крайней мере до того момента, пока он не получит письма от Страйд и Эддоуз, черт бы их побрал. Сегодня восьмое сентября - почти две недели прошло уже с тех пор, как он решил убить Моргана и покончить с этим противным делом. И тем не менее он был не ближе к его завершению, чем в тот день, когда Эдди прибежал к нему в дом с досадными новостями. Ему не терпелось покончить с этим! Покончить раз и навсегда!
      Когда Джеймс Мейбрик появился наконец в его подземном святилище с известием, что из-за неотложных дел он вряд ли сможет появиться в Лондоне до конца месяца, все, что смог сделать Лахли, - это удержаться от того, чтобы застрелить этого мерзавца на месте. Он стоял, тяжело дыша, под корявыми сучьями своего священного дерева; в ноздрях его стоял запах горящего газа и свежей крови. Он стискивал кулаки все время, пока Джеймс Мейбрик переодевался, сжигал пальто, рубаху и штаны, бывшие на нем в момент убийства, и прятал в клеенчатый мешок какой-то зловещий сверток, от которого разило кровью.
      - Матку ее захватил, - пояснил Мейбрик, пьяно хихикая. - Намотал ей на плечи собственные кишки, а матку да влагалище вырезал. - Он снова хихикнул, помахав клеенчатым мешком в воздухе. - Подумал, не поджарить ли мне их на обед, а? Обручальные кольца тоже захватил, - добавил он с горящими совершенным безумием глазами. Он гордо выложил на стол свои трофеи: два дешевых медных браслета, обручальное кольцо и амулет. - Пришлось срезать: не оставлять же священные кольца на руке грязной шлюхи, верно? Ну а потом порезал еще немного, захватил часть пузыря и тут вспомнил, что мелок забыл. Хотел, понимаете, кое-чего на стене написать, - огорченно добавил он. - Подразнить полицию. Этот дурак, Эбберлайн, считает, что он очень умный... да не такой умный, как сэр Джим, ха-ха-ха!
      Лахли сжал губы, больше всего мечтая о том, чтобы этот псих заткнулся. Боже, да он совсем рехнулся...
      - Не смогу приехать на следующей неделе, - добавил Мейбрик, натягивая чистую одежду, которую выложил для него Лахли. - Но мы ведь будем еще убивать других грязных шлюх, правда? Вы дадите мне резать их?
      - Да, да! - буркнул Лахли. - Когда вы, черт возьми, сможете вернуться? Я устал вас ждать! Это дело не терпит отлагательства, Мейбрик, никак не терпит! Вам нужно приехать как можно быстрее, в первый же, черт побери, свободный день!
      Мейбрик надел пальто, которое оставлял здесь вечером.
      - В субботу, двадцать девятого, - ответил он. - Вы приготовили мое лекарство?
      Лахли сунул в руки Мейбрику откупоренную бутылку и внимательно проследил, чтобы тот допил все до последней капли. Сильнодействующая микстура, позволявшая Лахли погружать своих пациентов в глубокий транс, приобретала особую роль в случае с этим пациентом: только с ее помощью Лахли мог добиться своих целей, избежав упоминания в записках Мейбрика.
      - Лягте на эту скамью, - нетерпеливо приказал Лахли, когда Мейбрик покончил с питьем.
      Торговец хлопком растянулся на длинной рабочей кушетке Лахли; на губах его играла довольная улыбка. Он явно с удовольствием вспоминал свои ночные дела и так же явно заглядывал вперед в ожидании еще двух сеансов сегодняшнего развлечения. Лахли посмотрел на это безумное чудовище и испытал такой острый приступ ненависти к нему, что ему пришлось стиснуть кулаки, чтобы не дать пальцам стиснуть его горло, как стискивал он горло Энн Чапмен. Тем временем веки Мейбрика тяжело опускались все ниже и скоро плотно слиплись.
      Лахли проделал с Мейбриком стандартную процедуру погружения в транс, потом прочитал столь же стандартную литанию, имевшую целью улучшить физическое состояние пациента, а потом повторил заклинание, запрещающее тому даже вскользь упоминать в дневнике о существовании Лахли.
      - Через несколько часов вы проснетесь, чувствуя себя сильным и отдохнувшим, - говорил Лахли погруженному в транс убийце. - Вы покинете это место, направитесь на Ливерпульский вокзал и сядете на поезд домой. Вы не запомните ничего из своих визитов к доктору Джону Лахли - ничего за исключением того, что он помогает вам справиться с болезнью. Вы не будете говорить о докторе Лахли никому из своих знакомых, даже членам вашей семьи. Вы не будете вспоминать об этой комнате вплоть до двадцать девятого сентября, когда вы получите телеграмму от вашего врача, приглашающую вас на процедуры. Вы придете сюда, встретитесь в этой комнате со мной, и мы убьем новых шлюх, а вы получите от этого огромное удовольствие. Вы опишете это удовольствие в своем дневнике, но не будете упоминать в нем о своем лондонском враче или о помощи, которую я вам оказываю. В вашем дневнике вы подробно опишете, как это замечательно - резать шлюх, как вам не терпится делать это еще...
      Погруженный в транс Мейбрик улыбнулся.
      "Сумасшедший ублюдок".
      Лахли снова сжал кулаки и посмотрел сверху вниз на лежавшую перед ним жалкую тварь.
      "Я лично заверю факт твоей смерти, когда тебя снимут с виселицы. Жаль только, что с этим придется подождать, будь ты проклят".
      Две проклятых недели... и еще двух грязных потаскух убивать... Желательно в одну и ту же ночь. Если он не уничтожит их обеих в одну и ту же ночь, одному Богу известно, сколько времени еще пройдет, прежде чем Мейбрик сможет оторваться от семьи и дел в Ливерпуле и вернуться, чтобы покончить с этим. Да, в следующий раз они должны умереть в одну ночь. Черт подрал... а ведь к тому времени на улицах констеблей будет как тараканов.
      Но это все равно надо сделать: слишком многое от этого зависит. Достаточно, чтобы довести здорового человека до сумасшедшего дома.
      * * *
      Послание пришло на компьютер Гидеона Гатри по электронной почте.
      "Неприятности на ВВ-86. Цели бежали сквозь разные Врата, Денверские и Лондонские. Сенатор Кеддрик с сопровождающими лицами отбыл на вокзал, обещая закрыть станцию. Пожалуйста, сообщите о своих намерениях".
      Послание миновало столько серверов, обошло столько континентов, что проследить его обратно вплоть до отправителя не смогли бы даже ЦРУ или Интерпол. Гидеон прочитал послание Сайрила Барриса и грязно выругался. Этот чертов, трижды чертов идиот! Говорил же он, черт подери, Кеддрику не лезть в это! Неужели этот осел действительно хочет оказаться за решеткой?
      Он послал ответ:
      "Займусь этим делом лично. Ничего не делайте. Пока все идет согласно графику".
      Потом он стер первое послание с жесткого диска и сотряс воздух еще одним свирепым ругательством. Черт подрал! Раз Кеддрик вышел на тропу войны, Гидеону придется отправиться туда самому, чтобы решительными мерами расчистить всю эту заваруху. Вокзал Времени номер восемьдесят шесть...
      Гидеон Гатри выругался и застучал по клавиатуре своего компьютера, открывая программу резервирования авиабилетов. Подобно пришедшему к нему сообщению по электронной почте, его заказ будет петлять по всей планете, прежде чем попасть на компьютер авиакассы. Он набрал необходимые пароли, потом имя и необходимые реквизиты м-ра Сида Кедермена - как он назвал Кеддрику "детектива", нанятого для поисков его пропавшей дочери.
      Черт бы побрал эту девчонку! Двадцатилетнюю соплюху, балованного отпрыска богатого папочки, помешанную на книгах по истории. Видит Бог, даже ее бойфренд подрабатывал ряженым ковбоем, когда не кадрился с ее приятелями-киношниками. Но благодаря Ноа Армстро эта маленькая сучка выскользнула у них из пальцев, так что теперь Кеддрик совсем рехнулся от злости. Вот кретин! Самоубийца! При всех их попытках заигрывания с прессой и избирателями им меньше всего нужен Кеддрик на тропе войны.
      Вот и еще раз Кеддрик не сумел распорядиться теми мозгами, которыми одарил его Господь. Это не оставляло Гидеону другого выбора, кроме как самому распутывать эту заваруху. В этой связи Сид Кедермен, детектив всемирно известного агентства Уордменна Вульфа, отправится в незапланированное путешествие во времени. Губы Гидеона скривились в иронической усмешке при мысли о том, что ему предстоит выступать в роли детектива того самого агентства, в котором служит Ноа Армстро. Впрочем, перспектива путешествия во времени отнюдь не забавляла его. По природе он был человеком привередливым, ценящим комфорт и все удобства, которые предоставляло Верхнее Время. Ему уже лет пятнадцать не приходилось самому заниматься оперативной работой, и он клялся, что нога его не ступит сквозь любые из Врат, за которыми грязь, болезни и несчастные случаи могут лишить его всего, чего он добился за годы своей карьеры.
      Боже, путешествие во времени!
      Оставался нерешенным еще один вопрос: через какие Врата станции Шангри-ла отправится в путешествие мистер Сид Кедермен? Точнее, в каких из них исчезла Джина Кеддрик, а в каких - Йанира Кассондра и ее семья? В Денвер? Или в Лондон?
      Это предстояло еще выяснить.
      Дав себе обещание сделать это в первую очередь, Гидеон Гатри принялся укладывать вещи для путешествия, одновременно перебирая в уме способы, которыми будет разбирать по кусочкам миссис Джину Николь Кеддрик. Он продолжал рисовать в уме соблазнительно кровожадные картины (число методов расправы достигло девяноста девяти и продолжало расти) и тогда, когда забрал из сейфа заранее подготовленные документы на имя Сида Кедермена, медицинские справки, кредитные карты, и мрачно направился к двери.
      Глава 15
      Скитер знал, что времени у них в обрез. Люди, насилующие Бергитту, убьют ее, если их не остановить, и как можно быстрее. Оценив имеющиеся у него в распоряжении силы, Скитер разместил часть своего отряда - ту, которую можно было считать ударной, - в засаде за крутым поворотом коридора, в дверях недостроенной квартиры с одной стороны и склада - с другой.
      Вслед за этим Скитер повел оставшуюся у него легкую кавалерию - если ее можно было так назвать - обратно к занятым своим делом строителям. Задуманный им маневр, как он надеялся, был достоин самого Есугэя Доблестного или, возможно, Френсиса Мэриона, знаменитого Болотного Лиса. В сопровождении наименее опасных для противника членов своего отряда - Молли и двух мальчишек из "Банды" - Скитер нырнул прямо в помещение склада.
      - Вон они! - завопил Скитер. - Молли, быстро! Беги и зови Безопасность!
      - Ну, ребята, вы влипли! - с энтузиазмом подхватил восьмилетний Тевель. Они вам покажут! Швырнут вас в нестабильные Врата! Ку-ку, все сядете в тюрьму! Идем, Молли, расскажем им все!
      Гасим тоже не отставал от него, выкрикивая по-арабски что-то, явно оскорбительное. Трудно сказать, что подействовало сильнее всего - арабские оскорбления, угрозы Тевеля или приказ Скитера звать полицию, - но в результате шестеро самых мускулистых и злобных членов строительной бригады ринулись на них. В свете свисавших с недоделанного потолка ламп-времянок угрожающе блеснули зажатые в их руках отвертки и кривые ножи.
      - Не дайте им уйти! Убейте всех! - кричал старший. Скитер резко развернулся и бросился туда, откуда они появились.
      - Бежим!
      Гасим продолжал еще выкрикивать издевательства по-арабски, когда они миновали несколько первых изгибов коридора. Как и было уговорено, Молли обогнала Скитера, а восьмилетний Тевель возглавлял бегство - у него было индивидуальное задание. Свернув за крутой поворот, Скитер затормозил, развернулся и принялся ждать, сжимая в руке молоток. Он слышал приближающийся топот, запах их пота...
      Все шестеро вынырнули из-за угла и, не сбавляя хода, ринулись на него.
      - ДАВАЙ!
      Кайнан Рис Гойер с занесенным над головой боевым молотом вырвался из открытого дверного проема. Тяжелый деревянный молот со свистом описал в воздухе короткую дугу. Бежавший первым наткнулся прямо на него, и череп его с неприятным хрустом разлетелся. Второй завопил и кубарем полетел через его тело, пытаясь вырвать из живота тяжелый египетский охотничий дротик. Мимо головы Скитера со свистом пролетел пущенный из пращи камень. Он угодил точно в горло следующему. Тот испустил булькающий звук и упал, сжимая рукой разбитую трахею. Еще один шарахнулся от боевого клича Эйгила Бьярнессона и налетел прямиком на пику Альфонсо. Сам Эйгил взмахнул мечом - и пятый противник рухнул на колени; заточенная отвертка с лязгом упала на пол вместе с отрубленной кистью, пальцы которой продолжали еще конвульсивно дергаться. Последний строитель получил сразу два попадания в грудь: одно камнем, второе вонзившимся между ребер дротиком.
      Эйгил готов был уже добить противника, чья кисть лежала перед ним на бетонном полу, когда вмешался Скитер.
      - Стой! Один нужен мне живым!
      Лежавший на полу мужчина молил о пощаде, обещая все что угодно, только бы его оставили в живых и отнесли к врачу, чтобы ему пришили руку... В коридоре за ними послышались шаги, и Скитер резко обернулся. Но это был не враг, а подкрепление - шестеро Найденных, а с ними разъяренный прораб с разбитым в кровь лицом.
      - Я могу помочь? - рявкнул Рияд.
      - Узнайте, что этому ублюдку известно про "Ансар-Меджлис". Их руководство прибыло сегодня через Главные. Я хочу знать все, что ему известно про "Ансар-Меджлис", и их планы по вторжению на станцию!
      - С удовольствием! Только наложите ему на руку жгут! - Он заговорил по-арабски, и Скитер переключил внимание на остальных членов своего отряда.
      - Кайнан, Эйгил, Алонсо - пошли. Атакуем в лоб. Коридон, Молли, Чензира поддерживаете их огнем! И кто-нибудь, приведите сюда Безопасность! Гасим, ты со мной! - Он вынул из рук одного из убитых тяжелый мастерок. Боковая грань его была заточена, как топор, так что им можно было рубить или колоть.
      Их отряд вернулся к складу. В авангарде он пустил Молли - у нее единственной был пистолет, а Коридон и Чензира Уми поддерживали ее метательными снарядами. Одолев перебежкой открытый участок коридора перед входом на склад, Скитер добежал до недостроенной перегородки, по другую сторону которой лежала Бергитта. За ним тенью следовал Гасим, тоже конфисковавший себе брошенное оружие: заостренную отвертку. Пригнувшись, они на цыпочках подобрались к краю перегородки и осторожно заглянули внутрь.
      Примерно половина из остававшихся на складе четырнадцати человек бросилась к дверям отражать нападение. Несколько других спрятались за штабелями стройматериалов. Судя по их тревожному перешептыванию (переведенному Гасимом), они жалели, что нападали на своего прораба, что притащили сюда женщину, что они не ожидали, что погибнет столько людей. Главным их желанием было бросить шлюху и бежать. Сторожить Бергитту оставили только двоих. Она лежала почти без сознания; лицо ее было сплошь избито, из носа и рта шла кровь. Ни один из стороживших не смотрел на нее, а следовательно - и на перегородку за ней.
      Гасим проскользнул внутрь первым слева от нее; Скитер - справа. Как только Молли открыла огонь, оба сторожа отбежали от Бергитты еще дальше, предоставив Скитеру и Гасиму тот шанс, которого они ждали. Подросток-Найденный ударил первым. Его остро заточенная отвертка вонзилась в спину одного из сторожей. Тот взвизгнул. Второй сторож обернулся, выхватывая нож...
      Скитер наотмашь ударил его заточенным мастерком. Удар снес тому несколько пальцев. Противник заорал и упал на колени рядом с лязгнувшим об пол ножом. Удар ногой в челюсть опрокинул его на спину, и он затих.
      - Свяжи ему руки! - крикнул Скитер Гасиму, уже склонившемуся над Бергиттой. Нескольких движений молотком Скитера хватило, чтобы перебить удерживавшие ее за руки и шею проволочные узлы. Скитер поднял ее на руки и повернулся лицом к сцепившимся в драке строителям.
      - Ваша заложница у меня! - крикнул он. - Сдавайтесь! Агенты Безопасности будут здесь с минуты на минуту, и вам никуда не убежать с этой станции! Сдавайтесь, и эти люди из Нижнего Времени, может быть, не убьют вас так, как только что убили ваших товарищей!
      Гасим перевел это на арабский, не дожидаясь приказа.
      Минуту спустя все было кончено. Служба безопасности во главе с Уолли Клонцем подоспела почти сразу же. С ними прибыли Рияд, прораб строителей, и несколько его подчиненных, освобожденных из кладовки. Вместе они принялись вязать сдавшихся коллег-строителей. Скитер сам отнес Бергитту в лазарет, не доверив этой работы никому. Весь путь он проделал бегом; Бергитта окончательно провалилась в обморок. Задыхаясь, ворвался он в лазарет, где врачевали сенатора Кеддрика и туристов, получивших травмы во время беспорядков у Главных Врат.
      Рэчел Айзенштайн, как раз промывавшая глаза сенатору, бросила один-единственный взгляд на Бергитту, побледнела и сразу забыла про Кеддрика.
      - Несколько типов со стройки "Аравийских Ночей" затащили ее в подвал, избили до полусмерти, изнасиловали...
      - Бригаду травматологов, живо! - Рэчел стремительно повернулась и мимо сенатора скользнула в операционную. Кеддрик сотрясал воздух за ее спиной возмущенными протестами.
      Скитер с Бергиттой на руках не отставал от нее. В операционной он препоручил ее заботам Рэчел, удостоверился в том, что травматологи прибыли практически мгновенно, и только тут возбуждение боя начало отпускать его. Он провел руками по лицу, вяло подумал, что ему стоит найти место, чтобы присесть, поплелся к выходу из лазарета...
      ...и столкнулся лицом к лицу с Майком Бенсоном.
      - Джексон!
      Он поднял взгляд и увидел пару наручников. Он был настолько выбит из колеи и изможден боем, а потом отчаянной гонкой из подвала в лазарет, что у него даже не хватило сил или мыслей на попытку бежать. Бенсон защелкнул ледяные наручники на его запястьях и резко дернул, едва не сбив его с ног.
      - У нас полон подвал трупов, Джексон! И наконец-то тебе не отвертеться от этого! Тем более пока на станции Кеддрик, угрожающий закрыть нас!
      Слишком обессилевший, чтобы сопротивляться, Скитер тупо позволил Бенсону тащить себя мимо санитаров, медсестер, журналистов и пострадавших туристов. Спустя десять минут он уже стоял в офисе высоко над Общим залом перед Ронишей Аззан, старшим менеджером вокзала. Судя по всему, она исполняла обязанности старшей по Шангри-ла после того, как федералы сунули Булла Моргана в тюрьму. Как и директор здешнего офиса "Путешествий во времени" Гренвилл Бакстер, Рониша Аззан имела масайское происхождение и одевалась в изысканные костюмы, пошитые из богато украшенных орнаментами африканских тканей. В настоящую минуту она возвышалась перед Скитером, испепеляя его взглядом из-за массивного стола Булла. Тем временем Бенсон блокировал выход, стоя между Скитером и дверями лифта. Скитер стоял шатаясь. Наручники больно врезались в запястья. Настроение у него было близким к отчаянию.
      - Мы задержали полдюжины выходцев из Нижнего Времени по обвинению в убийстве, - холодно произнесла Рониша. - В этой связи я хочу знать...
      Двери лифта с мелодичным звоном отворились, и в офис вломился Кит Карсон.
      - Прочь с дороги, Майк, - прорычал Кит, в упор глядя на опешившего главу вокзальной Службы безопасности. Говоря, Кит вытянул руку назад, не давая дверям лифта закрыться. - Я не в настроении шутить ни с кем.
      Бенсон уставился на отставного разведчика, буркнул что-то себе под нос и благоразумно шагнул в сторону. Дрожа, Скитер опустился в ближнее к нему кресло. Ему приходилось уже раз быть мишенью гнева Кита Карсона. Впрочем, когда первый приступ паники немного отпустил его, он понял, что означает здесь присутствие Кита.
      Несколько месяцев назад Кайнан Рис Гойер принес Киту присягу верности. Отставной разведчик времени спас его тогда на побережье Восточной Африки от португальских торговцев шестнадцатого века, вознамерившихся сжечь их с Марго на костре по обвинению в колдовстве. Поэтому Кит как его сеньор имел право выступать от его имени. Кит имел право также разорвать Скитера на кусочки за то, что он вовлек его вассала во что-то столь серьезное, как убийство; впрочем, смотрел тот пока на Ронишу Аззан.
      Несколько мгновений он молчал, а когда заговорил, голос его звучал сдавленно от ярости.
      - Неужели нельзя было обойтись без наручников? - Он кивнул на скованные руки Скитера.
      - Я решил, что нельзя! - рявкнул Бенсон. - Там, в подвале, полдюжины убитых...
      - И, черт подери, едва не убитая девочка! - Лицо Кита побелело от с трудом сдерживаемого гнева. - Этого бедного ребенка изнасиловали и избили до потери сознания! Ребята Рэчел говорят, они не уверены, выйдет ли она из лазарета живой!
      Скитер побледнел.
      - Сними наручники, Майк! Скитер не будет нападать ни на кого из нас. А если бы и попробовал, я могу вышвырнуть его в окно прежде, чем он успеет мигнуть, и он это знает!
      Да, Скитер это знал.
      Еще как знал.
      У него не было ни малейшего намерения схватываться с Китом один на один. Ни при каких обстоятельствах. Но - спасибо Киту - Майк Бенсон, ворча, отомкнул наручники, освободив Скитера. Тот принялся устало массировать затекшие кисти.
      - Спасибо.
      Бенсон лишь смерил его злобным взглядом и вернулся на прежнее место между Скитером и лифтом. Рониша медленно опустилась в кресло Булла Моргана, внимательно посмотрев на Скитера.
      - Ладно, Кит. Он раскован. Пошли дальше. Ты не хочешь объяснить, в чем все-таки дело, Скитер? Если бы мои телефоны не были переключены на вход через оперативный кабинет, мне бы пришлось отвечать каждому репортеру, почему на вышедшей из-под контроля станции убито полдюжины строителей. Не говоря уже о сенаторе Кеддрике, который требует встречи со мной, как только его отпустят из лазарета, и мне кажется, все мы догадываемся, чего он хочет. Все это вряд ли положительно скажется на прессе, Скитер. Станция в серьезной опасности - даже без сидящего на тропе войны в лазарете Кеддрика.