Полли поперхнулась, потом порылась в кармане и достала измятое письмо.
      Лахли осторожно взял его, пробежал взглядом надпись на конверте и высыпал деньги ей в руку. Потом покосился на Мейбрика и едва заметно дернул губой. Полли не долго будет радоваться этим деньгам.
      - Вот. Первая выплата. Остаток тоже будет очень скоро. Возможно, мистер Джеймс согласится проводить вас в какое-нибудь уютное место?
      Полли в свою очередь улыбнулась Мейбрику и провела рукой по его бесформенным штанам.
      - Здорово.
      Дыхание Мейбрика участилось. Он улыбнулся ей в глаза; кровь продолжала барабанным боем пульсировать в висках.
      - Сюда, дорогая, - сказал он шлюхе.
      Они с Лахли заранее рассчитали время, за которое обходят этот квартал констебли из отдела "Эйч", так что у Мейбрика в запасе еще оставалось несколько минут. Этого должно было хватить. Лахли приподнял свою кепку, пожелал Полли доброй ночи и быстрым шагом ушел по Уайтчепл-роуд, насвистывая что-то на ходу. Разумеется, Джеймс знал, что тот сделает круг по тихой Бейкерс-роу и Бакс-роу и что они скоро встретятся... очень скоро.
      Мейбрик взял Полли за руку, одарил ее ослепительной улыбкой и повел ее прочь от широкой улицы - по Томас-стрит, узенькой улочке, пересекающей по мосту железную дорогу. За мостом тянулась улица еще Уже, известная как Бакс-роу; на нее выходили высокие глухие стены складов, рабочая школа и несколько длинных жилых домов, в которых проживали торговцы шляпной мануфактуры Шнейдера.
      Джеймс знал Шнейдера, маленького грязного чужеземца, что в этом районе города означало только одно: еврей. Джеймс весьма тщательно выбирал место для убийства. Ведь это грязные чужеземцы, наводнившие Лондон, подрывали моральные устои Британской империи, принося с собой свои чужеземные привычки и бесовские религии, говоря на всех языках Вавилонского столпотворения, кроме честного английского. Да, Джеймс выбрал это место с особой тщательностью, дабы оставить весточку на пороге тех ублюдков, что уничтожают все английское.
      Место, куда он направлялся, представляло собой старый конюшенный двор, расположенный между школой и жилыми домами. Единственный уличный фонарь горел в дальнем конце Бакс-роу. Когда они сошли с моста на узкую, шириной не более двенадцати футов от стены до стены улочку, Мейбрик снова сунул руку в карман. Он погладил пальцами рукоять прекрасного блестящего ножа, потом сжал ее. Пульс его бился все чаще, запах дешевого джина, секса и алчности ядом дурманил ему мозг. В ушах эхом звенели те непристойности, которые она шептала грузчику. Дерево рукояти едва не скользило в мокрой от пота руке. Ну же, кричал его рассудок. Скорее, пока не вернулись чертовы констебли! Он сделал глубокий вдох, воскрешая в памяти образ своей прекрасной, бесстыжей жены - обнаженной, извивающейся под телом своего любовника в номере той гостиницы, куда они заходили вдвоем у него на глазах, гостиницы на богатой ливерпульской Уайтчепл-стрит... надо же, какое совпадение!
      Мейбрик бросил взгляд вдоль Бейкерс-роу. Из-за угла Бакс-роу показался Лахли и кивнул, давая ему знать, что все спокойно. Мейбрик почти задыхался от нетерпения. Левая рука его сжала руку шлюхи. Почти нежно Мейбрик прижал ее спиной к воротам конюшенного двора. Она улыбнулась ему и принялась ворошить свои юбки. Он скользнул рукой по ее локтю, поласкал грудь, потом пальцы его поднялись выше, к ее шее...
      Он с размаху ударил ее кулаком в зубы.
      Хрустнула кость. Выкрошилось несколько зубов. Она ударилась затылком о ворота и изумленно застыла. Мейбрик сжал ее горло сильнее. Глаза ее выпучились. Беззубый рот беззвучно шевелился. Некогда изящное лицо исказилось от ужаса: она начала задыхаться. Перед глазами Мейбрика маячило лицо его жены - задыхающееся, беззубое, перекошенное страхом... Он сунул большой палец в рот милой, бесстыжей Флори и рванул щеку. Сука почти не сопротивлялась. Он рвал ее горло, ее лицо, безмолвное, ничего не понимающее от страха. Она была так пьяна, что могла только слабо цепляться за рукав его плаща.
      Джеймс Мейбрик улыбнулся прямо в глаза умирающей шлюхе...
      ...и вынул свой блестящий нож.
      * * *
      Скитер Джексон толкал свою тяжело нагруженную тележку по направлению к мужскому туалету на Малой Агоре. Бутылки позвякивали, а швабры норовили задеть манифестантов, запрудивших почти всю площадь и окруживших запертый киоск Йаниры плотным кольцом. Впрочем, пока что их протесты только поставили под угрозу всю торговлю, да и вообще могли закрыть станцию из-за стычек, которые с завидной регулярностью вспыхивали между ними и строителями "Аравийских Ночей".
      "Дрянь дело, - мрачно думал он, с трудом протискиваясь через толпу. - Мы по горло в дерьме". Он пробился наконец к цели. Ему полагалось покончить с мытьем этого сортира еще пятнадцать минут назад, но график трещал по швам из-за непрекращающихся манифестаций. Он подставил ведро под кран, пустил горячую воду и как раз собирался добавить в нее моющего порошка, когда услышал нечто подозрительное.
      В одной из кабинок за его спиной послышалась какая-то возня, потом звонкий удар сотряс всю легкую перегородку. Скитер резко повернулся, сжав швабру обеими руками на манер копья. Новый удар сопровождался приглушенным вскриком, высоким и напуганным. Потом дверь кабинки отворилась, и из нее вышел дюжий парень восточного типа в джинсах, рабочей рубахе и с подобием бурнуса на голове. Вид он имел весьма довольный; на ходу он продолжал застегивать ширинку. Из кабинки послышался приглушенный женский плач.
      Скитер, прищурившись, посмотрел на строителя, на поясе которого висел в ножнах кривой нож для резки линолеума. В нападениях на Йаниру и ее семью были замешаны именно эти ублюдки. Скитер не сомневался, что они вполне могут знать, где она, несмотря на то что на допросах в Службе безопасности вокзала они клялись и божились в своей невиновности. Там, где они появлялись, начинались всякие неприятности, и одна из них, похоже, как раз имела место перед Скитером.
      - Не хочешь сказать, в чем дело? - негромко спросил Скитер, заняв позицию между мускулистым строителем и выходом из туалета.
      Темноглазый парень скользнул взглядом по Скитеру, но тут же ухмыльнулся, успокоенный его небольшим ростом и хрупким на вид сложением.
      - Маленьким девочкам не стоит просить больше денег, чем они стоят.
      - Ой ли? - Скитер покачнулся на пятках, проверяя равновесие. Он понимал, что играет в опасную игру. Эти ребята не расставались со своими рабочими инструментами, которые легко превращались в смертоносное оружие. Но он не мог выпустить этого ублюдка отсюда просто так, тем более что в кабинке кто-то плакал, как ребенок, которому сделали больно. - Эй, там, с вами все в порядке? - крикнул он паре грязных теннисных туфель, видневшихся за приоткрытой дверью. - Если нужно, я позову "скорую".
      - С-Скитер? - Дрожащий от страха голос показался ему знакомым.
      В голове его что-то щелкнуло, он вспомнил этот голос, и тут же его охватила ярость, холодная и смертоносная, как те ветры, что задувают зимой в Гоби.
      - Бергитта? - Девушка, съежившаяся у перегородки, была даже моложе Скитера. В тот первый, самый жуткий день она помогала искать Йаниру, когда Служба безопасности опустила руки. Найденные обучали ее современным техническим навыкам, чтобы она могла зарабатывать себе на жизнь, не торгуя собой.
      - Скитер, пожалуйста... не надо... он... он ударит тебя...
      Скитер не собирался бросать члена своей приемной семьи выходцев из Нижнего Времени, тем более обиженного кем-то вроде этого ухмыляющегося громилы.
      - Сколько он обещал тебе заплатить, Бергитта? - спросил он, не сводя взгляда с глядевшего на него исподлобья строителя.
      - Д-двадцать... но все в порядке. Пожалуйста... Скитер смерил злобного строителя брезгливым взглядом.
      - Двадцать? Ба, да мы никак бережливы сверх меры, а? Да за двадцатку даже гамбургера не купишь. Слышишь, жопа, ты заплатишь моей знакомой столько, сколько обещал, и уберешься отсюда, пока я не рассердился.
      Черные глаза удивленно расширились.
      - Заплатить? Ей? - Он засмеялся противным, издевательским смехом. - Прочь с дороги!
      Скитер не пошевелился. Его противник сердито нахмурился, потом быстро шагнул вперед, сжав одну руку в кулак, а второй потянувшись к поясу. Скитер увидел, как блеснула сталь...
      Рукоять швабры описала в воздухе дугу и смачно соприкоснулась концом с солнечным сплетением нападавшего.
      Верзила охнул и, выпучив глаза, сложился на конце швабры. Нож звякнул о кафельную плитку, и Скитер отшвырнул его ногой в лужу под дальним писсуаром, потом перехватил задыхающегося строителя за шиворот и сунул его мордой в ведро. Пока тот глухо булькал в горячей воде, Скитер с профессиональной ловкостью вытащил его кошелек и изучил его содержимое. Отдельные бульки из-под воды напоминали ругательства, однако основным их результатом стали лишь самые восхитительные мыльные пузыри, какие только доводилось видеть Скитеру.
      Достав деньги для Бергитты, Скитер снова взял их бывшего владельца за воротник рубахи и извлек его физиономию из воды.
      - А теперь, - мягко произнес он, - не хочешь ли ты рассказать мне про Йаниру Кассондру?
      Ответ прозвучал по-арабски и наверняка непристойно.
      После четвертой водной процедуры тот поклялся, что никогда и ничего не замышлял против Йаниры Кассондры и усыпал бы ее путь розами, только бы его больше не окунали в воду. Поколебавшись, Скитер решил, что ублюдок, похоже, не врет. Он сунул кошелек в покрытые мыльной пеной зубы.
      - Двадцать за оказанные услуги, остальное за нанесенный ущерб. А теперь убирайся отсюда, пока я не переломал тебе ребра. Или не вызвал полицию.
      Легкого движения шваброй хватило, чтобы мокрый строитель опрометью бросился к выходу, не обратив внимания на висевшую над дверью табличку "Осторожно, скользко!". Судя по крикам и визгу из-за двери, он врезался прямо в толпу манифестантов. Минуту спустя послышались полицейские свистки, и визгливый женский голос заявил, что "...он меня сбил с ног! Да, он побежал вон туда!..".
      Разминая немного потянутое плечо, Скитер пересек туалет и заглянул в кабинку. Бергитта держалась рукой за разбитую щеку. Платье ее было порвано. При виде этого ярость охватила Скитера с новой силой.
      - Ты в порядке? - мягко спросил он.
      Она кивнула и вдруг заплакала, дрожа так сильно, что он слышал, как колотится ее идентификационный браслет - подарок Найденных - о перегородку. Скитер прикусил губу, потом вздохнул и, присев рядом с ней, осторожно погладил ее по роскошным платиновым волосам, переливающимся в свете лампы над головой.
      - Ш-ш, - прошептал он. - Он уже ушел. Все в порядке, ш-ш... - Когда она перестала плакать, он заглянул ей в лицо. - Бергитта, идем в лазарет.
      Она мотнула головой.
      - Нет, Скитер, у меня нет денег... Он протянул ей деньги из кошелька.
      - Деньги есть. И у меня тоже есть кое-какие сбережения, так что не беспокойся об этом, ладно? - Вообще-то он откладывал эти деньги на квартплату, но, черт побери, он всегда сможет спать в помещении Совета Семерых, в подвале, пока не сможет позволить себе снять новую квартиру.
      Бергитта снова тихо заплакала; слезы катились по ее разбитому лицу. Скитер достал из своей тележки бумажное полотенце и вытер ей щеки, потом помог ей подняться. Когда она пошатнулась, он просто-напросто поднял ее на руки и понес. Она цеплялась за его плечи и прятала лицо от встречных. Когда он внес ее в помещение лазарета, Рэчел Айзенштайн как раз выходила из своего кабинета.
      - Скитер! Что случилось? Снова беспорядки? - встревожено спросила она.
      - Нет. Один задница-строитель бил ее по лицу и бог знает по чему еще, пока я не вмешался. Он и меня пытался вспороть ножом для линолеума.
      Рэчел сжала губы.
      - Неси ее в смотровую, Скитер. Посмотрим, не повредил ли он ей что-нибудь еще. И нам стоит заполнить протокол осмотра для Безопасности. Чем больше претензий мы предъявим, тем больше вероятность того, что Булл не спустит это дело на тормозах и вышвырнет виновного в этом через Главные, наплевав на график стройки. Кит и так уже наседает на Булла с этим.
      А потом заботы о Бергитте приняла на себя Рэчел, а Скитер оказался в неожиданной для себя роли заявителя в полицию. Он опознал типа по фотографии, выбрав ее из пачки регистрационных анкет.
      - Вот он. Да, этот ублюдок угрожал мне ножом для резки линолеума.
      - Ты понимаешь, что мы не можем выдвинуть против него обвинения в том, что он сделал с Бергиттой? - спросил офицер, когда Скитер передал ему бумаги. Она же из Нижнего Времени. У нее нет никаких гражданских прав.
      - Угу, - мрачно буркнул Скитер. - Понимаю.
      В поисках Йаниры Кассондры они перерыли небо и землю, но только из-за храмовников и того влияния, которое приобрели Храмы Владычицы Небесной. Однако Бергитта была всего лишь простой девчонкой из Нижнего Времени, безвыходно запертой на станции и лишенной защиты тех, кто правил в этом ее новом мире. Хуже того, она была известна как проститутка. Служба безопасности и пальцем не пошевельнет, когда в беду попадают девушки вроде Бергитты.
      - Если ты хочешь, - говорил тем временем офицер, - чтобы этого типа обвинили в нападении и угрозе применения оружия плюс все, что я еще смогу придумать, ты это получишь, но это все, что мы можем ему припаять, Скитер.
      - Да, я хочу, чтобы его обвинили, - буркнул Скитер. - И вышвырнули его со станции, если вы сможете этого добиться. Вместе с его дружками.
      - Не трать воздуха понапрасну. Они и так отстают от графика, а ведь первый тур через Врата намечен на следующий месяц. Мы сможем устроить суд после того, как закончат новую секцию Общего. Но пытаться вышвырнуть его со станции до окончания строительства - дохлый номер. Мне это тоже не нравится, но именно так обстоят дела. По-моему, тебе стоит понимать это.
      - Спасибо, - вздохнул Скитер. - Я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах.
      Тем временем вернулась из смотровой Рэчел.
      - У нее легкое сотрясение и пол-лица в синяках, но в общем с ней ничего страшного. Никаких внутренних повреждений, все кости целы.
      Скитер вздохнул с облегчением:
      - Спасибо.
      Рэчел с любопытством смотрела на него:
      - Ты дрался с вооруженным человеком, защищая ее? Скитер пожал плечами:
      - Собственно, это и дракой не назовешь. У меня была швабра, он бы ко мне не подобрался.
      - Ну, как бы ты ни считал, это все-таки было рискованно, Скитер.
      До него дошло, что она пытается благодарить его. Он ощутил, что щеки его горят.
      - Слушай, насчет оплаты. У меня есть немного денег...
      - Поговорим об этом позже, ладно? Ой-ой... Скитер оглянулся и побледнел.
      В дверях стояло его начальство, и вид у него был не самый довольный.
      - Это правда? - спросил Чарли Райан.
      - Что - правда? - настороженно переспросил Скитер.
      - Что ты избил строителя из-за какой-то чертовой уличной девки из Нижнего Времени? А потом принес ее сюда в оплачиваемое мною время?
      Скитер стиснул кулаки.
      - Да, это правда! Он колотил ее, как...
      - Я тебе плачу не за то, чтобы ты спасал своих дружков из Нижнего Времени, Джексон. Я вел себя по-другому, когда это касалось Йаниры Кассондры, но это уже слишком! И будь я проклят, если буду платить тебе за то, что ты упек работящего профессионала в кутузку!
      - Чарли, - сделала попытку вмешаться Рэчел. - У всех на станции неприятности с этими парнями, и тебе это хорошо известно.
      - Не лезь в это дело, Рэчел! Джексон, я плачу тебе за то, чтобы ты мыл сортиры. Вот как раз сейчас один сортир на Малой Агоре не вымыт.
      - Да вымою я ваш вонючий сортир! - буркнул Скитер. Чарли Райан смерил его взглядом с ног до головы.
      - Нет, не вымоешь. Ты уволен, Джексон.
      - Чарли... - всполошилась Рэчел.
      - Ну его, Рэчел, - махнул рукой Скитер. - Знай я, что работаю на вонючего мракобеса, я бы уволился месяц назад.
      Он вышел из лазарета и позволил толпе в Общем зале увлечь его за собой.
      Что делать дальше, он представлял себе смутно.
      Несколько столетий он бесцельно бродил туда-сюда, сунув руки в карманы, глядя на туристов, осваивающихся в своих театральных нарядах, смеющихся над покупками друг друга и угощавших друг друга дорогими обедами. Интересно, подумал он, задумывается ли хоть кто-нибудь из них, каково смотреть на все это запертым на этом вокзале выходцам из Нижнего Времени?
      Он сидел на мраморном бортике фонтана у Вокзала Виктория, в буквальном смысле этого слова повесив голову, когда из толпы вынырнул Кайнан Рис Гойер. Выражение лица его было угрюмее обычного.
      - Скитер, у нас неприятности.
      Скитер поднял взгляд: что-то в голосе валлийца встревожило его.
      - Неприятности? Ох, ну что еще?
      - Юлий, - тихо ответил Кайнан. - Он пропал.
      Скитер только зажмурился. О нет... Только не хватало, чтобы еще один друг пропал. Подросток из Древнего Рима сколотил детей Найденных в подобие клуба, известного под названием "Банда Потерянных и Найденных". Под ненавязчивым присмотром Йаниры "банда" начала зарабатывать деньги, провожая заблудившихся туристов в свои гостиницы, а также служила глазами и ушами Совета Найденных в тех местах, где появление взрослых возбудило бы подозрения. Именно эти ребятишки позволили Совету довольно много узнать о произрастающих на станции сектах - во всяком случае, куда больше того, чем сумели обнаружить Майк Бенсон или кто-либо из его подчиненных.
      - Как давно он пропал? - устало спросил Скитер.
      - Не знаем точно, - вздохнул Кайнан. Никто не видел его с... - Валлиец задумался. - Он выполнял какое-то поручение Совета перед теми беспорядками, при которых исчезла Йанира. С тех пор его никто не видел.
      - О Боже. Что же творится на этой станции?
      Кайнан в сильнейшей досаде стиснул кулаки.
      - Я не знаю! Но если узнаю, Скитер, я разорву на части того, кто в этом виноват!
      В этом Скитер не сомневался. Да и сам он не прочь был бы помочь.
      - Ладно, надо организовывать новые поиски. На этот раз Юлия.
      - Его "банда" уже ищет вовсю.
      - Я хочу, чтобы они подобрались как можно ближе к этим ублюдкам строителям "Аравийских Ночей". И к этим сектантам Потрошителя. Все уроды на этой станции, у которых может быть повод желать исчезновения Йаниры или сеять здесь смуту, должны быть в списке подозреваемых.
      Кайнан кивнул.
      - Я переговорю с ребятами. Они злы, Скитер. Злы и напуганы.
      - Угу. Я тоже, Кайнан Рис Гойер. Я тоже.
      Валлиец медленно кивнул:
      - Да. Храбрый мужчина - тот, кто признает, что боится. Только дурак считает себя невидимкой. Совет Семерых созывает внеочередное совещание. Еще одно.
      - Ничего удивительного. Когда?
      - Через час.
      Скитер кивнул. По крайней мере ему не придется бояться потерять работу, сбегая на Совет тайком. Кайнан Рис Гойер все не уходил.
      - Я слышал, что случилось, Скитер. С Бергиттой все в порядке?
      - Угу. Избита, напугана, но Рэчел говорит, что ничего страшного.
      - Хорошо. - Бывший лучник сжал челюсти. - Чарли Райан - свинья. Он нанимает нас потому, что с нами ему не приходится платить... как это называется? Отчислений профсоюзу.
      - Угу. Расскажи мне про это.
      - Скитер...
      Что-то в голосе собеседника заставило его снова поднять взгляд.
      - Несчастный случай может произойти со всяким...
      - Нет. - Скитер заставил себя подняться на ноги и заглянул валлийскому лучнику в глаза. - Нет, он имел полное право уволить меня. Да и работал я паршиво, почти все время тратил на поиски Йаниры и Маркуса. Я все равно считаю, что он мог бы пересмотреть свои ценности, но ни о каких несчастных случаях и слышать не желаю. Спасибо, конечно, но это была бы пустая трата сил. Такие, как Чарли Райан, вырастают как грибы. Раздави одного, на его месте выскочат пятеро. И потом, если кто и высадит ему зубы, так пусть уж это лучше буду я, идет?
      Кайнан Рис Гойер явно готов был поспорить, но передумал.
      - Что ж, твое право, - тихо произнес он. - Впрочем, сегодня ты обрел больше, чем потерял.
      Скитер не нашелся, что сказать.
      - Увидимся на Совете, - тихо сказал валлиец и исчез, оставив его стоять среди гомона Общего зала, гадая, почему вдруг у него так защипало в глазах.
      - Я приду, - пообещал Скитер пустому воздуху перед собой.
      Сколько еще его друзей растворятся в воздухе, прежде чем эта гадкая история завершится? Что такого видел или слышал Юлий, чтобы его тоже схватили? Ох, попадись тот, кто заварил эту кашу, в руки Скитеру... Уж тогда он точно узнает, что значит нарушить законы монгольского рода Якка. А пока у Скитера пропал еще один друг...
      У Скитера было слишком мало друзей, чтобы рисковать потерять еще хоть одного.
      * * *
      Марго возбужденно подалась вперед и тут же отпрянула от омерзения. И тут она разглядела лицо и ахнула, узнав его.
      - Джеймс Мейбрик! - вскричала она. - Это же Джеймс Мейбрик! Торговец хлопком из Ливерпуля!
      - Ш-ш-ш! - Ученые возмущенно замахали на нее руками, пытаясь расслышать все, что могут сказать убийца и его жертва. Правда, все это записывалось на пленку, включая последние шаги Полли Николз. Марго подавила приступ тошноты, глядя, как Мейбрик провожает свою жертву к воротам, на которых он распнет и зарежет ее. Когда он ударил ее кулаком, Марго спрятала лицо в руках, не в силах смотреть. Хватало и звуков...
      - Черт подери, а это еще кто такой? - вдруг взорвался Конрой Мелвин.
      Марго подняла взгляд на экран... Прямо за Джеком-Потрошителем, продолжавшим кромсать свою уже мертвую жертву, виднелась еще одна мужская фигура.
      - Джеймс... довольно, - чуть слышно прошептал он. Мейбрик продолжал кромсать ножом шею мертвой женщины, словно пытаясь отрезать ей голову, и он повысил голос. - Она мертва, Джеймс. Хватит!
      Кто бы ни был этот незнакомец, Джеймса Мейбрика он явно знал. Что еще важнее, Мейбрик тоже знал его. Безумный огонь в глазах Мейбрика погас, и он оглянулся. Губы его шевелились.
      - Но голова... я хотел голову... - Псих. Законченный маньяк.
      - Некогда. Заберите деньги у нее из карманов. И торопитесь, констебль появится вот-вот.
      Размещенные на Бакс-роу камеры запечатлели узкое угрюмое лицо с висячими усами. Совершенно незнакомый мужчина подошел поближе посмотреть на то, что осталось от Полли Николз. Пока Мейбрик обшаривал карманы убитой, незнакомец положил руку ему на плечо - случайный жест, но тому, кто знаком со строгим этикетом викторианской эпохи, он говорил очень многое. Эти люди знали друг друга достаточно хорошо, чтобы позволить себе подобную фамильярность. Мейбрик вытирал свой нож о юбки Полли.
      - Отлично, Джеймс. Вы справились просто замечательно. Сначала задушили ее, как вам и было сказано. Крови вытекло не больше бокала. Очень хорошо. - Голос понизился до шепота. Интонации и слова выдавали в говорившем образованного человека, но едва уловимые детали заставляли подозревать в нем уроженца Ист-Энда. - Деньги, Джеймс! - повторил он резче.
      - Да, доктор! - зарокотал в динамиках хриплый от сексуального возбуждения голос Мейбрика. Пристрастившийся к мышьяку торговец хлопком из Ливерпуля склонился над окровавленными останками своей жертвы и, обшарив ее карманы, достал из них несколько больших монет - судя по золотому отблеску, соверенов. - Писем больше нет, доктор, - прошептал он.
      - Писем? - эхом пробормотал Павел Костенко, почти уткнувшись лицом в монитор, чтобы лучше рассмотреть лицо незнакомца. - Каких еще писем? И что за доктор?
      В противоположном углу полицейский инспектор Кон-рой Мелвин вдруг захлебнулся почти беззвучным смехом, причина которого была понятна лишь ему одному. Марго пообещала себе спросить его позже, что смешного нашел он в этой жуткой истории.
      Тем временем незнакомец на экране монитора выказывал признаки крайнего нетерпения.
      - Ну конечно, там не должно быть других писем. Она же сказала, что продала их, сучка пьяная, и я ей верю. Пошли, Джеймс, констебли из "Эйч" будут здесь с минуты на минуту. Вытрите башмаки, они в крови. И идите со мной. Вы справились замечательно, Джеймс, но нам нужно спешить.
      Мейбрик выпрямился.
      - Хочу свое лекарство, - нетерпеливо сказал он.
      - Конечно, вы получите все лекарства, которые вам нужны, еще до вашего отъезда домой. После того, как мы попадем в Тибор.
      Глаза Мейбрика на экране блеснули. Он схватил незнакомца за руку.
      - Спасибо вам, доктор! Так вспороть эту сучку... она вскрылась, как спелый персик... черт, как здорово...
      - Да, да, - нетерпеливо тянул его прочь узколицый мужчина. - Вы можете все это описать в вашем бесценном дневнике. Только позже. А теперь идемте со мной, нам нужно спешить. Сюда...
      Оба зашагали прочь от камеры, двигаясь быстро, но не слишком, чтобы не возбуждать подозрений на случай, если кому-нибудь вдруг взбредет в голову выглянуть из окна. Бесформенный труп Полли Николз остался лежать у ворот, на которых она умерла; растрепанные юбки скрывали жуткие увечья, нанесенные ножом Мейбрика. Марго смотрела вслед двум мужчинам, которые явно состояли в каком-то кошмарном заговоре, включавшем в себя неизвестные письма, заплаченные проституткам деньги и убийства. Никакого логического объяснения этой игре Марго не находила; впрочем, судя по виду окружавших ее ученых, они - тоже. Кто этот таинственный доктор и каким образом связан с ним Мейбрик? И почему в дневнике Мейбрика нет ни намека на подобный оборот событий?
      Этот дневник с потрясающими подробностями описывал множество окружавших Мейбрика людей: его неверную жену-американку, их детей, молоденькую служанку из Америки, его братьев, работников, друзей, убитых им женщин - но в нем ни разу не упоминалось ни о каком сообщнике в убийствах пятерых уайтчеплских проституток, в совершении которых он сознавался.
      Кто же тогда этот смуглый, чужеземного вида мужчина? Мужчина, вдруг сообразила Марго, идеально совпадающий с одним из описаний Потрошителя. А Мейбрик с его светлой кожей и светлыми же волосами, с его массивной часовой цепочкой из золота, до последней детали совпадал с описаниями других свидетелей. Выходит, показания множества опрошенных лондонской полицией свидетелей разнились по одной простой причине: убийц было двое.
      - Все правильно, - прохрипела Марго. - Их двое! Темноволосый, похожий на иностранца, и светловолосый. И ведь Израэль Шварц, купец, который видел нападение на Элизабет Страйд, видел обоих! Действующих рука об руку!
      Она опомнилась, заметив, что взгляды ученых обратились на нее. Шахди Фероз хмурилась, но Марго почему-то ощущала, что вовсе не от неодобрения. Скорее, она просто задумалась.
      - Да, - кивнула доктор Фероз. - Вся путаница вызывалась именно этим обстоятельством. Вообще-то в этом нет ничего необычного.
      Марго поперхнулась.
      - В чем?
      Шахди Фероз подняла на нее взгляд.
      - Гм? О! Я хотела сказать, нет ничего необычного в подобном сговоре между психопатами. Более слабый психопат, серийный убийца, иногда цепляется за наставника, если угодно - за личное божество. Он боготворит более сильного убийцу, исполняет его волю, учится у него. - Она снова нахмурилась, но темные глаза ее возбужденно горели. - Да, это серьезно. Этого мы не ожидали. Разумеется, вполне вероятно, что большинство убийств этого периода можно будет приписать Потрошителю - если Потрошитель на поверку оказался двумя людьми. Двумя в высшей степени обеспокоенными чем-то людьми, действующими совместно, господином и почитателем. Они могут действовать различными методами, чем, возможно, и объясняется неясность в вопросе, кто из тех женщин действительно убит Потрошителем.
      - Да, - вмешался инспектор Мелвин. - Но как насчет этих писем? Каких писем? И кто этот тип? Он не укладывается ни в одну из известных схем. Ни в одну, черт меня подери!
      Доктор Костенко покачал головой.
      - Верно, ни в одну из известных. И все же схема намечается. Он врач. Человек с медицинским образованием. Несомненно, именно этот доктор советовал Джеймсу Мейбрику предварительно душить свои жертвы, чтобы кровь из разрезанных сосудов не забрызгала его одежду. Если бы жертва Мейбрика в момент, когда он перерезал ей горло, была еще жива, он был бы весь покрыт "красной жижей", о которой он пишет в своем дневнике.
      Строки, о которых говорил Костенко, принято было считать обычным американским преувеличением, вследствие чего некоторые эксперты вообще считали дневник фальшивкой. Верно, Мейбрик несколько лет прожил в Норфолке и женился на американке, так что, несомненно, был хорошо знаком с американским сленгом поздневикторианского периода. Что ж, порой даже эксперты бывают слепы, как пещерные креветки.
      Костенко продолжал задумчиво хмуриться на телемонитор.
      - Кто бы это ни был, у него внешность иностранца и джентльмена, как и описывали свидетели. Образованный человек.
      - И он жил в Ист-Энде, - услышала Марго собственный голос. - Это слышно по его произношению.
      И снова она оказалась в центре внимания всей ученой братии. Гай Пендергаст улыбнулся:
      - А ведь она права, Мелвин. Перемотайте запись назад. Сами послушайте внимательнее. Только не делайте поспешных выводов. К этим звукам надо привыкнуть, слушать их каждый день, как на работе.
      Шахди Фероз оживленно закивала.
      - Да, берите пример с мисс Смит. Произношение Ист-Энда выделяется специфическими гласными звуками и ритмикой. Браво, Марго.
      Приятное тепло разлилось в груди Марго. Она улыбнулась знаменитой ученой. Ей даже показалось, что она парит в воздухе в паре дюймов от пола. К реальности ее вернул резкий голос Доминики Нозетт:
      - Что ж, я намерена узнать, кто он такой, этот наш таинственный доктор! Кто со мной?
      Гай Пендергаст бросился за своими камерами.
      - Нет, никуда вы не пойдете! - Марго бросилась к двери и решительно загородила собой единственный выход из подвала. - Мне очень жаль, - твердо заявила она, - но официальное полицейское расследование начнется на Бакс-роу уже через несколько минут. И никого - вы поняли: никого из членов этого тура не должно быть поблизости от места убийства, когда появится полиция. Там установлены наши камеры и микрофоны, так что каждая секунда происходящего фиксируется.