Она была невысокого роста, хрупкого сложения. Безупречные черты ее лица, пышные темные волосы и смуглая кожа выдавали уроженку Средиземноморья. На помощь она звала по-английски, но в состоянии шока - или, нахмурился он, скорее, транса - она говорила на чистейшем греческом. Чище слышать ему не приходилось. Но не на современном греческом, нет - на древнегреческом, языке Аристотеля и Аристофана. Имелся, правда, в ее произношении какой-то трудноуловимый акцент, уловить происхождение которого ему не удалось.
      Всю свою жизнь он учился - начиная с церковной школы, где его без конца тиранили бессердечные сверстники. Он изучил все, до чего сумел дотянуться, он поглощал историю и языки с той же жадностью, с какой ист-эндские шлюхи поглощали ром и джин, он нашел даже как-то в полузаброшенной школьной библиотеке целую коробку книг, пожертвованных школе эксцентричной покровительницей, увлекавшейся оккультными науками. С годами познания Джона Лахли в языках и оккультных науках заметно расширились, заработав ему неплохую репутацию в Сохо. Лахли мог свободно читать на трех основных диалектах древнегреческого и изучил несколько других древних языков, включая арамейский.
      И все же этот диалект ставил его в тупик.
      Ее сбивчивые, захлебывающиеся слова снова и снова всплывали в его памяти. Кто она, эта невероятная женщина? Найдя на Друри-лейн фонарь, чтобы можно было получше рассмотреть ее лицо, он понял, что ей вряд ли больше двадцати лет. Где она так выучилась древнегреческому? Дам редко обучают таким вещам, тем более в средиземноморских странах. И где, именем нечистых древних богов, которым поклонялся Лахли, приобрела она те невероятные способности, свидетелем которых он стал перед Оперой? Способности столь яркие, что наверняка вызвали бы невероятный шум в тех кругах, в которых вращался Лахли.
      При мысли об этом он нахмурился. В сложившейся ситуации показывать ее кому-либо было бы, пожалуй, опасно. Ее наверняка будут искать. Искать? Ну и пусть. Он сможет спрятать ее так, что ее никто не найдет, и уж он-то использует ее редкий талант сполна. Пожалуй, стоит опоить ее успокоительным на некоторое время и спрятать на верхнем этаже, запереть в спальне до тех пор, пока он не определит, насколько она ценна и какие усилия предпримут, чтобы найти ее, тот юноша и плохо одетая женщина с револьвером.
      А потом...
      Лахли довольно улыбнулся.
      А потом перед ним открывается такое будущее: эта девушка станет инструментом, с помощью которого он это будущее увидит, а принц Альберт Виктор - инструментом, с помощью которого будет им управлять. Джон Лахли годами искал человека, обладающего подобным даром. Он вчитывался в древние письмена, он шарил по огромному городу, столице величайшей империи, но находил только таких же шарлатанов, как он сам, да еще нескольких жалких старух, бормочущих что-то о чайной гуще или хрустальных шарах. Он почти уже отчаялся отыскать настоящий талант - такой, о каких говорилось в древних книгах. И вот у него в руках как раз такая, абсолютно настоящая, сама вылетевшая ему навстречу.
      Его улыбка сделалась еще шире. Что ж, в конце концов, вечер начинался не так уж плохо. А к утру в руках у него будут и письма Эдди.
      Нет, право, вечер даже приятнее, чем он ожидал, - еще бы, такое приключение! Впрочем, прежде чем праздновать победу, ему нужно еще проследить, чтобы его трофей не умер от шока прежде, чем он успеет его использовать.
      Поэтому руки у Лахли слегка дрожали, пока он нес свою добычу по темным переулкам. Наконец он, оглядевшись по сторонам, вынырнул на ярко освещенный Стрэнд, в мир богатых домов и престижных магазинов. Оказавшись здесь, ему не составило труда поймать кеб.
      - Кливленд-стрит, - коротко бросил он. - Леди сделалось дурно. Мне нужно срочно доставить ее в мою клинику.
      - Будет сделано, хозяин, - кивнул кебмен.
      Экипаж рванул вперед, и Лахли, опустившись на подушки, пощупал пульс своей пленницы и прислушался к ее дыханию. Она все еще пребывала в шоке - пульс неровный и учащенный, руки холодные. Он почти нежно поправил ей голову, гадая, кто был тот молодой человек и кто на них напал. Скорее всего какой-нибудь громила из Найхола. Они постоянно сшивались около Оперы, подстерегая заблудившихся богатых джентльменов. Так что неудача этого громилы обернулась, можно сказать, для него, Джона Лахли, фантастическим выигрышем.
      Кеб доставил их на место очень быстро, прежде чем незнакомка очнулась от обморока. Ему пришлось позвонить в дверь: достать ключ из кармана, держа девушку, он не мог. Слуга отворил дверь почти мгновенно; лицо его при виде лежавшей без чувств дамы почти не изменилось.
      - Что-то случилось, сэр?
      - Юная леди подверглась на улице нападению хулиганов. Мне нужно срочно отнести ее в операционную.
      - Конечно, сэр. Записанный пациент уже прибыл. Мистер Мейбрик ждет в гостиной.
      - Очень хорошо, Чарльз, - кивнул Лахли, проходя, чтобы слуга запер за ним дверь. Джеймс Мейбрик может немножко подождать. Пока что ему необходимо устроить эту девицу. Он осторожно уложил ее на просмотровый стол, достал стетоскоп и послушал ее сердце. Все верно, обыкновенный шок. Он достал одеяла, приподнял ей ноги и тепло укрыл, потом, положив теплые компрессы на шею и осторожно растирая запястья, вывел ее из забытья. Она пошевелилась и тихо застонала. Лахли улыбнулся и налил бокал своего сильнодействующего "аперитива". Он приподнимал голову девицы, чтобы поднести бокал к ее губам, когда в дверях процедурной появился Чарльз.
      - Прошу прощения, сэр, но мистер Мейбрик пребывает в весьма возбужденном состоянии. Он настаивает на немедленном разговоре с вами, сэр.
      Лахли стиснул в руке флакон со снадобьем и стиснул зубы, чтобы совладать со вспышкой гнева. "Чертов ублюдок! Я отстрелю ему яйца, как только мы разберемся с ночными делами!"
      - Отлично! - буркнул он. - Скажи ему, я выйду к нему сейчас же.
      Девушка еще не до конца пришла в сознание, но достаточно для того, чтобы проглотить снадобье. Он разжал ей зубы, влил жидкость в рот, потом придержал его закрытым, чтобы она не выплюнула снадобье. Только тихий вскрик ужаса сорвался с ее побелевших губ, прежде чем она инстинктивно сглотнула снадобье. Он влил ей в горло еще немного, потом обернулся к ожидавшему у двери слуге:
      - Присмотри за ней, Чарльз. Она тяжело больна. Это лекарство должно помочь ей уснуть.
      - Да, сэр.
      - Как только лекарство подействует, перенеси ее в гостевую комнату. Я проверю, как она, после того, как поговорю с мистером Мейбриком.
      Чарльз кивнул и отступил в сторону, пропуская его. Лахли устремился в дверь, кипя от негодования, что ему помешали. Однако перед дверью в гостиную он задержался, успокоил дыхание, изобразил на лице ледяную улыбку и изготовился принять все превратности, уготованные на его долю безжалостной судьбой. Воистину, даже чертов Великий Бард решился бы на убийство, окажись он в его положении. "Ничего, - пообещал он себе, - настанет день, я еще посмеюсь над этим".
      Возможно, это будет в тот день, когда Джеймс Мейбрик запляшет на виселице.
      Пока же...
      Он резко отворил дверь и ласково улыбнулся ожидавшему его безумцу.
      - Мистер Мейбрик, дорогой! Как я рад встрече с вами, сэр! Ну что ж, посмотрим, что беспокоит вас сегодня...
      Где-то за окном, за тяжелой портьерой и массивной оконной рамой, блеснула молния: надвигалась гроза, свирепостью своей не уступавшая той, что бушевала в душе у Лахли.
      * * *
      Кит Карсон понял, что для деда он слишком мягкотел, когда всего через двадцать четыре часа после отбытия Марго в Лондон принялся всерьез размышлять, не отправиться ли ему самому через Британские в следующее же их открытие просто так, чтобы быть рядом с ней. Он даже не знал раньше, что способен скучать по этой маленькой плутовке с такой силой. Квартира казалась ему до невозможности пустой, обед - подавляюще тихим. Даже гора бумаг, ожидавшая его в офисе в "Новом Эдо", не могла отвлечь его от невеселых мыслей. Хуже того, несмотря на самую массовую облаву в истории станции, им так и не удалось найти следов ни Йаниры Кассондры, ни ее мужа Маркуса, ни ее очаровательных дочек. Службе безопасности вокзала также не удалось найти двоих мужчин, застреливших на станции трех человек, несмотря на подробнейшие приметы, поведанные двумя десятками свидетелей.
      На следующий день, когда Врата Дикого Запада готовились отвориться в Денвер лета 1885 года, настроение сотрудников Безопасности упало до опасного предела. Непрекращающиеся демонстрации понаехавших на станцию из Верхнего Времени послушников Йаниры, многие из которых получили во время беспорядков ранения, полностью парализовали торговлю на Малой Агоре. А Киту Карсону, посвятившему почти всю прошедшую ночь прочесыванию запутанных подвалов станции в поисках хоть малейшего следа пропавших, необходима была выпивка - в той же степени, в какой весенняя гроза необходима иссохшемуся кактусу в пустыне.
      Небритый и уставший, с грызущим чувством одиночества, брел он по Приграничному Городу в поисках общества и чего-нибудь жидкого и крепкого, чтобы залить печаль. Он даже не мог разделить свои невзгоды с Малькольмом тот был сейчас по ту сторону Британских Врат вместе с Марго: вот повезло парню! Рот Кита скривился в невеселой улыбке. Надо же, он полагал, что выход на пенсию обернется приятным отдыхом... Ничего, кроме скуки, да еще полчищ нечистых на руку туристов, которые тащат из номеров "Замка Эдо" все что ни попадя - от подушек до смесителей из ванных. Ну и конечно, бесконечные сплетни о том, кто, что, с кем и как. "Может, пойти в гиды - хоть какое, да занятие?" По крайней мере там не нужно будет посвящать все свое время заполнению бесконечных формуляров, необходимых для управления гостиницей...
      - Эй, Кит! - вывел его из задумчивости знакомый голос. - С чего это у тебя вид, как у мокрого кота после драки?
      Роберт Ли, вокзальный эксперт по антиквариату и старый приятель, сидел за столиком перед заведением Бронко Билли, а рядом с ним - прораб со стройки "Аравийских Ночей". В глазах у Ли играла улыбка.
      - Нет, - покачал головой Кит, присаживаясь по другую сторону от Роберта. Драки не было. Так, соскучился по проказнице.
      - А... - сочувственно кивнул Роберт. Скандинавская кровь с материнской стороны подарила антиквару светлые волосы и кожу, но дед - родом из Гонконга, - помимо фамилии, оставил ему миндалевидный разрез глаз и готовность прийти на помощь другу. - Гнездо опустело, да и чириканье грустнее, да?
      Кит с невольной улыбкой кивнул.
      - Роберт?
      - Да?
      - Прибереги цитаты для туристов, ладно? Антиквар хитро ухмыльнулся и представил его своему собеседнику.
      - Кит, познакомься с Аммаром Калилом Бен Махир-Риядом, руководителем строительства "Аравийских Ночей". Мы тут как раз обсуждали арабское искусство доисламского периода. Он переживает, что туристы будут в массовом порядке провозить эти произведения контрабандой через Врата, и хочет знать, смогу ли я опознать ворованные вещи.
      - Разумеется, - кивнул Кит, обменявшись с прорабом рукопожатием и приветствием по-арабски (все познания в котором ограничивались у него несколькими словами). Прораб улыбнулся и сразу же снова посерьезнел.
      - Я задержу вас всего на пару минут, мистер Карсон: у нас кончается пересменок. - Он вздохнул. - Мне хотелось бы принести извинения за проблемы, вызванные некоторыми из моих людей. Не я выбирал работников на ВВ-86. Большинство из нас сунниты, мы ни с кем не ссоримся, да и значительная часть шиитов из Верхнего Времени не питает никаких симпатий к этому жуткому братству. Я не знал, что среди моих строителей есть их члены, иначе я бы отказался принять их сюда. Если смогу, я отошлю отсюда зачинщиков драки. Однако не в моей власти уволить их, тем более что мы и так отстаем от графика. Я оштрафовал их и написал письма своему руководству с просьбой заменить их благонадежными работниками. Я отошлю письма с первым же открытием Главных. Возможно... - Он замялся и с огорченным видом попросил: - Вы могли бы переговорить со старшим менеджером? Если их депортировала бы администрация вокзала, это бы вышло за рамки моей компетенции, и моему руководству ничего не останется, как послать им на смену надежных людей, не состоящих в "Ансар-Меджлисе".
      - Я переговорю с Буллом Морганом, - пообещал Кит. В темных глазах прораба явственно читалось облегчение.
      - Большое спасибо, мистер Карсон. Ваша помощь для нас неоценима. - Он повернулся к Роберту, и на лице его снова заиграла легкая улыбка. - Мне доставило большое удовольствие побеседовать с вами, мистер Ли, о древнем искусстве моего народа.
      - Мне тоже, - улыбнулся Роберт. - Надеюсь, при следующей встрече у нас будет больше времени для беседы.
      Они пожали друг другу руки, потом прораб встал из-за стола и исчез в заполонившей Приграничный Город толпе.
      - Рияд - хороший человек, - заметил Роберт. - Все эти беспорядки здорово его огорчают.
      - Поверь мне, я обязательно переговорю с Буллом. Если мы не положим конец этим беспорядкам, Рияду негде будет заканчивать свою стройку.
      Роберт хмуро кивнул, потом махнул рукой официантке.
      - Заказывай пойло, Кит. Судя по твоему виду, небольшая порция будет тебе очень даже кстати. Мне, во всяком случае, точно.
      - Огненной воды, - сказал Кит официантке. - Двойную, ладно?
      - Нет проблем, Кит, - подмигнула она в ответ. - Двойную огненную - сейчас же. И еще один скотч? - добавила она, покосившись на полупустой стакан Роберта.
      - Нет, принеси-ка мне тоже огненной.
      Так называемая огненная вода, которую гнали тут, на станции, из бог знает чего, пользовалась у местных жителей особенной популярностью. Те же туристы, что неосмотрительно пытались подражать им в этом, частенько оказывались в местной больнице. Пока Кит с Робертом ждали своего заказа, худой молодой человек в черном, на голове которого красовалась грязная бандана из красного шелка, ввалился в бар и направился в их сторону. Судя по его продвижению, процесс возлияний начался у него довольно давно. Серебряные шпоры позвякивали в такт его неровным шагам; сомбреро съехало набок, закрывая лицо.
      - Похоже, этот парень малость злоупотребляет огненной водой, - хихикнул Ли.
      Тем временем тот, о ком говорили, задел их столик. Стакан Роберта опрокинулся, расплескав содержимое по столу, воск из горящей свечи накапал в его блюдце, а ложки и вилки с веселым звоном покатились по бетонному полу. Нетрезвый кабальеро, исполнив рискованный пируэт, едва не упал, но все же удержался на ногах и продолжил движение, оставляя за собой стойкий запах чеснока и перегара, от которого першило в горле. По пятам за ним следовал носильщик, согнувшийся чуть не вдвое под весом багажа; в отличие от своего клиента он старался идти по возможности по прямой.
      - Боже праведный, - пробормотал Кит, собирая упавшие приборы, в то время как Роберт вытирал со стола. - Неужели этот кретин так и продолжал пить?
      - Продолжал? - удивленно переспросил Роберт. Официантка принесла их напитки и навела на столе относительный порядок.
      - Угу, - буркнул Кит, сделав большой глоток из стакана. - Мы уже видели его вчера. Парень похвалялся, что получит первый приз на каких-то соревнованиях по стрельбе. Значит, собирается через Врата Дикого Запада.
      - Ах вот оно как... - протянул Роберт, кивнув в сторону пьяного туриста последний уже скрылся из виду, но продвижение его было хорошо заметно по завихрениям толпы, плотно обступившей сектор регистрации Денверских Врат. Судя по доносившимся до них возгласам, он натыкался почти на всех, попавшихся ему на пути; дамы возмущенно фыркали при одном его приближении.
      - Ну да, я слыхал, существует группа энтузиастов стрельбы из старинного оружия. По большей части студенты из Верхнего Времени, хотя попадаются и стрелки-ветераны. Они проводят пару недель в одном из заброшенных городов золотоискателей. Устраивают скачки и соревнования по стрельбе, организованные правилами Стрелковой ассоциации. Наша Пола Букер тоже собирается туда в отпуск, она мне и рассказала. Собирается побороться за приз. Бакс настоял на том, чтобы в состав группы был включен врач, вот она и предложила свои услуги в обмен на халявный проезд и пропитание.
      - Пола всегда была ловкой леди, - усмехнулся Кит. - Что ж, молодчина. И потом, у нее не было отпуска уже несколько лет.
      - Она очень увлеклась идеей этих соревнований. В Верхнем Времени разрешают соревноваться только с однозарядными пистолетами, а это лишает стрельбы какого-либо сходства с историческими ситуациями.
      - Еще бы, - фыркнул Кит. - Ну, если этот кретин, - он кивнул вслед пьяному туристу, - протрезвеет, может, он во что-нибудь и попадет. Если мишень будет размером, скажем, с дом. Впрочем, если он будет и дальше налегать на виски, он быстро спустит все свои деньги.
      - Если ему не терпится спустить свои деньги, - усмехнулся Ли, - по-моему, это его дело. Мне только жаль его носильщика. Вот не повезло бедолаге! Его клиенту уже не мешало бы принять ванну, а ведь они еще даже не отбыли.
      - Возможно, - предположил Кит, - они сунут его там в сточный пруд и дадут отмокнуть немного? Роберт Ли одобрительно поднял стакан.
      - Это было бы славное зрелище, и, скажу прямо, он это заслужил.
      Кит чокнулся с приятелем и отхлебнул из стакана. Чувство одиночества немного отпустило его.
      - Да будет так. Аминь.
      * * *
      Салун Бронко Билли пользовался при открытии Врат Дикого Запада особой популярностью за то, что его уличные столики располагались совсем рядом с сектором отправления, так что клиентам открывался прекрасный вид на все происходящее у Врат. Собственно, Роберт Ли именно поэтому застолбил этот, лучший из доступных, столик. Они увидели Полу у стойки регистрации и помахали ей, потом Кит заметил пробиравшегося сквозь толпу Скитера Джексона.
      - Вот наконец парень, за которого я переживаю. Роберт проследил его взгляд и удивленно заломил бровь.
      - За Скитера! Ради Бога, почему? Похоже, он снова принялся за свои старые штучки.
      Кит покачал головой.
      - Смотри внимательнее. Да, конечно, он охотится. Ищет Йаниру, Маркуса и их девочек.
      Роберт внимательно посмотрел на Кита.
      - Что ж, возможно, ты и прав.
      Скитер внимательно вглядывался в отбывающих, переводя взгляд с лица на лицо, даже на носильщиков. Выражения сосредоточенности, тающей надежды, страха были видны на его лице даже с такого расстояния. Кит понимал, каково сейчас Скитеру. Ему и самому доводилось терять друзей. В основном пропавших бесследно разведчиков - вступивших во Врата, но не вышедших обратно. Может, им не удалось вернуться, а может, они ненароком затенили себя, оказавшись во времени, где уже раз находились. Наверняка Скитер чувствовал себя еще паршивее: никто не ожидал, что обитатели станции могли исчезнуть на ровном месте, среди множества людей.
      Кит сел на место, пытаясь представить себе, как долго еще Скитер будет терзать себя поисками, прежде чем сдаться. Служба безопасности, например, поиски уже прекратила. Пьяный стрелок подвалил наконец к регистрационной стойке и принялся рыться в кармане в поисках билета и карты.
      - Джо Тайролин! - взревел он, перекрывая шум толпы. - Снайпер! Еду выигрывать ихние стрельбы! Медаль, считай, уже моя.
      Несчастная девица за стойкой отшатнулась от залпа прямо в лицо винных и чесночных паров. Кит, давно уже научившийся читать по губам, почти услышал ответ, произнесенный как можно быстрее и на одном дыхании: "Добрый-вечер-мистер-Тайролин-позвольте-ваши-бумаги-да-сэр-все-в-порядке-пр
      оходите-пожалуйста..."
      Кит ни разу еще не видел, чтобы служащие "Путешествий во времени" регистрировали туриста с такой скоростью. Во всяком случае, в Ла-ла-ландии такого еще не бывало. Сидевший напротив него Роберт Ли давился от смеха. Тем временем несравненный м-р Тайролин неуверенно повернулся и уставил взгляд в несчастного носильщика.
      - Эй, Генри, Сэм или как тебя там! Тащи багаж сюда. Эта крошка проштемпелюет его или что там еще...
      Бедолага носильщик, одетый в потертый комбинезон и линялую клетчатую рубаху, отшатнулся и закашлялся. Его собственная шляпа сползла ему на нос, совершенно скрыв лицо. Все так же согнувшись под своей ношей, он проковылял к стойке и протянул девушке свои документы вместе с багажными квитанциями м-ра Тайролина, в процессе чего ухитрился уронить половину багажа. Чемоданы и кожаные сумки посыпались на пол. Стоявшие следом туристы, чертыхаясь, отпрыгивали в сторону. Ближняя к незадачливому носильщику дама взревела белугой и запрыгала на одной ноге.
      - Идиот! Ты мне чуть ногу не сломал! - Задрав длинную юбку, она выставила на обозрение свой сапог - замысловатое сооружение со множеством застежек, в верхней части которого виднелась свежая царапина. Даже под полями летней шляпки видно было, как на лице ее блестят слезы. - Посмотри, что наделал, бестолочь безрукая!
      Бормоча извинения, несчастный носильщик засуетился, собирая рассыпанный багаж, в то время как служащая "Путешествий" поспешила на помощь пострадавшей туристке.
      - Мне ужасно жаль, мэм...
      - Значит, недостаточно жаль! Ради Бога, да уберите же его с дороги! - К этому времени носильщик снова потерял равновесие и едва не столкнулся с ней снова. - Я шесть тысяч баксов выложила за этот билет - и для чего? Для того, чтобы какая-то неуклюжая деревенщина роняла мне на ногу сундук?
      Совершенно сбитая с толку контролерша сунула билет носильщика в первый попавшийся карман его костюма и, не переставая извиняться, замахала руками, призывая на помощь свободных носильщиков.
      - Мне страшно жаль, мы обязательно позаботимся об этом, мэм, может, вызвать врача, чтобы посмотрел вашу ногу?
      - Чтобы он наложил гипс, а я опоздала к открытию Врат? Боже, что за идиоты здесь собрались? По возвращении непременно подам в суд на вашу дурацкую компанию! Вот только я сваляла дурака, подписав ту бумажку об отказе от претензий... Ну, чего стоите, вот мой билет! Я хочу сесть и снять этот дурацкий сапог! Нога вся распухла и болит как проклятая!
      Носильщики "Путешествий во времени" сбежались на помощь своему коллеге и расчистили наконец дорогу донельзя раздраженной, охромевшей туристке - та прошла-таки регистрацию и проковыляла к ближайшему креслу. Все это время она не прекращала бросать убийственные взгляды в сторону пьяного Джо Тайролина и его носильщика, который в данный момент поддерживал голову своего клиента: последнего рвало в ближайшую урну. Еще одна девица из штата "Путешествий" с перепуганным видом направлялась к ним, держа в руках тазик и влажную тряпку. Пола Букер и остальные направлявшиеся в Денвер туристы сгрудились в дальнем от Джо Тайролина углу зала ожидания. Даже Скитер Джексон отодвинулся от пьяницы и сопутствующей ему вони.
      - Ох, Кит! - Роберт Ли вытирал слезы, градом катившиеся у него из глаз от смеха. - Право же, мне даже жаль этого Джо Тайролина, когда он протрезвеет! Эта леди превратит его жизнь на ближайшие две недели в сплошной кошмар!
      - Так ему и надо, - усмехнулся Кит. - Мне гораздо больше жалко бедолагу носильщика. Ему-то достанется от обоих.
      - Тоже верно. Надеюсь только, ему хорошо заплатили, кто бы он ни был. Послушай, Кит, мне все недосуг было спросить: как ты сам думаешь, кем окажется этот Потрошитель?
      - О Господи, Роберт, только не ты, ладно? - Кит закатил глаза и сделал большой глоток из стакана.
      - Да ладно тебе, Кит, не выкобенивайся. Тут уже многие ставят на то, что это резвился кто-то из Верхнего Времени. Но я-то тебя знаю, ты на подобный вздор не купишься. И кто тогда? Какой-нибудь неудачливый американский актеришко, игравший в "Докторе Джекиле и мистере Хайде"? Лесбийская любовница Мэри Келли? Фрэнсис Тамблти, врач-американец, хранивший препарированные матки в банках? Аарон Козмински или Майкл Острог, удачливый вор? А может, Фредерик Бейли Диминг, он же Томас Нил Крим, врач, последними словами которого на эшафоте были: "Я - Джек..."? Или это был член какой-нибудь секты сатанистов, совершавших человеческие жертвоприношения своему господину? Вроде Роберта Донстона Стивенсона или Алистера Кроули?
      Кит поднял руки, моля о пощаде.
      - Ради Бога, довольно! Слышал я все эти теории! Я скорее уж поверю, что это был Льюис Кэрролл или личный врач королевы. По крайней мере против них улик не больше и не меньше, чем против всех тех, кого ты только что назвал. Тебя интересует, кто именно? Если это не Джеймс Мейбрик - а свидетельства против него достаточно убедительны, взять хотя бы его дневник, - значит, мне кажется, это был кто-то совершенно неизвестный, которого никто из нынешних ученых ни в чем не подозревает.
      - Или из тех, что только называют себя учеными, - добавил Ли с ехидной ухмылкой. Все до единого обитатели станции были по горло сыты нахлынувшими на ВВ-86 толпами самозваных "специалистов", только и делавших, что споривших из-за своих не выдерживающих никакой критики теорий. - Что ж, - продолжал он, - может, ты и прав, Кит. Впрочем, через пару недель мы все узнаем, верно?
      - Скорее всего, - усмехнулся Кит. - Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на лица нашей группы наблюдателей, если это окажется кто-то, о ком они даже не слышали.
      Роберт рассмеялся.
      - Вот повезло с Марго! Может, она успеет сделать их фотографии?
      Кит нахмурился.
      - Ну уж нет, парой фотографий она не отделается.
      - Успокойся, дедуля. Марго у тебя умница. Ты еще будешь ею гордиться.
      - Именно этого, - вздохнул Кит, - я и боюсь.
      Смех Роберта Ли был до возмутительного лишен малейшего сочувствия.
      Интересно, подумал Кит, и когда он начнет получать удовольствие от роли любящего дедули? "В тот день, когда она откажется от идеи стать разведчиком времени", мрачно подсказал ему внутренний голос. Жаль только, если Марго все-таки откажется от этого, это разобьет сердца им обоим. Порой - кому-кому, а Киту Карсону это было известно лучше, чем большинству остальных, - жизнь становится совсем несправедливой штукой. И в глубине души он и не хотел, чтобы было иначе. И Марго тоже. Именно поэтому, со вздохом признался себе Кит, он ее так и любит.
      Она слишком на него похожа.
      Да поможет Господь им обоим.
      * * *
      Йанира Кассондра не знала, где она.
      Мысли в ее голове были до странного сонными и беспорядочными. Она лежала навзничь с закрытыми глазами, голова ее отчаянно болела, а больше она ничего не чувствовала, кроме страха. Звуки и запахи, пробивавшиеся к ней сквозь туман, окутавший ее разум, были странными, незнакомыми. Противный, едкий привкус, словно черная пыль, застрявший в горле... ритмичное щелканье, которое могло быть тиканьем старинных часов вроде тех, что стоят в лавке у Конни Логан, а могло - стуком дождя по крыше... Но это, конечно, совершенно невозможно: у них на станции не бывает дождя.
      Постепенно, несмотря на туман, не отпускавший ее разум, возвращалась память: она не может находиться на станции. Ее тайком вынесли с ВВ-86 в дорожном сундуке Джины Кеддрик. Что-то пошло не так еще в гостинице, за ними гнались мужчины, вооруженные пистолетами с глушителями, из-за них им пришлось бежать из гостиницы через окно... Значит, она в Лондоне. Но где именно в Лондоне? Кто принес ее сюда? Один из тех, что пытались их убить? И откуда у нее такое странное ощущение, откуда такая вялость в голове? Из тумана всплывали все новые воспоминания. Схватка на улице. Она бежала к какому-то незнакомцу в плаще и цилиндре, моля его о помощи. Потом грохот и пламя из дула его пистолета, когда он застрелил убийцу. Прикосновение его руки...
      Йанира застыла от потрясения. "Богиня!" Картина вновь встала перед ее глазами, ясная и отчетливая, со всеми своими кровавыми подробностями. И вместе в этим воспоминанием всплыло еще одно? Пистолет их спасителя, нацеленный прямо в лицо Джине, новый выстрел, Джина, медленно-медленно падающая на мостовую, кровь, льющаяся из ее головы...
      Йанира оказалась в Лондоне наедине с безумцем.
      Ее затрясло, и она сделала отчаянную попытку открыть глаза.
      На мгновение ее застал врасплох свет: необычно мягкий и приглушенный. Зрение медленно прояснялось. Ее принесли в незнакомый дом. В камине у противоположной стены ярко горел огонь. Убранство комнаты говорило о богатстве ее владельца: мебель подобрана со вкусом, стены оклеены дорогими обоями, каминная полка украшена изысканной резьбой. Дверной проем с арочным завершением в ногах кровати, на которой она лежала, вел в неизвестное ей соседнее помещение. В шаре дымчатого стекла на начищенном до блеска медном кронштейне горел газ. Одеяла, которыми она была укрыта, были пухлыми и теплыми, украшены богатыми орнаментами.
      Человек, который принес ее сюда, как она вспомнила, был одет достаточно изысканно. Значит, это джентльмен, хоть и сумасшедший. Несмотря на теплые одеяла, ее снова пробрала дрожь; она попыталась сесть, но обнаружила, что не в состоянии даже двинуть головой без того, чтобы комната не начала вращаться вокруг нее. "Опоили... - мелькнула у нее вялая мысль. - Меня опоили чем-то..." Страх охватил ее с новой силой.
      Издалека доносились голоса - мужские голоса, откуда-то из-под ее богато обставленной тюрьмы. "Что ему нужно от меня?" Она напрягла память, стараясь вспомнить подробности тех последних, страшных мгновений на улице. Она припомнила, как он кричал ей что-то на ее родном языке; только сейчас до нее дошло, что это были изумленные проклятия. "Откуда британский джентльмен знает язык древних Афин и Эфеса?" Голова работала слишком плохо и сбивчиво, чтобы вспомнить все, что читала она на станции о жителях Лондона по ту сторону Британских Врат.
      Тут она со страхом заметила, что голоса приближаются. Поднимаются по лестнице, направляясь в ее сторону. Тяжелые шаги, скрип деревянных ступеней... Потом слуха ее коснулся металлический скрежет ключа, и дверь начала медленно открываться.
      - ...присмотри за мистером Мейбриком, Чарльз. Лекарство, которое я ему дал, успокоит"го на несколько часов. Я спущусь и займусь им через некоторое время, после того, как разберусь здесь.
      - Хорошо, сэр.
      Голоса напоминали гидов "Путешествий во времени" или героев тех фильмов про Лондон, которые смотрели они с Маркусом. Фильмов - тут она с ужасом вспомнила, откуда знакомо ей это имя: Мейбрик, - про Джека-Потрошителя...
      Дверь наконец отворилась. Он стоял в проеме - человек, застреливший Джину Кеддрик и принесший ее сюда. Долгую минуту он просто стоял, не улыбаясь, вглядываясь в ее широко открытые глаза. Потом бесшумно шагнул в спальню и прикрыл за собой дверь. Негромко щелкнул замок. Он повернул ключ и убрал его в карман. Она смотрела, как он приближается, с нарастающим ужасом - всю фигуру его словно обволакивала жуткая тьма.