4

Стрелка указателя расхода топлива приближалась к критической отметке. Еще немного, и майору Богатыреву не хватит горючего для возвращения на свой аэродром.

Но отзывать на базу перехватчики, которые вели цель с самого начала, никто не собирался — тем более теперь, когда из Москвы поступил приказ о массированной атаке.

Тут каждая машина на счету, и на атаку у них все равно остались считанные минуты — граница рядом. А потом уж как-нибудь дотянут если не до родного аэродрома, то хотя бы до запасного.

Самолетов вокруг корабля пришельцев становилось все больше. К перехватчикам добавились фронтовые истребители, у которых максимальная скорость пониже, но все равно сверхзвуковая.

Сейчас это было не критично. Черный корабль шел на такой скорости, что обогнать его смогли бы даже винтовые истребители времен Второй мировой войны.

Он постепенно сбрасывал скорость, но военным летчикам было некогда гадать, что бы это значило. Их юркие стремительные машины проносились мимо НЛО справа и слева, сверху и снизу, закладывая крутые виражи и снова заходя противнику в хвост.

Истребители то и дело разворачивались над финской территорией, но даже это было уже не важно.

Потому что приказ на атаку наконец поступил и летчики, дрожавшие от нетерпения все последние минуты, как коршуны, ринулись на цель все одновременно.

Каким-то чудом им удалось не поразить ракетами друг друга. Все ракеты с самонаведением выбрали наибольшую цель — а ею был, разумеется, черный корабль.

В следующую секунду летчики по достоинству оценили мудрость земных стратегов, которые догадались, что надо просто выпустить больше ракет — и тогда объекту будет трудно отразить их все.

Когда первая боеголовка взорвалась прямо на поверхности объекта, эфир заполнили крики радости. Но оказалось, что веселиться рано.

Никаких видимых повреждений этот взрыв объекту не причинил, зато пришельцы, похоже, разозлились по-настоящему.

К фиолетовым лучам добавились белые, гораздо более мощные и протяженные, и один такой луч скользнул по крылу машины майора Богатырева раньше, чем тот успел увернуться.

Богатырев резким движением увел истребитель в сторону и только после этого бросил взгляд на крыло. И ничего плохого не заметил. Вреда от белых лучей было не больше, чем от обычного прожектора.

Так, во всяком случае, подумал майор, ложась на обратный курс. Расход топлива уже зашкалил за критическую отметку, и откладывать возвращение было более нельзя.

Но, когда казалось, что все уже позади, в крыле появилась маленькая трещинка. И стала расширяться: сначала медленно, а потом все быстрее и явственнее.

Обшивка расползалась на глазах, превращаясь в жидкую субстанцию. Металл как будто плавился, оставляя в крыле неровные округлые дыры.

Машину затрясло. Она стала заваливаться набок и лишилась управления, потому что стремительная коррозия дошла до элеронов.

Богатырев дернул рычаг катапульты за секунду до того, как истребитель лишился крыла совсем. А связь пропала еще раньше, когда из-за разрыва в цепи отключилась вся электроника — и майор не успел сообщить на землю, что происходит.

Покачиваясь под куполом парашюта и понемногу отходя от чудовищных перегрузок, Богатырев осмотрелся мутным взглядом и обнаружил, что безлюдность здешних болот сильно преувеличена.

Прямо у него под ногами раскинулась на берегу озера деревенька, и на улицу выбегали люди, среди которых майор заметил девушку в ночной рубашке, которая с мальчишеской ловкостью карабкалась на крышу, чтобы получше разглядеть воздушный бой.

А дальше в глубине леса веселым костром пылал самолет. И еще три столба дыма поднимались с другой стороны.

Богатырев понял, что был сбит не один, и почему-то подумал, что по нынешней жаре от этих веселых костров может разгореться такой лесной пожар, что мало не покажется никому.

Но эту мысль сразу вытеснила другая.

Какая теперь, к черту, разница! Враждебные намерения пришельцев подтвердились на все сто процентов, и лесной пожар — это самая меньшая из тех неописуемых бед, которые черные корабли могут принести стране и миру.

5

Сотрудники милиции с Дворцового моста, возможно, все-таки догнали бы наглую девчонку, вздумавшую отрабатывать навыки рукопашного боя на стражах порядка. У них было преимущество — семьдесят пять лошадиных сил против одной девичьей.

Но в самый разгар погони к ним в машину поступило сообщение о немедленном переводе всей питерской милиции на усиленный режим несения службы.

— Теракт? — встревоженно спросил старший наряда.

— Черт его знает, — ответили ему. — Прошла команда быть в готовности к действиям по плану эвакуации города.

Первым, что пришло на ум старшему наряда лейтенанту Терентьеву, когда он это услышал, была авария на атомной электростанции в Сосновом Бору. Но дежурный уже отключился, и вызывать его снова, чтобы переспросить, Терентьев не стал. Он хорошо представлял себе, какая запарка царит сейчас в дежурной части.

В эти минуты дежурные по всем райотделам будили мирно спящих сотрудников и вызывали их на работу. А на вопрос, что случилось, никто толком ответить не мог.

Побочным следствием этой таинственности стало то, что все телефоны на ЛАЭС раскалились от звонков встревоженных граждан. Все помнили, что там стоят такие же реакторы, как в Чернобыле, — и только сами сотрудники станции никак не могли понять, чего это народ сорвался с цепи.

Но вскоре их тоже оповестили о чрезвычайной ситуации — сначала охрану, а потом и остальной персонал.

Тревога нарастала Каждый сотрудник, поднятый с постели у себя дома или оторванный от чтения книжек на ночном дежурстве, считал своим долгом первым делом сообщить об опасности родным и близким, и хотя сущность угрозы для всех оставалась тайной, ни у кого не было сомнений, что дело серьезное.

Из-за мелочей эвакуацию города затевать не станут, а мысль о внезапных учениях опытные люди отметали сразу. За годы службы они привыкли к тому, что о любых внезапных учениях заинтересованные стороны всегда узнают заранее.

Оставалось только гадать, что и где взорвалось и чем это грозит мирному населению. Сотрудники оповещенных служб настойчиво пытались выяснить это по своим каналам, а их родные и близкие в панике звонили во все инстанции подряд, крутили ручки настройки радиоприемников и давили на кнопки телевизоров.

Военные по своему обыкновению с первых минут засекретили всю информацию о неопознанном объекте, но шила в мешке не утаишь.

Мировые информационные агентства с космической скоростью распространяли по планете сообщения о черных кораблях, вторгшихся в воздушное пространство США и Канады.

Там еще был день, и любой очевидец с той же Аляски считал своим долгом лично сбросить информацию в Интернет. А свободная пресса, смысл существования которой состоит в погоне за сенсациями, наперебой спешила порадовать широкие массы новостями о вторжении инопланетян.

В Питере на эти сообщения первыми отреагировали круглосуточные FM-радиостанции.

Ди-джей радио «Ладога» Даша Данилец поначалу сильно удивилась, когда в неурочный час в студии завибрировали телефоны прямого эфира. Ответив на несколько звонков, сильно обеспокоилась, поскольку это звонили дети сотрудников поднятых по тревоге служб.

Они хотели знать, что происходит, а Даша знала меньше всех, ибо ее обязанности в предутренние часы состояли в том, чтобы гнать в эфир музыку практически без пауз. Новостями занимались другие люди, которые приходили на студию ближе к утру.

Но Даша не растерялась и немедленно полезла в Интернет, где, как известно, можно раздобыть любую информацию. Надо только захотеть.

На сообщение об американских НЛО она наткнулась сразу же — серьезные новостные сайты в этот час уже сменили заставку, и их баннеры пестрели картинками из «Звездных войн» и «Дня независимости». Но Даша Данилец не сразу поняла, какое отношение эта сенсация имеет к возможной эвакуации Питера.

Лишь узнав из бегущей строки на одном из сайтов, что корабль пришельцев был замечен над Норвегией, она поняла, насколько все серьезно. А вскоре подоспела и новая весть — самолеты российских ВВС ведут бой с НЛО на границе Финляндии.

Понятно, что в это время начальства на студии не было и дозвониться до него с первой попытки не удалось, а на счету была каждая минута. И маленькая бригада ночного эфира решила действовать на свой страх и риск.

Подвигая к себе микрофон, Даша заметила, что ее руки дрожат. Но голос — бархатный загадочный голос, благодаря которому ее и взяли на радио — звучал как всегда.

— В Питере четыре часа утра, и радио «Ладога» прерывает свои обычные передачи для экстренного сообщения. Сегодня ночью над разными странами мира от Америки до Финляндии были замечены неопознанные летающие объекты. По непроверенным сведениям, с одним из них вступили в бой самолеты российских ВВС. Мы не знаем точно, где это произошло, но кажется, на границе с Норвегией или Финляндией. И буквально только что к нам в студию поступило сообщение, что вся питерская милиция переведена на усиленный режим несения службы и получила приказ готовиться к полной эвакуации города.

Лейтенант Терентьев услышал это сообщение в своем канареечного цвета «газике», где тоже крутили ручку радиоприемника в поисках информации, поскольку свое начальство молчало, как партизан на допросе.

— Ни фига себе! — только и смог произнести старший наряда и сразу же понял, чем все это может кончиться.

Сейчас сенсационную новость повторят другие радиостанции, дальше подключится телевидение, и, как только широкие массы трудящихся узнают об инопланетной угрозе, в городе вспыхнет паника.

«День начинается плохо», — подумал лейтенант, слушая, как Даша Данилец считывает из Интернета информацию о сбитых самолетах, один из которых угораздило залететь в Финляндию.

6

Земля больно ударила по ногам — но это было ничто по сравнению с отстрелом катапульты. «Теперь я знаю, что чувствовал барон Мюнхгаузен, когда им выстрелили из пушки», — мог бы сказать про себя майор Богатырев, если бы не думал о другом.

От невеселых мыслей майора отвлекла собака, которая атаковала монстра, упавшего с небес, с героизмом самурая-камикадзе, который готов пожертвовать жизнью ради спасения хозяев.

От летного комбинезона полетели клочья, но он оказался достаточно прочен. Здоровенная дворняга не успела добраться до живой плоти раньше, чем с крыши кубарем скатилась девушка в ночной рубашке.

С криком: «Налет, фу!» — она подбежала к месту боя как раз вовремя, чтобы предотвратить кровавую сцену.

«Пронесло», — подумал Богатырев, имея в виду не только собаку, но и то, что его могло занести ветром в Финляндию. Он с трудом представлял себе, как будет оправдываться перед пограничниками дружественной сопредельной страны за поджог леса сбитым самолетом.

Но поскольку собаку звали Налет — и надо сказать, что это имя как нельзя лучше подходило псу, похожему скорее на волка, — майор умозаключил, что находится все-таки в России.

Да и девушка была русская от макушки и до босых пяток — из тех женщин, которые были в русских селеньях во времена Некрасова и теперь еще сохранились кое-где в глубинке.

Ошеломленный боем сначала с пришельцами, а потом с собакой, Богатырев смотрел на русскую красавицу совершенно бессмысленным взглядом, а она с истинно материнской заботой склонилась над ним и участливо спросила:

— Больно, да?

— Телефон есть? — прохрипел в ответ майор, который отчетливо помнил, что не успел доложить по команде о секретном оружии инопланетян и, стремился восполнить этот пробел как можно скорее,

Он не сразу сообразил, что девушка, ядреное тело которой бесстыдно просвечивало сквозь белую ткань, может понять этот вопрос превратно — мол, героический летчик, сраженный ее красотой, хочет узнать у пейзанки ее телефончик. А спрашивает так прямо и без обиняков исключительно потому, что у них, героических летчиков, так принято.

По выражению лица девушки было ясно, что она готова дать майору все, чего он только пожелает, и вообще рада будет прямо сейчас пойти с ним хоть на край света, — но вот беда: телефона у нее не было.

И во всей деревне телефона не было — вот ведь какая неприятность.

— Где есть телефон? — спросил Богатырев теперь уже не у девушки, а у седобородого деда, который выглядел сказочным мудрецом на фоне галдящих старушек и детей, целеустремленно пытающихся разорвать на сувениры парашют.

— А хрен его знает, где он есть, — философски произнес мудрец, по-северному растягивая слова. — В сельсовете есть. Или на заставе.

— Далеко?

— Да не. Недалёко. До сельсовета километров десять будет.

Слово «километров» он произнес с ударением на «о».

— А до заставы?

— До заставы тоже недалёко. Только туда дороги нет. Болота одни. Я бы тебя через болота перевел, да старый уже ноги не ходют.

— Я переведу, дядя Макар! — тотчас же встряла в разговор девушка, но дед только рукой махнул.

— Ага. Ты переведешь, — сказал он и продолжил, обращаясь уже к летчику: — Ты Любку-то не слушай. В запрошлый год ее всей деревней по лесу искали. Да так и не нашли.

Это было уже чересчур даже для тренированного офицера с железными нервами. Если Любку так и не нашли, то кто же, черт побери, стоит рядом в ночной рубашке, предлагая провести его через болота?!

— А как же… — начал он и запнулся, не в силах правильно сформулировать вопрос. Однако мудрый дед понял и так.

— Сама пришла, — сказал он.

Майор Богатырев тяжело вздохнул и прикинул, что, пока он пешком доберется по болотам до заставы или по дороге до сельсовета, корабль пришельцев десять раз успеет долететь до Петербурга.

— Какой-нибудь транспорт у вас в деревне есть? — поинтересовался он без всякой надежды.

Даже велосипед ускорил бы передвижение раза в три, но по всему было похоже, что в этой деревне вообще не слышали о велосипедах.

Зато здесь слышали о другом. И дед Макар расплылся в улыбке:

— А как же, есть транспорт. Кобыла есть. Старая, правда — но до сельсовета довезет, это уж как пить дать. До заставы не довезет — а до сельсовета запросто.

После сверхзвукового истребителя-перехватчика старая кляча — не лучшее средство передвижения, но выхода не было.

— Мне как можно быстрее надо добраться до телефона, — сказал он, намекая, что неплохо бы прямо сейчас вывести лошадь из гаража или как там это у них, лошадей, называется.

— Я отвезу, — снова загорелась Люба и со всех ног бросилась за лошадью, пока дед Макар не выдвинул какое-нибудь новое возражение.

— Ты оденься сперва, — крикнул старик ей вслед. — А то взяла моду гольем бегать.

А бабушки в это время уговаривали летчика зайти в дом да попить чайку, а то пока еще лошадь запрягут. И сам он подумал, что неплохо бы снять гермокостюм, а то, как солнце взойдет, в нем недолго будет и свариться.

В сенях Богатырев увидел велосипед и понял, что переоценил патриархальность этой деревни. Но он подавил в себе желание немедленно сесть на седло и нажать на педали. Воздушный бой с последующим катапультированием отнял у майора слишком много сил.

Пускай лучше лошадь потрудится.

Не успел летчик освободиться от гермокостюма, как в избу вбежала запыхавшаяся Люба и, стрельнув в майора глазами, юркнула в боковую комнату. Но дверь оставила открытой, и в проем было видно, как она снимает ночную рубашку и идет к шкафу в чем мать родила.

Богатырев так засмотрелся на нее, что забыл из вежливости отвести глаза. А бабуля, хлопотавшая у плиты, чтобы поскорее угостить спешащего гостя чайком с медом, проследила за его взглядом и только руками всплеснула.

— Любка! Ты б хоть чужого человека постыдилась! — воскликнула она.

— Не хочет, пусть не смотрит, — огрызнулась Любка, и майор снова потерял логическую, нить, не понимая, кому в этом случае должно быть стыдно.

Еще раз нарочно мелькнув в проеме голяком, нахальная девчонка закрыла тему, натянув через голову платье.

И тут майор понял, кого эта юная пейзанка ему напоминает. Точно так же могла вести себя его собственная сводная сестра Василиса — только пейзанка была еще более непосредственной и простой, с крестьянскими представлениями о том, как быстро приворожить к себе понравившегося мужчину.

Вот только майору было не до того. Какая, к черту, любовь, когда на Питер надвигается черный корабль пришельцев. А тут еще мысли о питерских родственниках и о том, что будет с ними, когда начнется самое страшное.

Лошадь была уже запряжена, и обжигающий чай с медом Богатырев глотал буквально на бегу.

В лошадях летчик не разбирался совершенно, и старая кляча показалась ему еще довольно бодрой на вид. Когда Любка хлестнула ее вожжами, кобыла припустила рысцой, и Богатырев подумал, что с таким темпом они, пожалуй, имеют шанс добраться до сельсовета с телефоном раньше, чем НЛО домчится до города на Неве. Тем более что черный корабль постепенно сбрасывает скорость.

А лошадь, наоборот, набирала ход, повинуясь энергичным понуканиям Любаши, и на первой же колдобине телегу крепко тряхнуло.

Люба не удержала равновесие и повалилась прямо на своего пассажира — но у майора создалось впечатление, что она проделала это нарочно. Тем более что она совсем не спешила вернуться в исходное положение и, хохоча, болтала в воздухе босыми ногами.

— Тебе сколько лет? — хмуро спросил Богатырев.

— Я большая уже, — ответила Любка сквозь смех. — Замуж пора.

Ей и по виду было замуж пора, но по поведению этого не скажешь.

— Ты только на меня не рассчитывай, — сказал майор, нисколько не разделяя ее веселья. — Во-первых, я закоренелый холостяк, а во-вторых, мне в ближайшее время будет совсем не до того.

А про себя подумал, что в ближайшее время всем будет не до того. И, заметив, что лошадь самовольно перешла с рыси на шаг, спросил с некоторым раздражением:

— Мы можем ехать быстрее?

7

Алена Богатырева проснулась в квартире на улице Королева от телефонного звонка.

Сестренки дома не было. Как ушла вечером смотреть разведение мостов в белую ночь — так и с концами. А мать накануне вернулась с работы усталая и спала крепко.

Телефон между тем не умолкал и надрывался круче любого будильника, и Алена, взглянув на часы, удивилась — кому это не спится в такую рань.

А через минуту она уже протягивала трубку проснувшейся матери, и изумления в ее голосе было еще больше.

— Тебя, — сказала она, — Аськин брат.

Аськин брат — это был Вадим Богатырев, сын первой жены Аськиного отца, того самого, который ушел в отшельники и отрастил бороду длиннее, чем у Льва Толстого.

Мария Петровна за родственника его не считала, так что если Вадим и звонил раз в год по завету, то общался только с Василисой. И сейчас тоже спросил

Василису, но, когда Алена ответила, что ее нет, неожиданно потребовал к телефону мать. Мария Петровна сразу поняла, что случилось что-то серьезное. Вадим не стал бы беспокоить ее среди ночи по пустякам. Все-таки он был военный летчик и легкомыслием не отличался.

— Вам с девочками надо немедленно уехать из города, — без предисловий начал он, и тон его голоса не оставлял сомнений в том, что все еще серьезнее, чем можно было предположить. — Езжайте к отцу. Он будет рад.

— А что случилось? — с замирающим сердцем спросила Мария Петровна.

— Я не могу об этом говорить. Секретная информация. Но вам должны сообщить. Вас это напрямую касается, только я бы не советовал оставаться в городе даже ради работы. А если все же останетесь, обязательно отправьте девочек к отцу. Немедленно, прямо сейчас, первой же электричкой.

«К отцу» означало к Владимиру Ярославичу, бывшему доктору исторических наук, с которым Мария Петровна развелась, когда его крыша поплыла окончательно.

Она оставила себе и детям его фамилию, но у Алены был уже другой отец — случайный любовник, про которого в этой семье вообще не вспоминали, потому что он пропал с горизонта в тот же день, как узнал, что Мария Петровна беременна.

Аленке было тринадцать лет, и она с раннего детства привыкла к тому, что отца у нее нет. Нет, и все. Василиса иногда ездила к Владимиру Ярославичу в его глухомань, но всегда одна или с Вадимом. Ни Алена, ни Мария Петровна не сопровождали ее никогда.

Но сегодня был особый случай. Не каждый день майор Богатырев звонит на рассвете, пренебрегая секретностью, чтобы предупредить об опасности родственников, которые даже не считают его за своего.

И поскольку к идиотским розыгрышам майор Богатырев не был склонен, его предостережения следовало воспринимать всерьез.

Случилось что-то из ряда вон выходящее, и у Марии Петровны мелькнула мысль последовать совету Вадима. Работа, конечно, святое, и клятву Гиппократа никто не отменял, но свои дети важнее. Надо отвезти девочек к отцу — а потом уже можно вернуться в город. И никто не осудит ее за отлучку, потому что день выходной, а своим личным временем даже работники МЧС вправе распоряжаться по собственному усмотрению.

Если выехать прямо сейчас, то никто не найдет ее, чтобы вызвать на работу немедленно.

И было только два препятствия, которые мешали Марии Петровне Богатыревой незамедлительно приступить к реализации этого плана, — во-первых, чувство долга, а во-вторых, отсутствие Василисы, которая вечно шляется неизвестно где и матери о своем местонахождении не докладывает.

Это обстоятельство вынуждало Марию Петровну разрываться между двумя вариантами дальнейших действий — кому звонить в первую очередь: коллегам по работе или друзьям Василисы?

Дежурный по региональному центру медицины катастроф наверняка уже знает, что случилось, и не откажется ей сказать. Все-таки она не последний человек в своей службе.

Но если позвонить дежурному, то уже не отвертеться от выхода на работу.

В этом случае Марии Петровне как минимум предложат оставаться дома до прояснения обстановки, неотлучно находиться у телефона. А это совсем некстати, когда надо спасать семью.

И все-таки нелишне будет узнать, от чего именно ее надо спасать, и пока мать крутила в руках телефонную трубку, не зная, кому позвонить, Аленка не теряла зря времени и включила свою магнитолу.

— Официальное сообщение о событиях сегодняшней ночи ожидается с минуты на минуту, — сообщил приятный мужской голос. — Мы продолжим после музыкальной паузы. Оставайтесь с нами

Но Богатыревым было недосуг оставаться с ними, и Аленка сдвинула ручку настройки.

Третьей по счету станцией оказалось радио «Ладога», которое в последний час гнало новости вообще без пауз.

— По сообщениям зарубежных информагентств, факт воздушного боя на российско-финской границе подтверждается, — торопливой скороговоркой вещала Даша Данилец, — Сбито несколько самолетов, один из которых упал на территории Финляндии. Пилот дает показания финским властям, но их суть не разглашается.

Забыв о телефоне, Мария Петровна прислушивалась к голосу ди-джея, пытаясь уловить, кто с кем и почему вступил в воздушный бой А когда прозвучали слова «корабль пришельцев», она решила подойти к магнитоле поближе и машинально положила трубку.

Аппарат немедленно разразился мелодичной трелью, и трубку пришлось поднять снова.

Услышав голос в телефоне, Мария Петровна поняла, что спасение семьи осложняется еще больше

— Вы должны немедленно вылететь в Москву для работы в составе экспертной группы по проблеме контакта, — безапелляционным тоном произнес голос — В аэропорту Пулково вас будет ждать военно-транспортный самолет Подробности узнаете на борту.

— Я уже знаю подробности. О них говорят по радио, — ответила Мария Петровна.

— Тем более, — услышала она в ответ. — За вами выходит машина, так что собирайтесь как можно скорее. И тут Мария Петровна решилась.

— У меня две дочери, — сказала она. — Я никуда не полечу без них.

Ее собеседник задумался на несколько секунд, а потом сказал:

— Хорошо. Место в самолете найдется. Выходите с ними к подъезду. Не забудьте документы — свои и девочек. Инструкции водителю и экипажу самолета я передам.

В трубке щелкнуло и раздались короткие гудки. Надо было спешить, а Мария Петровна застыла, как будто в ступоре, бессильно опустив руки.

Теперь она окончательно поверила, что радио не врет. Свершилось то, чего так опасались в экспертной группе по проблеме поиска внеземной жизни. Посланцы инопланетного разума прибыли на Землю, и контакт с ними с первых же часов начал развиваться по самому наихудшему сценарию.

Но в данную минуту Марию Петровну Богатыреву беспокоили не столько вопросы глобального масштаба, сколько одна маленькая, но самая насущная проблема — как найти Василису.

8