Гуманное оружие (№1) - Гуманное оружие

— Десять, — перевела Снежная Королева.

— И это ее не оправдывает? — поразился Игорь, указывая на приговоренную.

— Она командир. В ее квадрате это уже второй случай за один день. Задача квадрата — устранить угрозу для его зоны ответственности. Варвары использовали свои самолеты как приманку, и ее квадрат поддался на эту приманку. А угроза была другая, и от нее погибли воины.

Игорь пожал плечами и тихо сказал, обращаясь к Даше Данилец:

— По-моему, я никогда не пойму логику этого истинного разума. Мне за убийство пришельцев чуть ли не орден дают, а собственных командиров казнят за то, что они угробили десять чужих самолетов, вместо того, чтобы защитить двух своих бойцов. По-моему, у них в мозгах что-то не так.

— Дикари, — лаконично ответила Даша.

Тем временем командир квадрата разделась догола, и была она до того похожа на обыкновенную испуганную женщину, что Игорю стало ее жалко. Даже несмотря на то, что ее подразделение уничтожило десять российских самолетов.

Снежная Королева сказала что-то еще, и приговоренная отошла к стене.

По сторонам от нее выстроились в полной форме без шлемов четырнадцать пришельцев.

Снежная Королева перевела какой-то переключатель на своем деактиваторе, но вдруг передумала. Взяла из груды трофейных автоматов новенький АК-74 и протянула его Демьяновскому со словами:

— Мы хотим посмотреть, как действует ваше оружие.

— И не боитесь, что я одной очередью доложу всю эту команду? — удивился Игорь, показывая на две шеренги пришельцев.

— Мы все здесь для того, чтобы умереть. Обращенные в прах не боятся смерти. Но тогда ты тоже умрешь.

Игорь скосил глаза на приговоренную и еще раз убедился, что она боится смерти до такой степени, что того и гляди упадет в обморок или разрыдается, как маленькая девочка. Оно и верно — одно дело пилотировать неуязвимый летательный аппарат, и совсем другое — стоять у стенки в ожидании казни.

— А вдруг я герой, — сказал Демьяновский. — Вдруг моя мечта с детства — убить как можно больше врагов, и наплевать, что потом будет со мной.

— У тебя есть возможность осуществить часть этой мечты. Убей ее, — сказала Снежная Королева и показала рукой на приговоренную.

Та что-то крикнула на своем языке.

— Что она говорит? — спросил ошеломленный Демьяновский, завороженно глядя на автомат в своих руках.

— Просит казнить ее милосердно.

— Ну так выполните хотя бы ее последнюю просьбу.

— Нет. Она не заслужила. Убей ее.

— Я вам не палач и не комендантский взвод. Если вам так хочется, берите автомат и стреляйте сами.

— Но ведь ты мечтаешь убивать врагов.

— Нет. Не мечтаю. Я вообще никого не хочу убивать.

Тут из скопления обнаженных пленных, стоявших чуть поодаль и слышавших весь разговор, послышался голос ефрейтора Разуваева:

— Зато мне в кайф пострелять. Если я грохну эту телку, что мне за это будет?

Снежная Королева поняла эту фразу с трудом, но последняя ее часть была понятна без пояснений.

— Мы подумаем о вознаграждении.

С противной ухмылкой и бормотанием: «Блин, как в бане», — «дедушка» Разуваев выкатился из группы пленных и отобрал у Демьяновского автомат.

Бывшие подчиненные приговоренной инопланетянки как-то сразу напряглись и даже нарушили строй. А сама приговоренная стояла, кажется, опираясь спиной на стену, и только потому не падала, губы ее что-то шептали, а глаза были закрыты. И выглядело это так по-человечески, что Демьяновский не мог на это смотреть.

Даша Данилец прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо. И вздрогнула, как от судороги, когда автомат выдал длинную очередь.

Когда Игорь снова посмотрел туда, где стояла приговоренная, он увидел кровавые пятна на стене. А убитая лежала ничком, и вся спина ее была в крови, и у ее бывших подчиненных был бледный вид.

Они своими глазами увидели, с каким жестоким оружием выходят против них презренные варвары, и, возможно, даже стали презирать этих варваров чуть-чуть меньше.

43

После относительно мягкой посадки майор Вадим Богатырев несколько минут сидел под деревом в полном бессилии. Перегрузки, два катапультирования, да еще он почти не спал в эти сутки. Прикорнул только в ожидании перебазирования — но это тоже был не сон. Так — полудрема.

Может, оттого он и наделал столько ошибок в этом бесславном бою.

Одно хорошо — в плен не попал. Не успел Вадим восстановить силы, как на него вышли свои.

Это были отступающие. Они даже в бой не успели вступить, но хорошо видели, что случилось с теми, кто вступил. А потому обратились в бегство, не обращая внимания на приказы командиров, которые и сами были сильно не в своей тарелке.

Майора Богатырева отступающие в панике чуть не приняли за инопланетянина. Он так обессилел, что даже шлем не снял и вид имел довольно-таки неземной.

Его вполне могли подстрелить, если бы не нашелся кто-то самый умный и внимательный и не остановил своих спутников окриком:

— Стойте! Что, не видите? Наш это. Летчик. Он первый склонился над майором и спросил:

— Вы ранены?

Богатырев стянул шлем и еле заметно покачал головой. Потом сказал:

— Видели, как они нас?

Солдаты видели только, как на летное поле аэропорта упал самолет.

— Никого не убило? — спросил майор.

— Кто знает. Мы далеко были. Богатырев откинул голову назад и стукнулся затылком о ствол.

— Все ребята. Кранты, — сказал он. — К утру они нас окончательно добьют.

Ребята были рядовые, а он офицер, и по всем правилам ему не следовало такое говорить, но уж очень сильно на него подействовала потеря двух самолетов за один день. И в голове мутилось от недосыпа и усталости.

Но ему пришлось принять под команду этих ребят и отвечать на вопросы одного из них, москвича, которого больше всего волновало, пойдут ли пришельцы на Москву.

— Не хотелось бы тебя огорчать, — сказал Вадим, — но боюсь, что пойдут. С Питером справиться им теперь не проблема. Они уже убедились, что мы ничего им не можем сделать. И информации, наверное, собрали вполне достаточно. Так что теперь им прямая дорога на Москву.

— И что же делать?

— Не знаю. Ждать. Если с наскока одолеть врага не удалось, надо ждать, что он предпримет. Пока пришельцы сидят в своих «тарелках», нам их не достать. Но не вечно же они будут там сидеть.

— Нам говорили, что они уже высадились. Там, в аэропорту.

— Нам тоже говорили. Но пока пришельцев на земле меньше, чем «тарелок» в небе, с ними тягаться бесполезно.

Вадиму надо было выговориться, и на этот раз он нашел благодарных слушателей. Эти пацаны слушали его, открыв рты, — не то что контрразведчик в Кречевицах или полковник Муромцев, с которым Богатырев тоже пытался поделиться своими рассуждениями.

Полковник, может, и сам думал о чем-то подобном — но разговора не поддержал. И сказал только:

— Есть приказ — не допустить массированной высадки противника в Санкт-Петербурге. И мы должны этот приказ выполнять.

А Богатырев, наоборот, считал, что именно массированная высадка противника создаст условия для хоть сколько-нибудь эффективной борьбы с ним. И теперь объяснял это солдатам срочной службы в доступной для их понимания форме.

— Зачем-то инопланетянам нужны наши города, а чтобы держать под контролем хотя бы один, потребуется много солдат. Когда пришельцам покажется, что сопротивления больше нет, тогда-то они и полезут на свежий воздух, чтобы воспользоваться плодами победы. И вот тут по ним можно будет ударить.

Вадим даже привел исторический пример с Кутузовым и Наполеоном. Все-таки он был сын доктора исторических наук.

Солдатам этот пример очень понравился. Особенно ключевая его идея — отвести войска в глубокий тыл и ждать там удобного случая. Например, пока враги сами собой не начнут вымирать от голода и холода.

Солдату срочной службы вообще свойственно мечтать об отводе в глубокий тыл. Есть отдельные герои, которым лишь бы повоевать, — но они чаще подаются в контрактники да наемники. А основная масса бойцов спит и видит: когда же дембель?

В свете событий сегодняшнего дня эта мысль, правда, успела трансформироваться в другую, гораздо более тревожную: а будет ли дембель?

Один из солдат прямо спросил майора Богатырева об этом. Сам он был еще не дембель, а только «дед», но сутки боевых действий не оставили у него никаких сомнений в том, что война с пришельцами продлится гораздо дольше тех трех месяцев, которые ему осталось служить.

— Военное положение позволяет задерживать в армии солдат срочной службы на неограниченный срок, — подтвердил его опасения Богатырев.

А про себя подумал, что армии не избежать чудовищной волны дезертирства.

В этот день по радио часто говорили, что в сорок первом году при нападении врага советские люди выстраивались в очереди у военкоматов, чтобы отправиться добровольцами на фронт

Но, во-первых, с тех пор утекло много воды и страна совсем другая. А во-вторых, неизвестно, сколько в этих рассказах правды, а сколько пропаганды.

И со времен последней большой войны в армии если что-то и изменилось, то только в худшую сторону.

Впрочем, в первый день новой войны, сразу после опубликования указа о призыве резервистов, а кое-где и до этого указа в военкоматах тоже появились очереди не очереди, но немалые группы людей, которые рвались на войну

На их примере машина пропаганды вполне могла создавать новые легенды о героях-добровольцах — легенды, способные затмить тот факт, что основная масса резервистов в это время обдумывала, как бы избежать призыва, получить бронь, скрыться у родственников и знакомых или забаррикадироваться в квартире, делать вид, что никого нет дома, и не принимать повесток.

Тысячи способов, до тонкостей проработанных призывниками последних поколений, одновременно пошли в ход, а некоторые умные люди, не доводя дело до крайностей, уже в эту ночь ударились в бега, радуясь, что теперь лето и можно устроить внеплановый туристический поход. А если спросят, то сказать, что отправились в путь за неделю до вторжения и даже радио с собой не взяли — так что какие могут быть претензии?

А солдаты срочной службы тем временем думали о дембеле. И добрые офицеры могли только огорчить их, сказав, что дембель ожидается не раньше полной победы над врагом.

Что касается победы, то ее ждать вообще не стоит. Армия, страна и планета не готовы к вторжению из космоса, и противник слишком силен.

Даже по первому впечатлению он неизмеримо сильнее всех земных армий, вместе взятых.

44

Еще не догорел в лесопарковой зоне под Санкт-Петербургом последний сбитый самолет, а президенту России уже доложили, что в город успешно введены войска численностью до четырех дивизий.

Военачальники торопились. Они хотели обрадовать Верховного главнокомандующего сообщением о том, что контроль над городом полностью восстановлен, раньше, чем истекут сутки с момента начала вторжения.

Тогда можно будет и дальше делать вид, что ничего катастрофического не происходит. Война идет с переменным успехом, и армия еще способна справиться с поставленными задачами.

Но не прошло и часа, как по всем каналам связи посыпались уточнения — в том числе из независимых источников, которым военные так и не сумели заткнуть рот.

И выходило по этим сообщениям, что все далеко не так радостно.

Первые самолеты Псковской дивизии прорвались к городу и сбросили десант. Но пришельцы быстро опомнились и вторую волну транспортных машин атаковали еще на подступах к городу.

Десантникам пришлось прыгать наглее, а пилотам уводить самолеты в сторону, чтобы не уронить свои громадные «илы» на городские кварталы.

То есть десант был фактически сорван.

Зато дивизия внутренних войск прорвалась в Веселый Поселок практически в полном составе. А уже там ей пришлось здорово повеселиться, бегая от параболоидов, которые немножко опоздали к началу мероприятия, зато потом очень бодро ходили по головам.

Рассредоточить целую дивизию по укрытиям, которые способны хоть как-то защитить от голубого града, — это работа не для слабонервных. Дивизия входила в город повзводно, цепью, как при атаке на окопы противника, но все равно при первом же ударе с воздуха превратилась в неуправляемую толпу.

Солдаты метались в беспорядке, пытаясь укрыться в домах вдоль по улице Народной и проспекту Большевиков.

И домов бы хватило на всех, если бы солдаты могли распределиться равномерно. Но бойцы, как стадо за вожаком, ломились все в один дом вслед за самым решительным командиром, а пришельцы сверху видели все и выбирали для атаки именно те укрытия, где солдат было больше.

Как-то неожиданно для всех обнаружилось, что у пришельцев есть еще одно оружие — примитивное, но очень действенное. Это были зеленые шары, сразу же прозванные «вонючками».

Как и все другие боеприпасы инопланетян, они расплескивались лужей быстро испаряющейся слизи и при этом источали такой запах, что находиться рядом было невозможно.

Не спасали даже противогазы, потому что от этого газа страшно зудела кожа и хотелось только одного — бежать подальше от этого места.

Неожиданность была вполне объяснима. До сих пор пришельцы не использовали «вонючки», потому что не было особой нужды. А когда и была нужда — например, в Пулкове, где им приходилось выбивать десантников из внутренних помещений аэровокзала, не использовали все равно, потому что собирались сразу же занять эти здания сами.

Наверное, им тоже не нравился запашок.

Первый доклад о «вонючках» начинался со слов: «Противник применил газообразные отравляющие вещества», но очень быстро выяснилось, что отрава эта в принципе неопасна. Если выбраться на свежий воздух и отойти подальше от источника запаха, то все неприятные ощущения проходят за считанные минуты.

И ключевое слово здесь — свежий воздух.

«Вонючками» пришельцы выгоняли солдат и штатских из укрытий, после чего беспрепятственно расстреливали их голубым градом.

Деактивированные — они как мертвые. Никаких запахов не чувствуют.

На несколько километров севернее, на Ржевке и Пороховых, где вводились в город мотострелки, происходило примерно то же самое с тем отличием, что у этих солдат полная выкладка включала противогазы. Правда, резервисты, призванные сегодня в близлежащих пригородах и включенные в состав частей в последний момент, порой не имели не то что противогазов, но даже обмундирования и оружия.

Но солдаты срочной службы, контрактники и офицеры имели противогазы и надевали их по команде «Газы!». Только все без толку, потому что против «вонючек» устоял бы разве что полный противохимический комплект.

Где-то в тылу, в машинах, оставшихся за лесом, такие комплекты были. Но они за лесом, а солдаты в городе.

Задача дивизиям и полкам, которые входили в Питер этой ночью, была поставлена простая и ясная. Добраться до ближайших станций метро, укрыться в окрестных домах и в порядке живой очереди спускаться под землю для отправки поездами метрополитена во все концы города.

А встречными поездами на восточные окраины предполагалось свозить детей и других лиц, подлежащих внеочередной эвакуации, с тем чтобы вывести их из города, как только будет создан эвакуационный коридор.

Эвакуационный коридор — это цепочка домов и других укрытий, между которыми можно перемещаться перебежками, получая предупреждения от наблюдательных постов о приближении параболоидов.

Собственно, это и была первоочередная цель ввода войск — создать такие коридоры и эвакуировать по ним сначала детей, потом женщин, а затем, если получится, — мужчин, не подлежащих призыву в армию по законам военного времени.

Подлежащих призыву рекомендовалось задерживать и по возможности и необходимости ставить в строй прямо на месте. Для чего в укрытиях эвакуационного коридора следовало разместить еще и фильтрационные посты.

И где их теперь, спрашивается, размещать, если все дома на магистральных направлениях провоняли инопланетной гадостью, но даже и там, где все пока чисто, создавать эвакопункты и промежуточные посты коридора бессмысленно.

Как только пришельцы просекут, что затеяли земляне, они просто закидают эти посты вонючками, и тогда кранты. Из домов повыбегают все — и местные жители, и солдаты, и мирные граждане, подлежащие эвакуации, и резервисты, подлежащие призыву.

Инопланетянам оно без разницы. Всех посекут голубым градом — и аллее капут.

Через три часа после первого оптимистического доклада генералам пришлось признать под строгим взглядом президента Дорогина, что радость по поводу удачной операции была преждевременной.

Но самое главное — они не могли сказать, сколько солдат и офицеров из тех пятидесяти тысяч, которые предполагалось ввести в город согласно плану, все еще остаются в сознании и в строю.

45

Майору Богатыреву повезло, что в отряде, который встретился ему на окраине города, не оказалось никого старше его по званию. И даже равных ему не было.

Два капитана, которые имели приказ задерживать всех военнослужащих, отходящих к городу, и принимать их под свое начало, оказались в затруднительном положении, когда на них вышел майор Богатырев с командой солдат.

Солдат они с чистой совестью забрали к себе, в новый сводный батальон, который пока что не тянул даже на роту, но на майора ВВС их власть не распространялась.

Пришлось созваниваться с начальством по сотовому, а у начальства было полно своих проблем, и оно отмахнулось, распорядившись насчет майора коротко:

— Отправьте его на «Звездную».

У метро «Звездная» по-прежнему находился сборный пункт и штаб непонятно какого соединения. К тому времени, когда наскоро сколоченные сводные батальоны решили свести в единую бригаду, от них уже остались одни ошметки, так что теперь эту бригаду формировали заново из отступающих и резервистов.

На «Звездную» три километра Богатыреву пришлось идти пешком и в одиночку. Солдаты, которых он сопровождал до города, остались на окраине.

А когда сборный пункт был уже в пределах прямой видимости, случилось новое событие.

У пришельцев наконец дошли руки и до «Звездной».

Странно, что они игнорировали ее раньше, но, может быть, в этом была своя сермяжная правда. Возможно, они просто ждали, пока сформированные на «Звездной» подразделения передислоцируются в Пулково, где их можно будет после, обработки голубым градом собирать с асфальта, как переспевшие яблоки, грузить в автобусы и короткой дорогой увозить в плен.

Но теперь инопланетянам это все надоело, и они решили уничтожить этот сборный пункт.

Четыре квадрата — шестнадцать «тарелок» — зашли на станцию с востока и посекли первым делом тех солдат и резервистов, которые торчали на улице.

Те, кого не задело первой волной, в едином порыве рванулись в вестибюль станции с намерением спуститься под землю. Но их было слишком много, и в дверях возникла давка.

Один параболоид преспокойно опустился чуть ли не до самой земли, завис за спинами у людей, сгрудившихся на входе в метро, и за минуту уложил их всех.

Кто-то попытался кинуть в параболоид гранату, но успел только выдернуть чеку. В следующее мгновение голубой град парализовал его, и граната упала на землю.

Несколько человек были убиты взрывом, и их не могла спасти никакая деактивация.

Вообще чуть ли не все безвозвратные потери первого дня войны с пришельцами — были те солдаты и мирные граждане, которых случайно убили свои же.

Такие потери составляют определенный процент на любой войне, но здесь они были особенно заметны, потому что пришельцы старались людей не убивать.

И от этого все происходящее казалось еще более кошмарным.

Смотреть со стороны на то, как параболоиды громят «Звездную», было жутко. Особенно когда они, расплавив в здании все стекла, стали швырять в вестибюль вонючки, и люди побежали теперь уже оттуда на улицу.

Мерзкий запах, который не с чем было сравнить, распространялся даже до того места, где прятался в подъезде дома, украдкой выглядывая наружу, майор Богатырев.

Вадим даже подумал, что если так пахнет в аду, то он туда не хочет. Но он был далеко и по крайней мере мог терпеть. А из недр станции люди валили валом, и было даже удивительно, как они там все помещались.

Среди последних на улицу выбежал толстый генерал-майор в противогазе, который с трудом налез на его большую голову. Противогаз, как видно, не помог, а попытка спринтерским рывком преодолеть расстояние до ближайшего дома могла бы вызвать смех, если бы все это не было так грустно.

Генералу в спину ударил голубой град, и он, споткнувшись, покатился по асфальту кубарем еще до того, как потерял сознание.

А еще минуты через две всякое движение в районе «Звездной» прекратилось.

Только параболоиды продолжали перемещаться в своем зловещем, причудливом танце. Четыре из них опустились к самой земле, еще четыре расположились крестом вокруг станции, а остальные восемь поднялись вверх, чтобы контролировать ситуацию с высоты птичьего полета.

И туг майор Богатырев впервые своими глазами увидел, как выглядят пришельцы.

Они вышли из четырех параболоидов, и было их всего двенадцать. Вели они себя настороженно, с типично спецназовской сноровкой, словно ожидая угрозы с любой из четырех сторон.

Богатырев знал, что не он один прячется сейчас в окрестных зданиях. Многие в самом начале налета кинулись не к станции, а к домам. Но по пришельцам никто не стрелял.

Все словно вымерло. Солдаты и офицеры боялись обратить на себя внимание инопланетян и опасались даже шевелиться.

А пришельцы быстро, но без суеты, оживили первого попавшегося человека в военной форме и о чем-то вкратце с ним поговорили.

Даже глядя на это издали, можно было догадаться, что там происходит. От ожившего потребовали показать среди пораженных самых старших офицеров. А для надежности реанимировали еще несколько человек.

Трудно сказать, кто из опрашиваемых оказался самым слабым, только очень скоро пришельцы вышли на толстого генерала и через пару минут уже грузили его в параболоид вместе с группой других офицеров.

А своих информаторов пришельцы с собой не взяли. Посекли их снова из деактиваторов, сели в свои «тарелки» и улетели.

Одна четверка параболоидов еще раз прошла над станцией на бреющем полете, но ничего интересного не нашла и удалилась вслед за остальными.

И небо снова стало чистым.

46

Привилегированный военнопленный Игорь Демьяновский получил очередную возможность убедиться, что у носителей истинного разума с головой большая беда, когда своими глазами увидел, как ди-джей радио «Ладога» Даша Данилец за какой-то час убедила пришельцев, что она — великая журналистка и чуть ли не единственный человек на Земле, способный донести до всего человечества правду о благородной миссии инопланетных светоносцев.

Началось все с того, что у Даши начали выпытывать информацию о роли журналистов в человеческом обществе, и она так расписала эту роль, что у пришельцев третий глаз на лоб полез.

А дальше с Дашиными амбициями было просто грех не выдать себя за крутую журналистку, к мнению которой прислушивается чуть ли не весь мир. Что было отчасти правдой — ведь многие сообщения, которые московская радиостанция «Сто первая волна» выдавала со ссылкой на Дашу, повторяли потом мировые информационные агентства со ссылкой на московское радио.

Был у Даши и дополнительный резон. Она рассчитывала, что, признав за великую журналистку, пришельцы позволят ей накинуть на себя хоть что-нибудь. Ведь разрешили же Демьяновскому оставить на себе форму за героизм при истреблении врага, а ефрейтору Разуваеву — надеть штаны за образцово-показательный расстрел пилота параболоида.

Ее надежды оправдались в полной мере и даже с лихвой. Ей не только разрешили выбрать одежду из большой кучи шмоток, снятых с других пленных, но и открыли специальный канал связи для звонка на радио.

Сенсационный репортаж из инопланетного плена вполне тянул на звание великой журналистки — даже несмотря на то, что это был, по сути, ультиматум пришельцев в вольном пересказе Даши Данилец.

— По словам командира полевой разведки первого корабля инопланетян, — они продемонстрировали пока только малую толику своих возможностей и хотели бы избежать серьезных жертв и разрушений. Их гуманность объясняется стремлением привести к свету истинного разума максимальное количество людей, и если власти города и страны будут и далее этому препятствовать, то вся вина за последствия ляжет на них. Приобщение Земли к подлинным ценностям высокой цивилизации не терпит отлагательств, и если упорствующие будут затягивать время и продолжать бессмысленное сопротивление, то носителям истинного разума с болью в сердце придется приступить к их уничтожению. Так говорят сами пришельцы, которые просили меня передать это предостережение не только тем, кто находится сейчас в Санкт-Петербурге, но и всем жителям России и мира. Даша Данилец из Пулкова специально для экстренного выпуска новостей.

Даша молилась, чтобы, несмотря на ночное время и чрезвычайное положение, ее репортаж выдали в эфир сразу и без купюр, — прямо как есть, ее голосом. Чтобы инопланетяне могли это услышать и поверили, что она — действительно та, за кого себя выдает.

Если это случится, то можно будет продолжать игру, которая в случае удачи позволит обвести пришельцев вокруг пальца.

Снежная Королева, которая имела какой-то солидный чин в «полевой разведке первого корабля», проговорилась в беседе с Дашей, что им известно, где прячутся высшие питерские градоначальники и военачальники: в бункерах, построенных в советское время на случай ядерной войны.

Инопланетянка намекала, что пришельцы могут без труда до них добраться, но это вызовет лишние жертвы, которые крайне нежелательны, — но Даша смекнула, что выкуривать генералов из этих убежищ— задача не из легких даже с инопланетными технологиями.

Но черт с ними, пускай себе сидят. Гораздо больше пришельцев смущало метро, где может поместиться уйма народу.

Было очевидно, что с метрополитеном пришельцы в состоянии справиться, есть у них подходящее для этого оружие — от «вонючек» до огнеметов. Но морока будет изрядная, и они очень хотели бы ее избежать.

По их планам, на один большой город отводится четверо суток активной работы. Первые сутки — на демонстрацию силы, вторые — на полную блокаду, третьи — на подавление очагов сопротивления и четвертые — на высадку и рассредоточение гарнизонных частей.

Но если возиться с метро, катакомбами и бункерами, то эти сроки придется увеличить по меньшей мере в несколько раз.

А значит, надо добиться от градоначальников и военачальников официальной сдачи города. И тогда по их приказу все, кто скрываются в подземельях, выйдут на свет божий и сложат оружие.

После этих слов Снежной Королевы Игорю Демьяновскому пришлось чуть ли не в буквальном смысле затыкать рот ефрейтору Разуваеву, который прямо рвался объяснить инопланетянке, насколько глубоко она заблуждается. Ага! Если кто-то дорвался до метро и укрылся от всех видов оружия в самом глубоком тоннеле, то ему, Разуваеву, больше делать нечего, кроме как подчиняться разным дурацким приказам.

Самоотверженный бросок новобранца Демьяновского на «дедушку» Разуваева с угрозой убить его на месте, если тот не закроет рот немедленно, так ошеломил ефрейтора, что он и вправду заткнулся. И даже не стал предъявлять претензий, поскольку все понял, когда Демьяновский прошипел ему на ухо:

— Молчи, идиот! Ей об этом знать не обязательно!

К счастью, Снежная Королева уже привыкла к перманентному конфликту этих двух привилегированных пленников и не обратила внимания на их новую стычку.

А тем временем Даша, глядя на инопланетянку кристально чистым взором, поведала ей, что да, конечно, если руководители города и армии издадут приказ о сдаче Питера, то все законопослушные граждане тотчас же выйдут на свет божий с поднятыми руками.

Что нужно для того, чтобы убедить руководителей сдать город?

Нужны какая-то весомая угроза и еще человек, который сможет лично убедить градоначальников и военачальников, что эта угроза более чем реальна и даже неизбежна, если ультиматум не будет принят.

Кто бы это мог быть?

Ну, скажем, какой-то известный и авторитетный в городе человек. Только ни в коем случае не офицер. Они воспитаны в вере, что честь дороже жизни и нет лучше смерти, чем гибель за Родину. И нет страшнее позора, чем сдача в плен и переход на сторону врага.

К тому же у офицеров действует субординация. Они не имеют права обратиться к гражданским властям. А военные могут скрыть ультиматум и сделать вид, что его и не было.

Вот если парламентером станет известный журналист — тогда шансов на удачный исход гораздо больше.

Военные никогда не рискнут тронуть такого человека без опасений нарваться на грандиозный скандал. Даже в военное время журналисты — особые люди, которые пользуются неприкосновенностью.

А гражданские власти не смогут скрыть или исказить ультиматум, потому что у журналиста есть возможность опровергнуть любое искажение по альтернативным каналам.

И если гражданские власти согласятся принять предложенные условия сдачи, то военным будет некуда деваться. Ведь армия существует не сама по себе — она служит для защиты гражданского населения.

Очень хорошее свойство для журналиста — умение врать не краснея и с выражением кристальной честности на лице. Было даже удивительно, где ди-джей радио «Ладога» этому научилась. Наверное, она готовилась к карьере журналиста уже давно.

Даша сумела даже провернуть еще один финт — убедить Снежную Королеву, что она вовсе не предает свой народ и не питает к пришельцам особенно добрых чувств.

Кто знает, может, они недолюбливают предателей.

Зато им нравится разумная логика. И, учтя это, Даша выбрала идеальную позицию.

Она объясняла, что готова помогать инопланетянам, потому что не хочет разрушения родного города и физического истребления его жителей. И ради того, чтобы это предотвратить, она готова на все.

Например, лично отправиться на встречу с руководством города и сосредоточенных в нем войск в качестве парламентера.