40

Когда Игорь Демьяновский очнулся, над ним простиралось бездонное синее небо. В голове был туман, в теле — неодолимая слабость, и с памятью тоже что-то не так.

В мозгу мелькали мысли о пришельцах, но Игорь не сразу вспомнил, чем они вызваны. Но потом небо наполовину скрыла склонившаяся над ним фигура, и Игорь увидел прямо перед собой странное лицо.

Такой белоснежной кожи у людей не бывает, если только это не замороженный заживо покойник. Но даже и тогда цвет будет другим.

В этом лице вовсе не было мертвенной бледности, и цвет кожи очень гармонично сочетался с цветом волос, словно сотканных изо льда.

На Игоря внимательно смотрели холодные серые глаза, а губы этого существа были словно покрашены платиновой помадой.

Нарушал эту цветовую гармонию только черный роговой ромб на лбу.

Разумеется, Игорь сразу понял, что перед ним инопланетянин. А вот насчет пола сомневался, пока не услышал голос этого существа.

Голос был женский, звонкий и мелодичный, словно инопланетянка не говорила, а пела.

— Ты солдат? — услышал Игорь первый вопрос.

В голове у него промелькнули сценки из фантастических романов, где пришельцы общаются с помощью телепатии и таким образом преодолевают языковой барьер.

Он даже подумал, не является ли странное образование на лбу телепатическим органом, но тут же отбросил эту мысль.

У инопланетянки шевелились губы и в голосе отчетливо слышался акцент.

— А ты кто? — спросил Игорь, пытаясь сесть. Рядом очень кстати оказалась легковая машина, и Демьяновский привалился к ее боку спиной.

— Я должна задать тебе вопросы, — сказала инопланетянка, и Игорь не понял, то ли она просто обозначила свою задачу, то ли это более вежливый эквивалент фразы: «Здесь вопросы задаю я».

Но следующий вопрос задал все-таки Игорь. Он увидел, что буквально в двух шагах от него лежит ефрейтор Разуваев, не подающий никаких признаков жизни, хотя ни видимых повреждений, ни даже голубых пятен на его теле и одежде не было.

— Что с ефрейтором? — спросил Игорь, скосив на Разуваева глаза.

— Ефрейтор, — повторила за ним инопланетянка. — Это воинское звание… Второе снизу в этой стране. Ты говоришь про этого человека? С ним ничего. Обычная деактивация.

«Вот как это называется», — подумал Игорь, но тут его внимание привлекла другая картина. Две инопланетянки с золотистой кожей и такими же волосами привели откуда-то из-за машин полуобнаженную девушку. Выше пояса на ней ничего не было, а джинсы превратились в лохмотья.

— Это тоже сними, — сказала ей белокожая инопланетянка, ткнув пальцем в остатки брюк.

— Вы не имеете права, — огрызнулась девушка. — Я журналистка. Вам что, не говорили, как надо обращаться с журналистами?

— Журналисты… — произнесла белокожая, пытаясь копировать произношение. — Распространители информации. У тебя должно быть много информации. Сними одежду, и мы будем говорить.

— Не буду я с вами говорить! И раздеваться не буду! Какого черта?

Белокожая молча повернула что-то на своем деактиваторе и прострочила белым градом аккуратно сначала одну ногу девушки, а потом и другую.

— Ай! — вскрикнула та, отпрыгивая, но ее тут же цепко ухватили под руки две охранницы.

Остатки брюк поползли по ногам грязно-серой жидкостью, и, когда руки ее отпустили, назвавшаяся журналисткой стала с отвращением оттирать с ног эту гадость.

Грязь оттиралась неожиданно легко, не оставляя на коже никаких следов, но от этого было не легче, ибо теперь девушка стояла перед всеми полностью обнаженная.

— Низшие существа не имеют права на одежду, если они не служат свету истинного разума, — сказала белокожая инопланетянка. — Внешний вид дикарей должен соответствовать их сущности.

— Сами вы дикари! — взвилась журналистка.

— Обычная реакция варваров, — кивнула инопланетянка. — Дикари не способны оценить, насколько низок их уровень развития.

— Ты на себя посмотри! — не унималась журналистка.

— Мои предки тоже были дикарями, и в этом нет ничего плохого, — сообщила инопланетянка, очевидно, не вполне поняв реплику девушки. — Но они удостоились просветления и стали частью великой цивилизации. И то, что высшие существа отказались от меня слишком рано, ничего не значит. Ведь они посчитали меня достойной нести свет истинного разума в страны варваров.

Пока инопланетянка пререкалась с обнаженной девушкой, которая называла себя журналисткой, Игорь Демьяновский отсиделся у борта машины и почувствовал, что силы вернулись к нему. Но от них не было никакой пользы.

Не было смысла даже пытаться бежать. Все окружающее пространство контролировали параболоиды, висящие и барражирующие на разной высоте.

Но по каким-то признакам Игорь почувствовал, что к нему здесь отношение особое. Например, ефрейтора Разуваева, едва разбудив, сразу же поставили на ноги и приказали раздеться.

Однако тупо ждать своей участи и радоваться, что на него пока не обращают внимания, Демьяновский по складу характера не мог.

— Ты откуда так хорошо язык знаешь? — спросил он, поправляя очки, которые чудом уцелели у него на носу.

— Я — офицер разведки, — ответила инопланетянка. — Язык — это моя специальность. А ты рядовой?

— Я военный последней войны, капитан миражей, я сторонник любой стороны, заключающей мир, — продекламировал Игорь, но инопланетянка снова не поняла.

— Ты хороший солдат, — сказала она. — Ты один стрелял и убил двоих. За это с тобой будут обращаться, как с хорошим солдатом.

— Это как? Пинать ногами до смерти?

Именно так поступили бы его сослуживцы с пленным, который убил их друзей. Игорь был в этом уверен и произнес это вслух.

Он никогда не умел держать язык за зубами.

Но не успел он прикусить язык, как инопланетянка развеяла его опасения.

— Так поступили бы варвары, — сказала она. — А мы ценим доблесть врага, даже если это доблесть дикаря. Ты можешь остаться в одежде и получить особые привилегии при переходе на службу цивилизации высшего разума.

— Если вы думаете, что называть нас через слово дикарями и варварами — это хороший способ привлечь людей на службу высшему разуму, то вы сильно ошибаетесь. Даже дикари не любят, когда их так называют.

— Один из принципов истинного разума — не лгать без причины и называть каждую вещь своим именем.

— Называть вещи своими именами? — поправил Игорь. — Хороший принцип. Но вам никогда не приходило в голову, что многое в мире относительно? В том числе и суть вещей, которая влияет на их названия. Чтобы называть вещи своими именами, надо хорошо понимать их суть.

Тут инопланетянка несколько растерялась. Похоже, она впервые встретила человека, который изъяснялся столь премудро. Даже хорошего знания языка не хватало, чтобы понять все тонкости смысла.

По этой причине она предпочла воздержаться от продолжения дискуссии. Тем более что к мосту через реку Пулковку уже подогнали автобус и в него уже загоняли оживленных и раздетых догола солдат и офицеров.

Новоиспеченная журналистка Даша Данилец, одетая в одни кроссовки, которые почему-то не расплавились от белого града, чувствовала себя среди них крайне неуютно.

Игорь Демьяновский, которого, в отличие от других, не втолкнули, а пригласили в автобус, сделал движение, чтобы снять с себя камуфляжную куртку и отдать ей, но белокожая инопланетянка остановила его.

За рулем автобуса сидел человек. Мужчина с голым торсом и босой, но в брюках. А Игорю инопланетянка указала на место кондуктора, около передней двери.

Бросив взгляд в салон, Игорь заметил, что обнаженные пленники смотрят на него с неприязнью и даже с ненавистью. Они явно считали его предателем.

— Так, значит? — громко сказал он. — Разделяй и властвуй? Тоже хороший принцип. Вы наверняка забыли сказать ребятам, что особые почести оказаны мне за то, что я убил двоих ваших.

И он отвернулся от инопланетянки и обратился к пленникам, воскликнув с истерической ноткой в голосе:

— Вот так вот, ребята. Убивайте побольше этих инопланетных гоблинов, так они вас еще и орденом наградят.

Неестественное спокойствие, вызванное сонным зельем пришельцев, изменило Игорю, и недобрые взгляды собратьев по несчастью больно ударили по нервам, так что он был близок к истерике.

Инопланетянка совсем не походила на гоблина — скорее на Снежную Королеву во всей красе. Но она поняла, о чем идет речь, и сразу почувствовала, как накалилась обстановка в салоне. А потому угрожающе повела стволом оружия из стороны в сторону и бросила Игорю через плечо с усилившимся от волнения акцентом:

— Ты действительно хороший солдат. Даже теперь не сдаешься и стараешься вызвать бунт. Но в моем оружии есть не только сонные боеприпасы. Есть также болевые. А если понадобится, то и смертельные.

Игорь заметил то, что не видела инопланетянка: как напряглась Даша Данилец у нее за спиной, примериваясь, как бы перехватить оружие.

Она и правда могла это сделать резким неожиданным броском, но Игорь решительно мотнул головой и показал рукой на параболоид, который маячил за окном.

Бежать было некуда.

Жестикуляцию эту заметила и Снежная Королева. Она мгновенно обернулась и, оценив диспозицию, скомандовала журналистке:

— Ты! Садись ему на ноги!

Даша не сразу поняла, что это значит и куда надо сесть, но инопланетянка нетерпеливо ткнула стволом оружия Игорю чуть ли не в пах.

— Садись сюда! Быстро.

Даша сообразила, что должна сесть к Игорю на колени, и даже не стала протестовать. Слишком решительное было выражение лица у Снежной Королевы и слишком красноречиво она водила деактиватором из стороны в сторону.

— Держи ее руками! Крепко, — приказала она Игорю и таким образом обезопасила себя от них обоих.

Инопланетянка отступила на площадку рядом с водителем и могла быть уверена, что ни Даша, ни Игорь не смогут броситься на нее внезапно. Даша сидела к ней спиной, в объятиях Игоря, а ему для броска надо было сначала сбросить девушку с колен.

Но он, понятное дело, даже и не думал ни на кого бросаться. Это только в воображении инопланетянки он был хорошим солдатом. А на самом деле Игорь Демьяновский оставался все тем же инфантильным интеллигентом, по недоразумению одетым в военную форму.

Нервный приступ прошел сам собой, так и не прорвавшись истерическим взрывом. Нагое женское тело вообще хорошо успокаивает. А Даша еще и обняла его рукой за шею — то ли чтобы крепче держаться, то ли по какой-то другой причине.

Автобус тронулся в сторону аэропорта, и Демьяневский устало произнес в пространство:

— Что-то везет мне сегодня на автобусы. Пришельцы уже разбомбили один, так что теперь, по логике, должны появиться наши самолеты.

41

Самолеты вылетели с разных аэродромов практически одновременно, и хотя горючего в баках было под завязку, а перед стартом пилотам желали счастливого возвращения, летчики чувствовали себя настоящими камикадзе, которым выписан билет только в одну сторону.

Вадим Богатырев стартовал в первой волне с приказом отстреляться по параболоидам управляемыми ракетами и сразу уходить. Но он был одним из тех немногих, кто уже испытал на себе мощь оружия пришельцев, и поэтому не верил в благополучный исход схватки.

Правда, с «тарелками» майор в воздухе не встречался. Утром его самолет сбила сама «цель 30» — большой корабль пришельцев, неуязвимый, как скала.

Опытом боестолкновений с параболоидами могли похвастаться другие летчики, успевшие катапультироваться из своих машин прежде, чем от них не оставалось и воспоминания. Но эти пилоты в большинстве еще не добрались до своих частей или вернулись туда уже после того, как части перебазировались на другие аэродромы.

Майору Богатыреву повезло больше. Его даже не арестовала контрразведка, хотя поначалу все к тому шло.

Контрразведчику из Кречевиц пришлось объясняться по этому поводу с начальством, но у него был железный аргумент. Ему приказали только взять у Вадима Богатырева объяснения по поводу его связей с сестрой Василисой и ее матерью Марией Петровной и рассмотреть вопрос о целесообразности ареста в зависимости от результатов допроса.

Контрразведчик объяснения взял, Богатырева допросил и счел арест нецелесообразным. А отправлять офицера на боевой вылет или нет — это уже компетенция его непосредственного начальника, полковника Муромцева.

От Новгорода до Питера на истребителе-перехватчике — меньше пяти минут лету. Но по меркам воздушного боя это много, и Вадим имел возможность хорошо подготовиться к атаке.

Перехватчик уже за сто километров до цели может наводить на нее ракеты. Но это если цель — другой самолет. А параболоиды фиксируются радарами только километров с тридцати, и то ненадежно.

И получается, что на атаку у истребителя — примерно десять секунд. Без всяких гарантий, что удастся не то что сбить параболоид, но даже отогнать его хотя бы на несколько километров.

Ракета плохо держит цель и все время норовит соскользнуть и выбрать себе мишень попроще. Например, другой самолет.

А поскольку самолеты вокруг только свои, обстреливать ракетами параболоиды смертельно опасно.

Но приказ есть приказ.

Пилоты переговаривались напряженными голосами, разбирая цели. И, на первый взгляд, самолетов было больше, чем параболоидов, барражирующих над городом. Но так ли это на самом деле, никто сказать не мог.

Звено из четырех «тарелок», летящих рядом, могло выглядеть на радаре как один параболоид.

Майору Богатыреву достался участок восточнее аэропорта Пулково. Цели здесь были особенно неудобны. Параболоиды барражировали над дорогой слишком близко к земле.

Был риск поразить какие-нибудь объекты на земле — строения, машины, людей. И Вадим решил выманить «тарелки» наверх, на оперативный простор.

И это была его ошибка.

Даже те сбитые летчики, которые не добрались до своих частей, звонили туда по телефону и рассказывали самое главное. Например, что бить ракетами по «тарелкам» надо сразу. Тогда есть шанс разогнать их по сторонам, поскольку параболоиды уклоняются от ракет методом стремительного ускорения.

Но если хоть на секунду замешкаться и дать им себя заметить до залпа — тогда пиши пропало. «Тарелки» с непостижимой скоростью сядут на хвост, и сколько времени после этого проживет самолет, зависит только от настроения пришельцев.

Если им захочется поиграться, то можно продержаться пару минут. Если же нет, то и десяти секунд параболоидам достаточно, чтобы прострочить истребитель белым градом. И тогда лучше дернуть рычаг катапульты сразу. Иначе можно и опоздать.

Обычно пришельцы применяют против самолетов менее быстродействующий град, нежели против машин и зданий. Они словно стремятся сделать все возможное, чтобы сохранить летчикам жизнь. Но бывает всякое, и несколько летчиков уже погибли из-за того, что пришельцы использовали не те боеприпасы.

Обо всем этом говорилось на большом предполетном инструктаже, но Вадим Богатырев его пропустил. Он в это время сидел в кабинете контрразведчика.

Перед стартом Вадима проинструктировал сам полковник Муромцев, но о чем-то он не упомянул, а что-то повторял недостаточно настойчиво. Уже не было времени.

И в результате с самого начала боя опытный пилот Вадим Богатырев стал совершать непростительные ошибки.

Он фактически сам посадил себе на хвост четыре параболоида.

Три из них почти сразу отвалились. С самолетом без труда мог справиться и один, а у «тарелок» в эти минуты было много других мишеней. Но эти три параболоида тоже совершили ошибку. Или, вернее сказать, этакую нахальную небрежность.

Они не просто отвернули, но еще и обогнали истребитель Богатырева, как будто нарочно давая ему возможность все-таки пустить ракеты.

— Ракеты ушли! — крикнул майор в шлемофон. И через несколько секунд добавил: — Цели не поражены. «Тарелка» у меня на хвосте!

Он не досмотрел, как убегают от его ракет три неуязвимых параболоида, и уже крутил в воздухе сумасшедшие кульбиты, пытаясь уйти от преследования. А параболоид почему-то не стрелял, и Вадим, скосив глаза, заметил, что они кружатся прямо над городом.

— Черт! — вслух выругался майор.

Полковник Муромцев особо подчеркивал, что «тарелки» надо уводить от города. Растаскивать их по сторонам, чтобы они не могли следить за окраинами Питера, где как раз сейчас пытаются прорваться в город через лесопарковую зону пехотные части.

А еще одна причина, почему нежелательно драться над городом, — это то, что сбитый самолет может рухнуть на городские кварталы. Конечно, по военному времени эта причина второстепенная — но именно для Богатырева она была важна.

Но параболоид не стреляет! Значит, пришельцы тоже не хотят, чтобы сбитые самолеты падали на город.

Этим можно воспользоваться, чтобы обдумать положение и найти способ вырваться из этой ловушки.

Только очень трудно думать, когда перегрузка давит на каждую клеточку тела и особенно на мозг.

Куда уйти?

На восток нельзя. Увести оттуда тарелки — главная цель всей воздушной атаки. Сейчас с востока, сделав огибающий крюк, заходят на Питер самолеты Псковской воздушно-десантной дивизии. А по земле пробивается в город дивизия внутренних войск и армейская пехота, которую успели сконцентрировать в пригородных лесах за последние десять часов.

Поэтому очень важно отвлечь внимание пришельцев именно от этого района. И отвлекающими маневрами занимается не только авиация.

Как раз в эти минуты спецназ устраивает ложную атаку на Пулково — на помощь десантникам, от которых уже несколько часов нет никаких вестей. Из города в том же направлении выдвигаются сводные части из солдат и курсантов военных училищ, а также из резервистов и добровольцев.

О мобилизации военнообязанных было объявлено еще днем. И к вечеру в Питере стали хватать всех мужчин без разбору и ставить их под ружье, дабы восполнить недостаток живой силы, а заодно уменьшить количество мирных жителей, подлежащих эвакуации.

Мобилизованный резервист — это уже не мирный житель. Это солдат, которому вообще не положено думать об эвакуации.

А пока весь этот сводный сброд изображал бои за Пулково, на западе, в районе Петродворца, — остатки разгромленной пришельцами мотострелковой дивизии имитировали наступление по Петергофскому шоссе. И всем солдатам и офицерам объявили, что их конечная цель — тоже Пулково.

Это на случай пленения. Пусть пришельцы думают, что в этом городе главная ценность — аэропорт.

А о том, что на самом деле главная ценность — Охта и Веселый Поселок, никто не должен знать. Даже летчиков предупредили об этом в крайне осторожных и обтекаемых выражениях.

Но Вадим Богатырев догадался. И понял, что ни в коем случае не должен попадать в плен.

Он не шпион и не предатель, но будь ты даже герой-супермен с железными нервами и настроем на подвиг, все равно затруднительно устоять против сыворотки правды. А о том, что пришельцы ее применяют, уже были сообщения по радио.

Верить им или нет, Вадим не знал, но лучше не рисковать.

А верный способ не попасть в плен (кроме гибели, конечно) — это прекратить кружение над городом и рвануть туда, где пришельцев пока нет.

Ясно, что сразу, как только под самолетом кончатся городские кварталы, параболоид откроет огонь. Или, вернее, пустит струю. Но это будет уже не важно. За несколько секунд самолет даже с расползающейся обшивкой улетит достаточно далеко от города, чтобы не бояться пленения.

Вот только куда повернуть?

Конечно, лучше бы повернуть на север. Хоть пришельцы и прилетели оттуда, но сейчас именно там их меньше всего. Основные события развиваются вокруг Пулкова на крайнем юге. И еще на западе, где висит над гладью залива черный корабль, надежно контролируя Кронштадт и морской порт.

Но кружили они над южной частью города, и параболоиду, кажется, надоела эта игра.

Майор Богатырев еще только начал поворот на север, а по обшивке уже забарабанили шарики белого града.

В это самое время пришельцы, кажется, просекли, что происходит на востоке города, и всей массой ринулись туда. И параболоиду, который преследовал истребитель Богатырева, тоже надо было поскорее избавиться от своей обузы.

Ему уже было плевать, что самолет может упасть на город.

Но Богатыреву было не все равно. И пока самолет еще слушался управления, майор отвернул к ближайшей окраине — на юг.

Круг замкнулся. Богатырев снова очутился там, откуда все началось.

И он очень хорошо помнил, что в Пулкове в данный момент находятся пришельцы.

Уже качаясь на парашюте где-то над Шушарами и глядя, как винтом уходит в сторону аэропорта падающий истребитель, Вадим подумал, что кроме пришельцев там могут быть люди.

Но было поздно.

42

Неуправляемый истребитель-перехватчик упал на землю прямо перед автобусом с пленными и взорвался с оглушительным грохотом.

Водитель автобуса попытался одновременно затормозить и отвернуть, в результате чего все, кто стоял в проходах, попадали друг на друга. А некоторые даже полетели с сидений.

Игорь Демьяновский и Даша Данилец оказались на полу в миссионерской позиции «мужчина сверху», и девушка в ужасе ухватилась за юношу так, словно обнимала его в любовном экстазе.

А Игорю в этот момент ударила в голову мысль о том, что в результате потрясений он приобрел пророческий дар. Во всяком случае, вслух он произнес:

— Ну вот! Я же говорил.

— Больше ничего не говори! — с отчаянием в голосе попросила его Даша. — Молчи!

А за окнами автобуса в этот момент разворачивалось новое шоу.

Со стороны коллективного садоводства через дачные участки на летное поле валила толпа курсантов с автоматами.

Стреляли они куда попало, но как только инопланетянка, похожая на Снежную Королеву, рубанула по ним из деактиватора, курсанты в едином порыве перенесли огонь на автобус.

Снежная Королева с поразительной ловкостью выкатилась через переднюю дверь и укрылась за колесом. А по автобусу защелкали пули.

Хорошо, что курсанты не слишком метко стреляли и расстояние было приличное. А то бы они запросто положили всех пленных или подорвали автобус. Хотя реальные машины рвутся не так, как голливудские, и одной пули для этого мало, но если попасть в бензобак, то мало не покажется никому.

Курсанты укрывались за разбитыми самолетами на летном поле, пытаясь перебежками продвинуться к аэровокзалу. Но по ним лупили бело-голубые струи с разных сторон, а в дополнение к дыму от горящего истребителя пришельцы забросали поле дымовыми и зажигательными шашками.

Потом появились параболоиды и стали швырять прямо в дым синие шары. И когда дым осел, последние уцелевшие курсанты отступали обратно к дачным участкам, но их обстреливали сверху параболоиды.

Не ушел из них ни один.

Пленные смотрели на эту картину как загипнотизированные, а когда до них дошло, что дверь автобуса открыта, а инопланетянки нигде не видно, было уже поздно.

Снежная Королева появилась у двери, выскочив неизвестно откуда, и первым делом обратила внимание на раненых.

Их было несколько человек. В одних попали пули, других посекло выбитыми стёклами.

Коротко прожужжал деактиватор, и раненые по очереди стали падать на сиденья и на пол Выглядело это так, будто инопланетянка добивает их, как ненужную обузу, и Даша Данилец испуганно вскрикнула.

На самом же деле Снежная Королева просто не дала им истечь кровью. Деактивация — хорошее средство от ран.

В это время военные начали атаку откуда-то с другой стороны, от леса. Но теперь над аэропортом было уже больше «летающих тарелок», и они положили атакующих без всякого труда.

Воздушный бой над городом прекратился, потому что кончились самолеты. Три волны истребителей были истреблены пришельцами полностью, а четвертую просто не стали поднимать в воздух. Надо было хоть что-то оставить в резерве.

Но когда пленников ввели в здание аэровокзала, они заметили, что Снежная Королева в гневе. На непонятном, но поразительно красивом языке она отчитала двух инопланетянок в шлемах, после чего забрала шлем у одной из них и поднесла его ко рту.

Переговоры через шлемофон были краткими, и через минуту перед входом приземлился параболоид.

У инопланетянки, которая из него вышла, был крайне удрученный вид. А когда Снежная Королева звонким чеканным голосом что-то ей объявила, лицо той сделалось просто несчастным.

Прозвучала короткая хлесткая команда, и инопланетянка неожиданно для всех стала раздеваться.

— Ее что, тоже к нам? — удивилась Даша Данилец.

— Нет, — ответила Снежная Королева. — Она виновата и будет убита.

— Ого! И в чем же она виновата? — спросил Демьяновский.

— Ее квадрат покинул свою зону ответственности для уничтожения самолетов и не вернулся в положенное время. Из-за этого погибли два воина.

Трупы двух инопланетянок лежали здесь же, и приговоренная к смерти могла видеть доказательства своей вины.

Демьяновский тоже бросил на них взгляд, но спросил о другом:

— Квадрат — это «летающая тарелка»?

— Квадрат — это четыре летающих аппарата. Она — командир.

— А сколько самолетов они уничтожили?

Снежная Королева на своем языке переадресовала вопрос приговоренной. Та ответила, чуть не плача.