Задним-то числом можно и на Хмельницкого всех собак навешать, и на Бутурлина, но дело же не в политических пасьянсах, а в психологических фронтах. В ХVII веке стояло против Украины три фронта: фронт католический (Польша), фронт мусульманский (Турция) и фронт православный (Россия). Выбрано было то, что "сохраняло душу". Теперь, конечно, душу можно сохранить и без таких ужасов, как Переяславская Рада: ну, перепишется Украина к туркам, и что? Поедет Владимир Евгеньевич вслед за новыми русскими отдыхать в Клуб Салима, да хоть в самую Гранд-Висту в Анталии. Нормалек.
      Правда, чтобы это стало возможно, надо, чтобы идейно-политические разборки не переходили в военно-политические. И вообще чтобы старая логика сменилась на новую.
      По-старому как? Силовой борьбе предшествовала словесная: религиозная, классовая. Иначе ее и затевать было незачем, если на силу не уповать. Сейчас в той же роли словесность национальная. Да силы не те. И сил на такую борьбу нет, и народ на это не пойдет, поэтому разборка словесная идет как бы понарошку. А ну-ка выясним, кем был Хрущев: украинцем или русским? А Брежнев? Ах, Брежнев писался и так, и эдак? Это о чем говорит? Своих не узнавал?
      Да ему, Брежневу, как коммунисту, это было неважно. Как и Хрущеву, перекидывавшему Крым с руки на руку. Как и Варенику, переписавшемуся в Варенникова. Они не в русских переписывались, они в единое государственное подданство шли. На великую службу. Под сильную руку. И сами же этой силой становились. Как Розум, переписавшийся в Разумовского. Его что, тоже насиловали? Гоголя из Нежина насильно тянули в Москву и Питер?
      Теперь эти счеты можно сводить до бесконечности. Но это бессмысленно, потому что никаких "чисто русских", "исконно русских", "изначально русских" вы не найдете ни в Москве, ни в Киеве (как, впрочем, не найдете "праказахов" в Приаралье или "праангличан" в Британии). Все - результат смешений. Чьего в ком сколько - не взвесишь. Как все это теперь "делить"?
      По-старому бы так: раз в исторически сложившейся общности полно оказалось инонациональных анклавов ("пятых колонн" в потенции),- так распихать бы их всех по однородным стратам. Чтоб сидели и не дергались.
      Они, правда, дергаются, и начинается морока с тем, какой анклав в каком случае считать "титульным". Приходится выяснять, кто, когда, кому и по какому праву этот "титул вручил. Например, греки несомненно "сидели" в Крыму раньше немцев, турок и славян, но немцы "сидели" дольше. И еще надо доказать, что нынешние немцы и тогдашние готы - один народ. Такие доказательства появляются "сами собой", когда берет свое сила. Например, когда немцы в 1941 году захватили Крым, тут выяснилось, что исторически это Готенланд, и славяне с татарами тут ни при чем. Потом немцев прогнала Советская Армия... Не выяснить ли теперь, какая она была фактически: русская или украинская? Выяснили же, что при Нахимове русская армия была фактически украинская.
      Может, и была. Только она этого не знала. Это сейчас надо задним числом выяснять. Так же задним числом выясняем, что советская власть на одной шестой части земной суши была наполовину украинская. Неудобство только в том, что советская власть теперь - плохая. И городом украинской славы Севастополь называть не хочется. Потому что его все-таки сдали. А то бы почему нет?
      А реальность под всеми этими словесными баталиями одна и урок один: никакая империя не создается прочно и не живет долго, если она себя мыслит как мононациональная. Гитлер подорвался именно на том, что новый мировой порядок проектировал - для немцев. Самоубийственный, тупиковый путь - в этом Вл. Коваленко абсолютно прав.
      Но именно поэтому проводить подобную аналогию с Советским Союзом абсурд. Не говоря уже о том, что по душевной ситуации - кощунственно. Да, между гитлеризмом и сталинизмом много общего. Но сталинизм все-таки не выставлял в качестве цели уничтожение немецкого или какого-либо другого народа, а гитлеризм именно и выставлял целью войны и политики - уничтожение других народов, в том числе славян. Правда, этих последних было слишком много; поскольку извести столько людей разом технически трудно, то готовились превратить их сначала в полулюдей, в рабов; а чтобы этого достичь,- собирались расколоть: столкнуть русских с украинцами, белорусами, казаками и по очереди вышибать из жизни.
      Разумеется, в некоторых отношениях большевики нацистов "переплюнули". Но только не в национальном вопросе. Переселяли татар и чеченцев? Да, это было зверство, но это было зверство, вызванное войной: продолжение войны, а не геноцид как цель. Что, всех кавказцев подряд выселяли? Нет, только тех, на кого вермахт рассчитывал в войне.
      Евреев притесняли? Да, притесняли. Это плохо, мерзко, несправедливо. Но между ограничениями в карьере и газовой камерой - есть разница? Или нету?
      Стыдно и горько повторять это. Потому что не хотят слушать, не хотят знать. Сейчас еще есть люди, которые помнят, как было, могут напомнить. Но еще одно-два поколения, и вообще некому будет ни говорить это, ни слушать. Гитлеризм и сталинизм сольются в памяти. И чего они только воевали?
      Так что Вл. Коваленко работает даже с опережением моды, когда для удобства композиции и эффекта провокации укладывает современную Россию в схему Луи де Ионга, выстроенную для гитлеровской Германии. Россия, мол, на такое способна, что и Гитлеру не снилось. Насчет того, что "снилось" и что "не снилось" Гитлеру, мне гадать не, хочется. Но если бы подобная композиционная параллель ему приснилась, он вряд ли захотел бы досматривать этот сон. Он-то знал, за что воюет. Он бы с украинцами из-за Крыма дискуссий не разводил.
      Вернемся однако к узорам современной геополитики. Вл. Коваленко ведь не для сновидений полустолетеней давности все это живописует: он озабочен нынешней реальностью. А она такова: все перемешиваются, украинцы живут в России, русские в Украине; женятся напропалую, детей крестят кто во что горазд. И как им это запретишь, когда во всем мире идет такой хипеш: анклав в анклаве, матрешка в матрешке, и все, как на грех - разнонациональные и норовят еще и дальше перемешиваться.
      Как тут определять "принадлежность", если мыслить по-старому? В масштабе государства, или области, или региона, в масштабе уезда, подъезда? В тех границах, какие сочтет для себя достаточными "титульная" нация? А если на "титул" претендует несколько? И почему, собственно, человек должен быть привязан к тем границам, которые провели здесь бог знает когда?
      По старой логике - надо делать чистку. Одно государство - один народ - одна нация. "Кому это сильно не нравится - возвращаются на родину",- пишет Вл. Коваленко. Правда, я чувствую, что этот вариант его тоже не радует. Но что делать: не нравится украинцам в России, таджикам в Узбекистане, армянам в Грузии - пожалуйста, вот вам Бог, а вот порог.
      Должен сказать, что меня этот вариант не устраивает. Потому что при таком порядке очищения атмосферы от инородцев покинет Москву и сам Вл. Коваленко. Я с этим согласиться не могу. Пусть лучше Владимир Евгеньевич живет в Москве, терпит "сплошной рев" московских СМИ и печатается в "ДН". Как всякий патриот, я не хочу, чтобы талантливые люди бежали отсюда на "историческую родину". Они там не пропадут, конечно, но обидно.
      Поищем все-таки другой вариант национального сосуществования, кроме разборок и чисток. Попробуем мыслить не по силовой схеме, выработанной в человечестве веками кровавой истории. Все-таки реальность подсказывает. Два поколения назад это еще имело смысл: ставить санитарные кордоны, железные занавесы, замковые границы. В нынешнем "пятнистом" и проницаемом мире никого ни от чего не отгородишь. А если отгородишь, результаты будут непредсказуемые. Опыт этнических чисток в Боснии показывает, как это получается на практике.
      Значит, надо искать такой новый тип отношений, такой новый способ духовной ориентации в "мозаичном" пространстве, при котором национальный анклав не превращается в пятую колонну, а пятый пункт не превращает человека в придаток анклава.
      Речь не о материальном обеспечении индивида - речь о духовном обеспечении личности, заброшенной в этот безгранично-"пятнистый" мир.
      Материальную сторону дела примем как данность. То есть признаем де-факто и систему государственных языков и, соответственно, систему государственного просвещения. Все это уже существует. Однако при нынешнем национальном чресполосье вокруг любого бастиона системы стоит кольцо дополнительных просителей.
      Вл. Коваленко рисует такую картинку: стоят русские в Курган-Тюбе и требуют:
      - Откройте нам оперу!
      Я бы и ответил:
      - Пойте.
      Или:
      - Выкладывайте деньги и приглашайте артистов. Хотите культуры платите. Хотите учить язык - нанимайте учителя. Хотите читать книги, смотреть ТВ, иметь газеты и библиотеки - пожалуйста. Это стоит ровно столько, сколько стоит. Никаких запретов! Все можно!
      Можно, конечно, ждать субсидий. Можно сосчитать число украинских школ в России и русских школ на Украине и начать очередную тяжбу: чтобы все было "по справедливости". Это и есть старый, державный, силовой подход. Он хорош тем, что деньги на культуру падают как бы с неба, но плох тем, что до неба не дотянешься. Система жесткая, негибкая: если завтра миграция усилится хоть из Москвы в Киев, хоть из Киева в Москву - надо опять перетягивать канат, а это опять претензии, счеты, качание прав.
      Но ситуация-то новая! Огромная информационная свобода, немыслимая в эпоху "железных занавесов", допускает более гибкую систему индивидуального обеспечения "запросов души", но и создает мощный конкурентный фон для всякой культуры. Иначе говоря: любой человек волен исповедовать и культивировать ту "веру", которую он сам избирает (по зову предков или непонятно по какому зову - это его личное дело). Для этого уже не обязательно ехать на "историческую родину" (там тоже тянут на себя титульное одеяло несколько перемешавшихся претендентов). Так живи себе в Нью-Йорке и считай себя приверженцем... хеттской культуры.
      Американцы за двести лет опробовали этот вариант на практике. Никто не заставляет тебя учить английский. Можешь не учить - посмотрим, как ты выживешь. Учат английский добровольно, и никто не жалуется, что это "англофикация". Внутри своего анклава (Little Italy, Chinatown, брайтонская "Одесса" и т.д.) можешь быть кем угодно: итальянцем, китайцем, русским, литовцем, немцем, украинцем... Свободная конкуренция. "Нулевой вариант".
      Да, но тогда культура сильная получает загодя преимущество перед культурой слабой!
      Да, получает. Я бы сказал, что сильная культура в известном смысле самоцель. Я - человек русской культуры не только потому, что кости моих предков лежат в русской земле... впрочем, что это я... теперь это на украинской, под Любечем, а если всех поминать, то лежат они от Шипки до Даугавпилса - вот такая у моих покойников интересная Россия. Но более всего - это Пушкин и Толстой. Это - сильная культура, и это - мой выбор.
      Поэтому я не боюсь, что русские, оставшиеся в Украине или в Эстонии, перепишутся в украинцев или в эстонцев. Пусть перепишутся. Решат жить без Пушкина - пусть живут. Без Пушкина можно и в России прожить, имея безукоризненный паспорт. А можно, живя в России, дышать воздухом мировой культуры от Вергилия до Котляревского. Был бы, как говорится, "парубок моторный".
      САПОГ И БАШМАК
      Мой оппонент украинский публицист Александр Боргардт как-то выдвинул довод, на который я не нашелся, как отреагировать; он заметил: имперские люди, лишенные корней и обреченные шататься по перепутьям, наследуют имя оказавшихся не у дел римских солдат; русские калики перехожие - это, так сказать, жалкая память о солдатах-калигах, которые некогда наводили страх на жителей "империи", а с развалом оной превратились в посмешище.
      Нырнув в старые словари, я убедился, что мой собеседник семантически недалек от истины и допустил разве что маленький сдвиг: caliga по латыни не "солдат", а всего лишь "солдатский сапог". Что, конечно, никак не колеблет строя мыслей и чувств, это сравнение породивших.
      Более скажу: сопутствующие значения латинского слова способны просто добить. Знаете ли вы, что такое по-латыни caligo? Туман, мрак. А соответствующий глагол? "Темнить". А ближайшее переносное значение? "Умственный мрак", "помрачение". И даже так: "мрачные времена". "СМУТА". Более чем достаточно, чтобы раз навсегда "заткнуться" на предмет имперских сил, координирующих, объединяющих, сплачивающих и т.д. края и осколки. Кому в самом деле охота влезать в "сапоги оккупанта"?
      Разумеется, наш интерес к тому, как там живется бывшим "братьям" среди разлетевшихся "осколков империи", при этом не исчезает. Только неловко спрашивать напрямую: ну, как вы там в "отделенности" (или в полуотделенности, если брать Российскую Федерацию, которая ведь еще не развалилась?). И каково будущее, которое строится на "осколках"? Прикрылись мы как-то в редакции одного журнала из тактичности анкетой: старым добрым жанром советских времен (позднего, усталого, либерального периода). Разослали.
      Самый красноречивый ответ - отсутствие ответа. Мало кто откликнулся. Заняты самоидентификацией, а тут бывший старший брат лезет с расспросами, мешает сосредоточиться.
      И однако то немногое, что можно считать откликами, знаменательно и достойно внимания читателей. Независимо от того, ближнее ли это зарубежье или круг российских народов, рубежами еще не рассеченный.
      Российский грек проклинает "русификацию" и озабочен болгарскими претензиями на македонское наследие. Хотя живет наш грек во Владикавказе (бывшем Дзауджикау, бывшем Орджоникидзе) и историческую родину посещает наездами.
      Осетин российский проклинает "русификацию" и радуется, что его народ, загнанный когда-то татаро-монголами в горы, в ХIХ веке вернулся, наконец, в долины. Хотя не вполне ясно, вернулся ли бы он, если бы в ХIХ веке горы и долины не оказались в пределах одной державы (угадайте какой).
      Украинец незалежный проклинает "русификацию" и напоминает Москве (и Питеру), что было время, когда более культурная и образованная Украина поставляла России государственных деятелей, художников и мыслителей.
      Все правильно. Все правы. Я готов понять их всех. Я тоже, натыкаясь на русские "осколки" в мировом "хаосе", чувствую себя неисправимо русским. "На что ни взгляну, все про них думаю". То есть про русские корни Алехо Карпентьера и Диего Риверы, и даже белорусские - Гийома Аполлинэра. Совершенно нормальные чувства.
      Вопрос в том, чтобы нормальные чувства ложились в нормальный контекст. Мне бы в голову не пришло, вспоминая о происхождении Разумовского, Гоголя или Феофана Прокоповича, скорбеть об "украинизации" русской культуры или истории. Я изначально и твердо воспитан в убеждении, что без Коста Хетагурова обеднеет РУССКАЯ поэзия (его томик я обнаружил в библиотеке моего отца, который вовсе не был специалистом по "литературам народов СССР", а был нормальным "красным профессором", добровольно пошедшим в 1941 году умирать за родину). И мне совершенно неважно, грек или не грек будет избран сегодня мэром Геленджика или Анапы... Кстати, грекам мы можем спокойно смотреть в глаза с тех пор, как их соплеменник был избран мэром аж самой Москвы, а если перестал им быть, то не потому, что грек, а потому, что был более склонен к латанию демократической теории, нежели к латанию столичного асфальта, покореженного демократическими танками.
      А насчет того, что "евреи, грузины и латыши" являлись, наряду с русскими, "ударной силой большевизма" и теперь должны каяться перед другими народами Федерации, в частности, перед осетинами,- скажу так, что если бы я был способен вести подобные разборки, то напомнил бы уважаемому Камерлану Бязарти, кем был по национальному происхождению товарищ Сталин. И спросил бы: на кого более походил характером этот стальной товарищ: на грузина или на осетина? И независимо от ответа на этот вопрос сказал бы, что покаяние как общенациональная акция - дело скользкое и опасное; покаяние может быть делом только личным, да и не очень громким, иначе оно превращается в очередное "госмероприятие", из тех, в коих прохвосты преуспевают значительно больше, чем обыкновенные мучающиеся граждане.
      И насчет того, какой мир возникает теперь на "развалинах империи", среди "осколков" великой державы.
      Опираюсь на свидетельства наших авторов.
      Слава богу, говорят они, теперь можно пресечь гигантоманию и перестать громоздить этаж на этаж, топтаться на маленьким пятачке. Кому вообще взбрело в голову это вавилонское возведение башен? Известно же, что приусадебный участок дает впятеро большую урожайность...
      Тут я уточнил бы: дает, пока он - приусадебный участок. Надо еще ухитриться раздать участки и чтобы люди удержали их в этом качестве. Когда это дело срывается, мы говорим: "не дают!" А что, если "не берут"? Если рискнувшие "взять" - разоряются через два сезона? Если их жгут и калечат соседи? И погорельцы идут по миру калеками, каликами, а то и калигами, потому что заработать фермером нельзя, но можно - наемником.
      А дороги, дороги-то, по которым туда-сюда ходят, они что, тоже "от соседа к соседу" торятся, с нуля? Или все-таки их надо строить и защищать государственным образом?
      Но ведь это - "имперский хомут"! Это, так сказать, русификация. Интересно, что при этом вы ждете, когда же "федеральные власти" станут отвечать за "порядок на местах". Сбрасываете хомут? Сами и отвечайте. Но и готовьтесь: в одном месте будет один порядок, в другом месте - другой.
      На Украине - четыре церкви... и все дерутся. Да еще этот бермудский треугольник: либералы - националисты - коммунисты. Да еще коммунисты теперь - все разные. Черт ногу сломит. "Хаос"! Как в "хаосе" взаимодействовать? Тут и объясниться-то - проблема.
      А не сделать ли - как в Швейцарии? Двадцать три кантона, и всем хорошо.
      Хорошо-то хорошо... да в Швейцарии - сколько государственных языков? Три. А сколько должно быть в Российской Федерации, если делать все "по-швейцарски"?
      В Осетии "нет ни одного ученого или писателя, который знал бы адыгский, армянский или аварский язык". Чего же удивляться, что и "деятели русской науки, чьи интересы были "нацелены на Осетию", не умели объясниться по-осетински? Слишком много языков "смешалось" на просторах родины чудесной. Тут тремя, по швейцарской системе, не обойдешься.
      "Ну и что? - полагает К. Бязарти.- В многонациональном государстве "все (все! - Л. А.) языки должны быть языками межнационального общения". Хорошо как образ, но смутно как образ действий. Сколько языков способен выучить средний человек, живущий в нашем "хаосе"? Не логично ли предположить, что практически установится один (ну два, максимум три - как в Швейцарии). Не вследствие "лингвистической экспансии" а в силу лингвистического здравомыслия и ограниченности человеческих возможностей.
      Вовсе не обязательно это должен быть русский. Русскому было не на роду написано "межнациональное общение". Просто исторически так вышло. И русский язык не так уж хорош для такого общения: труден, эмоционально заражаем и в то же время архаичен. Хорош для художественного самовыражения, но не для протоколов и параграфов. Английский, наверное, более практичен в качестве "вездехода"... хотя и это не факт: латынь, может, еще лучше; недаром же эсперантисты во время оно плясали не от английской, а от новолатинской печки. Но я ведь не о том, какой язык станет языком общения на этническом чресполосье. Я о том, что какой-то все равно станет. Потому что иначе всем придется сделаться толмачами. А мы ведь хотим, чтобы человек выращивал еще и помидоры на приусадебном участке и не лез в "стандартные многоэтажки". В Вавилонской башне языки, положим, все равно смешаются. А "при усадьбе" придется уж какой-то один, "межнациональный, освоить плюс к своему кровному.
      Естественно, и "калига", пристроившийся к месту, должен будет местный язык освоить плюс к своему "имперскому", "римскому" (номер Рима не важен; второй, третий или десятый - законы естества едины).
      Это, конечно, верно, что "империи всегда распадаются". Но верно и другое: на месте распавшихся конгломератов и союзов рано или поздно ("всегда") возникают новые. И они опять распадаются. Иначе не пришлось бы присваивать порядковые номера тому или этому Риму. Разумеется, ничто никогда не повторяется в истории точно, а попытки что-либо повторить оборачиваются карикатурой и фарсом, и тогда, по известной формуле, человечество смеясь расстается со своим прошлым. Чтобы в будущем использовать его как точку отсчета или отталкивания. Ощущение того или иного общего культурного контекста все равно неизбежно - для любой нации, хоть трижды титульной, независимой и суверенной. Мы все зависим от контекста, в котором созданы, и все являемся наследниками того общего, что создали мы и что создало нас.
      Если речь о России (и о Российской Империи, и о Советском Союзе), то никакой исходно "чистой" русской субстанции, которая навязала себя племенам и народам, не было - разве что пара варяжских конунгов, спустившихся по Днепру и окрестивших место, до которого доходил в скифские времена знавший Христа палестинский рыбак Андрей, именем своей дружины: "Русью". Не было никакой "прарусской" имперской идеи (если не считать того, что идея "вселенскости" вообще носится в воздухе то в татарском, то в тевтонском, то в славянском исполнении), а то, что называется "Российской империей" и даже просто "русской сверхнацией", усилиями и волей разных племен и народов сложилось, это результат общей драмы и общих попыток выбраться из драмы, а какой национальный ярлык оказался закреплен на "империи": русский, литовский или татарский,- это с точки зрения вечности вопрос почти частный. Я не знаю, какой "ярлык" выдумается для этой общности в будущем, но без общности не выжить никому.
      Хотя, конечно, всякая "общность" драматична по отношению к "малой родине", к историческим корням и национальному (региональному) самоощущению. Грек, живущий в Новороссии будет разрываться душой между Гомером и Пушкиным, а Владикавказ никак не дождется мэра-грека. И это нормально. Осетин, получивший высшее образование в Москве или в Ленинграде, будет раздваиваться чувствами между тем, что ему пришлось получать это образование на неродном языке, и тем, что Осетия так и не закрепилась на европейских высотах. Украинец же будет решать головоломку: если именно Россия когда-то помогла собраться Украине воедино (под имперской эгидой), то как теперь ухитриться сохранить эту часть имперского (и советского) наследия и избавиться от всего прочего?
      И если завтра "более культурная Украина" пошлет в Россию "государственных мужей и деятелей культуры",- что мы сделаем? Да примем как родных. Будем считать, что блестящий экономист, прибывший к нам из Львова, просто продолжает традицию, взращивая свое "яблоко" на наших политических подзолах. Как почитатель Явлинского я, конечно же, претендую на него как на "украинское наследие" и с полной уверенностью его себе "присваиваю". "Странствующий экономист" лучше "солдата", гуляющего по дорогам "империи". Да дороги-то те же самые.
      И калика, может быть, вовсе и не из латыни к нам пожаловал. Может, он из тюркских сфер, где kalyk означает "народ".
      Народы торят дороги друг к другу. По дороге, конечно, может пойти и солдат. А может - "архангельский мужик", учиться в Славяно-греко-латинской академии. А может - горец: учиться в университете "Северной Пальмиры". Варяг пойдет в греки, грек - в варяги. Пойдет не только солдат, но и вероучитель, паломник, просветитель. В башмаках.
      А все - калика.
      НА ЧЬЕЙ СТОРОНЕ?
      Гегемоном Европы будет тот, на чьей стороне окажется Украина.
      Илья Гонимов
      Рванулись "на ту сторону". Прочь от Москвы! Куда угодно: да хоть к Карлу ХII! Только бы от великодержавной русификации. А лучше всего так: Украина - для украинцев! Для тех, кто живет в Украине и говорит по-украински. Модель абсолютно логичная.
      Быстро, однако, бежит время на рубеже тысячелетий. Десяти лет не прошло - стала оббиваться модель о реальность. Разве страну втиснешь в один этнос, в одну мову! Это же страна-мозаика, где "галицийские полонизмы" перекликаются с румыно-венгерскими мелодиями Закарпатья... а русифицированное Левобережье, а "феномен Крыма", а Одесса...
      Хочешь, не хочешь, надо усложнять модель. Пусть же будет независимая Украйна родной матерью всем народам, которых бабка-история поселила тут!
      Слово "мать" побуждает нас вернуться на тысячу лет в прошлое... и тут мы попадаем в ловушку: Киев никогда не был началом "Украины" (каковой тогда еще не существовало ни виртуально, ни реально), он был началом того, что изначально называлось "Русью".
      Очищая исток, некоторые незалежные историки выплескивают с мутной водой мифа и такого замечательного ребенка, как Киевская Русь. "Это химера! - говорят они.- Такого названия не существовало. Как и названия Древняя Русь".
      Что верно, то верно: русичи, жившие на Днепре тысячу лет назад, действительно не называли себя "древними", им это в голову не приходило. Но Русью они себя все-таки считали.
      Далее - две возможные версии. Одна такая: на Киевскую Русь наваливается монстр, невесть как оказавшийся на ее границах. "Псевдо-Рим". Медведь. Насильник. Версия, бывшая в большом ходу десять лет назад, когда Киев освобождался из-под чужого ига.
      Как, однако, имперский медведь завелся в заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах? Что тут свое, а что чужое? Если черниговские дружины идут в брянские леса, они какую идею, какую энергию, какую весть несут на кончиках своих топоров? Киевскую? Русскую? Ах, это одно и то же.
      А если для Х века это одно и то же, то не логично ли предположить (вослед замечательному украинскому публицисту Евгену Маланюку), что естествен следующий шаг Киева - наполнить своим содержанием формирующуюся евразийскую общность, каковая должна была бы стать "собственно украинской империей с доминированием украинского национального духа".
      Уберите слово "украинский", транспонированное сюда из позднейших времен. Вы не находите, что империя таковой и стала, как хотел Маланюк? И это естественно, если учесть, что когда вокруг Кучкова Поля еще бродили медведи, киевские князья уже выдавали дочерей за французских монархов. Да именно через Киев и просвещение пошло в дочернюю державу. И великие имена, составившие славу русской культуры и истории, хранят малоросский колорит. Нравится вам Гоголь или нет - это факт. Украинский ракурс декабризма факт. И то, что уроженцы Украины успешно строили империю,- факт. И когда над Кремлем реяли двуглавые орлы, и когда пятиконечные звезды.
      Александр I мечтал вернуть столицу в Киев. Не потому, надо думать, что он, нехороший человек, собирался додавить гетманов. А потому, что он чувствовал историческую доминанту процесса. Гетманы делали бы то же самое... если бы в свое время имели силы. То есть столица вернулась бы в Киев, и второй Иерусалим воссиял бы не хуже третьего Рима. Переезды столиц вообще дело житейское: из Москвы в Питер и обратно...
      А язык? Ну, а язык, первозданный, коренной, неиспорченный, "переезжая" вслед за его носителями "из Чернигова в Брянск" и далее, то есть взаимодействуя с другими языками (и в значении "племен" тоже), неизбежно при этом обкатывается, уходит от первооснов и, как теперь говорят, "позитивно загрязняется".
      И исток в сравнении с устьем (не говоря уже о море, куда поток впадает), кажется, по неизбежности, "малым". В этом нет ничего странного или обидного. Мала Португалия в сравнении с великой Бразилией; мала Испания на фоне Латинской Америки, Англия - в масштабе Соединенных Штатов. Вытяжной парашют мал. Так что считать самоцелью? Вытяжной парашют не приземлится сам, но без него...
      Становясь великими, народы втягиваются во всемирную драму, они вызывают восхищение и ненависть состязателей. И однако у всякого народа есть святое право выйти из мирового состязания, отойти в сторону, на край, отдав свою энергию тем, кто продолжает нести проклятье великой роли, которую кому-то все равно же придется играть..
      Быть "на краю" - в этом есть своя правда и своя прелесть. Вот картина, нарисованная современным историком Украины. ХVII век. Дерутся державные турки, поляки и русские. Правый берег Днепра усеян белыми костями. И с Правого на Левый через границы "идет поток возов и телег", и за полвека украшается Левобережье "купами аккуратных беленых хаток в вишневых садах, над которыми так сладко тянутся в прозрачном осеннем воздухе щекочущие ноздри дымки свежевыкуренной горилки".
      В добрый же час! Процветай, Слобожанщина! Пусть дымок горилки состязается с крепким духом родимой водки и с ароматом пива.. Да под любым флагом - только бы государственные флаги не стали воинскими стягами. А тогда - увы! - вставать на ту или иную "сторону". И тогда любая сторона будет чужой, и ты в ней - "со стороны" и "на стороне". Прислонись ты хоть к Анкаре, хоть к Вене, хоть к Москве, хоть к Берлину.
      Берлин, кстати, показал во Второй мировой войне ту степень равноправия и партнерства, которую гитлеровцы отвели своим украинским (и прибалтийским) союзникам: они определили их в каратели.
      К материалам украинского номера, на которых я строю свою "геополитическую версию", в этом эссе добавлена только одна фраза. Из моего журналистского опыта. В 1959 году молоденьким корреспондентом "Литературной газеты" я посетил в Донецке (тогда - Сталино) старейшего литератора Илью Гонимова. Для газеты мы поговорили о соцреализме, о дружбе народов и литератур. А потом, не для записи, восьмидесятипятилетний старик сказал мне фразу (смотри эпиграф), от которой я замер и которая занозой сидит под коркой.
      По сей день.
      ...КАВКАЗ
      БОЛЬ ОСТАЕТСЯ, НО ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
      Письмо:
      "Уважаемый Аннинский!
      Я, Ваш давний читатель, хочу высказать Вам нечто нелицеприятное.
      Есть ирония злая, есть ирония добрая, и есть просто ирония. Мне представляется, что Вы просто иронически воспринимаете откровения доверяющихся Вам авторов. Ну, а под иронией Вашей видится простой контекст: "и чего вы дурью маетесь. делать Вам там нечего". В общем, все получилось согласно Вашей же схеме: "Нормальные чувства легли в нормальный контекст". Не хотелось бы, однако, чтобы Вы и впредь руководствовались только иронией, да еще со столь простыми контекстами.