— Это проще всего, — заметил инспектор. — Я уже кое-что выяснил. После встречи с Гербертом девушку проводил мой «хвост». Так что вот тебе первая зацепка — ищи ее в университетской библиотеке. Кстати, зовут ее Кэтрин Кэмпбелл.
      В библиотеку Дженни и отправилась. Тут она после внимательного изучения студентов решила, что по данным Роном приметам подходит девушка в клетчатой юбке и легкой кофточке с отложным воротником. После такого вывода подошла к ее столу и села с журналом в руках напротив.
      Через минуту Дженни спросила:
      — Вы Кэтрин Кэмпбелл?
      Кэтрин вскинула голову. Тогда Пикен быстро добавила:
      — Не надо делать резких движений. Никто не должен догадаться, что мы с вами беседуем.
      — Хорошо, — согласилась Кэтрин, не отрывая глаз от книги. — Я вас слушаю.
      — Меня зовут Дженни. То, что я вам расскажу, возможно, покажется фантастикой, но я прошу поверить мне. Я и мои друзья идем на определенный риск, но у нас нет другого выхода.
      И вкратце Дженни рассказала все, что знала об истории, связанной с открытием профессора Садлера. Кэмпбелл внимательно выслушала ее, ни разу не перебив, не остановив и не задав ни одного вопроса. А когда Пикен закончила монолог, долго молчала, потрясенная услышанным.
      — Переверните страницу, — услышала она наконец голос Дженни. — А то может показаться, что вы заснули за столом.
      Эти слова вывели Кэмпбелл из оцепенения.
      — Послушайте, Дженни, — тихо спросила она, — вы уверены, что Герберт не в команде Мерела?
      — Да. Мои друзья считают, что он абсолютно чист и даже не знает, что в его руках находится ключ к разгадке всей тайны.
      Кэмпбелл еще немного подумала, потом, решившись, произнесла:
      — Я согласна вам помочь. Но что мне надо делать?
      — Необходимо все рассказать Герберту, — сказала Дженни, — и пусть он решает, как поступить. В любом случае можете рассчитывать на моих друзей. Только учтите, что за вами обоими установлено наблюдение. Все ваши телефонные разговоры прослушиваются. Подслушивающее устройство наверняка вмонтировано и в автомобиль Герберта, возможно, в его одежду, обувь, часы. Оно может находиться где угодно. И поэтому вы должны рассказать ему все в такой ситуации и таком месте, где были бы гарантии того, что находитесь с ним «наедине».
      — Та-ак, — в растерянности протянула Кэтрин. — А как я смогу связаться с вами?
      — Встретимся здесь же, в библиотеке. Если появится необходимость срочно сообщить что-либо, запомните телефон. — Дженни назвала номер. — Только будьте очень осторожны, звоните из автомата, установленного на улице. В разговоре не называйте никаких имен. Когда потребуется срочная встреча, вверните в разговор фразу: «Я уже отправила письмо маме». Это значит, что мы с вами встречаемся здесь через два часа. Поняли меня, Кэтрин?
      — Да, поняла, — ответила Кэмпбелл. Потом несколько неуверенно сказала: Мне вдруг пришла в голову мысль, что я вынуждена верить вам на слово и у меня нет гарантий, что вы говорите правду.
      — Ну, а если я говорю неправду, то вам, Кэтрин, ничего не грозит. Не так ли? — с улыбкой парировала Дженни. — Я ведь предлагаю спасти земной шар, а не уничтожить его. Это звучит убедительно?
      — Да, вполне, — согласилась Кэтрин. — Я сказала, не подумав серьезно.
      С этими словами Кэмпбелл собрала книги и направилась к библиотекарю, а затем к выходу. Выйдя в город, сразу спустилась в метро и поехала к Герберту. В квартиру его она вошла взволнованная. Ученый обратил на это внимание. Спросил:
      — Что-нибудь случилось, Кэт?
      — Нет. Я просто устала. Эти экзамены доконают любого человека. Но если ты действительно беспокоишься о моем здоровье и настроении, то сделай доброе дело — устрой пикник, отвези меня куда-нибудь развеяться.
      — Это не проблема! — воскликнул Герберт. И, взяв ключи от машины с книжной полки, закончил: — Поехали!
      Они приехали на небольшой, уютный пляж, спрятанный от людских глаз в уютной бухте и оставленный под надзор влюбленных. Тут Кэтрин предложила:
      — Позагораем?
      — Давай, — согласился Герберт, глядя на тучи, сплошной серой пеленой закрывшие солнце, и улыбаясь причуде Кэтрин.
      Когда они разделись, она внесла еще одно предложение:
      — И часы тоже сними. Я хочу, чтобы нам ничего не напоминало о времени.
      Герберт послушно снял часы, положил их на одежду. Кэтрин оглянулась и произнесла:
      — Мне не нравится это место! Пойдем вон туда, где виднеется маленькая площадка без камней, с желтым песком.
      — Пойдем, — вновь согласился Макклоски. И наклонился, чтобы взять одежду.
      Но Кэмпбелл остановила его:
      — Пусть это барахло валяется здесь. Кто его тронет?! Ну, пошли скорее, а то стемнеет, пока ты пересчитаешь количество оставленных тобой носков.
      На облюбованном ею месте Кэтрин опустилась на песок и тихо сказала:
      — Мне надо с тобой серьезно поговорить.
      — Кэт, — произнес в ответ Герберт, — ты сегодня задаешь мне сплошные загадки. Что же, наконец, произошло?
      — Я не знаю, с чего начать. Это связано с твоей работой.
      — С моей работой? — удивился Макклоски. — Очень интересно. Я тебя слушаю.
      Кэтрин бросила в воду горсть песка. Подождала немного. И начала рассказ. Поведала все, что узнала от Дженни.
      Герберт был потрясен рассказом.
      — Чудовищно! — воскликнул он. — Но все, к сожалению, очень похоже на правду. А если это так…
      Герберт не договорил.
      — Что тогда? — спросила Кэтрин.
      — Они не получат результатов моих опытов.
      — И тогда их проведет и завершит кто-нибудь другой. Так может случиться, Герберт? — задала вопрос Кэтрин.
      — Другой? Трудно сказать. Наверное, кто-то и сможет решить эту задачу. Не такой уж я гений, чтобы на мне оборвалось развитие науки. Но при других кандидатурах потребуется немало времени, чтобы выйти к тем границам, которых я уже достиг.
      — Время-то у них есть, — произнесла Кэтрин. — А вот уходить в сторону не имеет смысла. Ты не сообщишь об итогах, и тогда они убьют тебя, найдут другого ученого, который сумеет завершить опыты.
      — Что же ты предлагаешь? — спросил Герберт.
      — Бороться! Надо каким-то образом перехитрить этих… — от возмущения Кэтрин не закончила фразу. Глаза ее загорелись, каждая черточка дышала негодованием. Она была так хороша в эти мгновения, что Макклоски почувствовал необычайный прилив сил и готовность сразиться с любым врагом.
      — Ты права, Кэтрин, — согласился он. — Мы будем бороться. Только, — в Герберте взял верх трезвый ум ученого, привыкшего тщательно взвешивать поступки и решения, последовательно просчитывать варианты, — надо хорошенько все продумать, потому что любой неверный шаг может стоить нам жизни. Я говорю не только о нас с тобой. Речь идет о всем человечестве.
      Герберт надолго задумался. Кэтрин решила не мешать ему и медленно пропускала струйки песка между пальцами.
      Герберт повторил еще раз:
      — Надо подумать…
      Кэтрин предложила:
      — Поедем в город. И дома ты, может быть, найдешь оптимальный вариант. Только прошу тебя, — тревога зазвучала в ее мелодичном голосе, — ни с кем, даже со мной, не говори о том, что решишь, по телефону. Да и в твоей квартире тоже. Там все прослушивается.
      — Что ты сказала? — обрадовался Герберт. — Прослушивается? Так вот он выход!
      И добавил:
      — Я все решил. Слушай меня внимательно…
      Всю дорогу Герберт молчал. Молчала и Кэтрин. Свой план они обсудили на берегу. Теперь предстояло его осуществить.
      Когда на следующий день Кэт вошла в квартиру Герберта, ее ждал сюрприз — в комнате был празднично сервирован стол, в центре его красовалась бутылка шампанского.
      — Что случилось, Герберт? — удивленно спросила она. — У тебя сегодня внеочередной день рождения?
      — Нет, милая, — ответил Герберт. — Сегодня у меня событие, которое важнее любого дня рождения! Я одержал победу! Так что давай разопьем эту бутылочку шампанского, а завтра я заполню им для тебя целую ванну. Неплохая идея!
      — Я бы искупалась, — заметила Кэтрин. — Но сначала хорошо было бы узнать причину твоей радости.
      — Это большой секрет. Я не имею права говорить о нем. Так что подобных вопросов прошу не задавать.
      — Опять что-то связанное с твоей работой? — деланно возмутилась Кэмпбелл.
      — Кэт, не сердись. Есть строгое предписание не распространяться о том, чем мы заняты на службе, какой бы ничтожной ни казалась информация. Я-то знаю, что мои опыты — сущий пустяк по сравнению с тем, что делается, но и о них я не имею права тебе рассказывать. Лучше выпьем шампанского!
      Они уселись за стол. Герберт откупорил бутылку и провозгласил:
      — За удачу! Сегодня у меня действительно очень радостный день.
      Когда они выпили. Кэтрин снова повела разработанную ими партию.
      — И все же, Герберт… Ты знаешь, как я любопытна. Расскажи мне хоть немножечко о своей тайне.
      — Нельзя, Кэт, — вновь ответил ученый.
      Кэтрин надула губки. И высказала ревнивую догадку:
      — Значит, здесь замешана женщина.
      Ученый рассмеялся.
      — Единственно, кто замешан в моих опытах, это обыкновенные белые мыши!
      — Что же ты с ними сделал, что так этому радуешься?
      — Я научил их жить в непривычных условиях. В условиях, которые для всех других мышей смертельны.
      — Вот как! — удивилась Кэтрин. — И теперь ты будешь приучать людей. Я знаю, этим всегда заканчиваются эксперименты на животных.
      — Сложный вопрос, Кэт. Все будет зависеть от тех или иных особенностей отдельного индивидуума. Во всяком случае, на сегодня только я один знаю принцип дозировки и способ использования моего изобретения. Гордись, милая!
      И он подмигнул ей, показав при этом большой палец. Все, что они планировали высказать для невидимого слушателя, было сказано. Очень скоро выяснилось, что не зря.
      На следующий день с самого утра в лаборатории Герберта появился генерал. С порога спросил.
      — Как дела?
      — Неплохо, — ответил Герберт. — Работа продвигается.
      — В самом деле? — произнес генерал вопросительно. — Прекрасно. Передайте от моего имени вашей девушке, если она у вас есть, что ее избранник талантливый ученый.
      — Девушка есть, — признался Герберт. — И я уже сделал ей предложение.
      — И что она?
      — Согласилась. Только просила не торопить со свадьбой — ей надо закончить университет.
      — Ну что ж, чудесно. Вы наконец-то обзаведетесь семьей. Мужчина должен иметь крепкую семью и делать все для того, чтобы защитить ее от опасностей.
      — Увы, от этого никто не застрахован.
      — Есть люди, в руках которых имеются подобные гарантии.
      — Я им очень завидую.
      — Вы могли бы стать одним из них.
      — Наш разговор о страховом обществе?
      — Об обществе, но не страховом. Скажите, — произнес в раздумье генерал, чего вы ждете от жизни? К чему стремитесь, на что рассчитываете?
      — Я, господин генерал, — ответил Герберт, — больше всего в жизни стремлюсь к покою. Понимаю, что это странно звучит в моих устах, если учесть, сколько мне лет. Но это так.
      — Не самым большим недостатком вы страдаете, — заметил генерал. — Но земля так перенаселена людьми. Полагаю, они никогда не дадут того, к чему вы стремитесь. Хотя я могу предложить желанный покой. Вам, вашим детям, внукам, правнукам. Могу предложить и весь мир, прекрасный, цветущий, в котором ничто не будет грозить ни вам, ни природе — рекам, лесам, горам.
      — Речь идет о билете в рай? — удивленно спросил Герберт.
      — Нет, о пригласительном билете на торжественный вечер. После его завершения мы отправимся на яхту одного великого человека встречать утро новой эры!
      — Я вас не совсем понимаю, господин генерал, — произнес Герберт.
      — Сейчас поймете, — ответил собеседник Макклоски.
      И генерал посвятил Герберта в планы Стэнли Мерела.
      Ученый мастерски разыграл изумление, постепенно переходящее в восторг. А в конце якобы испугался. Спросил:
      — А вдруг кто-нибудь в последний момент даст задний ход, и план рухнет?
      Генерал снисходительно улыбнулся.
      — Пусть это вас не волнует. В организации строгий порядок, и то, что вас беспокоит, исключено.
      Герберт помолчал, затем задал вопрос, который, по его мнению, обязан был задать, чтобы у генерала не осталось каких-либо подозрений на его счет:
      — А за что я удостоен такой чести?
      — Вы правильно сделали, что спросили об этом. Наше общество мало походит на благотворительное. Каждый член его строго функционален. На вас тоже возложена определенная миссия: вы должны будете обеспечить защиту от «пост-радиации».
      — Вы не поверите, господин генерал, но как раз вчера я закончил работу над использованием вакцины на человеке, хотя тут оказалось немало сложностей.
      — Мы знаем об этом — заметил генерал.
      — Но откуда, от кого?
      — Пусть это останется маленьким секретом, — самодовольно улыбнулся генерал. — Кэтрин…
      — Вам известно, как зовут мою девушку?
      — Повторяю, мы знаем все. Так вот, Кэтрин ничего не надо говорить. Когда свершится то, что намечено, у нее просто не будет выбора.
      — А когда это должно произойти? Мне важно знать, чтобы успеть завершить мелкие операции, хотя практически уже все готово для вакцинации людей.
      — Времени осталось очень мало. За два дня вы успеете? Именно через два дня стартует ракетоноситель, который отправит в космос прибор, необходимый для приведения в действие «эффекта Садлера». Привезет его на космодром человек хозяина. И он же должен к 16 часам сообщить об успехе этой части операции в квадрат «С-М-15» собравшимся на яхте. На берегу моря его будет ждать заправленный вертолет. Видите, дорогой друг, насколько я откровенен с вами?
      — Благодарю вас. И позвольте тогда спросить: а что с профессором, господин генерал? Он действительно серьезно болен?
      — Нет, он уже не болен. Его нет в живых. Это ответ на ваш вопрос, что происходит с теми, кто хочет дать задний ход.
      — Я все понял, — тихо произнес Герберт.
      В этот же день, сидя на знакомом пляже, Герберт рассказал все Кэтрин. Дальше она понесла эстафетную палочку к Дженни.
      Кэтрин сразу увидела ее, села рядом, разложила книги и тихо сказала:
      — У нас всё получилось как нельзя лучше. Герберту удалось доказать свою незаменимость. И он получил приглашение на званый вечер. Устройство, приводящее в действие «эффект Садлера», еще не запущено. Ракета стартует через два дня. Что будем делать?
      — Я сейчас отправлюсь посоветоваться с друзьями, — ответила Дженни, через три часа встретимся здесь — познакомлю тебя с их планом.
      Спустя три часа девушки вновь сидели в читальном зале. Со стороны можно было подумать: подружки, готовятся к экзаменам. Но экзамены предстояли очень сложные.
      — Мои друзья, — сказала Дженни, — считают, что мерзавцев надо брать с поличным. Для этого необходимо настигнуть их там, где они будут встречать утро новой эры. Инспектор полагает, что все произойдет на яхте Мерела, куда они, как говорил генерал, и направятся. Во всяком случае, за ними несложно будет проследить. Герберту предлагается провести операцию, которая может стать решающей: он должен вместо вакцины ввести гостям миллиардера снотворное. А Рон и Смит попытаются сорвать планы запуска в космос специального прибора, перехватить того, кто повезет его к месту старта. Потом мои друзья отправятся на помощь к Герберту. И постараются привести за собой «хвост» — одну очень интересную личность.
      — Кого именно?
      — Начальника разведслужбы. Он никак не найдет похитителей Садлера и взял под свой «колпак» Рона и Смита.
      Кэтрин удивленно расширила глаза. А Дженни продолжила:
      — В нужный момент они «попадутся» ему на глаза и… приведут на яхту, где будет намечен сбор будущих жителей земного рая. А там пусть он сам во всем разбирается.
      — План хорош, — оценила Кэтрин. — Но только…
      — Что — «только»? — спросила Дженни.
      — Только я очень боюсь за Герберта, — призналась Кэмпбелл.

ГЛАВА XII