Глава 5

Надо сжечь эти проклятые кассеты! Эмма нажала кнопку, вынула кассету из видеомагнитофона и положила в сумку вместе с другими. Каждый вечер, дрожа от нетерпения, как алкоголик при виде полной бутылки, она тянулась к этим пленкам. Просто безумие какое-то!

Да, конечно, это ненормально. И все же Эмма не могла противиться странной потребности просматривать эти пленки снова и снова. Может, если ей удастся просмотреть их все очень внимательно, во всех подробностях, насмотреться на них, запечатлеть в памяти каждый кадр, возможно, тогда сможет понять, как она не заметила, что мужчина, казавшийся ей воплощением человечности и доброты, – на самом деле безжалостное чудовище. Может, тогда она простит себе свою непростительную слепоту и безоговорочное доверие к этому человеку.

Эмме показалось, будто стены наползают на нее. Не хватало воздуха. Она подошла к окну, распахнула его, перегнулась наружу, упершись руками в подоконник, и жадно вдохнула вечерний воздух. Нет.., не помогает. Недостаточно. Необходимо выйти отсюда, хотя бы на несколько минут. Но.., как же Грейси? Эмма оглянулась на дочь. Та мирно спала на середине кровати, поджав под себя коленки и приподняв задик. Нет, нельзя оставить Грейси без присмотра…

Эмма выскользнула из комнаты, прошла чуть дальше по коридору, постучала в дверь номера "Г". Элвис открыл и остановился на пороге, вопросительно глядя на нее. Не думая о том, что делает, Эмма схватила его руку.

– Элвис, – выдохнула она, – я погибаю, и только вы способны мне помочь.

Он взглянул на нее сверху вниз – щеки пылают, глаза смотрят умоляюще, волосы в беспорядке, роскошная грудь взволнованно вздымается и опускается под сапфировой майкой на тонких бретельках. Элвис замер.

Эмма быстро заговорила, боясь услышать отказ:

– Я понимаю, это чудовищное вмешательство в вашу жизнь. Мы почти не знаем друг друга. Но.., мне необходимо выйти на воздух. Стены душат, нечем дышать. А Грейси крепко спит, я не могу оставить ее одну… Помогите, дорогой…

«Ну вот! А ты что подумал! Ждал, что она скажет, будто умирает от желания и только у тебя одного есть все необходимые причиндалы, чтобы ей помочь? Очнись, Доннелли, иначе выставишь себя на посмешище».

Он высвободил руку.

– Вы хотите, чтобы я посидел с ребенком?

– Пожалуйста, прошу вас. – Эмма ничего не могла прочесть на его бесстрастном лице. Господи, только бы не отказался! – Вам ничего не придется делать. Грейси крепко спит. Вы можете почитать, или посмотреть телевизор.., или что вы там делали, перед тем как я нарушила ваш покой. Дело в том, что она вас любит. Так что, если Грейси проснется, пока меня не будет, и увидит

– вас, она не испугается.., и…

– Хорошо.

– Я сразу подумала о вас, потому что с вами она будет в безопасности… – Голос Эммы затих. – Так вы согласны?

– Ну конечно, почему бы нет. – Элвис пожал широкими плечами под вылинявшей черной майкой. – Подождите, только возьму свою книгу, и я в вашем распоряжении.

Эмма украдкой заглянула в комнату. Раскрытая книга в твердой обложке лежала на подлокотнике кресла. Элвис взял ее, сделал отметку пальцем, обернулся к Эмме.

– Я готов. Вы собрались в «Якорь»?

– В я… А, вы имеете в виду таверну на берегу? Господи, конечно, нет! Кажется, у вас создалось обо мне абсолютно не правильное впечатление, Элвис.

Господи, с какими женщинами ему приходится общаться, если он сразу решил, что она просит его посидеть с ребенком только для того, чтобы сбегать перехватить рюмочку-другую!

– Вы меня не поняли, дорогой. Мне не нужна ни выпивка, ни компания. Только немного свежего воздуха, открытого пространства. Наверное, пойду посижу несколько минут в цветнике.

Именно это Эмма и сделала. Элвис наблюдал за ней в окно. Видел, как она пересекла площадь, поднялась по низеньким каменным ступеням к цветнику и села на скамейку. Теперь Элвису была видна только нижняя часть ее тела. Вот она подняла ногу на скамью, ритмично постукивая другой ногой.

Он отвернулся от окна. Медленно прошелся по комнате, разглядывая разбросанные вещи. Такие.., девичьи. Такие экзотические и чуждые. Хотя, казалось бы, он вырос без отца, с одной только матерью, женщиной до мозга костей. Взгляд его блуждал по этим детским и женским вещам и в конце концов добрался до кровати со спящей девочкой. Жесткие губы Элвиса тронула ласковая улыбка.

Господи, какая прелестная малышка! Лежит под одеялом, как маленький комочек. В этот момент Грейси что-то пробормотала во сне, повернулась на бок. Не просыпаясь, сунула палец в рот, вытянула губы трубочкой, но вскоре снова затихла. Влажный палец выпал изо рта. Ладошка свернулась на подушке. Поколебавшись секунду, Элвис осторожно погладил девочку по шелковистой щеке, раскрасневшейся от сна. Расправил одеяло, хотя в этом не было необходимости, прикрыл девочке плечо.

Что имела в виду ее мать, сказав, что с ним Грейси будет в безопасности? Похоже, она вкладывает в это слово какой-то особый смысл. Может, их безопасности кто-то угрожает? От одной этой мысли кровь застыла у него в жилах. Элвис сел за маленький столик под лампой и попытался читать. Книга хорошая, он наслаждался ею перед тем, как Эмма Сэндс постучала в его дверь. Но теперь Элвису никак не удавалось сосредоточиться.

Эти двое, такие привлекательные и дружелюбные – малышка с ее мокрыми поцелуями и мать с ее великолепным телом, с губами, которые так хочется попробовать, – уже внесли полный разлад в его жизнь. А ведь он приложил столько усилий, чтобы наладить спокойную, размеренную, правильную жизнь, без всяких потрясений. Решившись вернуться на родной остров, Элвис намеревался жить именно так, без бурных событий. Хотя жители Порт-Флэннери и не встретили его с распростертыми объятиями, но по крайней мере между ними установилось мирное сосуществование. Никаких неожиданностей, все так, как он и предполагал. Ему это нравилось.

Откуда же теперь это тревожное ощущение, что его жизнь трещит по швам, что дни поимки пьянчуг и выдачи штрафных талонов для него сочтены?..

Эмма подняла колени и уперлась в них подбородком, устремив задумчивый взгляд на решетку цветника.

По календарю полнолуние должно наступить только завтра ночью, но уже сегодня луна светит так ярко, словно оно уже наступило. Вся идеально ухоженная городская площадь озарена живописным лунным светом. Эмма далее разглядела блестящую монетку в траве.

Глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, она чувствовала, как постепенно уходит напряжение, еще недавно сжимавшее все тело словно стальными путами. Вот то, что ей нужно. Несколько минут без стен, обступавших со всех сторон, и без всяких обязанностей перед кем-либо.

Что же дальше?.. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, надо срочно упаковывать вещи и завтра же ранним утром уезжать отсюда куда глаза глядят. Нигде не останавливаться – в этом их спасение. Да, именно так. Если она надеется ускользнуть от ищеек Гранта, которых он наверняка уже послал в погоню, нельзя останавливаться. Опередить их, двигаться вперед до того, как они ее обнаружат.

Вся беда лишь в том, что ей не хочется уезжать из Порт-Флэннери. Ну не смешно ли! В этом нет совершенно никакого смысла. Эмма с детства привыкла к большим городам с ярко освещенными улицами, с барами и прочими заведениями, открытыми круглые сутки, хотя в последнее время почти не посещала их и не испытывала к этому никакого желания. Маленькие же городки, такие, как этот, Эмма совсем не знала. Лишь изредка проезжала мимо.

С другой стороны, с тех пор как она упаковала вещи и поспешно отправилась в путь вместе с Грейси, многое изменилось. Эмма сама стала другим человеком. Лишь вечерами, сидя в бездействии и тревоге в постоянно смемявшихся номерах бесчисленных отелей, пока Грейси мирно спала, Эмма осознала, какую бездумную, бесцельную жизнь она вела в последние годы. Если не считать обязанностей по отношению к Грейси и ответственности за дочь, Змма плыла по течению без всякой цели, время от времени общаясь с людьми, которых лишь с большой натяжкой можно назвать взрослыми или зрелыми.

Эмма стиснула зубы, сделала несколько глубоких, размеренных вдохов и выдохов. Все это позади. Слава Богу, она наконец повзрослела, этого никто не станет отрицать. Получила чертовски хороший урок и мгновенно повзрослела. Теперь-то Эмма лучше разбирается в себе.., и в своих чувствах. А значит, должна признаться самой себе, что ей здесь нравится. Хотя она и не готова принять несколько провинциальные взгляды на жизнь, которыми руководствуются здешние жители, например Руби, однако сама Руби ей очень нравится. И Клер ей нравится. Эти женщины казались Эмме гораздо более реальными, чем большинство знакомых, появлявшихся и исчезавших из ее жизни без следа в недавнем прошлом. Эти же две женщины стали для нее чем-то вроде.., друзей. Именно это и пугало ее. Дружба с ней наверняка принесет им несчастье. Вместе с тем сама мысль о друзьях – настоящих, не мимолетных знакомствах – успокаивала. Некоторое время Эмма обдумывала такую возможность. Потом ее мысли переключились на работу. С тех пор как она приехала в этот городок, Работа у нее есть почти постоянно, что позволяет не качаться дорожных чеков. А в ее ситуации финансовая сторона, безусловно, имеет большое значение. Однако еще Жнее возможность самой зарабатывать деньги, которую она получила впервые с тех пор, как Грант принял ее в свой дом после ареста Большого Эдди. Можно сказать, удочерил ее.

Теперь же Эмма впервые почувствовала, что значит заниматься каким-то полезным делом. До сих пор она даже не сознавала, что ей этого не хватает. Слишком долго Эмма позволяла Гранту обеспечивать себя. И это целиком ее вина. Одно дело – когда ты несовершеннолетняя. Но после того, как она закончила колледж, этому не могло быть оправдания.

Тем не менее сейчас это уже не так важно. Гораздо важнее решить другое – уезжать или остаться. Пожалуй, все за то, чтобы остаться. Кроме одного «но»: останавливаться где бы то ни было слишком рискованно. О странном влечении к Элвису Доннелли сейчас даже задумываться не стоит. В любом случае на ее решение это никак не может повлиять. Никак.

Стараясь удержать эту мысль в голове, Эмма поспешила в свой номер. С каждым шагом ей как будто становилось легче. Она приняла решение. Возможно, подсознательно Эмма сделала выбор еще до того, как начала серьезно его обдумывать. Но так или иначе, выбор сделан. Она остается. По крайней мере на ближайшее время. Эмме понравилось, будто она освободилась от каких-то пут.

Со счастливой улыбкой она вбежала в комнату, кинулась к Элвису. Не задумываясь, приподняла обеими руками его голову и чмокнула в губы.

– Спасибо большое, – прошептала Эмма и снова поцеловала его.

В следующий момент, сама не заметив, как это получилось, она оказалась у него на коленях. Рука с протезом мелькнула как молния, мгновенно очутилась за поясом ее джинсов, крепко прижала ее к напрягшемуся телу. Другая рука оказалась у нее в волосах. И тут же Элвис отстранил ее.

Эмма смотрела на него, не зная, что делать дальше, проклиная себя за свою всегдашнюю импульсивность. Такой у нее несчастный характер – всегда она сначала делает, а потом уже думает. Боясь, как бы губы не задрожали – тогда она будет выглядеть совсем глупо, – Эмма прикусила пухлую нижнюю губу. Из глубины груди Элвиса вырвался странный звук, похожий на глухой рык. Голова его рванулась вперед. Эмма испуганно откинула голову назад, нижняя губа с громким чмокающим звуком вырвалась изо рта. Элвис впился в нее зубами. Замер на несколько секунд, тяжело и шумно дыша, прикрыв сверкающие голубые глаза тяжелыми веками, продолжая тесно прижимать ее к себе, так что она физически почувствовала, как он возбужден. Потом, не спуская глаз с Эммы, легонько царапнул зубами ее нижнюю губу, вобрал ее своими губами, начал сосать, сначала нежно, потом все сильнее. Эмма задохнулась, громко прошептала что-то, впилась ногтями в его мускулистые руки. Чуть сдвинулась, прижалась влагалищем к его напрягшемуся твердому члену под ширинкой джинсов, теснее обвила Элвиса бедрами.

Эмма действительно всегда подчинялась первому импульсу, не задумываясь. Так и на этот раз: легким поцелуем в губы несколько минут назад она только хотела выразить благодарность за то, что Элвис без лишних слов огласился посидеть с Грейси, за его сдержанность и компетентность во всем, за то, что в его присутствии Эмма снова почувствовала себя женщиной, женственной, чего не случалось уже давно. Однако теперь все это куда-то улетучилось. Она вся вжалась в Элвиса, в его грудь, подняла руку, дотронулась кончиками пальцев до шрама на его лице. Она терлась грудью о его твердую грудь, вся извивалась, изгибалась, ощущая болезненную пульсацию в паху. Эта пульсация, казалось, руководила всеми ее действиями и становилась все сильнее с каждым ударом сердца.

А потом.., руку Эммы оторвали от его лица с такой силой, что она едва не упала. Протез рванулся, оттолкнул ее. Теперь она сидела, выпрямившись на коленях у Элвиса, с ужасом глядя на него и не понимая, откуда эта ярость на его лице.

– Так вот в какие игры ты играешь. Ты, значит, из этих?

Эмма с недоумением моргнула.

– Из каких «этих»?

Элвис резко встряхнул ее. Она не понимала выражение его лица. Там столько всего смешалось… Ярость, вожделение.., отвращение. И.., боль?

– Ты, значит, из тех женщин, которые западают на уродов, так? Господи, как же я сразу не догадался! Уж слишком ты выглядела хорошей. Таких не бывает. Ну что, тебе нравятся шрамы? Тогда подожди, увидишь, что я могу тебе сделать своей культей.

Эмма дернулась, как будто ее хлестнули плетью, и посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Боже… Но это.., это же…

– Что? Точно? Верно я тебя вычислил?

– Это просто ненормально… Ты больной.

Она попыталась сползти с его колен. Элвис удержал ее без особых усилий.

– Да будет тебе! Уж передо мной могла бы не притворяться. Давай по крайней мере будем честными друг с другом.

– Ну давай, давай будем честными. Да ты хоть знаешь, что с ней делать, с честностью? – Эмма попыталась отодвинуться подальше, все еще не в силах поверить, что он мог такое сказать. – Отпустите меня!

Элвис пробормотал какую-то непристойность. Убрал руки с ее тела, демонстративно развел их в стороны. Эмма встала на ноги под его презрительным взглядом.

– Хоть бы уж не притворялась. Надо отдать тебе должное, куколка, ты хитрее многих. И твой маленький божок ведет себя не так открыто. – Он покачал головой. – Хотя я мог бы догадаться – по ребенку.

– По ребенку?! – Эмма замерла. Мурашки пробежали у нее по телу. – Вы имеете в виду Грейси?!

– А что, у тебя есть другой ребенок? – презрительно усмехнулся он. – Конечно, Грейси. Ее не испугало мое уродство. Как же я не догадался, что я не первый из таких вот увечных, которого она увидела. Ты, наверное, часто с такими трахалась, так что она к таким привыкла.

– Ах ты, сукин сын! – Эмма с размаха ударила его по голове. – Проклятый, извращенный сукин…

Элвис ухватил ее за руки, зажал кисти здоровой рукой и так сильно дернул, что она снова упала к нему на колени.

– Прекрати это! – процедил он сквозь зубы. – Если ты думаешь, что я буду сидеть тут и ждать, пока ты снова меня ударишь, ошибаешься, сестренка. Я могу упечь тебя в тюрьму за нападение на полицейского, черт побери!

Эмма боднула его головой в горло. Прежде чем он Успел оправиться от удара, последовал очередной, на этот раз в подбородок, с такой силой, что его зубы громко лязгнули. Черт, если бы язык в этот момент находился между зубами, то превратился бы в отбивную.

К несчастью для Эммы, ее собственная голова тоже сильно пострадала от столкновения с его крепкой челюстью. В глазах потемнело. Предупреждая очередной удар, Элвис запустил свой крючкообразный протез в волосы Эммы, дернул ее голову назад с такой силой, что шею пронзила резкая боль. К горлу подступила тошнота, глаза наполнились слезами. Однако она заговорила, глядя ему прямо в глаза:

– Меня вы можете поливать грязью сколько вам заблагорассудится, шериф. Но не касайтесь своим грязным языком моего ребенка, иначе, клянусь, вы пожалеете о том, что родились на свет. – Эмма сглотнула слюну, пытаясь избавиться от тошноты, пронзила Элвиса холодным взглядом. – Не знаю почему, но Грейси вас полюбила. Уж конечно, не за вашу доброжелательную натуру, но она вас любит. Если вы ее хоть чем-нибудь обидите, мистер Доннелли, я убью вас на месте.

При том, что она была на восемь дюймов ниже Элвиса и весила вдвое меньше, да еще в плену его крепкой хватки, такая угроза прозвучала несерьезно. Но не для Доннелли. Он поверил. Отпустил ее волосы. Внимательно всмотрелся в лицо.

Кажется, он здорово ошибся, не правильно понял ее. Сейчас Элвис видел, что Эмма оскорблена, И не потому, что ее уличили в каком-то извращении, которое она пыталась скрыть. Нет. Вначале Эмма даже не поняла, в чем он ее подозревает. Он обвинил ее.., обвинил ее ребенка… Ах, черт! Что же ему теперь сказать?.. Элвис не привык ошибаться. Не привык, чтобы его уличали в несправедливости. Наоборот, это к нему всегда бывали несправедливы. Просто.., когда он почувствовал, что Эмма прижимается к нему – как в самых его необузданных фантазиях, – и потом, когда она погладила его шрам, так, как будто это какой-то дурацкий талисман… Элвис словно спятил. Просто вышел из себя, и все тут.

Справедливости ради следует сказать, что он действительно несколько раз сталкивался с женщинами, сходившими с ума от шрамов, ампутированных конечностей и прочего. Чем тяжелее увечье, тем больше они сходили с ума. А подобные случаи трудно забыть. Что они от него требовали, эти женщины!.. При одном воспоминании об этом возвращалось ощущение опустошенности и тошноты. Поэтому, когда ему показалось, что и Эмма тоже…

– Прошу прощения, – пробормотал он.

Поздно. И неубедительно. Эмма пристально смотрела на него, покусывая нижнюю губу. Господи, зачем она это делает! Она его с ума сведет! Но не это главное. С гормонами своими он как-нибудь справится, не привыкать. Элвис внезапно осознал, что больше всего хочет вернуть уважение этой женщины. Ее обычно теплые и приветливые карие глаза сейчас смотрели холодно и отстранение. В первый раз с тех пор, как он увидел Эмму в гараже Билла, взгляд ее не выражал обычного дружелюбия. Ни капли теплоты. До этого момента Элвис даже не сознавал, как ценно для него ее дружелюбное, уважительное отношение. Понял это, лишь когда оно исчезло.

Даже гнев оставил ее.

– Отпустите меня.

Она произнесла это холодным тоном, с легкой ноткой отвращения. Элвис почувствовал, что его списали со счетов. Он отпустил ее. Эмма поднялась на ноги, быстро отошла от него. Ах, черт, как же это все так получилось! И как сделать, чтобы она поняла…

– Эмма, послушай.., я…

– Мамочка…

Оба замерли. Потом одновременно обернулись к кровати.

Грейси высвободилась из-под одеяла, села на кровати. Зевнула. Откинула светлые кудряшки с раскрасневшихся от сна щек. Эмма кинулась к кровати. Склонилась над дочерью.

– Ты почему не спишь, моя сладкая?

– Мне что-то посвышалось. – Она разглядела Элвиса за спиной матери.

– Пливет, шелиф.

– Привет, маленькая.

– Мне уже тли, вы же знаете.

Она сонно улыбнулась ему. Без возражений позволила матери уложить ее обратно под одеяло и через несколько секунд уже крепко спала.

– Почему она все время это повторяет?

Элвис растерянно смотрел на Эмму, которая прошла к двери и демонстративно открыла ее.

– Потому что ей исполнилось три только в прошлом месяце и она очень этим гордится. Спасибо, что присмотрели за ней.

– Эмма, мне действительно очень…

– Спокойной ночи, шериф.

– Но послушай, пожалуйста, я хочу объяснить…

– Спокойной ночи.

Элвис сам не понял, как очутился за порогом. Дверь перед ним захлопнулась. Он в отчаянии смотрел на закрытую дверь. Черт, черт, черт! Как же это все получилось!

Прозвучал зуммер переговорного устройства. Грант Вудард поднял глаза от бумаг, раздраженно взглянул на телефон. Пометил ногтем какое-то место на листке, лежавшем перед ним. Нажал на кнопку селектора.

– Да, Роза.

– Извините, что беспокою вас, мистер Вудард. Вы сами сказали, чтобы я соединила вас с мистером Хэккетом, как только он позвонит.

Грант выпрямился.

– Верно.

– Он на проводе, сэр.

– Благодарю вас, Роза.

Не дав ей договорить, он тут же нажал другую кнопку.

– Ну что у вас, Хэккет? Вы нашли ее?

– Кажется, да. Правда, стопроцентной уверенности у меня нет, пока я сам еще раз не проверю. Есть такой городок Порт-Флэннери, на небольшом островке в штате Вашингтон. Кажется, она там. Прежде чем отправиться туда, я решил связаться с вами, босс, и получить указания, как мне себя с ней вести, если она действительно окажется там. Городок небольшой, поэтому есть риск, что она услышит обо мне и о том, что я ею интересуюсь. Не хотелось бы, чтобы она сбежала.

Несколько секунд Грант Вудард смотрел на портрет Эммы и Грейси в затейливой золоченой рамке, стоявший на углу письменного стола.

– Вы уверены, что сможете выяснить, там ли она, не привлекая к себе внимания?

– Да. Думаю, это не составит большой проблемы, если я не стану торопиться, а буду действовать осторожно и не задавать прямых вопросов. Но что дальше, сэр? Если она окажется там, что мне делать? Хотите, чтобы я привез ее домой?

– Нет. Пока не нужно. – Грант нетерпеливо постукивал ручкой по столу. – Мне надо серьезно подумать над этим. Удостоверьтесь, там ли она, и сразу же сообщите мне.

– Держу пари, вы Эмма Сэндс. Так ведь? А я Надин Доннелли. Мамочка нашего шерифа.

Эмма подняла глаза от дымящейся чашки с кофе и газеты «Сиэтл пост интеллидженсер». Газета прибывала на Флэннери каждое утро с первым паромом, без пятнадцати семь.

У ее столика стояла женщина с хитроватой улыбкой на губах. Ярко и по-молодежному одетая, с распущенными черными волосами и сверкающими голубыми глазами, на первый взгляд она казалась не старше сорока лет. Однако при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что женщине ближе к пятидесяти, но очень моложава. Либо тщательно следит за собой, либо родила Элвиса, едва выйдя из подросткового возраста.

Элвис… О Господи! Эмма выпрямилась, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо. Не будет она краснеть! Не будет, черт возьми! Они ведь толком и не поцеловались.

«Ну как же, – одернула она себя. – А кто терся о его тело, как безумная? Это что, не считается? Не поцеловались! И что ты после этого за мать! Даже не вспомнила о том, что Грейси тут же, в комнате».

Эмма смущенно откашлялась.

– Да, мэм. А это моя дочь, Грейси. – Она оглянулась, чтобы представить дочь, однако не увидела ее рядом. – Ну не важно, она где-то здесь.

– Я здесь, мамочка! – Грейси выползла из-под стола, громыхая ведерком с камушками и ракушками. – Пливет! Я Глейси Сэндс. Мне тли года.

– Прошу вас, – прервала девочку Надин, глядя на Эмму, – не надо этих «мэм». Называйте меня Надин. – Она перевела взгляд на Грейси. – Извини, куколка, я тебя прервала. Можно присесть? – снова обернулась она к Эмме.

– Да.., пожалуйста.

– Значит, тебе три годика? – Ничуть не смущаясь тем, что нарушила уединение незнакомых людей, Надин пододвинула стул, уселась и изучающе посмотрела на Грейси. – Пожалуй, возраст достаточный для того, чтобы стать куколкой Элвиса.

– Я люблю кукой. – Склонив голову набок, Грейси с любопытством смотрела на новую знакомую. – А что такое «кукойка Эйвиса»?

– Я про Элвиса Пресли. Короля рока.

Грейси смотрела на нее с улыбкой, явно не понимая, о чем речь.

– Только не говори мне, что ты о нем ничего не слышала! – Надин с упреком взглянула на Эмму. – Я вижу, вы пренебрегаете воспитанием ребенка.

Эмма с улыбкой пожала плечами, в чисто французском стиле:

– Мне нечего на это ответить.

Надин осуждающе покачала головой. Снова переключив внимание на Грейси, она заговорила торжественным тоном:

– Элвис Пресли – король рок-н-ролла, моя крошка. Он создал музыку, которой мы восхищаемся и сегодня. Но… – горестно вздохнула она, – он слишком рано умер. Трагическая кончина.

Глава 6

Надин подняла взгляд на Эмму.

– Четвертого июля я отправляюсь в Мемфис. Мы едем с одним моим другом. Сначала посмотрим местные достопримечательности, а потом, конечно, на родину короля. Правда, на церемонию поминовения мы не сможем попасть.

– Помино.. – Эмма тут же оборвала себя. Ни о чем не спрашивать! – Как жаль, миссис Доннелли. Это, наверное, большое разочарование для вас. Но в остальном ваше путешествие обещает быть.., приятным.

Эмма вдохнула пряный аромат духов, обволакивавший Надин. Обернулась к дочери.

– Миссис Доннелли – мама шерифа, мой ангел.

– Я знаю. Я свышава.

Грейси вспрыгнула на колени к матери. Чмокнула ее влажными губами в щеку.

– А это моя мамочка.

– Эмма, прошу вас, – снова повторила Надин, – не надо этих «миссис Доннелли». Просто Надин.

– Мама! Ты что здесь делаешь?

Обе женщины вскинули глаза. К столику подошел Элвис, глядя на мать так, словно не верил своим глазам. Какого черта она здесь делает? О чем разговаривает с Эммой?

Заметив слегка затуманенный взгляд Эммы, он сразу понял, о чем у них шел разговор. Элвис Пресли! Снова Элвис Пресли! Черт побери!

– Элвис! Привет, моя радость. Я тут рассказывала малышке Грейси о нашем короле рока. Можешь себе представить, она ничего о нем не слышала!

Не выпуская шею матери, Грейси развернулась и несколько раз подпрыгнула у нее на коленях.

– Пливет, шелиф! А ваша мама говолит, что вы коволь.., как это…

Воцарилась полная тишина. Потом губы Элвиса расплылись в широкой добродушной ухмылке. Он подхватил Грейси на руки и прошелся с ней тустепом вокруг столика. Крутанулся на каблуках. Вцепившись в его плечи, Грейси задохнулась от смеха. Он расхохотался вместе с ней.

Неподалеку от них, за столиком номер пять, Руби изумленно застыла с кофейником в руке. Две домохозяйки, которым она собиралась налить кофе, раскрыв рты, уставились на шерифа. Двое фермеров за стойкой положили вилки к не мигая глядели на Доннелли.

Эмма почувствовала себя так, словно получила удар ниже пояса. Она уже поняла, что накануне вечером среагировала слишком сильно. Если вспомнить его слова, можно сделать вывод, что он в своей жизни повидал такое, что ей даже трудно вообразить. По-видимому, у Элвиса были причины заподозрить ее. По крайней мере у него, вероятно, есть оправдание для этого. Поэтому к моменту их сегодняшней встречи Эмма почти созрела для того, чтобы простить Элвиса. Возможно, они и не станут лучшими друзьями, но могут вести себя как нормальные, цивилизованные люди.

Однако того, что произошло сейчас, она никак не ожидала. Элвис хохочет и танцует с ее дочерью! Эмму словно пригвоздили к месту.

– Да нет, Грейси, малышка, ты не правильно поняла. Мой Элвис получил свое имя в честь короля рока. Король – это Элвис Пресли, а не Элвис Доннелли. Понимаешь? Он король рок-н-ролла, а не…

– Ну хватит, ма. Отдохни. Ей всего три года. Ее это не…

Грейси одарила его сияющей улыбкой:

– Мне тли года, ты знаешь.

Элвис ответил ей нежнейшей улыбкой.

– Знаю, радость моя. Ты уже совсем большая девочка.

Эмма растерянно смотрела на них. Господи… Что же это происходит? Неужели она влюбилась? Нет, этого не может быть! В ее жизни и без того все перепутано.

– Я нашел ее, босс.

Грант поставил стакан с виски на подлокотник кожаного кресла, выпрямился и вытолкнул из-под ног скамеечку, отчего ступни резко ударились об пол.

– Рассказывай.

Нетерпеливо постукивая кольцом о хрустальный стакан с виски, он напряженно слушал подробный рассказ о жизни Эммы в Порт-Флэннери.

Когда Хэккет закончил, наступила полная тишина, нарушаемая лишь ритмичным постукиванием кольца о хрусталь. На другом конце провода откашлялись.