Моряк - Скрытой камерой

– Тебя что-то беспокоит?

– Билл Герц умер прошлой ночью.

– Ты шутишь!

– Если бы. Его адвокат только вчера добился для него освобождения, под честное слово, без залога, и вот сегодня…

– Под честное слово?

– Да, существует такая форма. Это было первое преступление Билла, и, по мнению судьи, не слишком тяжкое, хотя мы с тобой думаем иначе. Короче, вчера адвокат добился для него освобождения, сегодня утром пришел к нему, чтобы сообщить об этом, и застал Билла мертвым. – Элвис порывисто обнял ее. – Господи, Эм!

* * *

– Отчего он умер, Элвис? Он же еще не старый. Сколько ему было – сорок, сорок пять?

– Сорок три. Похоже на сердечный приступ, закупорку сосудов или что-то в этом роде. Точно выяснится после вскрытия. Тело отправят в Сиэтл четырехчасовым паромом. О Господи, Эм… – Элвис потерся щекой о ее грудь. – Ты ведь знаешь, я сам готов был свернуть ему шею. Но скажу тебе честно, эта новость меня подкосила. Одно дело – желать кому-то смерти или думать, будто желаешь этого в приступе ярости, и совсем другое – увидеть человека мертвым.

– Я понимаю тебя. Это настоящий шок.

– Да… – Элвис вздохнул. – Да, ты права.

В пятницу Эмма повезла Грейси в больницу снимать швы. В этот день, похоже, все население Порт-Флэннери собралось поблизости и все умирали от желания поговорить с Эммой о внезапной кончине Билла Герца и о том, как это повлияло на нее и Грейси. Многозначительно кивнув в сторону дочери, Эмма предотвратила расспросы персонала поликлиники. Однако с местными жителями, остановившими ее по дороге к машине, этот номер не прошел. «Наверное, – подумала она, – люди всегда испытывают желание поговорить о чьей-либо неожиданной смерти». Эмма не рассказала Грейси ни о том, что Билл Герц бросил камень к ним в окно тогда вечером, ни о его скоропостижной кончине – и не хотела говорить об этом сейчас. Да и как можно рассказать о таком трехлетнему ребенку, когда сама Эмма была потрясена случившимся!

Не зная, как отделаться от навязчивого любопытства встречных, Эмма позволила Грейси отойти чуть дальше, чем обычно, чтобы дочь не слышала ее, а затем заявила столпившимся людям, что не хочет обсуждать эту тему при ребенке. Отделавшись от любопытных горожан, она направилась к дочери.., и замерла, увидев ее.

– Мама! Мамочка! Посмотли! Смотли, кто плиехал на нашу свадьбу! Дедушка! Дедушка плиехал!

Безупречно одетый, в дорогом летнем сером костюме и ослепительно белой рубашке, Грант Вудард стоял у открытой дверцы сверкающего черного «линкольна», держа Грейси на руках. Крепко обнимая его за шею, девочка сияла от счастья.

Губы Гранта изогнулись в улыбке, однако глаза, обращенные на Эмму, были холодны как лед. Он окинул ее внимательным взглядом.

– Садись в машину, Эмма.

Эти слова звучали как дружеское предложение, однако Эмма, хорошо знавшая Гранта, безошибочно поняла, что на самом деле это приказ.

Глава 19

Нет. Не сядет она в его машину. Ни за что. Здесь, на улице, среди людей, у них с Грейси есть надежда на спасение. О том же, что произойдет, если она подчинится его приказу, лучше даже не думать.

Эмма скрестила руки на груди и, прищурившись, посмотрела на него.

– Нет, Грант. Давайте лучше зайдем к Руби, выпьем по чашке кофе и поговорим.

«Пошлю кого-нибудь за Элвисом…»

– Да-да, дедушка, пойдем учше к Уби! – Грейси завертелась у Гранта на руках, сгорая от нетерпения похвастать дедушкой перед своими друзьями. Крепче обняла его. – Она тебе понавится.

Грант между тем вел себя так, словно ни та ни другая ничего не говорили. Оставив дверцу со стороны водительского места открытой, он сел на пассажирское сиденье и пристегнулся, не спуская Грейси с рук. Закрыв дверцу со своей стороны, нажал на кнопку замка, выглянул и обратился к Эмме:

– Ты поведешь машину.

– Ну дедушка… – запротестовала девочка.

– Хватит, Грейси!

Грант произнес это таким повелительным тоном, что малышка сникла и ее оживление моментально исчезло.

Эмма села за руль. Господи, как же это получилось… Как получилось, что она проявила такую беспечность?! Ведь Элвис предупредил ее, чтобы предостерегла Грейси насчет «дедушки». Эмма и собиралась это сделать, но из-за множества хлопот совсем упустила из виду. Просто вылетело из головы. И вот теперь… Теперь поздно. Все поздно.

Включив зажигание, она обернулась к Вударду:

– Куда ехать?

Он задумался. Надо бы ехать к парому и убираться отсюда как можно скорее. У него здесь нет ни той власти, ни тех связей, что в Новом Орлеане. Однако разговоры об этом чертовом шерифе Элвисе Доннелли и предстоящей свадьбе вывели Гранта из себя. Он не мог дожидаться, пока они окажутся вдали от острова. Ему не терпелось выразить Эмме неудовольствие сейчас же. Кроме того, хотя он сейчас и не там, где все подвластно ему, могущество у него все равно есть. Как всегда.

Сколько помнил Грант, он всегда обладал властью.

Когда-то, много лет назад, Грант работал в борделе, развлекал высокопоставленных извращенцев. Он возвращался к тем временам только для того, чтобы лишний раз прочувствовать, каких вершин достиг с тех пор, как укокошил мадам, хозяйку того борделя, и занял ее место. После этого могущество Гранта постоянно укреплялось. Сознание полной вседозволенности вошло в его плоть и кровь. Теперь он уже не представлял себе, что ему, Гранту Вударду, кто-нибудь может в чем-то воспрепятствовать. Он, Грант Вудард, не должен ждать чьего-то позволения. Нет. Он всегда получает то, что хочет, и немедленно. Этого никакому однорукому уроду-шерифу с обезображенным лицом и жестяным значком на груди никогда не изменить.

Грант велел Эмме ехать из города.

Клер вышла из кабинета гинеколога словно во сне. Беременна… Она беременна!

А собственно, что тут удивительного? С того дня, когда Сэм бросил курить, они с ним занимались этим так, будто хотели наверстать упущенное за год. И вовсе не думали о предосторожностях. Так почему ее сейчас так сразила эта новость? Непонятно. И все же Клер была сражена.

Что скажет Сэм… Вот о чем надо подумать. Клер села в свою раскалившуюся на солнце машину и несколько минут неподвижно смотрела в пространство, не закрывая дверцу. Что скажет Сэм… Она ведь и сама пока не знает, как относится к этой новости. Она все еще скорбит по Эвану. Это никуда не ушло. Напротив, мысль о новом ребенке лишь обострила чувство утраты, тоску по погибшему сыну. И еще.., ее охватил ужас. Что, если и с этим ребенком что-нибудь случится? Она не перенесет. Даже поддержка Сэма не поможет.

И все же… Где-то в глубине существа Клер вспыхнула радость, готовая вот-вот выплеснуться наружу. Она беременна!

По вискам потекли струйки пота. Очнувшись от приятных размышлений, Клер захлопнула дверцу машины, включила мотор, выехала с парковочной площадки и оглядела улицу. Что же делать.., что делать… Ехать в магазин, рассказать Сэму? Или отправиться домой и приготовить праздничный ужин? Губы ее сами собой изогнулись в улыбке.

Словно в полудреме, Клер бросила взгляд налево и увидела элегантно одетого седовласого незнакомца, державшего на руках Грейси. Улыбка исчезла с ее лица. Она заметила, как он сел вместе с ребенком в сверкающий черный лимузин с затемненными стеклами. Не упустила из виду и того, что он не выпускает из рук Грейси и не дает ей спрыгнуть с его колен. И тут взгляд Клер упал на Эмму. Та неловкими шагами, на негнущихся ногах, утратив всю свою грацию, подошла к машине, села за руль и захлопнула дверцу. Все трое скрылись за темными стеклами.

Господи… Побледнев, Клер мертвой хваткой вцепилась в руль и попыталась овладеть собой. Это наверняка и есть Грант Вудард. Эмма рассказывала о нем. Конечно, не все, но достаточно для того, чтобы Клер поняла: Эмма и Грейси сейчас в серьезной опасности.

Клер вывела машину на улицу. «Линкольн» промчался мимо. Она последовала за ним до перекрестка и только тут осознала свою ошибку. Господи, что же это она делает? Надо было ехать в управление шерифа, сказать Элвису, Бену или кому-нибудь еще. Из города ведут всего две основные дороги. Шериф или кто-нибудь из его помощников без труда перехватили бы «линкольн», если бы она, Клер, подумала, вместо того чтобы слепо подчиняться инстинкту. А теперь поздно поворачивать назад. Здесь, за городом, слишком много ответвлений. Здесь ничего не стоит скрыться.

Она продолжала следовать за машиной, надеясь на то, что враг не заметит ее, и кляня себя за то, что высокомерно отказалась от предложения Сэма поставить в машине радиотелефон.

Элвис вошел в полицейское управление.

– Элвис, – помахала ему рукой Сэнди, – тут Дэнни Уайт оставил для тебя сообщение. Тот «линкольн», о котором он говорил тебе вчера.., его хозяин снова купил билет на остров, на сегодня, на двенадцатичасовой паром.

– Спасибо, Сэнди. – Элвис ловко захватил своим металлическим крючком розовый листок бумаги. Внимательно изучив его, он обернулся к дежурной:

– Свяжись с тем, кто сегодня на дежурстве…

– Джордж, – сообщила Сэнди.

– …и скажи, чтобы глаз с него не спускал. Вот номер машины. Если он обнаружит ее, пусть позвонит немедленно. Мы тогда решим, что делать.

Элвис еще раньше дал знать работникам парома, что его интересуют все, прибывающие на остров в автомобилях, взятых напрокат. Таких, по сообщению билетера, за последние два дня оказалось трое. Но пока лишь черный «линкольн» с затемненными стеклами появился снова. Элвис бросил взгляд на груду бумаг, громоздившихся на столе. Надо бы заняться ими наконец. Однако вместо этого он позвонил домой. У малышки, наверное, уже сняли швы, и они вернулись. Надо просто проверить, убедиться, что все в порядке.

Телефон звонил и звонил без ответа. Элвис почувствовал нестерпимый зуд в ампутированной кисти руки. Бесплодно пытаясь унять зуд, потер о джинсы то место, где подсоединялся протез. Ну и что же, что они не отвечают? Ничего страшного в этом нет. Наверняка Эм сейчас носится по острову в поисках необходимых мелочей для свадьбы. При этой мысли мышцы шеи словно сжались в тугие узлы. Элвис начал было массировать шею, но тут же отказался от этого и переключился на ампутированную руку, все еще нестерпимо зудевшую. Он почти не помогает Эмме… Хотя сам настоял на настоящей свадьбе. Эм предпочла бы тихое, скромное бракосочетание у мирового судьи, но Элвис и слышать об этом не хотел.

Губы его изогнулись в улыбке. Какого черта! Он ни о чем не жалеет. По правде говоря, ему до смерти хотелось увидеть Эмму в подвенечном наряде. Она ведь и есть невеста. Его невеста.

Стараясь забыть о фантомном зуде, Элвис еще раз усмехнулся своим мыслям и занялся бумагами.

Через десять минут его занятия прервал напряженный голос Сэнди. Сорвав наушники, она вскочила.

– Элвис, только что позвонила твоя мать. Кажется, случилась беда.

Клер проехала мимо дома Надин Доннелли. Нет, так нельзя. Надо предпринять что-то более конструктивное, чем просто следовать за ними. Конечно, так она не теряет их из виду, но что это даст, если не попросить о помощи? Нажав на тормоза, Клер повернула назад, на подъездную дорожку, остановила машину, взбежала на крыльцо и застучала в дверь. В гостиной слышалась музыка песни Элвиса Пресли «Люби меня нежно и сладко». Клер заколотила сильнее.

– Надин! – Она приложила руки ко рту рупором. – Надин!

– Иду, иду. Что за спешка? – Надин распахнула входную дверь. – Боже правый! Клер Мэкки!

Клер схватила ее руку.

– Позвоните Элвису. Немедленно. Скажите, что Грант Вудард захватил Эмму и Грейси. Это очень важно, Надин! – Та смотрела на нее открыв рот. – Они в опасности. Сообщите, что я следую за ними, если еще не упустила их. У меня в машине есть четыре или пять сигнальных ракет. Я поставлю их в тех местах, где они будут сворачивать. – Клер сжала руку Надин. – Вы поняли?

Надин моргнула.

– Грант Вудард. Эмма с ребенком. Сигнальные ракеты на поворотах.

Клер выпустила руку Надин. Увидев, как та прошла к телефону, висевшему на стене в кухне, Клер помчалась к машине. Господи, только бы не потерять их из виду. Только бы не упустить.

«Где ты, Клер? Куда же ты исчезла?» Эмма чуть отпустила педаль и бросила осторожный взгляд в зеркало заднего обзора.

Она заметила, что Клер следует за ними с того самого момента, когда они выехали с парковочной площадки. Но знает ли Клер, что они с Грейси в этой машине? Эмма не смела даже надеяться на то, что Клер поедет за ними за пределы города. Лучше не питать надежд, чем испытывать боль оттого, что они разбиваются вдребезги – эту истину она хорошо усвоила. Однако когда Эмма, по настоянию Гранта, свернула с главной магистрали на Эмери-роуд, Клер направилась за ними и дальше шла «в хвосте», следуя лучшим традициям теледетективов. Значит, она поняла… Слава Богу! Слава Богу! Эмма с благодарностью подумала о теледетективах. Неизвестно, правда; чем и как Клер поможет им с Грейси, но все же ее близость ободряла. Они не одни.

Поведение Гранта так отличалось от обычного, что напряжение в машине стало почти физически осязаемым. Грейси вначале беспечно болтала, но в конце концов и она умолкла, сунула палец в рот и не спускала встревоженных темных глаз с матери. Эмма попыталась улыбнуться – лишь для того, чтобы приободрить ее. Грейси, не вынимая палец изо рта, радостно улыбнулась в ответ. Господи, как мало надо, чтобы ребенок вновь почувствовал себя счастливым…

Однако в следующий момент Эмма горько пожалела об этом. Грейси вынула палец изо рта и вскинула глаза на Гранта.

– Дедушка, а у меня скоо будет новый папа. – Видимо, она ничуть не сомневалась в том, что для него это такая же захватывающая новость, как и для нее. Возможно, Грейси надеялась таким образом растопить лед и вернуть себе прежнего доброго дедушку вместо этого устрашающего незнакомца, лишь внешне похожего на него. – Его зовут Эйвис. Он такой бойшой-бойшой! Он мне подалил веосипед, и цветные мейки, и…

– Заткнись! – рявкнул Вудард и с силой встряхнул ее.

У потрясенной Грейси расширились глаза. Эмма потеряла контроль над собой.

– Сволочь! Подонок! – Она свернула к обочине и остановила машину. Не думая о том, что делает, потянулась к Гранту, готовая разорвать его на части. Ремень безопасности мешал ей двигаться. – Отдай дочь мне! Дай мне ее, сукин сын! Попробуй только еще раз дотронуться до Грейси, и я тебя убью!

Поднялся невообразимый шум. Грант ревел от ярости. Грейси пронзительно кричала от ужаса, Эмма выкрикивала французские и английские ругательства, пытаясь дотянуться до его головы. Грант поднял руку и наотмашь ударил Эмму по лицу с такой силой, что она откинулась назад на сиденье и застыла. Он положил два пальца на макушку Грейси,

Другой рукой обхватил ее подбородок и слегка повернул так, что ее голова замерла в неловком положении.

– Если не заткнешься, я сверну ей шею.

Эмма замерла от ужаса. Господи! Одно резкое движение – и ее ребенок…

– Мама! Мамочка!

– Заткни ей глотку!

– Ш-ш, тихо, моя сладкая, все в порядке. – Сделав над собой невероятное усилие, Эмма заговорила спокойным тоном, погладила Грейси по щеке. – Ш-ш, сиди тихо, моя девочка. Ради мамы, хорошо? Успокойся, моя сладкая.

Рыдания Грейси начали утихать.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул Вудард. Грейси выпрямилась у него на коленях, насколько

Позволял ремень, и обхватила себя руками. Изо всех сил стараясь подавить рыдания, она с ужасом смотрела на него.

Грант больше не обращал на нее внимания.

– Поезжай, – велел он Эмме. – Я скажу, где свернуть.

Эмма глубоко вздохнула, взялась за руль и рассеянно

Бросила взгляд на дорогу. Машина Клер медленно проехала мимо. Эмма последовала за ней. Клер еще больше сбавила скорость. Через несколько секунд такой езды Ву-дард не выдержал.

– Обгони ее! Эти деревенские тупицы!

Эмма обогнала машину Клер. Слава Богу, Грейси в этот момент смотрела не в окно, а на дедуш.., на Гранта. Этот человек никакой ей не дедушка, и никогда больше она, Эмма, не окажет ему такой чести, не назовет его так. Но это сейчас не столь важно. Главное, что Грейси не узнала Клер и ее машину.

Они проехали примерно три мили. Грант, напряженно вглядываясь в дорогу, велел повернуть, потом остановиться, подать назад и снова свернуть, на этот раз на затененную, почти заросшую дорогу. Машина едва продвигалась между деревьями и кустарниками, покачиваясь и проваливаясь в ямы и колдобины. Наконец они выбрались на какую-то прогалину. Ни признака человеческого жилья вокруг. Видимо, этого и хотел Грант. Он удовлетворенно оглядел местность.

– Подойдет. Как раз то, что надо.

Щурясь от солнца, Эмма продолжала двигаться вперед. Внезапно он приказал ей остановиться примерно в ста фугах от обрыва. Несколько мгновений она сидела неподвижно, тяжело дыша. В конце концов подняла на него глаза.

– И что теперь?

Грант моргнул, словно в нерешительности, и это испугало ее больше, чем все его предыдущие угрозы ребенку. Казалось, Грант теряет контроль над собой. Что это? Ей впервые стало ясно, что он такое на самом деле, или его психика настолько разрушилась после ее побега?

– Выходи из машины. – Грант снял с себя ремень, открыл дверцу и выбрался из машины, не выпуская Грейси из рук. – Давай ключи. И чтобы никаких фокусов! Мое терпение на пределе.

«Это еще слишком мягко сказано», – с ужасом подумала Эмма.

Грейси попыталась вырваться из его рук, потянулась к матери. Как только Эмма отдала ему ключи, Грант позволил ей взять ребенка. Грейси прижалась к матери всем телом, уткнулась пылающим лицом ей в шею, судорожно дыша, Эмма обхватила дочь, начала покачивать, успокаивать.

Надо что-то сделать, чтобы разрядить атмосферу. Психическое состояние Гранта совершенно непредсказуемо. Глубоко вздохнув, Эмма подняла глаза на Гранта и попыталась улыбнуться.

– Давай начнем сначала, Грант. – «Господи, как глупо!» – пронеслось у нее в голове. – Мне не следовало нападать на тебя. – Она произнесла эту ложь не моргнув глазом, хотя знала, что, будь у нее возможность, задушила бы его. – Но, Грант.., ты же сам знаешь, как я отношусь к ребенку. Так же, как ты всегда относился ко мне.

От этих слов Эмму замутило. Нет, это уже слишком. Этому он все равно не поверит. Грант, возможно, невменяемый, но не дурак. Чтобы поверить в такую чушь, надо быть полным идиотом. Однако, к ее крайнему удивлению, лицо Гранта смягчилось. Он протянул к ней руку и нежно погладил по щеке. Лишь огромным усилием воли Эмма заставила себя не отшатнуться. Даже выдавила очередную фальшивую улыбку. Его лицо буквально озарилось в ответ. Лишь в этот момент Эмма осознала всю глубину помешательства Гранта.., или как еще это можно назвать… Того, что толкало его на все отвратительные поступки, о которых она лишь недавно узнала.., и, вероятно, на многое другое, о чем Эмма могла только догадываться. И еще она поняла, что теперешняя нежность Гранта недолговечна и может в любой момент смениться совсем другим. Она понятия не имела, что послужит этому толчком. В голове теснились самые разные предположения, но Эмма стояла словно парализованная, не в состоянии произнести ни слова, прерывисто и неровно дыша. Что сказать? Как вообще говорить с невменяемым и к тому же озлобленным человеконенавистником?

Надо что-то сказать! Но что…

Рука Гранта соскользнула с ее щеки на головку Грей-си. Он ласково провел пальцами по ее завиткам.

– И к ней я так же отношусь. Грейси я тоже защитник, Поэтому не мог оставить в живых того кретина, который причинил ей вред.

Эмма едва не вскрикнула.

– Билл?! – хрипло спросила она и с трудом сглотнула комок в горле. – Ты.., что-то сделал с Биллом Герцем?! Ты его.., уничтожил?

Уничтожил… Господи, что за слова приходят ей в голову!

– Конечно, – ответил Грант так, словно признавался в самой естественной вещи на свете. – Он поранил мою Грейси и поплатился за это.

– Но.., я думала.., это сердце…

Грант лишь пожал плечами.

– Стук в дверь, хороший удар о стену, укол в сонную артерию – и готово дело! Воздух проходит в сердце или в мозг. – Он многозначительным жестом потер ладони, будто стряхивал пыль. – Одной заботой меньше.

Эмма не спросила, как Грант узнал о том, что случилось с Грейси. Ясно, что на смену Хэккету прислали кого-то другого. Прижав к себе головку Грейси, она поглаживала ее светлые завитки и смотрела на Гранта. Так вот, значит, как выглядит монстр в жизни…

Мороз прошел у нее по коже. Как защитить Грейси? Как предотвратить его безумные выходки против ребенка? Ей придется драться с ним, Эмма это предчувствовала. Она почувствовала это, увидев Грейси у него на руках. Но как, как она сможет бороться с ним на глазах у Грейси! Присутствие дочери делает ее почти беззащитной перед Грантом. Он, конечно, воспользуется этим и возьмет дочь в заложницы, чтобы, получить то, что хочет. Эмма ничуть не обманывалась на этот счет. Грант ведь уже продемонстрировал ей, что может использовать ее ребенка любым, даже самым невероятным, образом.

Господи, что же делать?.. Даже если удастся выйти победительницей из противостояния с Грантом, как может она, мать, допустить, чтобы все это происходило на глазах у Грейси! Как ее девочка это перенесет?..

Глава 20

Клер осторожно продвигалась по лесу. Сердце ее неистово колотилось. Да что же она делает? С какой стати, для чего пробирается сквозь кустарник, когда на самом деле следовало бы сидеть в машине у поворота на эту тропу и ждать подмоги. Если у нее есть голова на плечах, именно так она и должна была поступить. Может, она совершает сейчас глупость? Да, наверняка. Но нельзя же сидеть в машине и ждать в бездействии, пока этот Грант Вудард неизвестно что творит с ее подругой и ребенком.

Клер вышла на открытую прогалину, остановилась, спряталась за кусты и осторожно огляделась. Примерно в пятидесяти футах от нее стояла Эмма в напряженной, неловкой позе, с ребенком на руках. Лицо бледное как мел. Глаза устремлены на человека, стоявшего спиной к Клер. В нескольких футах от них сверкала роскошная черная машина с распахнутой дверцей.

Он стоит к ней спиной…

Клер выпрямилась, помахала руками над головой и, убедившись, что Эмма заметила ее, снова скрылась за кустом.

Эмма отчаянно пыталась собраться с мыслями. Клер, здесь. Рядом. Ее присутствие должно помочь. Но как воспользоваться этим?

Она снова подняла глаза на человека, которого много лет считала своим опекуном. Не дай Бог выпустить на свободу сидящих в нем демонов. Эмма задержала дыхание.

– Зачем ты снимал меня на видеокассеты, Грант? – Она произнесла это мягко, без тени недовольства.

Он пожал плечами.

– Мне нравится смотреть их.

Вот такое простое утверждение. Даже не подумал извиниться, просто констатировал факт.

– А.., что именно смотреть? Половые акты?

«И да и нет, – решила она. – Не так все это просто. С одной стороны, ясно, что он способен получать сексуальное удовлетворение, лишь наблюдая чужой половой акт. Но дело не только в этом. Основное его пристрастие, болезненное пристрастие, – это ощущение власти, которая позволяет контролировать частную жизнь другого человека».

Грант снова пожал плечами:

– Если ты посмотришь на эти кассеты, сама увидишь, что пикантного там не так много. Ну какие из них отсняты в твоей спальне? Восьмая часть, возможно, четверть. Нет, просто.., ты для меня.., ты моя особая девочка.

– Понятно. Вот так, значит…

Господи, только бы не вырвало прямо ему на ноги. Эмма, ощущая позывы на рвоту, сглотнула слюну. Любой ценой надо удержать Гранта в этом относительно спокойном состоянии, а главное – отвлекать его внимание на себя, не дать ему переключиться на Грейси.

– И кроме того, мне нужно постоянно наблюдать за твоей жизнью и знать, что у тебя все идет хорошо.

Эмма едва не вскрикнула.

– Я этого не понимала, – с трудом выговорила она, стараясь не терять спокойного, обезоруживающего тона. – В таком случае прошу прощения. Мне не следовало убегать из Нового Орлеана. Я просто… Я действительно не понимала.

– Но теперь понимаешь, ведь правда, Эмма? – Грант протянул руку, коснулся ее волос. – Теперь ты поняла, что должна вернуться домой вместе со мной? Верно?

– Да.

– И все опять пойдет по-прежнему. Будешь жить в своем домике на той же улице, а по воскресеньям мы по-прежнему будем ходить по утрам в кафе «Монд». Я буду заботиться о тебе. И ты забудешь о браке с этим типом Доннелли. Так?

– Да, папочка.

Это забытое ласковое обращение окончательно обезоружило его.

В этот момент Грейси подняла головку от ее груди.

– Но Эйвис будет моим папой!

Эмма в панике прикрыла голову дочери руками, снова прижала к своей груди, попыталась дать ей понять, чтобы не произносила больше ни слова, не привлекала к себе внимание.

Поздно! Грант перевел глаза на Грейси, оценивающе оглядел ее затылок и руки, вцепившиеся в мать хваткой собственницы.

Эмма сделала очередную отчаянную попытку отвлечь его внимание.

– А что насчет Большого Эдди, папочка?

Грант все еще не отрывал глаз от Грейси, прижавшейся к матери. Эмме казалось, что сердце ее вот-вот разорвется на части. Наконец он посмотрел на Эмму:

– А что насчет Большого Эдди?

– Зачем ты это сделал? Я ведь уже жила у тебя три года к тому времени, как его должны были освободить. Я бы осталась с тобой, если бы ты предложил мне это.

– Нет. Ты любила его больше, чем меня. И ушла бы к нему, как только Эдди выпустили бы из тюрьмы. А я привык к тому, что ты моя особая девочка, Эмма Тереза. Я ни с кем не хотел делить твою любовь. И уж никак не позволил бы ему увезти тебя от меня. Нет, Эдди упустил свой шанс. Он не смог тебя защитить. – Теперь Грант смотрел на Эмму с полным сознанием собственной правоты. – Да, я поступил правильно. Так было лучше во всех отношениях. Он оказался беспечным и никчемным. А я дал тебе все, что нужно.

Эмма отвернулась, не в силах скрыть свою ненависть к этому человеку. Закрыла глаза, стиснула зубы. Ах, Эдди, Эдди!.. Она ведь это подозревала, с той самой минуты, когда увидела те видеокассеты. Но получить такое подтверждение!..

О, как ей хотелось причинить Гранту боль, невыносимую боль! А потом уничтожить, стереть с лица земли.

Эмма открыла глаза и сделала несколько шагов в сторону, к лесу. Придав лицу спокойное выражение, она обернулась к Гранту, попыталась улыбнуться, сказать, что «понимает» его.., и не смогла. Слова не шли с языка. Губы сами собой сложились в кривую улыбку. Ее охватила паника. Думай, думай же, Эмма! Надо что-то придумать. Однако ее словно парализовало. Улыбка сползла с лица. Бог с ней. Все равно этой улыбкой никого не обмануть, даже такого, как Грант, который видит то, что хочет увидеть.

Надо что-то придумать, надо найти способ передать Грейси в руки Клер. Но мозг больше не повиновался Эмме. Она стояла неподвижно, не сводя глаз с Вударда.

Элвис нажал на клаксон. Сирена взвыла. Полицейская машина свернула на Эмери-роуд, промчалась по шоссе, выехала за город. Увидев здесь первую ракету Клер, он свернул. Благослови ее Бог! Элвис повернул назад, огляделся, подался направо и сбавил скорость, чтобы не пропустить следующий поворот. Через несколько минут, пока он давал указания и сообщал координаты по радиотелефону, машина подъехала к автомобилю Клер. Поняв, что он пуст, Элвис выругался, выхватил из кобуры пистолет и выскочил из машины.

В этот момент он услышал пронзительные крики, доносившиеся из леса.

Эмма хлопнула себя по руке. Убила комара. Что еще сказать Вударду? О чем спросить?

– Почему мы здесь, Грант? – Ничего лучшего ей в голову не пришло.

– Я искал уединенное место, где мы могли бы поговорить.

– Ну вот и поговорили, – резко сказала она. – Я признала, что виновата, что не правильно понимала тебя. О чем еще говорить? Поехали к парому и уберемся отсюда.

– Мама… – запротестовала Грейси, не поднимая голову от груди матери.

– Тихо, Грейс Мелина! – Господи, только бы она не заупрямилась! – Я разговариваю не с тобой, а с твоим дедушкой.

Эмма чуть не подавилась последним словом. Грейси внезапно вскинула голову.

– Но, мама, мы не можем никуда ехать! Мы же выходим замуж за Эйвиса.

«О Господи, крошка, пожалуйста, замолчи, ради всего святого! Мы в беде. В большой беде».

– У нас изменились планы, – ласково проговорила Эмма.

Посмотрев на них, Грант кивнул. Видимо, принял решение.

– Оставь ее. Поехали.

– Что?!

* * *

– Оставь Грейси здесь. Одно время мне казалось, что она тоже станет моей самой любимой девочкой. Но Грейси не умеет хранить верность. И вообще с ней слишком много хлопот.

Эмма остолбенела. Он как ни в чем не бывало предлагает бросить в лесу ребенка, которого когда-то называл своей любимой внучкой.

– Ей же всего три года, Грант. Ты сам напугал ее до смерти. Конечно, она теперь дичится.

Неужели все это происходит в действительности?! Каким надо быть чудовищем, чтобы предложить ей, матери, оставить ребенка одного в лесу, у края обрыва! Неужели даже в умопомрачении он всерьез верит, что она согласится на это! Или Грант проверяет ее? Она должна найти выход. Эмма крепче прижала к себе Грейси, готовая бежать что есть сил. Все перед глазами заволокло багровым туманом. Мысли путались.

– Мне плевать, – услышала она словно издалека голос Гранта. – Оставь Грейси. Мне осточертели ее вопли и она сама. Теперь нас будет только двое – ты и я.

Вот оно! Наконец-то ее мозг заработал. Ах, идиотка! Вот как можно передать Грейси в руки Клер. Эмма взглянула Вударду в глаза и кивнула:

– Да, конечно, ты прав. Только ты и я.

– И я, мамочка! И я!

«Господи, – пронеслось в голове у Эммы, – о чем я думала?!» Отдавшись мыслям о спасении ребенка, она забыла о другом. Никогда трехлетнему ребенку не понять, что слова матери – лишь пустой звук, ложь, предназначенная для ее же спасения. Грейси приняла все сказанное матерью за чистую монету. Она просто не в силах это осознать. Весь ее мир сейчас рушится.