Хотя Джойс давно все это знала, собственный рассказ потряс ее. Наконец Ван Рийн мягко спросил:

— Но у вас была программа спасения?

— О… о, да! Мы начали. Мы завершили все исследования и были уже готовы вызвать инженеров. Принципиальное решение заключается в том, чтобы восстановить фиксирующие азот бактерии. В наших лабораториях выведен чрезвычайно продуктивный штамм. Но, чтобы он выжил, нужно изменить экологию, а значит, серьезно изменить химический состав почвы. Мы хотели растопить лед и электризовать воду. Кислород должен был высвобождаться прямо в атмосферу. Некоторое его количество пойдет на сгорание местного углеводорода. Т'Кела богата нефтью. Сгорание высвободит двуокись углерода, что усилит парниковый эффект. К химической энергии добавилась бы энергия атомных станций, которые мы собирались построить. Они должны были осуществлять электролиз воды.

— Большая работа, — сказал Ван Рийн.

— Огромная. Самый большой замысел, какой когда-либо стоял перед Эсперансой. Но план был разработан, и снаряжение готово. Мы знали, что сумеем осуществить его.

— Если туземцы не попробуют провести эксперимент над инженерами как над обеденным блюдом.

— Да, — Джойс низко склонила светловолосую голову. — Это делает наш план невыполнимым. Нам нужно, чтобы были согласны все. Они должны объединиться, работать с нами на всей планете. А город Кусулонго распространяет свое влияние на четверть планеты! Что нам делать? Я думала, они наши друзья…

— Может, нам удастся собрать воинов и кое-что разузнать, пока они не узнают о нас, — предложил Ван Рийн.

Хотя местность была неровной, машина быстро продвигалась вперед. Примерно час спустя Уулобу что-то крикнул, и через верхнее смотровое окно они увидели, что он высунулся из-за ветрозащитного козырька и на что-то показывает. Посмотрев в ту сторону, они заметили облако пыли в северной части горизонта, более широкое и длинное, чем на юге.

— Перегоняют животных, — объяснил Уулобу. — Правь туда, небесный народ.

Джойс перевела, и Ван Рийн повернул машину.

— Мне казалось, что они только охотники, — сказал он. — Там стадо?

— Люди орды экологически находятся посередине между монгольскими пастухами древности и американскими охотниками на бизонов, — объяснила она. — Они полностью приручили изиру и бабибало. Они сделали это еще до ледникового периода, но теперь земля не может прокормить такое количество питающихся зеленью животных. Орды следят за передвижением животных, отбирают слабых особей и защищают их от хищников.

— А что такое эти орды?

— Это трудно понять. Ни один человек не может объяснить это до конца. Не потому, что т'келанская психология непостижима. Но она все же не человеческая, а наша миссия была так занята сбором планетологических данных, что у нас не нашлось времени на более тщательное психологическое исследование. Слова «прайд», «клан» и «орда» — это лишь грубый перевод т'келанских терминов и не очень точный, я уверена. Точно так же, как т'Кела на языке Кусулонго означает просто «эта земля». Чисто произвольное название для всей планеты.

— О'кей, не нужно забивать мой старый бедный мозг ненужными и очевидными сведениями. Главное я понял. Но послушайте, фриледи Девиссон… можно мне называть вас Джойс? — добавил Ван Рийн льстиво. — Мы с вами в одной лодке, выплываем или утонем вместе, хотя тут для этого нет воды, поэтому давайте будем друзьями, а? — он потянулся к ней. — Называйте меня Ники.

Она отодвинулась.

— Я могу запретить вам называть меня так, как вам будет угодно, фримен Ван Рийн, — сказала она самым холодным тоном.

— О-ох! Такая молодая и такая неприветливая! Одинокому старику придется в одиночестве переживать свое горе, — Ван Рийн вздохнул. — Кстати, почему здесь нет ни одного ящика пива? Всего один ящик, и я хоть на час или два смог бы залить пожар в своем желудке. Разве это так много, спрашиваю я вас?

— Здесь нет пива, — она сжала губы.

Дальше они двигались молча. Вскоре они настигли стадо изиру, горбатых и остроносых, чем-то похожих на земных коров. Джойс по своим предыдущим наблюдениям оценила их число в несколько тысяч. При такой редкой растительности они должны были ежедневно преодолевать огромные расстояния.

Группа туземцев издали заметила машину и поскакала к ней. Они ехали на басаи, которые выглядели, как большие приземистые антилопы с мордой тапира и единственным длинным рогом. Туземцы были одеты так же, как Уулобу, но вместо ожерелья из раковин у них были медальоны из кожи. Ван Рийн остановил машину. Туземцы подскакали поближе; оружие они держали наготове, луки их были натянутыми, короткие копья подняты. Уулобу спрыгнул сверху и приблизился к ним, вытянув руки вперед.

— Счастья в охоте, силы, здоровья и потомства, — традиционно приветствовал он их. — Я сын Толы Уулобу, Авонго, Рокулело, теперь сопровождаю небесный народ.

— Вижу, — холодно ответил старший — седой воин. Младший воин улыбнулся и особенным образом взмахнул луком. Уулобу схватился за томагавк. Старший воин сделал примирительный жест, и Уулобу слегка расслабился.

Ван Рийн внимательно следил за этой сценой.

— Что они говорят? — спросил он. — И что значат эти глупости с оружием?

— Лучник сделал оскорбительное предложение Уулобу, — с несчастным видом объяснила Джойс. — Он предложил убрать оружие до конца переговоров и церемонии. Это говорит о том, что Уулобу считают не очень достойным уважения.

— Ах, так. Очень грубые люди. Нигде не гарантирован мир, кроме как в своей орде. Но почему они так пренебрежительно относятся к Уулобу? Разве, работая с вами, он не заслужил уважения?

— Боюсь, что нет. Я спрашивала его об этом однажды. Это единственный т'келанец, которого я могу спрашивать о таких вещах.

— Да? Как это случилось?

— Из всех туземцев, что были в миссии, он самый преданный нам. Видите ли, мы спасли его от ужасной смерти. Мы как раз приготовили лекарство от местной разновидности столбняка, когда он заболел. Поэтому он очень благодарен нам. Есть и экономические причины. Все наши помощники по тем или иным причинам бедны. Засуха убила всю дичь на их территории, или же их изгнали с их земли, или что-то подобное, — Джойс покусала губу. — Они… они поклялись верности… по своим традициям… вы знаете, как они храбро сражались за нас. Но это было делом их чести. Уулобу — единственный т'келанец, испытывающий к нам что-то вроде привязанности.

— Черт побери, но у вас головы макрели! Следовало прежде всего исследовать их психологию. Эта глупая планетография могла подождать. Протухшие, провонявшие макрельи головы… — Ван Рийн начал что-то ворчать. Потом замолчал и потребовал переводить дальше.

— Старшего зовут Ньяронга, он глава их прайда, — продолжала Джойс. — Остальные, конечно же, его сыновья. Они принадлежат к клану Гангу и той же орде, что и Уулобу, — Авонго. Формальности завершены, и они приглашают нас в их лагерь. Они по-своему достаточно гостеприимны, на свой манер… и после того, как проявлены честные намерения.

Всадники отъехали. Уулобу вернулся.

— Им надо спешить, — сказал он по интеркому. — Солнце вспыхнет сегодня, а укрытие еще далеко. Нам лучше следовать за ними на некотором расстоянии, чтобы не испугать животных, небесная женщина.

Он взобрался на машину. Джойс перевела его слова Ван Рийну, и тот двинул машину вперед.

— Вы должны многое рассказать мне, — решил торговец. — Но начнем с того, почему туземцы так пренебрежительно относятся к тем, кто работал в вашей миссии.

— Ну, что ж… Уулобу говорил, что у всех, кто приходит к нам, нет земли. Они не удержали охотничьих территорий своих предков. Поэтому они резко пали в глазах окружающих, их перестали уважать. Далее он очень смущенно признался, что престиж наших работников очень страдает из-за того, что мы не позволяем им участвовать в схватках. Поэтому распространяется слух, что они трусы.

— Воинственная культура, а?

— Н-нет… Здесь парадокс. У них нет войн и даже кровной мести в нашем понимании. Стычки захватывают мало участников, но происходят постоянно. Я полагаю, это зависит от их политической организации. А может, нет? Мы наблюдали то же самое в отдаленных частях т'Келы, в племенах, организованных по другому принципу, чем орды.

— Объясняя это, не будете ли вы так добры приготовить мне маленький сандвич?

Джойс подавила раздражение и направилась к кухонному столу.

— Как я уже говорила, мы не производили тщательных ксенологических исследований, даже местных. Но мы знаем, что основная общественная единица на всей планете одна и та же. Эту первичную организацию мы называем прайдом. Состав прайда определяется соотношением полов: на одного мужчину приходятся три женщины. Вместе живут старший мужчина, его жены и их дети до зрелого возраста. Все мужчины, а также женщины, не имеющие детей, участвуют в охоте, но только мужчины сражаются с другими т'келанцами. Маленькие дети помогают в работе по лагерю. То же делает и вдова отца главы прайда, если она есть. В такой прайд входит около двадцати туземцев. Больше людей не могут прокормиться на территории, которую можно обойти пешком. Эта планета слишком пустынна.

— Да, я вижу. Т'Келанский прайд соответствует земной семье. Это универсальная единица, верно? Думаю, что большие единицы организованы по-другому, не так, как на Земле.

— Да, у наиболее отсталых дикарей нет объединений крупнее прайда, но общество Кусулонго — так мы называем этих туземцев, организованных в орды

— самое передовое в культурном отношении и имеет более сложную социальную структуру. Десять или двадцать прайдов образуют то, что мы называем кланом, — все эти туземцы происходят от одного общего предка и контролируют большую территорию, по которой они бродят вслед за дикими стадами. Кланы, в свою очередь, объединяются в орды, каждая из которых ежегодно собирается в каком-нибудь оазисе. Там они совещаются, торгуют, заключают браки — юноши получают жен и образуют новые прайды — и там же они разрешают свои споры судом и схватками. Среди кланов часто происходят стычки, как из-за вопросов чести, так и из-за чисто бытовых вопросов, например из-за источников аммиака. Браки всегда заключают внутри орды. У каждой орды свои одежда, обычаи, боги и т.д.

— Между ордами не бывает войн?

— Нет, если не считать ужасных стычек, которые происходят при переселении народов. Обычно, хотя между отдаленными представителями разных орд часто бывают схватки, между ордами нет организованных войн. Я думаю, у них просто нет лишних средств, чтобы содержать армию во время войны.

— Ум-м, полагаю, что причина где-то глубже. Когда люди хотят воевать, они мало заботятся о том, есть ли у них средства. Сомневаюсь, что в этом отношении т'келанцы отличаются от землян. Возможно, здесь и лежит ключ от всей проблемы. Только нужно узнать, как им пользоваться.

— Ну, — сказала Джойс. — Старейшие тоже стараются предотвратить войны. Они кроме всего прочего разбирают большинство споров между ордами.

— Ах, да, эти парни на горе. Расскажите мне о них.

Джойс приготовила сандвич и протянула его Ван Рийну. Тот с шумом принялся жевать. Она села и стала смотреть в окно: кустарники, булыжники, облако пыли в тускло-красном свете, темная масса стада, бредущего впереди, всадники, поскакавшие назад, чтобы разнять дерущихся животных. Далеко впереди был виден Лубамбару — ледяной хребет, вершины которого сверкали на фоне тусклого неба. Сквозь гул мотора до Джойс доносились крики животных. Машина качалась и подпрыгивала, и Джойс ощущала на себе все неровности почвы.

— Старейшие — это остатки прошлой цивилизации, — сказала она. — Они уцепились за свой город и сохранили знания, которые забыли все остальные. Их образ мыслей заметно отличается от образа мыслей т'келанцев. Я думаю, все было так: на протяжении нескольких тысячелетий те, кому не нравился город, уходили к кочевникам, а отдельные кочевники, которые считали город средоточием мудрости, селились в нем. Это привело к определенной генетической селекции. Старейшие отличаются по своей психологии: они более скрытны… и умны, как я думаю.

— На что они живут? — спросил Ван Рийн с набитым ртом.

— Они выполняют различные специальные обязанности и производят товары, за которые им платят. Они писцы, врачи, искусные металлурги, ткачи, изготовители пороха. Правда, порох они используют для фейерверков, хотя у них есть несколько пушек. Считается, что они владеют волшебством, главным образом потому, что могут предсказывать солнечные вспышки.

— И до вчерашнего дня они были настроены дружески?

— По-своему, конечно. Они должны были долго готовить нападение на нас

— подкупить Шанга и снабдить их порохом, чтобы те взорвали наш купол. Но я все же не могу понять, почему. Я убеждена: они поверили нам, когда мы объяснили им, что хотим спасти их расу.

— Да, несомненно. Но, возможно, сначала они не видели всех последствий, — Ван Рийн кончил жевать, рыгнул, поковырял в зубах ногтем и замолчал, задумавшись о чем-то. Джойс старалась подавить тоску по дому.

Через несколько минут Ван Рийн ударил по контрольной панели так, что она зазвенела.

— Черт возьми! — взревел он. — Подходит!

— Что? — от неожиданности Джойс вздрогнула.

— Но я все еще не вижу, как это использовать, — сказал он.

— О чем это вы?

— Помолчите, фриледи.

Он вернулся к своим мыслям. Медленно проходили часы.

К вечеру на горизонте вырос лес, покрывавший склоны Лубамбару; здесь аммиачная река изгибалась, и волны ее слегка увлажняли почву. Деревья были низкими и изогнутыми, с усеянными колючками синими стволами и густыми кронами из маленьких зеленовато-серых листьев. Высокие кусты собирались в обширные заросли между деревьями. Всадники заставили своих изиру войти в лес, оставили на опушке часовых и двинулись к северу небольшой группой в пятнадцать туземцев, сопровождавших стадо. Женщины несли на руках мохнатых детей. Женщины были ниже мужчин, черты их лиц были мягче. Несмотря на шерстяной покров и постоянную температуру тела, т'келанцы не были млекопитающими: матери отрыгивали пищу для детей, еще не имеющих зубов.

Ньяронга вел группу. На его боку висел меч, в одной руке он держал копье, в другой — щит, его большие желтые глаза внимательно осматривали местность. Младшие сыновья прикрывали группу с боков, держа стрелы на тетивах луков. Ван Рийн направил машину вслед за туземцами.

— Они ожидают неприятностей? — спросил он у Джойс.

Девушка оторвалась от своих тяжелых мыслей.

— Они всегда ожидают неприятностей, — тон ее был мрачным. — Я ведь говорила вам, что это очень раздражительная и склонная к ссорам раса — войн нет, но есть множество кровавых схваток. Очевидно, сегодня эти предосторожности — лишь дань традиции: они собираются разбить лагерь вместе с другими прайдами своего клана. Такое большое стадо должны охранять все Гангу.

— Вы же говорили, что они охотники, а не пастухи.

— Большую часть времени так оно и есть. Но, видите ли, когда солнце вспыхивает, их изиру и бабибало начинают паниковать, многие из них получают ожоги, причем такие сильные, что погибают. Это происходит потому, что они не выработали в своем организме защиту от ультрафиолетовых лучей, пока атмосфера не начала изменяться. Кланы не могут допустить таких потерь. В сезоне вспышек они держатся вблизи стад и загоняют их на территории, где есть тень, или специальные убежища, где густой лес или что-нибудь подобное может предотвратить панику.

Ван Рийн презрительно показал на опускающийся к горизонту красный диск.

— Вы хотите сказать, что эта угасающая зола может своей радиацией повредить хотя бы бабочке?

— Нет, если это земная бабочка. Но вы знаете, что такое карлики типа М? Они часто вспыхивают и могут увеличивать свою яркость в несколько сотен раз. В наши дни содержание кислорода в атмосфере упало так низко, что озоновый слой не может задержать ультрафиолетовое излучение. Кроме того, на планетах, подобных этой, с корой, бедной металлами, существует слабое магнитное поле. К этому добавляется фон космического излучения, так как некоторые заряженные частицы, вылетающие из солнца в момент вспышки, проходят через магнитное поле. Вас или меня это не побеспокоит, человек привык выносить большие дозы радиации, чем те, что здесь считаются нормой.

— Понятно. Может, сыграло роль то обстоятельство, что здесь нет радиоактивных минералов. На Троре вспышки не беспокоят аборигенов. Наоборот, в эти дни они устраивают праздники. Но вы правильно сказали: Троре повезло куда больше, чем т'Келе.

Джойс содрогнулась.

— Как суров космос! Мы на Эсперансе верим: нужно объединиться и бороться со Вселенной, всем вместе.

— Прекрасная философия, жаль только, что не все для нее созданы. Вы очень хорошая девочка, вам кто-нибудь говорил это?

Ван Рийн положил руку на ее плечо. Она почувствовала, что не может сопротивляться: слишком мрачна была надвигающаяся снаружи солнечная буря.

Через час они достигли лагеря. Горбатые кожаные шалаши были воздвигнуты на ровном участке у аммиачного ручья. У входа горели костры, огонь в которых поддерживали подростки. Женщины суетились у костров, мужчины разлеглись рядом, придерживая рукоятки своего оружия. Появление машины встревожило всех, но никто не подал виду; мужчины прогуливались рядом, стараясь казаться равнодушными.

«Или они на самом деле равнодушны к прибывшим? — размышляла Джойс. Она смотрела на толпу: несколько сотен нечеловеческих глаз, лиц, взъерошенная шерсть, сверкающие наконечники копий. Но ни один звук не доносился снаружи. — Они поступают одинаково. Везде, в любом клане, в любой орде, с которыми мы встречались: сначала заинтересованность нашим внешним видом, нашими машинами, потом равнодушная вежливость, как будто им все равно — несем мы добро или зло. Они благодарили нас, но не очень горячо, за то, что мы делали для них, часто настаивали, чтобы мы взяли плату, но никогда не приглашали нас на свои обряды или праздники, а дети иногда бросали в нас камни».

Ньяронга выкрикнул команду. Его прайд начал разбивать собственный лагерь. Постепенно все зрители отошли.

Ван Рийн посмотрел на солнце.

— Они уверены, что сегодня будут вспышки?

— О, да. Если Старейшие сказали, так оно и будет. Это нетрудно предсказать, если у вас есть закопченное стекло или маленький телескоп, чтобы можно было наблюдать за поверхностью звезды. Свет ее так тускл, что легко можно заметить пятна и свечения — совсем не так, как у звезд типа G, а признаки вспышки у звезды очень характерны. Любой примитивный астроном может с точностью до дня предсказать вспышку карлика типа М. Гелиографические сигналы разносят весть о ней от Кусулонго в орды.

— Я считаю, что эти старые чудаки унаследовали свои эмпирические знания от более ранних времен. Точно так же, как вавилоняне знали о движении планет… Черт возьми, кажется, начинается!

Солнце склонилось к западному хребту, его разбухший диск стоял над вершинами…

Тонкий ярко-красный завиток медленно выполз с одной его стороны. Басаи закричали. Среди туземцев пронесся гомон. Мужчины хватали животных за уздечки, останавливая их. Женщины тащили котлы и детей в шалаши.

Вспышка разрасталась и становилась ярче. Свет разливался по затемненным холмам, по всей равнине. Небо начало бледнеть, а ветер усилился и зашумел листвой по краю лагеря.

Т'келанцы загоняли своих испуганных животных под длинный навес из шкур, укрепленных на столбах. Одно животное понесло, но воин размотал свое лассо, бросил его и свалил животное под навес. Вспышка все разрасталась и становилась ярче. Для человека она не была настолько яркой, чтобы защищать глаза. Джойс видела повсюду паутину раскинувшихся лучей. Брызги излучения росли, умирали и появлялись вновь. Хотя она и видела эту картину раньше, но поймала себя на том, что сжимает руку Ван Рийна. Ван Рийн затянулся и выпустил густое облако дыма. Уулобу спустился с машины. Джойс слышала, как он спросил Ньяронгу:

— Я могу помочь вам перед лицом гневного бога?

— Нет, — ответил патриарх. — Отправляйся в шалаш к женщинам.

Зубы Уулобу сверкнули. Шерсть на спине поднялась, он схватился за томагавк.

— Не надо! — крикнула Джойс в интерком. — Мы гости!

Несколько мгновений два т'келанца смотрели в глаза друг другу. Копье Ньяронги было нацелено в горло Уулобу. Затем Уулобу отступил.

— Мы гости, — сказал он приглушенным голосом. — В другой раз, Ньяронга, мы поговорим с тобой.

— С тобой, безземельным? — вождь сдержался. — Ладно, между нами мир, и сейчас не время его нарушать. Но мы, Гангу, сами заботимся о своих стадах и пастбищах. Никакая помощь нам не нужна.

Все еще возбужденный, Уулобу вошел в ближайший шалаш. Вскоре последнего басаи загнали в убежище и крепко завязали входной клапан, чтобы оставить животных в темноте.

Вспышка все разрасталась. Она превратилась в неровное полотно света вокруг всего диска. Становясь ярче, принимая ярко-оранжевую окраску, она продолжала расти. Ветер усиливался.

Главы прайдов медленно прошли к центру лагеря и образовали круг; неженатые воины образовали больший. Ньяронга поднял рог и затрубил в него. Вверх взвились копья, все быстрее, по мере того, как усиливалась радиация. Вдруг Ньяронга затрубил еще раз, и тучи стрел взметнулись к солнцу.

— Что они делают? — спросил Ван Рийн. — Изгоняют дьявола?

— Нет, — ответила Джойс. — Они не верят, что это возможно. Они бросают ему вызов. Они всегда предлагают ему спуститься и вступить в борьбу. И это не дьявол, а бог.

Ван Рийн кивнул.

— Да, это подходит, — сказал он как будто сам себе. — Когда бог отказывается выполнять свои обязанности, его не пытаются подкупить, нет, ему угрожают. Да, все сходится.

Мужчины закончили танец и с торжественным видом направились к своим шалашам. Дверные клапаны затянулись.

Лагерь опустел.

— Ха! — Ван Рийн вскочил на ноги. — Мой костюм!

— Что? — Джойс удивленно смотрела на него.

— Я хочу выйти. Не стойте с прилипшим языком. Давайте мой костюм.

Джойс заставила себя повиноваться. К тому времени, когда громадная фигура была облачена в костюм, солнце уже стояло над самым хребтом; сила излучения утроилась. Теперь вспышка была подобна второй звезде, не круглой, а продолговатой и белой, как язык пламени. Длинные тени ползли по равнине, каждая приобрела неестественный бронзовый цвет. Ветер поднимал пыль и сухие листья, задувая костры, играя полотнищами навесов.

— Когда я дам знак, — сказал Ван Рийн, — вы включите интерком на полную мощность, чтобы они могли нас слышать. Скажите этим так называемым мужчинам, чтобы они выглянули и посмотрели на меня, если у них не задрожат поджилки, — он посмотрел на нее. — И не будьте слишком вежливы, понятно?

Прежде чем она успела ответить, он был уже у входного люка. Через минуту он выбрался из машины, оказался в центре лагеря и махнул рукой. Джойс облизала губы.

«Что собирается делать этот идиот? Месяц назад он и не слышал об этой планете. Он не пробыл на ней и недели. Практически всю информацию он получил от меня за последние десять — пятнадцать часов. И он думает, что знает, как нужно вести себя? Если после этого его толстое брюхо не будет набито железными наконечниками стрел и копий, то, значит, нет справедливости во Вселенной. Неужели он считает, что я хочу погибнуть вместе с ним?»

Черная громадная фигура на фоне пылающего неба снова махнула рукой. Джойс включила интерком и сказала в микрофон:

— Смотрите, люди Гангу, у кого хватает храбрости! Смотрите издалека на мужчину, который бросает вызов гневному богу!

Ее голос глухо разнесся по лагерю. Ван Рийн кивнул. Она прищурилась, чтобы видеть, что он делает. Щуриться приходилось из-за контрастности, а не из-за яркости света. Излучение все еще составляло несколько процентов от того, что получала Земля. Но вспышки с температурой в миллион градусов и выше излучали в той части спектра, к которой она была чувствительна. Она подумала, что ультрафиолета мало даже для того, чтобы покраснела кожа у земного ребенка, но достаточно, чтобы нанести смертельные ожоги этим несчастным скитальцам Гадеса.

Ван Рийн извлек свой бластер. С нарочитой неторопливостью он несколько раз выстрелил в звезду. Вспышки бластера казались слабыми на фоне разгоревшейся звезды. Что теперь?..

— Нет! — крикнула Джойс.

Ван Рийн открыл лицевую пластинку своего шлема. Он давал представление, показывая всем резкие черты лица, выступавшие из шлема при ярком свете. Он гротескно танцевал, подняв свой большой нос к небу.

Но…

Торговец сделал непередаваемый жест, вновь закрыл шлем, выстрелил дважды и замер с поднятыми руками, пока солнце заходило за горизонт. Вспышка задержалась ненадолго после захода солнца, освещая листву деревьев. Ван Рийн в сумерках направился обратно к машине. Джойс впустила его. Он снял шлем, отдуваясь и ругаясь на дюжине языков. Иней начал застывать на его костюме.

— Ох! — простонал он. — И нет даже стаканчика виски, чтобы согреть мои старые и слабые кости.

— Вы могли умереть, — прошептала Джойс.

— О, нет, нет! Николас Ван Рийн умрет не так. Я думаю, что в возрасте ста пятидесяти лет меня застрелит ревнивый муж. Холод не слишком велик, а на несколько минут я могу задержать дыхание. Но впустить этот аммиак — ужас и налоги! — он побрел в ванную и с фырканьем начал умываться.

Исчезли последние лучи вспышки. Небо стало розовым, и на нем были видны лишь самые яркие звезды. Тяжелые частицы излучения солнца должны достичь планеты лишь через час. Вновь загорелись костры и во тьму полетели снопы искр.

Ван Рийн вышел из ванной.

— Отлично, я готов, — сказал он. — Теперь надевайте свой костюм и идите со мной. Мы должны поговорить с ними.

Дорогу в круг, образованный темной линией шалашей, Джойс была вынуждена прокладывать среди женщин и юношей. Их кольцо смыкалось за ней, она видела отражение огней в их глазах и знала, что она окружена. Но громоздкая фигура Ван Рийна и топот ног Уулобу внушали ей спокойствие.

«Непрочное спокойствие», — подумала она, глядя на мужчин, ожидавших их у аммиачного источника. Они собрались, как только увидели выходящих из машины людей. Джойс видела их сплошной черной массой, как и ночь за ними. Костры с обеих сторон, превращавшие для т'келанцев ночь в день, слабо освещали лишь передний ряд. Время от времени пламя, раздуваемое ветром, вырывалось вверх, летели искры, и вдаль уносились клубы дыма. Иногда она видела обсидиановые заостренные наконечники копий, меч из рога или железный кинжал. Лес шелестел за лагерем. Она слышала испуганные крики изиру, блуждавших вокруг во тьме. Во рту у нее пересохло.

Отцы прайдов стояли впереди. Многие из них были совсем молоды; туземцы редко доживают до старости. Ньяронга казался самым старым из них. Он стоял в копьем в руке, полуоткрытые зубы сверкали, щупальца дрожали. Его юбка развевалась по ветру.

Ван Рийн остановился перед ним. Джойс заставила себя подойти и встретить взгляд Ньяронги. Уулобу присел на корточки у ее ног. Гомон, казалось, предвещавший бурю, пронесся среди воинов. Ван Рийн невозмутимо ждал, пока наконец Ньяронга не нарушит молчание.

— Почему ты бросил вызов солнцу? Ведь до сих пор ни один небесный человек этого не делал.

Джойс торопливо перевела. Ван Рийн отдувался в своем костюме.

— Скажите ему, — начал он, — что я пришел сюда совсем недавно. Скажите ему, что вы не считаете нужным бросать вызов солнцу, но я не согласен с вами.

— Чего вы добиваетесь? Малейшая ошибка может погубить нас.

— Верно. Но бездействие тем более погубит нас. Не так? — он похлопал ее по руке. — Черт бы побрал эти перчатки — без них было бы значительно приятнее. Во всяком случае, вы должны мне верить, Джойс. Николас Ван Рийн не стал бы старым и толстым, побывав на сотне планет, если бы не умел находить выход из положения. Верно? Поэтому переводите им то, что я говорю, и говорите резко. Понятно?

Она сглотнула.

— Да. Не знаю, почему, но я выполню ваши распоряжения. Если… — она преодолела страх и повернулась к ожидающим туземцам. — Этот небесный мужчина не из нашего отряда. Он моей расы, но из народа, гораздо могущественнее, чем мой. Он велел мне сказать, что мы, небесный народ, не соизволяем бросить вызов солнцу, а вот он соизволил.

— Вы никогда не соизволяете? — прервал ее кто-то. — Что это значит?

Джойс начала импровизировать:

— Яркость солнца не опасна нашим людям, мы часто говорим об этом. Неужели никто из вас этого не слышал?

Некоторое время все молчали, потом изукрашенный рубцами одноглазый патриарх неохотно сказал:

— Я слышал это в прошлом году, когда ты или кто-то из ваших лечили детей моего прайда.

— Теперь вы видите, что это правда, — заметила Джойс.

Ван Рийн потянул ее за рукав:

— Эй, что происходит? Разговаривать должен я, или вы своими глупостями все испортите.

Она заставила себя не рассердиться и пересказала весь разговор. Он удивил ее, ответив:

— Прошу прощения, девочка. Вы все проделали прекрасно. Теперь я должен произнести речь, вы будете переводить каждое предложение, как только я его закончу, а?

Он наклонился вперед и, размахивая указательным пальцем перед носом Ньяронги, резко сказал:

— Ты спрашиваешь, почему я вышел под пылающее солнце? Чтобы показать вам, что я не боюсь огня. Я плюнул на ваше солнце, и оно зашипело. Мое солнце может съесть ваше за завтраком и попросить добавки, черт возьми! Этот ваш маленький уголек дает слишком мало света, его не хватит даже на то, чтобы испугать ребенка нашего народа.

Т'келанцы заговорили и придвинулись ближе, потрясая оружием. Ньяронга возмущенно ответил:

— Да, мы часто замечали, что вы, небесный народ, почти слепые.

— Тебе приходилось стоять в свете фар наших машин? Ты слеп, верно? Ты не продержишься и минуты на Земле. Хлоп — и ты уже облако дыма.