9

Остановились они не скоро — в узком ущелье между глухими кирпичными стенами. Ущелье начиналось и кончалось на освещенных улицах, в это время суток совершенно пустых, но здесь, в середине, стоял густой полумрак. Небо наверху закрывала линия пневмопоездов, опутанная переплетением энергокабелей. Они были уже довольно далеко от Кратера; грохот битвы, если она все еще продолжалась, больше не долетал до ушей. Ночные шумы и писк автоматических линий, шорох случайных машин — все это создавало фон, который заглушил бы любую далекую стрельбу. В прохладном воздухе ощутимо воняло тухлыми яйцами. Сероводород, подумал Коскинен, где-то утечка.

Он присел напротив Вивьен, почувствовав, как наваливается усталость, и долго сидел с закрытыми глазами, пока, наконец, не нашел силы взглянуть на нее, скорчившуюся в темноте, больше всего похожую на бесплотную тень.

— Ну, и что дальше? — спросил он.

— Не знаю, — ответила она упавшим голосом.

— Полиция…

— Нет! — Вивьен резко вскинула голову, и Коскинен даже вздрогнул от неожиданности. — Мне нужно подумать. — Она закурила, чиркнув сигаретой о стену. Огонек ослепительно засиял в окружающей тьме.

— А к кому нам еще обратиться? — возразил он. — К другому главарю другой банды? Нет уж, спасибо.

— Ни в коем случае, — сказала она. — Едва ВК выяснит, что в действительности произошло в Кратере, поднимется такой шум, что только держись. Они поставят на уши весь мир. Ни один барон не осмелится нас принять, а если увидит, то немедленно сдаст властям.

— Тогда мы должны сдаться сами.

— Сколько же раз вас нужно лягнуть, прежде чем вы поймете, что за этой лошадью не стоит ходить по пятам? — фыркнула Вивьен.

— Что вы хотите сказать? Ну ладно, я готов допустить, что они виновны в несправедливых убийствах. Но…

— Вы хотите провести остаток жизни в заключении?

— Что?

— Впрочем, есть еще один путь — они могут стереть вам память. Правда, тут вы рискуете полностью утратить личность. Мнемотехника пока не настолько точная наука, за какую ее пытаются выдать. — Коскинену показалось, что Вивьен вздрогнула. — Я бы, например, предпочла провести всю жизнь за решеткой, только чтобы никто не лез мне в голову всякими зондами. Узник всегда найдет способ пристойно покончить с собой.

— Но почему? Ведь я вовсе не склонен к бунтарству…

— Судите сами. В настоящее время на всей Земле вы и только вы знаете, как работает генератор. Человек вроде Маркуса, который способен хладнокровно засудить и расстрелять невинного только потому, что тот, возможно, когда-нибудь в будущем захочет причинить неприятности… такой человек не станет рисковать и дожидаться, когда секрет выйдет из-под его контроля. Я не утверждаю, что Маркус действительно лелеет мечту стать военным диктатором Соединенных Штатов — сейчас, во всяком случае, — но постепенно, шаг за шагом, он обязательно к этому придет. А если он, не дай Бог, им станет, тогда все… Абсолютная власть плюс абсолютная неуязвимость — как вы собираетесь этому сопротивляться?

— Вы преувеличиваете, — сказал Питер.

— Заткнитесь, — велела Вивьен. — Дайте подумать.

Только шелестел ветерок. Где-то неподалеку со скрежетом пронесся поезд. Тлеющий уголек сигареты Вивьен мигнул и погас.

— Знаю я одно место, — проговорила она наконец. — Есть у Зиггера гнездышко, записанное на другое имя. Там битком набито припасов и оружия, как и во всех остальных его норах, а еще там есть специальная система фоносвязи, подключается к общей сети через экранированный кабель. Не, думаю, что ВК быстро вычислит это логово. Мы там отсидимся, может быть свяжемся с кем-нибудь из надежных людей, например, с бразильцами, потом попробуем покинуть страну.

— А дальше? — полюбопытствовал он.

— Не знаю. Быть может, лучше всего — забросить ваш кокон поглубже в море и остаток жизни скрываться где-нибудь в лесной глуши. Хотя, не исключено, мы придумаем что-нибудь получше. Не надо меня мучить, Пит. Я вот-вот сломаюсь.

— Нет, — сказал Коскинен.

— Что? — она шевельнулась.

— Прошу прощения. Наверное, я слишком честен, или, наоборот, вы чересчур недоверчивы. Но когда я давал согласие на участие в марсианской экспедиции, то одновременно присягал на верность Конституции. — Он с трудом поднялся на ноги. — Я намерен связаться с ВК, чтобы они прилетели и забрали меня.

Она тоже встала.

— Нет, не надо!

Коскинен положил руку на выключатель генератора поля.

— Оставьте в покое пистолет, — сказал он. — Я все равно успею включить экран раньше, чем вы выстрелите. И у меня хватит терпения пересидеть вас.

Вивьен отступила назад, сунула руку в карман и вытащила детонатор.

— А это вы тоже пересидите?

Он охнул и шагнул к ней.

— Стойте на месте! — взвизгнула Вивьен, и Питеру показалось, что он услышал щелчок откинутого предохранительного колпачка. — Если вы позвоните в ВК, я убью вас!

Коскинен застыл как вкопанный.

— Неужели? — с усилием выдохнул он.

— Да… это очень важно… действительно очень, Пит. Вы упомянули тут о своей присяге. Р-р-разве вы сами не понимаете, что Маркус… он ведь уничтожит последнее, что осталось от Конституции… — Вивьен заплакала. Коскинен слышал в темноте ее всхлипывания, но знал, что она по-прежнему сжимает детонатор в руке.

— Вы меня неправильно поняли, — взмолился он. — Почему вы уверены, что Маркус поступит именно так, как вы говорите? Ведь его статус ниже, чем у члена правительства! Есть ведь и другие органы власти — Конгресс, суды, Президент… Я не могу поставить себя вне закона только потому, что вы им не доверяете!

Снова нависло молчание. Питер ждал, думая сразу о многих вещах, ощущая свое беззащитное одиночество. Наконец Вивьен судорожно вздохнула, и он услышал ее тонкий, слабый голос:

— Может быть, вы и правы. Я не могу быть абсолютно уверенной. В конце концов, эта ваша машина, ваша жизнь и… я всегда успею спрятаться. Мне только очень хотелось бы, чтобы вы поступили так, как считаете нужным… прежде чем вы угодите в их паутину… мне этого очень хотелось бы. Когда вы попадете к ним, будет поздно. А вы совсем не заслуживаете того, что с вами после этого может случиться.

— Дэйв, — подумал вдруг Коскинен. — Ведь есть еще Дейв. Он долго стоял, согнувшись под тяжестью ноши за спиной, вспоминая.

Я отдался на волю волн, ничего не предпринимал, почему? Потому что боялся, потому что хотел избежать ответственности… Но как же мне надоело, что мной помыкают все, кому не лень!

Вместе с решимостью вернулись силы, он выпрямился, голос его был тверд.

— О'кей, Ви. Сделаем по-твоему. И, кажется, я знаю, как это сделать. Пошли.

Сунув детонатор в карман, Вивьен молча последовала за ним. Им пришлось пройти несколько кварталов, прежде чем, завернув за угол, они наткнулись на притулившуюся возле магазинчика кабинку уличного фона. Она дала ему несколько монет — в этом костюме у него не было ничего — и безмолвно застыла у двери. В свете фонаря было видно, что щеки ее мокры от слез, но губы по-прежнему решительно сжаты.

Сначала Коскинен вызвал такси, а затем набрал номер местного отделения ВК. Экран осветился малиновым светом: правительственные учреждения всегда записывали звонки. Изображения он включать не стал. Зачем раньше времени показывать себя без бороды?

— Бюро Военной Контрразведки, — ответил женский голос.

Коскинен напрягся.

— Внимание, — сказал он. — Это очень срочно. Немедленно дайте прослушать эту запись вашему начальству. Говорит Пит Коскинен, участник экспедиции на «Франце Боасе». Я знаю, что вы меня ищете. Я нахожусь на свободе и то, в чем вы заинтересованы, у меня с собой. Но я не уверен, что могу вам доверять. Я пытался связаться со своим товарищем по экспедиции Дэвидом Абрамсом пару дней назад и узнал, что он задержан. Мне это очень не нравится. Надеюсь, вы меня понимаете. Вещь, которую я ношу при себе, слишком важна, чтобы передавать ее кому попало.

Сейчас я ухожу. Через полчаса я снова свяжусь с вами, уже из другого места, и я хотел бы, чтобы к тому времени в разговоре смог принять участие Дэйв Абрамс. Понятно? Я хочу видеть Абрамса и лично удостовериться, что с ним все в порядке и что его не держат под замком без законных на то оснований и против его воли. Я ясно выразился?

Коскинен отключился и вышел из кабины. Такси уже пришло, как он и надеялся. Вивьен заранее спрятала пистолет и кобуру под комбинезон. Если бы водитель заметил, что она вооружена, то и близко бы не подъехал. Как и полагалось на нижних уровнях, он был в шлеме и при игольном пистолете — точь в точь, как приятель Неффа. Боже, неужели это было всего два дня назад?

Коскинен и Вивьен забрались внутрь. Водитель спросил в микрофон — матовая перегородка, несомненно, пуленепробиваемая, отделяла его от пассажирского салона:

— Куда?

Коскинена вопрос застиг врасплох, но Вивьен не растерялась:

— В Бруклин, и побыстрее.

— Придется далеко облетать Кратер. Дальше обычного, я хочу сказать. Там какая-то заваруха, и Контроль изменил маршруты полетов.

— Ничего. — Коскинен откинулся на сиденье насколько позволял генератор за спиной. Они взмыли в воздух. ВК пришлет своих людей к будке через считанные минуты, но будет уже поздно. Они, конечно, могут связаться с Контролем, но к тому времени компьютер сотрет из оперативной памяти тот факт, что именно это такси останавливалось именно на этом углу. А поиски в многочисленных транспортных компаниях — слишком долгая затея. Так что сейчас я их опережаю, подумал Коскинен.

— Бруклин. Куда теперь?

— К станции Флэтбуш, — сказала Вивьен.

— Эй, ребятки, хотите, я вас сам доставлю куда надо? Будет и дешевле и быстрее, чем поездом. Мы ведь все равно уже здесь.

— Вы слышали, что сказала дама? — осадил его Коскинен. Водитель пробурчал под нос что-то малоразборчивое, но подчинился. Вивьен более чем щедро дала ему на чай, и они вылезли из такси.

— Иначе он бы так рассвирепел, что связался бы с полицией. Донес бы из любви к искусству, а вдруг нас разыскивают, — объяснила она, когда они вступили на эскалатор.

Турникет проглотил монеты, створки раздвинулись, и почти сразу подошел поезд. В вагоне было всего несколько пассажиров: рабочие, священник и несколько людей азиатской внешности, которые с сонным видом взирали на окружающее. По-настоящему город начнет пробуждаться примерно через час. Они сели рядом, и Вивьен молча взглянула на Коскинена.

— Сейчас вы выглядите гораздо лучше, — наконец сказала она.

— Да, мне полегче, — Питер кивнул. Сняв со спины генератор, он поставил его на пол возле кресла.

— О себе я бы этого не сказала.

Глаза ее были красны и обведены темными кругами.

— Господи, как я устала, — вздохнула она. — Просто смертельно. Нет, это не из-за нашего ночного бегства. На меня вдруг словно все прожитые годы навалились. Даже не верится, что когда-то жила-была маленькая девочка Ви-Ви в комнате с голубыми утятами на обоях. Сейчас мне все это кажется вычитанным в какой-то книжке.

Он безмолвно взял ее ладонь в свою, а другой рукой обнял за плечи. Голова Вивьен склонилась ему на плечо.

— Простите, Пит, — сказала она. — Я не хочу распускать при вас нюни, но все же позвольте мне чуть-чуть всплакнуть? Тихо-тихо…

Он еще сильнее прижал ее к себе. Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Ему вдруг вспомнился «Боас», как сдружились люди во время полета, как потом они сблизились с марсианами. И никто не воспринимал это как утрату личной свободы, наоборот, их переполняло чувство глубокого внутреннего единения, без которого само понятие свободы превращалось в пустой звук… Пожалуй, самым невыносимым в жизни на Земле ему показалась страшная разобщенность людей.

Но иначе не могло быть в мире, где человек — просто один из винтиков глухой, немой, слепой автоматической машины.

Они ехали, сами не зная куда, пока Коскинен не посмотрел на часы, не увидел, что пора снова звонить в ВК. На всякий случай, чтобы сбить со следа возможный хвост, они дважды пересаживались на другие линии. Вивьен удалось немного вздремнуть, и теперь она выглядела посвежевшей.

Оказавшись на улице, Коскинен огляделся. Они попали в довольно респектабельный район. Здания вокруг были сравнительно новыми, разнообразной архитектуры, со стенами из разноцветного пластика, с широкими окнами и балконами. Немного впереди начиналась ограда парка, который окружал Центр, громоздившийся над городскими кварталами словно гора. Но Коскинен не обратил на гору никакого внимания, он смотрел на парк — на свежую сочную зелень травы, клумбы с красными, желтыми и голубыми цветами, изящные кроны деревьев. И над всем этим простиралось темно-синее небо, начавшее чуть бледнеть на востоке. А я и забыл почти, что Земля по-прежнему самая красивая планета, подумал он.

Из-за ограды их равнодушно разглядывал охранник. Несколько ранних — или запоздалых — машин промчались по улице; в этих районах движение грузовиков было запрещено. Поблизости располагалась стоянка, и чтобы убраться отсюда не нужно было вызывать такси по фону.

А почему вообще нужно куда-то бежать, вдруг спросил себя Коскинен. Почему бы просто не отправиться в бюро?..

Он нервно облизнул губы и вошел в кабину фона. Вивьен осталась ждать снаружи с генератором защитного поля в руках. Под ее пристальным взглядом он набрал номер.

Малиновый экран, женский голос.

— Бюро…

— Это Коскинен, — резко оборвал он. — Вы готовы говорить со мной?

— О! Один момент. — Щелчок. Послышался мужской голос:

— Говорит полковник Окленд. Коскинен, если вы включите экран, то я переключу вас на самого директора Маркуса.

— О'кей. — Коскинен бросил еще одну монету. — Но учтите, машинки при мне уже нет. Если вы вычислите, откуда я звоню, и схватите меня, то мой знакомый немедленно скроется вместе с ней в неизвестном направлении. Хочу сразу добавить, что мне это направление неизвестно тоже.

На экране появилось исполненное негодования лицо, которое почти тут же сменилось другим — массивным, с густыми бровями и благородной сединой. Это был сам Хью Маркус, и он сидел сейчас в своем вашингтонском кабинете. В детстве Коскинен много раз видел его фотографии в газетах и поэтому узнал сразу.

— Хэлло, — довольно мягко сказал Маркус. — В чем дело? Чего ты испугался, сынок?

— Вас, — ответил Коскинен.

— Видно, ты пережил пару неприятных минут…

— Стоп! Я прекрасно знаю, что времени у меня немного, и ваши агенты скоро до меня доберутся. Со мной обошлись довольно круто, Маркус, и я хочу, чтобы мои подозрения опроверг тот человек, которому я доверяю. Пусть он убедит меня, что все происшедшее вызвано просто нелепым стечением обстоятельств, а не тем, что ваша Служба выросла из детских штанишек. Вы привезли Дэйва Абрамса?

— Минутку, минутку, — Маркус поднял руку с наманикюреными ногтями. — Не надо заводиться. Мы действительно забрали Абрамса, это так. Но только ради его собственной безопасности. Точно так же мы собирались обезопасить и тебя. С ним абсолютно все в порядке.

— Пусть он сам мне это скажет. И поторопитесь!

Маркус побагровел, но продолжал по-прежнему мягко:

— А почему именно Абрамс? Видишь ли, мы не смогли привезти его сюда за столь короткое время. Он сейчас на нашей базе в Скалистых Горах, и мы не видели причин не разрешить ему и охраняющим его людям отправиться на рыбалку. Сейчас они где-то на озере, но погода там такая, что мы не можем связаться по фону. Гроза…

— А я утверждаю, что вы накачали его наркотиками и за это время просто не успели привести его в чувство. Пока, Маркус! — Коскинен потянулся к выключателю.

— Подожди секунду! — воскликнул Маркус. — А с Карлом Холмбоу ты согласен поговорить? Вот он, сидит рядом, целый и невредимый, и хочет тебя увидеть.

Бортинженер… У Коскинена чуть не подогнулись колени.

— Ладно, — выдавил он. — Давайте его.

На экране появилось изображение другого человека — лысеющего, с моржовыми усами. Он внимательно смотрел на Коскинена. Лицо его было слегка растерянным.

— Привет, Карл, — мягко сказал Коскинен.

— О, Пит! — Холмбоу скосил глаза куда-то в сторону. Там, что, охранник с пистолетом? — Что с тобой случилось?

— Я сам еще не понимаю, — ответил Коскинен. — Как с тобой обращаются?

— Отлично. А почему ты спрашиваешь? Со мной все в порядке.

— По тебе этого не скажешь.

— Пит… — Холмбоу сглотнул. — Возвращайся домой, Пит. Меня просили сказать тебе, что в ВК тебе не причинят вреда. Так вот, вреда тебе не причинят.

Коскинен ничего не ответил. Из фона не доносилась ни звука. Сквозь стекла кабины ему было видно, как на западной стороне небосвода с восходом Солнца исчезают последние звезды. Вивьен стояла неподвижно на том же самом месте.

Усилием воли он заставил язык и гортань принять положение, позволяющее издавать каркающие звуки разговорной марсианской речи.

— Карл, о Разделяющий Надежды, есть ли истина в том, что утверждает твой язык?

На экране брови Холмбоу взлетели вверх, лицо его побледнело.

— Не смей меня так называть!

— Отчего же мне не называть тебя так, о Разделяющий Надежды, если все мы однажды ночью дали клятву называть так друг друга, там в храме, под марсианским небом, в присутствии друзей? Я приду к тебе, если ты скажешь мне на этом же языке, что ничего плохого с тобой не случилось.

Холмбоу попытался заговорить и не смог.

— О, Разделяющий Надежды! Я знаю о мече, нависшем надо мной, — сказал Коскинен. — Будь дело только в этом, я сразу бы пришел к тебе. Но знание, открывшееся нам той ночью на вершине башни Элкора, подсказывает мне — опасность угрожает большему, чем человеческая жизнь.

— Уходи как можно быстрее и дальше, — вдруг произнес Холмбоу по-марсиански.

Он порывисто склонился к экрану и уже по-английски проревел:

— Кончай эти фокусы, Пит! У тебя, наверное мозговая лихорадка или еще похуже. Ведешь себя, как последний идиот! Если тебе нужно, чтобы я поклялся, что здесь ты будешь в безопасности, по-марсиански — ладно, я это сделал. А теперь перестань корчить из себя упрямого осла!

— К-конечно… Я приду, — сказал Коскинен. — Только мне… э… придется зайти к человеку, у которого я оставил аппарат. Но после этого я отправлюсь прямо в ближайшую контору. — Он с трудом перевел дух. В горле стоял комок, и ему казалось, что он проглотил бомбу, висящую у него на шее. Глаза щипало. — Спасибо, Карл, — выговорил он наконец.

— Не за что. Скоро увидимся.

Он выключил фон. Карл сорвался у них с крючка. И значит, он выиграл немного времени для того… для того, чтобы сделать следующий шаг. И он сделает этот шаг — ради жизни. И так уже было слишком много смертей.

Питер вышел из кабины. Вивьен схватила его за руку.

— Пошли отсюда, — сказал он. — И побыстрее, а то скоро здесь будет половина агентов Америки.

10

Некоторое время она молчала. Солнца еще не было видно, но первые его лучи уже окрасили золотом верхние этажи Центра и, отразившись, осветили улицу. Машин было мало — обитатели таких районов не привыкли рано вставать. И вообще, здесь совершенно отсутствовал типичный для трущоб шум мегаполиса. Только если напрячь слух, можно было различить слабый мерный шелест, напоминающий дыхание какого-то огромного существа. В этот ранний час Вивьен была похожа на темного ангела, которого изгнали из рая и заставили бесцельно бродить под стенами.

— Ну куда теперь? — спросила она. — В зиггерову нору?

— Сам не знаю. Господи, как мне все опротивело! Нам нужна помощь, Ви… Без помощи мы отсюда не выберемся.

В смехе ее послышалась издевка.

— И кто же нам ее, по-вашему, окажет? — Она вдруг схватила его за руку. — Пошли отсюда скорее, Пит. ВК наверняка вычислила аппарат. Их люди уже мчатся сюда во весь дух.

— Но ведь я им сказал, что сам приду и сдамся…

— Они все равно проверят это место на всякий случай. Пошли, говорю!

Отразившись от одного из окон Центра, луч Солнца упал прямо на них. Коскинен зажмурился и подумал вдруг, что Солнце само подает им знак.

— Есть! — почти выкрикнул он.

— Что такое? — ее глаза, карие с золотыми искорками, удивленно уставились на него. — Вы что-то придумали?

— Придумал, — сказал он и быстрым шагом направился к стоянке такси.

Машины здесь были новыми и блестящими, а водители не вооружены.

— Машины этой компании не летают в трущобы, — предупредила Вивьен.

— А нам туда и не нужно.

— Надо быть осторожнее с таксистами, Пит. Ведь они сразу получают все сообщения полиции о розыске. Как только ВК объявит наши приметы, водитель тут же вспомнит, кого вез…

— У нас нет выбора. Надземкой добираться слишком долго. А если они нападут на след, запросто остановят поезд. Что-то мне не улыбается сидеть в туннеле и ждать, пока агенты войдут в вагон.

— Значит, отправимся в местечко поприличнее? — спросила Вивьен, начиная понимать, что у него на уме. — О'кей. Тогда я полагаюсь на вас. Надеюсь, вы знаете, что делаете. К тому же у нас больше нет времени спорить. Только знаете, Пит, лучше бы нам не выделяться и не привлекать внимания. И лица лучше скрыть. Чтобы никто не запомнил. Дайте мне генератор. — Она легко подхватила ранец. — Давайте так — как будто вы меня подцепили где-то на нижнем уровне. Я шла с работы, и мы познакомились… Надеюсь, видок у меня соответствует. Зато вы вполне респектабельно выглядите. Никто не скажет, что вы уже несколько дней в бегах.

— Не понимаю, — сказал Коскинен.

Стало уже совсем светло, и Питер заметил, что Вивьен покраснела. Тем не менее, она начала объяснять снова:

— Ну, мы всю ночь шатались по барам… — Заметив, что Коскинен по-прежнему смотрит изумленными глазами, она улыбнулась. — Все очень просто! Вы — беспутный папенькин сынок и у вас куча денег… Играйте роль, Пит! Будьте естественней…

Они подошли к веренице машин. Коскинен вздрогнул, почувствовав, как рука Вивьен скользнула по спине и взъерошила ему волосы. Теперь он понял, в чем заключался ее план. Продолжая обниматься, Коскинен в душе восхитился той ловкости, с которой Вивьен повернулась затылком к таксисту, скрыв таким образом их лица, — они остановились возле одной из машин. Водитель взглянул на них, усмехнулся и нажал на кнопку открывания дверей.

Вивьен сунула генератор на заднее сидение и уселась сама.

— Ну, Том, мне уже нужно на работу, — кокетливо протянула она. — Босс с меня три шкуры снимет. Я так вчера и не занесла ему домой этот чертов тестер…

Коскинен растерянно молчал. Вивьен больно ущипнула за руку.

— Ч-черт! — прошипел Питер, влезая за ней. — Э… Да ты не беспокойся, малышка. Я позабочусь о том, чтобы твой босс остался доволен.

— Ух, до чего ж, наверно, здорово иметь кучу денег, — промурлыкала Вивьен. Водитель набрал на пульте запрос на старт, Контроль дал добро, и ускорение мягко прижало их друг другу.

Коскинен обнял ее, но получилось это неловко, по-медвежьи.

— О-о-ох! — шепнула она. — Потише, ты, а то наставишь мне синяков!

Питер вдохнул теплый запах ее волос и почувствовал вдруг, как сильно забилось сердце и перехватило горло.

Уголком глаза он машинально следил за восходящим Солнцем. В утренней заре мегаполис казался неведомой романтической страной, укутанной розоватой дымкой, которую тут и там прорезали шпили и башни небоскребов. На земле серебрились две извилистые дорожки — реки. Машин в воздухе почти не было видно. Вскоре город уступил место паркам, начинающимся от самых пляжей. Лишь изредка мелькал среди зелени какой-нибудь дом. После войны эти районы начали застраивать заново, но купить здесь участок могли только очень богатые люди. Естественно, они не хотели, чтобы сюда проникла промышленность.

— Куда теперь, сэр? — спросил водитель. Ему пришлось повторить вопрос дважды, прежде чем Коскинен сообразил, что обращаются к нему. Он порылся в памяти и не очень уверенно ответил:

— Двадцать третья улица, Вест-Сайд.

— Ясно, сэр! — Водитель связался с местной службой охраны и почти сразу получил разрешение на посадку. Такси залетали сюда часто, поэтому разрешение давалось без промедления. Машина нырнула вниз, колеса мягко коснулись флексипласта и, прокатившись немного вперед, такси остановилось у пассажирской рампы.

Вивьен незаметно сунула в карман Коскинену деньги.

— Дайте ему побольше на чай, — шепнула она ему на ухо. Питер все еще не пришедший в себя и занятый в основном мыслями о ней, рассеянно кивнул.

— Ой, не могу! — громко хихикнула она. — Я, наверное, выгляжу как старуха-мутантка.

— Ты отлично выглядишь, — возразил он.

Вивьен подхватила генератор и вылезла из машины. Питер тем временем расплатился с водителем. Тот, увидев, сколько ему дали, присвистнул и, подмигнув, заметил:

— Похоже, у вас был удачный вечер, а? — Он проводил взглядом покачивающиеся бедра Вивьен. Лицо Коскинена такой конкуренции выдержать не могло. Минуту спустя такси взмыло в воздух и исчезло в направлении Манхеттена.

Коскинен последовал за Вивьен, которая уже поднялась на террасу. Там, среди мхов и розовых кустов, весело журчали ручейки. Задержавшись на мгновение у бледно-лилового полыхания цветущей сливы, она взглянула вдаль, где за зеленью парков тянулись ослепительные пляжи, пенился прибой и видны были чайки, казавшиеся отсюда словно вылепленными из снега.

Коскинен несмело обнял ее за талию. Вивьен, вздохнув, склонила голову ему на плечо.

— Я уже почти забыла, как прекрасна Земля, — прошептала она.

— Я тоже совсем недавно начал узнавать это… от вас, — проговорил Коскинен, и сам удивился своим словам.

Вивьен усмехнулась.

— Между прочим, хочу сказать, Пит, вы способный ученик… — Она не договорила — по гравию садовой дорожки послышались чьи-то шаги. Мгновенно насторожившись, они обернулись. Скорее всего, это был охранник, которому поручили проверить двоих неизвестных. Человек шел не таясь, расслабленной походкой; он был одет в штатское — очевидно, здесь предпочитали обходиться без показухи. И он улыбался… Но Коскинен не позволил себе улыбнуться в ответ — этот человек вполне мог оказаться из ВК, и он отлично видел, что под штатским костюмом скрывается тренированное тело. На запястье у незнакомца поблескивал миником — полицейское связное устройство.

— Доброе утро, сэр! Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы видеть мистера Абрамса, — холодно произнес Питер.

— Да неужели? — скептически улыбнулся охранник.

— Моя фамилия Коскинен. Я товарищ Дэвида Абрамса по экспедиции на Марс и располагаю сведениями, которые заинтересуют его отца.

Несмотря на профессиональную выдержку, охранник не сдержал радостного возгласа.

— Конечно, мистер Коскинен! Немедленно! Он, наверное, еще спит, но… Прошу за мной.

Коскинен взял у Вивьен генератор и повесил его на плечо. Но она вдруг придержала его за руку. Питер почувствовал, как напряжена Вивьен, и внезапно ощутил пустоту, поняв, что она уже не помнит о той близости, которая возникла между ними в такси.

— Что вы задумали, Пит? — неуверенно прошептала она. — Я слышала о Натане Абрамсе, он какая-то большая шишка в «Дженерал Атомикс», так? Зачем он вам нужен?

— Вы что, забыли, ВК схватила его сына! Он будет только рад нам помочь. Ведь у нас общие интересы.

— Ну и болван же вы! — возразила она. — Маркус, между прочим, не глупее вас!

— Договорились. Да, ВК наверняка держит его под наблюдением и, появившись здесь, мы очень рискуем.