Кокон

— Вот и славненько, — сказал громила. — Расслабься и ни о чем не думай. Мы тебя выпустим через милю-другую. Достань правой рукой бумажник и брось его на пол.

Коскинен сделал, что было приказано. Черт, теперь я совсем пустой, подумал он. Осталась едва ли двадцатка мелочью. А с банком связываться опасно…

— О'кей, — проворчал громила. — Он хороший парень, Тим. Высади его возле какой-нибудь станции надземки, чтобы он выбрался отсюда живым.

— Понял, — отозвался водитель и снова нажал кнопку. Диспетчерская служба опустила такси на наземный уровень и сняла машину с контроля. Они проехали еще немного и остановились в переулке между двумя совершенно глухими стенами — наверняка это были какие-то автоматические фабрики. Над головами грохотала грузовая транспортная линия. В переулке было довольно сумрачно.

— Да, вот еще что — сказал громила. — Эту штуку тоже давай. Ту, что у тебя за спиной — черт, только сейчас пришло в голову! — она мне тоже нужна. Не знаю уж, что это такое, но Зиггер или его телка разберутся. Может сам скажешь?

— Пожалуйста, не надо… — прохрипел Коскинен.

— Вот еще! Давай, вылезай из лямок. Пронто![1]

Хватка на горле чуть ослабла, но водитель, обернувшись наставил на него игольный пистолет. В сумраке кабины блеск металла был едва различим.

— И смотри, без всяких, — добродушно заметил он.

Черта-с-два, подумал Коскинен, мне нечего терять. Он незаметно снял туфли, и, делая вид, что пытается высвободиться из лямок, нащупал свой бумажник и зажал его ступнями в носках.

— Давай, давай, пошевеливайся, — нетерпеливо прикрикнул громила.

Коскинен нажал выключатель.

Цилиндрическое силовое поле столкнуло его с сиденья, и теперь он висел в воздухе в углу салона. Бандита отбросило к противоположной дверце. Возможно, он и орал что-то, да и водитель наверняка ругался черными словами, но для Коскинена они теперь были не опаснее безмолвных теней.

Коскинен сунул бумажник обратно в карман и замер, все еще дрожа от возбуждения. Сейчас он был абсолютно неуязвим. Даже газ не мог проникнуть сквозь невидимый барьер; кислородом для дыхания Питера обеспечивал восстановитель воздуха. Потом он увидел, как выстрелил пистолет, но игла сплющилась о поле, и громила сразу открыл окно, чтобы проветрить салон от летучего анестетика.

— Вот это правильно, — крикнул им Коскинен, хотя от крика толку было мало, так как они тоже не могли его слышать. — Нельзя вам здесь долго болтаться — вокруг полно полицейских машин. А меня вам теперь не достать. Так что выкидывайте меня за дверь и валите отсюда! Все-таки я вас провел! Давайте, давайте, скорее!

Громила стал ощупывать поле, пытаясь определить насколько оно непроницаемо. Он толкнул Коскинена плечом и обнаружил, что невидимый кокон со своим содержимым легко передвигается, поскольку не имеет собственного веса.

— Выталкивай меня наружу и дело с концом, ты, недоумок! — заорал Коскинен.

Тени посовещались. Водитель снова склонился над приборной панелью. Такси взмыло в воздух.

О, Господи, подумал Коскинен. Они везут меня с собой! Куда?

Воздушные линии неплохо освещались тусклым рассеянным сиянием, поднимавшимся от земли. Коскинен ясно видел громилу. Внимательно следя за Питером, здоровяк скорчился в противоположном углу кабины, в руке у него теперь был пистолет водителя, другой рукой он сжимал виброкинжал. Глаза его от страха побелели, грудь вздымалась, на лице блестел пот. Но все же, бандитам в смелости не откажешь, подумал Коскинен. Хотя они и испугались, но изучить неведомое — слишком сильный соблазн, тем более что потом есть надежда его использовать.

Что же делать?

Он мог отключить поле, распахнуть дверцу и выпрыгнуть… Нет. На это потребуется не меньше секунды. Игла из пистолета воткнется в него гораздо быстрее.

Другой выход — сдаться им на милость.

Нет. Еще рано. Это-то он всегда сможет сделать, если положение станет совсем безнадежным. Лучше подождать, пока они не убедятся в его неуязвимости, а там, быть может, удастся с ними поторговаться… Силы покинули его. Расположившись поудобнее в тесном сферическом пространстве, Коскинен стал тоскливо ждать, чем все это кончится.

5

До Кратера было недалеко. Такси вышло из зоны наведения контрольной службы, водитель включил ручное управление, и Коскинен увидел внизу и впереди круг темноты, выделяющийся на фоне тускло освещенной паутины улочек. На краю Кратера стояли несколько зданий, в которых светилось по одному-два окна. Остальное было погружено во мрак. В нескольких милях отсюда высился Центр, похожий на ступенчатый сверкающий фонтан. Видна была и пара небоскребов, в которых помещались штаб-квартиры транснациональных корпораций. Он мог даже различить снующие по улицам светлячки наземных машин. Но все это с таким же успехом могло происходить и на другой планете…

Только не на Марсе, с отчаянием подумал он. Марс тоже убивал людей: непригодной для дыхания призрачной атмосферой, голодом, жаждой, холодом и враждебностью. Но в пустынях его, в многовековых кочующих лесах, на ледяных плоскогорьях и, в особенности, в могучих и ясных марсианских умах, слившихся с человеческим разумом, чтобы расширить знание, жила необъяснимая, неземная красота.

Тогда меня страшно мучила ностальгия. Сейчас, когда я думаю об этом, я понимаю, что мне просто не хватало зеленой травы, деревьев, солнца, ласкающего обнаженную кожу, ветерка, проносящегося над озером, бабьего лета, снега, людей — вот, что главное, — людей, которых я знал с детства, людей, населяющих этот прекрасный мир. Но то, что я увидел, — это не Земля. О, Разделяющий Надежды, забери меня назад, к себе, на Марс…

Такси висело над темным кругом, пока водитель связывался с кем-то по фону. Дает знать своим, что это именно он? Ходили слухи, что у самых могущественных главарей в подобных местах были средства, позволяющие сбивать непрошеных гостей. Коскинен не знал, правда это или нет. Вообще у обитателей верхних уровней почти не было информации о Кратерах. Коскинен знал только, что в эпицентрах взрывов остаточная радиоактивность не позволяла восстанавливать постройки. Потом радиоактивность уменьшилась, и самые бедные элементы общества перебирались все ближе к подобным местам, земля там была или очень дешевой или вообще бесплатной. Самые отчаянные жили прямо в кратерах, периодически выползая собирать дань с жителей наземных уровней. Они держали под контролем целые города. Полиция, у которой и без того было достаточно забот, редко вмешивалась в их дела, если только не случалось что-то совсем уж из ряда выходящее, а чаще всего не встревала и в серьезных случаях. Любая видимость порядка лучше его полного отсутствия, а бароны кратеров создавали хоть какое-то подобие социальной организации в трущобах.

Наконец, водитель отключил фон. На пульте заморгал радиомаяк, и такси пошло вниз. Машина мягко коснулась земли, и вокруг нее сразу возникли несколько смутных теней. Водитель выбрался из кабины, что-то сказал, и тени, открыв дверцу, вытащили Коскинена наружу.

Он огляделся. Они находились на неширокой бетонной площадке, расположенной на полпути от дна кратера до его края. Площадка являлась крышей какого-то строения. Склоны кратера были погружены в темноту, лишь кое-где отблескивали остекленевшие от атомного жара обломки. Еще дальше, на самом краю, на фоне красноватого сияния вырисовывались силуэты сторожевых вышек. Фонарь, который держал в руке один из встречающих, освещал полдюжины мрачных типов в касках и кожаных куртках, направивших пистолеты на чужака. Двое подняли Коскинена и куда-то его потащили, остальные — в том числе, громила и водитель — двинулись следом. Отгонять такси послали кого-то другого.

Коскинен неподвижно лежал в своем коконе. Тело ломило от усталости. Его протащили сквозь двери на первом этаже, потом по крутому спуску внесли в обшитый пластиком туннель, освещенный флуоресцентными лампами. Там стояла тележка, на которую вся компания, погрузив Коскинена, залезла сама. Тележка быстро покатилась вниз. Через некоторое время они попали в более широкий туннель, наверное, участок подземки, уцелевший во время взрыва и слегка переоборудованный. Должно быть, у них здесь собственная система энергоснабжения, подумал Коскинен, вентиляция, отопление, запасы пищи и оружия; они вполне могут пересидеть тут долгую осаду. Мимо проезжали другие тележки, люди на них — в основном, рабочие — почтительно склоняли головы при виде воинов. Тележка проскочила стальные ворота, по обе стороны которых располагались встроенные в стены пулеметные гнезда и, наконец, остановилась перед укрепленным пунктом. Отсюда вся группа пешком направилась в боковой туннель.

Коскинен очень удивился, когда они вошли в зал с зеркальным полом, оформленный с еще большей элегантностью, чем номер в отеле «Фон Браун». Через открытую дверь в другом конце виднелось следующее помещение, обставленное роскошно и с завидным вкусом. Наконец, миновав не такие великолепные, но полностью оборудованные жилые комнаты, просторные мастерские, дверь с надписью «Электроника» и массивные двойные ворота, они оказались в выложенном бетонными блоками боксе. Тут Коскинена опустили на пол.

Питер поднялся на ноги. Это требовало определенного умения — нужно было осторожно перемещать центр тяжести до тех пор, пока упругий силовой кокон не встанет на широкое плоское «основание». Оглядевшись, он увидел, что охрана расположилась вдоль стен, все пистолеты были направлены на него. На рабочем столе светились шкалы приборов, тут же стоял фон и экран монитора. Наверное, здесь они испытывают то, что считают опасным, решил Коскинен.

Ждали, казалось, очень долго, но вот, наконец, снова открылась внутренняя дверь, и в помещение вошли двое. Охранники вытянулись у стен. Понимая важность момента, Коскинен постарался справиться с волнением и внимательно присмотрелся к вошедшим.

Мужчина был довольно крупным, средних лет, человеком с приличным животиком и небольшой лысиной. На розовом пухлом лице выделялись только картофелина носа и прорезь рта, бровей не было вовсе. Но передвигался он с легкостью, которая предполагала наличие тренированных мышц. Одет он был в пышное одеяние из переливающейся синей ткани, на пальцах сверкали перстни. Пистолет на бедре выглядел довольно потертым. От частого пользования?

Девушка на вид была симпатичной — высокая, с прекрасной фигурой и гибкой походкой. Не старше тридцати, решил Коскинен. Иссиня-черные волосы спадали ей на плечи; лицо было довольно широким — с блестящими карими глазами, широким носом, полными, сердито изогнутыми губами. Кожа у нее была цвета кофе с молоком, рядом с ней остальные выглядели просто какими-то бледными немочами. Эффект усиливал еще и белый лабораторный халат, который она накинула поверх дорогого красного платья.

Это босс, собственной персоной, понял вдруг Коскинен, и мурашки побежали у него по коже. Как они его тут называют? Зиггер?

Босс медленно обошел вокруг кокона и ощупал границы поля. Сделав знак своим подручным отойти в сторону, чтобы их не задело рикошетом, он несколько раз выстрелил в Коскинена. Но пули аккуратно падали на пол. Облокотясь на стол, девушка наблюдала за происходящим. Наконец, она взяла блокнот, что-то написала и поднесла листок к лицу Коскинена.

Красивый почерк, отметил Питер с удивлением. Надпись гласила: «Нам нужна эта штука. Хотите ее продать?»

Он отчаянно замотал головой.

— Отпустите меня!

Девушка нахмурилась и написала: «Объясняйтесь жестами. Используйте азбуку глухонемых». И она показала ему на пальцах несколько букв.

Глухонемые?.. Да, конечно, тем, кто не может себе позволить купить нейропротезы, остается только объясняться знаками. Коскинен неуклюже изобразил: «Вам меня не достать, а меня уже ищет полиция. Лучше отпустите меня».

Девушка сказала что-то Зиггеру, и Зиггер откровенно изумился. Но тем не менее, он ей поверил, раз почти сразу отдал приказ охране покинуть помещение. Девушка снова написала Коскинену: «Очевидно, у вас имеется аппарат для очистки воздуха, но других припасов у вас нет. Мы не дадим вам выйти до тех пор, пока вы не начнете умирать от голода. Так что лучше выходите сами и давайте поговорим. Зиггер иногда держит слово — когда это ему выгодно». Тут она кокетливо улыбнулась боссу, который читал написанное через ее плечо. Тот побагровел, но ничего не сказал. «Однако лучше с ним не ссориться».

Ну прямо Братец Кролик в зарослях шиповника, подумал Коскинен. «Только не замуровывайте меня», — показал он пальцами. Пусть только попробуют, с надеждой подумал он. Я расширю поле и разломаю любую кладку… И сбегу!

«Хорошо. К тому же голодать — это слишком долго», — лаконично ответила девушка.

Один из охранников вернулся, держа в руках какую-то громоздкую штуку с длинным стволом. Девушка написала: «Знаете, что это?»

Коскинен отрицательно покачал головой.

«Лазерное оружие. Дает очень мощный луч. Его еще называют тепловым ружьем».

Ну конечно, подумал Коскинен. Воля оставила его.

«Мне кажется, раз ваше силовое поле, или что у вас там, пропускает свет в обе стороны, оно пропустит и инфракрасные лучи», — написала она. «Сначала мы выстрелим по ногам».

Охранник вскинул ружье, но Коскинен опередил его — отключил поле и повалился вперед на четвереньки.

6

Разбудил его сигнал фона. Питер повернулся на другой бок, сунул голову под подушку и попытался забыть о его существовании, но фон продолжал звонить. Коскинен выругался сквозь зубы, потянулся рукой и включил аппарат.

С экрана смотрела темноволосая девушка. Питер изумленно замер, стараясь вспомнить — кто она такая, и где находится сам.

— Доброе утро, — произнесла девушка, улыбнувшись одними губами. — Вернее, добрый день. Уже довольно поздно. Мне кажется, вы уже выспались.

— Что?

Мало-помалу, по кусочкам, память возвращалась.

Он чуть не потерял сознание, когда отключилось поле. Потом они отобрали у него устройство, вкатили в вену успокоительное и уложили спать… Он обвел взглядом небольшую, но довольно уютную комнатку с ванной. Дверь здесь была только одна, а окон не было вообще, только решетка вентиляции… Да, ведь он под землей, в зиггеровском замке наоборот… В бункере.

— Я хочу с вами поговорить, — сказала девушка. — Я уже заказала обед. — Улыбка ее стала шире. — Хотя для вас это будет завтрак. Охранник зайдет за вами через пятнадцать минут. Торопитесь!

Как только экран погас, Коскинен сполз с кровати. Его одежды не было, но в стенном шкафу он обнаружил несколько прекрасных новых вещей. Ионный душ выбил из тела осадок вчерашнего переутомления, и, облачившись в зеленую куртку и серые брюки, он почувствовал себя гораздо бодрее. Когда вооруженный охранник заглянул в дверь, Коскинен ждал его.

Лента транспортера доставила их в роскошные апартаменты. Охранник остался позади, и перед Коскиненом открылась анфилада из нескольких комнат со светлыми паркетными полами. На стенах висели картины. По обзорной стене кружились абстрактные цветовые пятна, показавшиеся ему слишком заумными, но в негромкой музыке он с удовольствием узнал любимого Моцарта. Первая комната была обставлена в восточном стиле, мебель на низких ножках располагалась вокруг возвышения, на котором покоился великолепный кусок необработанного лунного хрусталя. Сколько такая глыба может стоит? Коскинен прикинул сумму и помотал головой.

Девушка уже сидела за столом; белое одеяние подчеркивало чудесный цвет ее кожи. В одной руке она держала коктейль, другой — с зажатой в пальцах сигаретой — махнула Коскинену.

— Садитесь, Пит.

Голос у нее был хрипловатый, с едва заметным южным акцентом. Скорее всего, она квартеронка, решил он, с примесью креольской крови.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросил он и спохватился; — Ах, да, конечно. Вы же видели документы в моем бумажнике.

— Еще и навели кое-какие справки в Службе Новостей, — кивком подтвердила она. — Здорово вас встретили на родине, правда?

Коскинен уселся напротив нее, вкатился робот-официант и спросил, что он будет есть. Только сейчас Коскинен осознал, что в комнате только двое людей — он и она, хотя за дверью наверняка стоит охранник, и где-то обязательно спрятана кнопка тревоги или потайной микрофон. Вон, например, какой у нее толстый серебряный браслет…

— Да, встретили… — Питер неопределенно пожал плечами.

Она состроила гримаску.

— Вас еще нужно воспитывать. Впрочем, как хотите. Вы курите?

— Нет, благодарю. — Он облизнул губы. — И что же обо мне поведали Новости?

— А ничего, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — И в редакции фонопрограмм, и в газетах известно только, что вы по-прежнему живете в роскошном «Фон Брауне» в Филадельфии. И, между прочим, мы не смогли связаться ни с одним из ваших товарищей по экспедиции.

Коскинен с горечью кивнул.

— Я только надеюсь, что ВК их не прикончила. Зато китайцы убили Сая Твена, вы знаете?

— Что?! — Она выпрямилась.

— Да это же было в Новостях, — с дрожью в голосе заметил он. — Вчера вечером.

— Вчера, но не сегодня, — ответила она. — Сегодня сообщают, что он погиб в автокатастрофе, а все, что говорилось об убийстве, явилось следствием истерического… — тут ее чувственные губы сжались, и Коскинен сразу вспомнил Зиггера. Тот тоже поджимал губы. — А что с ним случилось на самом деле?

Он принял вызов.

— А почему я должен вам рассказывать?

Она опять смягчилась, и его удивила быстрота метаморфозы.

— Послушайте, Пит, — сказала она негромко и торопливо, — вы оказались втянуты во что-то чертовски важное. Я целый день исследовала эту вашу штуковину, и уже знаю, что она может. Этого достаточно, чтобы Зиггер сошел с ума. Правда, у нас здесь нет психотропных средств, но зато есть нейростимулирующие аппараты и даже кое-что похуже. Нет, вы не подумайте… — она подняла тонкую руку, — я вовсе не угрожаю вам. Угрожать я бы не стала никому ни под каким видом. Но есть еще Зиггер. И поэтому я предупреждаю вас, Пит. Вы понимаете, что это значит. У вас нет иного выхода, кроме сотрудничества… ну, хотя бы со мной.

— И что будет, если я соглашусь? ВК меня по головке не погладит.

— Если вы считаете, что они вам этого не простят, то нам ничего не стоит укрыть вас от них. Кратер умеет ценить помощь и благодарить за нее. О'кей. Так что же все-таки случилось с Твеном?

Робот подал ему стакан, и Коскинен, не глядя, схватил его и залпом осушил. Потом торопливо рассказал ей все, что знал.

Выслушав, девушка покивала, аккуратно зажгла новую сигарету и некоторое время молча курила, размышляя. Затем она сказала:

— Да, очевидно, вчера передавали то, что было на самом деле. А сегодня передают то, что велело ВК. Они просто наложили запрет на информацию. Но я теперь понимаю… Ваша экспедиция привозит эту штуку на Землю, абсолютно не представляя реакции, которую она тут же вызовет. Команда разъезжается по домам. В разговорах с друзьями они то и дело упоминают о некоем аппарате. ВК, которая, на всякий случай, присматривает за ними, узнает обо всем буквально в считанные часы. Там-то сразу понимают, что такое это ваше устройство, и следующий шаг напрашивается сам собой — необходимо срочно завладеть аппаратом и изолировать всех, кто хоть что-нибудь о нем знает, по крайней мере, до тех пор, пока они не решат, как поступать дальше.

Но у китайцев тоже есть собственная шпионская сеть — агенты, информаторы, рассеянные по всему миру. Это всем известно. И… очевидно, вся китайская агентура была задействована на возвращающейся экспедиции. Ведь предыдущие экспедиции доказали, что марсиане обладают довольно развитой наукой, хотя и совершенно непохожей на земную. То есть, «Боас» вполне мог привезти на Землю что-нибудь экстраординарное. Надо учесть, что и официальной целью экспедиции было подробное исследование марсианской цивилизации. Китайские агенты запросто могли внедриться на ключевые места задолго до вашего возвращения. Например, подружиться с семьями космонавтов и все такое. Поэтому информацию о коконе они получили почти одновременно с ВК. Захват членов экспедиции должен происходить наперегонки…

На пустой желудок спиртное подействовало как удар кулаком.

— Бесполезно все это, — пробормотал Коскинен сквозь окутавший голову туман. — То устройство, что было у меня, — единственное на Земле. И я единственный, кто по-настоящему в нем разбирается. Дело в том, что именно я его разработал. Само собой, с помощью марсиан. А у остальных были собственные дела.

Она откинулась на спинку кресла, расслабляясь, словно большая кошка. Следующий вопрос лишь подтолкнул Коскинена к дальнейшим излияниям.

— Тогда почему же ВК не прихватила вас самым первым?

— Наверное, у них сначала не было полной информации. А может быть, просто не смогли меня найти. Я всем говорил, что собираюсь в Миннеаполис, а в последнюю минуту передумал и завернул в Атлантик-Сити. Но все равно, появились они довольно быстро. А за ними по пятам уже шли китайцы.

— Я так понимаю, что когда наши ребята натолкнулись на вас, вы как раз улепетывали от китайцев.

— И от ВК заодно. — Коскинен допил остатки коктейля. — Тоже хотели меня кокнуть — эти самые, из ВК.

Девушка уставилась на него круглыми глазами. Коскинен понял, что лучше уж рассказать все до конца, и поведал ей о своем приключении с агентами ВК.

— Понятно, — прошептала она, выслушав его исповедь. — Я вам верю, я знаю, что у них там за субчики. — Она потянулась через стол и сжала его ладонь. — Но сейчас вам лучше поесть.

Робот-официант принес суп, булочки и настоящее масло. Дождавшись, когда Коскинен расправится с пищей, она усмехнулась и сказала:

— Да, кстати. Совсем забыла, вы же до сих пор не знаете, как меня зовут. Я — Вивьен Кордейро.

— Очень приятно, — пробормотал он. В голове немного прояснилось, вернулись силы и вместе с ними — подозрительность. Теперь он ругал себя за то, что выложил на стол слишком много козырных карт, которые весьма пригодились бы впоследствии. Ситуация по-прежнему казалась ему кошмарным сном.

— А вы не физик? — спросил Коскинен.

— В некотором роде, — кивнула она. — Училась в Институте, как и вы, если верить вашей официальной биографии. Вот только подобрали меня, когда мне уже было пятнадцать. — Она нахмурилась. — А до этого со мной уже много чего успело произойти. Теперь это, конечно, не имеет никакого значения. Здесь я возглавляю технический отдел. Даже боссам Кратеров нужны люди, разбирающиеся в энергетике и теории информации.

Коскинен сказал:

— Надеюсь, вы понимаете, что это защитное устройство — всего лишь первый, экспериментальный образец. Вам потребуется большая лаборатория и несколько лет работы, чтобы выявить все его потенциальные возможности. Особенно те, которые еще и представить невозможно.

— Да, верно. Но Зиггер прекрасно сможет использовать уже известное. Давайте поговорим об этом. Не подробно, боюсь, математика для меня будет сложновата. В общих чертах, ладно?

Коскинен заколебался.

— Но ведь я и так многое уже знаю, — напомнила она.

Он тяжело вздохнул:

— О'кей. Спрашивайте.

— Ладно. Это марсианский прибор?

— Не совсем. Я уже говорил, мы разработали его вместе. У них была теоретическая база, но никакого понятия о физике твердого тела.

— Так. Значит, ВК не может послать туда еще один корабль и нахально потребовать остальные такие же коконы. Из сообщений прошлых экспедиций ясно, что марсиане не станут якшаться с врагами тех людей, которые стали их друзьями. Обмануть их невозможно, они просто знают — кто есть кто. Русские уже имели возможность убедиться, что им вполне по силам уничтожить атомные заряды прямо на складах — причем, еще до начала боевых действий. Учитывая, что космические корабли имеются только у американского правительства, никто, кроме американцев, не сможет попасть на Марс. Вывод прост — основная игра развернется здесь, на Земле. Итак, что же такое этот ваш невидимый кокон? Потенциальный барьер?

Удивленный, он кивнул:

— Как вы догадались?

— Просто это самое вероятное. Двусторонний потенциальный барьер, словно горный хребет, отделяющий человека от остального мира… Я пришла к выводу, что толщина барьера — несколько сантиметров, и никакие тела, обладающие скоростью, меньшей, чем первая космическая, не могут его преодолеть. Пуля не пробивает экран и падает на землю, это я вчера видела. Но что происходит с ее кинетической энергией? Экран не дает рикошета…

— Поле поглощает ее, — пояснил он, — и запасает в аккумуляторном блоке. Этот блок, по сути, и генерирует поле. Если бы пуля летела со скоростью, достаточной для преодоления барьера, то на выходе она получила бы добавочный импульс за счет энергии из блока питания. Сейчас устройство настроено на пятнадцать миль в секунду…

— И это предел? — присвистнула Вивьен.

— Нет. Барьер можно уплотнять сколько угодно, он может стать непроницаемым даже для электромагнитного излучения. Единственно, для этого потребуется гораздо больше энергии. Напряженность поля можно увеличить за счет уменьшения объема кокона. Ну, например, вы хотите заключить в сферу целый дом, но тогда скорость проникновения соответственно окажется равной примерно одной миле в секунду, хотя лучше подсчитать поточнее.

— Одна миля в секунду — тоже прилично, — сказала она. Коскинен видел, что его слова произвели впечатление. — А как запасается энергия?

— Это квантовая регенерация. Решетка кристалла аккумулятора сжата до энергетического максимума. Сжатие обеспечивается регенеративным субполем, и оно же, кстати, определяет энергию проникновения для сферического кокона поля.

— Знаете что? — довольно спокойно заметила Вивьен. — Вы сейчас полностью опровергли все известные принципы хранения энергии, уничтожили с дюжину ведущих отраслей промышленности и произвели на свет штук двадцать новых. Что же касается самого поля, или экрана или кокона или как вы там еще называете… скажите, что оно из себя представляет? Область искривленного пространства?

— Можно назвать и так, если угодно. Хотя, строго говоря, «искривленное пространство» — в лучшем случае тавтология, а в худшем — просто бессмысленный набор звуков. Я бы мог вам показать уравнения… — тут Коскинен спохватился. Этого нельзя было делать ни в коем случае. Ведь он в плену у шайки преступников!

Но Вивьен, к его облегчению, только вздохнула:

— Этого я никогда не пойму. Я даже забыла то, что когда-то знала. Давайте будем придерживаться прикладной стороны. Например, я сегодня обратила внимание, что в ваше устройство встроен термостатический блок. А еще там есть воздухообменник, я таких никогда в жизни не видела.

— Все это создано по марсианской технологии — подтвердил он. — Углекислый газ и водяные пары пропускают через металлическую губку — катализатор, которая подпитывается все из того же энергоблока. В основном, они преобразуются в твердые карбонгидраты и свободный кислород, а остальное — ацетон, запахи тела и прочее — связывается в виде радикалов в карбонгидратах.

На Марсе у нас было устройство, которое преобразовывало вообще все отходы организма и восстанавливало выделяющуюся воду. Мы брали с собой только пищу и проводили в полевых исследованиях целые недели. Но оно было слишком уж громоздким, а поскольку сам принцип рециркуляции более чем элементарен, мы оставили его на Марсе.

— Понимаю, — кивнула Вивьен. — Но как же вы ухитрялись работать, если были практически неподвижны внутри силового кокона?

— Обычно мы ездили на специальных волокушах или на марсианских песчаных санях, которые цеплялись к электрическим тракторам. Тракторы мы привезли с Земли. Большую часть образцов собирали роботы с дистанционным управлением. А под конец наши инженеры разработали аппараты, которые мы называли ходики — небольшие индивидуальные платформы с механическими ногами и манипуляторами. На ходиках можно было отправиться куда угодно. А в случае опасности поле всегда можно было расширить и прикрыть им и человека и машину.

— Но, — задумчиво добавил Коскинен, — все это создавалось на скорую руку. В принципе несложно сформировать поле, которое облегало бы как термоскафандр. Только в этом случае пришлось бы использовать несколько небольших генераторов, каждый из которых обслуживал бы различные движения человека. Суммарная мощность поля в любой момент равнялась бы сумме векторов отдельных полей. Конечно, такая штука потребует значительных инженерных разработок.

Вивьен с энтузиазмом подхватила:

— Космические корабли, воздушные суда, даже наземный транспорт — и все это вообще без корпусов, только генераторы потенциального поля в случае необходимости! Изменяй форму поля, и вот тебе пожалуйста жилой купол вместо космического корабля — разрабатывай какой-нибудь астероид… Господи, ведь вы даже не представляете, что из этого можно получить — от атомной энергии до субсветовых скоростей… А может, и сверхсветовых, а? Бьюсь об заклад, если возможно удерживать в вырожденном состоянии молекулы, что то же самое возможно и для атомов. Мы станем преобразовывать любую материю прямо в энергию… О, Пит, ваше поле — это только начало!

Тут он вспомнил, где находится, и по-прежнему мрачно заметил:

— Это вполне может оказаться и концом. Слишком много конкурентов охотятся за этой штукой.

Оживление оставило Вивьен. Она снова откинулась назад.

— Да, — ровным голосом подтвердила она. — Это тоже вполне возможно. Практически полная неуязвимость… Люди рвали друг другу глотки и за гораздо меньшее, верно?

Робот подал жареную индейку с приправами. Вивьен вздрогнула, как будто ей вдруг стало холодно, и улыбнулась Коскинену мимолетной улыбкой.

— Простите меня, Пит, — сказала она. — Я вовсе не собиралась сегодня столько говорить о делах. Давайте забудем о них на время. Я бы хотела поближе узнать вас как человека. — Голос ее упал. — Такие люди, как вы, в наше время встречаются редко. Скорее всего, их просто нет.

Разговор продолжался до самой ночи.

7

Охранник жестом показал Коскинену на двойную стальную дверь. Вид голых бетонных стен лаборатории заставил его снова остро почувствовать одиночество. Питер огляделся. Вивьен и Зиггер уже ждали.

— Он точно об этом ничего не говорил? Совсем ничего? А может, у него все-таки есть небольшое заведеньице где-нибудь на нижних уровнях? Тогда мы его запросто выловим и побеседуем по душам. Ну, так как? — спросил Зиггер. Вивьен поджала губы.